Миф о лягушке-царевне. С комментариями

Александр Феликсович Борун, 1996

Реконструируется миф, который мог лежать в основе сказки о лягушке-царевне. Амбивалентность мифологического мышления приводит к тому, что в процесс реконструкции вовлекаются персонажи других мифов. Для описания приключений героя приходится привлекать психоаналитические соображения. В целом это, конечно, не научное исследование, а пародия на него.

Это было раньше раннего, прежде прежнего, давнее давнего, древнее древнего, когда ничего еще не было. Ни вас, мелюзги, передо мной не стояло, ни меня, старого, меж людьми не ходило, ни людей живых на земле не живало, да и самой земли никакой под небом не проплывало¹.

Было так иль не было, а только было только небо хрустальное, и жил на нем Терун², один-одинешенек. А как на небе Мокошь появилась, о том и речь. Рассказал мне это сам Терун, когда я к нему на мед зашел, ну да речь не о том, а вот о чем. Он рассказал, а я перескажу.

Скучно было Теруну одному в целом мире. Только и было у него забавы, что везарь³.

Бывало, метнет его — искры и гром по всему небу⁴! Но эта забава ему быстро надоела, воевать некого, воеваться некем.

Когда-то давно жили на небе чудовища, одно другого опаснее, но — спасибо везарю! — Терун очистил от них мир⁵. И хорошо, потому что в том мире, с чудовищами, нам бы не выжить… Но тогда нас еще в помине не было…

И вот стало ему так скучно, что как-то раз встал он посередь неба, размахнулся как следует… эх, раззудись плечо, да размахнись, рука!.. да и запустил верный свой везарь прямо вверх! И стоит столбом, головы вверх не подымая⁶. Долго стоял. Надоело ждать, упадет везарь на голову, или мимо… Наконец, стало наверху погромыхивать, все громче и громче, засвистело там, застонало — то везарь летит! Берегись, Терун! Не сносить тебе головы! Не стал он беречься, все одно одному не небе не житье.

Мимо пролетел везарь, в трех шагах о небо грянулся, только воздухом Теруна толкнул и жаром обдал. Отличная забава получилась… Да только, мимо-то пролетев, да о хрустальное небо грянувшись, пробил везарь небо, прошел сквозь него, как горячий нож сквозь масло, и был таков! Только дырка в небе осталась⁷.

Подошел Терун к ней, поглядел. Темно. Большая дырка. Лег он на край, голову свесил и увидел внизу маленький огонечек. Прислушался — вроде там и погромыхивает что-то, едва слышно. Значит, везарь еще падает. Огонечек светил все слабее и слабее, потом вспыхнул поярче напоследок и потух. Упал везарь на что-то, значит. И грохот спустя некоторое время прикатился оттуда. Испугался Терун: вдруг там, внизу, есть кто живой? Не зашиб ли он кого по неосторожности? А вдруг с ним сразиться можно было б?..

Терун спрыгнул в дыру и тоже стал падать, только воздух в ушах засвистел. Долго падал. Темно, только небо сверху светится, а внизу ничего не видно. Наконец, показалось ему, что прошло почти что столько времени, сколько везарь падал. Тогда Терун произнес волшебное слово"минимабор"⁸ и уменьшился в сорок раз⁹. Потом, на всякий случай, еще раз. Тоже в сорок раз. Тут же Терун об воздух затормозился и легко, как пушинка, опустился на что-то мягкое.

Увеличился обратно, сказав два раза другое волшебное слово"максимабор"¹⁰, огляделся и видит: вокруг болото лежит, средь него одинец-камень¹¹ торчит, под ним кусточек растет, а под кусточком странная зеленая тварюшка¹² сидит, сидит себе, улыбается.

А в передних лапках она камень-громовик с дырой в середине держит — все, что осталось от оружия¹³. Палка, видать, сгорела. Подошел Терун поближе и заговорил с ней.

— Кто ты? — спросил он. — Как тебя зовут? Почему у тебя такие большие глаза¹⁴? И такой большой рот? Почему ты улыбаешься? Почему у тебя мой везарь? Не разбил ли я тут чего? И не отдашь ли ты мне его обратно, чтобы я мог вернуться с ним на небо? И, кстати, где я?

— Я лягушка-квакушка, — был ответ, — зовут меня Мокошь, а это место — Хтонь¹⁵. Глаза у меня большие, чтобы лучше видеть тебя, Терун, рот — чтобы шире тебе улыбнуться. Ничего ты тут, на нашем хтоническом болоте, пока не разбил. А улыбаюсь я потому, что давно ждала тебя в гости, и теперь рада-радешенька, что вижу! Везарь твой я тебе отдам, но только возьми и меня с собой на небо! Потому что если ты без меня вернешься на небо, да еще везарь с собой заберешь, у меня ничего не останется, чтобы, глядя на него, о тебе вспоминать. Тогда мое сердце разобьется, и я умру…

Смутился Терун. Он ведь бросал везарь, чтобы развлечься, а оказалось — невесту нашел!

— Возьму, конечно, — сказал Терун.

— Тогда иди к моему батюшке и посватай меня, — велела лягушка, — обойди Алатырь-камень¹⁶, с той стороны его и найдешь.

Обошел Терун камень и видит: стоит еще камень, поменьше, замшелый¹⁷ и в землю вросший, а рядом два пня, старых, но не трухлявых. А на камне том — надписи загадочные:

• Кто пришел лечиться, садись на вызывной пень и жди.

• Кто сразу на два пня сядет, тот в болоте утонет.

• В ком бес сидит, тому пусть бес и подскажет, какой из пней вызывной.

• Кто будет ждать кого-нибудь, чтобы спросить, какой пень вызывной, тот пусть у советчика того и лечится…

… и еще много других¹⁸. Подумал Терун немного — и так неладно, и так нехорошо. Здорово придумано! Однако на ни два пня садиться, ни опасаться, ни отчаиваться, ни ногами на пень становиться ему было незачем, да и подсказок ожидать Терун не привык. Сел на какой попало пень, да и все тут. Тут же выходит из-за камня то ли еще один пень, то ли человек — старикашка корявый.

— Ты не болен, — говорит он Теруну, — и вылечить я тебя не могу. Сказывай, кто таков, откуда и зачем к нам пожаловал.

— Я болен, — не согласился Терун, — и ты можешь меня вылечить. Зовут меня Терун, живу я на небе, а пришел просить у тебя руку дочери твоей, Мокоши.

Слово за слово, разговорились они¹⁹. Согласился колдун хтонический отдать дочь за Теруна, но потребовал сначала сослужить ему службу²⁰ — убить зеркального змея одноглазого²¹ у истоков бесконечного болота. А как те истоки найти, ему и самому неведомо. Пусть Мокошь, если хочет, сама подскажет — она знает.

Пошел Терун к Мокоши и говорит ей, что так, мол, и так, велел мне твой отец забрать у тебя везарь и идти воевать зеркального змея одноглазого у истоков бесконечного болота. А что это за змей, и где те истоки, сказал, ты мне подскажешь.

— Вот твой везарь, забирай, я и на новую палку его надела²², — молвила Мокошь. — Только знай, что если ты меня посватал только чтобы везарь свой раздобыть, а теперь обманешь меня и сбежишь, пусть тебе будет стыдно за мою безвременную молодую гибель. А как змея найти, я тебе расскажу.

И Мокошь велела Теруну повернуться к камню спиной и шагнуть семь шагов, все время увеличиваясь и приговаривая при этом:"Один да шесть — семь. Два да пять — семь. Три да четыре — семь. Четыре да три — семь. Пять да два — семь. Шесть да один — семь."И на седьмом шаге он увидит змея²³.

Тогда Терун рассказал Мокоши, что он умеет увеличиваться и уменьшаться только в сорок раз за один раз. Значит, он не найдет змея²⁴?

— Ничего, — успокоила Теруна Мокошь, — можно и в сорок раз.

И Мокошь велела Теруну шагнуть семь шагов, увеличиваясь и приговаривая при этом:"Шесть десятков — шестьдесят. Пять дюжин — шестьдесят. Четыре раза по полтора десятка — шестьдесят. Три двадцатки — шестьдесят. Две тридцатки — шестьдесят. Одна шестидесятка — шестьдесят."И на седьмом шаге он увидит змея²⁵.

— Да, — сказал Терун, погладив везарь, — а дальше я сам. Скажи только, каков он на вид, этот зеркальный змей? Он, случаем, не стеклянный?

— Он похож на тебя²⁶, — сказала Мокошь.

— Как это — на меня? Я бываю разным²⁷!

— Да? Ну, скажи тогда, каким ты стал бы, если бы встретил опасного врага? — спросила Мокошь.

Терун подумал.

— Ну, я отрастил бы себе большие лапы c когтями — железными кинжалами, длинный хвост с шипами — железными копьями, покрылся бы чешуей железной, обзавелся бы крыльями кожаными, да тоже с когтями — железными ножами, а голова у меня стала бы с рогами — железными мечами, на длинной шее, а зубы — железные сабли. И еще я стал бы выдыхать огонь! — сказал он²⁸.

— Вот таким он и будет, — сказала лягушка, — как ты.

— А везарь у него тоже есть?²⁹

— Нет, — успокоила его Мокошь, — но он тоже умеет увеличиваться и уменьшаться.

— Знатная будет потеха, — сказал Терун, поглаживая свой верный везарь, — ну, я пошел?

Но Мокошь остановила его и сказала еще, что возвращаться Терун должен точно так же, как туда идет³⁰. И для этого хорошенько запомнить должен, во сколько раз ему пришлось увеличиться, когда он встретился с змеем. А то он ее никогда не найдет.

А еще ему поможет ее найти ее платочек шелковый, волшебный³¹. И она отдала ему платочек.

Поблагодарил ее Терун за помощь, за заботу, и пошел.

Семь раз, увеличиваясь, шагнул — через семь миров перешагнул.

После первого шага попал он в туман светящийся³².

Второй мир был темный, внутри стеклянного шара³³.

На третьем шаге Терун из него вышел, и шар тот, мельчайшим пузырьком за его спиной сделавшись, исчез из виду³⁴. Зато кроме обычных вверх, вниз, прямо, задь, десно и шуе появились еще две стороны, секось и накось. Мир, если взглянуть на него секось накось, был полосатым: темные слои перемежались с ярко светящимися, и, увеличиваясь дальше, Теруну пришлось на время закрыть глаза, чтобы не ослепнуть…

На четвертом шаге попал Терун в мир удивительный, в котором лишних сторон еще прибавилось, и все происходило до того, как происходило³⁵.

На пятом шаге лишних сторон поубавилось, потому что многие из них свернулись трубочками и в невидимые нити истончились³⁶, зато остального ни словами сказать, ни пером описать.

На шестом шаге — в мир совсем странный. Рассказать о нем можно, но представить его себе нельзя. Это был мир подводный, но без воды, песчаный, но без песка, огненный, но без огня, мир неподвижного движения, наполненной пустоты и однообразного разнообразия³⁷.

Седьмой шаг сделав, Терун оказался опять на болоте. Никаких лишних сторон секось и накось и прочих чудес больше не было, и болото было такое же, как в Хтони, только здесь на горизонте возвышалась горная цепь.

Верный везарь вырос вместе с Теруном. В самом деле, какая ему была бы польза от оружия, если бы Терун его то ухватить не мог из-за малости, то поднять из-за великости?

Змея Терун тоже пока никакого не замечал. Поэтому он стал думать, как ему свой теперешний рост запомнить, чтобы потом свое возвращение в Хтонь начать, сделавшись сначала такого же роста. Ведь может так получиться, что он, с змеем ратуя, забудет, сколько раз увеличиваться и уменьшаться пришлось. Можно бы запомнить, как все вокруг выглядит, а потом увеличиваться и уменьшаться, пока то же самое не увидишь. Но ведь они с змеем могут тут все порушить нечаянно?

Нешто взять какой-нибудь камень и положить в карман? А потом уменьшаться и увеливаться, пока его в кармане не нащупать? Так он же из кармана выпадет, если хоть в сорок сороков раз увеличиться, между нитками проскочит и выпадет…

А вот не для того ли Мокошь платочек свой волшебный в карман Теруну сунула, чтобы в него камешек завернуть?..

Смотрит Терун на болото — камней на болоте никаких не видно, как на зло! Не пойти ли за камешком к горам? Поглядев на горы, Терун понял, что они на глазах увеличиваются. То ли горы сюда ползут, то ли в болоте течение есть и к горам несёт. Неужто целая горная цепь может ползти?

Пока Терун думал, горы стали приближаться быстрее, болото заходило ходуном, забулькало и зачавкало. Гора в середине оказалась вулканом: она стала извергать огонь и дым. И росла она быстрее других.

И тут Терун понял, что это не горы, а змей и есть, а вулкан — это его голова. Вон глаз над кратером виднеется, вон зубки стальные сквозь пламя проглядывают… Похоже, надо еще пару раз по сорок раз прибавить, чтобы с ним поздороваться. Вот только не хочется Теруну сначала увеличиваться, а потом камень подбирать! Лучше бы сейчас. А то придется срочно уменьшиться, да если карман с камнем сверху окажется… Обидно будет быть задавленным своим же камешком! Камень, однако, попадаться никак не хотел…

Тут змей расправил крылья и взлетел в небо. Неба сразу же никакого не осталось. Он занял его целиком. Но высоко подыматься не стал, мало что когтями, как перевёрнутыми башнями с острыми шпилями, болото не пашет.

И видит Терун, что змей не оставил ему места для увеличения. Увеличиваясь, Терун непременно стукнулся бы об него головой, и он своим весом загнал бы Теруна в болото по уши, а то и с маковкой.

Тогда Терун быстро три раза сказал"минимабор", и змей удалился ввысь и исчез в сгустившемся наверху тумане³⁸.

Времени у Теруна тоже было много. Змей мог пасть на него за один миг³⁹, но в том змеевом миге помещалось теперешних Теруновых сорок сороков сороков мигов… это будет… разделить на три и умножить два раза на полтора, чтобы миги в минуты превратить, а те — в часы… сорок третей полуторасороковок полуторасороковок мигов, то есть сорок третей полуторасороковок минут, то есть сорок третей часов — тринадцать часов с лишком⁴⁰! Да, придется змею повисеть в воздухе, пока Терун подумает, как дальше с ним быть.

А если бы Терун стал ждать, пока змей устанет обнюхивать болото и улетит? А когда он улетит? Наверное, тогда, когда Терун на его месте улетел бы — раз уж он, змей, зеркальный. А Терун больше часа нюхать болото не стал бы… Это будет теперешних сорок сороков сороков часов… на шесть поделить, на четыре поделить, на две дюжины умножить, чтобы получились дни… сорок двадцаток третей десятков дней… еще на три поделить и умножить… восемь сотен девятых месяца… многовато… на четыре и на три поделить и на дюжину умножить… две сотни двадцать седьмых года — без малого семь с половиной лет!⁴¹

Пока Терун размышлял, он без устали вокруг оглядывался, и, наконец, нашел камушек. Правда, не совсем это был камушек — раковина завитая, оставшаяся от какой-то болотной улитки, но Терун решил, что это неважно⁴². Завязал раковину в платок, положил в карман и стал дальше думать.

Значит, так, думал он. Если я сейчас вынырну и столкнусь с змеем, уменьшаюсь обратно и жду семь с половиной лет. А если он, змей, уменьшится вслед за мной? Как мне, Теруну, уменьшиться дальше, когда в кармане ракушка? Значит, наоборот, если он, змей, уменьшается, то я, Терун, резко увеличиваюсь, и тогда посмотрим, кто кого!

Терун произнес волшебное слово"максимабор"и увеличился в сорок раз. Никакого змея не наблюдалось⁴³. Увеличился еще раз. Нет змея⁴⁴. Увеличился еще и стал таким, каким явился сюда. Болото. Змея нет, гор тоже никаких на горизонте не осталось. Может, змей успел уменьшиться, и они разминулись? Или он, змей, в болото нырнул?

Терун стал внимательно оглядывать болото. Кажется, ничего подозрительного… или цвет у болота стал немного позеленее? Не то чтобы из коричневого стал зеленым, нет, и был зелено-коричневым, и остался, обычный болотный цвет⁴⁵, но был, вроде, чуть-чуть поземлистее, а стал чуть-чуть позмеистее. Или это небо отражается? Терун посмотрел на небо — та же картина! Было зелено-голубое, и осталось зелено-голубое, но, кажется, было поголубее, а стало позеленее… Или в глазах у Теруна позеленело?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Традиционный зачин для мифов из серии о создании мира. Однако, что характерно для мифа, подчеркнутая древность событий не мешает некоторым из них, как потом оказывается, происходить и посейчас.

2

По непроверенным сведениям (кто их мне сообщил, я не помню, а он не помнил, в какой статье читал), следуя В.Н. Топорову, славянский громовержец не Перун, а именно Терун (индоевропейский Дехр или Дерх, в тюркских затем превращается в Тенгри, у скандинавов — Тогр, Тоор, Тор, у прибалтов Теркунас, который позже превращается в Перкунаса параллельно с превращением у славян Теруна в Перуна, в обоих случаях под влиянием совпадения с названием молнии). Можно дополнительно предположить, что еще до перехода Терун > Перун от него был образован глагол"тереть", как обозначение характерного действия для вызывания огня (В.В. Иванов, В.Н. Топоров. Исследования в области славянских древностей,"Наука", М., 1974, с. 94:"… белорусское поверье о Перуне, добывающем молнию трением двух жернов", с. 116 рождение огня, добываемого трением двух кусков дубового дерева, сравнивается с рождением живого существа, откуда женская ипостась Перуна). В той же (цитированной) работе, хотя славянский Бог Грозы носит имя Перун, ему ставятся в соответствие на с. 84 скандинавский Тор, на с.123 хеттский Тархун, лувийский Тархунт, литовские эпитеты Перкунаса Таршкулис и Таршкутис, на с. 149 бурятский Асан-саган-тенгери, якутский и киргизский Тэнгри, на с. 159 греческое"техно"(в частности, кузнечное дело, как имеющее непосредственное отношение к этому персонажу; кстати нельзя не привести образец выражения о"выковывании"речи на с. 162, взятый у Данте:"миглиор фаббро дель парлар матерно"), и на с. 178 даже русский Федор Тугарин (впрочем, Тугарин производится ими от имени змея, противника Теруна).

3

Оружие явно индоевропейского происхождения, родственное санскритской ваджре и авестийской вазаре (совр. топор). Правда, из дальнейшего выясняется, что оно имеет совершенно первобытный вид: это просто камень с просверленной дыркой, насаженный на палку, в то время как ваджра изображается в виде диска с крылышками. Но, видимо, такое изображение было придумано позднейшими иллюстраторами на основе описания действия оружия. Его метали, и при попадании оно сносило голову. Но такое действие может оказать и везарь! Скорее всего, он ближе не к преобразовавшейся в диск ваджре, а к молоту скандинавского Тора.

4

Явное описание грозы. Здесь Терун схож с Зевсом и Тором. Как известно, в синтетической религии, введенной на Руси непосредственно перед христианством, Сварог, Терун и Мокошь занимали в пантеоне места Одина, Тора и Фрейи. Здесь, однако, Терун, одновременно с ролью бога-громовержца, играет роль верховного бога, как Зевс. Вообще, амбивалентность мифологического сознания была настолько велика, что бог-громовержец не только мог отождествляться с другими богами пантеона, святыми, героями и пр. (см. в упомянутой работе В.В. Иванова и В.Н. Топорова: с.13 св. Илья, сухой и мокрый, с.15 Перкунс, Потримп и Патолл у прусов, с.16 исландский Тор и ведийский Индра, с.17 Ветер и Ворон Воронович, с.18 св. Илья как возничий, с.19 св. Георгий-Егорий-Юрий как воин-змееборец, с.25 Юпитер как бог четверга в античности, Вавилоне, Др. Индии и Тибете (Индра), с.26 четыре литовских Перкунаса, в соответствии с тем же четвергом, с.28 скандинавский Тор с эмблемой, на которой четыре карлика, сидящие по углам неба, и четвергом, майясский Бог Дождя (их четверо, и каждый сидит с топором и змеей на мировом древе своей стороны света) и ацтекский бог дождя Тлалок, соперник пернатого змея, а также 4 бога: молнии (с молотом), облаков, дождя и града, в китайской даосской традиции сопровождающие Яшмового владыку, с. 123 древнегреческий Керауниос (Громовержец), бог каменных орудий, и более поздний Зевс Керауниос, Всеслав и Вольга у восточных славян, с. 131 хеттский Пирва, с.142 драконоборцы Аполлон, Зевс, Геракл, с. 143 бог дождя и молнии Ваал (он же дракон), бог Мардук, сражавшийся с чудовищем Тиамат (Междуречье) и Гильгамеш (там же), с. 144 древнеегипетский Ра, с. 170 Добрыня, с. 172 Алеша Попович, с. 173 Каваль-богатыр (кузнец), с. 180 Ярила, св. Юрий-Егорий-Георгий: который также убивал дракона (с. 202), с. 210 Осирис, Таммуз, Адонис, с. 214 ведийский Пушан, с. 215 римский Марса (с. 215), бог войны с некоторыми сельскохозяйственными функциями (как и бог грозы). Марс, к тому же, связан со вторником, что опять приводит нас к Тору, кроме того, его имя похоже на бога междуречья Мардука, сравниваемого также с Перуном на с.143, заодно с Аполлоном, Зевсом и Гераклом), но и со своим противником Змеем или его заместителями, к-рых не меньше (там же, с.31 змея Шкуропея (скарабей?!), с.35 Кощей Бессмертный, с.36 в Эдде змей Нидхёгг, гложущий корни мирового ясеня, с.37 ведийский змей глубин, славянский пень (бадняк, откуда будний день как день перед праздником), почитаемый при прощании со старым годом, с.38 царь Змиулан, у к-рого лиса отнимает скот в пользу царя Огня и царицы Маланьицы-молнии (тогда уж и людоед, у которого точно так же скот отбирает кот в сапогах?), с.40 Цмок (дракон) восточных славян и литовцев, с.41 ведийский противник Индры демон Вала, заперший скот, либо дракон Вритра, заперший воду (на с.100 Вритра назван"бесплечим"(змей!) на основании текста, в котором Индра разрубил его на части), с.44 в кетском мифе Индра поражает семь порогов (препятствий для воды), они же семь Хошедэмов, сыновей носительницы злого начала, с.45 Вала > Волос > Велес, славянский скотий бог, с. 46 медведь, св. Власий, покровитель скота, с, 53 черт-волосень, отъедающий палец у прядущего в запретный для этого день перед Новым годом, с. 104 змея-скорпея на Латырь-камне или Алтарь-камне, с. 117 болгарская хала, змея, запирающая засуху, с. 118 змеи, помогающие св. Илье либо св. Георгию изгонять дракона, с. 124 те же Всеслав и Вольга у восточных славян, сравниваемые с громовержцем, и Вук-Змей Огненный у южных славян, с. 131 хеттские бородатые змеи, которых связал Пирва, с. 142 Пифон (см. Аполлон), Тифон (см. Зевс), Кикнос (см. Геракл) и ханаанский Ваал, имя которого производится от"море"и"смерть", как, впрочем, и имя сравниваемого с громоверцем Марса через < *Мар-март-с или *Ма-мерт-с на с. 216, с. 144 древнеегипетский змей Апоп, с. 166 Соловей-разбойник на двенадцати дубах и с. 168 сокол с двенадцатью рогами ("пернатый змей"!)). Совмещение с противником в упомянутой работе описано так (с.5): бог или другой персонаж, замещающий Пяруна-Перкунаса, ссорится со своим противником, в частности, с нечистым. Он (?) грозит ему (?):"Я тебя убью!"Бог (?) возражает:"Как же ты меня убьешь? Ведь я спрячусь!"–"Куда?"–"Под человека!"–"Я убью человека — и тебя убью!"… и, в завершение спора,:"Ну, тогда спрячусь в воду". — Там тебе место, там и находись!"В результате непонятно, как древние славяне вообще разбирались, кому поклоняться, а кого сжигать, и, похоже, совершали оба действия над одними и теми же идолами… Относительно самого основного мифа, иследованного В.В. Ивановым и В.Н. Топоровым, можно сказать, что в истории о царевне-лягушке события происходят, по-видимому, раньше, т.к. поединок со змеем по В.В. Иванову и В.Н. Топорову происходит из-за измены Мокоши Перуну, а здесь описаны события, происходящие до того, как они поженились (не говоря уже о их девяти сыновьях, которых, по В.В. Иванову и В.Н. Топорову, Перун то ли покидает, то ли поражает).

5

Возможно, этому мифу предшествуют мифы о том, как Терун освобождал мир от чудовищ. Но эти мифы не сохранились. А жаль, потому что их было бы заманчиво также интерпетировать в свете психоаналитических представлений, например, как Эдипов комплес и под, см. ниже).

6

В подобные игры до сих пор играют дети, часто игра называется"на кого бог пошлет".

7

Вся сцена противоречит тому, что, как выясняется позже, при описании поединка с драконом, везарь, будучи брошен куда-либо, сам возврашался в руки владельца аналогично молоту Тора (сканд.), волшебному копью Луга (ирл.) и ваджре (инд.). Возможно, конечно, что он пролетел на расстоянии вытянутой руки, и, более того, Терун обладал достаточной силой, чтобы поймать везарь, пролетающий мимо с такой чудовищной скоростью. Но, скорее, везарь должен был, подлетая к хозяину, не лететь так быстро, и лететь прямо в руки. Более того, его дальнейшее падение и попадание в лапки Мокоши, вместо возвращения в руки к Теруну, уж точно не должно было иметь места. Скорее всего, Терун мог управлять способностью везаря возвращаться, и, метнув его вверх, отключил возврат (например, сказал какое-нибудь волшебное кодовое слово). Но об этом ничего не сказано в тексте мифа. Нет также и указаний на то, что везарь являлся живым существом (хотя он и называется верным — для такой характеристики достаточно обсуждаемой особенности). Проще всего предположить, что везарь был не просто камнем на палке, а еще и веревкой привязан, но и об этом ничего не сказано.

8

"Минимабор" — по-латыни"уменьшаюсь". Видимо, как и в арабских сказках, в славянском эпосе латынь — колдовской язык ср."мутабор"–"превращаюсь" — даже в сказке"Калиф-аист"Гауффа, в подражание арабским.

9

Возможно, пролезание в дыру, попадание в темноту и уменьшение означают символическое возвращение в состояние до рождения. Действительно, откуда единственному в мире существу взять себе жену, как не вернувшись в материнское чрево, найдя там сестру или даже обеспечив ее зачатие и выведя ее наружу? Но, если это и мотив кровосмешения, он выражен горазде менее явно, чем во многих мифах о сотворении мира. Возможно, среди славянских вождей кровосмесительные браки были менее распространены и не так нуждались в мифологическом обосновании.

10

"Максимабор" — по-латыни"увеличиваюсь".

11

Ср. в упомянутой работе В.В. Иванова и В.Н. Топорова связь Перуна со скалой-парвати (инд. и хетт.) и деревом. Можно добавить к этому теперь еще и сканд. Одина (камень-одинец). А с точки зрения психоаналитической это явно фаллический символ, как и скала Теруна, его (или змея) дерево, да и сам змей. Амбивалентность подсознания по Фрейду ничуть не уступает амбивалентности мифологического сознания.

12

Поразительный, почти на уровне рассказа"от первого лица", пример взгляда"глазами героя"! Рассказчик-то знает, что это лягушка.

13

Это противоречит бытовавшему в народе представлению о камне-громовике, как о пробитом молнией, но подтверждает связь таких камней с оружием Теруна (см. с. 93 о топоре с отверстием в середине).

14

Прием впоследствии был использован в широко известной сказке"Красная шапочка". Вызываемые этим обстоятельством ассоциации неадекватны замыслу рассказчика.

15

От греческого"хтон"–"земля, почва". Известная терминология:"хтонические существа","хтонические боги" — в смысле,"из-под земли", находит в этом мифе неожиданное обоснование.

16

Скорее всего, название от алтаря, так что ждать слушателю то ли кровавого жертвоприношения, то ли веселой свадебки.

17

А Алатырь-камень, значит, не замшелый! Горячий? Можно вспомнить:"Стоит на острове Буяне Алатырь-камень, на нем бык печеный, в заду чеснок толченый…"

18

Остается только гадать, каких. Понятно лишь, что все они лишь затрудняли пришедшему выбор. Основываясь на том, чего Терун делать не стал, можно предложить, например:

• Опасливый может не садиться ни на какой пень. Я уже знаю, кто он и чего хочет. Пусть стоит на месте, я сейчас выйду и его догоню.

• Отчаявшемуся бесполезно садиться на любой пень. Все равно я к нему не выйду, и вообще ему ничто не поможет.

• Кто на пень ногами встанет, да еще и подпрыгивать будет, того буду лечить от нетерпеливости.

19

Судя по дальнейшим действиям колдуна, который помогал Теруну, несмотря на то, что последний не выполнил его поручения, между ними мог состояться такой, например разговор:

— Охохо, — вздыхает старый колдун, — боюсь, сынок, ты и сам не знаешь, чьей руки у меня просишь. Ты с ней разговаривал?

— Да, — удивляется Терун, — а как же?

— Да мало ли как! Может, огонек болотный тебе о ней нашептал… может, еще как… много есть способов…

— Нет, — возражает Терун, — я сам ее нашел… правда, искал везарь… Но и его нашел вместе с ней. И тут понял, что именно ее искал всю жизнь, сам того не зная, а везарь мне без нее и не нужен вовсе… И вообще ничего…

— То-то и оно, сынок, то-то и оно, — радуется колдун, — голову она любому заморочит… А только не советовал бы я тебе вот так вот, сразу… Хотя вижу, ты не отступишься… Ну ладно, быть посему. Должен будешь ты пройти испытание, как полагается. Ну да если лягушка моя твое оружие тебе отдаст, ты, наверное, справишься. А если не отдаст, тебе лучше самому от нее отказаться. Опять же, если не справишься, так и на Мокоши жениться, значит, тебе не стоит… Иди и скажи ей: велел, мол, отец, извести зеркального змея, что живет у верховьев бесконечного болота. Она подскажет. А я предупреждаю: одним везарем ты не обойдешься. Тут нужна и сила, и ум, — и пропадает за камнем.

20

На с. 166 цитировавшейся неоднократно работы имеется прекрасный текст:"…тэды казав ему змея забить и аженил его з сваею дачкой".

21

То, что змей одноглазый, во-первых, привязывает миф к индоевропейской основе, где соперники богов, видимо, часто обладали этим свойством (см. отражение в"Рамаяне"и пр., где имеются одноглазые ракшасы, древнеирландские мифы о фоморах и под., позже — снижение образа — циклопы в дреанегреческой мифологии), во-вторых, к позднейшим славянским сказкам (Лихо Одноглазое, снижение — Соловей-разбойник, к-рому глаз выбивает Илья Муромец), в-третьих, с современной мифологии (легенда об одноглазом полководце — Кутузов, Нельсон…).

22

Возможно, здесь фрейдистстские ассоциации не будут неверными, особенно в свете дальнейшей речи Мокоши.

23

Довольно бессмысленный способ, видимо, сильно искаженный при пересказе. На самом деле инструкция должна была выглядеть примерно так:

"Увеличиваться будешь так. На первом шаге пусть твой рост станет больше на одну шестую. На втором шаге — еще на одну пятую от того роста, какой будет в тот момент. На третьем шаге — еще на четверть прибавишь. На четвертом — еще на треть. На пятом — наполовину, то есть, в полтора раза. На шестом — на целый рост, то есть вдвое. А на седьмом шаге ты увидишь змея". Счет предназначен для достижения"с разгону"таких сложных понятий, как ноль и бесконечность. Семь да ноль — семь: на последнем шаге рост должен увеличиться на"одну нулевую", т.е., в бесконечность раз.

24

Такой вопрос имеет смысл в контексте реконструированного выше способа.

25

Еще один способ достижения бесконечности"с разгону", потерянный при неграмотном пересказе. На самом деле способ мог выглядеть, например, следующим образом:"Увеличиваться будешь так. На первом шаге — в десять раз, то-есть, не в десять раз, а десять раз в сорок раз! Десять — это одна шестая от шестидесяти. Запомнишь? — говорит Мокошь.

— Конечно, — отвечает Терун.

— На втором шаге увеличишься в сорок раз дюжину раз. Дюжина — это одна пятая от шестидесяти.

— Понял.

— На третьем шаге — полтора десятка раз.

— Понял, — догадывается Терун, — это четверть от шестидесяти. Дальше будет треть.

— Правильно, — радуется Мокошь, — двадцать раз по сорок на четвортом шаге, тридцать раз — на пятом, шестьдесят — на шестом. А на седьмом шаге, так же увеличиваясь, найдешь змея!

26

Первый намек на сущность зеркального змея. По-видимому, это что-то вроде агрессивной части личности самого Теруна, от каковой части Мокоши хотелось бы Теруна избавить. Это было бы полезно и в совместной жизна, и при отрицательном ответе жениху… Кстати, название планеты драконов Перн в серии фантастических романов Энн Маккефри, очевидно, также происходит от Перуна.

27

Почти полное совпадение со словами Кролика невольно наводит на подозрение, что Милн был знаком с этим мифом; между тем первая и пока единственная запись мифа была найдена совсем недавно…

28

Способность Теруна к превращениям на самом деле даже шире, чем видно на этом примере. Он может из какой-нибудь части тела создать независимое живое существо, действующее по его приказу — см. миф о Колобке. Но здесь она его подвела, как и должно быть в поединке с самим собой.

29

Если интерпретировать везарь как определенный символ, получится, что в представлении древних славян агрессивная часть личности лишена пола, что в корне отличается от результатов дихотомических исследований в многократно цитированной работе (где агрессивность неизменно связана с мужским полом); более того, пол можно использовать для укрощения агрессивности! Мудры были предки.

30

Поход в бесконечность, действительно, отличается от похода в обычное место именно этим. Истоки бесконечного болота — со всех сторон, идти к ним можно, в какую хочешь сторону, хоть секось, хоть накось, главное, суметь бесконечный шаг правильной величины сделать. Но все же все они — в одном месте. И обратно оттуда надо идти не так, как обычно ходят обратно, а точно так же, как туда. То есть, опять куда угодно, но правильно увеличиваясь на ходу. Потому что, если смотреть оттуда, из истоков, центр Хтони, сток бесконечного болота — тоже везде. Но, если до него дойти — тоже в одном месте.

31

Из дальнейшего видно, что платочек совсем не шелковый и вообще не из ниток соткан. Скорее, сделан из чего-то вроде полиэтилена. Если бывает волшебный полиэтилен.

32

В описании путешествия Теруна в бесконечность мы опять видим отсутствие понимания правильной картины мироустройства. Расчет показывает, что светящийся туман — не что иное, как звезды. Таково действие увеличения в сорок в десятой степени раз (это примерно десять квадриллионов).

33

По-видимому, замкнутая Вселенная.

34

Терун вышел в четвертое измерение, в котором искривлено пространство Вселенной.

35

Возможно, имеется в виду нарушение принципа причинности.

36

Соответствует современной теории"струн".

37

Похоже на мир элементарных частиц, которые одновременно и волны (подводный без воды, песчаный без песка). А наполненная пустота похожа на модель вакуума Дирака.

38

После уменьшения в 64 000 раз небо было для Теруна на высоте не больше половины прежнего роста, потому что прозрачность воздуха сильно уменьшилась. Ведь воздух — это всегда туман, только обычно прозрачный, потому что капли этого тумана очень мелкие. Но, впрочем, и не молекулы воды — вода испаряется довольно крупными скоплениями молекул — агрегатами, чему и обязана своей беспрецендентно высокой в ряду подобных соединений H2Se, H2S, H2O температурой кипения. А теперь капли этого тумана стали для Теруна крупными. Их самих Терун все равно не видел, для этого он маловато уменьшился, но туман сгустился.

39

Из дальнейшего ясно, что здесь миг — синоним современной секунды.

40

Чрезвычайно интересный способ счета: сомножители так и остаются сомножителями, произведение не вычисляется. Видимо, это представляло значительные сложности. Да и зачем, действительно, его вычислять?..

41

Еще один образец такого же вычисления без промежуточного подведения итогов.

42

Знал бы он, к каким это приведет последствиям!

43

А видел Терун сейчас сквозь воздух метров на сорок.

44

Видимость — километра полтора.

45

С тех пор для него придумали еще много обозначений:"хаки","брезентовый","защитный","маскировочный","камуфляж","омоновский"…