Рузвельт, Кеннеди, советская агентура

Александр Феклисов, 1994

Александр Феклисов тридцать пять лет проработал во внешней разведке КГБ, большую часть из которых – в США и Великобритании. Он участвовал во многих тайных операциях КГБ, в том числе в охоте за американскими атомными секретами. Кроме того, в этой книге рассказывается об «агентурных» обстоятельствах поездки Хрущева в США, о роли советских спецслужб в разрешении «Карибского кризиса» и о загадке убийства президента США Дж. Кеннеди – убийства, которое в США приписывали КГБ… Книга также издавалась под названием «За океаном и на острове».

Лукавая политика союзников и кое-что об эмиграции

Хотя после выступления посла К. А. Уманского мы допускали возможность нападения фашистской Германии на нашу Родину, тем не менее война для нас, как и для всех советских граждан, началась неожиданно.

В субботу 21 июня 1941 г. я лег спать в полночь. В воскресенье в семь часов утра дежурный по генконсульству разбудил меня и сообщил: Гитлер развязал против нас войну. Я не сразу осознал смысл этих слов. Включил приемник. Все радиостанции мира только и передавали сообщение о нападении немцев на СССР, о начавшихся жестоких боях.

Когда я спустился вниз, сотрудники генконсульства были на своих рабочих местах. Между собой почти не разговаривали. К нам без конца звонили по телефону и приходили американские корреспонденты. Однако никаких интервью мы не давали.

Генконсул Федюшин провел совещание, где объявил, что мы находимся на военном положении, и потребовал строжайшей дисциплины.

Через три дня состоялось собрание сотрудников генконсульства, на котором решили в зависимости от состава семьи добровольно отчислять двадцать пять — сорок процентов зарплаты в фонд победы над фашистской Германией.

До 22 июня правящие круги США, как я уже отмечал, относились к Советскому Союзу враждебно. В прессе и по радио постоянно велась антисоветская пропаганда. Среди американцев было много выходцев из Германии. В стране действовали около двадцати немецких консульств, массовая организация «Немецкий бунд», в которую входили влиятельные личности, в том числе некоторые члены конгресса. На митинги этой организации собиралось по двадцать — тридцать тысяч человек. В США издавалось много профашистской и откровенно фашистской периодики, книг; работали кинотеатры, где шли исключительно германские кинофильмы, в том числе документальные ленты о выступлениях фюрера и военная хроника, прославлявшая блицкриг. Профашистские организации действовали до декабря 1941 г. — дня начала войны между Германией и США.

Правда, когда гитлеровцы напали на Советский Союз, реакция правящих и монополистических кругов была неоднозначной. Какая-то часть приветствовала агрессию, хотя редко кто делал это открыто. Прогитлеровски настроенными оказались автомобильный король Генри Форд, мультимиллионер Джозеф Кеннеди, отец будущего президента Джона Кеннеди, другие миллионеры, которые имели большие интересы в самой Германии и странах, оккупированных Гитлером. К этим враждебным силам примыкали монополисты, желавшие, чтобы СССР и Германия обескровили друг друга, а затем США и Англия уничтожили бы советскую державу. Среди них был и влиятельный сенатор, позднее ставший президентом США, Гарри Трумэн, который 23 июня 1941 года во всеуслышание объявил сокровенные цели этих кругов: если они увидят, что выигрывает Германия, то следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то следует помогать Германии, и, таким образом, пусть немцы и русские убивают друг друга как можно больше.

Еще в более циничной форме заявление Трумэна представила реакционная газета «Нью-Йорк дейли ньюс», выходившая многомиллионным тиражом. На своих страницах она изобразила Советский Союз и гитлеровскую Германию в виде двух змей, образовавших клубок и пожирающих друг друга. Под рисунком стояла надпись: «Не мешай им съесть друг друга».

Существование в США и Англии влиятельных прогитлеровских и антисоветских группировок дало основание личному советнику президента Ф. Д. Рузвельта Гарри Гопкинсу написать: «Поразительно много людей, не желающих помогать России и не способных усвоить своими тупыми головами стратегическое значение советско-германского фронта».

Среди правящих кругов США находились и люди с умеренно либеральными взглядами, во главе которых стоял президент Рузвельт. Они понимали необходимость и важность союза с СССР в борьбе за победу над странами фашистского блока. Рузвельт неоднократно заявлял, что он не всемогущ, что проводит политику, которая, по его словам, являлась «равнодействующей всей системы политических сил в США», но точку ее приложения он сдвигал чуть-чуть влево. В целом политика американского президента при существовавшей расстановке политических сил в США была благожелательной в отношении Советского Союза.

В большинстве своем простые американцы, как и народы других стран, с первых дней войны относились к СССР с сочувствием. Однако и среди них встречались такие, кто под влиянием многолетней антисоветской пропаганды и угрозы безработицы не проявлял симпатий к борьбе советского народа против фашизма. Могу привести один из многих фактов, подтверждавших это.

Весной 1942 года я пришел на советское торговое судно. Капитан пожаловался, что американские рабочие медленно выполняют ремонтные работы, и указал на группу парней, которые, вместо того чтобы трудиться, загорали на палубе. Я обратился к ним, призывая поскорее отремонтировать корабль. Сказал о том, что в Советском Союзе люди проливают кровь в борьбе с нашим общим врагом — Гитлером. Один из бездельников прошипел:

— Вы что, хотите, чтобы мы быстро закончили ремонт, а потом снова сидели на скамейке в Центральном парке без работы?

Капитан и я разъяснили, что сейчас другое время, работы у них будет много. Говорили, что если мы быстро не покончим с Гитлером, то некоторых из них призовут в армию и пошлют на фронт. Выслушав все это, загоравшие встали и нехотя поплелись к своим рабочим местам.

Прогрессивные организации проводили митинги, на которых присутствовало большое число американцев. Выступавшие требовали открытия второго фронта против Гитлера.

В США была создана организация «Рашн уор релиф» — «Комитет помощи русским в войне», во главе которой правительство поставило своих надежных людей, чтобы они направляли ее деятельность по чисто благотворительному руслу и не давали встать на просоветские позиции. На собранные деньги «Рашн уор релиф» приобретала и направляла Красной Армии, советскому народу лекарства, медицинские препараты и аппаратуру, продукты питания, одежду. Всего за время войны Советскому Союзу была оказана помощь на сумму более полутора миллиардов долларов.

С конца 1941 года США начали поставки в СССР по ленд-лизу, продолжавшиеся до сентября 1945 года. Их общая стоимость составила девять с половиной миллиардов долларов, тогда как другим своим союзникам американцы оказали такую помощь более чем на тридцать шесть миллиардов. В Советский Союз поставлялись самолеты-истребители; фронтовые бомбардировщики, имеющие небольшой радиус действия; танки, орудия; транспортные средства; продовольствие, одежда, обувь и некоторые другие товары. Эти поставки, конечно же, оказали помощь СССР в борьбе с фашистскими агрессорами, но отнюдь не повлияли существенным образом на исход борьбы на советско-германском фронте. Поставки по ленд-лизу, вместе с британскими и канадскими, составили около четырех процентов советского промышленного производства в военные годы (Дипломатический словарь, том 2, изд. «Наука», 1986 г., стр. 139. — Прим. авт.).

Из добытых нашей разведкой секретных документов явствовало, что руководители США и Англии тайно договорились о том, чтобы оказывать Советскому Союзу помощь материалами и некоторой военной техникой, пригодными лишь для оборонительных операций. Под различными предлогами союзники отказывали СССР в поставке наступательного и новейшего оружия — бомбардировщиков дальнего действия, автомашин-тягачей для тяжелой артиллерии, радиотехнических устройств и тому подобного. Я сам был очевидцем, как на пирс прибыла партия автомашин грузоподъемностью в двенадцать тонн и американские военные представители запретили ее грузить на советские пароходы, заявляя, что машины, дескать, привезли сюда ошибочно.

В конце 1942 года в США прилетела через Аляску группа наших известных летчиков во главе с Героем Советского Союза М. М. Громовым, чтобы получить и перебазировать в СССР обещанные двадцать стратегических бомбардировщиков. Однако американская сторона отказалась выполнить данное ранее обещание, выдвинув ряд надуманных предлогов.

Известно также, что, несмотря на имевшуюся официальную договоренность между союзниками не вступать в сепаратные переговоры с представителями гитлеровской Германии, США и Англия через представителей своих разведок, по крайней мере с конца 1943 года, начали устанавливать контакты в Швейцарии, Швеции и других странах с представителями фашистской Германии.

Это еще один штрих к политике наших союзников в ходе Второй мировой войны.

Мне хорошо запомнился прилет в США в первых числах июля 1942 года народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова. Вначале он на сутки остановился в Нью-Йорке, где жил в здании генконсульства. Его сопровождали лишь помощник и ответственный сотрудник нашей разведслужбы К. М. Кукин. Никакой специальной охраны с ним не было.

За несколько часов до прибытия Молотова вице-консул П. П. Пастельняк собрал молодых консульских работников и поручил им охранять здание. Он расставил посты, объявил расписание дежурств. В конце инструктажа кто-то спросил:

— Каким образом и чем мы будем защищать наркома в случае нападения местных фашистов на генконсульство? Помолчав, П. П. Пастельняк серьезно ответил:

— Защищать нужно будет грудью. На этом инструктаж завершился. Днем Молотов знакомился со специально подготовленными для него материалами, беседовал с генконсулом Е. Д. Киселевым, резидентом В. М. Зарубиным и председателем советской закупочной комиссии, а ночным поездом в купированном вагоне выехал в Вашингтон. В столице он несколько раз встречался с президентом Ф. Д. Рузвельтом и ответственными представителями его администрации. Затем возвратился в Нью-Йорк и оттуда вылетел в СССР.

В день отлета в десять часов утра нарком встретился с сотрудниками генконсульства. В зале для приемов мы образовали круг, в центре которого стоял Молотов. В общих чертах он рассказал о международной обстановке, обрисовал положение на фронтах и сформулировал новые задачи. Затем стал отвечать на вопросы. Я, по своей дипломатической неопытности, задал вопрос:

— Ожидается ли улучшение отношений США с СССР после ваших бесед в Вашингтоне?

Молотов пристально посмотрел на меня. Его взгляд был холодным, жестким. И тут я почувствовал легкий шлепок по спине. Это Зарубин предупреждал: не задавай, мол, бестактных вопросов. Но было поздно.

— А как вы думаете, зачем я приехал в Вашингтон? — резко отреагировал Молотов.

— Не знаю, — тихо, упавшим голосом ответил я. Воцарилась напряженная тишина. Но нарком прервал затянувшуюся паузу. Сославшись на Рузвельта, он сказал, что США никак не могут оправиться от предательского удара японцев по Пёрл-Харбору. Американские и английские вооруженные силы пока терпят поражение в сражениях на Тихом океане и в Юго-Восточной Азии. Вашингтон предпринимает все возможное, чтобы переломить ход японо-американской войны, мобилизует людские ресурсы, быстро наращивает военное производство. Больших поставок требует Великобритания. Тем не менее Рузвельт и его сторонники понимают, что судьба Второй мировой войны решается на советско-германском фронте. Поэтому США будут увеличивать масштабы поставок по ленд-лизу, несмотря на то, что в стране имеются влиятельные круги, выступающие против этого. Была достигнута договоренность о том, что США в первую очередь пошлют те материалы и оборудование, в которых Советский Союз нуждается острее всего.

Через три часа Молотов военным самолетом вылетел через Восточную Канаду и Гренландию в Англию, откуда, после переговоров с Черчиллем, ему предстоял очень опасный перелет на советском самолете через линию фронта в Москву.

Вскоре стало известно, что на встрече с сотрудниками генконсульства в Нью-Йорке Молотов почему-то скрыл от нас, что в ходе переговоров в Вашингтоне президент Рузвельт дважды подтвердил наркому свое обещание открыть второй фронт в 1942 году, а начальник штаба сухопутных сил Дж. Маршалл заверил его о наличии у США достаточных возможностей для этого.

12 июля 1942 г. было опубликовано официальное коммюнике о завершившемся визите Молотова в США. В нем указывалось, что сторонами «была достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 году».

Британское правительство также подписало англо-советское соглашение с аналогичной формулировкой по этому вопросу. Одновременно Черчилль направил Сталину секретную памятную записку, в которой сообщал, что открытие второго фронта в Европе в указанные сроки будет разумным только при благоприятных условиях. Эта записка, как показали дальнейшие события, явилась очередным лукавым ходом Черчилля в отношении Советского Союза.

13 июля 1942 г. был опубликован текст советско-американского соглашения. Газета «Правда» в передовой статье писала: «…1942 год должен стать годом окончательного разгрома гитлеровских полчищ…» Известие о полной договоренности с Англией и США об открытии второго фронта в Европе вселяло надежду на быстрый конец войны.

Но радость была преждевременной. Правящие круги Великобритании и Соединенных Штатов не сдержали союзнического слова. Черчилль в своих письмах и при личной встрече со Сталиным в августе 1942 года выдвигал много надуманных причин о невозможности открыть второй фронт в 1942 году. В присутствии официального представителя США А. Гарримана Черчилль заявил, что широкое вторжение на Европейский континент Англия и США начнут весной 1943 года. И снова наши союзники не выполнили своего обещания. Они высадили войска в Нормандии лишь 6 июня 1944 г. — через три года после нападения фашистской Германии на СССР, когда исход войны был уже предрешен.

Смысл затягивания создания второго фронта теперь стал абсолютно ясен из опубликованных недавно архивных документов. Он состоял в том, что правящие круги США и Англии преследовали в войне и такую цель — обескровить СССР в его единоборстве с Германией и ее сателлитами, чтобы затем навязать свою волю как обессиленным участникам войны — советскому государству и фашистскому рейху, так и всему миру.

Война заставила советских граждан трудиться гораздо больше, чем в мирное время. В том числе и нас, сотрудников нью-йоркской резидентуры. Сейчас я удивляюсь, как мы могли справляться со значительно возросшим объемом обязанностей. Спрашиваю себя: «Что помогало нам выполнять их?» Несомненно, это было возможно прежде всего благодаря осознанию огромной ответственности и пониманию того, что своей активной работой мы будем содействовать победе. Разум и совесть подсказывали, что мы должны прилагать максимум усилий, духовных и физических, чтобы выполнять задания Центра оперативно, четко, проявляя инициативу, творческий подход, старание и сноровку.

Сотрудники резидентуры трудились по шестнадцать — восемнадцать часов в сутки. Жизнь состояла из работы и сна. Стыдно было много отдыхать, когда на Родине шла непрерывная битва не на жизнь, а на смерть. По указанию резидента я, как и другие товарищи, много занимался обеспечением отправки грузов в СССР, а также безопасности советских командированных граждан и моряков. Учитывая, что этот участок являлся надежным прикрытием моей разведывательной деятельности и имел большое значение для пополнения моего политического, оперативного и жизненного опыта, я расскажу об этом периоде чуть подробнее.

После вступления США в войну и начала поставок по ленд-лизу торгово-экономические связи с СССР начали быстро расширяться. В Соединенные Штаты стали приезжать советские специалисты по приемке военного снаряжения, промышленного оборудования и товаров. Среди них встречались и те, кто всего лишь шесть — восемь месяцев назад уехали отсюда, когда свертывались торговые отношения. Это были великолепные знатоки своего дела, владевшие английским языком, прекрасно изучившие местные условия. К 1944 году в советской закупочной комиссии и Амторге (Амторг — акционерное общество, учрежденное в 1924 году в Нью-Йорке; комиссионер — поставщик экспорта советских товаров в США и импорта американских товаров в СССР) в Нью-Йорке работало около двух с половиной тысяч человек, да еще столько же в Вашингтоне, где размещался руководящий аппарат комиссии.

Консульской работы с этой категорией советских людей было много. Каждый день приходили на прием десять — двадцать человек.

Важный участок — обслуживание советских торговых судов. На Восточном побережье в 1942–1945 годах их всегда находилось от пяти до двадцати. Некоторые, нуждавшиеся в большом ремонте, стояли по три-пять недель. На каждый пароход после его прибытия приходил представитель генконсульства, чтобы ознакомиться с положением на нем, проверить, в порядке ли мореходные книжки у команды и судовая документация. В первую очередь выясняли, нет ли среди моряков больных, чтобы в случае надобности оказать им медицинскую помощь, поднять их настроение.

Представители генконсульства выступали перед моряками с докладами о международном положении, рассказывали о положении на фронтах, политической обстановке в США, советско-американских отношениях. Моряки задавали массу вопросов, поскольку во время многодневного плавания они фактически были оторваны от всего мира. Их особенно интересовала информация о военных действиях, чем объясняется задержка открытия второго фронта. Мы рассказывали о борьбе советских людей, о том, что в мире растет международная поддержка СССР, и призывали моряков работой на совесть помочь Родине и приблизить день победы над врагом. Такие выступления поднимали моральный дух моряков, учили их разбираться в сложной и не особенно искренней дипломатии Лондона и Вашингтона.

Конец ознакомительного фрагмента.