Модноверие. От страшного до смешного

Александр Тюрин, 2018

Усиление патриотических настроений в обществе спровоцировало в последние годы рост активной пропаганды неоязычества, все чаще именуемого родноверием. Неофитам предлагаются вроде бы здравые идеи: изучение наследия предков, возрождение древнеславянских традиций и праздников, красивые ритуалы на свежем воздухе как альтернатива домашнему заключению с гаджетами в руках. Но, как это часто бывает, вместе с историками и реконструкторами интерес к прошлому привлек внимание многочисленных религиозных мошенников и даже откровенного криминала. Пользуясь безграмотностью обывателя, под личиной «патриотического язычества» расцвели многочисленные секты самого экзотического характера. Фантастика – это жанр, который особенно хорошо умеет моделировать. Издательство «Христианская книга» – победитель Международного грантового конкурса «Православная инициатива 2016-2017» – предложило авторам НФ порассуждать о гримасах религиозного экстремизма. О том, где кончается любопытствующий интерес к яркой истории собственного народа и начинается деструктивное сектантство, нацистские марши со свастикой и чадящие костры из шин и книг.

Людмила и Александр Белаш. Дом князя Комоедова

— Вернуть женщин к очагу!

— Какую кочергу? — выметнулась из душа гура Алала — мокрая, предельно женственная. — Не смей трогать, ручка деревянная! Кочережка моя, забей себе как гвоздь! Твое — творило с растворилом, их и юзай, а мое ни-ни.

Гуру Алалей ее красы игнорил, неотрывно торча в ноуте:

— Говорю, епископ пишет в бложике, что женское место — уют, порядок и хозяйство. И омбудсменша ему вторит — мол, убьемте кризис, хлопоча по дому.

— А конкретную программу выдвигают? — прихватив в кабине полотенце с лисами, гура кое-как завернулась и босиком зашлепала по лофту, густо капая с гривы на пол. За ней, принюхиваясь на ходу к влажным следам, бесшумно шел толстый дымчатый кот Нерон.

— Так, вообще — Русь, Третий Рим, шестой технологический уклад.

— Пока они свой форсайт-проект раскрутят, мы сеть на весь федеральный округ развернем.

— Кыш, ты мне на клаву льешь. Сушись, садись за свой и смотри время — скоро тебе вебинар начинать.

Из пещерной темноты прихожей звякнул колоколец — динь-дон! Это лифт миновал предпоследний этаж и готовился причалить к апартаменту.

— Полинка прямо как часы. Оденься, а то вид не гурский.

— Что б ты понимал, башка железная…

Все-таки Алала вняла напарнику и ведической походкой удалилась в раздевальню, выбрать рубаху с юбкой. Повернувшись на офисном кресле, Алалей зычно и величаво возгласил в сторону двери:

— Вступи в храмину с благом, дщерь Полина!

Княжий лофт располагался на вершине дома-башни, пять лет как возведенной в ходе дикой точечной застройки на косогоре, лицом к речной долине. Из необъятных окон-витрин лофта было видно все — радуги, луга, леса и заречный город БМЗ-17, где жили по пропускам, ходили лоси и работал вытрезвитель.

Как любому в области, Поле хотелось туда — там столичное снабжение, вежливая полиция и можно гулять ночью без баллончика. Но кассирше из дискаунтера с подработкой по субботам эти хотелки не по статусу.

Еще меньше ее влекла родная Сысь. Чем возвращаться в райцентр, по которому катаются три ржавые маршрутки, лучше здесь кричать «Пройдите в свободную кассу!». А менеджер по персоналу еще глумился: «Диплом экономиста-математика, мда-а… Ты выручку к сдаче готовь аккуратнее, не ошибись».

На двоих с рыжей Светкой нашли однушку в доме с пенсионерами и гастерами, пять тыр плюс коммунальные. Район элитный — утром вместо петухов алкаши под окнами перекликаются, вечером автохамы лаются за место на газоне, а ночью за стеной то караоке, то ритмичный стук. Там три подружки на двушке.

Под повторы «Большой пакет нужен?» и любезности охранников диплом мало-помалу забывался. Если б не Заяц, Поля точно бы половину ай-кью потеряла.

Но куда с Зайцем? Оба на нулях, на съемных хатах. Зимой в кафе, в кино, летом на пляж и в парк.

И тут на глаза попались «Женские ведические курсы личностного роста».

Ты достойна счастья! Ты будешь счастлива! Женские Веды — путь победы!

Можно месяц растворимые супы поесть, потому что вступительный курс стоит денег. Нет, два месяца — продвинутый курс еще дороже.

Зато лофт, как дворец! В окнах — все небо! Простор, чистота, красота, портрет князя в полстены — грива, борода лопатой, в глазах синь над Гималаями.

Подметая пол макси-юбкой — все по Ведам, чтоб подолом собирать земную силу в чакру-сакру женской тайны, — Поля впорхнула в княжий апартамент. Навстречу ей мягко ступал Нерон.

— Кис-кис, — приветствовала она котищу.

— Мау, — важно ответствовал дымчатый и дружелюбно потерся о ноги.

— Дщерь, счастья тебе в нашем капище-ведище! — гаркнул Алалей, благословляя издали обеими дланями. — Почто одна-одинешенька? Или не уловила во граде заблудших, втайне жаждущих истины?

— Уловила, княжич. — В пояс поклонилась Поля, как следует перед мужчиной, который суть центр уваженья, восхищенья, подчиненья и служенья. — Светка решилась прийти.

— Добро! А ты сказала ей, что брючницы у нас харам?

— Объяснила. И другие есть. Из нашего дома Адиля интересуется тайком, куда я хожу. Но сама идти боится, с ней целый табор родни. Убьют же.

— И ее осмыслим. Всех пиши в базу данных — в брюках, в платочках, в мешке на башке. Сегодня тебе послушание — сперва проверь счет на оплату, нам за метраж и воду насчитали несуразное. Отправишь князю нашу лепту за неделю, сластей купишь. Потом перспективных дев и баб зарегистрируй, разошли им целевые приглашения, а затем мой пол и кухню, чисти палас. Труды для князя — у богов заслуга!

— Я еще продуктов принесла, на сверку по здравию.

— Вали на стол, растворилом испытаем.

— А если коту предложить? — показала девушка Нерону пол-литровый тетрапак кефира «Доярица».

— Пф-ф! — дернулся котяра, ощетинив усы как еж иголки.

— Что ты! Чистому зверю мерзость магазинную давать — как можно?

Для пробы Поля наполовину высунула из пакета ряженку «Млечная радость», показала котику — как, будешь? Нерон унесся опрометью с распушенным поднятым хвостом.

— Шалишь без разума, — укорял гуру. — Колбасу безблагодатную ему совала, кару заслужила — и опять?

Ой, нет. Апартамент на карачках протирать и на пол дышать, зеркально ли отчищен… Храни князь, чтоб еще раз прибирать. По всем углам натошнил. А колбаса-то была лучшая, по шестьсот сорок, сама такую лишь на праздники брала.

Хотя соблазн велик. Нерон натурпродукты вычисляет — лучше растворила, даже сквозь упаковку. Значит, «Доярицу» и млечные помои — позабыть.

«Вот бы кота взять с собой, чтобы Зайца обнюхал. Если замурлычет и потрется, значит, можно замуж…»

Тем временем из раздевальни выступила гура. Вот уж кто Веды ведает! Фигура как ваза; где надо широко, где надо узко, юбка в пол. Рубаха знаками расшита — с ними так просто по центру не пройдешь, сразу полиция прицепится: «Вы, девушка, какую атрибутику тут демонстрируете?»

— Свет мой, Поля, гостья жданная! — словно алконост-птица, запела Алала. — Как день провела, все ли соблюдала?

— Белья избегала, сласти ела…

«Скоро слипнется от них!»

–…чуждые знаки обходила, лик отворотив, — крыж, ущербную луну и красную звезду…

— Разумница.

— Где ж ты звезду нашла?.. — забурчал Алалей, вновь погружаясь в ноут.

— На машзаводе, над воротами. Там рядом столовка от кулинарного колледжа, я девушкам раздавала приглашения.

Гуру пометил в карте — «Локация освоена. Риск — знак поклонения неверов».

— Эффективно отработала? Беседы вела?

— К двум столам присела, проповедовала. Все листовки разобрали, спрашивали — что и как, не секта ли, и правда ли мы ходим без трусов.

— А ты?

— А я уклончиво, как гура наставляла. Юбка на них сильно действует. Обещали подписаться во Вконтакте и в ЖЖ. Я и студию им описала, где незримо княжий дух витает, душу возвышает и ведет к женской победе…

Особо и стараться не пришлось. Сидят студентки, вилками макароны загребают и котлеты ковыряют, и тут я такая тонкая, с улыбкой. Юбка на мне вьется-переливается, шелестит как знамя. Да, освященная, да, каждый узор парней ворожит, на счастье программирует, на брак и бла-бла-бла. А еще от фобий лечит, от безработицы, от приставаний гопоты, мигрени, плохоты, промозглости и нищеты. Вы только попробуйте, сразу по жизни попрет.

По ней было видно, как много дает сопричастие к Ведам. Кроме апгрейда внешности — карта на вход в лофт (со второго курса), охраняемый дом, роскошный апартамент, щедрые гуры и наука женственности почти даром. Кто купит продвинутый курс, удостоится княжьих даров — восторг хоровода, лицезрение чудес и… приходите и сами узрите.

— Есть свежие подписки! — убедился Алалей, порывшись курсором по вкладкам. — Пора тебе по лидерской программе обучаться…

— Рано мне, — смутилась Поля, представляя, как дойдет до совершенства и во что это обойдется по деньгам. На одном меде и варенье можно совсем сладкой мумией стать.

«Вот бы вроде гуры потолстеть, где надо, чтоб калория шла в тело».

— Лучше растворило покажите, — попросила она. — Кефир испытайте и ряженку. Я в них усомнилась, да и кот…

— Что, хозяйка, снизойдем? — обратился гуру к гуре.

— Велики заслуги Полюшки, — кивнула та. — Неси.

Растворило! Артефакт, князем завещанный! Спецэффект или фокусы, не угадаешь.

Оно, могучее, само живет, мерцает в середине и людскую душу чувствует. Алалей рассказывал — девушка с прошлого набора перед растворилом в судороги впала, билась головой и криком каялась, дескать, подослана. Сейчас совсем ведическая стала, капище в Рязани держит, по статусу местный куратор — курыня. Муж — топ-менеджер региональный, пятнадцать магазинов в подчинении. Вроде настоящая, по скайпу отвечает, даже фото есть — такая сахарная, попа шире колеса. Ей любая калория впрок.

Сам гуру — никому святыню не доверит! — вынес растворило, величиной и формой как конский хомут. Пустое, оно внутри загадочно переливалось. Чуть в мурашках от волнения, Поля откупорила кефир и вылила в отверстие.

Никакой белой лужи. На стол упал серый кусок сахара, высыпалась струйка золы, плюхнуло желтое пальмовое масло, и в масляную плюху шлепнулась таблетка типа витаминной — грязно-пятнистая, противная.

— Убедилась? Мусор, отрава и подделка.

— Вот дикари, — заговорила гура, — ели врагов, чтоб перенять их силу, храбрость и удачу. А какую лихоманку можно перенять, если ешь умственно отсталых бройлеров или вообще эрзац?

— Принесешь настоящего мяса, молока из-под коровы — перегоним сквозь творило и такую нямку смастерим!.. — причмокнул Алалей.

И кот подтвердил:

— Мау!

С проверкой счета пришлось повозиться. В ТСЖ бухгалтеры — такие же девчонки-выпускницы, с детства приученные интернетом тыкать кнопки как попало и — «Ой!». Пока с них не вычтут пару раз за ляпы — страху не научатся; на кассе то же самое.

Поля тишком калькулировала, а гура разливалась птицей, покрывая всех подключенных на вебинар:

— Вместе обретем подлинную женственность и ту ману, что дает силу любить и жить. Женская мана — ствол мироздания, опора цивилизации, она подвигает мужчин на свершения. Если в тебе усталость, депрессия, стрессы, фобии — прикоснись к Ведам, возьми силу от Земли, и твоя жизнь засияет как немеркнущее Солнце. Вглядись в мандалу средоточия и внемли мудрости. Повторяй сто восемь раз имя своей богини…

На мониторах у всех смотрящих винтом уходила в астрал гифка, насылающая чары. Под ее верченье новенькие легче поглощали слова гуры — ешь сладкое, носи юбку до пола, радуйся как дитя, запишись на основной курс, украшайся, берегись крыжа, луны ущербной, красной звезды, развивай чакру-сакру любовную, закажи основной курс на сайте, избегай злых неведов и неведок, проповедуй добрым, слабым и растерянным, ласково веди их к Ведам, в капище-ведище, найди местную курыню…

Слева от Поли, у принтера, мохнатой кучей возлежал Нерон — типа дремал, но изредка мурчал и трогал Полино запястье подушечками мягкой лапы.

— Нерошка, — шепнула она, — ты за колбасу не сердишься?

— Мня.

— Уж извини, если что.

— Мр-р-ру.

— Пять тысяч лет назад мы, женщины, царили на земле через мужчин! Наша мана покоряла и вела. Мы можем вернуть то забытое время! Наш путь начертал князь, угодный небу. «Ведай Веды!» — учит он. В его храмине каждая станет равна богине, с песнями, плясками и украшениями. Ты можешь взять первое украшение в ближайшем отделении «Почта России»…

— Оставить тебе котоматрицу на посмотреть?

— Ммяям-мммям.

Пока Поля пересчитывала и укладывала в сумку лепту — выручку с курсов, — Нерон сменил позу, сел напротив монитора.

— Гуру, я быстро.

— Гряди, дщерь, с богами путь легок, удачен и скор.

Нерон покосился ей вслед. Проследил, крепко ли засели в ноутах Алала с Алалеем. Затем быстрым когтем тихо зарегился, приложил лапу к сенсорной панели — «Пользователь опознан, добро пожаловать», — и открыл почту котоматрицы, доступную одним мохнатым.

К отделению Western Union идти вверх по косогору, а это время подумать. Например, о князе, насчет которого у Поли оставалось много непоняток.

Вообще, есть ли он? Факт, что лофт на вершине башни кто-то купил. И уже выкупил — с месячными платежами бегать ей не приходилось. А это двадцать лямов как отдать. По адресу собственник — Михаил Комоедов. Ни бизнеса, ни фирмы за ним в области не числилось. Поиск показывал лишь бывшего главкома Черноморского флота, и то имя путал.

Да кто его видел, кроме как на портрете? Гуру с гурой. Эти Комоедова боготворили и кланялись портрету — «Он нам жизнь дал!».

Пару лет назад князь отбыл в духовное странствие. С его деньгами — что же не постранствовать?.. На остров. Но куда?.. Бали, Пхукет, Маврикий?

Но переводы требовал в рублях! И ведь сумел там, где-то, завести рублевый счет.

«Потому что, — внушал Алалей, — на долларе знак с глазом, а биткойны прокляты, наваждение они, их даже в гроб не положишь».

Взбираясь на холм, Поля по летней жаре чуть запыхалась, но к концу пути была чуть выше лофта. Краснокирпичная башня, им увенчанная, ярко смотрелась с вышины на фоне синевы небес и заречной зелени. На крыше торчало странное, вроде усеченной пирамиды, машинное отделение лифта — под солнцем оно блистало как золотое.

Ффу, жарынь какая. Скорее в офис, там кондиционер.

Привычно заполнила форму отправки — «Василий Андреевич Рыжков, Тхимпху, Бутан», доставка чека — нет, уведомление по телефону — да. Оплатила комиссию, смс-кой отправила контрольный номер получателю.

Тоже странность. Лепту князь берет через посредника.

И скажите, пожалуйста, зачем Вася Рыжков живет там, в Гималаях, между ледниками и вечнозелеными муссонными лесами?

«Я тоже туда хочу», — думала Поля, выжидая в мягком кресле, пока Вася получит номер и уведомление. Заодно в прохладе посидеть.

Правда, в Бутан с пересадкой и дорого. Штук пять баксов за десять дней.

«Но живет же как-то этот Вася? А вот спрошу-ка я его».

Пилик! Ожила труба, выдав полстрочки — «Пришло, спасибо».

— Алло, Вася? Привет, как погода?

— Привет. Дождь прошел, туман с гор ползет.

«С гор», — выпростав ступни из-под подола, она убедилась, что с утра ноги здорово запылились. Надо спросить разрешения гуры, чтобы душ принять в лофте.

— Давно узнать хотела — чем ты там занимаешься?

— Лифт строю. Подъемник.

— О-па… ты вообще по профессии кто?

— В «Лифт-Контроле» на Фрунзе работал. Где Дом торговли, знаешь?

— О, а я за железной дорогой живу. Завербовался в Бутан?

— Князь позвал, — просто ответил парень из-за Гималаев. — Сидел, в ресторане бухал, на Московской. Помню, был свиной шашлык, салатики. Тут князь подсел и говорит: «А ведь ты, Вася, через год от водки сдохнешь. Так, чисто случайно. И найдут в твоей крови целых пять промилле этанола. Поэтому, Вася, пойдем лифт строить». Ну, я встал и пошел. Очнулся только в Катманду, а так все слушал, погружался. Иногда спал. Шашлыков до Непала хватило.

— Ага, — выдохнув, кивнула Поля. — За что ж он тебя взял?..

— По ходу, скучно было одному на стезю духа становиться. Вместе веселее. Да и в постной дороге разговор — вместо еды…

— Скоро увидишь его?

— Бог даст, послезавтра.

— Передай — Полина Тюрина шлет ему низкий поклон, благодарность за учение, и просит княжьего благословения. Пусть он меня помянет в духе.

— Лады. Только… какая Тюрина? Ты у меня в контактах Зайцевой записана. Что, замуж вышла?

— Зам… — Из кондиционера или из астрала на нее дохнуло холодком аж до мурашек. Поля поняла, что попытайся она встать сейчас — не сможет. — Где ты брал мои личные данные?

— Князь базу скачал. У него точно, как в книге судеб.

«Уже Зайцева. У князя в базе. Это что ж — мне с Зайцем назначено?..»

— Ну, пока, до следующей лепты.

Забот в воскресенье не счесть. Сбегала с лептой, накупила сладостей? Теперь впрягайся в регистрацию с рассылкой, а дальше тряпки, таз, пылесос и уборка. К вечеру сойдутся начинающие на сеанс, до них храмина должна блестеть. Опять же, Светка делает первый заход на служенье — надо показать ей, как мы тут в духе воспаряем.

Но вопрос Васи из Бутана крепко задел Полю, из ума не шел. Про Зайца она в капище молчок. Мол, есть такой Артем — и точка. Тем более водить сюда своих парней нельзя, поскольку Веды — женские.

Откуда князь узнал о личном?

«Он уже года два на острове, носа сюда не кажет. А я с Зайцем — полтора. Слежка или… ясновиденье?»

У него и кот — баюн. Как заходит вокруг ног по солнцу да как заурчит — волосы дыбом поднимаются, а в животе бабочки шевелят крыльями.

И сейчас Нерон ступал следом, проверял подушечками, чист ли пол. Тоже куратор — то у ноута сидит, глядя в экран, то инспектирует ведро. «Мя!» — «Пора выносить, наполнено».

С ведром и кухней тоже есть неясности. Настоящее мытье на кухне начиналось после сходки ведуниц, когда блаженно утомленные девы сходились к столу с лакомствами. Пряники, мороженки, зефиры с козинаками отлично пополняют энергетику и насыщают душу добротой. Соленое, мясное, жирное — харам, от такого растут волчьи зубы и дикая шерсть.

А как придешь с утра и примешься за послушание — посуда стоит чистая, и холодильник гол. Только от пыли протереть.

Попав на продвинутый курс, Поля получила право задавать духовные вопросы. Тогда и спросила: «Что вы едите, научите меня».

Не воздухом же Алала надута. Формы надо наедать. Да и Алалей крепок, кость широкая, мышцы играют.

«Праной насыщаемся! Дыхание жизни — повсюду, но не всякому доступно. Когда духовно дорастешь до лидерской программы, сможешь вкушать его частицы и лучи. Впитывать порами и чакрами. Но полностью на праноядство перейти дано лишь избранным. Стремись, обогащайся внутренне! Может, ты богиня в новом воплощении?»

Эти посулы и намеки все больше привязывали к капищу. Само то, что имеешь пропуск в элитарный дом, в роскошный лофт, запросто здесь бываешь, как своя — это возвышает. Пусть даже приходишь как горничная, девочка на посылках. Возвращается детское чувство — то, когда кажешься себе принцессой инкогнито. Что ты не кассирша, одна среди тысяч, а избранная, посвященная в таинства, и есть место, где ты можешь стать сама собой, настоящей…

И даже немного хозяйкой, когда робкие вчерашние неведки приходят на сеансы.

Динь-дон! Лифт выпустил на этаж еще двоих, одетых строго по Ведам, а снизу позвонил охранник:

— К вам Светлана Сироткина. По документам проверена, дресс-код соответствует.

— Нательный крыж? — на всякий случай спросила Поля. Предупреждала: «Крест сними», но вдруг в спешке при сборах забылось.

— Не видно. — К сборищам в лофте охрана держалась лояльно. Входят трезвые, назад идут веселые. Никому еще «скорую» не вызывали, только такси порой. Пусть хоть какой дресс соблюдают, лишь бы все чин чином.

— Впускайте и скажите, что Полина приглашает.

— Мр-р? — спросил Нерон, подняв усатую голову и дернув ушами.

— Нормальная. Что рыжая — так это крашеная. Приласкай ее, по-свойски обойди.

— Мня. — «Ну, поглядим, достойна ли».

— Полинка, привет, — зашептала Светка, сразу от входа подскочив к ней. — Отвыкла в юбке, чувствую себя как голая. Вот это, я понимаю, квартирка!.. Кому кланяться?

— Гуре и гуру, в пояс, рукой до полу. Ходи мелкими шажками.

— Деньги сразу отдавать?

— В магазине, что ли? — проронила Поля чуть свысока. — Сеанс пройдет — душа подскажет. Все добровольно. Главное, в список попасть, чтобы опять в круг допустили…

Дальше обряд покатился как должно — приветив знакомых, приласкав новеньких, гура всплеснула руками и воскликнула:

— Дай, князь, нам женской маны! Все скажите — вы хотите счастья?

— Да!

— Громче!

— Да-а!!!

— Просите князя, как я! Повторяйте! Смотрите — и делайте!

Вместе, ведомые гурой, вступали они на большущий центральный палас с вытканной на нем мандалой — той же, что манила с мониторов.

— Встаньте в круг, возьмитесь за руки, почувствуйте себя подругами! Вас дюжина — счастливое число созвездий. Пусть снизойдет к нам благодать богинь земных и небесных!

Как дежурная по капищу поверенная ведуница, Поля не радела с младшими. Отступила к стене, чтоб держаться вне круга. Надо следить, если кого-то чересчур закружит, вовремя оттащить, дать сладкого питья. У помощницы обязанностей много — готовить стол с лакомствами, менять сандаловые палочки в курильницах, да мало ли чего.

Но и ее цепляла музыка кружения, слегка мутило голову. От перебора благодати одно средство — если не кидаться наутек, то потереться о кота. Тут Нерон сам шел навстречу, позволяя взять себя на руки.

— Ой ты, князь, твоя власть, в устах сласть, в чакре-сакре наша страсть! — пели девы хороводом, кто истово, кто с недоуменной оглядкой. С каждым новым проходом по кругу напев звучал все единогласнее, все звонче, все неистовей.

Глядишь, вон и Светка втянулась, больше не смотрит на подругу, а только на гуру и по команде Алалы — на княжий лик.

— Наша песня так стара, как любовная игра! Муж — меч, жена — печь, чтоб вдвоем огонь разжечь! Пыл — яр, в печи — жар! В путь — нога, явись, Яга, в круг вступает кочерга!

Быстро же гура нынче раскрутила девок!

— Вместе — да! Хором — да! Солнце, князь, огонь, вода!

Должно быть, свежая энергия от Светки помогла. Будто вихрем по кругу летят, и Алала посередине со своей заветной кочережкой. Да точно ли, что это кочерга винтажная?.. От древка и железной насадки с загибом шел блеск, словно они позолотой покрыты и светятся. Оборот, оборот, Алала завертелась, и вот, села на древко верхом, подпрыгнула — сперва невысоко, но то ли еще будет!

Поля невольно подалась к танцующим — шаг, другой. Тут ее, словно гвоздем за подол, Нерошка закогтил. Вот же кот глазастый, все приметит, остановит вовремя.

— Ийии-хо-хо! — Алала вертелась в воздухе, в метре над полом. Нерон, хмуро наблюдая за обрядовыми плясками, неотрывно держал Полю за юбку.

Как всякий, рожденный слепым и прозревший, он видел больше. Эти сияния над головами, над плечами. Этих прильнувших к свечению аур чернильных медуз с тонкими, всосавшимися в чакры щупальцами.

А ведь при вселении князя в лофт тут ни единого мафлока не было! Лепота, чистота, простота и сплошное мррррмяу под хозяйской дланью… И вот нате, паразитов полная хоромина… Жирные откормились — сидят на девушках, как шляпки на грибах, а на иных две-три. Кому в сердечный центр впиявились, кому в подбрюшье. На лицах у танцующих восторг, а бледны стали — впору в морг. А Алала как разрумянилась — ей, в средоточье пляски, тоже много от них силы достается.

«Нашел, кому дом доверить — вещам бездушным. Они и рады от чужого тепла греться, слепочные телеса свои растить… Просил ведь — «Ставь меня домоправителем». Нет же — «Ты кот, четверолапый, бессловесный». А эти? Один вид, что люди. Весь ум на слух нахватан или из тырнета… Был дом, а стал — вертеп! Хоть бы мне кошку в пару — мы б вдвоем все кубло расшугали…»

Чем дольше танец, тем полней мафлоки наливались чернотой. Тем прозрачнее и тоньше становились ауры девиц — того гляди, угаснут, и наступит уровень «В чем душа держится». Пора плясуньям подпитаться…

Придерживая Полю, кот следил, чтоб к ней медузы не приблизились. Одна было порхнула, распуская щупальца венцом и метясь наскочить на голову. Тут Нерон сдавленно, сжатой пастью выдал то тихое, но угрожающее «м-м-мау», от которого шипят и пятятся, встопорщившись, коты-противники.

Мафлок отпрянул, подобрав жгуты.

— Нерошка, ты что?..

«Ничего. Все в порядке».

Почти до упаду навертевшись — плясавших в круге тоже иногда подхватывало и приподнимало, — девушки сгрудились к гуре. Кто тяжело дышал, кто ахал в радостной истоме, и все тянулись кочергу потрогать. Та, остыв, стала прежней — антикварной печной утварью, но Алала и в железяке с древком видела древнюю мудрость:

— Жена — щедрая мать-печь. Дает тепло дому, уют семье, жар для готовки. Кочерга же — символ мужа, коему дано раскочегарить печь. Друг без друга им — беда, тоска и холод, вместе же — союз добра и счастья…

Со смешками ученицы-ведуницы собрались к столу, и каждая принялась лопать сладенькое под наставления гуры:

— Ешьте, ешьте! Радуйтесь, это дары князя. И домой берите… Полюшка, обеспечь нашим подругам пакеты в путь-дорожку… Мы теперь — единый круг, дщери богинь; все счастье будет наше… Кто снова в капище придет — та больше узнает и больше получит от княжьих щедрот… Ваша судьба — радоваться каждый час. Забота и печаль — забудьте навсегда эти слова!.. С каждым сеансом замужество ближе, богатство с благоденствием… Чувствуете, как вас мана наполняет? Вместе, хором!..

— Да-а-а!

— А теперь на палас! Ложитесь, кому как душа велит, валяйтесь смело. Пока во чреве сладкое осядет, я поведаю вам мудрость Вед.

Валяние — тоже обряд, служенье неге. И Поля на паласе леживала, знала его силу. Как ни вались, часовой стрелкой ляжешь — головой к сидящей в центре гуре, а ногами к краю. Получается веер из тел. Геометрический сектор — гура в позе Будды, перед ней полукруг очарованных лиц, над нею в полутьме лик князя. Когда сыта, расслаблена, слова сами в душу льются, в сердце остаются.

–…а кто из новозваных пожелает к нам вернуться — дверь всегда открыта! Мы рады подругам с любовью. Нет! Тут не школа, рук не поднимать! Все должно идти от сердца, изнутри. После, как будем до новых встреч расставаться, подойдите к Полюшке, шепните ей на ушко: «Я приду». Она и скажет время для сеанса.

Светка, мягко растолкав других бедрами и плечами, легла ровно посередке, аккурат напротив гуры. Потом тихо выползла червем вперед других, чтоб оказаться ближе к проповедующей Алале. Эта движуха Поле как-то не понравилась. Для начинающей слишком уж драйва много.

Летний вечер долог. За окнами в лучах заката заалело, а затем померкло дальнее заречье с белым городом мечты. Прощались-целовались, брали пироженки с печеньками в хрустящих крафт-пакетах. Те, кто пришел впервые, улучали минутку прошмыгнуть к Поле, узнать день-час и незаметно отдать деньги.

Даже сквозь толчею близ гуры было видно, как Светка пробилась к Алале и что-то говорила, по-особому изогнув спину. Точно так же она подъезжала к менеджеру в магазине, чтобы добиться от него поблажек.

К Поле Светка подошла последней.

— Ну, чумовая секта!..

— Тише, — одернула шепотом Поля, краем глаза наблюдая, далеко ли гура. Нерон, сидевший у подола, вскинул морду и как бы вздохнул с грустью. — Ты это слово позабудь! У нас сестринство перед богинями.

— Короче, я приду. Держи бабки. Ты остаешься или как?

— Мне тут прибраться надо.

— Давай вместе?.. Сейчас хозяйку спрошу.

«Ох ты, все тебе сразу!» — Поля возмутилась про себя, но чутье подсказывало — Алала разрешит Светке остаться. Допустить такую перемену в лофте не хотелось, надо авторитет включить…

«…пока он есть», — екнуло сердце.

— Даже не думай. Это со второго курса. Я — поверенная, мне дозволено.

— У-у, жалко. Ты мне тот девайс покажи, который органик-продукты делает…

— Тсс, молчи! — Тут Поля струхнула. Не хватало еще, чтоб утечка информации дошла до Алалея. — Это после, если удостоишься.

— Вообще классно, я в отпаде. Что ж ты меня раньше сюда не привела?.. Однако выжалась я, как лимон, похлеще, чем на жестком шейпинге. Иду — ноги заплетаются, в глазах мутится, в висках ломит. Но ка-а-а-айф!.. Гура — правильная тетка, тонко понимает нас и мужиков. Надо поучиться…

— Ладно, давай, иди. Дома увидимся. Часа через два буду.

— А выспишься? Завтра в шесть вставать.

— Главное, ты выспись.

По себе Поля знала, каково новой после первой пляски. Ощущение такое, будто на голову обруч надет или тесно натянута невидимая шапка. И это при легкости в ногах и теле. А снов ночью после хоровода не бывает — проваливаешься в подушку, словно в пропасть, где черно и пусто. Голова полая, как выпитая чашка. Только потом, на второй-третий день, сны возвращаются — боязливо, на цыпочках, в испуге озирая изнутри свое жилище, где похозяйничали то ли воры, то ли ураган.

Вскоре воскресные дела по капищу закончились. Правда, Полю не покидало ощущение, что Светка осталась — то ли в раздевальне спряталась, то ли в кладовке. Притаилась, не дыша, притихла, чтоб после ухода подруги лисой подкрасться к Алале и завести приватные беседы — про чакры, ауры, женскую силу… и как стать второй поверенной.

Или единственной. Она с подходцем, у нее получится — если не старшим кассиром предприятия торговли, так любимой прислужницей в храмине. Личностный рост — он всюду рост.

«Зачем я с ней делилась, для чего хвалилась?.. Только себе заботу вырастила. И Нерон… Ни разу ее не коснулся. Понюхал и держал дистанцию. Плохой знак».

Так взгрустнулось, что даже домой неохота.

— Кота! Смотри, кота не упусти — сбежит по лестнице! — громко предостерег Алалей.

— Прослежу! Я за ним глаз да глаз!

— Мря! — подтвердил Нерон, мол, я благонамеренный и котовать не уйду.

Попрощавшись с гурой и забрав пакетик с ништяками, Поля вызвала лифт. Почему-то он пришел сверху, с машинного отделения. В кабине его пахло ладаном — этот запах впитался ей в память от бабушки, ходящей в Сыси по церквям. Их там три, как маршруток.

Вдохнула, доброе было воспоминание.

«Уже лифтеры ладан курят, до чего дошло. Парильщики… Скоро гудрон в вейпы начнут заправлять, чтобы пооригинальнее».

Провожавший ее Нерон бодро мявкнул и пробежался вкруг по лифту, вынюхивая в углах.

— Что ты тут потерял, Нерошка? Ни куска покушать, просто надымили атомайзером. Иди, иди к хозяюшке. И не смей удрать в подъезд, слышишь? Ну-ка, шеметом домой.

— Мяа-а-а, мя! — вился, терся кот у ног.

— Со мной хочешь? — Поля присела погладить его. — Да, да, я хочу тебя забрать, пушистый. С тобой так хорошо!.. Давай, беги, я тебе ноут включенный оставила, он в экономном режиме. Лапкой ткнешь, и готово.

— Мр-р-р-р.

Обласканный и воодушевленный, кот вернулся в лофт — там жильцы готовились к вечерним процедурам. Лапой закрыл дверь и дождался, когда замок лязгнет.

— Терпеть ненавижу, — цедила Алала, глядя в мерцающее растворило, лежавшее краями на двух табуретах. — В людях куда лучше!

— Хватит ныть, полезай. — Алалей раздраженно брюзжал, пристраивая на двух других творило — куда более изящное, правильное тонкое кольцо, похожее на обруч. Для верности закрепил скотчем. — Разок обязательно надо. И вон — следит…

Нерон, красиво сев поодаль, пронаблюдал, как жильцы стали настоящими собой и, постукивая, позвякивая, заковыляли в кладовку.

Выждал, чтобы скрылись из виду.

Потом вспрыгнул на стол, к ноутбуку, и задумался.

Новая девица с крашеной на голове шерстью вызывала у него сомнения.

Нет в ней благоговения, один карьерный интерес. Поля за нее по-дружески просила — «Приласкай», — но не сложилось. Словно мафлок меж ними пробежал. И к Алале новая лезла, нахомячившись сластей, пополнив энергобаланс, — не жаль и ауры заряженной, только бы сблизиться и поугодничать.

Если уж выбирать между Полей и крашеной…

«Поля-то шерсть не химичит! Честная, натуральная. Ну, приносила порой ерунду — но чаще хорошее, вкусное!»

Чем поддержать ее?

Медуз отпугивать до высоты прыжка — пожалуйста, а больше этого?..

«Вот разве что…»

Медленно, когтем, вошел он в локальную сеть лофта. Плавно водя подушечкой по сенсорной панели, постепенно добрался до папки «Адреса и контакты» в ноуте Алалея.

* * *

В конце жаркого августа лето словно выключилось — за день небо покрыл низкий облачный покров. Захолодало, пошли вялые серые дожди. Такие долгие, что в сумерках пасмурного дня терялось чувство времени, и самыми надежными часами стала ночь. Уж если за окнами черная темень и призрачный, потусторонний свет ртутных фонарей, то будь уверена — денек прошел.

От погоды макси-юбка более или менее защищала, но под подол вместо животворящей земной силы зябко задувало. Пришлось надеть теплые колготки. А еще метущий по земле низ юбки быстро грязнился; стирки прибавилось.

И работы тоже. Акции «Скоро в садик!», «Скоро в школу!», «Букет хризантем для любимой учительницы» вызывали толчею на кассе. На полках запестрели тошнотворные китайские игрушки — слоники, медвежата, пупсы, фэшн-куклы Школы Чудищ, от которых за три метра удушающе несло фенолом с толуолом. Все со скидкой. В первый день их позабыли забить в базу, штрихкоды не читались сканером. Родители скандалили, дети вопили. Поля устала извиняться за косяк начальства и отравы надышалась на полгода про запас.

«А ведь хотела в бытовую химию уйти, где на кассу не ломятся, как на Берлин!» — корила она себя. Бегая глазами по чужеземным наклейкам, выхватывала строки, абы как написанные и отпечатанные: «Пожалуйста, Ваше законное столкновение с правообладателем принесет вам много грыжи, спасибо».

Казалось, лупоглазые готические куклы-монстры с ножками-макаронами одним своим видом программируют на бедствия и аллергии.

«Отнести их, что ли, в капище, проверить растворилом?.. Нет уж, за свои деньги — никогда».

Представилось — опустишь их в хомут, сквозь радужную пленку чар, а на стол выпадет баллончик спрея от собак, и разбегутся в стороны рогатые, зеленые, которых алкаши с себя в горячке обирают.

Даже естественный полынный запах хризантем, раньше навевавший тонкую осеннюю печаль и мысли о ледке на лужах, добавлял в душу депра.

Сырое марево дождей и испарения земли закрыли горизонт. В их сизой пелене пропала белая кайма БМЗ-17. И угасла надежда «Вдруг там нужен экономист-математик?».

Всему разладу настроения причиной была Светка.

За две минувшие теплые недели она ввинтилась в капище как саморез под нажимом. Тотчас завела ведические юбки, обшитые тесьмой-оберегом, этнорубахи, узорчатые фенечки-напульсники. На голову — повязку тайского боксера с хвостиком, сплетенную из ста восьми священных нитей. И все с поклонами, заискивая, предъявляла Алале: «Дозволено? Благословляете?»

Чтобы перейти с курса на курс, Поля твердила тексты полтора месяца. Эту же на второй неделе освятили званием «продвинутая ведуница»!

— За особые успехи в постижении премудрости, — изрекла гура в круге дев. А Поля прикусила рвавшееся с языка: «За какие?.. Я в три раза больше заплатила!»

Обидно было — слов нет. Дома общих разговоров стало меньше, зато Светка без умолка хвасталась — я и то, я и се, я пять новеньких на Веды записала, и еще семь-восемь на примете есть. Скоро весь табун в лофт загоню, и еще на мой ведический девичник три десятка подписались…

— С какого курса нас в курыни производят? А?.. Чего молчишь?

— С третьего, — сквозь зубы выдавила Поля. — Лидерская прога плюс напутствие на проповедь.

— Поеду к себе в Клыч, — лежа Светка закинула голову, подложив ладони под затылок. — Оформлю регистрацию общины, арендую сарай какой-нибудь… Или церковь брошенную. Я там всех девчат знаю — без работы, неприкаянные, воют от безнадеги, с разной бестолочью путаются. И тут я, вся в узорах, с Ведами и пряниками. Прибегут как миленькие. Мне бы еще кочергу… А сколько полагается подъемных удаленным менеджерам по продажам?

«Будет курыня, — понимала Поля, пока из сердца капля за каплей утекали тайные мечты вернуться в Сысь с солидной социальной базой и надежным тылом. — А то и межрайонная. Захватит мою Сысь…»

На третий выходной после прихода Светки в храмину они отправились на послушание уже вдвоем.

Тут оно и случилось.

— Дщери мои, — расплылась в улыбке Алала, — сколь отрадно зреть вас вместе, споспешниц верных, дружных. Купно и работа спорится! Дела на двоих поделю, скоро закончите.

Светка первой поклонилась:

— Благослови, гура, лепту отправить и за сладостями в магазин. Я быстро сбегаю, а после доложу, сколько неведок залучила в нашу золотую сеть.

— Справишься ли?

— Легко!

— Что ж, сходи, — поманив к себе рыжую, гура огладила ее голову, заодно поправив вялого, криво сидящего мафлока. — Полюшка, дай ей Васин номер телефона.

— Не дам, — набычилась вдруг Полюшка, до того почти год послушная и ласковая. — Это — мое дело, я его — заслужила!

На миг смешавшись, Алала взглянула не по-доброму:

— Что ж ты со мной без любви говоришь? Или забыла, кто в лофте верховная жрица?

— С прошлого октября работаю не покладая рук, — решительно и пылко зачастила Поля. — Лептой заниматься — мне доверено. За что ей такая честь?

— Женские богини велят передать дело Светлане. Спор окончен; будешь еще пререкаться — на курс понижу. В новички пойдешь, чтоб заново покорству научиться. Достань трубу и назови ей номер.

— Нет. — Поля запустила руку в карман юбки, сжала в горсти мобильник.

— Из круга изгоню! Счастья лишу! — заводилась Алала, с голоса переходя на крик. — Силу имею все отнять!.. Алалей, неси растворило!

Гуру, криво ухмыляясь, наблюдал за женской ссорой. Светка умненько помалкивала в стороне, предоставив самой гуре унижать Полю — «Я после буду ни при чем, пусть все она». А Нерон, пока люди увлечены раздором, с ноута спешно набирал письмо: «Хозяин-батюшка, приезжай скорее, Христом-Богом прошу. Сил нет, что они тут вытворяют…»

Мельком поглядывая в стороны, кот видел, как вздуваются насыщенные злобой мафлоки, прилипшие в углах под потолком. Один оторвался, другой… Шевеля жгутами, опускались они вниз, сплывались по воздуху к ругани.

— Растворило сюда! Живо!

— Чести много, — процедил Алалей, поднимаясь и с ленцой потягиваясь. — Пропуск ей обнулим, больше в дом не войдет. Васькин номер — в моей базе адресов, сейчас достану. Светочка, послушание теперь твое, а ты — убирайся. Ключ оставь, пропуск выкинь.

Чувствуя, как рушится зря проведенный год, Поля ощутила неожиданную легкость. Даже смелость. Горько было понимать, что рвутся давно окрепшие связи. Но освобождение от капища давало радость — прежнюю, вроде забытую, но вернувшуюся, как дух ладана в лифте.

Пусть и всплакнуть придется — пусть! Зато сама выбрала. Не заманена мандалой, не очарована песнями гуры.

И от Светки — прочь! Только квартиру найти.

Сняв ключ с кольца, бросила на палас и повернулась было к двери, но…

«…что я забыла тут? С Нерошкой попрощаться!»

— Кис-кис-кис.

Кот побежал к ней, а Алалей водил мышью, кликал, бормоча озадаченно:

— Что за… Где же… Алала, ты в мои папки лазила?

— Нужны они мне!.. Номер давай!

— Да вот… он был в этом файле, а теперь…

Гура завопила:

— Раззява, ты что, потер его?.. Как мы будем лепту отправлять? Княжьего гнева захотел?!

— М-м-мяу. — Нерон боднул Полю в голень, как бы понукая: «Уходи, скорее».

— А на трубе твоей?

— Не было! Мне-то зачем? Велено, чтоб только люди…

— О-ох!.. — Алала развернулась, крутанув юбкой как смерчем. — Поля, погоди, не уходи!.. Стой! Светка, держи ее!

— Кота лови! — вскочил гуру, догадывась. — Его работа, не иначе, ирода мохнатого!.. То-то по ноутам сидел, зверина, шпион княжеский!

Светка — к Поле, как хищница; кот — прыг на Светку, выпустив когти и оскалив пасть. Рыжая отпрянула, зато Алала метнулась за кочергой и вприпрыжку к ним с железякой. Но и ее клыки с когтями стормозили.

Поля повернула ручку и рванула дверь — вот, спасение!..

— Звони в охрану, что она украла, — пусть перехватят внизу!

У Поли сердце в пятки.

За что?.. Это они, они у нее год жизни украли!

ДИНЬ-ДОН! — ударило на лестничной площадке. Из щели между дверей лифта дохнул ладанный дым. Поля разом поняла — кабина пришла сверху, из золотой пирамиды на крыше.

Створки разошлись, в дыму вышли двое. Здоровенный мужичище, бородатый и гривастый, не по погоде в сланцах, поло и бермудах. С ним парень вроде послушника — в скуфейке и подряснике, с баллоном у бедра, в руках пейнтбольный маркер наперевес, поверх скуфьи очки ночного видения с маской.

— Э-э, Михайло Потапыч, сколько тут нежити-то расплодилось! — звонко воскликнул парень, поднимая ствол. — Я займусь.

— Займись, Вася, будь добр, — прогудел бородач сокрушенно. — Моя вина, недоглядел, недоучел.

Парень двинулся вперед, поводя окулярами и мимоходом бросив Поле:

— Ну-ка, девушка, в сторонку. А лучше ляг и закрой голову руками.

— Что?..

— Мало ли, рикошет. Шары теплые, с Бутана, остудить некогда. А ты — стоять! Ладони к лицу! К лицу, я сказал!..

— Нет, не надо! — запричитала Светка, но команде подчинилась. Парень, взяв прицел выше ее макушки, одиночным выстрелом разнес мафлока в клочья. Поля видела — из пустоты над рыжей головой брызнуло грязью.

Дальше Вася бил очередями — благо фидер над стволом полнехонек, дистанция короткая. Желатиновые шарики со святой водой надежно валили астральных вампиров, как те ни метались по лофту в попытках укрыться.

Суров и короток был княжий суд над лукавыми и нерадивыми слугами. Алалей с Алалой только и делали, что кланялись и умоляли о пощаде:

— Не погуби, хозяин-батюшка!

— Я вам что поручал? — сурово вопрошал он. — Дом держать, порядок соблюдать. А вы? Развели гнездо мафлоков, дев чаровали-морочили, сами насосались как клещи собачьи… А что с артефактами делали! Кефир совали в них и колбасу протезную!.. Недостойны вы того обличия, что получили. Я вас породил, я вас и дезинтегрирую! Оба — марш в растворило!

— Князюшка, помилосердствуй!

— Твоей лепты ради старались!..

— Умолкни, пустотелая. Лепта шла на великое дело, не мне, но как вы ее добывали… тьфу! В растворило, а не то из дома выкину. Тебя в цветмет, в утиль, а тебя плотникам — только и годишься, чтобы гвозди забивать.

Светка, обнаружив на своих плечах куски черной медузы, сомлела. Поле с Васей пришлось отвести ее к кровати, чтобы отлежалась и вернулась в разум. Пока она слабо стонала, двое рядом с ней тихо беседовали, а Нерон после схватки отдыхал под ласковой ладонью Полюшки.

— У нас просто, — объяснял Василий. — Подчиняюсь патриаршему благочинью в Таиланде — ближе к Бутану нет, — а числюсь как удаленный послушник. Послушания мне по е-майл передают, так скорее.

— А князь?

— Князь на духовном пути. И то спотыкается, поскольку не всеведущ и не в ладах с информационными технологиями.

— Но ведь он на острове?..

— Поля, до его острова доедешь только моим лифтом. Он фигура, а мы младше. На тот уровень нам рано — кабина в шахте встанет.

Между тем Алалей — мрачнее тучи, — вынес роковое растворило и приладил к табуретам. Алала рыдала, князь молча ждал.

— Михайло Потапыч, — подал голос Вася, — а может, оставить их?.. Для исправления.

— Кого?.. В истинном виде они безопаснее для окружающих.

— Понятно, провинились. Грех да беда на кого не живет. Вспомни, каким ты меня подобрал.

— Ты человек, с душой, а эти…

Конец ознакомительного фрагмента.