Яков Брюс – московский колдун

Александр Тимофеевич Филичкин, 2023

Фантастический роман о сподвижнике царя Петра I, Якове Брюсе, которого москвичи звали «колдуном из Сухарёвской башни». Учёному удалось создать амулет, позволяющий человеку переноситься в поток с замедленным или ускоренным течением времени.

Вторая глава

Яков Брюс. Гомункулус

Плотный ужин состоял из большого количества самых изысканных яств, разнообразных водок, наливок и замечательных вин, привезённых из далёкой богатой Европы. Длился он уже пару часов и все гости были уже во хмелю.

Наконец, хлебосольный хозяин поднялся из-за стола. Оторвал сильно пьяных дворян от не в меру обильной еды и питья. Проводил их во флигель, пристроенный сбоку к огромному господскому дому. Пожелал всем спокойного сна и, оставив вельмож на попечение слуг, направился в свой кабинет.

Следом за ним пошёл его личный механик по имени Прохор. Он подождал, пока абсолютно трезвый владелец имения сядет за очень большой двух тумбовый стол, украшенный глубокой резьбой по бокам. Достанет из плоской коробки любимую пенковую трубку, привезённую купцами из Турции. Плотно набьёт её табаком и с наслажденьем раскурит.

Господин не любил когда его отрывали от столь важного действа. Прохор знал о нелепой причуде Якова Брюса и стоял, молча, как статуя. Лишь после того, как густое облако дыма поднялось к потолку, расписанному батальными сценами, слуга поклонился, и тихо сказал:

— В людской я столкнулся с холопами, что укладывали пьяных гостей по кроватям. Они попросили вам передать, что прибывший с вельможами, молодой человек, положил глаз на вашу сенную девушку Настю.

— Который из них? — устало буркнул хозяин.

— Тот, что спросил Вас за ужином: — «Почему она не улыбнулась гостям, когда подавала еду и напитки?» — а затем, приставал к ней с вопросами: — «От чего, она всё время молчит?»

— Это тот несдержанный франт, которого зовут Николай? — уточнил Яков Брюс.

— Да, сын большого вельможи, что имеет усадьбу в пяти верстах к северо-западу от вашего дома. — ответил слуга и опять поклонился.

Нужно сказать, что Прохор был необычным холопом, а «придворным» механиком Якова Брюса. Господин относился к нему не так, как ко всем остальным крепостным, которых считал за говорящих двуногих животных. Он ценил «золотые руки» умельца и делал ему небольшие поблажки. Например, разрешил не кланяться «в пояс», каждый раз, когда тот подходил к господину.

— Достаточно, если ты будешь сгибаться чуть-чуть, на манер тех движений, что делают в посвященной Голландии. Но не так, как перед ровней себе, а словно простой ученик перед мастером цеха. — сказал как-то раз Яков Брюс и показал нужное положение корпуса и головы своего «дорогого» помощника.

Так с тех пор и пошло в этом замечательном доме. Даже когда к господину приезжали большие вельможи — бароны, маркизы и графы, Яков Брюс не одёргивал Прохора и не настаивал на очень глубоком, до пола, приветствии.

Услышав механика, Яков Брюс недовольно нахмурился. Он не любил, когда его вынуждали расстаться с теми холопами, что даровал ему Петр I за верную службу. Он привык сам решать судьбу всех своих крепостных.

Захочет — помилует, захочет — накажет, а коли придёт в голову какая-то блажь, так и велит запороть до потери сознания. А то и вовсе, сослать в рудники на Урал, на недавно открытые железоделательные заводы Демидова.

— «К сожалении, сей брандахлыст Николай является отпрыском одного из тех лизоблюдов, что ныне крутятся возле трона царя». — размышлял Яков Брюс: — «Теперь они находятся в особой фаворе, и смогут устроить мне такие докуки, что и придумать нельзя. Так что, отказать молодому хлыщу будет ох, как не просто. Тем более, что он, негодяй, приметил таки девку Настасью.

Столь красивую, веселую девушку особенно жаль отдавать в похотливые, жадные руки извращённого франта. Она ведь и впрямь весьма хороша. Было бы больше свободного времени, так и сам бы ей с наслажденьем занялся. Да всё никак недосуг. Дела, да дела.

Плюс ко всему, не хочется сильно расстраивать жену Маргариту из-за какой-то нелепой интрижки. Если решу вдруг пощупать симпатичных девиц, так всё можно сделать, пока находишься подальше от дома. Например, в какой-то поездке, по порученью царя.

Но продать Настасью молодому дворянину тоже никак не возможно. Ведь этот барчук потешится с ней пару недель, да и сошлёт, куда-нибудь подальше от глаз. Отправит такую красавицу работницей в поле, или заставит грести навоз за коровами на скотном дворе. А чтобы не было видно греха, который может возникнуть от связи с холопкой, отдаст её замуж за самого последнего пьяницу».

— С сим молодым человеком, а побеседую утром, за завтраком. — сказал, наконец, Яков Брюс: — Ты же найди поскорее Настасью и приведи ко мне в кабинет.

Прохор угрюмо кивнул. Повернулся и с тяжёлою думой на сердце пошёл искать бедную девушку. Что задумал хозяин, слуга догадаться не мог. То ли хочет помочь несчастной служанке? Толи, сам решил с ней переспать, пока не досталась другому? Так сказать, снять с неё пыльцу девичьей невинности.

Кто их этих господ разберёт? Вроде бы сильно учёные. Все, как и мы, христиане, а ведут себя с крепостными, словно басурмане какие и обходятся с нами, как с бессловесным скотом.

— «Как бы то ни было, а приказ господина должно исполнить». — уныло подумал придворный механик: — «Иначе сам попадёшь в такой переплёт, что помилуй нас Господи. Могут, отправить в регулярную армию на срок в четверть века. Сослать на строительство нового города, что задумал воздвигнуть наш царь где-то в Балтийских болотах, а то и просто забить плетьми на конюшне».

Прохор направился в ту половину огромного дома, в которой обитала прислуга. Там двинулся на женскую часть, где жили юные сенные девушки. Нашёл несчастную Настю и проводил её туда, куда приказали. Вошёл с ней в полутёмный кабинет господина и, ожидая команды, застыл у высоких дверей, как солдат на посту.

Яков Брюс взглянул на слугу. Небрежно махнул левой рукой и строго добавил: — Покамест свободен. Будешь нужен, тебя позовут. — сам подошёл к испуганной девушке и приказал: — Встань у стола, возле света…

Повинуясь приказу хозяина, Прохор слегка, на голландский манер, поклонился и шагнул за порог. Закрыл за собой тяжёлую прочную створку и что было в комнате дальше, он уже больше не слышал. Сделать, что-либо механик не мог. Поэтому, печально вздохнул и отправился спать. Всё равно, всё будет по промыслу Бога.

Утром он встал, как и все остальные холопы — ни свет, ни заря. Сбегал во двор, где стояла уборная для крепостных. Сделал всё, как обычно. Вымыл руки со щёлоком, а после умылся холодной водой из колодца. Вернулся в свою небольшую коморку. Взял остро заточенный нож и, глядя в осколок разбитого зеркала, чисто побрился.

Его господин не любил бородатых или, как он всегда говорил — «мохнорылых» людей. Так что, «придворный» механик должен был выглядеть на «европейский манер» и повсюду блистать голым, как коленка лицом. Сначала было весьма непривычно отличаться от всех остальных подневольных крестьян. Ну, а потом, ничего, потихоньку привык.

Прохор быстро оделся. Съёл кусок подового хлеба, запил кружкой кислого кваса и побежал на половину огромного дома, где жили хозяева. Там встретил холопа, что прислуживал Якову Брюсу и тихо спросил: — Аристарх Дормидонтович, как долго вчера у господина была девушка Настя?

— Тебе, зачем это знать? — удивился дородный мужчина, служивший здесь камердинером: — Занимайся своими делами и не суй свою тощую рожу туда, куда тебя точно просят. Нужен будешь, тебя позовут.

Механику ничего не осталось, как притулиться в людской. Находиться там долгое время и ждать, когда же барин проснётся? К счастью, Яков Брюс не любил долго валяться в кровати, как делали другие бояре. Он встал, как обычно, в первый час по церковному времени. А если взглянуть на новейший англицкий хронометр, то в шесть после полуночи.

Как сказал его личный слуга, хозяин даже не завтракал. Только выпил чашечку кофе, выкурил пенковую трубку и сразу прошёл в кабинет. В этот день он не позвал к себе Прохора, а сидел там один почти до полудня. Видно, работал над чем-то таким, в чём руки придворного мастера были совсем не нужны.

Потом, хозяин спросил камердинера: — Как там наши вельможные гости?

С широкой усмешкой узнал, что они, наконец, поднялись с постелей. Похмелились, кто квасом, кто мёдом и огуречным рассолом, а теперь неспешно собираются в зале, чтобы выпить вина и поесть.

Брюс приказал: — Накрыть стол для господ! — и минут десять спустя, двинулся в просторную залу. Его появление вызвало бурную радость гостей, собравшихся там к ближе к полудню. А когда на столе появились закуски и графины с вином, так поднялся такой пьяный гомон, что хоть святых выноси.

Пока дворяне шумно пили и ели, Прохор стоял у дверей, ведущих в приёмную залу. Слушал, как там веселятся вельможи, и ждал, не позовёт ли его Яков Брюс? Мало ли что может придти на ум господам?

Вдруг прикажет им показать какой-нибудь инструмент, привезенный недавно из Англии? Например, астролябию или ещё, что-нибудь необычное в нашей России. Например, очень древнюю книгу.

Но сегодня, гостям не было дела до редкостей, что собрал Яков Брюс в своём зале «куриозных» вещей. К середине обеда, все опять захмелели. Языки вновь развязались и все стали молоть разную чушь.

Это когда господа относительно трезвые, то они блистают манерами, умною речью и научными знаньями. Когда хорошо приложатся к бокалам и кружкам, то ничем не лучше пьяных крестьян. Такие же тупые и мерзкие.

Вдруг среди шумного гомона послышался голос того молодого повесы, что вчера приметил Настасью. Судя по нетвёрдому голосу, он уже крепко принял на грудь. Молодого вельможу совсем развезло, и он и стал кричать на всю приёмную залу, словно захмелевший купец в городском кабаке.

— Господин Яков Брюс! — обратился вельможа к хозяину дома: — Почему здесь не видно девицы, которая подавала вчера закуски и вина? Я прошу вас, позвать Настасью сюда. Пусть она мне прислужит за этим столом.

Его странную просьбу вдруг поддержали другие дворяне. То ли они были в сговоре с бесшабашным кутилой? То ли просто подумали, что он затеял какую-то каверзу, и захотели увидеть, чем это дело закончится?

Что ответил владелец именья, Прохор почти не расслышал. Потом вновь закричал Николай: — Неужели такой знатный сановник, как вы сможет сейчас отказать своим добрым соседям? Тем более, в таком пустяке. Что может случится с холопкой, если она покажется здесь?

— Хорошо. — громко ответил хозяин. Высокие двери, ведущие в залу, открылись, и в коридор важно вышел ливрейный слуга, что прислуживал господам за столом. Попав в коридор, холоп тотчас изменил своё поведение.

Он утратил всю свою важность. Стрелою метнулся на кухню и минуту спустя вернулся с Настасьей, державшей в руках золочёный поднос. На сияющем блюде стоял высокий хрустальный бокал с тёмно-красным испанский вином.

Девушка была одета в нарядное платье голландского кроя, но оказалась бледной, как мел. Её большие глаза слегка припухли от слёз. Губы стиснуты в тонкую ниточку. Весь её облик теперь походил на застывшую маску, снятую с древней италийской статуи.

Ливрейный слуга открыл перед девушкой дверь. Пропустил её в шумную залу и зло прошипел: — Прохор, войди следом за мной и встань слева возле порога. — заметив, что механик сильно колеблется, слуга тихо добавил: — Так барин сказал.

Пожав недоумённо плечами, Прохор вошёл вслед за Настей. Сделал шаг в правую сторону и занял свободное место так, как велел господин. Замерев возле двери, он окинул взглядом всю залу, и увидел картину обычного пиршества богатых дворян.

Большой стол был заставлен драгоценной хрустальной посудой с различными яствами, штофами с прозрачною водкой и с наливками различных оттенков и вкусов. Цвета были от почти смоляного до чуть желтоватого. Здесь же стояли графины с заморскими винами, привезёнными из далёкой Италии, Франции и даже Испании.

Увидев Настасью, Николай оживился и закричал ещё громче: — Какая прекрасная девушка имеется в вашем хозяйстве, уважаемый Яков Вилимович. Пусть она поднесёт мне вина и скажет приличную здравицу в честь высоких гостей. Все хотят слышать её чудный голос. Наверняка он так же прекрасен, как её внешний облик.

— Подай господину вина! — приказал хмурый владелец имения и указал на повесу, который всё это затеял.

Настасья направилась прямиком к Николаю. Встала возле него и, держа в руках золочёный поднос, поклонилась почти до самого пояса. Её движения оказались так грациозны, плавны и мягки, что кое-кто из гостей не удержался и крикнул: — Замечательно! Какой манифик!

Увидев Настю возле себя, Николай был так очарован юной прелестницей, что даже встал из удобного кресла. Взял с подноса высокий хрустальный бокал. Поднял его над головой и весело крикнул: — А теперь красавица, скажи гостям здравицу, чтобы все могли одновременно выпить.

— К сожалению. — прервал его Яков Брюс: — она не сможет сказать ни единого слова.

— Почему? — искренне огорчился повеса: — Она, что у вас глухонемая?

— Дело в том, что это вовсе не то, что вы все подумали. Она не живая девушка и не рождена от папы и мамы. Я её создал для работы по дому.

— Да кто же может в это поверить? — возмущённо закричал Николай: — Стоит на неё посмотреть и любому станет понято, что перед нами живой человек из плоти и крови. Я видел много хитроумных машин, привезённых в Россию из Франции, Англии, а то и с Востока. Должен вам сообщить, что никакая из них не может так замечательно двигаться, как ваша служанка.

Хозяин дома печально вздохнул. Мол, как тяжело говорить с подобными дурнями. Поднялся из-за стола и подошёл к Насте, стоявшей возле повесы. Поднял правую руку к пышной причёске девицы и вытащил большую заколку, украшавшую густые чёрные волосы. Служанка легонечко дёрнулась и вдруг застыла, как статуя.

Обернувшись к двум слугам, стоящим у двери, господин приказал: — Прохор. Подойди-ка сюда. Встань за спиною машины и держи осторожно за плечи, чтобы она не упала.

Пока ошеломлённый мужчина двигался к большому столу, хозяин повернулся к гостям и сказал: — Это мой «придворный» механик. Он следит за состояньем различных машин и чинит механизмы если возникнет нужда. Не обращайте внимания на его странный вид. Он никогда не был в столь представительном обществе, как сейчас и поэтому сильно смущён.

Николай уже пришёл в себя от того, что услышал от хозяина дома и вдруг заявил: — Дорогой Яков Вилимович. Все ваши слова простые уловки. Я видел индийских факиров, которые делают трюки похлеще, чем умение замереть неподвижно.

Яков Брюс подождал, когда Прохор подойдёт к юной служанке сзади и возьмёт её за округлые плечи. Посмотрел на Николая в упор и предложил: — Возьмите у машины поднос.

Молодой дворянин широко ухмыльнулся. Сжал большим и указательным пальцем край золочёного блюда. Потянул на себя и удивился тому, как крепко девушка держит драгоценный предмет.

Потом, потянул немного сильнее и неожиданно понял, что не может отнять у девушки тяжёлый поднос. Схватился за него двумя руками и со злостью рванул на себя. Однако, и эти усилия не увенчались успехом.

Зато, девушка вдруг потеряла своё равновесие и сильно качнулась вперёд, словно подрубленный столб. Если бы Прохор, не держал её сзади то, она бы упала ничком с высоты всего роста.

Самое удивительное, было в том, что механик ощутил под своими руками не мягкие женские плечи, а твёрдую плоть. Настя походила на статую, сработанную из прочного дерева.

— Можете пощупать предплечье машины. — предложил Яков Брюс Николаю.

Парень опасливо ткнул пальцем в бицепс Настасьи и тотчас отшатнулся назад: — Мышцы под бархатной кожей, словно из дуба. — сказал смущённый повеса.

Хозяин вставил в причёску Настасьи булавку. Девушка вновь сильно вздрогнула. Заморгала глазами и, переступив ногами на месте, тотчас обрела равновесие. Ощутив на себе чьи-то руки, она повела плечами, и резко сбросила с них ладони механика.

— Отведи Настасью на место и поставь её возле стены. — сказал Яков Брюс: — Вечером я посмотрю, всё ли с нею в порядке? Кажется мне, что в ней нужно, что-то исправить.

Прохор, потрясённый увиденным зрелищем, и совершенно спокойная девушка, вместе вышли из обеденной залы. Двинулись к кабинету хозяина и скоро оказались возле него. Здесь их встретил личный слуга господина. Перекрыл путь к дверям и сказал: — Барин велел, отослать вас обоих на половину холопов. Идите туда и ждите, когда он позовёт.

Прохор отвёл девушку в ту часть господского дома, где проживали молодые служанки. Зашёл оттуда в людскую. Все слуги уже пообедали, и он там оказался совершенно один.

Механик взял у повара полную миску с зелёными щами из листьев крапивы и столько же гречневой каши. Съел всё это вместе с краюхой ржаного подового хлеба. Почувствовал себя довольным и сытым. Вернулся в каморку, где жил уже несколько лет и закрыл за собой тонкую дощатую дверь.

Комнатка оказалась такой небольшой, что в ней умещался лишь крохотный стол, над которым висел деревянный светец для обычной лучины. Рядом стоял простой табурет, да топчан, служивший удобной кроватью. Всю эту скромную мебель, механик сделал своими руками. В дело пошли те отходы, что остались при строительстве господского дома.

Раньше здесь находился тёмный чулан, где хранили разную мелочь, нужную для уборки в огромных хоромах. Потом, Яков Брюс дал команду своему мажордому: — Очистить кладовку и поселить в неё «придворного» мастера. — за что ему, конечно, большое спасибо.

Работал Прохор в большой мастерской. Её по приказу хозяина устроили во флигеле здания. Она была очень светлой и хорошо оснащённой. Питался механик вместе со слугами в тесной людской, а сюда приходил только поспать.

Окна в отведённом ему помещении никогда не имелось. Зато здесь проходила дымовая труба, что поднималась от печи нижнего яруса. Так что, зимой тут было довольно тепло. К тому же, он жил здесь совершенно один, не то что прочие слуги. Те ютились в тесных и душных коморках по пять или шесть человек.

Сколько будет длиться обед у вельможных господ, никто из холопов не мог угадать. Поэтому, если появлялась такая возможность, то каждый старался прилечь отдохнуть.

Кто его знает, что придёт в голову Якову Брюсу? Вдруг он велит куда-то идти, что-нибудь по быстрому сделать, или просто стоять возле двери и ждать его новых приказов. А когда он даст эту команду никому неизвестно. То ли днём, то ли вечером, то ли после полуночи? Пойди разберись.

Подушка и широкий тюфяк благоухали свежей пшеничной соломой, привезённой недавно с гумна. Брошенные в углах ветки полыни наполняли воздух духом привольной степи и не давали назойливым блохам проникнуть в уютную комнатку.

Клопы, конечно, опять заведутся, но с этим ничего поделать нельзя. Не может же он попросить у хозяина тот порошок, что называют «персидским». Уж очень он дорогой, чтобы давать его домовым холопам. Даже таким непростым, как «придворный» механик. Ничего, их присутствие можно терпеть, до костей не сожрут.

За пару часов, Прохор хорошо отдохнул. Встал и подумал, чем бы можно заняться? Идти в мастерскую и попытаться улучшить конструкцию Леонардо да Винчи? Но Яков Брюс заявил, что это никак невозможно. Приказал, повесить модель орнитоптера в его кабинете «куриозных» вещей и больше с ней никогда не возиться.

После того, как обломки привезли из леса в усадьбу, механик аккуратно разобрал аппарат. Отдал уцелевшие тонкие рейки краснодеревщикам барина, а лоскуты красивого шёлка разобрали молодые служанки. Кто-то из них сшил себе поясок, кто-то платочек для носа, как у господ, а кто-то небольшую косынку.

Щепочки и небольшие обрывки обшивки растащили детишки крестьян, что в это время оказались поблизости. Так и закончилась непростая история прекрасной воздушной машины.

Опасаясь далеко уходить от хозяина, Прохор вернулся в людскую. Здесь он встретил лакея, что прислуживал за столом господам. Сел рядом с ним на длинную лавку. Поговорил о том и о сём и узнал, чем завершился шумный обед?

После того, как Прохор ушёл из залы вместе с Настасьей, барчук Николай стал мрачным, как туча. Много пил, и что-то недовольно бурчал про себя. Когда всё поднялись из-за стола, молодой дворянин ушёл в комнату, отведённую ему нашим хозяином, и завалился в кровать.

Слуга, помогавший ему раздеваться, услышал, как Николай бормотал, что он всё равно, купит у Якова Брюса ту странную девку, что он смастерил для себя. Научит её флиртовать с господами и будет подшучивать над своими друзьями.

Вот будет то смеху, когда кто-то из его пьяных товарищей затащит постель «брюсову железную бабу». Стащит с неё сарафан и обнаружит, что это вовсе не женщина. Наверняка он тогда испугается, и будет вопить, словно резанный.

Узнав все последние новости, Прохор вышел из тесной людской и пошёл к кабинету хозяина. Вдруг призовёт его пред свои светлые очи? В проходном коридоре он наткнулся на Настю. Остановил хмурую девушку и спросил напрямик: — Что случилось с тобой в обеденной зале?

— А со мной что-то было? — искренне удивилась Настасья: — Я подала, господину вина. Он взял бокал и стал уговаривать меня сказать величальную здравицу. Я бы, конечно, сказала, что в том такого, но хозяин приказал мне вчера в кабинете: — Не скалься, ни на кого не смотри и держи рот на замке. — вот я молчала.

Потом, ко мне подошёл господин и сделал то, что вчера обещал. Вынул заколку из моих заплетённых волос. Вставил обратно и велел мне уйти из обеденной залы. Я и ушла вместе с вами. Вот, пожалуй, и всё.

— Больше ты ничего не запомнила? — удивился механик: — Как я стоял сзади, держал за плечи тебя и не дал упасть, когда гость сильно дёрнул поднос?

— То, что ваши руки лежали у меня на плечах, я отчётливо помню, но когда вы их туда положили, как-то выпало из моей головы. Да и зачем вы так сделали, мне тоже совсем не понятно. Вы мне вовсе не муж, не брат не отец, так какое вы право имели, так со мной поступить? Зачем вы меня перед всеми позорили?

— Господин приказал. — отмахнулся механик и увидел, как побледнела Настасья.

— «Наверное, дурёха подумала, что хозяин решил выдать её за меня…» — понял вдруг Прохор. Хоть мужчина совсем был не против венчания с юной девицей, он поспешил успокоить красавицу:

— Не волнуйся, барин не хочет нас поженить. — сказал ей механик. Заметил, как она облегчённо вздохнула и, боясь, что девушка ничего не ответит, задал новый вопрос: — А что вчера Яков Брюс делал с тобой в кабинете?

Он ожидал увидеть краску смущения на её прекрасном лице. Так часто бывает после принуждения девушек к любовным утехам. К его удивлению, служанка ничуть не встревожилась. Её вовсе не тронуло то, что механик спросил о позднем визите на ту половину огромного дома, где живёт господин.

— Да совсем ничего. — спокойно сказала она: — После того, как вы вышли за дверь. Он посадил меня в кресло для важных гостей. А оно такое покойное, мягкое, что я едва усидела с прямою осанкой. Так и хотелось откинуться и положить руки на подлокотники.

Господин достал из кармана свои золотые часы, что говорят, привёз когда-то из Англии. Взял их за толстую витую цепочку и поднял на уровень моей головы. Покачал перед моими глазами вправо и влево и приказал мне смотреть на блестящую крышку. Потом, досчитал до пяти и вдруг говорит: — «Вставай и отправляйся к себе». — ну, я тотчас поднялась. Поклонилась, как должно, и немедля ушла.

Вернулась в ту тесную комнату, где живу вместе с другими служанками. Смотрю, в нашей конурке темно, а все уже крепко спят. Думаю: — «Чего это девки так рано в кровать завалились?»

Решила, что они сильно устали и не стала соседок будить. Легла на постель и сразу уснула. Утром поднялась на заре, вместе со всеми. Ну, а что было дальше, вы знаете.

Поняв, что больше он ничего не добьется, Прохор кивнул на прощание растерянной девушке. Двинулся к той части дома, где были апартаменты хозяина, и попытался понять, что же случилось в усадьбе за прошедшие сутки? И главное, почему, Настя так мало запомнила из того, что было с ней в кабинете и в обеденной зале? Насколько он знал, она никогда не страдала провалами в памяти.

Ведь судя по её же словам, она пробыла в кабинете хозяина достаточно долго. Пока, служанки уложили господских детей и их вельможных родителей, пока прибрали вещи за ними, пока сами дошли до топчанов и благополучно уснули, прошло часа два, а то и побольше.

Значит, каким-то неведомым образом, наш господин заставил её позабыть то, что было вчера и сегодня. К тому же, он превратил её в недвижную статую прямо у всех на глазах.

Прохор вдруг вспомнил ту книгу, где недавно читал об иноземном враче Уи́льяме Ги́льберте и о его «живом магнетизме». Понял, в чём причина провалов в памяти девушки и слегка испугался.

Выходит, хитроумный хозяин проделал немыслимый трюк, который под силу лишь древним волшебникам. Таким, как святой Киприан, Парацельс, Моргана ле Фэй или прославленный англичанами Мерлин. Ещё к ним можно причислить тех современных факиров, которые иногда прибывают в Европу из Индии.

Получается, что господин проник в великую тайну. Овладел ужасным искусством внушения людям своих пожеланий и может заставить всех окружающих, выполнить любую команду. Даже превратиться в некое подобие статуи. Страшно подумать, чем может всё это закончиться.

Нужно сказать, что Яков Брюс владел сотнями душ крепостных. Мог приказать им всё, что только хотел, а они, без лишнего ропота, сделали всё, что сумели. К сожалению барина, все его люди были простыми крестьянами. Поэтому, их умения не простирались так далеко, как хотелось хозяину.

А он нуждался не в грубой физической силе, а в толковых помощниках, способных ему подсобить в изучении различных наук. Так что, ему самому приходилось учить тех немногих холопов, кто подавал неплохие надежды. Или отдавать их в обучение к немцам, в слободку Кукуй и платить за это приличные деньги.

Благодаря столь удивительной причуде хозяина, Прохор владел не только родным языком, но ещё и немецким, английским и латинским наречием. Мало того, мог на них свободно читать и писать. Хорошо знал математику, механику, физику и зело разбирался в сложных химических опытах.

Кроме того, Яков Брюс позволял крепостному читать трактаты великих учёных, которые всегда привозил из путешествий по странам Европы. В следствии этого, Прохор был образован не хуже, а может быть даже и лучше, чем многие профессора, приехавшие в Россию из соседних «развитых» стран.

«Придворный» механик подошёл к дверям кабинета хозяина. Приготовился ждать неизвестно сколько часов, но всё вышло совсем по-другому. Здесь его встретил личный слуга господина и сообщил: — Хорошо, что ты сам появился. Барин только что хотел видеть тебя. Подожди в коридоре, сейчас сообщу о тебе.

Камердинер тихонечко стукнул в высокую створку и дождался недовольного ответа хозяина, который крикнул: — Ну, что там ещё?

Аристарх Дормидонтович заглянул в узкую щель и доложил о приходе механика.

— Пусть подождёт, я его позову. — послышался голос и дверь снова закрылась.

Минут через десять, зазвонил колокольчик, висевший в тесной прихожей, расположенной перед кабинетом хозяина. Старый слуга нырнул к своему господину. Тут же вернулся назад и прошипел: — Заходи.

Прохор осторожно вошёл в большой кабинет и, старясь не смотреть Брюсу в глаза, поклонился чуть ниже, чем это делал обычно: — «Кто его знает, как он проявляет свой «магнетизм»? — с опаской подумал «придворный» механик.

— «Недаром говорят в русских сказках, что колдуны подчиняют людей своей воле, одним только взглядом». — вздрогнул вдруг Прохор, но тотчас себя успокоил: — «Хотя, Настя сказала, что он действовал совсем по-другому. Так, как написано в книге о Уильяме Гильберте. Держал перед ней золотые часы, качавшиеся, словно маятник напольных часов, а ещё, считал до пяти ровным размеренным голосом».

Прохор встал у высоких дверей. Выпрямился во весь рост и, глядя на бритый подбородок хозяина, усиленно думал: — «Ну с ней всё понятно, она никогда не слыхала про подобные штуки, а что делать мне, если он вдруг решит повторить этот опыт со мной? Поддаться или противиться его «магнетизму»?

Кто его знает, как он себя поведет, если почует, что я упираюсь? Вдруг зело осерчает, если не сможет меня покорить своей воле? Ещё велит высечь, чтоб другим не было повадно. Ладно, дойдёт до этого дела, там и посмотрим. Сделаю так, как Бог на душу положит».

К счастью смущённого Прохора, хозяин не стал пробовать на нём свою страшную силу. Вместо этого, он тихо спросил: — Как там ведёт себя наш гость Николай? Надеюсь, он не удумал устроить какую-то новую каверзу?

Механик облегчённо вздохнул и доложил о том, что слышал от слуг. О том, что дворянин хочет купить сенную девушку Настю, невзирая на то, что она неживая. Мол, пусть будет в хозяйстве, пригодиться ещё шутки с друзьями шутить.

— Передай молодому хлыщу, что через три с половиной часа я жду его у себя, в моём кабинете. — сказал Яков Брюс: — Но сначала, всё подготовь по этому списку. Вот тебе план твоих действий.

Он протянул механику лист плотной бумаги, исписанный чётким разборчивым почерком. Немного подумал, и тихо закончил: — Доставь в лабораторию Настю. Потом, скрытно проведи её в эту комнату и поставь в том, дальнем углу. Там поглядим, что делать дальше?

Семнадцатилетний молодой человек бодро вошёл в большой кабинет Якова Брюса. Сделал пару шагов и застыл у порога, словно давая хозяину хорошо себя рассмотреть.

Мол, полюбуйтесь, какой я красивый, высокий и ладный. Судя по здоровому внешнему виду и чётким движениям, он уже оправился от большого количества вин, выпитых за обильным обедом. Видно, его организм отлично справлялся с подобной нагрузкой.

Дворянин был одет в тщательно вычищенный и отглаженный новый костюм. Скорее всего, одежда пошита у очень хороших портных, приехавших в Москву из Европы.

Владелец именья отметил, что на обеде этот повеса выглядел совсем по-другому. Значит, кто-то из его многочисленных слуг успел съездить домой, за пять вёрст отсюда, и привезти сюда новое платье. Взамен тех, что все уже видели.

Разодетый по англицкой моде, франт оказался одним из немногих, кто попал в святая святых царедворца Якова Брюса. Нужно сказать, что никого почтения к тридцатилетнему «старцу» он никогда не испытывал.

Он чувствовал себя более значимым, чем хозяин этого огромного дома. В последние годы, его отец был в великой фаворе у самодержца Петра. Не то, что эта шотландская нерусь. Держится, где-то на вторых или третьих ролях. Вот пусть и помнит, что он собой представляет?

Кабинет «чернокнижника» оказался чрезвычайно просторным, не менее трёх с лишним саже́ней в каждую сторону. Справа находилась стена с высоким «голландским» окном, выходящим на ухоженный сад, разбитый возле барского дома. Сейчас несколько рам были открыты, и в комнату лился запах каких-то цветов.

От порога был виден огромный двух тумбовый стол, заваленный книгами, старинными свитками и приборами самого разнообразного вида. Рядом стояло мягкое покойное кресло для важных гостей. С другой стороны, находилось рабочее место хозяина дома.

За ним высился массивный многостворчатый шкаф, с широкими застеклёнными дверцами. В его глубине виднелись толстые книги всевозможных размеров. От самых больших, что зовут инкунабулой, до совсем уже крохотных, размером с мужскую ладонь.

Многие из них оказались толщиною в кирпич. И как только можно их прочитать? Ещё на полках лежали куски каких-то разноцветных камней и длинные витые ракушки, привезённые из далёких заморских краев.

Сей мебельный монстр начинался почти у окна. Тянулся вдоль всего помещения и не доходил до противоположной стены на два-три локтя. Перпендикулярно ему стоял ещё один прочный шкаф, чуть меньших размеров, чем первый.

Он не примыкал к своему старшему брату. Так что, между их торцовыми стенками оказалось расстояние где-то в аршин. Эта странная ниша тонула в тени и, что там находится, от порога не было видно.

Две остальные стены оказались завешены картами, совершенно непонятными схемами и гравюрами с видами странных неизвестных земель. Кое-где висели чучела разнообразных животных. Среди них виднелся небольшой крокодил с распахнутой пастью. Из челюстей мерзкой твари торчали острые белые зубы.

Отметив, что щёголь уже осмотрел его комнату, Яков Брюс отложил лист бумаги, который держал перед собой. Встал из-за большого стола. Слегка поклонился и с любезной улыбкой пошёл гостю навстречу.

Услужливо взял дворянина под правую руку. Проводил к мягкому креслу, стоящему слева от широкой столешницы, и предложил устроиться, как можно удобнее. Подвинул маленькую этажерку на деревянных колёсиках. Указал на коробку с набором курительных трубок и других принадлежностей и почтительно предложил закурить.

Потом двинулся к двери, ведущей наружу. Запер её на два оборота, а ключ с очень сложной бородкой положил в нагрудный карман простого камзола. После чего, вернулся назад и сел на рабочее место.

Тем временем, молодой человек выбрал лучшую из всех пенковых трубок, что лежали в коробке. Ловко набил её табаком, привезённым из далёкой Голландии. Прикурил от подсвечника, стоящего рядом, и вольготно раскинулся на покойном сидении.

Выпустил несколько огромных клубов душистого белого дыма. Проследил, как они поднялись к расписным деревянным панелям, висевшим на потолке, и продолжил осматриваться.

Из удобного кресла, где сидел молодой дворянин, кабинет представал чуть в иной перспективе. Вовсе не в той, что открылась повесе, когда он стоял у порога. Теперь он увидел всё то, что находилось в тесном углу между большими шкафами.

В первую очередь, гость разглядел небольшую плиту из гранита, высотой в пол локтя. Она стояла на двух продольных брусках из какого-то светлого камня. Понималась над полом на пару широких ладоней, а под ней темнела тёмная ниша, сделанная непонятно зачем.

Дворянин оторвался от изучения странной конструкции и наткнулся взглядом на подол ярко-синего платья. Поднял глаза на пару аршин и понял, что на постаменте находится та очень красивая девушка, что подавала вино за обедом. Та самая служанка Настасья, о которой он хотел говорить с хозяином дома.

Она была совсем неподвижна. Стояла, низко склонив прекрасную голову, и если бы не её «голландский» наряд, то гость, пожалуй, и не узнал бы девицу сейчас. Скорее всего, он принял бы эту фигуру за самую настоящую статую. Или, скорее всего, за простой манекен.

В первую секунду, повеса слегка растерялся. Потом он решил, что вместо прекрасной холопки, что так ему сильно понравилась, там находился кто-то другой. В дальнем, тёмном углу стояла девица с бледным неподвижным лицом. Правда, она походила на ту чаровницу, как две капли воды.

Над её темноволосой головкой висела непонятная штука очень необычной конструкции. Она состояла из переплетённых медных прутков и каких-то непонятных сосудов, в которых мерцали разноцветные жидкости. Несколько огромных кристаллов гнездились среди странных тенет и недобро светились оттуда.

Молодой человек вдруг почувствовал, как шевельнулись курчавые волосы у него на макушке и, как по спине пробежал холодок, а кожа покрылась большими мурашками.

Он с тревогой посмотрел на хозяина. На холёном челе барчука читались немые вопросы: — «Неужели это Настасья? Что с ней случилось? Уж не больна ли она какою-то заразною хворью? Вот ведь будет досада».

Заметив у вальяжного гостя перемену в лице, хозяин удовлетворённо подумал: — «Пора начинать».

Добавив в голос толику угрозы, Яков Брюс спросил страшным шёпотом: — Я слышал, вы хотели купить сего гомункулуса? — он небрежно кивнул в сторону застывшей девицы.

Услышав непонятное учёное слово, повеса слегка побледнел. Слабо кивнул и не очень уверенно выдавил: — Если вы, конечно, не против.

— Зачем ОНО вам? — поинтересовался хозяин: — Что вы будете делать со столь странным продуктом?

— А вам эта девка зачем? — едва слышно вымолвил гость: — Что вы с ней обычно тут делали?

— «Вот ведь нахал!» — вдруг подумал хозяин и тотчас с добавил к своему резюме: — «Но должен отметить, что парень большой молодец! Вон, как трясётся от страха, а сознаться в этом не хочет! Другой балбес всё стал бы уже отрицать и заявил, что он просто шутил».

— Я их здесь изучаю. — ответил владелец именья: — Причём, очень давно. — он поднялся из-за большого стола. Неторопливо прошёл к открытому настежь окну и встал, опершись рукой на широкую раму. Молодой человек проследил за странным поведенья хозяина и теперь сидел почти спиной к юной девушке.

— За годы моих изысканий, я успел много понять в подобных творениях дьявола. Например, я узнал, что сиё существо живёт очень недолго, а при распаде на части может доставить всем окружающим немало хлопот. Если упустишь нужный момент и не удалишь его со двора, то потом сильно об этом жалеешь. Обычно оно взрывается с мощью крупнокалиберной пушки и вызывает очень сильный пожар.

К счастью, мне удалось изготовить особый прибор, который сжимает пространство вокруг гомункулуса. Создаёт нечто вроде прозрачной брони. Держит внутри страшную силу и сводит все разрушения к малой пропорции.

Поэтому, мне больше не нужно их вывозить в дальний песчаный карьер. Раньше они там быстро сгорали, не причиняя хозяйству большого вреда. Благодаря такому устройству, теперь я могу наблюдать, за их взрывом прямо у себя в кабинете. Если вы мне не верите, то я сейчас покажу, как это обычно бывает. Посмотрите туда. — Яков Брюс показал в угол комнаты.

Гость повернулся в кресле, ставшем вдруг неудобным и жёстким. Сел в прежнюю позу и снова глянул на Настю. Он с изумлением увидел, как странная конструкция над её головой вдруг повернулась на несколько градусов. Двинулась дальше и стала потихоньку вращаться. Огромные кристаллы яростно вспыхнули. Жидкость в прозрачных сосудах разом забулькала.

Застывшее, но столь же прекрасное, лицо юной холопки вдруг исказила страшная невыразимая мука. Девушка распахнула тёмно-серые веки и вперила ненавидящий взгляд в молодого кутилу.

Затем, подняла глаза к потолку так, что ярко-синие радужки закатились под холодный мраморный лоб. Стали видны лишь белки. Настасью забила мелкая очень частая дрожь, а из открытого рта послышался низкий угрожающий звук. Он походил на рёв большого быка.

Под ногами прелестницы что-то оглушительно грохнуло. Яркая вспышка ударила в зрачки барчука и ослепила его на несколько долгих мгновений. Мощный вихрь ударил в холёную кожу лица. Клуб едкого дыма растёкся по воздуху и наполнил собой весь кабинет. Пахнуло мерзким запахом серы, сгоревшего мяса и разбитых тухлых яиц.

Из-под век Николая хлынули крупные слезы. Он сильно закашлялся. Прижал руки к побледневшим щекам и от сильного страха вжался в глубокое кресло. Дворянину стало так жутко, что ноги тотчас отнялись, и он не мог даже двинуться с места.

Тело барина начало бить, как в лихорадочном приступе, а холодный пот потёк по челу и лицу. Спину покрыли большие пупырышки, как бывает на ощипанных гусях. Горящая трубка вывалилась из трясущихся губ и упала на богатый камзол, расшитый камнями и золотом.

К счастью, этим всё дело и кончилось. Когда барин смог отнять ладони от глаз, то никакой девушки в углу уже не было. Там не оказалось совсем ничего. На том постаменте, где она находилась секунду назад, лежала лишь жалкая кучка горячих углей.

Поверхность плоского камня слабо дымилась. В воздухе кружились мелкие крупиночки сажи и обгоревшие клочья какой-то мятой материи. В них барин узнал кусочки той ткани, из которой было пошито ярко-синее «голландское» платье Настасьи.

Молодой человек ощутил, что пепел из пенковой трубки подпалил полу чрезвычайно дорогого камзола. Дворянин вскочил на ноги и стряхнул с себя горящие хлопья.

Похлопал себя рукой по одежде, начавшей уже слабо дымиться. Быстро всё потушил и, лишь после этого, испуганно покрутил головой. Вспомнил, что хозяин имения у него за спиной и рывком обернулся.

Яков Брюс стоял возле открытого настежь окна. С большим сожаленьем он посмотрел на молодого повесу и тихо сказал: — Когда я услышал от слуг, что вы проявили такой интерес к сему существу, я хотел подарить его вам.

Однако, неожиданно вспомнил, что срок его службы уже подходит к концу. Зная, чем обычно кончается короткая жизнь гомункулуса, я пригласил вас сюда, чтобы вы убедились в его неизбежной кончине. Не то вы вдруг бы решили, что я не захотел продать вам красивую девушку Настю и спрятал холопку от вас.

Мне очень жаль, что сиё существо уже отжило свой непродолжительный век и взорвалось у вас на глазах. — продолжал говорить Яков Брюс: — Если хотите, могу вместо него предложить вам небольшую железную птицу. Одну из них вы видели раньше, когда в прошлый раз приехали в гости.

Должен вам сообщить, что они гораздо практичней, чем люди, произведённые в лабораторных условиях. Живут значительно дольше и не взрываются скоро и шумно. Правда, жрут удивительно много. Причём, им всё равно кого есть, они не отличают людей от скота…

— Нет… Нет… Большое спасибо… Не нужно… — залепетал испуганный гость. Повернулся на пятках и бросился к двери. С разбега врезался в закрытые створки. Повернулся к хозяину и умоляюще посмотрел на него.

— Не спешите вы так. Всё уже благополучно закончилось. — участливо сказал Яков Брюс. Достал ключ из кармана камзола и с лёгкой усмешкой добавил: — Сейчас я открою.

Спустя пару дней, шумные гости вернулись в Москву. Скоро в златоглавой столице появились новые слухи. Теперь говорили о том, что Яков Брюс научился создавать гомункулусов.

То бишь, выращивать в лабораторных условиях искусственных тварей. Причём, любого внешнего облика. Хоть больших мужиков, ростом с саже́нь, хоть молодых прекрасных девиц.

Ещё люди твердили, что несколько знатных господ находились в подмосковном имении Якова Брюса. Они своими глазами увидели, что может сделать сей «чернокнижник». Одним мановением рук он развеял по ветру подобную нежить, ту самую, что всем показалась изумительной девушкой.

Купец Селивёрстов. Строительство особняка

Купив большой участок земли под возведение особняка, купец Селивёрстов кинул кличь по ближайшим окрестностям. Нанял ватагу мужиков и крепких парней. Снабдил их шанцевым инструментом и приказал очистить площадку от старых лачуг, что стояли там со дня основания города.

Ломать ведь значительно проще, чем делать что-то другое. Так что, с этой задачей рабочие справились на удивление быстро. Останки ветхих халуп растащили соседи. Полусгнившие брёвна и доски унесли на дрова.

Кирпичи пошли на разные нужды, вроде строительства погребов и фундаментов под курятники или сараи. Ну, а оставшийся мусор погрузили в телеги. Вывезли за окраину и свалили в ближайший глубокий овраг.

Затем, Михаил Афанасьевич послал приказчика на центральный почтамт. Тот дал телеграмму в Москву и выписал из златоглавой столицы какого-то знаменитого инженера-механика. Вместе с ним прибыли ещё десять достаточно странных, совершенно непьющих мужчин, одетых подобно лучшим членам городского сообщества.

Все прочих людей набирали на месте, прямо в Подгорске. Причём, отбором занимались всё те же приезжие люди. Благодаря столь необычному обстоятельству, первое время, на обширном участке возникла полная неразбериха. Рабочие там менялись, словно перчатки на красивых руках богатой кокетки.

Объяснялось всё тем, что заезжий «варяг» установил на строительстве такие порядки, что просто держись. С наемными служащими не церемонились и за любую провинность, немедленно гнали взашей.

В список тех прегрешений, за которыми следовал скорый расчёт, попали и вовсе нелепые вещи. Например, малейшее опоздание к началу работы, неточное выполнение строгих приказов начальства и даже обычное российское разгильдяйство и пьянство. Плюс ко всему, воровство, пусть даже и самое мелкое.

Зато к тем, кто удержался на службе в таких невыносимых условиях, относились значительно лучше, чем в прочих местах. Простые трудяги получали там почти вдвое больше, чем в среднем по городу. Поэтому, они дорожили своим положением и пахали не на страх, а на совесть.

Через пару недель всё как-то там устаканилось и в распоряжении иноземного мастера оказалась артель, в которой все люди были подобраны один к одному. Работа, наконец-то, сдвинулась с мертвой позиции, и скоро строительство дома развернулось в полную ширь.

В течении многих веков, в заштатном Подгорске ещё никогда не возводились столь огромные здания. Тем более, с такой невероятной сноровкой. Всего лишь за месяц, рабочие вырыли невероятно большой котлован.

Потом, заложили добротный фундамент и взялись за кладку глубоких обширных подвалов. Быстро выбрались из вязкой сибирской земли. Разровняли площадку и начали строить первый этаж.

После чего, в городе появились очень странные весьма противоречивые слухи. Одни утверждали, что шикарный особняк Селивёрстова возводит бригада рабочих, выписанных не абы откуда, а из просвещённой Европы.

То ли из трудолюбивой и дотошной Германии? То ли из промышленно развитой Англии? А может быть, даже из далёкой Америки? Командует ими не простой инженер из Москвы, а знаменитый учёный, который воздвиг множество храмов на нашей планете.

Мол, только поэтому, скорость строительства неимоверно высокая. Объяснялось подобное чудо самой новейшей методикой, разработанной великим парижским профессором. Но была ещё и другая, совершенно нелепая версия этих странных событий…

Корчмарь. Реконструкция особняка Селивёрстова

Как только были оформлены все документы, бывший «Дом пионеров» стал достоянием Корчмарёва Николай Александровича. Молодой олигарх не стал долго тянуть, а сразу взялся за дело.

Пригласил к себе архитектора, самого известного в городе. Заключил с ним строгий трудовой договор и дал короткий приказ: — Срочно найти документы, по которым был выстроен особняк купца Селивёрстова.

Часть старых планов удалось отыскать в пыльных местных архивах. К сожалению инженеров-строителей, это были лишь схемы различных коммуникационных сетей, и пять или шесть небольших фотографий. Зато из этих бумаг удалось узнать имя знаменитого московского зодчего, который некогда создал большой особняк.

Пришлось Корчмарю опять раскошелиться, и срочно отправить людей в столицу России. Там, в дальних запасниках одного из заштатных музеев, и были найдены недостающие чертежи огромного здания.

Как выяснилось, за минувший век с небольшим, фасады великолепного дома практически не пострадали. Ни смутные годы гражданской войны, ни долгие десятилетья советской республики, не изменили внешнего вида особняка купца Селивёрстова.

Обнаружились лишь не очень большие утраты. В ходе боев за Советскую власть были разрушены два верхних яруса центральной надстройки. Да ещё снесены четыре скромные башенки, стоявшие рядом.

Так уж случилось, что власть в Подгорске того бурного времени, менялась достаточно часто. А артиллеристы всех враждующих армий, проверяли меткость орудийной стрельбы только на башне и маленьких башенках. Почему они это делали, теперь уже сложно понять. Скорее всего, они просто бахвалились своим военным умением.

В послевоенный период, тоже обошлось без особых потерь. В разные годы, в особняке обреталось большое количество различных контор. К счастью, новые хозяева здания ничего не сносили. Лишь к дворовому фасаду приделали множество мелких сарайчиков. Вот, пожалуй, и всё.

Зато внутри великолепной постройки они «трудились» с невероятным размахом. Особняк много раз подвергался ремонту. Причём, капитальному, и с большой реконструкцией.

Так что, к нашему, двадцать первому веку, от роскошного убранства многочисленных залов совсем ничего не осталось. Да и планировка всех внутренних комнат изменилась не в лучшую сторону.

Появилось огромное количество тесных и тёмных клетушек с невероятно высоким лепным потолком. Бесследно исчез благородный паркет, а вместо него, появился дешёвый линолеум невероятно ядовитых расцветок.

Пока люди Николай Александрыча рылись в пыльных архивах, архитектор не оставался без дела. Он побродил по шумной Москве. Прочёл пару занимательных книг и узнал много чего интересного. Затем, он, никуда не спеша, вернулся домой. Взял чертежи, найденные в столице страны. Внимательно их изучил и подготовил свои предложения.

После чего, позвонил Корчмарю. Договорился с ним о немедленной встрече. Пришёл в большой кабинет олигарха и доложил о своих изысканиях: — Сто лет назад особняк походил на знаменитую Сухарёвскую башню, что раньше стояла в Москве.

Можно сказать, что он был чуть уменьшенной копией того чрезвычайно необычного здания. Получается, что до Октябрьской революции в Российской империи было две почти идентичных постройки.

В связи с глобальной реконструкцией города, затеянной Сталиным в 1934 году, многие сооружений пришлось уничтожить. Вместе с ними погиб оригинал, находившийся на Садовом кольце. Причём, окончательное решение по данному непростому вопросу принимал лично генсек. Так что, теперь во всей нашей стране осталось только одно здание подобного типа.

Конец ознакомительного фрагмента.