Хазарская петля

Александр Тамоников, 2019

Неспокойно на берегах Оки. Коварная орда хазар обложила крепость Вольное, за стенами которой укрылся род полян-землепашцев. Лютой мести жаждет бек Шамат, ведь незадолго до этого в здешних местах погиб отборный отряд кочевников во главе с сыном вождя. Хазары готовят полянам расправу, рассчитывая на скорую победу и богатую добычу. Они уверены, что защитники крепости, мирные труженики, не смогут дать отпор безжалостному войску степняков. Откуда им знать, что незадолго до этого у полян появилось необычное и очень грозное оружие. Самое время испытать его на непрошеных гостях…

Глава вторая

После большого привала сотни Шамата двинулись на юг. Разведочные отряды, посылаемые бележами вперед, докладывали о том, что на пути есть чем поживиться. Но бек сказал, чтобы больше полян в плен не брали.

Однажды вышли прямо к селению. Завидев пыльное облако, жители ушли в леса, захватив с собой добро, скотину и все, что могли унести. Вдобавок, чтобы басурмане не смогли поглумиться над родным селением, сами подожгли его. Загорелось и поле. Пришлось сотням Шамата с большим обозом протискиваться сквозь пожарище по крутым обрывам реки, проклиная непокорных полян.

Обоз сильно замедлял движение. Миновал девятый месяц, или Вересень (сентябрь), шла вторая неделя месяца десятого по исчислению бележей, или Листопада (октября), а войско вождя горного племени прошло немногим больше половины пути.

А тут еще на неделю зарядил нудный мелкий осенний дождь. Он лил и днем и ночью с короткими промежутками. Дорога расплылась, реки поднялись, даже ручьи, которые раньше не были помехой, сейчас являли собой преграды. После дождя, когда рать Шамата вышла в степь, стало проще идти, но заветные горы по-прежнему оставались далекими.

С каждым днем Шамат становился все более угрюмым и задумчивым. И только после вечерней молитвы и трапезы на ночных привалах, покурив кальян, он бодрился и тут же перед наложницами вызывал к себе сотников и велел им говорить одно и тоже: пять сотен бележей уже готовы были взять крепость и наказать полян за убийство тархана Ильдуана с сыном, чьи тела обнаружены в болоте, но неведомо откуда взялась большая рать неизвестного воеводы из полян и смешала все их планы. Сотникам надоели эти постоянные указания, но они слушали, а потом так же настойчиво вбивали этот обман в головы своим десятникам, а те — простым воинам, которые прекрасно понимали, что, если они не соврут, их ждет не только презрение племени, но и кровавая месть родственников тех, кого так бездарно погубили начальники.

Так продолжалось еще две недели. К началу одиннадцатого месяца сотни вышли на последний привал перед тем, как въехать в аул. Встали в предгорье, среди множества холмов и валунов. Эта местность была знакома им с детства. Но это не радовало. Никто не мог сказать, что ждало войско в Кумерге.

В ауле сильным противником вождя Шамата был бай Байзар, который по численности и крепости рода не уступал Шамату. Байзар едва не стал вождем, но его свалила хворь. Шамат же после того, как стал беком, умыслил притеснение Байзара. Войну родов не допустили другие баи. Для примирения даже решили выдать дочь Шамата за сына Байзара. Но и породнившись, роды втайне враждовали. Впрочем, это никак не сказывалось на сплоченности бележей перед общим врагом. Перед опасностью они забывали о распрях, а вождь — бек — получал неограниченную власть в ведении войны. Его слушали все: и друзья, и недруги.

Но что будет сейчас, когда Шамат потерял почти три сотни воинов? Надежда оставалась на обман и на ясырь, посланный ранее семьям рода бая Каплата, и тех невольников, что были захвачены в селениях Радово и Меланка.

Имел бек и тайную надежду на шаха Хазарского каганата и тархана Тимура Гальбара, брата сгинувшего в болоте Янура Ильдуана. Но об этом пока бек ни с кем не делился, даже будучи не в себе от курения кальяна. Надо было придумать имя воеводы дружины, что так коварно напала на пять сотен бележей, имея помощь варузов. Надумал — Всеволод Славный. Но «воевода» звучало не грозно, и тогда сам Шамат назвал его «князем».

В Хазарии слышали, что крупными союзами племен, проживающих на западе и юго-западе, правят не вожди, а князья. Князь подходил — и грозно, и важно. Не то что какой-нибудь вождь варузов, хотя и того не следовало забывать, все же в крепости находилось не менее двух сотен полян. А где две, там и пять, кто скажет обратное?

Обо всем, что он придумывал, бек оповещал своих сотников на каждом привале. А те в свою очередь учили десятников. Простым воинам про то знать было необязательно. Только то, что у князя было больше тысячи конных, хорошо вооруженных ратников.

Поутру войско двинулось по горной дороге, где на плато среди высоких скал располагался большой аул Кумерга. Он имел выгодное положение. Выйти к нему можно было только со стороны степи. С других сторон аул прикрывали непроходимые горы. Местные охотники знали множество троп, но ни одна из них не выходила в степь.

Дорогу закрывал сторожевой пост. На нем десяток воинов из разных родов — сотен. Сегодня стояли люди Батира Кашура, бая, боявшегося Шамата и желавшего заслужить его расположение.

Завидев передовой отряд, гонцы с поста тут же понеслись вверх на плато.

По аулу пронеслось:

— Рать вождя возвращается! Люди, выходите встречать! Бек ведет воинов с ясырем!

Аул представлял собой десяток разделенных между собой мелкими оврагами или холмами селений с небольшими каменными строениями. Несколько родов располагались в трех небольших ущельях, уходящих в горы на триста саженей и упиравшихся все в те же скалы. Там жилища строились террасами. Зачастую крыша одного жилища являлась полом для другого.

Всего в ауле насчитывалось более тысячи таких жилищ. У глав родов они были большими, у кого-то, как у Шамата, Каира, Байзара, — двухэтажными, у кого-то — постройки в одну комнату без окон. Но все они представляли собой отдельные крепости.

Жались к скалам жилища бележей еще и потому, что для выгона скота требовалось пространство. Поэтому на краю, у первых жилищ, стояла только мечеть да древняя башня, на которую раньше поднимался сторожевой дозор. Сейчас в нем надобности не было. Башня являлась символом крепости племени бележей. Все же плато, где пробивалась трава, было отдано для выгона скота. В горах таких плато, да и вообще земли было мало, ее приходилось беречь. Оттого наблюдалась такая разбросанность и беспорядочность жилищ.

Народ повалил из своих каменных крепостей.

Во главе встречавших был Айдамир Байзар, рядом — главы родов баи Батир Кашур, Долет Гамиз, Кадыр Адар и Мухаб Тахат.

Первым на площадь выехал бек Шамат в сопровождении баев Гузира Абашиза, Биназа Каира, Албури Месира и десятника нукеров Ильдара Хамзаята.

Бек и баи спешились, обнялись.

— Как поход, Ганзал? — спросил Байзар.

— Трудным выдался поход, Айдамир, такого еще не было.

— Я не вижу среди баев Асхата Каплата и Хасанби Баглара.

— И не увидишь. Они погибли.

— Как это? — искренне удивился Байзар. — Наши сотни ходили во многие походы на земли полян и всегда возвращались с ясырем и без потерь, что ты такое говоришь?

— А так, — грубо ответил Шамат, — мы потеряли не только баев, но и почти три сотни воинов, зато привели около двух сотен невольников.

Среди баев, не участвовавших в походе, наступило тягостное молчание. Такого они никак не ожидали.

Наконец Байзар проговорил:

— Ты погубил около трех сотен наших воинов?

— Думай, в чем обвиняешь. Не я погубил их.

— А кто?

— А вот о том я буду держать ответ перед всем народом.

— Да уж, придется объяснить. Если до того вдовы и сыновья погибших не разорвут тебя на куски.

— А вы на что? Мои баи? Сейчас нам нельзя допустить кровавых распрей. Надо удержать людей. Это сделаете вы.

Байзар воскликнул:

— А ты пойдешь в свое жилище и будешь развлекаться с женами?

Шамат приблизился к Байзару:

— Ты стал слишком дерзким, Байзар. Пока вождь — я, а ты будешь исполнять мои приказы. Иначе я прикажу нукерам казнить тебя.

— Да? А мои люди, считаешь, будут стоять и спокойно смотреть?

— Нет. Они бросятся на твою защиту, но их порубят сотни Каира, Абашиза и Месира, ты этого хочешь? Чтобы и внутри аула разыгралась война? Или надеешься на помощь баев, что оставались здесь, пока мы бились с врагом? Давай их спросим, помогут ли?

Шамат повернулся к Кашуру:

— Батир? Ты вступишь за Байзара?

Тот быстро проговорил:

— Я не пойду против выбранного всем племенем вождя, и род мой не пойдет.

Шамат перевел взгляд на Гамиза:

— Что скажешь ты, Долет?

— Сечи в ауле не допущу, я за тебя, вождь.

— Адар?

— Я — как Кашур и Гамиз.

— Ну а ты, Мухаб? — взглянул на бая Тахата Шамат.

Тахат ответил:

— Не следует нам устраивать ссору. Я за то, чтобы бек и сотники поведали всему аулу, как случилось так, что погибло столько воинов. А дальше… как решит народ.

С побежденным взглядом Шамат посмотрел на Байзара:

— Слышал? За тобой никого, за мной — все. Если не признаешь наши обычаи, можешь забирать род и уходить, но я не думаю, что люди пойдут за тобой. Тебе придется уйти одному, с женой и наложницами.

— Ты этого давно добивался.

— Глупец ты, Байзар. Хотел бы — давно бы уничтожил тебя. Но ты мне не чужой, ты такой же, как я. И хватит разговоров, надо идти к людям, на плато выходят сотни. Сейчас женщины узнают, что у них больше нет мужей, сыновья — что они потеряли отцов. Задание всем баям — держать свои роды. Сегодня требуется одно — успокоить народ. А завтра после утренней молитвы — общий сбор всех жителей аула. Я и мои верные сотники, что дрались с полянами, не щадя ни крови, ни жизни своей, мы ответим людям, как и почему погибли их мужья и отцы. Я все сказал. Дело за вами. И если кто-то не исполнит наказ, пусть пеняет на себя. Накажу строго.

Шамат взглянул на Байзара:

— А я пойду к семье, потому что устал безмерно. Старшим за себя оставляю бая Каира. И передайте, чтобы ко мне пришел мулла. Сотникам, что вернулись, отдать невольников Кашуру, смотреть тут за порядком и распустить людей на отдых. Ильдар, — кивнул Шамат десятнику нукеров, — за мной! Твои люди отдохнут по очереди. Сейчас даже в родном ауле требуется охрана.

При этом бек недвусмысленно посмотрел на Байзара.

Шамат с нукерами направился к своему двухэтажному дому, что крепился к восточный скале, рядом со стекающим с гор ручьем.

Тем временем округа как пожаром взялась воем и причитаниями женщин. Они все узнали. Шамат же не обращал на это внимания, приказав держать наложниц, привезенных от полян, под запором в пещере рядом со своим домом. Но посадить их туда скрытно.

Баям удалось успокоить народ. Не сразу, к полуденной молитве, но удалось. Воины родов развели всех по жилищам. Вскоре вой прекратился. Женщины, которых выдавали замуж в раннем возрасте по воле родителей, привыкшие к унижениям и полной власти мужчин, знали: без кормильцев их семьи не останутся. Их возьмут в жены братья и другие родственники павших. В племени никого не бросали.

Один лишь Байзар кусал губы от безмерной злобы. Казалось, была такая возможность скинуть ненавистного Шамата, но его поддержали баи. Но поддержали потому, что нельзя было допустить смуты в ауле. А вот завтра беку придется непросто, сумеет ли он оправдаться? Это будет сделать трудно. И тогда чаша весов может склониться на его, Байзара, сторону. А он уж своего не упустит.

Байзар решил после вечерней молитвы поговорить с баями, которые выступили сейчас за Шамата, но могут изменить решение. Это Гамиз, Адар, Тахат. Вполне возможно, что и Абашиз с Месиром. Они-то знают все о походе. Надо только найти к ним верный подход. А подход этот — деньги, которые есть у Байзара. Главное, узнать правду про поход. Только правду, больше ничего. Все другое будет против Байзара. Злой, как цепной пес, он ушел к себе, наказав своей сотне разводить людей по домам.

Наутро после молитвы вождь племени бележи объявил общий сбор жителей аула. Женщины к нему не допускались. Они, как на похоронах, стояли вдали от площади, у мечети, возле своих домов, пряча лица и кутаясь в платки.

Мужчины принесли скамьи для старейшин. Те заняли свои места, держа в руках тяжелые посохи.

Бек Шамат вышел на середину и начал свою пламенную речь. Говорил долго и много, то, что ранее было оговорено с сотниками, десятниками и простыми воинами, вернувшимися из похода. Баи стояли возле старейшин. Биназ Каир, Гузир Абашиз, Албури Месир рядом с Шаматом. Возле дома были нукеры в готовности защитить своего вождя под началом Ильдара Хамзаята.

Шамат бессовестно, но так правдоподобно врал своему народу, что удивлялись даже его ближние сотники.

Айдамир Байзар был мрачен. Все его усилия узнать тайну рокового похода закончились неудачно. И сотники, и десятники, и даже рядовые воины говорили то, что никак не позволяло обвинить бека в трусости и измене. Байзар ушел бы, так как знал, о чем будет говорить бек, но это еще больше отделяло его и весь род от остального племени, что допустить было нельзя. Одним родом соплеменники Байзара в горах не выжили бы. Да и Шамат не дал бы. Приходилось слушать.

Расписав во всех красках «подвиг» павших воинов, Шамат вознес руки к небу:

— О Всевышний, благодарю тебя за то, что не дал сгинуть всей рати. — Он перевел взгляд на старейшин: — А теперь скажите вы, что должна была делать рать в том положении, в котором оказалась? Позорно бежать? Вступить в переговоры и признать поражение или биться?

Баи и старейшины единодушно ответили:

— Биться!

Бек повернулся к мужчинам племени:

— Вы что скажете?

— Биться, — пронеслось над плато.

— Мы так и сделали. Бились до последнего и победили. Да, погибли наши соплеменники, но они сохранили честь и достоинство горца, славу бележей как непобедимых воинов. Мы привели большой ясырь. Он весь, кроме сотен невольников, доставленных в аул десятником сотни славного Каплата, вечная ему память, будет отдан семьям погибших. Судьбу женщин, оставшихся без мужей, решат старейшины, но никто не должен остаться без семьи. Проклятые поляне, что попытались противостоять нам, должны быть уничтожены. Так или нет?

— Так, — ответили главы родов.

— Так, — ответили старейшины.

— Значит, по весне мы вновь пойдем в земли полян и разорим все их селения, что попадутся нам по пути. Особенно крепость варузов на реке Оке. Мы возьмем еще больший ясырь и обложим данью тех, кого оставим жить. Так будет! — Бек замолчал и посмотрел в лица собравшимся. — Чтобы готовить новый поход, надо знать, доверяет ли по-прежнему мне народ или желает выбрать нового вождя?

Вперед выступил Абашиз:

— Люди, бек показал себя храбрым и умным воином. Никто другой не сделал бы то, что сделал он перед смертельной угрозой. Мой род поддерживает его.

Высказались в поддержку Каир и Месир, за ними все остальные.

Байзар, видя, что сейчас ничего изменить нельзя, также выказал доверие Шамату. Более того, он прилюдно принес извинения беку за оскорбительные слова.

Шамат улыбнулся. Он проиграл полянам, но победил в своем ауле. А это главное. Посему сказал Байзару:

— Тебе не надо извиняться передо мной, славный Айдамир. Я бы на твоем месте тоже поначалу выразил бы недовольство. Но сейчас, когда все решено, меж нами не может быть никаких обид. Нам еще заплатит хазарин, что нанял нас в поход на земли полян. Наказываю баю Каиру сегодня же отправить в Атиль гонцов, дабы оповестили Тимура Гальбара, что я желаю встретиться с ним.

Каир кивнул:

— Слушаюсь, бек.

— А теперь слово старейшинам.

Шамат стал рядом с ближними ему баями.

Самый старый мужчина в племени что-то прошамкал беззубым ртом, потряс посохом и, обессиленный, опустился на скамейку. Никто ничего не понял, но сбор завершился, как и должен был завершиться, — последним словом самого почтенного старца.

После этого баи занялись обустройством семей погибших воинов. Женщин, потерявших мужей, забирали братья погибших, племянников — дядья или дальние родственники. Десятники делили между ними невольников, отделяя девиц, которые по обычаю принадлежали всему племени и должны были быть проданы. То же касалось и невольниц, доставленных из селения Чуки. Их судьбы должен был решить малый совет баев. Впрочем, решение могло быть одно: продать, кого купят, остальных использовать на самых тяжелых работах в ауле.

Бек Шамат торжествовал победу. Он позвал в свой дом Каира, Абашиза и Месира.

Жены, закутанные в черные одежды, приготовили богатую трапезу.

— Все вышло так, как надо нам, — на правах хозяина дома и вождя начал Шамат. — Мы в глазах племени — герои, но вы заметили недовольство Айдамира Байзара?

Месир сказал:

— Он вчера вечером пытался выпытать у нас и у десятников подробности похода.

— Вот шакал! — вырвалось у Шамата. — Но у него ничего не вышло, судя по нынешнему поведению. И это очень хорошо. Но… Байзар давно желает стать во главе племени и своих попыток узнать правду не прекратит. И кто-то когда-то может не удержать языка за зубами. Что это будет означать для нас, думаю, объяснять не надо.

Каир покачал головой:

— Не надо. Надо другое, бек, — чтобы Байзар не узнал всей правды.

Шамат сощурил глаза:

— Это возможно только при условии, что Байзар покинет этот мир.

Месир сказал:

— Значит, он должен покинуть его.

— Но Байзар еще молод и здоров… — посмотрел на верных баев Шамат.

— Павшие воины тоже были молоды и здоровы, — проговорил Каир.

Бек перевел на него испытующий взгляд:

— Ты хочешь предложить?

— Есть одна мысль, но надо обсудить сообща.

— Говори, хотя погоди…

Шамат хлопнул в ладоши. Женщины убрали с низкого столика остатки трапезы, посуду, скатерть, принесли кумыс в чанах и кальян.

Когда они ушли, Шамат повторил:

— Говори, Биназ!

Каир устроился поудобнее на подушках:

— Нас может кто-нибудь слышать?

— Нет, — заверил его бек.

— Хорошо. Всем в племени известно, как жаден Байзар, особенно в отношении невольниц. Мои верные люди из его рода шепнули мне, что бай уже забрал себе двух наложниц, которые принадлежат всему племени. Из тех девиц, которых привел в аул Хайдар. Сделал это тайно ото всех, сейчас он держит их в подвале своего дома, часто пользуясь ими.

— Собака! — воскликнул Месир. — За одно только это надо наказать бая.

Абашиз покачал головой:

— Как наказать? Он глава рода, он держит его в полном повиновении.

— Помолчите оба, — наказал Шамат, — продолжай, Каир.

— До того Байзар забрал наложниц у двух своих нукеров, это из тех, что он привел из похода в южные земли. Он творит в своем роде все, что пожелает. Понятно, что обделенные нукеры затаили на него обиду.

— И что? — спросил Шамат. — Мало ли кто таит обиду на главу рода? Все довольны своими баями быть не могут.

— Это так, но нукеры, Хамир и Беган, еще до похода приходили ко мне, просили, чтобы я взял их в свой род.

— Байзар знает об этом?

— Таким мелочам он не придает значения.

— Дальше?

Каир, допив кумыс, взялся за мундштук кальяна, сделал глубокую затяжку.

— А дальше можно попробовать сделать так. Поговорить с Хамиром и Беганом, чтобы они…

Каир говорил, бек и баи внимательно слушали.

Закончил он словами:

–…и тогда все будет правдоподобно. Айдамир отправится на небеса, его место займет брат Азиз, слабовольный, угнетенный Байзаром бай. Тот искать правду похода не станет.

Абашиз спросил:

— Но как подобрать момент, когда одна из наложниц-полянок и нукеры Хамир и Беган окажутся в доме Байзара одновременно? У Байзара десяток слуг и не меньше невольниц.

— Это так, — согласно кивнул Каир, — но охраняют дом Байзара только четверо нукеров, двое из которых — Хамир и Беган. А с полянками Байзар развлекается часто, не меньше двух раз в неделю. Поэтому, я уверен, такой момент представится скоро. Нам надо, чтобы в это время Хамир и Беган знали, что делать.

Бек задумался. Баи курили кальян.

Наконец он произнес:

— План хороший. Но потом сами нукеры станут небезопасны для нас.

— Их уберем тоже. Позже, на большой охоте. Или в походе, а до того я заберу их к себе, верну наложниц и присмотрю за ними.

Бек проговорил:

— Этим делом займешься ты, Биназ. А как убрать нукеров, решу я. Лишь бы они выполнили задание.

Каир сказал:

— Я завтра же поговорю с ними.

— Но аккуратно, чтобы никто не прознал. Слышишь, Биназ, никто!

— Не волнуйся, бек, никто не прознает.

— Хоп, занимайся. Как поговоришь с нукерами, скажешь мне, о чем договорились.

— Да, господин.

— Тогда погоди пока высылать гонцов в Атиль.

Месир ухмыльнулся:

— Я, кажется, догадываюсь, кто будет этими гонцами.

Бек пронзил его взглядом своих безжалостных глаз:

— И напрасно, тебя это никак не касается.

— Как это не касается? Если выяснится правда, мне не поздоровится так же, как и всем, присутствующим здесь.

— Помолчи.

Бек вновь взглянул на Каира:

— Действуй быстро.

— Да, господин.

— Все, ступайте к своим семьям, совет закончен.

Утром следующего дня после утренней молитвы Каир как бы случайно оказался рядом с Хамиром, свободным от службы.

— Есть разговор, Хамир.

Нукер Байзара удивился:

— У тебя со мной?

— Да. Где мы можем поговорить, чтобы никто не видел и не слышал нас?

— Внутри сторожевой башни. Туда сейчас никто не ходит. Детей не пускают после обвала верхней части. И это рядом.

Каир наказал:

— Ступай туда, жди, я подойду.

— Хоп, бай, — все так же удивленно ответил нукер.

Вскоре они были внутри башни.

— Разговор такой…

Каир говорил недолго. Внимая баю, нукер сначала испугался, но потом лицо его исказила гримаса злости и ненависти.

— Значит, так? Хорошо. Байзар заслужил смерть.

— Так ты согласен?

— Да, — без раздумий ответил нукер.

— А Беган?

— Он тоже согласится. Но обещай, что сдержишь слово.

— Клянусь. Этого хватит?

— Да. А момент? Его и выбирать не надо. Мы с Беганом сегодня вечером будем охранять дом бая. И Байдар наверняка вызовет наложницу, а чаще других он развлекается с полянками.

— Значит, уже сегодня?

— Да, если в ауле будет все спокойно.

— За это не беспокойся, как и за свое будущее. Я ценю верных людей.

— О том я слышал, потому и согласился.

Каир внимательно посмотрел на нукера:

— Только из-за этого?

— Ну еще и из-за тех обид, что незаслуженно нанес мне и Бегану Айдамир Байзар.

— Хоп. Завтра вы должны сделать дело. Заберу вас к себе не сразу.

— Да, сразу нельзя.

— Но и тянуть не стану. Спрашивай, что желаешь?

Нукер замялся:

— А бек знает о твоем плане?

— Это не твое дело.

— Конечно. Значит, знает, и это хорошо.

— Ступай, я следом.

— Ты, бай, выходи через тыловой выход, а я пройду подземным ходом. Так безопасней.

— Хоп. Удачи.

— Да поможет нам Всевышний!

Бай и нукер разошлись. Никто в ауле не узнал про их тайную встречу.

А Каир не стал ждать вечера. Пройдя по аулу, где еще продолжали делить невольников и захваченное добро, он подошел к дому вождя.

Бека на месте не оказалось. Пришлось ждать.

Недолго. Скоро он вернулся и провел доверенного бая в свою большую комнату.

— Ты уже поговорил с нукерами?

— Да, бек.

— С кем?

— С Хамиром, он имеет влияние на Бегана.

— Где встречались?

— В сторожевой башне.

— Уверен, что вас никто не видел и не слышал?

— Да.

— Хоп. Говори, слушаю.

Каир поведал Шамату о разговоре.

— Значит, дело можно сделать уже сегодня?

— Да.

— И Хамир так легко согласился?

— Это неудивительно, он горит желанием отомстить Байзару за унижения.

— Да, Байзар допустил большую ошибку, возомнив себя великим правителем. А еще большую ошибку тем, что считает своих соплеменников рабами. А рабы опасны. Ну и шайтан с ним. Лишь бы все удалось.

— Посмотрим. Должно удасться, а нет — Байзар прибьет нукеров и будет прав. Со мной же Хамира и Бегана никак не связать, с тобой, бек, тем более.

— Хоп, ждем вечера. Еще никогда я с таким нетерпением не ждал, когда солнце уйдет за горизонт.

— Мне быть у себя?

— Тебе надо посмотреть за нукерами, а Абашизу и Месиру быть у себя. При этом не в домах, а среди своих людей, объяснить для чего?

— Не надо.

— Ступай, Биназ. Да хранит тебя Всевышний и… благодарю.

— Не стоит, бек. Нам друг без друга теперь нельзя.

— Ты прав.

Каир ушел. Бек проговорил:

— Ну, что ж, Байзар, посмотрим, встанет ли Всевышний на твою защиту после твоей подлости.

И прилег на уютный топчан.

День в заботах прошел быстро. Минула вечерняя молитва, роды разошлись по своим домам. В горах быстро стемнело.

В назначенное время нукеры Хамир и Беган пришли к дому Байзара.

К ним вышел сам бай:

— Я до утра буду на женской половине, смотрите, чтобы никто не приближался к дому.

Хамир удивился:

— А кому приближаться-то, господин? Чужаков в ауле нет и быть не может.

— Тогда от кого ты охраняешь меня?

— От недругов.

— Вот ты и ответил на свой вопрос. Запомните оба: никто не должен знать, что эту ночь я буду с наложницей.

— Но это же не воспрещается законами племени? — на этот раз голос подал Беган.

— В ауле траур, хоть наш род и не потерял никого, но мы обязаны подчиняться законам племени. Я же… хотя это вас не касается. Запомните только одно: никто, кроме вас, не должен знать, что эту ночь я провел с наложницей.

— Да, господин, — ответил Хамир. Как только бек ушел, он повернулся к Бегану: — Ты слышал, чтобы вождь и старейшины объявляли в ауле траур?

— Нет.

— Тогда почему бай сказал так?

— Наверное, для того, чтобы никто не узнал, что будет пользоваться не обычной наложницей, что открыто проживают в соседнем строении, а с полянкой, одной из тех, которую он желает скрыть от бека.

— Ты прав, наверное, так и есть. Но нам надо узнать точно, что бай станет развлекаться с полянкой. Погоди, слуга бая идет.

Во двор из тыловой низкой двери вышел слуга Байзара. Это он приводил к нему тайных наложниц.

Хамир хорошо знал слугу, так как они были троюродными братьями и часто ходили на охоту, когда отпускал бай.

— Салам, Самир, — подошел к нему Хамир.

— Салам, брат, и тебя приветствую, Беган.

— Тебя также, — ответил нукер.

— Бай говорил, чтобы мы особо охраняли сегодня его дом. Мужскую половину. Не знаешь почему?

— Потому, что он будет развлекаться с наложницей.

— Ну, да, конечно, что же еще делать мужчине ночью, если не спать с женами. Вот только не пойму, почему сегодня надо особенно внимательно охранять дом. Наложниц бай имеет едва ли не каждую ночь, уделяя мало времени женам.

Самир был занят другими делами, потому ответил, не задумываясь:

— Дело в тех наложницах, что тайно содержатся в подвале.

— А… Понятно. Не повезло им. Другие открыто живут, а эти…

— Это ненадолго, бай скоро продаст их. Он не раз говорил, а сегодня хочет сполна Зою, потом, может, и Тину.

— Настоящий мужчина, — цокнул языком Беган.

— А то ты не знал? Да и много ли надо сил на четырнадцатилетних девиц?

— Ты прав, ладно, это не наше дело, будем исполнять приказ. А ты куда собрался?

— Да надо отнести кое-что мулле.

— Ну, ступай, а то завидит нас вместе бай, огреет плеткой.

— Да уже не пожалеет.

Слуга пошел к мечети.

Хамир проговорил:

— Ну вот мы и узнали, что надо. Когда будем дело делать?

— Как только Байзар закончит с первой наложницей.

— Почему не со второй?

— А ты уверен, что он захочет вторую?

— Не уверен. Хоп, делаем, как ты сказал.

— Вместе ворвемся в комнату или кто-то один? — безразлично поинтересовался Беган.

Хамир ответил:

— Вместе! Чтобы заслуги перед баем Каиром были у обоих.

— Верно. Тогда ждем?

— Да.

Нукеры разошлись. Они и представить не могли, что за ними из сторожевой башни внимательно смотрит сам бай Каир.

Ночь постепенно покрывала горы.

Нукеры встали у мужской половины дома, видя со двора и основную его часть, и плато до мечети, и башню.

Вот вышел из дома слуга:

— Я на отдых, до рассвета.

Хамир спросил:

— Ты уже привел к баю наложницу?

Сейчас посторонних мыслей в голове слуги не было:

— А чего ты так интересуешься этим сегодня?

— Потому что, когда будет занят бай, мы с Беганом можем поспать по очереди. Чего двоим тут торчать?

— А… Это так, ну тогда можете делить время. У бая сейчас Зоя. Тину Байзар решил не вызывать.

— Покойного сна тебе, Самир.

— А вам — тихой службы.

— Да чего тут может случиться?

— Кто знает, кто знает, — уходя, проговорил слуга.

Его крохотный дом, частью построенный в пещере, был рядом, саженях в десяти. Спал Самир крепко, хотя вставал всегда в нужное время без посторонних.

Нукеры не разошлись на отдых. Через какое-то время Хамир осторожно приоткрыл дверь, прошел к мужской половине дома, встал у двери в комнату, где бай развлекался с наложницей. Услышал тихие стоны и прерывистое дыхание.

Вернулся. Беган спросил:

— Ну что?

— В ауле спокойно?

— Никого не видать.

— Ну тогда не будем терять времени. Бай уже с наложницей. Я режу его, а ты рубишь наложницу. Потом говорим, как надо.

— Пошли!

Бай Базар терзал миниатюрное тело наложницы. Ей, похоже, нездоровилось, и она не проявляла былой страсти, что, в конце концов, взбесило Байзара. Он ударил наложницу по щеке:

— Я для чего позвал тебя? Чтобы ты еле шевелилась?

— Прости, господин, я постараюсь быть прежней.

— Да уж постарайся, иначе я придушу тебя. А ну повернись. И двигайся, двигайся.

Бай навалился на девушку.

В это время открылась дверь и в комнату вошли нукеры.

Байзар выкрикнул:

— Какого шайтана?

Хамир ответил, по возможности, спокойно:

— Кончилась твоя власть, бай.

— Что?

Он вскочил с ложа, и тут же клинок нукера пробил его сердце. Бай, хрипя, завалился на бок, задергался в предсмертных судорогах.

Наложница вскочила и закуталась в простыню, испуганно глядя на нукеров широко раскрытыми от ужаса глазами.

Хамир подошел к ней, бросил нож:

— Возьми его!

— Зачем?

— Почувствуешь силу. Она пригодится тебе, когда пойдешь в степь.

— Вы отпускаете меня?

— Конечно.

— А Тину?

— И Тину.

— Я могу одеться?

— Да.

Наложница прямо при мужчинах надела штаны, взялась за платье.

Хамир кивнул Бегану.

Тот выхватил саблю и одним ударом рассек тело молодой женщины. Она умерла мгновенно, так и не поняв, что произошло. Окровавленный нож лежал рядом с ней.

— Уходим, поднимаем шум, — приказал Хамир.

— Хоп.

Нукеры вышли из дома и закричали:

— Люди, вставайте, беда!

В сторожевой башне довольно ухмыльнулся Каир и пошел к подземному ходу.

В мужскую половину вбежали жены бая, дружно завопили. Пришел слуга, соседи, весь род. Шум усиливался, он разбудил половину аула.

Каир, выйдя из подземного хода, осмотрелся, побежал к дому Байзара, где уже собралась толпа из десяти мужчин. Впереди нукеры. В руках Бегана сверкала окровавленная сабля.

— Что случилось? — крикнул бай.

— Беда, господин! Наложница убила Айдамира Байзара.

— Как вы допустили это?

— Мы не должны охранять господина в его комнате, — ответил Хамир и указал на Бегана, — только услышав крик бая и вопль женщины, мы поняли, что в доме что-то случилось, и бросились в комнату. А там наложница с ножом в руке. На полу, весь в крови — бай, наложница уже штаны успела надеть. Попыталась кинуться на нас, ну Беган и рубанул ее.

— Кто сейчас в комнате Байзара?

— Его жены.

— Позвать сюда срочно вождя.

Он взглянул на нукеров:

— Ну что встали, бегом за беком. И об убийстве Байзара по пути не говорите.

— Где брат Айдамира?

— Здесь я!

К Каиру подошел щуплый мужчина, воином его назвать было сложно. Но он — брат убитого и единственный наследник, а значит, с этого момента и глава рода.

— Сожалею, Азиз, что так случилось. Но теперь ты — бай.

— Меня еще никто не выбирал.

— Э-э, утром выберут. Больше некого. Успокой своих людей, пусть идут по домам.

— Хоп, бай Каир. А это правда, что наложница убила Айдамира?

— Да, правда. Я его мертвым еще не видел, но видели нукеры.

— Ясно!

Азиз начал успокаивать близких родственников. Делал это неумело, робко. Но народ, понимая, что баем станет Азиз, послушался его. Многие даже быстрее, чем если бы он кричал и стегал их плеткой.

Люди рода Байзара разошлись.

На коне прискакал вождь Шамат. Спешился, спросил Каира, как будто ничего не знал:

— Что произошло, Биназ?

Каир с сожалением ответил:

— Беда, бек, бай Байзар убит у себя дома.

— Что? — взревел Шамат. — Как это убит? Кем?

— Наложницей.

Шамат умело изобразил крайнее удивление:

— Наложницей? — Потом взял себя в руки: — Где эта тварь?

— Разве нукеры Байзара не сказали тебе?

— Что именно?

— Один из них, Беган, зарубил наложницу.

— Идем в комнату.

— Там жены покойного.

— Отправим их в женскую половину, у них будет время оплакать своего мужа.

— Как скажешь, бек.

Подъехали другие баи. Несмотря на глубокую ночь, весть об убийстве одного из баев быстро разлетелась по аулу.

Шамат с Каиром и вызванным по этому случаю Азизом зашли в комнату. Увидели распростертое тело бая Байзара с кровавой раной под левым соском. Клинок попал прямо в сердце. Рядом — наполовину одетая полянка с рассеченной головой. Окровавленный нож рядом с ней.

Шамат наказал:

— Вызвать сюда нукеров, охранявших дом.

Явились Хамир и Беган. Поклонились.

Бек взглянул на Хамира:

— Говори, как было.

Нукер объяснил, как научил его Каир:

— Мы стояли на посту. Как слуга привел наложницу, мы не видели. Но знали, что она будет. Сам бай отчего-то дал наказ сегодня особенно внимательно охранять мужскую половину. Мы видели слугу, спросили его, почему бай дал такой наказ? Слуга не мог ответить, но сказал, что у бая будет наложница, о которой знать в ауле не следует. Мы удивились, но служба есть служба. Стояли у дверей, так, чтобы видеть вход и подходы к дому. Потом вдруг раздался крик. Так не кричат, когда развлекаются. Мы с Беганом решили посмотреть, что случилось. Зашли в дом. Бай был уже мертв, а наложница одевалась. Увидев нас, закричала: «Будьте вы прокляты!» и схватила нож, тут Беган и рубанул ее.

Шамат кивнул:

— Все ясно. Кто эта полянка? Я раньше не видел ее среди наложниц Байзара.

Он взглянул на брата убитого бая:

— Может, ты скажешь, Азиз?

— Скажу, — вздохнул Азиз, — брат забрал себе двух наложниц, которые должны были принадлежать всему племени. Я говорил ему, что так поступать нельзя. Он накричал на меня: «Вот когда станешь на мое место, будешь делать что захочешь. А пока я глава рода, и ты в мои дела не суйся». Ну я и не совался.

— И где жили эти наложницы?

— Они жили в подвале, тут рядом в соседней комнате вход. Там же должна быть и вторая.

Шамат велел осмотреть подвал. Оттуда вывели вторую наложницу. Ее расспросили и отправили к захваченным в последнем походе невольницам.

Шамат сказал Азизу:

— До захода солнца похороните Байзара. Потом ты, Азиз, созови род, проведете выборы. Я приду на сбор. По закону главой рода должен стать ты. Ты и станешь им. Готов ли ты принять на себя такую ответственность?

— Я же не могу отказаться?

— Я задал вопрос, — повысил голос Шамат, показывая тем самым, что не посмеет от нового бая терпеть непослушания и своеволия, как от прежнего.

— Да, бек, я готов.

Шамат указал на трупы:

— Гляди, чем заканчиваются попытки нарушить обычаи наших предков. Это не наложница, это Всевышний ее рукой наказал Байзара.

— Да, господин, я понимаю.

— Хоп. Всем спать. Жены могут вернуться в комнату. Тело наложницы положите на арбу и вывезите к началу ущелья, там бросьте на съедение шакалам.

— Слушаюсь.

Шамат повернулся к нукерам:

— Вы сделали все верно. Не зайди вы вовремя в комнату, наложница могла бы сбежать. Это стало бы позором для нас. Сейчас вам тут делать нечего, отдыхайте, а завтра после утренней молитвы придете ко мне.

Бек повернулся к Азизу:

— Я забираю этих воинов, они мне нужны, ты не против?

— Конечно, нет, бек.

— Хоп.

Шамат пошел на выход, за ним Каир. Улица опустела, баи заняли свои дома. Отойдя от дома покойного Байзара, Шамат проговорил:

— Нам удалось это. И это очень хорошо.

Каир ответил:

— Баи не глупцы, они могут заподозрить неладное. Такого, чтобы наложница убила хозяина, еще никогда не было. И потом, она настолько хрупкая, что не могла нанести такой сильный удар.

— И это хорошо.

Каир удивился:

— Почему?

— Потому, что все будут знать: выступивший против бека бай умер в ту же ночь, да еще так, что обвинить в его смерти никого невозможно. Значит, подобное может произойти и с другими. От того, что мы убрали Байзара, наше положение только окрепнет.

— Ты вызвал нукеров, чтобы отправить их к брату тархана Ильдуана?

— Об этом поговорим позже. А ты после утренней молитвы приведи ко мне Пегри и Амаса. Надеюсь, не надо объяснять зачем?

— Не надо!

— Яхши, до рассвета отдыхаем.

Бек и верный ему бай разошлись у мечети. Аул погрузился в тревожный сон.

С утра после утренней молитвы начали подготовки к похоронам бая Байзара. Тогда же в дом бека Шамата явились нукеры Хамир и Беган.

Бек встретил их радушно, провел в большую комнату:

— У меня есть для вас важное задание, воины.

Хамир ответил:

— Мы всегда готовы услужить тебе, бек, но… бай Каир обещал…

Шамат прервал его:

— Я знаю, что обещал вам Каир. Вы получите обещанное. Даже больше, если выполните мое задание. Надо выехать в Хамлых, там найти тархана Тимура Гальбара, это брат Янура Ильдуана, на поиски которого мы ходили в поход. Найти его не сложно. Это влиятельный человек в Хазарском каганате, там любой знает, где его дворец. Передадите ему, что я желаю встретиться в крепости Саркел, там, где мы встречались ранее. Если он будет расспрашивать вас о походе, скажете, что сами не ходили в земли полян, а разговор со мной предстоит важный. Пусть он скажет, когда сможет прибыть в Саркел. Когда вернетесь, получите обещанное ранее и отдельно — мою награду. Все поняли?

— Да, господин.

— Выезжайте немедленно.

— Слушаюсь, — ответил Хамир.

Нукеры ушли. Каир привел Пегри и Амаса.

Бек и им дал задание. Говорил недолго. Воины поняли его с полуслова.

Напоследок бек предупредил:

— Все должно быть сделано чисто. Для дозорного поста на дороге вы едете в поселение Сарсин, вотчину тархана Ильдуана, что в трех верстах от Хамлыха, сообщить жене Ильдуана печальную весть. О выезде в Хамлых Хамира и Бегана ничего не знаете. А чтобы все было правдоподобно, ваш выезд — когда солнце будет на полпути к зениту. Вы поняли меня?

— Да, господин.

— Я надеюсь на вас. Ступайте. Жду хороших вестей.

— Да, господин!

Нукеры бека покинул его дом. Сам Шамат поехал к дому Байзара, где Азиз и старейшины должны были собрать род, чтобы выбрать нового бая.