Станция невозврата

Александр Тамоников, 2023

Роман о напряженной работе специалистов уникального подразделения КГБ. От мозгового штурма при подготовке секретной операции до реальной схватки с коварным противником в любой точке земного шара – путь, который по силам только мужественным и преданным своему делу профессионалам. 1977 год. В Москве совершена серия терактов, повлекшая гибель мирных граждан. Следствие оперативно устанавливает непосредственных исполнителей акции. Все они принадлежат к националистической организации, прибывшей из Закавказья. Чтобы задержать главарей террористов, руководство КГБ направляет в регион специальную группу «Дон» полковника Вячеслава Богданова. Бойцы находят штаб боевиков. Однако в последний момент план захвата срывается. Богданов едва успевает получить от одного из уцелевших бандитов новую страшную информацию… «Романы А. Тамоникова – о настоящих мужчинах, для которых понятия доблести, чести и долга – не пустой звук». – В. Колычев

Глава 2

К четырем часам дня группа «Дон» в полном составе собралась на подмосковной базе. Не хватало только командира, полковника Богданова. Звонок с сообщением об общем сборе бойцы получили в два часа дня. Как всегда, от станции метро их забрал дежурный автобус. Год назад бессменный водитель Григорий Иванько ушел на заслуженный отдых, и группе дали нового водителя, а вместе с ним новенький микроавтобус латвийского производства «РАФ-2203».

В 1976 году эта модель была чуть ли не эксклюзивом, так как производство микроавтобусов латвийские товарищи наладили всего год назад. О такой машине группа могла только мечтать: современная двухконтурная система привода тормозов обеспечивала максимальную безопасность, удобные раздельные кресла для всех пассажиров, металлические элементы салона, прикрытые мягкими накладками. И в довершение шика — собственная эмблема, состоявшая из стильного силуэта машины, в который латиницей «вписана» заводская аббревиатура RAF. Шик-модерн, да и только.

Микроавтобусом члены группы остались довольны, а вот с водителем за год совместной работы так и не удалось наладить контакт. Тридцатилетний парень оказался настолько замкнутым по натуре человеком, что за год члены команды полковника Богданова едва ли перемолвились с ним парой фраз. Все его общение с группой сводилось к односложным предложениям типа: «Машина готова» и «можем ехать». На работу этот факт особо не влиял, но осадок после таких поездок всегда оставался.

Вот и в этот раз водитель, Илья Смирнов, подал микроавтобус к месту сбора точно в срок, молча дождался, пока группа погрузит в салон вещи, так же молча доехал до базы и, не прощаясь, уехал. Члены группы разнесли вещи по комнатам и собрались в кухне-гостиной.

— Кто знает, для чего нас собрали на этот раз?

Вопрос задал лейтенант Зуйков, самый нетерпеливый из группы. Вопрос прозвучал, и все взгляды устремились на заместителя командира подполковника Дубко. Очередное звание Дубко получил через полгода после Богданова, а еще через год в группе начали поговаривать, что скоро Дубко сменит командира спецподразделения на его посту. Мимо Дубко эти разговоры, естественно, не прошли, и он, не особый любитель интриг и тайн, открыто задал вопрос Богданову. Тот пожал плечами, улыбнулся и заявил, что смена руководства спецподразделением в Управлении не обсуждалась. Случилось это пару недель назад, и Дубко решил выбросить мысли о замене командира из головы, а заодно посоветовать своим товарищам попридержать языки.

— Полковник Богданов звонил из Управления, так что ни о каких подробностях речь не шла, — ответил Дубко.

— И в котором часу он приедет на базу, тоже неизвестно? — на этот раз вопрос задал капитан Дорохин.

— Неизвестно, Коля. Скорее всего, он все еще утрясает вопросы с командировкой или прорабатывает план наших действий, так что у нас есть время на тренировку, — пояснил Дубко. — Казанец остается за кашевара, готовит ужин. Ночуем на базе, так что без еды не обойтись. Остальные на стрельбище, часовая тренировка.

— Есть приготовить ужин, — вяло козырнул Казанец, которому идея пострелять нравилась куда больше, чем готовка ужина.

Остальные члены группы, радуясь, что их миновала участь Казанца, один за другим вышли из домика. Дубко задержался.

— Юра, за готовкой не забывай про телефон, — напомнил он. — Командир может позвонить в любой момент, так что будь начеку.

— Он должен позвонить?

— Не обязательно, но возможно. Не хочу, чтобы, сидя в Управлении, ему пришлось ждать, пока мы соизволим ответить.

— Я понял, Саша. Если Богданов позвонит, я тебя позову, — пообещал Казанец.

К семи часам Богданов так и не приехал, и не позвонил. Бойцы закончили тренировку, поужинали и разошлись по комнатам. Дубко обосновался в мансарде напротив телефонного аппарата и приготовился ждать. Отвечая на вопрос Зуйкова о цели сбора, Дубко слукавил. Командир действительно не сказал, куда на этот раз их планируют забросить, но все же кое-какую информацию Дубко получил. Богданов сказал, что дело связано с январскими событиями, из чего Дубко сделал вывод: речь пойдет о взрывах в Москве. А о чем еще может идти речь? События восьмого января этого года стали самым шокирующим фактом, его обсуждали все и везде. Разумеется, в группе дело «Взрывников» тоже не осталось без внимания.

Когда члены группы только узнали о том, что в Московском метрополитене произошел террористический акт, они стали рваться в бой. Бойцы были убеждены: такого преступникам спускать нельзя. Чтобы мирные граждане боялись выходить из дома, страшились передвигаться по городу, ездить на отдых в городские парки и заходить в продуктовые магазины за хлебом? Нет, такого они просто не могут допустить! Но в Управлении решили, что навыки «нелегалов» им не пригодятся, и по большому счету они были правы. За ситуацией внутри страны несли ответственность совершенно другие структуры, но никак не «нелегалы».

Время шло, жизнь входила в привычное русло, и бойцы расслабились. Новых взрывов не последовало, а на розыск преступников, сконструировавших и подбросивших бомбу в вагон метро, руководство страны бросило все силы МВД и КГБ. У группы «Дон» хватало забот вне страны, так что без дела они не сидели. По своим каналам они отслеживали ситуацию с ведущимся расследованием, но не более того. Уже никто из бойцов не заводил разговор, что стоило бы их спецподразделению подключиться к розыску виновных, устроивших взрывы. Все успокоилось, и именно в этот момент командира спецподразделения вызвали в ПГУ, и оказалось, что группу все же решили привлечь к расследованию.

Дубко сгорал от нетерпения, ему до жути хотелось узнать, что же изменилось, почему вышестоящее начальство приняло решение привлечь «нелегалов». Как только закончился короткий разговор Богданова с Дубко, мозг заместителя командира работал не переставая. Он прокручивал в голове все известные ему факты по делу «Взрывников» и не находил ответа на свой вопрос. Не находил, но продолжал искать, не в силах остановиться.

Полковник Богданов приехал только к девяти часам вечера. Загнал машину во двор и, прихватив дорожную сумку, вошел в дом. На звук приближающегося автомобиля в кухню-гостиную уже подтянулись все бойцы.

— Здравия желаем, командир, — за всех поздоровался подполковник Дубко. — Мы тебя заждались.

— Встреча заняла больше времени, чем мы ожидали, — ответил Богданов и бросил сумку у порога. — Пожевать есть что-нибудь? За весь день ни маковой росинки во рту, умираю с голоду.

— Как не быть, командир. — Казанец по-хозяйски махнул рукой, приглашая полковника за стол. — Харчи не ахти какие, но питательность гарантирую.

— Это он скромничает, командир, — выступил вперед Леха Лепилин. — Сегодня Казанец кашеварил, такую вкуснятину наготовил, мы чуть его стряпню вместе с кастрюлей не слопали. И когда только он успевает кулинарные журналы читать? Не иначе как по ночам изучает.

— Все шутишь, Леха? — Богданов улыбнулся, видеть группу в полном составе ему было приятно. — Раз Казанец готовил, тебе командира потчевать. Доставай тарелку.

— Ну нет, этой чести я себя лишить не позволю. — Казанец решительно отстранил кинувшегося к посудному шкафу Лепилина. — Блюдо называется «быстрый кулеш», его моя бабушка готовила, когда мы с отцом на сенокос ездили.

Казанец достал тарелку и наложил из кастрюли щедрую порцию варева. Богданов потянул носом воздух, и рот наполнился слюной.

— Ох, Юрок, скольких твоих талантов мы еще не знаем, — весело протянул он. — Давай сюда свое варево, сил нет ждать.

Десять минут в кухне был слышен лишь стук ложки о тарелку и довольное чавканье командира. Когда с едой было покончено, Богданов отодвинул тарелку в сторону, отхлебнул пару глотков крепкого чая и приступил к рассказу. Он в подробностях описал работу, проделанную оперативниками и контрразведчиками, после чего подвел итог.

— На данный момент оперативно-следственной группой разрабатывается основная версия: за взрывы в Москве несут ответственность члены Национальной объединенной партии Армении, в частности, их бывший лидер Степан Затикян. Однако генерал-майор Удилов считает, что эта группа недостаточно подготовлена, чтобы решиться противостоять Советскому Союзу.

— Почему бы и нет? Много ли ума нужно, чтобы сварганить пару-тройку самодельных бомб и разложить их в общественных местах столицы? — высказал свое мнение Казанец.

— Для того чтобы устроить взрыв, может, и немного, но их цель — запугать людей, заставить правительство тратить силы на поиски противника внутри страны, а это уже стратегия, — возразил Дубко.

— Но ведь открыто никто так и не взял на себя ответственность за взрывы, — напомнил Казанец. — Получается, что от стратегии запугивания они отказались.

— В некоторых случаях неизвестный враг бывает страшнее известного, — заметил Богданов.

— Или они набирают силу, прежде чем заявить о себе, — вступил в разговор Дорохин. — Я с Казанцом согласен: нет никаких доказательств того, что Национальную объединенную партию поддерживает более сильная организация. Так почему не предположить, что партия начала оперяться и действовать более нагло? Что вообще представляет собой эта партия?

— А вот это хороший вопрос, — похвалил полковник Богданов. — Тут у меня материалы по НОП, собранные за десять лет ее существования. Давайте вместе разбираться.

Он достал из дорожной сумки объемистую папку, из нее извлек еще одну, потоньше, разложил на столе и начал читать:

— Организация основана в тысяча девятьсот шестьдесят шестом году. Тогда ее костяк составляли три человека: Айкануз Хачатрян, Шаген Арутюнян и Степан Затикян. Пройдемся по всем трем. Хачатряну, художнику, в то время исполнилось сорок семь лет. Затикян и Арутюнян — студенты, на момент создания партии им всего по двадцать. Их деятельность заключалась в написании программы НОП, текста клятвы, которую полагалось давать при вступлении в партию, создание печатного органа «Парос», в переводе с армянского «Маяк», и ведение пропаганды среди армянского населения о создании независимой Армении. В таком виде организация просуществовала два года. В тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году бо́льшая часть членов НОП была арестована и осуждена за антисоветскую пропаганду. Фактическим руководителем организации стал Паруйр Айрикян. На тот момент ему исполнилось девятнадцать. На свободе он пробыл всего год, уже в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году его арестовали за организацию подпольной группы, распространение изготовленных им листовок с протестом против «российского шовинизма», с требованием вернуть Армении Нагорный Карабах и Нахичевань и с призывами к независимости Армении.

— Я помню этот процесс, — заявил Лепилин. — Его называли «процесс двадцатилетних», потому что всем арестованным членам НОП на тот момент было всего по двадцать. Айрикян известен в Армении тем, что сочинял армянские патриотические песни. И этот песенник спустя всего восемь лет превратился в террориста? Сомнительно как-то.

— Призывы к борьбе с советской властью не так уж безобидны, — заметил Дубко. — А у молодых людей кровь горячая, им только повод дай.

— Может, и так, — не стал спорить Лепилин.

— Айрикян был приговорен к четырем годам лагерей строгого режима, — продолжил Богданов. — После освобождения пробыл на свободе только год и снова попал в лагеря.

— Выходит, отсидка его не отрезвила, — прокомментировал Дубко.

— Нисколько. Уже находясь в заключении в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году, вместе с другим членом НОП Аршакяном Айрикян решил подкорректировать программу партии и устав. В этой программе Айрикян отверг антикоммунистические высказывания, которые преобладали в первой редакции программы. Теперь он заявляет, что НОП стремится восстановить «исторические границы» Армении, но продолжает настаивать на независимости, на выходе Армении из состава СССР, в то же время заявляя, что новая, независимая Армения станет «дружественным СССР государством». В новой программе Айрикян предлагает добиваться всеармянского референдума, чтобы решить вопрос выхода из СССР. И сделать это он планирует под международным контролем.

— Хочет, чтобы вопрос о выходе Армении из состава СССР решали в ООН?

— Да, Саша, именно этого хочет НОП, — подтвердил Богданов. — Он делает упор на то, что в Конституции СССР не оговаривается, каким путем должно быть выражено желание населения союзной республики о выходе из СССР, и делает ставку на всеармянский референдум. То есть НОП планирует привлечь к референдуму не только армян, живущих в данный момент в Армении, а всех армян вообще. Предварительным условием такого референдума он видит обеспечение свободы выражения мнений каждого и как одно из проявлений этой свободы — легализацию НОП.

— Всего этого он собирается добиться, находясь в заключении?

— В этой организации много людей, готовых добиваться целей, поставленных Айрикяном. Но, судя по записям в папке, и в заключении Айрикян и его соратники не успокаиваются. Голодовки в поддержку обращения в ООН, заявления с требованием легализации НОП, привлечение политзаключенных иных национальностей к решению вопроса о референдуме — все это лишь часть их деятельности, ведущейся в заключении. В апреле этого года была объявлена открытая правозащитная ассоциация, так называемая Армянская Хельсинкская группа, которая состоит из граждан Армении. Они обнародовали декларацию, в которой объявили о том, что армяне желают, чтобы Армянская ССР вступила в члены ООН.

— Но в этой папке, как я понял, нет информации о том, что НОП добивается своих целей с оружием в руках или использует для их достижения террористические методы. — Дубко склонился над столом и захлопнул папку с материалами по НОП. — Нас же интересует именно эта сторона вопроса.

— Ты прав, Саша, ни одного упоминания жестокости или физической агрессии, — согласился Богданов. — Эта партия при ближайшем рассмотрении действительно недотягивает до жестокого врага, способного принести невинных людей в жертву ради достижения своих целей.

— Выходит, Удилов прав и сами организаторы НОП не додумались бы до такой акции. — Дубко тяжело вздохнул. — Значит, нам придется искать тех, кто прикрывается именем НОП.

— Все верно, Саша, нам нужно разбираться с этим вопросом. Но начинать придется все же с членов НОП. Удилов дал мне список членов партии, которые ведут активную деятельность на территории Армении. Завтра в восемь утра мы должны быть в аэропорту. Летим рейсом Москва — Ереван, там нас встретит представитель армянской госбезопасности. Встреча неофициальная, по личной просьбе Удилова.

— Значит, все наши действия в Ереване будут проводиться на неофициальной основе? — уточнил Лепилин.

— Да, мы летим не как сотрудники КГБ, а с экскурсионной целью. В гостинице селить нас не будут, предоставят отдельный дом в пригороде Еревана. Также должны обеспечить транспортом и, в случае необходимости, оружием. Все это мы получим на месте.

— Летим всей группой?

— Да, в полном составе, Леша. А сейчас всем нам не помешает отдохнуть. Если остались вопросы, готов на них ответить.

— Вопросов нет, командир, — произнес Дубко, обведя взглядом команду. — Идем отдыхать, парни.

Все разошлись по своим комнатам, в кухне остались только Богданов и Дубко.

— Что ты обо всем этом думаешь, Слава? — как только кухня опустела, задал вопрос Дубко.

— Пока рано делать какие-то выводы, — уклонился от прямого ответа Богданов. — Хотя генерал-майор Удилов показался мне знающим человеком.

— Полагаешь, его предположение может оказаться верным?

— Думаю, это возможно. Чем больше я изучаю материалы по НОП, тем больше склоняюсь к версии Удилова. Партию НОП организовали двадцатилетние мальчишки, которым захотелось поиграть в войнушку, вот как я это вижу. С другой стороны, организация существует уже больше десяти лет, и это нельзя сбрасывать со счетов.

— А что Старцев думает обо всем этом?

— Трудно сказать. Ясно одно: он всеми силами желает поддержать Удилова. — Богданов выдержал паузу, прежде чем продолжить. — Ты знал, что у Старцева при взрыве в метро чуть не пострадали родственники?

— Нет, впервые слышу. — Удивление Дубко было искренним.

— И я не знал. Сегодня он сообщил об этом Удилову. Момент был соответствующий, слова сами на язык просились, и все же мне показалось странным, что он ни разу не обмолвился об этом раньше.

— Возможно, о таких вещах не так легко говорить. — Дубко пожал плечами. — И потом, он не обязан открывать перед тобой душу. Пусть вы и служите с ним бок о бок уже не первый десяток лет, но это не дает тебе права обижаться на него за то, что он не пожелал поделиться с тобой своими переживаниями. К тому же, как я понял, никто не пострадал, верно?

— Да иди ты, психиатр доморощенный. — Богданов фыркнул. — Вон как завернул! Не дает тебе права!

— Повеселел? Это хорошо. — Дубко рассмеялся. — Ладно, Слава, расходимся. Нам тоже не помешает отдохнуть.

Утром поднялись в шесть, наскоро позавтракали. Водитель пригнал «РАФ-2203» в семь, посигналил у крыльца, и группа в полном составе, загрузившись в микроавтобус, выехала в Москву. Ровно в восемь в аэропорт прибыл генерал-майор Старцев. Напутствовать бойцов спецподразделения не стал, лишь пожелал спокойного полета, перебросился парой-тройкой слов с Богдановым и уехал, не дожидаясь объявления посадки на рейс.

Ту-154 забрал пассажиров и вырулил на взлетную полосу, а через несколько часов благополучно приземлился в аэропорту Звартноц, в 12 километрах от Еревана.

На площади у здания аэропорта группу ждал человек в штатском и с табличкой на русском языке «Исторические экскурсии». Оставив группу в небольшом отдалении, Богданов подошел к мужчине.

— Здравствуйте, я Вячеслав Богданов, — представился он.

— Здравствуйте, я вас жду. Альберт Мкртчян. — Мужчина протянул руку для рукопожатия. — Автобус на парковке, командуйте вашим людям, повезу вас в город.

Богданов махнул рукой, бойцы спецподразделения «Дон» подхватили сумки и зашагали следом за провожатым. Заняли места в автобусе, Мкртчян скомандовал водителю, и тот вырулил со стоянки. Пока ехали, Мкртчян, как настоящий экскурсовод, потчевал гостей историями о достопримечательностях Армении. Рассказывал он увлеченно, с вдохновением, и бойцы поневоле заслушались. Автобус проехал почти весь город, прежде чем свернуть на второстепенную дорогу, ведущую к временному жилищу спецподразделения. Как только город остался позади, Мкртчян перешел на деловой тон.

— Во время вашего пребывания в Армении можете обращаться ко мне с любыми просьбами, — сообщил он Богданову. — Транспорт, информация, связь с Москвой и прочие вопросы можете решать через меня. В доме есть телефон, он для связи со мной. На телефоне все время будет сидеть дежурный, он сможет в максимально короткий срок передать ваши просьбы и пожелания лично мне. С ним можете разговаривать открыто.

— Отлично. Хорошая связь всегда решает половину дела, — поблагодарил Богданов. — Что насчет транспорта?

— Два автомобиля хватит? — спросил Мкртчян.

— Зависит от того, насколько активно нам придется передвигаться, — ответил Богданов.

— В случае необходимости смогу организовать третий автомобиль. Сейчас же во дворе дома находятся только два. — Мкртчян взглянул на Богданова и задал следующий вопрос: — Как у вас обстоят дела с армянским языком?

— Разговорная речь на базовом уровне, — подумав, ответил Богданов. — Думаете, с этим вопросом могут возникнуть сложности?

— Для вас было бы полезнее понимать армянскую речь, — уклончиво ответил Мкртчян. — Если придется разбираться с документами на армянском языке, обратитесь ко мне. Я либо сам помогу с переводом, либо пришлю человека.

— И за это спасибо, — повторно поблагодарил Богданов.

Пока шел разговор, автобус подъехал к небольшому белостенному домику, огороженному палисадником, и остановился у ворот.

— Приехали, — сообщил Мкртчян. — Пойдемте, я вам покажу ваше временное жилище.

Дом оказался уютным. Три комнаты и кухня, удобства во дворе, но дом натоплен и прибран.

— В холодильнике запас продуктов на неделю. Задержитесь дольше — запасы пополним. — Мкртчян взмахом руки обвел комнату. — Телефон в дальней комнате, вода на улице в колодце. В сарае запас бензина в трех канистрах. Заправляться можете по талонам, они в коробке на хлебнице. Располагайтесь. Надеюсь, здесь вам будет удобно.

— Не сомневаюсь, — произнес Богданов.

— На случай, если будет нужно задержаться в городе на ночь, мы приготовили квартиру на проспекте Ленина. Пользоваться ею желательно только в крайнем случае, так как она принадлежит комитету госбезопасности Армении, а вы здесь на полулегальном положении. И все же страховка не помешает, так считает товарищ Удилов. Адрес и ключи в той же коробке, где талоны на бензин. Товарищ Богданов, у вас ко мне остались вопросы?

— На данный момент нет, товарищ Мкртчян.

— Тогда я вас оставлю. Номер телефона записан на аппарате. — Мкртчян пожал руку Богданова. — Звоните.

Он вышел, и спустя полминуты Богданов услышал звук отъезжающего автобуса.

— Все, парни, он уехал, — громко произнес Богданов. — Бросайте вещи, пора приниматься за дело.

Он разложил на столе список, который дал ему Удилов, карту Еревана и принялся изучать.

Всего в списке значились шесть фамилий людей, которые, по данным армянского КГБ, стояли ближе всего к верхушке Национальной объединенной партии Армении, в частности к Степану Затикяну. Пятеро проживали в Ереване, шестой — в двадцати километрах от Еревана, в городке Масис.

— У нас всего две машины, из того и будем исходить, — заявил Богданов. — Сегодня нам нужно установить слежку хотя бы за половиной человек из списка. Наиболее перспективными кажутся четверо, поэтому двоих откладываем на неопределенный срок. Из этих четверых нужно отсеять еще кого-то.

— Зачем отсеивать, командир?

— Мы физически не сможем следить на двух машинах за четверыми, — пояснил Богданов.

— Так за тремя тоже не сможем, — высказался Дорохин.

— Не совсем так. — Богданов обвел на карте круг. — Здесь находится квартира Геворгяна, она всего в пяти километрах от нашего дома, если ехать по Тбилисскому шоссе, получится пять, если идти по прямой, то не больше трех с половиной километров. Это довольно близко, поэтому с Геворгяном поступим так: к нему приставим Уфимцева. Дима, ты в хорошей форме, если нужно будет вернуться сюда, в Ариндж, много времени не займет.

— Согласен, командир, — произнес Уфимцев и взял со стола стопку бумаг с данными Геворгяна.

— Считай, один под присмотром, — прокомментировал Дубко. — На очереди Аршакуни. Его дом стоит по проспекту Гая. Предлагаю отправить туда меня и Зуйкова. Подбросим Уфимцева к дому Геворкяна и поедем дальше.

— Согласен, Аршакуни ваш, Саша.

— Кто остался? — Лепилин заглянул в исписанный убористым почерком листок. — Перспективные обведены в круг?

— Да, здесь Шагинян, живущий в районе Гетапня по 9-й улице, и Кудоян, проживающий в городке Масис.

— Шагиняна можно контролировать без машины, командир? Если он не слишком важная шишка, первый день я мог бы и на своих двоих его попасти, — предложил Дорохин. — Кто в Масис поедет, тот меня и подбросит, а там буду действовать сообразно обстоятельствам.

— Нет, Коля, в Масис мы пока не поедем. Есть информация, что в селе член партии НОП только прописан, а где он проживает, армянской госбезопасности неизвестно. Все, что они знают — это то, что гражданин Кудоян два-три раза в неделю приходит в шахматный клуб, расположенный на проспекте Ленина, и нам лучше попытаться отследить его там. Этим займется Казанец. Юра, тебе достается машина, отвезешь Дорохина на 9-ю улицу, выгрузишь, а сам поедешь в шахматный клуб. По данным КГБ, Кудоян предпочитает вечернюю игру, приходит часам к семнадцати и не встает из-за стола до двадцати двух.

— Сейчас уже пятнадцать тридцать, — взглянул на часы Казанец. — Надо бы собираться, если хотим приехать раньше Кудояна.

— Коля, ты готов выдвигаться?

— Готов, командир.

— Дима Уфимцев, ты готов?

— Всегда готов, командир. — Уфимцев довольно улыбнулся. — Адрес запомнил, фото изучил.

— Командир, я так понимаю, мне достается Озанян по улице Толстого? — Лепилин выдвинулся вперед, привлекая внимание командира.

— Да, Озанян будет на тебе, но только не сегодня. Неохваченными у нас остаются Озанян и некто Пыщик, насколько я понимаю, это не фамилия, а прозвище. Они подождут до завтра. Мы с тобой, Леха, остаемся на связи, чтобы иметь возможность подстраховать ребят. Третью машину Мкртчян обещал дать завтра к полудню, значит, к этому времени всем нужно вернуться для отчета в дом. В зависимости от результатов наблюдений спланируем последующие действия. Вопросы есть?

— Номер телефона, по которому вам звонить, — попросил Дорохин.

Богданов продиктовал номер, написанный на передней крышке телефонного аппарата, дважды повторил, чтобы все запомнили.

— Готово, — за всех произнес Дорохин. — Держим связь по этому номеру.

— Еще вопросы?

— В контакт вступать можно? — задал вопрос Уфимцев.

— Только в случае крайней необходимости, — предостерег полковник Богданов. — Между вами существует языковой барьер, вы можете что-то не так истолковать, и будет недопонимание, к тому же реакцию этих людей предугадать невозможно. Три их товарища находятся в заключении, им собираются предъявить серьезные обвинения. Покушение на убийство, убийство, преступный сговор… Тут и политических статей не нужно, и так на смертный приговор хватит. Как думаете, появится ли у ваших подопечных желание откровенничать с вами о делах НОП?

— Я понял, командир, просто уточнил. С языком у меня вполне прилично, я три года жил в Ленинакане, еще во время учебы в школе, — пояснил Уфимцев. — Диалект в Ереване не отличается от ленинаканского, вот я и подумал, что мог бы попытаться наладить контакт с Геворгяном, вдруг удастся набиться ему в друзья.

— Что ж, это меняет дело. Попробуй, Дима, чем черт не шутит.

— Спасибо, командир, — поблагодарил Уфимцев.

— А теперь все по коням, — скомандовал Богданов. — Тем, кто не на колесах, по прибытии на место в первую очередь побеспокоиться о том, чтобы не мозолить глаза старичкам, мучающимся бессонницей.

— Найти укрытие на ночное время, мы поняли, командир. — Губы Дорохина растянулись в улыбке. — Помните, как Зуйков в Париже забрался на дерево, а его старушка из пентхауса засекла и полицию вызывала?

— О, я помню! — Лепилин подскочил на месте. — Зуйков тогда третьим заходом на смену заступил, вместе со мной. Старушка была — огонь, поверьте мне на слово! А свисток помните? Как она в него дула, чуть щеки не полопались. Вот Зуйков молодчага, умеет скрытное место для наблюдений выбирать.

— Ну, хватит куражиться, отправляйтесь по местам, парни. — Богданов махнул рукой. — Расходимся.

Бойцы спецподразделения один за другим стали покидать дом, и вскоре полковник Богданов и капитан Лепилин остались в доме одни. Спустя час позвонил генерал-майор Удилов, справился, как ереванцы встретили спецподразделение «Дон», дал пару советов, как избежать общения с любопытными соседями, затем перешел к делу.

— Сегодня снова допрашивали Степана Затикяна, — сообщил он. — Вернее, пытались допрашивать. На контакт он идти никак не хочет. Его подельники Степанян и Багдасарян соловьями заливаются. Они уже признались в том, что состояли в партии НОП, что привел их туда именно Затикян и что он же убедил их совершить преступление против жителей Москвы. Но Затикян упорно молчит и вину свою признавать не собирается. Вот почему ваша помощь так необходима, Вячеслав Антонович.

— Мне пока нечего вам сообщить, товарищ генерал-майор. — Богданов пришел в замешательство: они в Ереване не более трех часов, а Удилов уже каких-то результатов ждет. — Мои бойцы выехали для наблюдения за объектами. Сколько продлится наблюдение, прежде чем появится результат, предсказать невозможно. Завтра в полдень все бойцы должны представить первый отчет, но это все. Никаких глобальных известий не предполагается.

— Ничего, я понимаю. Подождем до завтра, — произнес Удилов.

— Не думаю, что и спустя сутки у нас что-то кардинально изменится. Дайте нам время, товарищ генерал-майор.

— Да, конечно. Работайте в привычном режиме, Вячеслав Антонович.

Удилов попрощался и прервал разговор. Богданов положил трубку на рычаг и повернулся к Лепилину:

— Хочу прогуляться. Леха, остаешься на телефоне. Если будет звонить Мкртчян, передай: я позвоню после двадцати двух.

Заявление Богданова прозвучало совершенно неожиданно, но Лепилин не решился выспрашивать, с чего вдруг командиру захотелось погулять. Вместо вопросов Лепилин кивнул и пошел заниматься своими делами. Богданов оделся и вышел. Судя по карте, ему предстояло пройти около пяти километров, чтобы добраться до города.

Полковник настроился на долгий путь, но ему повезло: буквально у второго перекрестка мимо пронесся автобус со словом «Ереван» на информационном табло. Автобус остановился у столба со спецзнаком автобусной остановки. Богданов махнул рукой, подавая сигнал водителю, тот «мигнул» фарами, сообщая, что сигнал принят. Пробежав пятьдесят метров, Богданов благополучно занял место в рейсовом автобусе, следующим до Еревана. Водитель оказался разговорчивым армянином, который вот уже десять лет обслуживает маршрут по Абовянскому шоссе с заходом в Ариндж.

— Автобус ходит каждый час, начиная с шести утра и заканчивая одиннадцатью ночи. Я сам в Ариндже живу, так что мне удобно. — Водитель охотно делился с Богдановым информацией. — Утром встал, автобус завел и через двадцать минут я на конечной остановке в Ереване. Протяженность маршрута небольшая за счет большого количества населенных пунктов, которые обслуживает мой маршрут. На том перекрестке, где я тебя подобрал, находится автобусная остановка. Еще одна чуть дальше, у магазина, а так, если нужно срочно попасть в город, звонишь мне домой, и говоришь: «Я друг Ерана, нужно в город», и все! Мой сын тебя отвезет туда, куда нужно.

— Пожалуй, номер телефона не помешает. — Богданов потянулся за блокнотом. — Продиктуешь?

— А вот он, на самом видном месте висит. — Водитель кивком указал на лобовое стекло.

Богданов глянул на приклеенный прямо на лобовое стекло лист бумаги, на котором крупными цифрами были написаны номер телефона и имя водителя, и переписал номер в блокнот.

Водитель продолжал болтать:

— У нас в Ариндже все просто, люди хорошие, гостеприимные. Ты правильно сделал, что выбрал наш поселок. В Ереване, конечно, хорошо, но воздух с нашим не сравнится! Природа у нас красивая, нет суеты и крикливости.

По какой-то причине водитель решил, что Богданов переехал в Ариндж на постоянное место жительства, и переубеждать его полковник не стал. А водитель продолжал расписывать блага проживания в Ариндже.

— Рыбалку любишь? За железной дорогой течет река Раздан. Рыбалка на ней — мечта любого рыбака. Места, конечно, знать нужно, но с этим вопросом я тебе помогу.

— Позвонить по телефону и сказать: «Я друг Ераза»? — пошутил Богданов.

— Ты быстро схватываешь, — рассмеялся водитель. — Так и есть. Если задумал отдохнуть, или в город срочно съездить, или поломка какая в доме, да мало ли что людям понадобится, позвони, и я тебе помогу.

— Не тяжело круглые сутки в полной боевой готовности находиться? — полюбопытствовал Богданов.

— Какая тягость доброму человеку помочь? Никакой. — Слова водителя звучали искренне. — Ты человеку добро сделаешь — он тебе тем же ответит.

Так, за разговорами, Богданов не заметил, как автобус доехал до города. По самому городу автобус не курсировал, высаживал пассажиров на конечной остановке городского маршрута, идущего в центр, поэтому Богданов распрощался со словоохотливым водителем и вышел. Он огляделся в поисках телефона-автомата. Таковой отыскался в нескольких десятках метров от остановки, у продовольственного магазина. Богданов дошел до телефона-автомата, по пути отыскал в кармане мелочь и, сняв трубку, набрал номер.

Этот номер телефона он еще перед отъездом из Москвы выучил наизусть. Несмотря на то что генерал-майор Удилов предоставил спецподразделению надежных людей, через которых они могли получать нужную информацию, Богданов предпочитал получить альтернативный источник сведений, такой, которому всецело доверяет лично он, а не кто-то из Управления. К счастью, в Ереване такой человек у полковника Богданова имелся.

С полковником Меджонковым Богданов познакомился лет десять назад, незадолго до знаменательных событий в Чехословакии. Тогда группу заслали в приграничный с Грузией турецкий городок Хопа, и вся операция проходила на двух территориях. Меджонков тогда возглавлял рядовой отдел милиции в грузинском городе Хелвачаури, и его прикрепили к группе «Дон» как знатока местности. За две недели, пока шла спецоперация, Меджонков много раз оказывал действительно неоценимую помощь. А после окончания дела их с Богдановым общение не закончилось.

За последние десять лет многое поменялось: и Богданов, и Меджонков от майорских погон добрались до полковничьих, Меджонкова с повышением перевели из Грузии в Армению, где три последних года он возглавлял окружной отдел милиции при Главном управлении МВД СССР. Пару раз после событий в Турции Богданов и Меджонков пересекались по службе, еще пару-тройку раз встречались не по служебным делам и раз пять в год созванивались по телефону. Несмотря на то что общались они мало, доверие, возникшее между Богдановым и Меджонковым, только крепло, и их дружбу смело можно было считать состоявшейся на всю жизнь.

Как только Богданов узнал, что его группу собираются забросить в Армению, он сразу вспомнил о Меджонкове. На иерархической лестнице уголовного розыска Меджонков занимал далеко не последнюю ступень, к тому же уже с полгода нес службу в самом Ереване, поэтому Богданов подумал, что товарищ может что-то знать. Что-то из того, о чем не говорят на планерках, не упоминают в отчетах и так далее. Что-то, что поможет группе понять, оправдан ли ее приезд или операция основана на домыслах генерал-майора Удилова и не имеет смысла.

Гудки в трубке прервались бодрым, поставленным голосом:

— Дежурный части лейтенант Дроздов, слушаю вас!

— Пригласите полковника Меджонкова, — произнес Богданов в трубку.

— Кто его спрашивает? По какому вопросу?

— По личному. Скажите, Богданов звонит.

— Ожидайте на линии.

В трубке установилась тишина, а спустя пару минут зазвучал знакомый голос:

— Здорово, бродяга! Чего не на домашний?

— Привет, Кайрат. Долго ждать, пока ты домой доберешься.

— На этот раз по делу? — догадался Меджонков.

— Угадал. Сильно занят? Встретиться можем?

— В каком смысле? — не понял Меджонков.

— Разговор не телефонный, — пояснил Богданов. — Лучше бы встретиться лично и обсудить кое-что.

— Так ты в Ереване?

— В Ереване.

— Вот сукин сын! Даже не позвонил, даже не намекнул.

— Все решалось в спешке, Кайрат. Так как, мы сможем встретиться?

— Сейчас?

— Желательно.

— Дай подумать. — Меджонков с минуту молчал, в трубке был слышен только шелест бумаг, которые он просматривал, затем снова заговорил: — Освободиться смогу через час. Ты на машине?

— Нет, своим ходом.

— Где ты сейчас? Назови адрес, я пришлю за тобой машину.

— Лучше сам приезжай. И желательно без водителя, — предупредил Богданов.

— Даже так? Ладно, диктуй адрес, как освобожусь — подъеду.

Ждать Меджонкова пришлось почти полтора часа. Богданов успел изучить все близлежащие торговые точки и зоны отдыха, пока дожидался друга. Меджонков подъехал, когда Богданов в очередной раз перешел из кондитерской лавки в сквер напротив автобусной остановки. Он посигналил, Богданов приветственно махнул рукой и быстрым шагом направился к машине. Меджонков, выйдя из машины, поджидал друга.

— Здорово, бродяга! — Меджонков сгреб Богданова в охапку. — Сколько лет, сколько зим? Как же я рад тебя видеть!

— Привет, Кайрат! — Богданов высвободился из дружеских объятий. — Рано радуешься, сначала выслушай, с чем я к тебе явился.

— Не важно! Работа — это одно, а наша дружба — совсем иное. Сколько мы с тобой не виделись? Год? Два?

— Давно это было, сразу и не вспомнишь. — Богданов улыбнулся. — А ведь ты прав, несмотря на обстоятельства, я чертовски рад тебя видеть!

— Я всегда прав. — Меджонков рассмеялся. — Садись в машину, сегодня свежо, чтобы по полдня на улице торчать.

— Свежо? Да ты смеешься! Когда мы уезжали из Москвы, снега там было по колено. А у вас днем плюс пятнадцать.

— Сегодня плюс десять, и уже давно вечер. А по ночам у нас и до нуля температура опуститься может. В ноябре погода в Армении меняется очень резко, имей это в виду, Слава.

— Учту, Кайрат, не беспокойся. А в машину сесть я не против, такие разговоры лучше вести не на ходу.

— Тогда, может, ко мне? Жена с детьми у своей матери в Казахстане. Решили школьные каникулы там провести, так что я неделю холостяк.

— Мне потом до места далеко добираться, — засомневался Богданов.

— Я тебя отвезу, это не проблема, — пообещал Меджонков. — Зато пообщаемся с комфортом и без свидетелей.

— Что ж, если ты настаиваешь, тогда поехали.

— Вот и отлично. Садись в машину, прокачу тебя по Еревану с ветерком. — Меджонков сел за руль, дождался, пока сядет Богданов, завел двигатель. — До меня ехать километра три, про работу будем дома говорить, а пока расскажи, как твои? Как жена, как сын?

— У них все хорошо. Елена работает, Артем в этом году окончил школу, поступил в Московский университет на физико-математический факультет.

— Ого! Сложное направление. — Меджонков поцокал языком. — И как, не жалеет еще?

— Два месяца прошло, еще рано о чем-то судить. — Богданов улыбнулся. — За два месяца ни в одном деле разобраться не успеешь, а тут только учеба.

— Не скажи, — возразил Меджонков. — Я вот когда в милицию попал, сразу понял, что это мое призвание.

— Выходит, тебе повезло, Кайрат. Надеюсь, Артему тоже повезет.

— Мои мальчишки тоже скоро оперятся, выпорхнут из гнезда. В этом году им по 14 исполнится. Мать с ума сходит, боится, что одна останется.

— Лена это пережила. Поначалу тяжело было, потом привыкла. Зато на себя больше времени остается. Она без дела не сидит, записалась на курсы кройки и шитья, два раза в неделю в бассейн ходит, а по воскресеньям какие-то лекции в библиотеке читает. Одним словом: полная загрузка.

— Надо своей посоветовать, может, и ей полегчает.

За разговором не заметили, как доехали до дома Меджонкова. Оставив машину у подъезда, они поднялись на второй этаж скромной пятиэтажки и прошли в квартиру.

— Иди сразу в кухню, я сегодня без обеда, так что будем одновременно и разговаривать, и ужин готовить.

Пока подготавливали продукты для ужина, Богданов озвучил тему своего визита в Ереван, рассказал все, что можно было рассказать, не нарушая секретности. Меджонков слушал внимательно и, когда Богданов закончил говорить, сразу перешел к делу.

— Вопрос, который предстоит решать твоей группе, — важен для всех нас. В Ереване не афишируют причастность лиц армянской национальности к трагедии в Москве. На этот счет у местных существуют свои теории, и правительство Армении не беспочвенно полагает, что слышать о том, что армяне взорвали мирных граждан Москвы, ни один армянин не готов.

— Эта сторона вопроса меня не слишком тревожит, — заметил Богданов. — Моя задача — выяснить, кто стоит за взрывами в Москве. Я не утверждаю, что виновны лица армянской национальности, но, если это правда, замалчивать данный факт ради успокоения души остальных армян я не стану!

Конец ознакомительного фрагмента.