Русский частокол

Александр Тамоников, 2019

На берегу Оки соседствуют три славянских племени. Всякое между ними бывало: и враждовали они между собой, и делили спорные земли, и вместе забавлялись на Ивана Купалу, и воровали друг у друга невест… Но пришла беда – добрались до здешних мест свирепые хазары. И встал вопрос: пропадать соседям поодиночке или сообща дать отпор врагу. Старейшина одного из родов, мудрый Дедил, предлагает объединиться. В первом же бою славяне заманивают передовой отряд хазар в ловушку и уничтожают его. Хвала богам! Но не ведают победители, что в этой схватке погиб любимый сын хазарского кагана. А это значит – жди лютой мести…

Глава третья

В доме Дедила царило мрачное настроение. Заруба гневался на всех. Дети и жена старались не попадаться ему на глаза.

Когда вернулся Вавула, Дедил накинулся на него:

— И что теперь делать? Ты понимаешь, что теперь вражда между нашим родом и родом Кобяка усилится? До свары большой дело может дойти.

— Понимаю, отец.

— Понимает он, — Дедил сел на лавку.

— Как исправляться-то? И Кобяка понять можно, все же любимая дочь.

— Как будто такое впервой? — проговорил Вавула. — Вон из других селений хазары только девицами дань берут, десятками уводят в Хазарию свою.

— Нам этого еще не хватало. Помолчи, а то накличешь беду.

Вечером, когда все собрались в доме, Вавула забрал нож, надел старую рубаху и штаны, перемотал онучи.

Дедил подозрительно посмотрел на него:

— И куда ты собрался?

— Пойду на реку. Пройдусь.

— И что задумал?

— А чего я могу задумать, отец? Пройдусь, и все, вы меня не ждите, спать ложитесь. Я-то все одно не усну, посижу на берегу.

— Нет, Вавула, ты что-то задумал.

Сын взглянул на отца:

— Я уже не дитя, чтобы смотреть за мной, сам знаю, что делать.

Дедил взорвался:

— Что ж не знал, когда Ведану одну оставил?

— Не береди душу, отец.

Вавула вышел к реке. Огляделся. За ним никто не пошел. Увидел на углу городьбы фигуру. Махнул рукой. Оттуда ответный взмах.

— Я уже мыслил, не придешь, — сказал Коваль.

Одет он был в легкие штаны и рубаху, подпоясанную широким поясом, за поясом нож, в руках топор.

— Как я мог не прийти? А зачем топор-то взял?

— Да мало ли? Пригодится.

— Нам бы только выкрасть Ведану, более ничего. Свара с хазарами нам не нужна.

— Кто знает, Вавула, как дело пойдет.

— Где кони?

— Рядом.

— Что на селе?

— Как и должно быть — тихо. Идем.

Кони стояли у одинокой старой березы с мешками на головах. Вавула спросил:

— У табуна тебя никто не видел?

— Если бы видел, я бы не привел коней.

— Твоя правда.

Они отвязали коней и повели их в обход села, к лесу. За селом сняли мешки, вскочили верхом и поскакали к месту, где в праздник гуляли жители Вабежи. Дождя не было, следы остались. По ним и двинулись. Коваль иногда спрыгивал с коня, смотрел землю. Говорил: «Есть следы», запрыгивал обратно, и они продолжали путь. Ночь вступала в свои права.

Возле старых сосен Коваль остановился. Отсюда был слышен запах дыма.

— Лагерь хазар близко.

— Ну да, тут же елань большая.

— Далее пешком пойдем.

Они соскочили на землю, привязали коней к деревьям, надели им на морды мешки. Пошли лесом. Скоро вышли к елани, увидели на дальней стороне у болота большой шатер, рядом еще один, поменьше, по краям елани юрты, посредине табун, более десятка шалашей. Догорали костры в ямах, на срубленном дереве сидел хазарин и держал между ног саблю.

— Гляди, Сидор, — указал на него Вавула, — стража.

— Пустое. Ветер на нас. Треба бы проведать, где Ведана.

— В одном из шатров.

— То понятно, но — в каком?

— Большой наверняка самого тархана. Он при себе держать Ведану не будет, у него наложницы есть. Значит, в малом она, с сыном его и помощником.

— А если он, этот хазарин проклятый, уже надругался над ней?

Коваль вздохнул:

— Мог. Хотя гляди на кострища, они еще затухают, в шалашах и юртах только укладываются, то заметно. Видать, недавно жрали мясо. Не время насильничать. Сейчас время, но кругом тихо, а Ведана сопротивлялась бы, кричала. И шевеление было бы. А ничего нет.

— Если сын тархана надругался над Веданой — убью.

— Его или ее?

— Его, ее-то за что?

— Правильно. Обходим стан, заходим с болота.

— Но тогда нас учует хазарин-сторож. Ветер-то с той стороны.

— Не учует, часто хворост в костер подкладывает, дыма много, сквозь дым не учует. Да и ветерок на середине елани гуляет кругом.

— Ладно, идем.

Друзья обошли елань. Они знали об этой поляне, охотились здесь, поэтому пробирались уверенно даже во тьме. А главное — бесшумно. Угрожающе крикнул в ночи сыч, ухнул филин, мужики встали. Сторож вытер слезящиеся от дыма глаза, посмотрел по сторонам. Кони спокойны, значит, крупного зверя нет. А от птиц, даже хищных, вреда не будет.

Мужики продолжили путь.

На юге обошли елань по лесному участку между поляной и болотом шириной саженей в десять. Как раз хватало скрытно пройти. Домогались мошкара и комары, но что это по сравнению с хазарами? Да и привыкли местные к мошкаре. Вовсю стрекотали кузнечики. Те вообще безобидны. Пройдет время, умолкнут. Гнуса возле болота больше, чем в поле, но мошкара и комарье, это не шершни, слепни или оводы — те днем достанут, ночью не видать. Впрочем, вся эта орда насекомых не особо волновала друзей, сейчас их беспокоило другое: как без ошибки определить, где находится Ведана.

Пройдя участком от болота до елани, Вавула и Коваль залегли у куста недалеко от большого шатра. Оттуда слышались голоса, среди них — один молодой. Коваль взглянул на Вавулу:

— Никак отец и сын в большом шатре.

— Там еще кто-то.

— Помощник тархана. Значит, чего? Надо слушать малый шатер, ползем к нему.

Подползли. Внутри тишина, и вдруг — голос женский:

— Ты, полянка, смирной будь. Джабу не надо злить, злой Джабу убить может. Терпи, привыкнешь.

— Я не хочу.

— А кто у тебя спросит, чего ты хочешь? Теперь ты раба, будешь делать все, что повелит хозяин. Уже сегодня.

Хазарка засмеялась каркающим смехом.

— Слыхал? — встрепенулся Вавула.

— Слыхал. Ведана тут, к ней приставлена женщина, сын тархана может прийти в любой момент. Надо вытаскивать Ведану немедля.

— Чего с хазаркой делать станем?

— Там видно будет.

Достали ножи. Вавула сказал:

— Я режу шкуру, ты бросаешься внутрь…

Коваль вздохнул:

— Да знаю я, главное, чтобы хазарка не крикнула.

— Тогда вперед!

Друзья подползли к шатру.

Вавула достал нож, проткнул полог, рванул лезвие вниз, шкура поддалась. Коваль отодвинул Вавулу и через широкий порез ворвался в шатер. Хазарка, увидев его, открыла рот от изумления. И не успела поднять шум. Коваль ударом кулака лишил ее сознания.

Шатер освещали две плошки. Свет неяркий, но все видно. Ведана, связанная, сидела в самом углу на куче подушек.

— Ты кто?

— Леший, — усмехнулся Коваль.

Ведана испугалась:

— Зачем пришел? Не хочу в лес.

— А со мной пойдешь? — спросил зашедший следом за Ковалем сын Дедила.

— Вавула, ты?

— Я, родная, а это, — он указал на Коваля, — мой друг из нашего села. Бежать надо, Ведана, а то Джабу скоро придет.

— Я хоть щас.

Коваль меж тем раздвинул полы шатра, осмотрел поляну. Хазарин-сторож залег у костра и смотрел в противоположную сторону.

— Идем чрез прорезь, — решил Коваль.

— А хазарка не очнется?

— Не скоро.

Выползли из шатра, и сразу в кусты, к болоту, потом бегом вокруг елани, к коням.

Коваль проговорил:

— Не догадались третьего взять.

— Ничего, Сидор, мы с Веданой на одном. Мой конь крепкий, двоих вынесет.

— Ну так скачем отсюда, покуда хазары не хватились.

Они вскочили на коней. Вавула только слегка помог суженой. Женщины, как и мужики в их селе, управлялись с конями свободно.

Вот только разогнаться они не могли. Тропа, что выбрали, была узкая, ветки деревьев хлестали по лицу.

Вавула спросил:

— И зачем ты этот путь выбрал, Сидор, почему не дорогу?

— А если вдогонку пойдут? Так по своей тропе и пойдут. А мы тут.

— Мыслишь, погоня будет?

— Ну разве что тархан не позволит.

Джабу вышел из большого шатра отца в предвкушении желанной близости с молодой полянкой. Направился к своему шатру. Обычно он находился там с болышчы, но сегодня тот, все понимая, остался с отцом.

Юноша откинул полог и замер в оцепенении. Внутри на кошме валялась оглушенная служанка. Наложницы не было. Джабу тряхнул головой — не наваждение ли? Нет! Присмотревшись, заметил порезанную сзади шкуру и все понял.

— Ах ты пес! Пришел-таки за девкой!

Он выскочил из шатра. Метнувшись влево-вправо, кликнул сторожа:

— Тарак!

Тот вскочил на ноги:

— Я, господин!

— Спал, шакал?

— Нет, что ты?

— Наложницу украли. Поляне. Ты видел их?

— Никого не было, господин.

— Кто же, по-твоему, украл девку?

— Так не было никого, я все время тут…

Джабу прервал охранника:

— Получишь у меня кнута. Буди быстро Аваза и Расиха. Пусть берут оружие, коней и — сюда. Моего коня сам приведи.

— Слушаюсь!

Из большого шатра вышел Янур Ильдуан.

— Что за шум, сын?

— Поляне, отец!

— Что поляне?

— Украли Ведану.

Тархан неожиданно рассмеялся:

— Ловкие мужики, хвалы достойны.

— Ты смеешься?

— Не велика потеря.

Из малого шатра высунулась хазарка.

Джабу набросился на нее:

— Как украли наложницу?

— Он, господин, один был, сквозь шатер прошел, ударил меня сильно. Я еле очнулась.

— Почему не крикнула, старая ослица?

— Не успела, хозяин.

Подошли Аваз и Расих с конями в поводу, при оружии — саблях, Тарак подвел коня Джабу.

Тархан нахмурился:

— Ты чего удумал, сын?

— Как чего, отец? Поляне украли мою добычу, а я прощу?

— И куда поведешь свое войско?

— Вдогонку, куда еще?

— А если сюда полян с десяток пришло? В сшибке прибьют тебя.

— Так дай еще людей!

— Не спеши. Никуда не денется твоя наложница. Да и не нужна она тебе, четверо девок есть, выбирай любую, не любы — других возьмем. Я запрещаю тебе уходить из лагеря.

— Прости, отец! Но сейчас я не послушаю тебя. Аваз, Расих, за мной!

Не успел тархан остановить сына. Увел он двух воинов на тропу, что вела к реке. Ильдуан сплюнул на землю:

— Ну ты узнаешь, как не слушать отца.

За Джабу вступился болышчы:

— Не гневись на него, Янур. Джабу — воин, достойный наследник твой. Накажешь потом по-своему, по-отечески.

— Ладно, заступник. Пошли за ним еще пятерых воинов.

— Это дело. Слушаюсь.

Тархан вернулся в шатер. Помощник наказал поднять десятника Перзана. Болышчы объяснил ему, что произошло:

— Ты опытный воин, Перзан, следы полян и особенно сына Тархана с нашими воинами найти сумеешь. По дороге они вряд ли пошли, но — посмотришь. Тебе надо догнать Джабу и помочь ему отбить наложницу. Полян, коли не пожелают отдать ее сами, взять в полон. Ты понял меня?

— Да, господин Авартук.

— Вперед.

Перзан поднял пятерых хазар. Те, вооружившись, забрали из табуна коней, и вскоре небольшой отряд двинулся к опушке. Там Перзан спешился, начал шарить по кустам и прогалинам. Наконец нашел следы.

— Лесом поляне пошли, тропой звериной. Девка на коне с одним, другой идет следом.

Один из воинов спросил:

— А следы Джабу?

— Они на дороге, чуть дальше, выходят на ту же тропу. С сыном тархана пошел его товарищ Аваз Добак, он известный следопыт. Так что Джабу след взял и скоро догонит беглецов. Нам надо поспешить, чтобы подойти к ним вовремя. А то начнется сшибка, неизвестно, кто кого одолеет. Мы не знаем, что за бойцы, эти поляне. Так что — за мной, оружие к бою!

Хазары вытащили сабли, пришпорили коней и быстрым шагом, более разогнаться возможности не было, пошли лесом по звериной тропе.

Вавула с Веданой и Коваль уходили медленно. Хоть и мала весом молодуха — все же ноша, конь Вавулы, как ни старался пойти вскачь, то и дело сбивался на шаг. Шедший сзади них Коваль все время торопил:

— Да не жалей ты, Вавула, коня, Ведану хватятся быстро. Выйдут на тропу. Мы не успеем дойти до села. А в лесу сшибаться с хазарами несподручно. Лучше в поле.

— Я не жалею, да не идет конь быстрее.

Прошли пару верст. Тропа расширилась до продолговатой и длинной елани. И тогда Коваль стал. Ветер усилился и дул в спину. Сидор почуял запах пота и дыма и грязи.

— За нами погоня, — объявил он.

Ведана вскрикнула. Вавула обернулся:

— Да, запах слышен. Чего делать будем, Сидор? Уйдем к болоту?

— Не-е, следы наши видны. Хазары пройдут следом и зажмут нас у болота.

— Но и оставаться мы не можем.

Коваль задорно вскинул топор:

— Что ж, значит сшибку устроим. Покажем хазарам, что и мы в воинском деле кое-что умеем.

— А если их много? — спросил Вавула.

— Ты ж, Вавула, воин. Было бы много, мы бы слышали не только запах. Поглядим. Далее идти не след, тут место для сшибки больно пригодное. Прячь Ведану в кустах, и пошли. Встанем спина к спине и будем биться.

— Угу.

Вавула помог Ведане соскочить с коня, завел в заросли.

— Сиди здесь и не высовывайся.

— Как же вы будете биться с хазарами, ведь не ведаете, сколько их? — спросила она испуганно.

— А как по-другому-то? Сиди и молись.

Он вышел к товарищу, по пути сломал молодое дерево, из которого быстро соорудил кол. Сидор сидел на коне, поигрывая топором:

— Да, Вавула, воин из тебя что надо, с колом против сабли?

— А ничего, сабля короткая, а кол длинный, перебить его, конечно, можно, но до того еще дотянуться треба.

— Знаешь, — вскинул голову Сидор, — отойди-ка ты в кусты. Я один встречу погоню, а ты подмогнешь, ежели что, — ударишь им сзади.

— Ладно. Только как ты один управишься?

— Как-нибудь.

Вавула съехал с тропы, затаился за молодыми березами.

Из-за изгиба выскочили три всадника. И тут же один из них закричал:

— Тут они! Вон один на тропе стоит.

Это кричал Аваз.

Хазары выхватили сабли и ринулись на Коваля.

А Сидор неожиданно для нападавших рванулся на них. Такого хазары не ожидали. Одному атаковать троих? Это внесло сумятицу. Хазарам пришлось натягивать поводья. А тут мимо пронесся Коваль. Взмах руки, блеск клинка, и голова Расиха покатилась по траве. Конь встал на дыбы, заржал и ринулся в сторону, задев коня Аваза. На мгновение Добак потерял равновесие, сабля повисла на ремешке. А Коваль уже рядом. Но сбить опытного воина он не смог, лишь подранил его в бок. Конь Аваза шарахнулся к березам.

Коваль крикнул:

— Вавула, бей!

Тот оказался сбоку от хазарина и нанес ему такой удар колом, что расколол Авазу шлем.

— Саблю хватай! — крикнул Коваль и сам едва увернулся от удара Джабу.

Хазарин развернулся, и быть бы Ковалю заколотым, но помог Вавула — отвлек на себя сына тархана. Между ними завязался сабельный бой. Вавула владел саблей хуже кочевника, Джабу теснил его. Ловким ударом хазарин выбил клинок из рук Вавулы и крикнул:

Конец ознакомительного фрагмента.