Пятеро смелых

Александр Тамоников, 2016

Исламские экстремисты пошли на очередную чудовищную провокацию. В турецкой Анталье они захватили в заложники пятерых российских граждан, работников местного кафе. Запланировано специальное «интервью», во время которого мужчины должны будут предстать перед мировой общественностью в качестве спецназовцев, незаконно воюющих на территории Сирии, а женщины – как сотрудники ФСБ, выполняющие секретную миссию. «Режиссеры» уверены: накачанные психотропными препаратами пленники сыграют как надо. На выручку заложникам в логово бандитов срочно направляется группа подполковника Павла Новикова. Спецназовцы еще не знают, что страшное шоу уже давно развивается не по сценарию террористов.

Глава 3

Сирия, военная база Хмеймим — район селения Джамлат

Три вертолета шли на предельной малой высоте. Они огибали все неровности рельефа и выдерживали курс на авиационную базу Хмеймим. Впереди следовал «Ми-8», с тыла его прикрывали два двадцать четвертых.

В кабине «Ми-8» находилась почти вся группа подполковника Павла Новикова. Бойцы сидели на откидных лавках. Их лица были усталыми, но довольными. Подполковник давно завязал с курением, а тут от радости потянуло. Он стрельнул сигарету у снайпера и с удовольствием затянулся крепким дымком.

— Угостись, командир. — Снайпер улыбнулся, протягивая Новикову плоскую фляжку.

— Водка?

— Обижаешь! Чистый спирт.

Такие фляжки в командировки брали с собой все члены группы. У кого-то в ней плескалась водка, у кого-то коньяк. Прапорщик Устинов предпочитал спирт. Умеренные дозы крепкого алкоголя неплохо помогали расслабить мышцы и нервную систему в подобных командировках.

Новиков сделал большой глоток и занюхал выпивку пропотевшим рукавом камуфляжки. Говорить о чем-либо не хотелось. У него было лишь одно желание: выпить, закрыть глаза и ни о чем не думать.

— Держите. — Устинов передал фляжку дальше. — Свои-то емкости небось давно уже опорожнили.

Бойцов, получивших ранения в этой операции, товарищи устроили в центре кабины на брезентовых чехлах, сложенных вчетверо.

Прапорщик Семен Лапин словил пулю в бедро. Тугой резиновый жгут помог остановить обильное кровотечение, укол обезболивающего тоже сделал свое дело. Парень чувствовал себя неплохо.

Пулеметчик Анатолий Горбенко получил сквозное ранение плеча. Толя был настоящим мужиком и всегда терпел любую боль, не показывая страданий. Его ранение парни успели обработать, сделали такой же укол обезболивающего. Теперь великан Горбенко дремал, устроив щеку на прикладе пулемета.

Хуже всего дела обстояли у капитана Кудина. Он лежал на спине рядом с Горбенко и еле-еле шевелил конечностями. Хорошо, что в последние четверть часа офицер начал хоть как-то реагировать на слова и жесты.

В нескольких крайних командировках Славке жутко не везло на ранения. Едва ли не каждая вылазка заканчивалась для него госпитальной палатой. То пуля, то осколок, то контузия от близкого разрыва какой-нибудь адской штуковины.

Полгода назад он вернулся в бригаду из специализированной клиники, где врачи по частям собирали его правое бедро. Капитан отгулял отпуск по ранению, прошел медкомиссию и снова встал в строй. Теперь ему опять прилетело!

Хотя по поводу, везет или нет, рассуждать можно долго. Если бы ему и впрямь не везло, то давно бы уже не жил на этом свете балагур Славик. Как говорят в спецназе: «Где заканчивается удача, там начинается кладбище». А он пыхтит до сих пор, пьет водку в общаге, травит анекдоты и весьма квалифицированно разводит молоденьких баб на медленные танцы в постели.

«Оклемаются, — подумал Новиков, посматривая на раненых подчиненных. — Это не первые и, увы, наверняка не последние ранения. Лапин с Горбенко месяц проведут в госпитале, затем отдохнут, наберутся сил в отпусках и вернутся на подмосковную базу здоровыми. Со Славкой будет сложнее, ведь контузия — штука опасная. Дай бог, если он отделается легкой формой. Не исключены и тяжелые последствия. Кудрин может временно потерять слух, зрение или речь, навсегда остаться инвалидом с параличом конечностей. Ладно, не будем о грустном».

Первую половину полета бойцы молчали, восстанавливали дыхание и вспоминали свое чудесное спасение с пологого лесистого склона высотки.

Позже они стали делиться впечатлениями и деталями прошедшего боя.

Павел же поднялся и спросил у бортового техника:

— Дружище, сколько еще до базы?

— Минут двадцать, — крикнул тот.

— Не забудьте запросить машину с медиками. У нас три трехсотых.

— Уже запросили. Обещали встретить.

Новиков вернулся на место и принялся смотреть в круглый иллюминатор.

Да, эту нелегкую операцию можно было считать завершенной. Через четверть часа вертушка выполнит разворот, начнет снижаться, затем коснется колесами бетона, зарулит на стоянку и выключит движки. К борту подкатит машина медицинской службы, вызванная экипажем. Ребята быстро перегрузят в нее раненых товарищей.

На стоянке их будут встречать парни из группы, вовремя ускользнувшие из Эль-Мара. Разумеется, подойдет куратор, вечно угрюмый полковник Андреев. Он поблагодарит личный состав за работу и проводит до жилого модуля, попутно расспрашивая о деталях операции по уничтожению местных лидеров ИГИЛ. Наверное, появятся начальник особого отдела и кто-то из руководства военной базы.

Ночь бойцам придется провести в кельях жилого модуля. Утром группа попутным бортом будет отправлена в Москву. Там многих ждут родные и близкие. Наконец-то все нормально отоспятся, отъедятся и отдохнут.

Его мысли плавно перенеслись к образу медсестры Ирины. Эту красивую тридцатилетнюю женщину Павел знал с момента перевода в спецназ ФСБ. Поначалу их знакомство было поверхностным. Близко им довелось сойтись совсем недавно, во время амбулаторного лечения Павла после очередного ранения.

Родителей Ирина лишилась давно. Отец умер от рака, мама пережила его всего на два года. Ее муж, капитан спецназа, погиб четыре года назад, командуя группой в одной из горячих точек. На Урале у нее остались дальние родственники, но отношения она поддерживала только с двоюродной сестрой.

В перерывах между командировками Павел встречался с Ириной. Как правило, их свидания происходили по субботам. Они выбирались в Москву, чтобы сходить в театр или посидеть в хорошем ресторанчике. Либо отправлялись на природу. Недалеко от базы еще оставались роскошные леса, нетронутые цивилизацией.

Он частенько любовался ее лицом и роскошной грудью. Красивых женщин на свете много, но Ирина была особенной и знала об этом. Стройная, сексуальная, манеры и движения — точь-в-точь сытая, ухоженная пантера.

«Надо бы сделать в своей квартире ремонт, навести марафет, купить новые шторы на окна и пригласить ее в гости. — Новиков улыбнулся, представляя, как это будет. — Столько времени знакомы, а позвать к себе до сих пор не удосужился. Посидим при свечах, поговорим по душам о будущем».

Внезапно он заметил, что транспортный вертолет начал снижаться. Машины подлетали к базе и выполняли последний разворот перед заходом на посадку.

Бойцы наконец-то добрались до жилого модуля, освободились от снаряжения и одежды, жутко грязной, пропитанной потом и кровью. Модуль сразу наполнился гомоном, шутками и смехом. У входа в душевую комнату образовалась очередь.

После душа спецназовцы посвежели, оделись в чистое и потянулись на улицу, в курилку, расположенную слева от крыльца.

Устинов травил очередную байку, вдруг посмотрел в сторону, на секунду замолк, потом радостно растянул губы в улыбке:

— Славка!.. Чтоб я свои усы подпалил, если это не он!

К курилке и вправду медленно ковылял Кудин, вполне живой, хотя и без особого румянца на впалых щеках. На голове белела свежая бинтовая повязка.

— Отпустили или сбежал? — спросил Новиков и подозрительно прищурился.

— Отпустили, — ответил Славка и уселся рядом с командиром на скамейку, разогретую солнцем.

— Врешь, как и всегда? Ты же еле на ногах стоишь!

— Брось, Паша. Я же не из поколения пепси! Чего мне в палате-то куковать? Доктор осмотрел, послушал, измерил давление и предложил полежать пару дней. Дескать, никакого лечения уже не надо, просто понаблюдаем, прокапаем, витаминами подкормим. Но я и в модуле могу отлежаться. С вами-то веселее.

Подполковник с сомнением повел плечами:

— Все же под присмотром врачей было бы надежнее.

— Да ну их к черту! Я после московской клиники смотреть на них не могу! От больничного запаха тошнит. Кровь из ушей не течет, голова не звенит, даже слух восстановился. В общем, здоров и готов к приключениям.

— Ну да, за час с небольшим полностью оклемался от контузии.

— Оклемался, командир. Ей-богу!

— А башку тогда зачем тебе перебинтовали?

— Для порядка. Правила у них такие, — нашелся Славка. — Мне бы водочки грамм триста в качестве лекарства, так я вообще был бы счастлив.

— Нет у нас водочки. — Командир тяжело вздохнул. — И кончай врать насчет «оклемался»! Я отлично знаю, когда ты гонишь пургу.

— Разве? — Славик заметно расстроился. — Меня голос выдает или мимика?

— Глаза твои распрекрасные.

— Можно поподробнее?

— Когда ты врешь, твой взгляд становится таким же непорочным и преданным, как у кандидата в депутаты.

— Кому преданным?

— В данном случае мне.

— Ясно. Надо что-то делать с глазами. Слушай, а нас скоро домой отправят?

— Надеюсь, завтра утром. Торопишься?

— Надоело это адово пекло. Домой хочу.

— В Подмосковье скоро осень начнется. А тут как в «Артеке» — солнце, море, воздух! Или по общаге соскучился?

— Нет, не особо соскучился… — капитан замялся. — Просто Маринка там заждалась.

— Маринка его заждалась. Слава, ты бы хоть книжку какую прочитал, что ли!

— Зачем? — спросил тот и наивно хлопнул длинными ресницами.

«Действительно, зачем ему книжки? — с усмешкой подумал Павел. — Наше спецназовское дело знает, с бабами у него полный порядок. От контузии отошел, и это уже неплохо».

Однажды этот балбес волею божественного случая навел порядок в селе, расположенном по соседству с загородной базой. Народу в этой дыре было мало, всего-то человек триста, из которых более половины составляли пенсионеры.

Дабы хоть чем-то удержать на месте молодежь, сельская власть решила отремонтировать клуб и организовать в нем субботние дискотеки. Любое мероприятие такого рода, как водится, притягивает с округи весь сброд. Повадилась туда и алкашня, и малолетние бандиты.

Изредка появлялись там и отважные офицеры спецназа, пышущие молодостью и здоровьем. К ним девчонки липли с куда большим рвением и нежностью, чем к вышеназванному местному бомонду. Этот факт почему-то очень расстраивал граждан, не отличавшихся особой законопослушностью.

Они затаили обиду и решили отомстить. Герои всем кагалом подловили и отдубасили лейтенанта. Соотношение сил, разумеется, было таково, что на каждый палец офицера приходилось по два упыря.

Слава дружил с тем лейтенантом, приносил ему в больничку соки и творожок. Он задумал изменить мир к лучшему. Ладно, пусть и не весь сразу.

В очередную субботу Кудин приоделся в гражданское платье и двинулся в сельский клуб. Вместе с ним туда, разумеется, чисто случайно, двинулись его приятели, в совершенстве владевшие некоторыми малоизвестными видами единоборств.

В клубе Славка вел себя довольно разнузданно, и нехорошие парни его моментально срисовали. Как только у них набрался кворум — на каждый палец по два упыря, — они начали наезжать на него.

Сельские власти потом закрыли клуб на месяц для проведения восстановительных работ. Все восемь окон пришлось стеклить заново. Как рассказывали очевидцы, плохие парни через эти окна вылетали из клуба, как птицы. Битое стекло в рожу — это вам не шуточки.

Мольбы, стенания, клятвы в вечном мире никак не действовали на парней, возглавляемых Славиком. Они старательно, очень квалифицированно месили упырей.

Говорят, будто военные патрули, прибывшие в село, вступили в дело далеко не сразу. Солдаты, парализованные красотой зрелища и торжеством справедливости, долго любовались происходящим. Разбитые стекла — мелочь и суета. А вот нехорошие люди, летящие на бреющем и катящиеся потом по травке — это шедевр.

Первого из них селяне увидели только через несколько месяцев после того дивного побоища. А к клубу вообще ни один упырь больше не подошел.

Парни сидели на узких деревянных лавочках, сооруженных внутри курилки, и посматривали на жизнь российской авиационной базы, кипевшую вокруг. Несколько служивых подметали асфальтовые тропинки, двое старательно подновляли белой краской узкие бордюры. Между штабом и учебно-летным отделом курсировали летчики и штурманы. У дальних блоков, служивших складами и мастерскими, суетились техники и механики.

По дороге, примыкавшей к аэродрому, то и дело проезжали заправщики, тягачи и прочие автомобили. На стоянках и рулежных дорожках гудели мощные авиационные движки. С взлетно-посадочной полосы то и дело стартовали самолеты.

Спецназовцы смотрели на будничную суету и даже не верили, что два часа назад в лесочке на склоне холма с трудом сдерживали натиск боевиков и были на волосок от гибели. Настроение у всех было отменным. Омрачал сегодняшний вечер лишь один факт. Треть группы находилась в медсанчасти.

— А неплохо бы сейчас в брюхо что-нибудь закинуть, — заявил снайпер и почесал небритую щеку. — Ужин нам принесут сегодня?

— Должны! Мы же не сняты с довольствия, — поддержал Устинова Лихачев.

Кудин подставил лицо свежему ветру, дувшему с моря, и вдруг проворчал:

— А может, мне и правда сдаться местным докторам? Чего на базе-то делать?.. Торчать каждое утро на построениях, бегать изматывающие кроссы, ползать по стрельбищу, воспитывать молодое пополнение…

— А потом опять мчаться в горячую точку, отлавливать всяких отморозков и разбивать головы их атаманам, — развил Новиков его мысль.

— Вот и я о том же. А между командировками считать рублики до зарплаты и лопать пирожки с гравием из вонючей столовки для дальнобойщиков.

Павел посмотрел в бездонное синее небо и задумчиво осведомился:

— Славик, ты и на самом деле решил перенять у Толика отвратительную привычку ловить в каждом бою пули, осколки или контузии?

— Человек хрупок, командир, — парировал этот балабол. — Стоишь — варикоз. Сидишь — геморрой. Лежишь — омертвение тканей.

— Да, примерно так. Но раз уж тебе мозг основательно сотрясло, то…

— То что? — спросил тот и настороженно повел носом.

— То по возвращении тебя обязательно упекут в медсанчасть для полного обследования. Так ведь?

Кудин ощупал бинтовую повязку и пожал плечами.

— Вроде так. Только я к ним не пойду. Пока доберемся до родных мест, забуду, какой тональности был звон в ушах.

— Ты все-таки подумай и не отказывайся от общения с врачами.

Кудин опять уставился на командира взглядом, полным непонимания.

— Последней извилины наш Славик из-за контузии лишился, — с усмешкой проговорил Устинов. — Думаешь, он о твоей башке печется? В ней мозга все равно не добавится. Правильно я говорю, Павел Александрович?

За такой вот непринужденной болтовней спецназовцы не заметили, как возле курилки нарисовался куратор группы полковник Андреев. Старшие офицеры после возвращения с ним уже виделись, успели крепко, по-мужски обняться и вкратце рассказать об удачном завершении операции.

Виктор Михайлович закурил и объявил:

— Так, товарищи, я только что разговаривал с Москвой, доложил об окончании операции. Руководство оценило вашу работу на «отлично».

Это была вполне закономерная оценка.

Корпус «Священный джихад» потерпел серьезное поражение, потерял лидеров и мозговой центр. На то, чтобы найти среди полевых командиров новых талантливых координаторов, перегруппировать силы и восстановить прежнее доминирование, бандитам понадобится немало времени.

Но самое главное состояло в том, что группой Новикова были сорваны переговоры руководства ИГИЛ с одним из лидеров сирийских туркменов. Это означало, что в ближайшее время здешнее подразделение Исламского государства помощи от них не получит и нападения на авиабазу Хмеймим не последует. У исламистов не осталось сил для такого дерзкого шага.

— Товарищ полковник, нас с довольствия еще не сняли? — выбросив окурок, спросил снайпер.

— Проголодались?

— Еще бы!

— Не волнуйтесь. Вы все до одного на довольствии.

— А фронтовые сто грамм нальют?

Андреев хитро прищурился и проговорил:

— Нальют, конечно. Даже не по сто, а грамм по четыреста. Кстати, в комнате отдыха жилого модуля уже накрыт праздничный стол, а вы тут атмосферу табачным дымом загрязняете.

Покидая курилку, бойцы довольно гудели. Отправились в сторону модуля и Новиков с Андреевым.

— В Москву завтра? — справился Новиков.

Куратор стер с лица улыбку и негромко сказал:

— В Москву завтра отправят раненых. Остальным придется задержаться.

— Почему? — оторопел подполковник.

— На этот вопрос я пока ответить не могу. Так распорядился Шестопалов, не объясняя причин. Завтра в девять утра очередная связь с Москвой. Вот тогда, надеюсь, все и прояснится.

Неожиданная новость насторожила и расстроила Павла. Он успел расслабиться и настроиться на возвращение к мирной жизни. А тут снова какие-то непонятные вводные. Неужели генерал Шестопалов не даст им передохнуть и зализать раны? Снова намечается какая-то операция?

— Виктор Михайлович, у меня осталось меньше половины группы. Капитан Силанов долечивается в Москве, у связиста Бубнова проникающее ранение брюшной полости, у санинструктора Дубова, гранатометчика Лапина, пулеметчика Горбенко и майора Лихачева сквозные дырки в фигурах. Да и Кудину после контузии неплохо бы недельку отлежаться. Он бодрится, но я-то вижу, что парню хреново. Так что в строю пока четверо.

— Я доложил об этом Шестопалову, — сказал полковник. — Полагаю, у него нет намерения задействовать твою группу еще в одной сложной операции.

В комнате отдыха несколько рядовых бойцов в накрахмаленных белых куртках заканчивали сервировать стол. Необыкновенные ароматы витали по всему модулю. Наваристый борщ, отбивные и жареная рыба, два вида гарнира, салаты, свежие фруктовые соки. В центре стола поблескивала батарея запотевших бутылок с известным содержимым.

— Вот это по-нашему! — прогудел довольный Устинов.

— В последний раз я услаждал свой желудок ранним утром! — вторил ему Кудин.

Гремя стульями, офицеры и прапорщики рассаживались за длинным столом.

«Ладно, чего расстраиваться, — решил Павел. — В нашем ведомстве планы меняются чаще, чем цена за баррель нефти. Завтра огорчимся, если генерал Шестопалов подтвердит приказ задержаться в Сирии. А сегодня надо расслабиться. И так уже нервы ни к черту».

Компания спецназовцев, усиленная полковником Андреевым, руководителем особого отдела Боровиковым, разведчиком Сусловым и начальником авиабазы, засиделась в комнате отдыха до поздней ночи. Мужчины произносили тосты, выпивали, закусывали. Андреев и начальник особого отдела интересовались подробностями операции. Командир группы и его заместитель по очереди рассказывали о недавних событиях. Устинов помалкивал, думая о чем-то своем; Кудин то и дело пытался дополнить рассказ старших товарищей мелкими деталями.

А еще все они мечтали о скорейшем окончании войны.

В половине десятого утра Новикова разбудил Андреев.

— Подъем, соня! — заявил он и громко хлопнул входной дверью.

Выпито накануне было немало, поэтому Павел с трудом оторвал от подушки тяжелую голову.

— Что случилось?

— Ничего, не считая разговора по спутнику с Шестопаловым.

— Ах да. — Подполковник протер глаза, нащупал ступнями тапочки, натянул брюки и тельняшку, встал. — Так что же сказал генерал?

— Он хочет, чтобы твоя группа смоталась в соседний район и подстраховала встречу двух офицеров нашей разведки с сирийским агентом.

— Неужели подстраховку не может осуществить сирийский спецназ?

— Не может.

— Почему?

— Из соображений секретности предстоящей встречи. Там какой-то очень ценный агент, завербованный много лет назад. Работает едва ли не в самом логове ИГИЛ. Так что все должно происходить под нашим контролем и без лишних свидетелей.

— Понятно. — Новиков повесил на шею полотенце, взял с подоконника зубную щетку и пасту. — Когда выход?

— Ближайшей ночью.

— Четверых будет достаточно для подстраховки?

— Ты Кудина все-таки решил не трогать?

— Пусть отлежится.

— Тогда возьмешь на всякий случай майора Суслова. Он уже ходил с вами, и ты неплохо о нем отзывался.

— Хорошо, пусть идет. Во сколько инструктаж?

— Сразу после ужина, в восемнадцать тридцать.

Павел покинул номер и направился в душевую. Стоя под струями прохладной воды, он обдумывал приказ Шестопалова. Информации пока было маловато. Он знал, что о месте встречи услышит позже. Тогда же Андреев предложит вариант маршрута и способ передвижения.

«Хоть бы не пришлось топать туда пешком, — со вздохом подумал Павел, высушивая волосы полотенцем. — Люди устали, и одних суток для отдыха крайне мало. Мы просто не успеем восстановиться».

За завтраком в комнате отдыха присутствовали только спецназовцы.

— Сегодня ночью будет работа, — угрюмо обмолвился Новиков. — Пойдем вчетвером.

— Почему вчетвером? — всполошился Славка. — Кто остается?

— Ты остаешься. Без возражений! — осадил он капитана, готового поспорить.

Кудин обиженно замолчал и принялся ковырять вилкой макароны по-флотски.

— Куда? — кротко поинтересовался Лихачев.

— Об этом узнаем вечером. По словам Андреева, работа несложная и где-то поблизости.

Днем парни отсыпались, отдыхали, смотрели телевизор и навещали друзей, оказавшихся в медсанчасти.

После ужина из штаба в модуль вернулся Андреев.

Полковник зашел в номер, который делил с Новиковым, уселся на кровать, хлебнул из бутылки минеральной воды и устало сказал:

— Давай инструктаж проведем прямо здесь. Что-то я замотался сегодня.

— Легко. Лихачева с Сусловым позвать?

— Не стоит, — отмахнулся Андреев. — Там работы на один час. Дольше добираться. Подсаживайся ближе.

Павел пододвинул стул к соседней кровати. Полковник подтянул к себе планшет, вынул из него карту и расправил ее у себя на коленях.

— Встреча наших разведчиков с агентом состоится здесь, — сказал он и обвел пальцем край длинного ущелья. — Тут дорога делает петлю вокруг развалин селения.

— Они у самого входа в ущелье?

— Совершенно верно. Там торчат остовы трех или четырех домов. Агент должен подъехать по дороге с северо-востока. На чем — пока неизвестно. Сначала твою группу подбросят на вертолете до окрестностей Идлиба. Там к вам присоединятся два разведчика, и все вы на бронетранспортерах будете доставлены до этой развилки. — Полковник вооружился карандашом и поставил галочку возле разветвления грунтовых дорог.

Исходя из масштаба карты, расстояние от развилки до развалин составляло около двух километров.

«Это по-божески, — подумал Новиков и с облегчением вздохнул. — Я боялся, что опять придется топать всю ночь».

— После вашей высадки бронемашины продолжат движение до ближайшего населенного пункта под названием Джамлат, — продолжал Виктор Михайлович. — Из Идлиба туда заранее выдвинулось подразделение разведроты и имитировало некие действия. Транспортеры прибудут в Джамлат якобы для того, чтобы забрать данное подразделение. Основной же задачей является ваша эвакуация.

— Неплохо придумано, — признал Новиков. — А где конкретно должна состояться встреча агента с нашими парнями?

— В крайних развалинах. — Острие карандаша уперлось в нужную точку на карте. — План прикрытия продумаешь сам, но я бы посоветовал двух бойцов оставить у дороги, а трем распределиться вокруг заброшенного селения. Оружие, боеприпасы, снаряжение — на твое усмотрение.

— Как прикажете возвращаться?

— Пешком от развалин до развилки дорог. Оттуда на бронетранспортерах до площадки, где вас подберут вертолетчики и доставят сюда.

— Понял. Еще какие-нибудь детали имеются?

— Пожалуй, это все.

Предстоящая встреча двух разведчиков с сирийским агентом была настолько засекречена, что здесь, в Сирии, о ней практически никто не знал. Только Андреев, через которого шла информация, да главный исполнитель прикрытия Новиков. Еще, наверное, командир авиабазы, отдавший приказ двум вертушкам перекинуть небольшую группу спецназа к южной окраине Идлиба. Хотя и ему руководство могло поставить задачу, не вдаваясь в подробности.

Вылет пары вертолетов был назначен на десять вечера. Расстояние между аэродромом авиабазы и Идлибом было незначительным — всего девяносто километров. Тридцать минут лета.

В двадцать один сорок пять все члены группы подошли на стоянку к двум готовым «птичкам». Это были подполковник Новиков, его заместитель майор Лихачев, снайпер Устинов, ликвидатор Бобровский и начальник разведки авиабазы майор Суслов.

— Вопросов не возникло? — еще раз поинтересовался полковник Андреев.

— Нет, — ответил Павел.

— Тогда удачи. Полагаю, под утро вы уже будете здесь.

— Надеюсь.

Бойцы не спеша поднялись по трапу в кабину транспортного «Ми-8», уложили под дополнительный топливный бак снаряжение, расселись вдоль борта.

Первым начал запускать двигатели «Ми-24», стоявший на соседней площадке. Его экипажу было поручено прикрывать «восьмерку». Вскоре завыл и двигатель транспортного вертолета.

Все пятеро участников операции взяли с собой бесшумные «Валы», штатные пистолеты, ножи, по четыре гранаты и тройному боекомплекту. Они имели при себе радиостанции, приборы ночного видения, навигатор и ночные прицелы. Сухие пайки и прочие вещицы, предназначенные для длительного нахождения в тылах противника, командир приказал оставить в расположении базы.

«Ни к чему, — решил он. — Андреев уверял, что встреча продлится не дольше двадцати минут».

Ровно в десять вечера вертолеты оторвались от бетонки, набрали высоту и взяли курс на Идлиб. Темнота к этому времени полностью накрыла Сирию. К западу от линии маршрута виднелись огни немногочисленных судов, шедших вдоль побережья. К востоку мерцали редкие россыпи населенных пунктов.

До Идлиба машины долетели быстро. Павел едва успел развернуть карту, подсветить ее фонарем и еще разок изучить диспозицию, как вертолет начал снижаться. Через минуту его колеса коснулись поверхности.

Техник сдвинул дверь, выбросил наружу трап и помог спецназовцам покинуть кабину.

— Где транспортеры? — крикнул ему перед выходом Новиков.

— Там. Чуть ниже. — Тот махнул рукой в нужную сторону.

Впрочем, искать боевые машины людям Новикова не пришлось. В тридцати метрах от места посадки их встречал молодой офицер.

— Здравия желаю! Капитан Ковалев, — представился он, перекрикивая гул авиационных двигателей.

— Подполковник Новиков, — назвался Павел и пожал его руку.

— Мне приказано забрать вас и доставить к ущелью.

— Два пассажира у вас?

— Да, в первом транспортере.

— Пошли.

Спускаясь с пригорка, бойцы провожали взглядами удалявшиеся бортовые огни вертолетов. Скоро они скрылись из виду. Кругом стало тихо.

Два бронетранспортера ждали группу в сотне метров. Разведчиков спецназовцы так и не увидели. Да и незачем было с ними знакомиться. У них имелась своя задача, у спецназа — своя.

Новиков и его люди погрузились во вторую бронированную машину, устроились в душной тесноте, как уж смогли, и поехали.

На часах было двадцать три тридцать. Изнуряющая жара сменилась приятной прохладой.

Павел сидел на маленьком неудобном откидном кресле и представлял себе звездное небо тропической ночи. Внутри БТР было темно. Отсутствие окон и связи с внешним миром напрягало Новикова. Что сейчас вокруг, где едут транспортеры — все это оставалось за кадром.

Когда стрелки часов сошлись на двенадцати, двигатель боевой машины сбавил обороты, а затем и вовсе умолк.

— Приехали, товарищ подполковник, — доложил капитан.

— Мы на развилке? — уточнил Новиков.

— Так точно.

Бойцы быстро выгрузились из машины, повесили на себя оружие, затянули лямки разгрузочных жилетов.

— Здравствуйте, — послышался негромкий мужской голос.

Павел обернулся. Рядом стояли два парня в камуфлированной форме без знаков различия, но с автоматами и подсумками, набитыми запасными магазинами.

— Привет, — сказал Павел. — Вы и есть те самые люди, которых мы должны охранять у развалин?

— Они самые.

— Готовы? Нам придется протопать два километра.

— Ничего страшного. Как-нибудь протопаем, — заявил один из разведчиков.

— Тогда в путь. Капитан!.. — окликнул подполковник.

— Да. — Тот мигом возник из темноты.

— Ровно через три часа ждем вас на этом же месте.

— Не беспокойтесь, будем здесь вовремя.

— Кстати, мы можем задержаться. В этом случае вы должны нас дождаться.

— Понятно.

Растянувшись на полтора десятка метров, бойцы пробирались по лесистой предгорной местности. Дозорным, как и всегда, шел снайпер Устинов. Вторым на дистанции опять топал Новиков. За ним держались два парня из СВР. Пятым в цепочке был Суслов. Замыкали колонну Бобровский и Лихачев, люди очень опытные.

Чтобы добраться от развилки до входа в ущелье, группе пришлось перевалить через невысокую гряду, лишенную растительности. Марш-бросок продолжался полчаса. Потом Новиков объявил короткую передышку, извлек из кармана навигатор и запросил место. Получив координаты, он сверился с картой. Эта проверенная методика позволяла ему с большой точностью выдерживать самый сложный маршрут.

— Что нам подсказывает электроника, Паша? — пробасил Устинов.

Командир хлопнул его по плечу.

— Говорит, что мы на верном пути. Дорогие граждане, вы отдохнули?

Разведчики стали подниматься.

— Тогда вперед. До места осталось меньше километра.

Пустынную дорожную петлю они пересекли за четверть часа до встречи. Затем несколько минут потратили на то, чтобы понаблюдать за входом в ущелье.

— Чисто, командир. Ни один куст не шелохнулся, — доложил снайпер, человек весьма опытный.

— Понял. Лихачев и Бобровский остаются у дороги. Остальные перемещаются к развалинам.

Группа разделилась.

Пять человек во главе с Новиковым осторожно приблизились к заброшенному селению.

— Встреча должна произойти у стены вон того дома, — заявил один из разведчиков и показал на ближайшие развалины.

— Мы займем позиции вокруг селения на удалении в тридцать-сорок метров, — пояснил свой замысел Павел. — Если что-то пойдет не так, тут же рвите ко мне. Я буду в соседних развалинах.

— Договорились.

— И вот еще. — Он вынул из кармана радиостанцию, специально прихваченную с собой. — Держите.

— Зачем? — осведомился один из разведчиков. — Мы здесь ненадолго, всего-то минут на двадцать.

— Связь никогда лишней не бывает. Пользоваться умеете?

— Приходилось.

— Тогда ваш позывной — Шестой. Мой — Первый.

Разведчики остались у назначенного места. Спецназовцы распределились по селению так, чтобы всем был хорошо виден остов крайнего дома.

Новиков занял позицию у разлома и посмотрел на часы. До встречи оставалась ровно одна минута. Однако сирийский агент не появился ни к назначенному времени, ни несколько позже.

— Второй, ответь Первому, — позвал Павел Лихачева.

— Первый, Второй на связи.

— Что там на дороге?

— Тишина.

— Совсем никого?

— Ни одной машины на горизонте.

«Хреново, — подумал Новиков. — Если сириец не появится, то Шестопалов оставит группу на базе для прикрытия следующей встречи. А когда она состоится, известно только ему».

Однако вскоре рация призывно мигнула светодиодной лампочкой.

— Первый, здесь Второй, — послышался голос Володи Лихачева.

— Первый на связи.

— Вижу автомобиль. Следует с северо-востока.

Конец ознакомительного фрагмента.