Пороховой загар

Александр Тамоников, 2016

Из буферной зоны на границе с Сирией нанесен ракетный удар по мирной деревне курдов. В результате чудовищной провокации погибли женщины и дети. Та же участь постигла и прибывшую на место трагедии группу журналистов: они попали под второй залп. Командир курдского ополчения обращается за помощью к российским военным. В район атаки выдвигается группа спецназа майора Жилина. Задержать корректировщика и определить, откуда был нанесен ракетный удар, – задача не из легких. Особенно, когда дело «пахнет» крупным международным скандалом.

Все изложенное в книге является плодом авторского воображения. Всякие совпадения случайны и непреднамеренны.

А. Тамоников

© Тамоников А., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2016

* * *

Глава 1

Турция. Военная база у поселка Гардан в пяти километрах от турецко-сирийской границы, четверг, 14 мая

Представитель генерального штаба полковник Улуч Банадир прибыл на базу в восемь часов утра. Он появился там без всякой помпезности, можно сказать, тайно, на личном внедорожнике «Ниссан», в гражданской одежде — черном костюме и белой рубашке без галстука. О его прибытии знали только командир базы, начальники штаба и разведки бригады. На контрольно-пропускном пункте «Ниссан» Банадира не останавливался, наряд был предупрежден.

Представителя генерального штаба встретил командир базы полковник Хаял Шафар. Они давно знали друг друга, когда-то служили вместе, командовали взводами одной роты. Поэтому и встретились без всяких формальностей.

— Приветствую тебя, Улуч! — сказал Шафар и широко развел руки.

— Салам, Хаял. — Банадир обнял товарища. — Я очень рад встрече. Сколько мы не виделись? Года два?

— Три, Улуч. С того самого момента, как я получил назначение на должность командира бригады.

— Да, вспомнил. Перед собеседованием с начальником.

— Точно. Смотрю, ты машиной недешевой обзавелся.

Банадир усмехнулся.

— Да, я неимоверно разбогател за столько лет безупречной службы.

— У вас в генеральном штабе миллионные оклады?

— Нет, друг, у нас просто несколько другие возможности. И не тебе прибедняться. Командовать одним из самых элитных соединений — это не только престиж.

Шафар рассмеялся и вполне серьезно заметил:

— Как ни странно, но с началом гражданской войны в Сирии служить стало гораздо выгоднее.

— Конечно. Война — это в первую очередь деньги. — Банадир подмигнул. — Особенно для тех, кто умеет пользоваться ситуацией. А ты это можешь, иначе не стал бы командиром бригады.

Шафар указал на двухэтажное здание и предложил:

— Пройдем в штаб.

— Кто займется моей машиной? Я к вам ненадолго, после обеда должен уехать, но не держать же внедорожник перед центральным входом.

— Об этом не беспокойся. Вопрос решит дежурный. Твой дорогой «Ниссан» перегонят за здание и даже выставят охрану.

— От кого?

— Ни от кого. Чтобы сделать тебе приятное.

— Не надо.

Командир бригады вызвал помощника оперативного дежурного по соединению, передал ему ключи от машины и распорядился:

— Отгони внедорожник за штаб, на тыловую стоянку, обеспечь охрану! Ключи держи при себе и смотри, чтобы на машину не попала даже пылинка!

— Слушаюсь, господин полковник!

Старший лейтенант забрал ключи, вызвал солдата группы охранения.

Старшие офицеры прошли в штаб, поднялись на второй этаж, в кабинет командира бригады. Это помещение больше напоминало офис штатской компании. В нем было все для работы и отдыха. Столы, кресла, жалюзи на окнах, кондиционер, мебельная стенка с баром, плазма напротив рабочего стола. Экран интерактивной карты на стене у стола совещаний. На паркете красный ковер. Обязательный портрет президента над рабочим креслом. В углу журнальный столик со стаканами. Сбоку от него дверь в комнату отдыха со спальным гарнитуром. Компьютер со всеми принадлежностями.

— Никогда бы не подумал, что это служебное помещение командира бригады, — оценил Банадир обстановку кабинета. — Таких нет даже у начальников управлений в генеральном штабе.

— Зато там есть другое. За окном столица, а не провинциальный, забытый Всевышним городок. Здесь и время провести негде.

— Хаял, тебе ли сетовать на отсутствие места для приятного времяпровождения?

— Все же Гардан — далеко не Анкара.

— С этим не поспоришь. Но тут ты единоличный хозяин, в Анкаре же и генералов, как мух, извини, в сортире.

— В общем, ты прав. Я доволен. Всем.

— Не сомневаюсь. Но давай перейдем к делу, Хаял.

Тот вздохнул и заявил:

— Везде и всегда одни дела. Может, задержишься? Вспомним молодость. Есть в поселке один приличный салон красоты. Там такие девочки со всего света, пальчики оближешь.

— Этот салон, случайно, не твоей жене принадлежит?

— Ну что ты, зачем жена, когда есть другие люди?

— Значит, это твой бордель.

Шафар усмехнулся.

— А разве я, как и ты, не имею права на какие-то привилегии за годы долгой безупречной службы?

— Конечно, имеешь, Хаял. Но, к сожалению, остаться я не могу. Не обижайся. Мне сегодня надо посетить еще несколько частей, дислоцированных непосредственно у границы.

— Жаль, Улуч.

— Поверь, мне тоже.

— Кофе?

— А вот от кофе не откажусь.

Командир бригады приказал своему помощнику приготовить освежающий напиток.

После кофе, в десять часов, как и было назначено, в кабинет вошли начальник разведки майор Мерич Дагар, командир отдельной реактивной батареи капитан Аслан Конкер и его подчиненный, лейтенант Челик Арас. Офицеры доложили о прибытии. Комбриг представил их сотруднику генштаба.

Полковник Банадир предложил всем разместиться за столом совещаний. Офицеры расселись по креслам.

Банадир остался стоять у интерактивной карты и заговорил:

— Господа, постараюсь быть кратким. Вам известно, что усилия нашего правительства по созданию буферной зоны вдоль границы увенчались определенным успехом. Тут сыграла свою роль и позиция США. Сейчас в качестве таковой зоны мы имеем участок территории Сирии между населенными пунктами Майла и Дибар. Его протяженность составляет двадцать километров, глубина — десять. Внимание на карту.

Тут Шафар включил экран, на котором высветилась территория, только что упомянутая представителем генерального штаба.

Тот провел по карте лазерной указкой и проговорил:

— Как видите, эта местность изобилует холмами, балками, небольшими рощами и равнинными участками. Я вижу в ваших глазах вопросы. Мол, для чего я все это говорю? В принципе, зачем нам эта зона? Ведь совершенно понятно, что никакой угрозы для нас на данном участке территории Сирии не таится. Даже основные пограничные проходы для беженцев находятся восточнее. Я отвечу вам так. Данная территория рассматривается руководством страны как плацдарм для дальнейшего продвижения наших войск на территорию сопредельного государства.

Офицеры, присутствовавшие на совещании, переглянулись.

Командир батареи поднял руку и осведомился:

— Извините, господин полковник, но разве наше руководство планирует проведение наступательной операции против сирийской армии, поддерживаемой Россией?

— А при чем здесь Россия? — недовольно задал встречный вопрос Банадир. — Да, русские разместили в Хмеймиме свою базу. Вы считаете, что это обстоятельство должно как-то влиять на реализацию интересов нашей страны в данном регионе?

— Еще недавно сирийская армия представляла собой разрозненные части, измотанные тяжелыми оборонительными боями, испытывающие дефицит во всем, от личного состава до боеприпасов. С приходом русских ситуация резко изменилась. Сейчас у сирийцев совершенно другая техника. А авиация русских работает более чем эффективно.

Банадир усмехнулся и заявил:

— Особенно в случае с «Су-24», сбитым нами.

— Уничтожение русского бомбардировщика привело к ухудшению отношений Турции и России. Или это тоже в наших интересах?

Полковник генерального штаба внимательно посмотрел на Конкера и заявил:

— Вам не кажется, капитан, что вы пытаетесь обсуждать темы, вас не касающиеся?

— Но ведь это так, господин полковник.

— Отвечу вам, капитан, хотя мог бы и не тратить на это время. Все, что мы делаем в Сирии или Ираке, преследует одну цель, а именно отстаивание интересов Турции. В том числе и уничтожение русского бомбардировщика. Этот инцидент далеко не случаен. Скажу больше, приняв решение об атаке «Су-24», генштаб ожидал серьезного военного ответа России, в частности, удара по аэродрому, с которого взлетели перехватчики. Но ничего подобного не последовало. Значит, Москва не готова к открытому противостоянию с нами. Это произошло в условиях, когда НАТО, по сути, отказало Анкаре в поддержке. Тот факт, что Москва разместила в Сирии свой комплекс С-400 «Триумф», ни о чем не говорит. Разместить можно все, что угодно, а вот пустить в ход — весьма проблематично. Но вернемся к нашей основной теме. Итак, мы и в дальнейшем будем проводить политику защиты собственных интересов в данном регионе, то есть поддерживать тот хаос, который продолжается сейчас на большей части территории сопредельного государства. Формально ИГИЛ, или ДАИШ, это кому как угодно, является основным противником Турции. Но террористические организации ведут войну с режимом Асада и с курдами, а это на руку Анкаре. Главная цель Турции, как, впрочем, и Саудовской Аравии, Катара, ОАЭ и США, — свержение режима Асада и приход к власти марионеточного правительства. В его состав войдут представители так называемой умеренной оппозиции, значительная часть которой подконтрольна Анкаре. Мы открыто обещали оказать содействие данным организациям.

— Извините еще раз, господин полковник, — не унимался Конкер. — Но о каком перемирии может идти речь в таком случае?

— Все это политические игры, капитан. Вам не стоит углубляться в них. Как и всем присутствующим. Сейчас ни для кого не секрет, что гражданская война в Сирии, действия ИГИЛ на ее территории, разделение страны на зоны влияния отдельных государств и коалиций — ответ на упрямство президента Асада. Согласись он в свое время прекратить отношения с Россией и Ираном, прими решение о прокладке нефте — и газопроводов из ближневосточных стран через территорию Сирии в Турцию и далее в Европу, то и войны никакой не было бы. Оппозиция вела бы себя более чем умеренно. Она всего лишь обозначала бы тот очевидный факт, что Сирия — демократическое государство. Но проект транзита нефти и газа, как говорят русские, накрылся медным тазом. Трафик нефти частными компаниями тоже сильно сократился, что привело к огромным убыткам наших бизнесменов. Не вам мне говорить, кто стоял и стоит за ними. Асад с подачи России готов предоставить курдам широкую автономию у наших границ. В совокупности с действиями курдских террористов в самой Турции это грозит нашему государству непредсказуемыми последствиями. Мириться с таким положением дел Анкара просто не имеет права. Поэтому мы должны действовать, дабы не допустить восстановления в Сирии прежнего порядка. Одной из составляющих данных мероприятий должна стать операция, разработанная в генштабе. Ее реализация возложена на базу Гардан.

Тут уже не выдержал и полковник Шафар, никак не ожидавший подобного поворота.

— Подожди, Улуч! Ты прибыл, чтобы доставить мне приказ о начале боевых действий с использованием буферной зоны в качестве плацдарма? — проговорил он на повышенных тонах.

Банадир поморщился.

— Мы с вами, господин Шафар, друзья, но при подчиненных давайте все же соблюдать субординацию.

— Извините, господин полковник, но я не получил ответа.

— Бригада не вступит в боевые действия. Этого достаточно?

Шафар облегченно вздохнул. Ему совершенно не хотелось вторгаться на сирийскую территорию, попадать под неминуемые удары российской авиации и военно-морской эскадры. Да и сирийская армия крепла изо дня в день. Этому способствовали сотни российских советников, имеющих богатый боевой опыт.

— Ладно, хоть так, — проговорил он и уточнил: — Но если соединение не будет участвовать в боевых действиях, то каким иным образом база может быть задействована в военной операции?

— Все по порядку, минута терпения.

Банадир попросил вывести на карту весь район Сирии, прилегающий к Турции.

Шафар сделал это.

Представитель генштаба продолжил:

— Как видите, перед нами места компактного проживания сирийских курдов, а также районы дислокации подразделений вооруженных сил Асада. Тут же и территории, подконтрольные оппозиционным силам, согласившимся оказывать поддержку правительственным войскам в борьбе с ИГИЛ либо соблюдать нейтралитет. В данном районе установилось спокойствие. Анкару же подобное развитие событий не устраивает. Перемирие может привести к куда более широким договоренностям между оппозицией и Дамаском. Не исключено и принятие решения по предоставлению курдам широкой автономии, по сути, созданию нового государства. Вы можете сказать, что появление Курдистана практически одобрено США, но это не так. Вашингтон ведет свою игру, да и влияния на Асада, которого так и не смог сбросить, не имеет. А вот Россия пользуется здесь немалым авторитетом. Она прямо заинтересована в создании этого курдского государства. Вместе с ним возникнет и масса проблем для нас. Так что общая обстановка в Сирии не изменилась, несмотря ни на какие заявления США. Нам по-прежнему противостоит Асад со своими вооруженными силами и курдскими бандами. Естественно, еще и Россия. — Он взял паузу, сменил батарейку в лазерной указке, которая начала периодически отключаться, затем продолжил: — Посему мы должны действовать. Теперь об операции в буферной зоне. В Анкаре принято решение дестабилизировать обстановку в данном районе, действовать минимальными силами, но эффективно. Мы используем реактивную систему залпового огня Т-122 «Сакарья». Она будет выходить с базы в буферную зону, возможно, и далее, наносить удары по заранее определенным объектам, а также по целям в режиме свободной охоты и возвращаться. Установка должна иметь охранение. Для этого подойдет бронированная разведывательная машина «Отакар». Установка и бронеавтомобиль высоко мобильны. Они в состоянии быстро менять позиции и отходить на территорию Турции во избежание атаки русскими самолетами. Мы используем аналог российского «Града». Два пусковых контейнера по двадцать направляющих труб, снаряженных реактивными снарядами SR-122. Дальность поражения составляет двадцать километров. Радиус сплошного поражения каждым НУРС — двадцать метров. Это то, что нужно.

— Но российские системы контроля мгновенно выяснят, что РСЗО с охранением выходила из Гардана. Велика вероятность, что на этот раз русские не промолчат, а нанесут ракетный удар по базе, — воскликнул командир бригады.

Полковник Банадир ухмыльнулся:

— Это исключено, полковник.

— Но почему? Вы рассчитываете, что русские не ответят на удары по территории своих союзников, оставят их без внимания, как это произошло с «Су-24»? А я не сомневаюсь в том, что если мы дадим им повод, то они ответят так, что мало нам не покажется. Я уверен в том, что русские не забыли о сбитом «Су-24». Они ждут. Когда появится повод, нанесут ответный удар, куда более мощный, чем уничтожение самолета или аэродрома.

— Повторяю, — повысил голос Банадир. — Все то, о чем вы сказали, господин полковник, совершенно исключено.

Шафар наплевал на этикет и субординацию, опять перешел на «ты» и спросил:

— Скажи, те чины, которые протирают штаны с лампасами и без таковых в генеральном штабе, вообще понимают, чем могут закончиться провокационные действия против России?

— Те люди, которые, по твоим словам, протирают штаны в кабинетах генерального штаба, гораздо лучше тебя понимают, как и что следует делать.

— Сомневаюсь. Русские засекут, что система залпового огня, которая должна дестабилизировать обстановку в регионе, выходит из гарнизона, и ответят. Ты этого хочешь?

Банадир взял себя в руки.

— Я всего лишь исполняю приказ. А вот ты не желаешь дослушать до конца и впадаешь в панику.

— Хорошо. — Шафар понизил тон. — Дослушаем тебя до конца.

— Почему я говорю, что ответный удар русских исключен? Да потому, что вся техника и личный состав бригады во время проведения операции будет находиться в местах постоянной дислокации. В том числе и все шесть установок залпового огня «Т-122».

— Погоди, но кто тогда выйдет в буферную зону?

— Вот в этом-то и суть замысла генерального штаба. Сегодня ночью к вам подойдут РСЗО «Сакарья» и бронеавтомобиль «Отакар». На них нанесен песчаный камуфляж. Точно такой же используют сирийцы, формирования ИГИЛ и отряды оппозиции, маскируя свои машины. Технику перегонят верные люди. Не на базу, а в рощу за окраиной Гардана. Потом они уйдут. Тебе же, Хаял, следует направить в рощу своих надежных людей, которые составят боевой расчет установки и машины охранения. На их камуфляже не должно быть никаких знаков различия. Подбор расчетов и экипажей на тебе. Состав для Т-122 «Сакарья» — три человека. Командир, водитель и наводчик. Больше никого не надо. Перезаряжаться установка будет в той же самой роще после отхода из буферной зоны. В группу заряжания тоже подбери надежных и неболтливых людей. Состав охранения на «Отакаре» — шесть человек. Это командир, водитель, пулеметчик и трое солдат. Я изучил личные дела офицеров реактивной батареи и попросил тебя пригласить на совещание командира огневого взвода лейтенанта Челика Араса. Капитан Конкер будет нести персональную ответственность за пополнение боекомплекта блуждающей — назовем ее так — установки и за получение неуправляемых реактивных снарядов со склада вооружения. Они идентичны тем, которые используются на российской БМ-21 «Град». Поэтому различить, кто именно обстреливал ту или иную цель, по осколкам и фрагментам НУРСов невозможно. Расчет установки подберут командир батареи и лейтенант Арас, группу охранения — начальник разведки бригады майор Дагар. Повторяю, для проведения операции нам нужны только самые надежные и подготовленные люди. Кадровые вопросы вы решите без меня. В полночь лейтенанту Арасу, расчету установки, группе охранения быть в роще и принять технику. После чего они должны разбить там небольшой лагерь, проверить машины, системы управления огнем и ждать приказа на выход. В нем будут определены конкретные цели. Залог успеха операции — оперативность действий. Тут должен работать следующий принцип: по приказу вышел, поразил цель, исчез, получил боеприпасы, отдохнул и вновь отправился на задание.

Наконец-то обстановка прояснилась.

Лейтенант Арас посмотрел на командира батареи, получил его немое согласие в виде кивка и обратился к представителю генерального штаба:

— Господин полковник, разрешите?..

— Слушаю вас, лейтенант.

— Я все понял. Конечно, потребуется время для уяснения задач и оценки обстановки в каждом конкретном случае. Хочу заверить вас, что выполню приказ командования, готов наносить удары по любым целям. Но без корректировщика работать сложно. Ведь мы же чаще всего ведем огонь по объектам, которые весьма удалены от наших позиций.

— Правильное замечание, лейтенант. Корректировщик у вас будет. Вернее сказать, он уже есть, находится на территории Сирии, работает по выявлению объектов. В целях сохранения секретности я не могу назвать его звание, имя, фамилию. Он сам выйдет на связь с вами. Его позывной — «Шафан».

— Ясно, господин полковник. Еще один вопрос, если разрешите.

— А вы дотошный, Челик, и это хорошо. Задавайте свой второй вопрос.

— Какие средства связи мы должны будем использовать?

— Спутниковую станцию. И только ее. Естественно, это не касается общения внутри боевой группы.

— Больше вопросов нет.

— Садитесь.

Банадир взглянул на Шафара.

— Я думаю, мы можем отпустить наших славных артиллеристов, не так ли?

— Да.

Командир бригады взглянул на капитана Конкера и лейтенанта Араса.

— Свободны! Займитесь подготовкой к операции.

Офицеры поднялись, отдали честь и вышли.

В кабинете остались представитель генерального штаба, командир бригады и начальник разведки.

Банадир повернулся к нему и спросил:

— Вы сможете сегодня сформировать группу охраны расчета установки?

— Так точно.

— Впрочем, если бы вы ответили отрицательно, вам все равно пришлось бы это сделать.

— Так точно.

— Напоминаю, в охранение должны входить самые лучшие, надежные военнослужащие. При успешных действиях «Сакарьи» все они не только будут представлены к высоким правительственным наградам, но и получат солидное денежное вознаграждение.

— Я найду таких людей. Начальником охраны назначить офицера?

— Это лишнее. В боевой мобильной группе будет достаточно лейтенанта Араса. Думаю, сержант справится.

— Я вас понял.

— Тогда определимся с порядком работы. Приказ на применение блуждающей группы будет поступать лично вам. Вы докладываете об этом командиру бригады, дабы он был в курсе. После чего связываетесь с Арасом и отдаете ему команду на боевой выход. От него же получаете доклад о выполнении задания. Эту информацию вы передаете мне по секретной связи, ставите в известность и непосредственного начальника.

— Да, господин полковник.

— Если нет вопросов, то можете идти.

— Один вопрос есть, господин полковник.

— Да?!

— Мне проводить группу лейтенанта Араса в рощу и проконтролировать передачу техники?

Банадир подумал и сказал:

— Нет, это лишнее. Пусть лейтенант осознает собственную значимость и тот груз ответственности, который ложится на него.

— Так точно, господин полковник! Больше вопросов нет!

Банадир взглянул на Шафара.

— У тебя есть что сказать своему начальнику разведки?

— Лишь то, что уже было озвучено. К подбору кадров надо подойти ответственно, обязательно совместно с офицерами контрразведки. Они прекрасно знают весь личный состав бригады.

— Да, господин полковник.

— Ступай, Мерич. Как сформируешь группу, доклад мне. Я лично проинструктирую бойцов, вошедших в нее.

— Слушаюсь, господин полковник.

Начальник разведки козырнул и покинул кабинет командира бригады.

Оставшись наедине, старшие офицеры перешли в кресла у журнального столика.

— Хочешь знать мое мнение, Хаял? — спросил Шафар.

— По поводу планируемой акции?

— Ну не поводу же твоей любовницы. Кстати, слухи об этой модели дошли даже сюда. Знающие люди поговаривают, что она является одной из самых красивых женщин Востока.

— Это преувеличение. Девочка красивая, но не самая, иначе она стала бы любовницей не полковника, а высокопоставленного генерала или успешного бизнесмена. Но давай по теме. Ты хотел высказаться о планах генштаба.

— О конкретной акции. Но не для того, чтобы мое мнение стало известно в Анкаре.

— Конечно, Хаял, мы же друзья. Я слушаю тебя.

— Напрасно мы дразним русских.

— Во-первых, Хаял, наша акция направлена не только против русских. Ее цель — все те силы, которые помогают сирийской армии. Мы ведем борьбу только против террористов. К таковым, естественно, относятся и курды, создающие нам массу проблем. Во-вторых, акция предусматривает дестабилизацию обстановки в данном районе, чтобы не допустить укрепления здесь позиций Асада и тех же курдов, которые объявили о создании автономии с широкими полномочиями. В-третьих, ты же не хуже меня знаешь, что казна нашей страны несет убытки от ухудшения отношений с Россией. Мы можем только частично компенсировать их развитием связей с Грузией и Украиной. Это все не то. А посему главным источником компенсации потерь является торг с Евросоюзом в отношении беженцев. Их, конечно, и сейчас хватает в нашей стране, но нужно еще больше. Беженцы начинают возвращаться в сирийские города, поселки, деревни, освобожденные от ИГИЛ. Естественно, это нас не устраивает. Беженцы для Турции — не только деньги, но и возможность диктовать Европе наши условия. Стало меньше работы. Пусть люди едут в Германию, Испанию, Италию, когда захотят. Таким вот образом правительство решает наши проблемы. Если Европа готова платить нам за прием беженцев и предоставить нашим гражданам безвизовый пропуск в свои государства, то пусть она это делает. Иначе мы запустим в Западную Европу, и так имеющую серьезные проблемы с мигрантами, массу людей, которым не нужна работа. Они рассчитывают обосноваться там и подчинить эти территории своим законам. Ситуация в Европе быстро станет критической. Поэтому мы должны поддерживать дестабилизацию на возможно больших пространствах Сирии и всячески способствовать перемещению тамошнего населения в Турцию.

— Но без сотрудничества с террористическими организациями держать этот процесс под контролем с нашей территории довольно сложно, — проговорил Шафар. — Акция по применению блуждающей реактивной установки не решит тех глобальных задач, которые стоят перед страной.

— Хаял, не надо тебе объяснять, что наши спецслужбы с самого начала массовых беспорядков в Сирии весьма конструктивно сотрудничают с организациями, которые и подняли восстание против Асада. В дальнейшем это привело к гражданской войне и разделению Сирии на зоны влияния. Кое-что досталось и Турции.

— Но все наши планы спутала Россия.

Банадир поднялся, прошелся по кабинету и заявил:

— Об этом не принято говорить публично. Те ораторы, которые все же пытаются так поступить, оказываются за решеткой. Но факт налицо. Русские нанесли нам очень серьезный ущерб. Одни только потери от их ударов по контрабанде нефти дорогого стоят. Разрушение русской авиацией командных пунктов, подземных складов и хранилищ, в которые были вложены миллиарды — это серьезно. Но гораздо хуже то, что Россия, несмотря ни на какое давление, ни политическое, ни экономическое, не собирается сдавать позиции. Она, напротив, все больше закрепляется в Сирии. Даже США, которые на весь мир кричат о растущей российской угрозе для всего мира, здесь, в Сирии, вынуждены сотрудничать с Москвой. Конечно, Вашингтон, как и всегда, верен себе, проводит политику двойных стандартов, но полгода назад ни о каком сотрудничестве военных России и США и речи быть не могло. Сейчас они уже как минимум согласовывают свои действия. Поэтому я не исключаю — но это, Хаял, строго между нами! — что наша акция имеет и другую цель. А именно начало серьезного противостояния с Москвой.

— Но ведь тогда нам не миновать войны с Россией! — воскликнул полковник Шафар.

— Локальная вполне может начаться, но большая исключена. Ее остановят. В ней не заинтересован никто, потому как это практически война России и НАТО, следовательно, третья мировая.

— Так кому это нужно?

— Я высказал сугубо личные предположения, не имея никакой информации. Но о том, кому подобная ситуация выгодна, ты можешь догадаться и сам.

— Опять Вашингтон?

— Конечно. Нам воевать с Россией никакого резона нет. Как прикажете это делать? Заблокировать проливы? Так Черноморский флот России прорвет блокаду. Против нынешней России ни Турция, ни Европа воевать не смогут. Я недавно познакомился с секретной аналитической запиской Пентагона. Так вот, по мнению американских экспертов, Россия и без применения ядерного оружия способна уничтожить армии Североатлантического альянса за период от месяца до двух. С применением ядерного оружия война продлится ровно столько времени, сколько потребуется для подлета русских ракет до той или иной страны альянса. Это несколько минут.

— А как же удар возмездия?

— Хаял, иногда меня удивляет твоя наивность. Ты всерьез считаешь, что если русские нанесут по Европе ядерный удар, то американцы проведут ответную атаку?

— Конечно. Они должны это сделать.

— «Должны», Хаял, не всегда значит «обязаны». Если Москва предупредит США о том, что против них никаких действий не будет, то американцы не станут разворачивать на себя ядерные ракеты России. Это апокалипсический сценарий. Хотя, несмотря на всю абсурдность данного развития событий, в Брюсселе вполне серьезно обсуждают эту тему.

Шафар достал дорогой портсигар, щелкнул зажигалкой, прикурил сигарету, выпустил облако дыма и спросил:

— Для чего ж тогда США провоцируют военный конфликт между нами и Россией, пусть и локальный? Чтобы просто дать понять, кто в мире хозяин?

— А разве этого мало?

— Это, Улуч, неубедительно. Мы не сможем оказать достойного сопротивления русским. Они не станут наносить удары по крупным городам и густонаселенным районам, ограничатся военными аэродромами, частями ПВО, батареями противоракетной обороны, несколькими нашими кораблями. На этом все и закончится. В Брюсселе забьются в панике, Европа вздрогнет. Украина… о ней вообще не говорю. Мы понесем потери, Москва же покажет, что с ней лучше дружить. Что получат в итоге американцы?

— США, как и всегда, извлекут из конфликта собственную выгоду. Ведь во главе американской внешней политики всегда стояло соблюдение своих интересов, а не каких-то союзнических, блоковых. Но эту тему не нам обсуждать.

— Почему же не нам? Мне придется выделять огневую группу для проведения диверсий против сирийцев. Я же буду нести ответственность, если акция потерпит крах.

Банадир усмехнулся и заявил:

— Чтобы избежать ответственности, тебе надо сделать совсем немногое. По секретному каналу сбрось мне представление об увольнении всех военнослужащих, привлеченных к акции, за проступки, дискредитирующие турецких офицеров и солдат. Пусть оно будет у меня. Если группа справится с поставленной задачей, то документ исчезнет, а воины получат вознаграждение. Если же они провалят акцию, то никакого отношения к вооруженным силам не имеют. Их ждет суровое наказание за сотрудничество с террористами.

Шафар рассмеялся.

— Отличная формулировка, особенно в условиях, когда Анкара поддерживает целые террористические организации и даже ИГИЛ.

— Мы всего лишь помогаем формированиям умеренной оппозиции, Хаял. Ну а если они вдруг переходят на службу ИГИЛ, то это не наша вина. В условиях хаоса, творящегося в Сирии, это данность, ежедневная реальность. Даже мудрые американцы не смогут выставить нам обвинений по этому поводу. Достаточно напомнить им, где оказались оппозиционеры, подготовленные и вооруженные ими. Вашингтон потратил на это огромные деньги.

— Ты о тех отрядах, которые ушли в ИГИЛ сразу же после прохождения курса подготовки, проводимого американскими инструкторами?

— Именно. Но обезопасить себя не помешает.

Шафар затушил окурок и осведомился:

— Значат ли твои слова, что в случае неудачи мы сдадим группу Араса?

Банадир вздохнул.

— Такова жизнь, Хаял. Арас и его подчиненные — всего лишь пешки в игре. Если ты хочешь победить, то ими приходится жертвовать.

— Зачем мы влезли во все это дерьмо?

— Что ты имеешь в виду?

Шафар посмотрел на Банадира и пояснил:

— Я говорю об уничтожении российского «Су-24». Вот результат — резкое обострение отношений с Россией.

— Это тоже не нам обсуждать. Наше дело, Хаял, выполнять приказ. Впрочем, ты можешь отказаться. Вот только что с тобой будет дальше? Вряд ли Анкара потерпит подобную выходку. Увольнением это не закончится. Сейчас не те времена, чтобы уходить из армии, подав рапорт. В наши дни такой шаг может стать поводом для обвинения в государственной измене. Это трибунал и приговор по законам военного времени. Так что давай работать, Хаял.

— Знаешь, Улуч, я не против того, чтобы служить нашему правительству и выполнять его приказы, какими бы абсурдными они ни были. Но предпочел бы делать это там же, где и ты, в генеральном штабе, подальше от передовой.

Банадир рассмеялся.

— Вполне объяснимое желание.

Шафар спросил:

— Скажи, ты можешь походатайствовать моему переводу в Анкару? Я согласен на любую должность.

— Кое-какие связи у меня есть, Хаял, но сам понимаешь, одного ходатайства мало.

— Сколько?

— Сейчас я ничего сделать не могу даже за деньги.

— Из-за акции?

— Да. Позже, когда блуждающая огневая группа начнет работу, можно будет вернуться к этому вопросу. Тогда же мы обсудим и сумму, которая потребуется для решения вопроса о твоем переводе.

— Но я могу рассчитывать, что мы вернемся к этому вопросу?

— Да. Это я тебе обещаю.

— Кофе?

— По чашечке, и я поехал дальше.

Шафар вызвал помощника и приказал приготовить кофе.

Спустя пятнадцать минут командир бригады проводил представителя генерального штаба и вернулся в кабинет. Он долго стоял у окна, анализируя ситуацию, затем вызвал начальника строевой части, своего племянника, на которого мог полностью положиться.

Капитан Пакар явился тут же.

— Разрешите, господин полковник? — спросил он, открыв дверь.

— Входи, Озлем.

Капитан вошел.

Командир бригады указал на кресло у журнального столика.

Пакар присел, преданно посмотрел в глаза дядюшки.

— Дело, Озлем, такое. Секретное. Кроме нас с тобой, о нем не должен знать никто.

— Даже начальник штаба?

— Я же сказал, никто!

— Понимаю.

— Сейчас капитан Конкер и майор Дагар готовят специальную группу для выполнения ответственного задания. Список будет вручен мне. Я передам его тебе. На военнослужащих, указанных в нем, сегодня же оформи представление об увольнении из рядов вооруженных сил. Пометь документ прошлым месяцем. Конкретное число и причины увольнения обозначишь сам. Затем по секретному каналу связи передашь представление в генеральный штаб на имя полковника Банадира.

— Это тот, кто был у вас?

— Да.

— Понял, сделаю. Но с секретным каналом может возникнуть проблема. Он под контролем начальника связи бригады, а тот — человек не самый надежный.

— Воспользуешься моим личным каналом, через секретную часть.

— А доступ, код?

— Все получишь, сначала подготовь представления.

— Понял, господин полковник.

— Молодец, хорошо служишь. С матерью давно общался?

— Вчера говорил по телефону.

— Как она?

— Хорошо. Все по-прежнему. Спокойно живет в Стамбуле. Моя сестра, как вам известно, держит магазин, помогает матери.

— Надеюсь, от меня привет ей передал?

— Конечно, я всегда передаю от вас привет.

— Надо мне самому поговорить с ней. Все же сестра.

— Она будет рада.

— Ты уже сколько ходишь в капитанах?

— Три года.

— Пора и майора получать. — Шафар с улыбкой посмотрел на племянника. — Как ты на это смотришь?

— Как я могу смотреть на повышение в звании? Хорошо смотрю, но вряд ли начальник штаба представит меня.

— А ты на должности начальника штаба бригады потянешь?

Капитан растерялся.

— Это так неожиданно. Не знаю, что и ответить. Вроде рано мне еще. Во всей армии, насколько я знаю, капитаны не становятся начальниками штаба бригад. Даже майоры, и те редкость на такой должности.

— В бригаде, Озлем, все решаю я. Нам предстоит провести акцию. Это сделает та самая группа, список которой я тебе передам. Если дело пройдет успешно, то я добьюсь твоего повышения по званию и по должности. Ты, главное, сейчас сделай то, что я сказал, как надо, скрытно. А дальше?.. Мы же родственники, ты у меня единственный племянник. Я просто обязан помочь тебе и сделаю это. Но и ты должен во всем слушаться меня.

— Я так и поступаю, дядя Хаял!

— Возможно, тебе придется выполнять задания, не связанные непосредственно со службой. Готов?

— Конечно. Все, что скажете.

— Хорошо. Я передам тебе списки ближе к вечеру. А сейчас ступай. А сестре я позвоню и похвалю тебя.

— Благодарю, она будет рада.

— Иди, Озлем, и подготовь канал связи. Начальника секретной части я предупрежу, что разрешил тебе доступ к своему каналу, а код получишь после списков. Так что придется тебе задержаться на службе.

— Я готов находиться в штабе столько, сколько нужно.

— А как же жена, красавица Дилара? Молодой женщине нужен мужчина. Чем чаще, тем лучше.

— За это не беспокойтесь. Дилара ждет ребенка. У нас все хорошо. Она понимает, что служба для офицера превыше всего.

— Дилара беременна? — воскликнул Шафар.

— А разве в этом есть что-то удивительное? — с улыбкой спросил Пакар.

— И давно?

— Второй месяц.

— Почему ты не сказал мне об этом раньше?

— Сначала сам не знал, жена не говорила, а потом как-то не получалось.

— Поздравляю.

— Спасибо.

— Ты береги жену. Она у тебя хорошая женщина. Не избалованная, хозяйственная.

— Конечно, дядя Хаял.

— Ступай!

— Слушаюсь!

Капитан Пакар покинул кабинет.

Полковник Шафар решил пройти по территории, прогуляться перед обедом, заодно посмотреть, как несут службу подчиненные. Обычная, ежедневная процедура.

В свой дом, стоящий на окраине гарнизонного поселка и, разумеется, надежно охраняемый, Шафар пришел без четверти час. Супруга, тридцатишестилетняя бездетная Сечиль, как и всегда, старалась во всем угодить мужу. Но все ее старания вызывали у полковника только раздражение.

Все в гарнизоне знали, что командир завел себе любовницу из пополнения медицинской роты, присланного недавно. Его пассией была молодая длинноногая медицинская сестра, сержант по имени Мелек. На эту красотку двадцати одного года от роду положили глаз едва ли не все офицеры, но с командиром не поспоришь, выйдет себе дороже. Мелек, конечно же, досталась ему.

По приказу Банадира медсестре была выделена трехкомнатная квартира из армейского резерва. Там Шафар и встречался с ней.

Только Сечиль, казалось, не знала о любовных похождениях мужа. Хотя, скорей всего, она была в курсе дела, но не желала скандала.

— Добрый день, дорогой, — сказала она мужу, встретив его в холле. — Обед ждет тебя. Я приготовила все, что ты заказывал. В душевой свежее полотенце, чистое белье.

— Ты знала, что Дилара, жена моего племянника Озлема, беременна?

— Дилара беременна? — Сечиль изобразила удивление. — Какое счастье и радость для них! И для Дилары, и для Озлема.

— Вот именно, — раздраженно сказал Шафар. — Для них и счастье, и радость, а вот у нас!.. Очень жаль, но я не знал, что ты бесплодна.

Удивление на лице женщины сменилось печалью.

— Но, Хаял, мы же не проверялись. Может быть, дело не во мне?

— Что? — повысил голос полковник. — Ты хочешь сказать, что это я не могу иметь детей?

— Нет, дорогой. Я просто сказала, что мы не обследовались. Винить одного из нас нельзя.

— Думай, перед тем как говорить, женщина! Со мной все в порядке. В нашем роду все мужчины здоровы, у них есть дети. А вот твоя тетя не могла родить.

— Но это же ничего не значит.

— Значит! Мне нужен ребенок.

Сечиль присела на пуф, смахнула с красивого лица слезу и заявила:

— Если ты считаешь, что я не могу иметь детей, то брось меня. Давай разведемся. Я уеду к тете, а ты найдешь себе другую женщину.

— Развод предлагаешь? Ничего подобного не произойдет, пока я не получу повышение в должности и генеральское звание. После этого ты сможешь уехать к тете, брату, сестре, куда угодно. Ты получишь то, что тебе причитается по закону, то есть ничего. Служебные дома и квартиры не делятся, а остальная недвижимость зарегистрирована на третьих лиц. Но не беспокойся, я буду давать тебе денег, чтобы не умерла с голоду и могла оплачивать жилье. Я в душевую.

Шафар шагнул в коридор, и тут ожил его сотовый телефон.

Он видел на экране, что звонит любовница, нарочно не стал уходить, прибавил звук и сказал:

— Слушаю, Мелек.

— Здравствуй, дорогой.

— Мне не нравится это слово. Меня от него уже тошнит.

— Прости и скажи, как мне называть тебя.

— По имени.

— А если «милый», «любимый»?

— Это еще куда ни шло. Чего звонишь? Неужели на службе делать нечего?

— Так я сменилась после наряда, утром. Мне на службу только завтра.

— Понятно. Так что ты хочешь?

— Как что, милый?! Я безумно хочу увидеться с тобой, ощущать твои руки, губы, тело. Я просто хочу тебя.

Шафар отстранил телефон, взглянул на супругу.

Она сидела и обреченно смотрела в стену.

Полковник вернулся к разговору с любовницей.

— До шести вечера тебе придется подождать! Зато потом весь вечер и всю ночь я твой!

— Это прекрасно, с нетерпением жду. Коньяк, что ты любишь, я уже купила.

— Правильно. Жди и не звони мне больше! — распорядился Шафар и отключил телефон.

Сечиль тихо спросила:

— Кто она?

— Сержант медицинской роты. Что ты еще хочешь знать?

— Давно ты с ней?

— Какая разница? Это тебя не касается.

— По-моему, я еще твоя супруга.

— И что? По всем нашим законам и обычаям, я имею право привести в дом другую женщину, которая смогла бы родить мне сына или дочь, но не делаю этого.

— Да, это может негативно сказаться на твоем продвижении по карьерной лестнице. Есть законы, традиции и обычаи, но командованию вряд ли понравится твоя интимная связь с подчиненной. В армии многое по-другому, чем на гражданке.

Шафар внимательно посмотрел на жену и спросил:

— Ты угрожаешь мне?

— Нет.

— По-моему, ты сбираешься сообщить моему командованию о проблемах в нашей семье.

— Чтобы ты убил меня за это? Я не идиотка и хочу жить. Ты же спокойно прикончишь меня, несмотря на то что я отдала тебе лучшие годы своей жизни и пятнадцать лет была верна.

— Буду честен, Сечиль. Да, если ты попытаешься навредить мне, то я действительно убью тебя. Разумеется, не своими руками. Это сделают другие. Я не дам тебе разрушить мою карьеру, хотя и не хотел бы прибегать к крайним мерам. Ты права в том, что была хорошей женой. Именно так — была. Не провоцируй меня. Смирись, Сечиль. У тебя есть все, живи спокойно. После развода устраивайся, как уж сможешь. Тебе всего тридцать шесть лет, ты найдешь себе мужчину. Какого? Это уже другой вопрос, и он меня не касается. Обед через десять минут. Приготовь мне штатский костюм. Новый.

— Пойдешь к любовнице?

— А вот это уже лишний и неправильный вопрос. Я же просил не провоцировать меня.

Сечиль вздохнула.

— Что ж, видно, такова моя судьба. Не мне судить тебя, не тебе — меня. На это есть Всевышний.

— Молитва — это как раз то, что тебе нужно.

Шафар сбросил военную форму перед душевой. Жена уберет, почистит, постирает, погладит, приведет в порядок.

После полковник с удовольствием стоял под упругими струями контрастного душа. Он попробовал новый французский гель. Запах ему понравился.

Через восемь минут Шафар прошел в гостиную. Там на софе были разложены трусы, майка, черный костюм, белоснежная рубашка, такого же цвета носки и носовой платок.

Полковник усмехнулся. Да, Сечиль действительно прекрасная жена. В быту, но не в постели. Это вдобавок к тому, что она бесплодна.

Эта женщина не знала, как доставить истинное удовольствие мужчине. Совсем не то, что Мелек, которая в этом деле являлась профессионалкой. Но во всем остальном она не подходила на роль жены.

Да Шафар и не хотел связываться с ней брачными узами. Он создаст новую семью, найдет такую женщину, как Сечиль в хозяйстве и Мелек в постели в одном лице. Полковник тоже далеко еще не старик, ему всего сорок два года. А если он получит генерала, пусть в сорок пять лет, то выбор у него будет широкий. Сечиль и Мелек, как и десяток других женщин, с которыми полковник имел отношения в отдельных гарнизонах, уйдут в прошлое.

Надо добиться только одного, перевода в Анкару. Это во многом будет зависеть от успеха предстоящей акции.

Понятно, что не Улуч Банадир принимает решения. Такое происходит гораздо выше. Для их реализации отбираются тоже далеко не случайные люди.

В данной ситуации выбор пал на него. Да, здесь мог сыграть свою роль Банадир. Однако ценные указания ему были спущены из вышестоящего кабинета. Следовательно, Шафару доверили дело не только потому, что за него ходатайствовал Банадир. Но с ним надо поддерживать дружеские отношения. Со всеми, кто может оказать какое-либо влияние на его повышение. Потом видно будет, кого держать в друзьях, вычеркнуть из памяти либо использовать в своих интересах.

Шафар переоделся, плотно перекусил. Обед был вкусным, Сечиль готовила отменно.

После этого он позвонил оперативному дежурному и передал ему, что до утра будет совершать объезд частей и подразделений бригады, расквартированных в других населенных пунктах. Затем полковник набрал номер начальника разведки.

Тот ответил без задержки:

— Слушаю, майор Дагар.

— Это Шафар.

— Да, господин полковник.

— Как идет работа по задаче, обозначенной в ходе совещания?

— По плану.

— Я вынужден покинуть штаб до утра, поэтому сбрось информацию по составу группы начальнику строевой части. Это мой племянник, я ему доверяю. Он переправит твое сообщение в генеральный штаб.

— А разве это необходимо?

— Да, об этом говорил господин Банадир, когда я провожал его.

— Понял вас. Сделаю как приказано. Список будет готов максимум через пару часов. Освобожусь…

— Не по телефону, майор. Позже в штабе, капитану Пакару.

— Слушаюсь!

— Удачи! — сказал Шафар и переключился на племянника. — Озлем?

— Да, господин полковник.

— Информацию, о которой я говорил, тебе напрямую передаст майор Дагар. Что с представлениями?

— Через час будут готовы, естественно, пока без имен и фамилий военнослужащих.

— Код активации моей личной линии связи — день рождения твоей матери минус четыре, год плюс пять, век минус три. Как понял?

— Все ясно.

— Отправишь все по готовности. Я буду утром, тогда и доложишь.

— Да, господин полковник, все сделаю, не беспокойтесь.

— Мне без острой необходимости не звони.

— Я понял.

— Ты не спрашиваешь, куда я уезжаю.

— Это меня не касается.

— Правильно, Озлем. Ты хороший офицер. До завтра.

— До завтра, господин полковник.

Шафар вывел из гаража новый «Ровер» и выехал с территории гарнизона. В торговом павильоне, расположенном у КПП, он купил букет цветов и бутылку шампанского.