Кремлевский спецназ

Александр Тамоников, 2012

В 1989 году при выводе советских войск из Афганистана, изменив Родине и присяге, к моджахедам бежал полковник Куршин. С тех пор он, сменив имя на Али Куршед, служил только террористам – и деньгам, которые те ему платили. И вот спустя годы он готовит чудовищный теракт в столице своей бывшей Родины. Замысел Куршеда ужасен: взорвать напротив Кремля захваченный теплоход с американскими туристами. Силами объединенной российско-американской спецгруппы «Марс» замысел террористов сорван и заложники спасены. Однако изменник Куршин-Куршед не может остаться безнаказанным. И «Марс» снова летит в Афганистан…

Глава третья

Афганистан, район селения Адраси, двадцать с лишним лет спустя

Джип и четыре пикапа «Ниссан» с закрытыми тентами кузовами, и еще два — с боевиками — медленно подкатили к брошенному кишлаку Байдур, окруженному со всех сторон холмами, заросшими кустами и редкими деревьями. За развалинами у южной высотки колонна остановилась. Из двух машин вышли люди в камуфлированной форме и замерли у кузовов в ожидании человека в черном комбинезоне. На голове у него был черный берет, а не нуристанка — национальный головной убор афганцев. В этот день, 24 сентября, в пятницу, моджахеды планировали нанести удар по американской военной базе.

Человек в черном, в американских военных ботинках, которому на вид было лет шестьдесят, извлек из чехла портативную японскую радиостанцию:

— Мухаммед! Это полковник.

— Да, господин, — ответил Мухаммед, наблюдатель за американской военной базой у селения Адраси, высланный сюда тремя сутками ранее.

— Что у янки?

— Все как обычно для этого времени. Через час начнут строиться, затем в батальоне объявят отбой, и на территории, кроме караула, никого не останется.

— Дежурный взвод американцев на месте?

— Да, господин полковник, у штабного модуля стоят три внедорожника и бронетранспортер. Солдаты в своем подразделении, у штаба и возле техники их нет. На «Хамви» установлены пулеметы.

— Это я и без тебя знаю. Продолжай наблюдение. Скоро я с Каримом и Хайруллой поднимусь к тебе. На высоте есть место, где разместиться?

— Да, господин!

Человек в черном переключил радиостанцию, засунул ее в чехол и повернулся к своему помощнику Кариму Джалади:

— Пикапы с орудиями выставить на площадку между холмами, что впереди. Орудия привести к бою. Зарядить осколочно-фугасными снарядами, химические подготовить к последующему заряжанию. Огонь только по моей команде. Саперам приступить к минированию территории вокруг всего кишлака, а также внутри развалин; для отхода оставить узкий коридор, который заминировать по окончании операции. Зенитчикам рассредоточиться непосредственно у кишлака и держать «Стингеры» в готовности к применению. Передай отряду приказ, организуй работу расчетов и групп — и возвращайся. В 22.40 ты должен быть здесь!

— Слушаюсь, полковник!

Отправив помощника, командир подозвал молодого афганца, стоявшего неподалеку у джипа:

— Хайрулла! Ко мне! Бегом!

Молодой афганец с рацией за спиной подбежал к человеку в черном комбинезоне:

— Слушаю вас, господин полковник!

— Ступай на холм к Мухаммеду. К нашему с Каримом прибытию быть в готовности корректировать огонь безоткатных орудий!

— Слушаюсь!

— И помни, Хайрулла: я не посмотрю, что твое имя означает «добро Аллаха». Если снаряды не лягут в цель, то мне такого добра не нужно… Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Да, господин полковник!

— Вперед!

Отправив корректировщика огня к наблюдателю, тот, кого афганцы называли полковником, подозвал к себе связиста диверсионной группы, приказав:

— Мне нужна связь с Муатабаром, Абдул.

— Слушаюсь!

Вскоре связист передал ему трубку спутниковой станции, доложив:

— Саиб на связи, командир!

Человек в черном принял трубку:

— Муатабар? Это Куршед.

— Слушаю тебя, полковник!

— Это я, Муатабар, слушаю тебя. Что у нас в Подмосковье?

— Наши люди подошли к объекту, готовы действовать.

— Информация по американцам в России подтвердилась?

— Да, полковник. В пансионате «Березка» находятся двадцать два человека из американской делегации.

— Охрана пансионата?

— Ее численность — девять человек.

— Американцы свою охрану с собой привезли?

— Нет. По докладу Охотника, автобус с американской делегацией прибыл в пансионат с сопровождением автомобиля патрульно-постовой службы. Милиция, выполнив задачу, тут же уехала в Москву.

— Значит, в пансионате, как мы и рассчитывали, девять охранников? А в отряде Охотника четырнадцать бойцов?

— Двенадцать. Двое не успели вовремя прибыть в Москву.

— Почему?

— Не знаю.

— Так узнай! А если их перехватили фээсбэшники?

— Даже если и так, что они могут им предъявить?

— Эти двое могут сдать весь отряд!

— Охотник заверил, что его люди надежны.

— Хоп! Я готовлюсь к удару по базе. Свяжусь с тобой, когда начну отход. Где-то через час. К этому времени у тебя в Душбаре и в Тахпули все должно быть готово к приему отряда.

— Да, конечно, полковник!

— Конец связи!

Человек в черном комбинезоне, назвавшийся Куршедом, передал трубку связисту:

— Находись у джипа!

— Слушаюсь, господин.

Куршед посмотрел на часы — 22.35. Помощник должен вот-вот подойти. Человек в черном достал пачку «Кента», зажигалку «Зиппо», прикурил сигарету. Когда он, смяв окурок, бросил его на землю, подошел Джалади.

— Что у нас? — спросил Куршед.

— Орудия к бою готовы, заряжены осколочно-фугасными снарядами. Расчеты работают с корректировщиком. Муштак со своими людьми минирует район. Зенитчики готовы к приему авиации.

— Хорошо, идем на наблюдательный пункт.

Боевики поднялись на холм, где среди кустарника был оборудован командно-наблюдательный пункт, и устроились рядом с Мухаммедом. Куршед поднял к глазам бинокль, осмотрел поселок Адраси — обычный афганский поселок, пустынный в это время. Потом перевел оптику на американскую базу, где дислоцировался пехотный батальон, находившийся в четырех километрах южнее Адраси, в трех километрах от позиции моджахедов. На базе, в отличие от поселка, царило оживление. Жара спа́ла, солдаты находились на улице; разноцветными огнями светился батальонный клуб.

— Вояки, мать их! — пренебрежительно проговорил Куршед.

— Вы что-то сказали, полковник? — спросил помощник.

— Я сказал, что янки плохие воины.

— Но они доставляют нам много хлопот…

— Потому что у нас бойцы еще хуже. Мне бы сюда один российский батальон… И тогда я не одну такую базу уничтожил бы за ночь. Но ладно; на «нет», как говорят в России, и суда нет. — Куршед повернулся к корректировщику огня: — Что у тебя, Хайрулла?

— Орудия наведены на плац. Хамиз, командир расчетов, доложил, что готов открыть огонь.

— Хоп. Передай по своему каналу связи, пусть ждет моего сигнала… — По обычной радиостанции Куршед вызвал командира зенитной группы: — Халик? Это полковник. Где рассредоточены бойцы со «Стингерами»?

— Там, где было определено, — на восточных холмах. Мы готовы встретить авиацию янки, если, конечно, она появится.

— Появится, Халик. Звено «вертушек» американцы поднимут обязательно.

— Мы встретим их!

Куршед переключился на командира саперов:

— Муштак?.. Как обстоят дела с минированием района?

— Нам нужно еще минут двадцать.

— Хорошо! Двадцать минут, и ни секундой больше. После минирования выстави саперов у «коридора» в минном поле.

— Слушаюсь, господин!

Человек в черном комбинезоне вложил радиостанцию в чехол на груди.

— Полковник, американцы начали строиться на плацу, — доложил наблюдатель.

Куршед вновь поднял к глазам бинокль:

— Ага! Горнист трубит сбор, роты строятся… — Он вызвал на связь командира расчетов безоткатных орудий: — Хамиз! Готовность полная!

— Да, полковник, готовность полная!

Прошло две минуты. Роты и отдельные взводы пехотного батальона США выстроились на плацу перед трибуной и флагштоком, на котором колыхался под слабым ветерком звездно-полосатый флаг.

— Внимание расчетам! — отдал приказ Куршед. — Расход снарядов шесть. По обозначенным целям осколочно-фугасными, огонь!

Внизу раздались хлопки безоткатных орудий. Осколочно-фугасные снаряды разорвались прямо в строю первой роты. Человек в черном видел, как на бетон упало с десяток солдат. Следом два снаряда разорвались в строю второй роты, потом третьей…

Куршед отдал очередной приказ:

— Внимание, Хамиз, по тем же целям химическими снарядами, огонь!

Безоткатные орудия «М-40» провели четыре выстрела по плацу, окутав его белым облаком отравляющего вещества нервно-паралитического действия. Не успевшие разбежаться солдаты американского батальона забились в агонии в этом белом облаке.

Куршед, наблюдавший за результатами обстрела, довольно произнес:

— Прекрасно! Получилось даже лучше, чем я рассчитывал. Мы вывели из строя не менее половины личного состава батальона. Прекрасно… — Он убрал бинокль и включил радиостанцию: — Внимание всем! Машины в колонну, бойцы к машинам, и по местам! На позициях остаться только зенитчикам.

Отключив станцию, он бросил находившимся на командно-наблюдательном пункте боевикам:

— Мухаммеду остаться на полчаса, остальным отход!

И первым бросился вниз.

Пикапы с орудиями отошли с позиций и заняли места за джипом командира отряда, за ними пристроились два «Ниссана» для личного состава. В джип сели водитель, он же помощник Куршеда Карим Джалади, корректировщик огня Хайрулла и связист диверсионного отряда Абдул. В пикапах с орудиями устроились расчеты «М-40», в третьей машине — саперы; четвертый внедорожник должен был подобрать зенитчиков. Колонна приготовилась к движению на восток. Куршед, находясь у джипа, вызвал наблюдателя:

— Мухаммед? Что происходит на американской базе?

— Объявлена тревога, выжившие солдаты помогают раненым. Их довольно много.

— Дежурный взвод?

— К «Хамви» и бронетранспортеру бегут люди. За парком боевых машин артиллеристы разворачивают три пушки.

— Интересно, по каким целям они собрались стрелять?.. Что еще?

— Из парка к плацу вышли санитарные машины, два бронетранспортера. Внимание, полковник, слышу рокот вертолетов. Теперь вижу их. К базе идут четыре вертолета «Апачи»!

— Быстро, однако, сориентировался американский комбат… Следи за вражескими взводами, орудиями и вертолетами. Я постоянно на связи!

— А когда уходить мне?

— Я скажу. Не беспокойся, мы тебя на растерзание американцам не бросим.

Положив радиостанцию на крыло джипа, человек в черном комбинезоне спокойно прикурил сигарету. В отличие от Куршеда, все остальные моджахеды заметно нервничали. Помощник крикнул:

— Командир! Надо уходить!

— Рано, — все так же спокойно ответил Куршед.

Наконец радиостанция выдала сигнал вызова:

— Господин, это Мухаммед. Артиллеристы развернули орудия на юго-восток, зарядили их, стрелять не спешат.

— Они не знают, куда стрелять.

— Из базы вышел дежурный взвод, пошел дорогой в том же юго-восточном направлении, в сторону рощи.

— Хорошо!

— А вот вертолеты направляются прямо на нас…

— Прекрасно! — Куршед выбросил окурок и вызвал зенитчиков: — Халик? Это полковник.

— Я вижу «Апачи», командир.

— Тогда ты знаешь, что делать.

Не успел Куршед закончить сеанс связи, как за холмами показались летевшие на предельно низкой высоте вертолеты огневой поддержки ВВС США. Навстречу им метнулись две молнии. Два вертолета в одно мгновение превратились в огненно-искристые шары, рассыпавшиеся в воздухе на мелкие куски. Две другие «вертушки», шедшие позади первой уничтоженной двойки, попытались провести противозенитный маневр. Они разошлись в разные стороны, резко набирая высоту, но уйти от американских же переносных зенитно-ракетных комплексов уже не могли. Выпущенные вверх две ракеты также разнесли их на куски, осветив небо еще двумя яркими вспышками.

— Отличная работа! — воскликнул Куршед. — А вот теперь уходим! — Он вызвал Мухаммеда: — Это я! Что в батальоне?

— Артиллеристы мечутся у пушек, похоже, не знают, что делать; взвод на бронеавтомобилях и бронетранспортере свернул вправо и идет по грунтовке к нашим позициям.

— Бывшим позициям, Мухаммед… где их ждет очередной сюрприз. Давай быстро спускайся. Минута времени тебе. Жду в джипе!

— Уже бегу, господин!

В 23.25 колонна моджахедов быстро двинулась на восток. А через десять минут к холмам вышел дежурный взвод пехотного батальона США. Остановившись на позициях безоткатных орудий, которые произвели губительный обстрел американской базы, командир взвода, молодой, недавно прибывший в Афганистан из Штатов лейтенант, допустил непростительную даже для новичка ошибку. Он отдал приказ взводу спешиться и осмотреть холмы, бронетранспортеру же пройти через весь район бывшего нахождения моджахедов. В результате солдаты начали подрываться на противопехотных минах. Повсюду гремели разрывы и слышались крики боли, бронетранспортер налетел на противотанковую мину.

Лейтенант находился в полной растерянности — на его глазах погибал личный состав. Быстрее взводного сориентировался сержант, прошедший не одну войну. Он сообщил по связи о капкане, в который угодило подразделение. Комбат немедленно выслал на помощь взводу оперативно-тактическую группу поддержки с санитарной техникой для эвакуации раненых и погибших. Понеся большие потери, командир бригады, которому был подчинен и батальон, и приданная вертолетная эскадрилья, не решился на преследование и поиск отряда моджахедов, нанесший мощный удар по базе у Адраси.

Отряд же полковника Куршеда благополучно дошел до селения Душбар, где его встретил полевой командир талибов Муатабар Акрани. Куршед с помощником и связистом остался в Душбаре, остальных моджахедов старший расчетов безоткатных орудий Хамиз увел в свое родовое селение Тахпули, где бойцы надежно спрятали и технику, и орудия.

Акрани провел человека в черном комбинезоне в главную комнату мужской половины большого каменного дома. Он поздравил Куршеда с успешно проведенной операцией, предложил ужин. Куршед от еды отказался:

— Сейчас не время. Мне надо связаться с Куршени, человеком муллы Омара, а после сеанса связи я бы принял душ и занялся девочкой. Надеюсь, ты выполнил мою просьбу насчет женщины европейской национальности?

— Конечно, уважаемый полковник. Буквально час назад мне привезли француженку. Двадцатилетняя красавица, блондинка без каких-либо комплексов.

— Где ты ее раскопал, Муатабар? — удивился Куршед.

— Ее привезли из Алжира.

— Проститутка?

— Да. Но какая, в принципе, разница?

— С француженкой еще не спал…

— Они прекрасны в постели. Страстны, активны, неутомимы. Доступны и раскрепощенны.

— Ты уже успел попробовать эту шлюху?

— Ну что ты, она твоя добыча! Я имел других женщин этой погрязшей в разврате Франции.

— Я доволен. Прикажи приготовить душ и спальную комнату.

— Наручники, плетку?

— Не нужно. С этой дамой мы будем заниматься сексом без экстрима.

Пока хозяин дома отдавал соответствующие распоряжения, Куршед вызвал связиста:

— Абдул, обеспечь мне связь с Пешаваром!

— С кем конкретно?

— С Куршени.

Не прошло и минуты, как связист передал Куршеду трубку спутниковой связи.

— Адил, это Куршед.

— Салам, полковник, слушаю тебя!

— Операция у Адраси проведена успешно. Мы нанесли десять ударов из безоткатных орудий по территории американского пехотного батальона. Шесть выстрелов осколочно-фугасными снарядами, четыре — химическими, нервно-паралитического действия. Результат обстрела — как минимум половина выведенного из строя личного состава батальона. Убито не менее пяти десятков солдат и офицеров, не считая тех, кто получил смертельную дозу химии. Также мы сбили четыре «Апачи» и практически уничтожили взвод преследования. Подчиненный мне диверсионный отряд благополучно отошел в Душбар и Тахпули.

— Ты порадовал меня, полковник. Если завтра твоя информация подтвердится, тебя ждет солидное поощрение.

— Информация подтвердится… Меня интересует, как проходит акция в Подмосковье?

— По ней все вопросы к Муатабару. Это он отвечает за обеспечение подготовки и проведения операции в России.

— Почему вы сбросили это дело ему?

— Ты хотел бы сам контролировать ход операции?

— Я предложил акцию, разработал план; по логике, я должен и руководить ею.

— Руководи! Разве я сказал, что ты отстранен от участия в наших действиях в России? Я сказал, что Муатабар отвечает за обеспечение проведения операции. А руководить и обеспечивать — это не одно и то же… У Юнуса имеется спутниковая станция, есть она и у тебя; связывайся с Охотником и координируй действия его отряда. Тем более кто, как не ты, может правильно, адекватно оценить складывающуюся на твоей бывшей родине обстановку, помочь Охотнику принять верное решение, предостеречь от вероятных просчетов. Руководи операцией, полковник, если есть желание. Мы ничего не имеем против.

— По времени реализации плана террористической акции изменений нет?

— Нет. Основной удар должен быть нанесен завтра, в ночь с субботы на воскресенье. Впрочем, если ты берешь руководство акцией в свои руки, то можешь внести в план коррективы.

— То, что ни Охотника, ни его подчиненных не удастся вывести из игры, у руководства движения не вызывает недовольства?

— Нет, полковник, — спокойно ответил высокопоставленный бандит из Пешавара. — Мулла Омар понимает, что это невозможно.

— Хорошо! Тогда позже я свяжусь с Охотником.

— Как тебе будет угодно.

— Еще, Адил, я хотел бы завтра получить подтверждение о переводе на мой счет суммы, оговоренной по работе у Адраси, с учетом нанесения американцам ущерба, не предусмотренного планом операции. Я имею в виду дополнительную оплату за уничтожение четырех боевых вертолетов и отдельного пехотного взвода.

— Я передам твои пожелания Омару. Думаю, он согласится выплатить тебе дополнительное вознаграждение.

— Не менее сорока процентов от суммы первоначального договора.

— Хорошо. Я все передам Омару.

— Тогда спокойной ночи, господин Куршени!

— Спокойной ночи, господин полковник!

В отведенной Куршеду спальной комнате его ждала очаровательная белокурая, миниатюрная, красивая девушка. Она сидела в длинном халате и подкрашивала губы. Увидев вошедшего мужчину, поднялась с широкой кровати.

Конец ознакомительного фрагмента.