Выживший на адском острове

Александр Тамоников, 2021

В сентябре 1942 года на одном из балтийских островов немцы провели испытания новейшего оружия большой мощности. В качестве мишени нацисты использовали местный концлагерь, который в итоге был полностью уничтожен. Однако одному из узников не только удалось выжить, но и связаться с действующим подпольем. Информация о новом оружии массового поражения дошла до Москвы. Руководство НКВД приказывает группе майора Максима Шелестова завладеть секретной документацией по производству снарядов и, по возможности, уничтожить сам завод…

Глава третья

21 сентября в понедельник утром Матис разбудил Влаха:

— Вставай, Эрик.

— Что случилось? Где я? Леон? Фу, черт. — Влах не сразу понял, где находится.

— Вставай, Эрик. Посмотри, что творится у причала.

Влах вскочил, быстро, как приучили гитлеровцы, оделся в крестьянскую одежду и подошел к окну.

На площадке стояли грузовые тентованные «Опели». Из них эсэсовцы выгоняли арестантов. Подавая громкие сигналы, в пролив входил буксир с баржей.

Матис взглянул на Влаха:

— Что это значит, Эрик? Там же на острове гитлеровцы все уничтожили.

— Видимо, эти несчастные, — Влах кивнул на заключенных в полосатых робах, — будут там делать то же, что и мы. А затем их расстреляют так же, как и нас.

— Гляди, еще грузовик.

Подошла колонна из восьми автомобилей, из которых стали выпрыгивать эсэсовцы с собаками.

— А народа-то нагнали больше, чем в прошлый раз.

— Да, в первых четырех машинах около ста и во второй колонне столько же.

— Баржа причалила.

— Две ходки придется делать, — подытожил Влах.

— Больше. Ты не посчитал эсэсовцев.

— Ну и подонки! Ты когда поедешь в Хенсдорф?

— Теперь уж как только все стихнет.

— Понятно.

Они видели, как эсэсовцы погнали первую партию в сто человек к барже. Вскоре, подавая сигналы, буксир повел ее к Ургедону. И так четыре раза.

— А вот и их главный, — сказал Матис, — штандартенфюрер Гартнер.

К причалу, объезжая грузовики, подкатил легковой автомобиль «БМВ». Из него вышел полковник СС со своим помощником и гауптштурмфюрером.

— Похоже, — проговорил Влах, — гауптштурмфюрер — новый начальник объекта.

— Скорее всего. Вон унтерштурмфюрер передал ему портфель.

— С документацией на строительство. Вопрос, что на этот раз будут строить на Ургедоне?

— Боюсь, мы этого не узнаем. Вряд ли кому-то из заключенных этой партии повезет, как тебе.

Влах вздохнул:

— Да и лодок больше нет на острове. А надо бы узнать.

— Это теперь только если Пауль что-нибудь проведает.

Суета в прибрежной деревне Туир продолжалась до полудня. В 12.20 штандартенфюрер с помощником сели в «БМВ», и автомобиль пошел в сторону Хенсдорфа. Грузовики выстроились в колонну и пошли следом.

Матис отошел от окна:

— Перекусим?

Влах покачал головой:

— Нет. Если только выпить. Меня колотит всего.

— Пройдет. А выпить? Почему нет? Немного?

Он налил бывшему узнику сто граммов водки. Влах выпил, не поморщившись, закурил.

Матис осторожно посмотрел на старые часы на столе.

— Гитлеровцы уже на подъезде в Хенсдорф, пора и мне. Лишь бы «Фиат» не подвел. Старый он.

— Да ты же на нем почти не ездил!

— Я — нет, а до меня? Я купил его в магазине подержанных автомобилей. На новый не хватило, надо было еще катер купить.

— Доедешь?

— Помоги.

Скрываясь за кустами, они прошли к сараю, где стоял автомобиль, покрытый толстым слоем пыли.

Матис сел за руль, повернул ключ. «Фиат» завелся сразу.

— Ты смотри, — улыбнулся Матис, — он еще ого-го!

Влах взял тряпку, начал стирать пыль. Матис принес воду. В 13.00 блестящий на солнце «Фиат» выехал во двор.

Леон предупредил Влаха:

— Я закрою тебя в доме. Сиди тихо, захочешь выйти — там есть задняя дверь. Но старайся, чтобы тебя никто не видел. Люди изменились: помогали друг другу, сейчас каждый сам по себе. Гитлеровцев боятся, хотя большинство приняло идеологию фашизма. Если заметят чужака, тут же сообщат старосте, а он — в полицию Хенсдорфа.

— Да понял я все, дядя Леон.

— Ты слушай. Если вдруг заявится полиция или жандармы, лезь на чердак, там хлама — черт ногу сломит, укроешься.

Влах удивился:

— У тебя бардак на чердаке?

— Специально сделал. Вот видишь — пригодился. Если будешь вести себя тихо, никто не сунется. Радио делай тише, а лучше не включай совсем, новости я тебе сам расскажу.

— Ты, дядя Леон, насчет документов Паулю скажи. Куда мне без документов-то?

— Скажу. Что-нибудь придумают ребята…

–…если не сочтут за предателя и поверят в чудодейственное спасение.

Матис кивнул:

— Кому другому точно не поверили бы, но не тебе. А спасение? Так на свете и не такие чудеса происходят. Ладно, ступай в дом, еда на кухне, печь не топи, я к ужину вернусь.

— Счастливого пути!

— Ладно.

Влах ушел в дом. Матис закрыл его на навесной замок, вывел «Фиат» на улицу, стал закрывать ворота.

Подошел сосед:

— Приветствую, Леон!

— А-а, Генрих! Привет!

— Видал, сосед, что тут на площади было?

— Видал.

— Ох, не нравится мне все это.

— А кому нравится?

— Это — да. Ты куда это собрался?

Матис посмотрел на соседа:

— Я должен перед тобой отчитываться?

— Зачем ты так? Я просто спросил, мне надо курева купить, а в нашем магазинчике только дорогие сигареты остались.

— Давай деньги, куплю.

Сосед передал несколько купюр:

— Здесь на двадцать пачек.

— Ладно. Тебе какие?

Генрих назвал марку дешевых сигарет.

— Хорошо. Ну что смотришь? В Хенсдорф я еду.

— Что-то ты какой-то нервный.

— Будешь тут нервный. Взрыв на острове слышал?

— Кто же не слышал! Я и огненное облако видел.

— А сколько туда арестантов погнали?

— До них мне дела нет. Не выступай против власти, никто не тронет.

Матис посмотрел на соседа:

— Слушай, Генрих, а ты почему не в армии? Вроде не больной, не калека, как я. В местной артели значишься, так это не дает освобождения. Или липовые документы купил?

— Да ты что! Какие документы? А не в армии потому, что не призывают. Вернее, пока не призывают. Недавно вызывали в Хенсдорф, в комендатуру. Предупредили, чтобы из деревни не уезжал, похоже, скоро призовут. Жена уже приготовила рюкзак. Так что, Леон, я от армии не бегаю, призовут, пойду, куда пошлют. Спросишь, есть ли желание служить? Отвечу — да, потому как сейчас верить никому нельзя.

— А на самом деле ты предпочел бы остаться дома?

— Нет, горю желанием попасть на фронт. Особенно на Восточный.

— Ладно, извини, если обидел. Ты малый неплохой. Не то что некоторые.

— Я не обижаюсь.

— Поехал я, Генрих.

— За домом присмотреть? В море все одно пока не выпускают.

Матис остановился:

— Почему?

— А черт его знает. Староста сказал, сидеть в деревне, в море не выходить. Мол, распоряжение бургомистра Ольденхорста.

— Это все из-за Ургедона.

— Но людям-то надо на что-то жить! Хорошо, у тебя пенсия.

— Это ты старосте скажи, я ничем помочь не могу.

— Да ясно. Счастливого пути, не забудь, пожалуйста, про сигареты. Такие дешевые только на окраине продают.

— Я знаю. А за домом смотреть нечего. Что ему пустому будет?

— Ну, как хочешь, пойду к Мартину, вина выпьем. А что еще делать?

— И то верно.

Матис сел в машину. Посмотрел в зеркало заднего вида: уж слишком не вовремя подошел этот Генрих, раньше такого не было. Но сосед уже свернул в проулок, где жил его товарищ по артели Мартин.

Матис выехал на шоссе. И тут же нарвался на жандармов на двух мотоциклах с колясками. Хорошо еще, без пулеметов. Старший поста поднял жезл с красным кружком. Матис съехал на обочину.

— Фельдфебель Кубер. Ваши документы?

Матис показал паспорт на машину и удостоверение инвалида войны.

Последнее подействовало на жандарма.

— Где воевали, герр Матис?

— На Восточном фронте.

— Россия?

— Россия, ефрейтор.

— Понятно. В последнее время оттуда много гробов приходит.

Матис заметил:

— А еще больше хоронят прямо там. Но недолго осталось, герр фельдфебель, вермахт переломит Красной армии хребет, и мы еще пройдем по их Красной площади.

— Да, герр Матис. Вынужден задать вопрос: зачем и куда вы направляетесь?

— Отвечу, но ответьте сначала вы, герр фельдфебедь: отчего у нашей деревни вдруг выставили посты жандармерии? Вы кого-то разыскиваете?

— Таков приказ, и обсуждать его я не имею права.

— Ну да, конечно, приказ есть приказ. Я почему спросил: если вы кого-то ищете — скажите, я в округе всех знаю.

— Никого мы не ищем, герр Матис, просто обеспечиваем порядок.

— Ясно. Я еду в Хенсдорф. Кое-что починить, кое-что купить, а если получится, и продать.

Фельдфебель предупредил:

— Вообще-то выезд из деревни ограничен. Скоро будет по пропускам, пока их не подвезли, но вам как ветерану и инвалиду дорога свободна.

— Благодарю.

Жандарм козырнул. Матис продолжил путь.

Он въехал в Хенсдорф в 14.10. Миновав окраину, выбрался на Либигштрассе, проехал по Альтерплацу, свернул на Ригельштрассе, через квартал остановился. Здесь можно было поставить машину, не привлекая внимания полиции. Прошел пешком до соседнего квартала. Зашел в лавку с надписью «Часовых дел мастер». Над дверью звякнул колокольчик.

За столом посреди небольшой комнаты сидел мужчина лет шестидесяти, руководитель местного антигитлеровского подполья Пауль Бергер. Увидев вошедшего, он снял лупу, отложил в сторону пинцет.

— Матис? Вот кого не ждал.

— Добрый день, Пауль, хотя какой он, к черту, добрый.

— Чем ты так расстроен?

— Новость у меня для тебя. И даже две.

Пауль улыбнулся:

— Как обычно, хорошая и плохая? Если так, начинай с плохой.

— Они связаны между собой. В общем, ко мне заявился Влах…

Бергер удивленно проговорил:

— Эрик? Он что, бежал из концлагеря?

— Мы можем спокойно говорить?

— Да, только дай мне свои часы. Чтобы все выглядело правдоподобно.

Матис выложил старые карманные часы на серебряной цепочке.

Бергер снял крышку, пододвинул к себе.

— Говори, Леон.

— Я присяду?

— Возьми стул у окна, заодно посмотри, нет ли там кого любопытного.

Матис присел напротив часовщика и подробно рассказал о взрыве на острове, о вчерашнем появлении Влаха и о событиях сегодняшнего утра.

Бергер слушал внимательно, в конце ударил кулаком по столу:

— Звери бешеные, кровожадные звери! Это надо же такое устроить! А мы-то думали, куда это стреляло большое орудие?

— О каком орудии ты говоришь, Пауль?

— Неважно. Тебе пока не надо знать. Держи при себе Влаха, пока мы не сделаем ему новые документы. Для всех он пропал. Значит, подойдут любые, только с его фото. Фото сделаем позже. Пока пусть он поживет у тебя, но с соблюдением всех мер предосторожности. Из дома — ни ногой, в окнах не показываться. У нас в отряде Тойтера есть фотограф, бланки достанет Вильда Зингер через своего любовника. Он теперь заместитель начальника гестапо. А начальник… ты говоришь, видел, как эсэсовцы сходили с баржи?

Матис оживился:

— Да. А встречал эсэсовцев штандартенфюрер Гартнер. Его фамилию громко назвал один из офицеров.

— Кто на ней был старшим по званию?

— Штурмбаннфюрер.

— Вот как! Как раз штурмбаннфюрера Динера назначили начальником гестапо в Хенсдорфе.

— По-моему, его так и звали.

— Проверим. Так-так-так. Значит, всего один взрыв — и целого городка нет?

— Все превращено в пепел, заключенных порвало на куски.

— А Влах, значит, уцелел?

— Я уже объяснял, как это произошло.

— С его слов. Ладно. Если бы его завербовали, то не стали бы держать на острове в момент обстрела. Он мог бы погибнуть или утонуть при переправе. Будь волнение моря сильнее, так и произошло бы. Гитлеровцы не могли знать, какой будет погода. А ветер у вас налетает неожиданно. Так?

— Так!

— С другой стороны, такое везение?

— Эрик больше всего опасается, что ему не поверят.

— А что он хотел? Столько человек погибло, а он остался невредим, сумел найти лодку, которую не заметили охранники, и переправился через пролив.

Матис взглянул на руководителя подполья:

— Ты все же склоняешься к тому, что Эрик спасся не случайно?

— Я хочу ему верить. Но и он должен понимать: что невозможно проверить, мы на веру не берем. И это касается абсолютно всех. Ему придется смириться с мыслью, что теперь он будет под контролем. Пока мы не убедимся, что он рассказал правду о своем чудесном спасении.

— Это обидит его.

Конец ознакомительного фрагмента.