Танец с богами и драконами

Александр Сухов, 2008

Наделенному сверхъестественными способностями вору Коршуну и в страшном сне не могло привидеться, что однажды его криминальные таланты понадобятся для спасения Вселенной. Попав в круговорот смертельно опасных интриг, он вскоре понимает, что вовсе не случайно стал главной мишенью для Гильдии Убийц, беспощадных эльфийских магов и орд живых мертвецов. Однако его друзья, обретенные в бесконечных столкновениях с врагами, готовы пройти с ним сквозь все испытания.

Глава 6

Утро… уползающая куда-то простыня… довольный собачий визг.

«Вот гад! — где-то между сном и явью в моей голове материализовалась мысль. — Садист, кровопийца, зверюга бессердечная! — и уже окончательно приходя в чувства, принял решение: — Все, достал ты меня — теперь пеняй только на себя! По законам военного времени будешь расстрелян из всех видов оружия!»

Не открывая глаз, чтобы не спугнуть наглую псину, начал шарить в поисках чего-нибудь поубойнее. Кроме подушки, как всегда, под рукой ничего не оказалось.

«Знать бы заранее, — подумал мечтательно, — запасся бы вчера парочкой вуху покрупнее».

К сожалению, этих плодов в радиусе досягаемости моей руки не оказалось, пришлось применить в качестве метательного снаряда старую проверенную подушку…

Мягкий шлепок возвестил о том, что залп достиг цели. Однако вместо ожидаемых воплей обиженного пса, я услышал разъяренный голос компаньона:

— Ты чего, Коршун, подушками кидаешься?! Совсем одичал, что ли?!

Наконец я продрал глаза и увидел оскорбленного до глубины души гнома, а также радостную морду и вихляющий хвост коварной бестии. Похоже, я немного промахнулся, и вместо виновника торжества мой «гостинец» достался ни в чем не повинному Брюсу.

— Прости, друг! — я попытался тут же замять инцидент, пока суровый ветеран не успел распалить обиду внутри своей легко ранимой души и перейти к активным ответным действиям. — Сам виноват — нечего маячить на линии огня.

На мое счастье, компаньон находился в благодушном настроении и мстить не собирался. Он лишь поднял с пола злополучный снаряд, положил на кровать и пробурчал без злобы:

— Вставай, герой-любовник, и мухой завтракать — все, кроме тебя, уже на ногах.

Затем он махнул рукой лохматому демону, и парочка поспешила оставить меня в одиночестве…

Откуда этому бородатому прохвосту известно, чем мы тут всю ночь занимались с хозяйкой, и кто еще об этом знает? Кстати, куда она испарилась? Вроде бы заснули вместе около четырех. Значит, притворилась, что спит, а потом убежала, не попрощавшись — бросила, как и обещала… магиня. Как ни странно, но на душе неприятно заскребло. Не то чтобы я уж очень переживал, но все равно было немного обидно. На память пришла цитата из какой-то научно-популярной брошюрки: «Уходя от женщины, мужчина на подсознательном уровне продолжает считать ее своей собственностью и абсолютно уверен в том, что даже спустя годы сможет к ней вернуться»…

«Создатель Всеблагой, откуда такие мысли? Разве ты не рад, Коршун, что с честью выпутался из деликатнейшей ситуации? — сам себе задал вопрос и, немного призадумавшись, тут же ответил на него: — Вроде бы и рад, но коварная искусительница сделала все для того, чтобы омрачить праздник. Везет жителям Халифата — закон позволяет мужчине иметь несколько жен, лишь бы денег и здоровья хватало. Покопался немного и отобрал, сколько нужно: одну для души, другую для ночных утех, третью еще для чего-нибудь и так далее… Будь я гражданином Великого Халифата, так бы, наверное, и поступил, но, поскольку я все-таки гражданин Великого Нордланда, придется невесть сколько искать свой идеал и для души, и для тела, и для всего прочего в одной телесной упаковке».

От избыточного шевеления мозговых извилин нестерпимо зачесалась голова: «Все, хватит на сегодня психоанализа и копания в извилистых лабиринтах собственной души! Рано тебе, Коршун, задумываться о делах серьезных, требующих долгих размышлений и взвешенных решений!»

Похвалив себя за рассудительность, я запустил пальцы в шевелюру и занялся интенсивным массажем кожи черепа.

«Вот так из-за баб и лысеет народ», — улыбнулся своей мысли и бегом помчался в туалет…

Наспех приняв душ и натянув на еще не обсохшее тело одежду, схватил рюкзак и пулей выскочил на улицу.

У крыльца «клуба-столовой» сидел на корточках Трол, а рядышком на травке растянулся во всю длину мой утренний кошмар. Кажется, пес и абориген после вчерашних совместных посиделок за вечерним телевизором успели подружиться. Завидев меня, огр расплылся в широкой доброй улыбке.

— Моя рада видеть Корша! Добрая утра!

— Привет, Трол! Как спалось?

— Спасиба! Трол спать крепка. Моя готова итить с моя новая друзья.

Подойдя поближе, я с трудом преодолел искушение пнуть коварную псину ногой, чтобы в следующий раз неповадно было будить меня. Вместо этого обратился к огру:

— Как там обстановка? Все в сборе?

— Вся нормальна, — лаконично отрапортовал Трол…

К великой моей радости, явление Коршуна было встречено хоть и без особого энтузиазма, но без всяких подковырок касательно моего опоздания. Признаться, я ожидал чего-нибудь в духе: «Некоторые бессовестно дрыхнут, а коллектив из-за них должен страдать».

На мое приветствие компания что-то недружно прошамкала набитыми ртами. Варвара как ни в чем не бывало загадочно улыбнулась и молча указала рукой на свободный стул у края стола. Весьма странно повела себя Патриция. Она осуждающе зыркнула в мою сторону и снова уткнулась носом в тарелку. Вот уж от кого-кого, а от вечно опаздывающей к завтраку, обеду и ужину журналистки я никак не ожидал такого негативного отношения к моему невинному проступку. Ну, задержался один-единственный раз, ну, раскаиваюсь и торжественно обещаю, что подобное больше не повторится. Тем более что объективных причин для этого в ближайшем будущем не предвидится.

Несмотря на опоздание, я раньше всех расправился со своей порцией яичницы с беконом, наспех влил в себя чашку обжигающего кофе и, преувеличенно любезно поблагодарив хозяйку, поспешил на улицу…

Вскоре из коттеджа в сопровождении хозяйки вышли и все остальные члены бригады. Варвара посетовала на то, что гости покидают ее, даже не отдохнув как следует. Затем всех по очереди обняла, сопровождая каждое объятие восторженными восклицаниями:

— Брюс, мои наилучшие пожелания тебе и тысяча приветов, и миллион поцелуев твоей невесте! Жду приглашения на свадьбу. Уважаемый Матео, с вами не прощаюсь и надеюсь, мы еще встретимся! Удачи вам! Фарлаф, ты честный, благородный и талантливый юноша. Как колдунья со стажем смело утверждаю: у тебя прекрасные перспективы на поприще магии. Когда-нибудь я буду с гордостью рассказывать родным и близким, что имела честь общаться с тобой в самом начале твоего пути. Одно пожелание — выкинь все лишнее из головы и занимайся своим делом!

Затем немного пошушукалась с Пат. Меня расцеловала целомудренно в щеки и неожиданно шепнула на ушко:

— Ну как, Коршун, тебе в роли брошенного любовника? — затем улыбнулась по-доброму. — Шучу. Хочешь совет на дорожку? — и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Обрати внимание на Патрицию, сердцем чувствую, оба вы прекрасно подходите друг другу. Скажу больше — любит она тебя, да и ты к ней вовсе не равнодушен. Уж поверь мне — Верка-Кудесница в таких вещах разбирается получше многих дипломированных магов.

— Да ну тебя! — я резко отстранился от бывшей любовницы. — Тоже мне понапридумывала! — потом все-таки наклонился к ней, крепко поцеловал в губы и тихонько прошептал: — Спасибо тебе, Вера, и прости, если сможешь.

На сцену моего с Верой прощания товарищи отреагировали по-разному. Фарик и Его Величество деликатно отвернулись. Брюс не отвел взгляда и ухмылялся в бороду, дескать, знай наших. Патриция растерялась от такой неприкрытой наглости с моей стороны и оторопело стояла, разинув рот и хлопая глазами. Мне даже показалось, что она ничего не поняла и вот-вот кинется на защиту подруги от мерзких посягательств наглого Коршуна. Только Трол и Злыдень пропустили все самое интересное, поскольку уже топали бок о бок в направлении реки…

С Варварой мы простились у причала, расположенного позади здания алмазодобывающего комплекса. Девушка вручила начальнику экспедиции ключ зажигания от небольшого катера.

— Мастер Тано, пройдете вниз по течению реки двенадцать километров и высаживайтесь на противоположном берегу, дальше вас поведет Трол.

— А как же лодка? — заволновался король.

— Насчет катера можете не беспокоиться, — улыбнулась хозяйка. — Когда будете на месте, просто нажмите кнопку автопилота и уходите, через некоторое время он сам отойдет от берега и вернется на стоянку в лагерь…

Реактивные струи двух водометов со скоростью около тридцати километров в час толкали наше суденышко по стремнине реки, унося все дальше и дальше от поселка старателей, от гостеприимной Варвары. После того как мы отчалили от берега, девушка еще некоторое время махала нам вслед своей ручкой, пока ее ладная фигурка окончательно не пропала за изгибом водного потока. Матео с дымящейся трубкой в зубах (ну вылитый морской волк) восседал в штурманском кресле и время от времени вращал руль или регулировал рычагами мощность водометной струи. Вообще-то, максимально поддав газу, можно было разогнаться до сотни километров в час, но капитан решил не рисковать на незнакомом фарватере — мало ли на какое бревно напорешься или на зазевавшегося крокодила.

Плыть по реке было сущим удовольствием: не нужно, обливаясь потом, топтать ногами территорию, к тому же от водной поверхности веяло живительной прохладой и, сидя в удобном кресле, можно любоваться открывающимися красотами.

Вчера, когда нагруженные тяжелыми рюкзаками мы шли по берегу этой реки, нам было не до местных достопримечательностей. Сегодня я смотрел на загорающих на каменистом берегу крокодилов и плещущихся в прибрежных тростниковых зарослях гиппопотамов без прежней зависти и с удовольствием разглядывал проплывающие мимо нас пейзажи. Впрочем, окружающими диковинными ландшафтами любовались все, а Патриция, кроме того, без устали водила из стороны в сторону объективом камеры, умудряясь одновременно восторженно охать, ахать и теребить сидящего рядом Фарика, чтобы тот не отвлекался на прочую ерунду, а восхищался вместе с ней. Лишь Трол, которому местная экзотика «по барабану», преспокойно дремал, привалившись спиной к борту катера. Ни в одно из кресел могучее седалище гиганта не поместилось — пришлось ему устраиваться прямо на дощатом настиле палубы.

Так же, как и сутки назад, никто на нас особого внимания не обращал, лишь водоплавающие птицы, напуганные громким звуком мотора, при нашем приближении поднимались в воздух, выражая громкими, неблагозвучными криками свое негативное отношение к нарушителям спокойствия. Пару раз ошалевшие крокодилы свечой вылетали из воды недалеко от борта и спешили убраться подальше от странного существа, вселяющего в звериную душу панический ужас лишь одним своим видом.

Однако, согласно вселенскому закону «Все хорошее когда-нибудь кончается», не успев толком начаться, наша прогулка по водной глади мутной безымянной реки подошла к своему завершению. Раздвинув прибрежные заросли камыша, катер мягко ткнулся в илистое дно левого берега.

Перед тем как нам покинуть суденышко, маг немного поколдовал, в результате чего все зубастые твари в радиусе сотни метров поспешили освободить береговую полосу. Что им могло примерещиться — не знаю, но было весьма забавно наблюдать, как трехметровые «бревна», выпучив от страха глаза и давя друг друга, торопятся побыстрее вернуться в родную стихию.

Мы быстро и дружно перебрались с палубы на сушу и, помахав вслед удаляющемуся катеру, потопали к кромке леса…

Ничего особо примечательного в этот день с нами не случилось. Пройдя полтора десятка километров по бескрайней сельве и надышавшись вволю гнилостными испарениями, к концу дня все, за исключением проводника, были вымотаны до изнеможения. Вот что делает с путешественниками даже краткая расслабуха — всего ночь провели в нормальных условиях, а уже успели отвыкнуть от тягот и невзгод. Хорошо, что не остались погостить еще на пару дней.

Наскоро поужинали разносолами, что едва не силой навязала нам Варвара. Трол ограничился парой крупных орехов и десятком зеленых, покрытых шипами плодов, не забыв, конечно же, угостить товарищей.

Затем бросили жребий, кому в какое время нести ночную вахту. Мне выпало дежурить с трех до шести утра, поэтому я со спокойной душой грохнулся на мягкую постель из листьев и мгновенно уснул. Прошлой ночью спать мне почти не довелось, может быть, именно поэтому я сегодня так вымотался…

Пробуждение было легким и приятным. Все вокруг было залито призрачным светом, источник которого невозможно было определить. Каждый ствол, каждая ветка и каждый листок источали мягкое свечение. Казалось, что находишься не в ночном лесу, а внутри огромного живого организма, где всякая мелочь, будь то свисающая до земли лиана, мотылек, порхающий у цветка, или тонкая струйка густого сока, берущая свое начало из царапины на стволе лесного гиганта, отвечает за какую-то определенную жизненно важную функцию. Вот Брюс палкой сгребает недогоревшие головешки к центру кострища. Очень странно — тело гнома также светится. Я поднял голову и осмотрелся. Рядом Матео, немного дальше Патриция, Фарлаф, Трол, Злыдень, и каждый из них даже через одежду излучают ровный призрачный свет. Что за чертовщина? Поднес руку к глазам и ничего не увидел. Ладони, которая должна была скрыть от моего взора фигуру ветерана, вроде как бы и не существовало вовсе. В полном ужасе начал ощупывать себя, но мои руки свободно проникали через грудь, ноги, голову. Странно, куда же исчезла моя плоть? Ощущение тела сохранилось, но сама физическая оболочка куда-то подевалась.

В страхе я закричал что есть мочи. Получилось громко, аж уши заложило, а компаньон даже не соизволил повернуть голову в мою сторону. Оглох он, что ли?

Хотел встать с постели, но не смог опереться «рукой» о землю. Задрыгал «ногами» и… оторвался от земли. Взлетев на метр, остановился и начал потихоньку «дрейфовать» к стволу ближайшего дерева. Вот теперь я испугался по-настоящему. Подует малейший ветерок — и меня унесет туда, откуда в моем теперешнем состоянии мне вовек не выбраться. Чтобы привлечь к своей персоне хоть чье-то внимание, набрал (или мне показалось, что набрал?) в легкие воздуха и заорал, так что сам едва не оглох. Реакция — ноль: спящие не повыскакивали из постелей, глухой гном продолжал преспокойно ворошить палочкой угли костра.

«Вот дела!.. Что со мной происходит?!. А вдруг действительно подует?! Что они там все разом, слуха лишились?!» — Мысли, подобно стае крыс, угодившей в ловушку, лихорадочно заметались в поисках выхода, одновременно успевая размножаться со скоростью воспроизводства тараканьей популяции после очередного погрома, организованного сотрудниками санитарно-эпидемиологической службы.

Я готов был завыть от леденящего душу ужаса, мешавшего взять под контроль мои собственные ощущения. Ситуация очень напоминала встречу с астральным псом. Тогда я, как слепой котенок, угодил в западню, подготовленную незваному гостю Эзергом Утиолом. Однако там я хотя бы мог управлять своим телом и контроля над чувствами не терял. Как ни странно, уцепившись за эту мысль, я начал понемногу приходить в себя.

«Угомонись и постарайся взять себя в руки! — приказал я себе и понемногу действительно начал успокаиваться. — Нет ничего странного в том, что ты висишь между небом и землей — в некоторых лечебно-оздоровительных заведениях таких летунов видимо-невидимо. Теперь давай вместе подумаем, что могло произойти. Если бы ты действительно заболел острой формой шизофрении или каким другим завихрением мозговых извилин, всему, что сейчас творится, легко нашлось бы простое и логичное, с твоей точки зрения, объяснение. — Мысль показалась мне разумной, и я стал ее развивать: — Значит, с ума ты не сошел и пребываешь в здравом уме и твердой памяти».

Отлично! Я здоров, и никто на свете не в силах доказать обратное. Теперь нужно сосредоточиться и попробовать понять, во что я вляпался на сей раз?

Итак, что мы имеем? А имеем мы некий странный феномен: меня, лишенного телесной оболочки, к тому же в подвешенном состоянии; голос, который я воспринимаю на уровне звуковых колебаний воздуха и который никто не слышит; глаза…

«Стоп, Коршун! — снова скомандовал я себе. — Давай о глазах! Если у тебя нет тела — откуда у тебя глаза? Действительно, чем же я тогда вижу вон того гнома, воровато достающего из мешка литровую бутылку „Слезы старателя“? А мои спящие товарищи — я их также воспринимаю на визуальном уровне. А вон там кто лежит? Ба!.. да это же я сам!..»

Действительно, прямо подо мной безмятежно посапывал Коршун-2. Странно было наблюдать со стороны свою спящую физиономию. Я снова едва не начал паниковать, но, собрав остатки воли в кулак, обуздал эмоции.

Попытки войти в ментал и астрал положительных результатов не принесли. Отсюда следовал вывод: либо я сплю, и все, что в данный момент происходит, — всего лишь сон; либо каким-то непонятным образом я перешел на какой-то неизвестный мне ранее уровень психофизического восприятия. Версия со сном отпала сразу — даже во время ночных посиделок с Шестипалым и Эринией я отдавал себе отчет в том, что нахожусь в состоянии сна. Сейчас я был абсолютно уверен, что спит мой двойник, точнее, моя вторая материальная половина. Чем же тогда являюсь я? Хоть бы Фарик проснулся! Вполне возможно, он что-нибудь почувствует и вернет меня туда, откуда я так неожиданно выскочил.

К великому моему сожалению, тот, на кого я возлагал все свои надежды, сопел в две дырочки и, как мне казалось, даже подло ухмылялся своему наставнику, мол, повиси немного — ты это заслужил своим неуважительным отношением к Патриции.

«Ну ладно! Попомните все вы, как бросили Коршуна на произвол судьбы в критическую минуту!»

В душе я прекрасно понимал, что товарищи здесь абсолютно ни при чем, но все равно было обидно до слез.

Поскольку никто спасать меня не собирался, получается, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Мысль о руках немного развеселила меня: были бы руки — было бы чем спасаться. Значит, нужно поднапрячь мозги. Попробуем перефразировать популярный тезис: «Спасение висящих в воздухе — дело умственных способностей и накопленных знаний самих висящих в воздухе». Как-то аляповато звучит, но в моем случае выбирать не приходится, ибо постулат о том, что знание — сила, пока никем не опровергнут.

Сосредоточился на внутренних ощущениях. Зрение — есть. Со слухом вроде бы все в порядке. Голос также имеется, но вот слышу его почему-то только я сам. Обоняние и осязание сейчас для меня не столь важны. Попытаемся проверить моторику. Все свое внимание сконцентрировал на виртуальной руке и попробовал ею пошевелить. Получилось — «рука» не только адекватно отреагировала на мысленный сигнал, но, подчиняясь моей воле, стала удлиняться, подхватила с земли небольшую веточку и бережно положила ее в костер. Брюс в этот момент был занят тем, что опрокидывал в свое бездонное нутро стаканчик «огненной воды» и ничего не заметил.

«Браво, Коршун! — я поздравил себя с первым успехом. — С этой рукой у тебя получилось, теперь переходи к нижним конечностям».

Все попытки приспособить «ноги» для перемещения в пространстве оказались тщетными. Плюнув, я взглянул на сияющую (в прямом и переносном смысле) физиономию Брюса и, подчиняясь какому-то наитию, просто пожелал оказаться рядом с ним. На мгновение мир перед глазами померк, а когда ко мне вернулась способность воспринимать окружающее, увидел гнома всего в метре от себя.

Ура!.. теперь я могу свободно путешествовать и манипулировать предметами. Остается научиться контактировать с разумными существами, и можно вовсе не возвращаться в телесную оболочку. Нет, я погорячился, несмотря на кажущуюся свободу, быть просто человеком намного уютнее и привычнее.

Дальше все пошло как по маслу. Опять же по наитию, я вырастил из своей «головы» тонкий «жгутик» и направил его точно в морщинистый лоб компаньона. Затем нарочито громко воскликнул:

— Ага! Попался!.. Значит, втихаря дуем горькую, пока товарищи отдыхают?!

Физиономию Брюса перекосило, словно от острого приступа зубной боли, глаза его полезли на лоб, но бутылку со спиртным из цепких пальцев правой руки он не выпустил. Свободной рукой он начал крепко охаживать себя по плечам и тихо, но выразительно зашептал:

— Изыди, проклятый демон! Прочь отсюда! Великий Мордрух, помоги избавиться от наваждения!

Вообще-то я имел смутное представление о божественном пантеоне гномов, однако из курса истории средней школы образ Мордруха — верховного бога подземного царства — был мне хорошо знаком. Отвратный, скажу вам, старикан: маленький, злющий, с плешивой шишковатой головой и здоровенным пупырчатым носом лилового цвета, будто у хронического алкоголика.

Поднапрягшись немного, я воскресил в памяти картинку из учебника, для убедительности придал ей объем и, вдохнув в нее душу, направил свое творение в голову несчастного Брюса. Теперь вместо бесплотного духа перед ошарашенным гномом в воздухе витал злой дядька Мордрух.

— Это кого ты демоном обозвал?! — бог уперся гневным взором прямо в посеревшее от страха лицо гнома.

— Простите, Ваше Подземное Величество… ошибочка вышла…

— Да за такие «ошибочки»…

Я преднамеренно не закончил фразу, поскольку не имел ни малейшего представления о том, какими карами подземные боги наказывают гномов.

Брюс весь съежился и потупил взор, покорно ожидая заслуженного наказания, еле слышно мыча себе в бороду:

— Ошибочка, Ваше Подземное Величество… ошибочка…

Мне вдруг стало жалко своего товарища и компаньона, но просто так отпустить я его не мог.

— Ладно, не трепещи… прощаю! — сменил гнев на милость верховный смотритель Садов Воздаяния. — Но впредь чтобы заначки делал только с разрешения хозяев! Я едва не сгорел со стыда за все гномье племя, когда ты, находясь за столом, потихоньку, втайне от своих друзей и от гостеприимной хозяйки, запихивал за пояс пузырь. Неужели ты думаешь, что Варвара смогла бы тебе отказать?

Брюс залепетал в свое оправдание что-то неразборчивое, но грозный бог взмахом руки велел ему заткнуться.

— А самое позорное — это то, что в твоей тупой башке даже мысли не возникло угостить своего компаньона и благодетеля, — Мордрух возмущенно сверкнул глазами и в заключение добавил: — Короче, накладываю на тебя епитимью: все не пей, отдежуришь лишний час за Коршуна, а когда тот проснется, обязательно поделишься с ним выпивкой!

— Слушаюсь, Ваше Подземное Величество! — повеселевшим голосом отчеканил ветеран — до него дошло, что приговор оглашен и других карательных санкций не последует.

— Чего горланишь?! Спящих разбудишь! Тогда тебе уж точно не поздоровится.

Долго мучить товарища я не стал. Растворил в воздухе образ Мордруха, извлек «жгутик» из головы Брюса и с чувством глубокого морального удовлетворения принялся наблюдать за реакцией компаньона.

Минут через пять кожа лица ветерана приобрела свой натуральный цвет. Он, еле двигая губами, что-то прошептал себе под нос на гномьем языке (как я понял, это было какое-то проклятье), но, опомнившись, вжал голову в плечи в ожидании неминуемой кары и просидел так некоторое время. Не получив заслуженного наказания, немного осмелел, поднес к глазам бутылку с золотистой жидкостью, как бы оценивая — не многовато ли будет Коршуну. Приняв решение, естественно, в свою пользу, плеснул в стакан до половины и для успокоения расшатавшихся нервов одним глотком опорожнил емкость. Посидел немного, извлек из кармана курительные принадлежности и стал набивать трубку табаком. Не закончив начатую процедуру, резко вскочил на ноги и беспокойно забегал вокруг костра. Намотав таким образом с десяток кругов, успокоился, приземлился на прежнее место и негромко, чтобы ненароком никого не потревожить, зло бросил в темноту:

— Да видал я вас всех!..

Пожалуй, на сегодня ночное представление окончено. Пора возвращаться в свое спящее тело. Я был полностью уверен, что, пожелай я только, смогу сделать это без всяких затруднений.

Однако тот, кто вытащил мою бессмертную душу из бренной оболочки, не предоставил мне такой возможности. Меня вдруг резко понесло вверх. Это был не тот мгновенный перенос, коим я воспользовался для того, чтобы приблизиться к Брюсу — меня тащила какая-то непреодолимая сила, и сопротивляться ей не было никакой возможности. Взлетев метров на сто выше крон деревьев, я остановился на мгновение, затем, помимо собственной воли, помчался на юг, все больше увеличивая скорость. Теперь я уже не различал под собой отдельные кроны, все слилось в сплошную сверкающую поверхность, будто я летел над бескрайней равниной, полыхающей холодным призрачным светом.

«Интересно, как я выгляжу со стороны?» — почему-то именно эта иррациональная мысль первой пришла на ум. Впору было бы задуматься, куда меня тащит, а главное — для чего?

Через несколько минут почувствовал, что начинаю понемногу замедлять свой полет. И совсем скоро я увидел отвесную каменную стену. Вот-вот врежусь в прочнейший базальт, и меня размажет по его гладкой поверхности, как гнилой помидор по физиономии артиста, огорчившего своим выступлением придирчивую публику. Однако этого не произошло. Я действительно на полной скорости вмазался в стену, но даже не приостановился и продолжал мчаться сквозь нее, будто никакого препятствия вовсе не существовало. Считаные мгновения непроницаемого мрака, и преграда уже за моей спиной.

Осмотревшись, я понял, что нахожусь в ограниченном скальной стеной обширном пространстве — по всей видимости, это именно та горная долина, о которой нам поведала Варвара. Посреди долины возвышалась гора высотой не более километра, к этой горе меня и тащила неведомая сила.

При подлете к горе я увидел черный зев пещеры, примерно в сотне метров от ее основания, и сообразил, что меня влечет именно туда. Совсем скоро мне предстоит познакомиться с ее обитателем или обитателями. Иначе зачем бы меня вытряхивали из собственного тела и таким странным образом позвали в гости? Ну что же, раз пригласили, значит, на это имеются какие-то объективные причины.

Извилистый тоннель, непроницаемый мрак — создавалось ощущение, что я снова лечу в толще скалы, но это было не так — на уровне какого-то чувственного сверхтонкого восприятия я понимал, что меня тащит по гладкой каменной кишке, уходящей далеко в недра горы.

«Все, Коршун, тебя проглотили, — внутренне я саркастически улыбнулся. — Сейчас попадешь в желудок, где твою бессмертную душу зальют желудочным соком и начнут переваривать, и не видать тебе последующих воплощений, как своих ушей».

Действительно, в конце своего полета я оказался в огромной пещере, по форме напоминающей желудок какого-то фантастического существа. В кромешном мраке я не мог разглядеть ее стен, но опять же на подсознательном уровне был абсолютно уверен, что эту подземную полость при желании можно было бы приспособить под концертный зал на пару-тройку тысяч зрителей.

В самом центре пещеры мой стремительный полет резко оборвался. Я сразу же почувствовал пристальное внимание к своей персоне. Создавалось впечатление, что чей-то тяжелый взгляд внимательно изучает меня не только снаружи, но и изнутри. Определить, из какой точки меня разглядывают, не представлялось возможным. Казалось, сами стены пещеры — один огромный глаз, способный не только видеть мою внешнюю сущность, но и проникать во все скрытые даже от меня самого потаенные уголки моей души. Сказать, что процедура изучения меня неповторимого очень мне понравилась — покривить душой. Представьте, что вы корзина с грязным бельем, и ваше содержимое решили перетряхнуть и рассортировать по кучам для последующей стирки. Вот-вот, именно так я себя чувствовал. Наконец бесцеремонность неведомых хозяев мне надоела, и я громко крикнул в темноту:

— Эй!.. Нельзя ли быть чуть повежливее! Может быть, у вас в порядке вещей так обходиться с гостями, но у нас за подобное обращение можно и по физиономии схлопотать!

В ответ на мои слова раздался оглушительный хохот. Определить конкретное направление источника звука мне не удалось — поскольку отраженное от стен эхо создавало иллюзию восторженной толпы, которой популярный юморист показал палец.

Возмущенный явно издевательским отношением я хотел было разразиться очередной гневной тирадой и даже успел сформулировать в голове основные тезисы выступления. Однако демонстрировать чудеса ораторского искусства мне не довелось — метрах в пяти от меня воздух замерцал сначала тусклым, еле заметным светом, затем все ярче-ярче, и через какие-то мгновения передо мной маячили два больших круглых глаза с кошачьими зрачками и ухмыляющаяся пасть, усеянная двумя рядами острых зубов. Вид распахнутого в широкой улыбке «ротика» и леденящий душу, немигающий взгляд никак не вязались друг с другом в единое целое, создавалось ощущение того, что Пасть и Глаза не принадлежат какому-либо конкретному созданию, а существуют во времени и пространстве как бы сами по себе.

— Привет, Вызванный! — произнесла Пасть и растянулась во всю ширь своей зубастой улыбки. — Рад видеть тебя!

Если Пасть и была рада нашей встрече, Глаза безмолвно говорили совсем другое: «Что за насекомое стоит передо мной? Стоит ли тратить драгоценное время на разговоры с этой инфузорией, а не отправить ли ее прямиком в желудок?»

— Кто вы? — преодолев смущение, спросил я.

— Всему свое время, — ответила Пасть. — Сейчас у нас всего лишь предварительное знакомство. Не утерпел, понимаешь, очень уж мне захотелось взглянуть на очередного претендента…

— Претендента куда или на что? — не удержался я и невежливо перебил хозяина.

— Ох уж эти людишки — все хотят знать заранее и во всех подробностях, — проворчала Пасть, впрочем, без всякой злобы, скорее выражая недовольство непочтительностью гостя.

— Прошу прощения, если ненароком обидел вас, но я здесь не по собственной воле и действительно хочу знать если не все, ну хоть что-то…

— Повторяю еще раз для особо «сообразительных»: всему свое время! — раздраженно прошипела Пасть. — Помолчи — мне нужно еще немного посмотреть на тебя!

«Не насмотрелся, пока разглядывал меня в темноте! — возмущенно подумал я. — Едва не вывернул наизнанку»!

Однако то, что, по моему мнению, было «выворачиванием наизнанку», оказалось цветочками по сравнению с тем, что мне предстояло испытать. Равнодушный взгляд немигающих глаз полностью сконцентрировался на моей сущности. Из самого центра вертикальных зрачков на меня обрушился мощный обволакивающий и всепроникающий поток ледяного пламени, вселяя в душу первобытный ужас — совершенно необъяснимый, иррациональный по своей сути страх. Невыносимый холод сковал мои виртуальные члены. Во всей необъятной вселенной не осталось ни пространства, ни времени — ничего, кроме этих двух ужасных Глаз и слабого, теряющего рассудок комочка нематериальной субстанции, бывшей давным-давно, тысячи, миллионы, а может быть, миллиарды лет назад бессмертной душой одного неуловимого вора. На меня давила воля Сверхсущества — Демиурга, способного лишь одной силой мысли создавать и разрушать звезды и галактики, да что там галактики — целые вселенные или домены, где вселенная — всего лишь элементарная частица, подобная электрону в нашем мире. Еще мгновение, и я начну проваливаться внутрь самого себя и, словно выгоревшая до последнего атома водорода звезда, пройду все стадии гравитационного коллапса перед тем, как превратиться в черную дыру. Я был полностью раздавлен навалившейся тяжестью и готов подчиниться всесокрушающей воле неведомого мне существа.

Конец ознакомительного фрагмента.