Сделка Политова

Александр Субботин

Герой книги, уверенный в своей исключительности, выводит теорию, по которой ставит себя выше общества. За помощью в реализации идеи он обращается к сверхъестественным силам. Классический сюжет основан на переплетении реальности и мистики: убийства, самоубийства, тайные общества и колдовство. Детективное расследование и мистические события, происходящие на фоне непрекращающегося дождя, наполняют произведение атмосферой загадочности и интереса, который не оставляет читателя до последней страницы.

Редактор А. В. Субботин

© Александр Субботин, 2017

ISBN 978-5-4474-5844-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

В пивной было мрачно, душно, накурено и шумно. Гремели кружки, гудели хриплые подвыпившие голоса, звенела и кое-где даже билась посуда. С тарелок с раздирающим слух скрипом и визгом алюминиевыми вилками снимались кусочки сосисок в горчице, фрагменты рыхлых, истекающих мутным соком чебуреков с зеленоватой начинкой и другая дрянная снедь, всегда сопутствующая таким местам, где посетителям даже не предлагается стульев, и им приходится принимать пищу стоя, переминаясь с ноги на ногу, за высокими длинными столами-стойками. С улицы по углам от входа в пивную и перед ним плотно толклись бородатые бродяги в грязных и дурно пахнущих одеждах. Они громко и развязно шумели, ругались друг с другом и охотно выставляли напоказ свой жалкий и непотребный вид, выпрашивая у входящих гостей мизерные гроши с тем, чтобы тут же потратить их на выпивку. В зале столпотворение пребывало в мареве запахов, состоящем из коктейля алкогольных паров, прогорклого масла, едкого табачного дыма и ещё чего-то кислого: то ли пива, то ли человеческого пота, или пахучей смеси первого и второго разом. Словом, заведение было сквернейшее.

Снаружи в давно немытые окна-витрины бился оголтелый осенний ветер, сотрясая собой широкие и толстые стёкла, звенящие в рассохшихся рамах. Мутный день клонился к вечеру, и в пивной зале начали мало-помалу зажигать почему-то жёлтый свет люминесцентных ламп.

В самом дальнем углу, что был напротив от входа, за одной из стоек, стараясь отгонять от себя желающих примоститься рядом криком: «Занято, занято!» — стоял человек. Перед ним на столике располагались начатая кружка безпенного жидкого пива и продолговатая картонная коробочка из-под зубной пасты.

Человек нервничал и беспокойно стрелял по сторонам своими трусливыми бегающими глазками. Он был одет в грязные стоптанные ботинки, обвисшие, давно не глаженные и оттянутые на коленях коричневые брюки и в ядовито-яркий, той ещё моды, зелёный мешковатый пиджак с сильно потёртыми локтями и манжетами. Под пиджаком у человека была надета чёрная с растянутым воротом водолазка, которая открывала взгляду крупную цепочку, тускло отливающую фальшивым золотом.

Этому человеку на вид было чуть меньше сорока лет. Он был небрит, лысоват и рыж. Лицо имел исхудалое и осунувшееся, но широкое.

Было видно, что в этом неуютном месте он кого-то давно и напряжённо ждал. Он находился в пивной уже более часа и от невыносимости этого ожидания то ломал руки, то опирался ими на стойку, то вновь снимал их с неё и выражал собой крайнее нетерпение и муку.

Но вдруг он вздрогнул, словно уколотый булавкой, и, вцепившись пальцами в край столешницы, да так, что те побелели от избытка усилий, устремил свой взгляд на нового посетителя, который только что вошёл в питейное заведение.

Новый гость сначала огляделся, привыкая к обстановке, затем аккуратно и брезгливо прошёл по залу, стараясь не задевать никого из публики, и приблизился к нашему человеку.

— Доброго вечера, дорогой Евгений Павлович, — несколько фамильярно поприветствовал пришедший и скривил физиономию.

Это был человек лет пятидесяти, в усах и с бородкой, в очках и в шляпе. Одет он был в обыкновенный серый плащ, а в руках держал красную сетчатую авоську, в которой вместо привычного набора продуктов или же обычной для такого места порожней стеклянной банки для пива, которую, бывало, некоторые завсегдатаи ещё носили сюда по старой памяти, лежала большая увесистая книга в кожаном переплёте.

— Добрый вечер, — ответил Евгений Павлович.

— Секунду, подождите! — воскликнул тот, что с авоськой, словно что-то вспомнив. — Я сейчас только пиво возьму. Больно пить хочется.

— Не надо. Оно здесь ужасное, — с какой-то мольбой в голосе предупредил Евгений Павлович, видимо не желающий более ждать.

— Это вы зря, я вам скажу. Ничего-то вы не понимаете. Сейчас же пойду и вернусь.

Бородач ушёл и действительно вернулся весьма быстро. В руке он нёс кружку той странной желтоватой жидкости, что именовали тут пивом. К слову, это пиво, даже только что налитое из крана в пузатую стеклянную кружку, почему-то наотрез отказывалось поднимать над собой хоть сколько-нибудь приличную пену. Но человек в шляпе сделал большой и жадный глоток, скорчил довольную гримасу, поставил кружку на стол, выдохнул и, повесив авоську себе на руку, вынул из кармана плаща пачку папирос и тут же закурил.

В лицо Евгению Павловичу ударила струя густого едкого дыма, и над стойкой поплыл неприятный запах дешёвого табака.

— Ну что ж, — деловито начал бородач. — Вы подготовились, как я вам велел?

Евгений Павлович взволновался ещё сильнее и ответил:

— Да, как вы и велели, всё сделано.

— Точно, точно? — настойчиво продолжал допрашивать человек в шляпе, колко рассматривая собеседника из-за стёкол своих очков.

— Да, как вы сказали. Всё в точности. Вот только у меня некоторые сомнения…

— Э, нет, — махнул рукой бородач. — Так дело не годится. Я думал вы человек серьёзный, рассудительный, идущий, так сказать, до конца. А вы, оказывается, сомневаетесь. Ну, тогда прошу извинить…

И он уже было хотел развернуться, чтобы уйти. Или только сделал вид, как тут же Евгений Павлович запротестовал, и глаза его наполнились сумасшедшим испугом.

— Нет, нет! — в волнении вскричал он. — Вы поймите, для меня всё это так непонятно, так необычно. Фантастически! Я, конечно, слышал об этом и раньше. И читал, и семья у меня верующая была…

Он с шумом выдохнул.

— Верующая? — весьма серьёзно осведомился бородач. — Ну что ж, это даже хорошо. Даже замечательно, я вам скажу. А раз так, то вам и подавно должно быть всё предельно понятно.

Человек в шляпе скинул пепел на пол.

— Да, это вы верно говорите, — пробормотал Евгений Павлович и ветер пот со лба. — Но вот только…

— Что только? — передразнил его человек в шляпе. — Что вы мне тут театр устраиваете? Согласны — будьте любезны. А нет, так я уйду. В самом деле, что за народ пошёл?!

Бородач отхлебнул пиво и, склонив голову, пристально поглядел на собеседника.

— Э, да вы, батенька, уж не испугались ли? — осведомился он. — Так ли? А, понимаю. Поверили, значит, — со сладким удовольствием заключил бородач. — Как в первую-то нашу встречу так всё не верили, насмехались. А как до дела дошло, так и поверили.

Евгений Павлович виновато опустил голову, давая понять, что так всё и есть.

— Конечно, — продолжал человек в шляпе. — Ведь я не сообщил никуда и никому о вашей ценной находке. А уж будьте уверены, сколько бы до неё охотников нашлось. А вы, поди, и сами прибрали её у кого-то? Верно говорю? Вижу, что верно. Ну что ж, сегодня все всё прибирают. Уж не грех. А я же только так, предложил воспользоваться. Пустая формальность. Чепуха, кажется. А теперь смотрю и вижу — поверили.

Бородач вновь отхлебнул пива и уже сурово спросил:

— Ну, так что? Сделку будем совершать, или мне и вправду уйти?

— Будем, — с пустыми глазами проговорил Евгений Павлович и вдруг спросил: — А самоубийство — обязательный пункт?

— О-о, — протянул бородач и с ехидством затараторил. — Самоубийство — пункт наипервейший, наиважнейший, архи, так сказать, главнейший! Без него, мой компаньон, уж позвольте мне теперь вас так называть, ничего сделать невозможно. Совершенно ничего.

— А как это будет?

— Вам сообщат, — коротко ответил странный человек в шляпе и вновь сделал глоток пива.

— Когда?

— Ну, об этом сейчас вам знать не следует. К тому же не такие мы и всесильные. Так, по мелочи… Впрочем… — бородач вставил папиросу в зубы и задумался. — Впрочем, думаю нескоро. Времени у вас будет предостаточно. Знаете, пока люди новые появятся, пока то, пока сё. Словом, не грустите раньше времени.

— А как же вы мне сообщите?

— Сообщим в самой деликатной форме, — убедительно заверил бородач. — Обычно письмом со штемпелем удивительным. Его узнаете. Но, дорожайший Евгений Павлович, разве стоит сейчас терять драгоценное время на такие пустяки? Сами же у себя его крадёте.

Евгений Павлович оживился, и какой-то алчный огонёк блеснул в его глазах.

— Я готов, — решительно сказал он.

Тогда человек в шляпе внимательно взглянул на него, словно пытаясь удостовериться в его твёрдости, затем достал из авоськи ту странную книгу в кожаном переплёте и, раскрыв на нужной странице, осторожно положил её на столик перед Евгением Павловичем. Ткнул в неё жёлтым от табака пальцем и сказал:

— Вот, прошу вас. Прочтите.

Евгений Павлович прочёл указанный текст. Тогда бородач пролистал довольно большую часть страниц и сказал:

— Ваш нумер 1480, прошу.

Евгений Павлович раскрыл коробочку из-под зубной пасты и вытащил оттуда небольшой свёрток из чёрной бархатной ткани. Когда он аккуратно и бережно развернул его, на свет показалась удивительная по красоте и блеску золотая перьевая ручка.

— Вы точно сделали всё как положено? — вновь настороженно поинтересовался человек в шляпе, подняв вверх указательный палец. — Ведь вы же понимаете, мне чужого не надо, а для вас всё это может кончиться в разы хуже.

— Всё точно, — ответил Евгений Павлович, словно бы отчитывался.

— Ну, тогда прошу.

В строчке рядом с числом 1480 появилась красная подпись.

— Ну и отлично, — довольно сказал бородач и сразу же достал из кармана плаща пресс-папье. Затем он основательно промокнул подпись и громко захлопнул книгу.

— Ну, что ж, — деловито продолжил он. — Было приятно иметь с вами дело, Евгений Павлович.

С этими словами человек в шляпе залпом допил оставшееся пиво, затушил в пустой кружке почти скуренную папиросу и, подмигнув через очки, развернулся и пошёл прочь, оставив Евгения Павловича в одиночестве.

В Москве тогда стояла осень 1994 года.