Курай – трава степей

Александр Стребков

Посвящаю своей матери Надежде Викторовне. Роман-хроника о её нелёгкой судьбе, в детские и молодые годы, во времена, когда страна переживала «Великий перелом», а затем лихолетье военного и послевоенного периода.

© Александр Стребков, 2021

ISBN 978-5-0053-3105-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стребков Александр Александрович. Родился в 1950 году на Кубани в селе Глебовка, Кущёвского района.

За свою жизнь сменил несколько профессий: был военным, железнодорожником, строителем, предпринимателем.

Ранее не печатался.

Роман — хроника: «Курай — трава степей», роман: «Жизнь — жестянка» — книга — 1 и роман — хроника: «Жить запрещено»

являются первыми изданными произведениями автора.

Посвящаю своей матери Надежде Викторовне.

Роман — хроника, о её нелёгкой судьбе, в детские и молодые годы во времена, когда страна переживала «Великий перелом»,

а затем лихолетье военного и послевоенного периода.

На фотодизайне обложки на первом плане с ребёнком на руках героиня романа Надя.

ОТ АВТОРА

В романе нет ни одного вымышленного события, как нет и вымышленных персонажей. Главные герои в произведении проходят под своими именами и фамилиями. У большинства второстепенных действующих лиц фамилии и имена вымыш — ленные, но это не значит, что в жизни их не существовало: все они реальны, жили и здравствовали в то, непростое время. В романе не восхвалён по своей сути ни один из участников событий, если конечно он этого не заслуживал, как и нет таких, которых пришлось бы пожалеть, все персонажи представлены такими, какими они были на самом деле в жизни. В некоторых местах произведения разговорная речь написана на том языке, на котором в то время в этой местности говорили все жители — это диалект украинских слов с русской речью в народе назы — ваемый — хохлацким. Это сделано для того, чтобы современ — ный читатель более ясно мог представить разговорную речь, общественный уклад, быт и нравы тех людей, о которых здесь рассказано. Чисто русская речь слышалась тогда на Кубани до-

вольно редко: разве что в школах, больницах да в администра — тивных учреждениях, где по статусу было положено говорить на чисто русском языке. Роман написан, по содержанию сжато потому как охватывает период более чем в тридцать лет с множеством событий и отдельных случаев. Некоторые из них на первый взгляд имеют второстепенное отношение к главным героям произведения, но это не совсем так потому как всё это происходило рядом с ними порой на глазах у них. События в большинстве своём отрицательные и негативные и в этом по — винно время, в котором они тогда жили. Описываемая в рома — не местность и окружающий природный ландшафт во многом противоречит тому, что мы можем созерцать сегодня вокруг себя. Всего лишь полвека, может быть чуть больше, эта мест — ность выглядела совсем иначе. Прежде всего, из определения:

«Степь» — местность получила новое наименование: «Лесо — степь». Первое, что исчезло на просторах Прикубанской низ — менности, (так она называется географически) — это целинные залежные земли. Вследствие безалаберного и необдуманного распахивания этих земель последовала череда из года в год пыльных бурь. Последняя самая большая пыльная буря была в 1969 году, после чего в начале семидесятых годов произвели насаждения лесополос строго через пятьсот метров. Тот, кто не видел этого тому трудно понять, что это такое, какая это беда когда неделями света Божьего не видать, а дворы хуторов и сёл по окраинам заносило пылью наравне с заборами, сами хаты под самые окна. Как в суровую снежную зиму снегом за — носит овраги, балки, все те неровности местности, и, в конеч — ном счёте, выравнивает ландшафт снегом, так пыльные бури

заровняли чернозёмом то о чём мы выше сказали. В степи не стало оврагов и глубоких балок, как не стало многих и речек. Для земледелия это конечно сыграло положительную роль: на ровной поверхности, конечно, работать удобней. Но как всегда человеку всегда мало: распахали Скифские курганы, затем прибрежную береговую полосу, после чего чернозём водой снесло в реки. Бугры на несколько метров стали ниже, а реки настолько же метров мельче. Взамен получили: исчезли с лица земли сотни безымянных речек и речушек. Те реки, которые протекают в тех местах, где происходят события, описанные в романе такие как: Ея, Куго-Ея, Кавалерка, Сосыка, Эльбузд, Ка — гальник и другие заросли камышом и превратились в болота. Кстати, в древних летописях имеются упоминания о реке Ея и её притоке под названием: «Малая Ея». Сегодня это речка на — зывается Куго-Ея. В них говорится о том, как Запорожские каза — ки многократно ходили в далёкую Персию за добычей и мар — шрут их пролегал именно по этим рекам: из Ейского лимана — поднимались вверх по реке Ея до слияния её с Малой Еей. Да — лее маршрут пролегал так: по реке Средний Егорлык плыли в озеро Маныч, а уже по Манычу спускались в самый Каспий. Глубина речек указана в саженях — от трёх до пяти сажень, мес — тами от семи до двенадцати. Берега крутые и обрывистые, а реки полноводные и рыбные. Вслед за реками пришёл черёд исчезать многочисленным хуторам и сёлам.

Там — на самом верху: «Умные» и довольно продвинутые в этих вопросах «Вожди» долго сидели и думали:

— Так! — сказали они, — живёт на хуторе колхозник, напро — тив его двора прямо через дорогу простирается колхозное по-

ле. Колхозное поле: «Наше!». Колхозник: «Чужой», по сути — затаившийся кулак. У этого колхозника есть курица, которая каждодневно перебегает дорогу и бегает на «Наше» поле за — тем чтобы клевать колхозное зерно. Давайте посчитаем, сколь — ко зерна склюёт эта курица за год: «А за десять лет?.. Мама родная! Мать твою так!.. Да это же больше чем я за год хле — бушка съедаю! Убрать немедленно и колхозника явного кула — ка-кровопийцу и курицу его!». Куда?.. — спросили: «Хоть к чёр — ту на кулички, вон их отель! Сгоните их в одну кучу, постройте им современные бараки на шесть-двенадцать квартир — Ста — линские уже всё равно разваливаются, но курицу долой!». — Как объяснить причину переселения? — спросили: «Придумай — те что-нибудь. Объявите все эти хутора и сёла неперспектив — ными, уберите от них всё: магазины, школы, медпункты и клу — бы всякие без кино долго не просидят в своём селе. Наконец уберите радио и свет — посидят в темноте, сами переедут туда, куда нам надо…». Вначале согнали в одну кучу под названием:

«Колхоз», теперь эту кучу надо уплотнить как можно больше, а ещё лучше как это делал предшественник: всё это дело колю — чей проволокой огородить. Подведём итог. Приобрели: об — ширные сельхозугодия, которые в меньшем по объёму площа — дей при грамотном отношении и использовании их могли бы перекрыть с лихвой то, что распахали. Цена этому: лишились рек, животного мира этих водоёмов и степей, хуторов и сёл, как и их жителей, в конечном счёте — нехватка продовольствия. Говорят: «Если бы не большевики и Сталин — трактора жи — телям села не видать как своих ушей». Ответ: «Если бы не семнадцатый год и всякие Ленины со Сталиными — трактор в

деревню пришёл бы на несколько десятков лет раньше. Сколько атомов в железе Сталинского трактора — столько и в нём капель невинной человеческой пролитой крови и в большинстве своём крестьянской. Так зачем мне нужен такой трактор?!».