Виниловый ад

Александр Степанов (2023)

НИЧЕГО БОЛЕЕ ЧУДОВИЩНОГО ПОЛИЦЕЙСКИЕ УБОЙНОГО ОТДЕЛА ПРЕЖДЕ НЕ ВИДЕЛИ. Тела убитых женщин были исполосованы идеально ровными спиралями, какие мог оставить только промышленный станок. Убийца нарезал кожу своих жертв от центра живота с шагом в два миллиметра. Скорее всего, тело вращалось под резцом, что отдаленно могло напомнить проигрыватель виниловых пластинок… Вскоре у сыщика Федора и его помощницы профайлера Рамуте появилась совершенно дикая версия: ЭТО ПОСЛАНИЕ, В СПИРАЛЬНЫХ ПОРЕЗАХ ЧТО-ТО ЗАПИСАНО. С помощью уникальных специалистов удалось снять аудиозаписи с каждого мертвого тела. Качество оказалось отвратительным: невнятный гул, не более того. Но Рамуте, в совершенстве изучившей речевой аппарат и интонации человека, удалось разобрать одну фразу…

Глава 6

На подоконнике стоял горшок с кактусом. Цветок давно не поливали, и, судя по состоянию грунта, жить кактусу оставалось не долго. Наперекор судьбе растение тянулось к свету, направляло свои длинные колючки к потрескавшейся краске старой оконной рамы, за грязным стеклом которой виднелась служебная парковка местного отделения полиции.

— Ладно. Повторяю вопрос еще раз. Зачем. Ты. Отрезал. Женщинам. Язык? А?

Следователь расхаживал между столами от окна к двери, отделяя каждое свое слово шагом, иногда останавливался, нависал над задержанным и кричал ему в ухо требования:

— Молчишь? Садюга!

В кабинете, помимо следователя и подозреваемого, за соседним столом сидел оперативник, который безуспешно пытался пообедать.

— Может, вы все-таки в допросную переместитесь? — запротестовал оперативник, убирая бутерброд обратно в пакет. — Весь аппетит испортили, а у меня всего полчаса.

— А? Отвечай! — следователь проигнорировал просьбу полицейского и продолжил орать на задержанного.

— Это не я, — отвечал подозреваемый.

— Как не ты?

— Не я.

Следователь обернулся к оперативнику:

— Этого Федор задержал?

— Мне почем знать, — хмыкнул оперативник, еще раз взглянул на свой бутерброд с ветчиной и с отвращением покачал головой.

Следователь оперся руками на стол, за которым сидел задержанный, и с сомнением переспросил:

— Ты Подольский?

— Я.

— Анатолий Евгеньевич?

— Да.

— Тогда что ты мне лапшу вешаешь? Не ври мне, скотина, давай рассказывай!

Оперативник надел наушники, включил музыку громче и удовлетворенно кивнул. Теперь, когда он не слышит бесед об отрезанных частях тел, можно спокойно пообедать. Он достал бутерброд и с наслаждением откусил. «Ммм, очень даже неплохо», — отметил он и затолкал в рот сразу половину. Оперативник жевал, улыбался набитым ртом и смотрел, как следователь краснеет и пышет паром, стараясь выбить из задержанного признание.

— Еще раз спрашиваю! Зачем отрезал женщинам язык?

— Вы ошиблись. Я ничего не делал. Вы арестовали не того.

— О, ты бы знал, сколько раз на дню мне приходится слушать эту тупую отговорку. Отвечай, подонок! Зачем?

Следователь ударил кулаком по столу и потянулся за пистолетом.

— Не знаю. Правда, я ничего не знаю. Клянусь, — задержанный увидел пистолет в руке полицейского и чуть не заплакал.

— Говори, подонок, — не унимался следователь. — Зачем ты отрезал своим жертвам языки? Поверь, гад, я же выстрелю! Мне терять нечего…

Он демонстративно снял пистолет с предохранителя и наставил его на Подольского.

«Ого, кажется, экшен начался. Ух. А наше немое индийское кино становится все интереснее и интереснее, — отметил оперативник, наблюдая за разворачивающимися событиями. Он раскачивался на стуле в такт ритмичной музыке. — Вкуснятина. Бутер что надо. В следующий раз надо два, нет, три надо покупать», — решил он и доел бутерброд.

— Это не я. Клянусь. Не стреляйте, умоляю.

Федор остановился у двери. Подслушивать он не собирался, к тому же в этом не было необходимости. Из кабинета кричали так, что было слышно на первом этаже.

Федор открыл дверь и заглянул:

— Молчит?

— Угу. Ни в чем не сознается, мразь, — следователь вытер рукавом лоб и убрал пистолет. — Я не я, и корова не моя. Под дурочка косит.

Федор зашел в кабинет, положил папку на стол.

— Можно тебя на минуточку? — спокойно произнес Федор и кивнул своему коллеге, мол, давай выйдем в коридор.

Они вышли.

— Ты ведь знаешь, кто ведет это дело?

— Да, естественно.

— И кто же?

— Ты.

— Тогда второй вопрос. Почему допрашивают моего подозреваемого без моего ведома?

Следователь отвел взгляд от Федора и скривил снисходительную улыбку.

— Просто помочь хотел.

— Помочь, значит?

— Да. А что такого? Не думал, что ты будешь против.

«Как же. Помочь он хотел, — подумал Федор. — Сам спихнул на меня дело, ожидая глухарь, а когда начало проясняться, он тут как тут. Помощник недоделанный. Решил примазаться. Хитрый, наглый и трусливый. Побоялся вести подозреваемого в допросную, спрятался в кабинете, рассчитывал, наверное, что никто не найдет».

— Вот видишь, ты не думал. А я против.

— Ну ладно. Как скажешь. Против, значит, против.

— Надеюсь, мы друг друга поняли. Так?

— Поняли. Федь, ты меня знаешь, в другой раз я…

— Не надо другого раза.

— Хорошо.

— Надеюсь, что на этом неприятном инциденте тема закрыта.

— Закрыта, — буркнул следователь и пошел в сторону лестницы.

— До свидания.

— Федь, — он остановился и обернулся. — Честно говоря, не ожидал.

— Чего?

— Того, как же ты… Быстро же ты… Эм… Нос задирать научился и ставить себя выше других. Еще год назад мы с тобой, можно сказать, были в одной связке, а ты…

Федор не стал дослушивать, вернулся в кабинет и плотно закрыл за собой дверь.

— Анатолий, — Федор обратился к задержанному и сделал жест оперативнику, чтобы тот оставил их наедине с подозреваемым.

— Ладно, — крикнул оперативник, забыв, что все еще сидит в наушниках. — Все равно обед закончился.

Оперативник вышел из кабинета, сыто икнув при этом и вытирая рот салфеткой.

— Анатолий, добрый день.

— Здравствуйте.

— Послушайте меня. Все указывает на то, что преступления совершили именно вы.

— Но я никого не убивал.

Федор не стал говорить, что тоже считает, что Анатолий не способен провернуть нечто подобное.

— Возможно. Но как объяснить улики? У нас есть неопровержимые доказательства вашей причастности.

— Какие?

— Отпечатки пальцев, кровь…

— Откуда? Я, честное слово, никого не трогал.

— Мы сейчас не станем это обсуждать. Анатолий, скажите, с помощью чего… Кхм… Чем, по-вашему, каким оружием могли быть совершены те порезы?

— Какие?

— На телах жертв.

— Не знаю я. И я никому не отрезал никакие языки. Клянусь. Честное слово, ну поверьте же.

— Где вы познакомились с женщинами?

— Какими еще женщинами? Я живу один. Уже много лет.

— Знаю, Анатолий. Но нам достоверно известно, что вы виделись с жертвами… кхм… виделись с теми женщинами.

— Ну не виделся я ни с кем. Не виделся.

— У них дома обнаружены ваши отпечатки. У одной из жертв на стенках раковины ваша кровь. Как вы это объясните?

— Не знаю, — у Подольского затряслись губы. — Правда, не знаю. Может, поранился на заказе.

— Каком заказе?

— Я работаю на сайте услуг. Работал…

— Каком сайте?

— Муж на час. Люди оставляют заказ. Просят помочь, передвинуть мебель, например, починить кран или проводку.

— Вам знакомы эти женщины?

Федор достал из папки портреты жертв.

— Нет. Не помню. Знаете, сколько заказов было? И мне обычно не до рассматривания лиц. Пришел, там подкрутил, там подпилил, деньги взял и до свидания. Поверьте.

— Анатолий, я хочу вам помочь. Искренне хочу. Без вашего участия я не смогу этого сделать. Вас посадят в тюрьму. Надолго. Понимаете?

Анатолий кивнул.

— Что мне делать?

— Одних ваших слов недостаточно. На вашем месте я бы постарался сотрудничать со следствием.

— Так я же и так все делаю.

— Ладно. У вас есть список выполненных заказов? Где-то ведется учет работ? Может, база на сайте?

— Если я скажу как есть, меня уволят…

— Если не докажете, что убийца не вы, вас посадят.

Анатолий потер лицо.

— Основную часть заказов я принимаю в «темную».

— Это как?

— Звоню клиенту, сообщаю, что берусь за работу. Затем жму на сайте «отмена» и забираю наличными всю сумму. Не делюсь с сайтом. Так пятнадцать процентов с заказа, а так все сто, а иногда еще и чаевые.

Федор вздохнул. Ну не может Анатолий быть тем самым.

— Допустим. Скажите, а у кого еще был доступ к списку ваших контактов?

— А?

— Кто мог знать, в какой день и по какому адресу вы работали? Кто мог хотеть вас подставить?

— Пф. Что? Да никто. Не знаю.

— Анатолий, учитывая тот факт, что вы специалист широкого профиля, не могли бы вы предположить? Предположите, пожалуйста, чем, по-вашему, убийца разлинеивал тела? На данном этапе следствию очень важно выяснить этот факт.

— Что значит «разлинеивал»?

— То и значит. Чертил.

Федор снова развернул папку, достал и показал другие фотографии. Он по очереди демонстрировал подозреваемому снимки женщин, портреты которых Анатолий с другим следователем разглядывали несколько минут назад. Федор раскладывал фотографии на столе и следил за реакцией подозреваемого.

— Какой ужас.

От увиденного Анатолий побледнел.

— Что скажете? Чем резали?

— Совершить такое мог только монстр.

— Анатолий, понимаете, простым ножом такого не сделать. Струной?

— А?

— Резали струной?

На столе перед подозреваемым вперемешку со снимками жертв лежали фотографии, подписанные снизу красным маркером. «Кухня Анатолия», «Кастрюля с испорченными пельменями», «Шкаф», «Новый костюм», «Проигрыватель», «Умывальник» и расчлененные тела женщин.

— Что? Господи, нет. Какой еще струной? Поверьте, я ничего такого не делал. Это сумасшествие какое-то.

— Анатолий, назовите адрес сайта.

— Сайта?

— Сайта фирмы, в которой вы работали. Можете назвать, чтобы мы смогли все проверить?

— Пф. Я не помню.

— Вы не можете вспомнить название фирмы?

— Нет. Я не знаю.

— Издеваетесь?

— А? Что? Простите. Я растерялся, — Подольский потер лицо. — Название конторы? А, ну так по радио рекламу крутят круглыми сутками. Пам-пам, напиши нам… И все такое. С утра до ночи пам-пам. Не слышали?

Федор отошел от стола к окну, включил приемник и посмотрел на засыхающий кактус.

«Нет. Этот точно не тот, кого мы ищем».

Песня доиграла, и началась реклама.

Федор кивнул.

— Это?

— Да.

Федор набрал в стакан воду и полил кактус. Казалось, если наклонить голову, можно будет услышать звуки жадных глотков изможденного цветочка.

Динамик запел мультяшным голосом:

«Пам-пам, сломался кран? Пум-пум, подвинуть диван? Пам-пам, напиши нам. Пум-пубум, мы спешим к вам. Заходите на сайт, интерактивная помощь по дому точка быстро точка недорого точка ру, переходите в раздел регистрации, выбирайте услуги и заказывайте у нас выезд профессионального мастера».

Федор развернул горшок с кактусом другой стороной к солнцу.

— Анатолий, ответьте. Почему вы не удивились нашему появлению в вашей квартире? То, как вы говорили. Мне показалось, вы нас ждали.

— Я написал. Я для нее написал.

Анатолий потер глаза.

— Написал на асфальте… Как он мне посоветовал…

— Что написал?

— А оно… Оно вон…

— Кто вам посоветовал?

— Вон оно как обернулось.

Анатолий побледнел. Застонал, упал на пол, схватился за голову и перекатился на бок.

— Подольский, что с вами? Эй, все хорошо?

Федор подбежал к столу, возле которого лежал подозреваемый. Анатолий не отвечал, его трясло.

— Врача! — крикнул Федор в коридор.

— Я. Я написал на асфальте. Как он сказал… Я все, как сказал. Написал, что люблю ее…

— Кого ее? На каком асфальте? Кто сказал?

Анатолий высморкался и застонал.

— Пионер — всем пример!

— Что? Анатолий, какой еще пионер?

— Взвейтесь кострами синие ночи… Мы… пионеры — дети рабочих.

Анатолий пел через хрип. Он уставился в одну точку — на одну из фотографий, свалившуюся под стол.

— Анатолий. Слышите меня?

— Взвейтесь кострами, синие ночи! — пропел он громче, стал смеяться и бить себя ладонью по лбу.

— Анатолий?

Он пел, бил и повторял через строчку, что он хороший и послушный мальчик, что он хороший, послушный и красивый мальчик и что он добрый мальчик, он обещает учиться на одни пятерки, и он никого не обижает. И он ее не обижает. И он ее любит.

Федор думал, что никогда не дождется врачей. Он не отходил от окна, теребил колючки кактуса, с нетерпением высматривая, когда же приедет скорая. Ему казалось, что уже прошло не меньше года с того момента, как Подольский начал пускать слюни, но прошло всего пятнадцать минут.

— Ну наконец-то. Проходите, — Федор обратился к доктору.

— Что с ним?

— А я откуда знаю? Я проводил допрос, а этот повалился и начал бредить. Песни запел. Припадок какой-то, наверное, — ответил Федор и отошел в сторону, мол, все, теперь это ваша проблема.

— Допрос, значит?

Федор кивнул и нахмурился. Сейчас опять из него сделают крайнего. Он собрал фотографии, забрал папку и вышел из кабинета.

— Следак, подожди.

Федор обернулся.

— Что? Я здесь ни при чем.

— Дверь придержи, пожалуйста.

— А. Ладно.

Федор открыл дверь и стал ждать, когда Подольского вынесут.

— Вот ответь мне, — обратился доктор к Федору. — И что за мода у вас такая пошла? Какого черта вы допросы проводите в кабинете?

— Так вышло.

— Вышло… Каждый раз одно и то же. Вот сейчас сам возьмешь его и со второго этажа потащишь.

— Повторяю, я здесь ни при чем.

— Угу. И выключи уже это радио! Бесит.

Федор подошел к приемнику, выдернул шнур из розетки, вернулся к двери, подпер ее стулом и, не прощаясь, молча ушел.

— Эй, ты куда?

Федор не остановился. Он обернулся и едва слышно произнес:

— Отстаньте. Я здесь ни при чем.