Народный артист, сошедший с ума от любви к себе

Александр Староторжский

Жизнь писателя течет медленно, скучно, израненная ежедневными атаками проблем, к искусству отношения не имеющих. От искусства отталкивающих! Смотреть вокруг желания нет…И вдруг какое-то событие так поражает, ужасает, восхищает писателя, что, очередной раз повредив его восприимчивую, болезненную нервную систему, зажигает в его сердце и голове нечто такое, что можно сравнивать только с волшебной вспышкой! Вспыхнуло – и в голове писателя начинают собираться ожившие события жизни.

Адмирал старая ржавая консервная банка

…Я сходил с ума. Я не знал, куда себя деть. Интерес народа к литературе упал. Причём так низко, так ужасно, что заниматься ей, писать что-то, не имело смысла… Ситуация эта сделала мою жизнь невыносимой, бессмысленной… Я литератор! Я ничего другого делать не хочу, и не могу! Ну что, заняться восстановлением здоровья, чтобы получить возможность литрами пить вино? И таким образом остановить действие творческих сил, сжигающих меня? Еще этот проклятый короновирус, превративший нашу жизнь в ад. И постоянные пророчества о пришествии новых вирусов, еще более ужасных! Что же делать?! Ведь назойливо приходят в голову мысли, что конец Мира не за горами! Ах, Господи, дай мне ящик портвейна, и я улечу в гости к милейшему Бахусу! Там мне будет весело, и от привязанности к литературе меня освободят!

— Ты не прав, Саша! — сказал неизвестно откуда взявшийся старик. Он висел в воздухе между полом и потолком, и мрачно смотрел на меня. Я помертвел, оцепенел, окаменел. Это был Лев Толстой! Лично! В крестьянской одежде! Очень сердитый!

— Да, Саша! Я, Лев Толстой! У вас тяжелое время, все рушится, и, одновременно мерещатся дикие пейзажи социального горизонта! И я решил вам помочь! В первую очередь коллегам, литераторам! Вам ведь за работу не платят! Не обижайся, Саша! Я скажу тебе не все, что знаю! Но этого будет достаточно, что бы ты пришел в себя, и перестал мечтать о портвейне! Это, ведь не живая вода, Саша! Смотри вниз!

…Я посмотрел в пол и увидел комнату. Большую, очень светлую, заставленную разной аппаратурой. Посреди комнаты человек со знакомой внешностью, с аппетитом ел запеченную картошку. И, смеясь, отбивался от мячей, которые с визгом бросали в него маленькие дети. Видимо, его внуки. Человека я узнал сразу. Это был Билл Гейтс. Весь Мир знает, кто это такой!

…Лев Николаевич мягко переместился в кресло и сказал:

— Этот человек добился всего, что возможно в этом Мире. Он заработал денег больше всех. Сделал лучшие компьютеры, и еще какие — то уникальные электронные штуки. И ему стало скучно. Он долго искал и наконец, нашел идею, которая увлекла его. Какая — то компания *благодетелей* пришла к выводу, что для спасения Земли нужно из семи миллиардов человечества уничтожить шесть! И он решил за это взяться! Смотри!

…В комнату к Гейтсу медленно вплыл красивый черноволосый человек в красной одежде и золотой короне на голове. Он сел недалеко от Гейтса и замер.

Толстой. Полюбуйся, Саша! Это представитель тех сил, смысл существования которых, в активном противодействии Богу! Сейчас он объяснит Гейтсу, что нужно сделать, что бы реализовать его планы. Там, где замышляется убийство, он всегда рядом! (Гейтс подскочил и забегал по комнате). О, получилось! Этот, в золотой короне, вложил в его голову то, что сам Гейтс не понимал!

…Человек в красном исчез…

Толстой. Все! Внушил! И ушел к другим, нуждающимся в его помощи! А теперь смотри, что делает Гейтс! Он представился Миру, как главный благотворитель! Он разбрасывается миллиардами! Он спас от гибели несколько стран Африки! И одновременно построил десятки лабораторий, где изготавливаются смертоносные вирусы! Вместе с деньгами, спасительными для экономики африканцев, он взял на себя их проблемы борьбы с болезнями! Миллионам чернокожих бесплатно ввели вакцину от инфекционных заболеваний… Его изготовления! Вакцина была сделана так тонко, что люди умирали не сразу! Сначала эффект был положительный, а по прошествии пяти — шести лет из миллиона *спасенных* Гейтсом, умерли половина! Долго никто не мог понять, в чем дело! И обвинять в смерти этих людей — Гейтса! Никому и в голову не пришло! Но! Излагаю коротко! Кому — то вдруг пришло! Сколько миллионов и сотен тысяч он убил, не очень понимают… Но, когда — нибудь, поймут! Главное, это то, что происходит в Мире сейчас! По всем континентам огнем идет странный коронавирус! В природе невозможный! Множество ученых уверены, что это любимое дитя Гейтса! Уже некоторые европейские страны требуют его ареста! И Всемирного Суда над ним! Так что же произошло? Самое удивительное, что страшнее всего была поражена Америка! Несколько сот тысяч погибших! Но разве Гейтс этого мог хотеть?! Нет! Конечно, нет! Он гений! Патриот! Сын великого народа! Он трудился для него! Он объяснил, что вакцина, которая может уничтожить вирус, содержит какой — то там чип, дающий возможность управлять человечеством! И дающая власть над миром! Он, Гейтс будет решать, кому жить, а кому — нет! И как жить! В Америке тайные силы с жадностью и трепетом ждали этой возможности! Управлять Миром — главная, страстная мечта рулевых Америки! И вдруг такой удар! Вирус не мог убежать самостоятельно! Он охранялся с чрезвычайной тщательностью! Как это могло произойти?! Почему?! Я объясню! Вирус выскользнул потому, что подобными делами, например, Управлением Мира, имеет право заниматься только Бог!…И, Он, дал это понять!…Человек должен знать свое место! Все великие империи, и вожди, стремившиеся к управлению Миром — были уничтожены!

…Толстой махнул рукой и все картинки, потрясшие меня, исчезли. На столе стояли чашки с зеленым чаем и клубничное варенье в хрустальных вазочках.

Толстой. Ты устал, Саша! Надо отдохнуть! Давай, молча, попьем чаю. Это хороший, китайский… А варенье — финское… Они мастера по этой части…

Я (очень кротко, даже с легкой дрожью). Лев Николаевич, можно мне немножко портвейна? Я, конечно, злоупотребляю…

Толстой нахмурился, потом рассмеялся, и передо мной появился граненый стакан бордового, почти черного вина…

— Пей, Саша! Ты неисправим! Ну, давай! Сейчас, это тебе полезно! — сказал Толстой.

Я медленно, с наслаждением выпил вино, оказавшееся чудесным. Правда, не очень похожим на портвейн. Потом мы быстро допили чай и Лев Николаевич предупредил меня, что сейчас мы отправляемся на собрание тайного общества, решившего защитить Гейтса.

…Музыка! Шум волн… И!…Большой красивый зал. По нему, с бокалами, бродят самые крупные люди Америки. Среди них Гейтс. Он весел и спокоен. Пьет легкое, сладкое Асти, вино Италии, требующей его выдачи. Вообще все очень хорошо. Трагедия забыта. На столах полно всякой еды, придуманной в разных странах Мира. Вина — сколько угодно! Самого лучшего, самого разнообразного! Дорогого чудовищно! Собравшиеся кушают с аппетитом, пьют много и с удовольствием. Приветственные слова и тосты летят в адрес Гейтса со всех сторон! Гейтс счастлив! Неожиданно шум стих, а потом зал взорвался аплодисментами! Медленно, с трудом, по залу, в сторону Гейтса шел, увешанный орденами, адмирал, по прозвищу Старая Ржавая Консервная Банка. Прозвище это он получил, потому что командовал самыми старыми авианосцами США. Ему предлагали, конечно, и новые, самые лучшие, самые эффективные, но он отказывался. Из принципа! И не было случая, когда его не самые технически свежие корабли не справлялись с самой сложной, поставленной задачей. Адмирал подошел к Гейтсу. Гейтс радостно и почтительно протянул ему руку… И в этот момент Ржавая Банка нанес ему молниеносный удар в горло. Гейтс умер сразу, мгновенно… Дело в том, что вся семья адмирала погибла от коронавируса. Убив Гейтса, адмирал медленно вышел из зала. Тронуть его, задержать — не посмел никто. Куда Консервная Банка делся потом, никто не понял. Он просто исчез.

А через два месяца США облетела весть, что адмирал Старая Ржавая Консервная Банка застрелился на борту авианосца * Джордж Вашингтон*. У берегов Японии. Это было последнее плавание гордости Америки, кавалера всех высших орденов, лучшего моряка за всю историю США.