Мятежник Хомофара

Александр Соловьёв, 2013

Представьте, что в ваше сознание стучится кто-то с другого конца Вселенной, чтобы передать весточку. Ваша первая мысль? Ясное дело – «Спятил!» И пошло сознание гулять по уровням с чердака до самого подвала: нырнуло в подсознание и глубины архетипа, одновременно устремляясь в густонаселённые космические дали. Тело только помеха, без него мы куда свободнее. Свободнее ли? Темница-то не вовне, она внутри каждого из нас. Чтобы быть свободным, нужно видеть дальше собственного носа, а это ох как трудно, когда ты являешься частью системы, её винтиком; а чтобы быть счастливым, говоря словами Станислава Лема, «человеку не нужны космические дали, человеку нужен человек». Герой романа Вадим Расин проходит сквозь слои пространства и тонкие миры и попадает в Мегафар, внутреннюю Вселенную, населённую сверхразумными и сверхсильными существами. И вот здесь начинаются настоящие приключения…

Глава 7

Беги прямо сейчас!

Сорвав бахилы, Вадим бросился в коридор.

Унылая явь навалилась не него.

Мир стал другим. Разве это тот оперблок, в котором он проработал девять лет? Здесь слишком низкие потолки, чересчур узкие окна. Всюду серая краска. Вместо линолеума керамическая плитка.

Расин быстро свернул влево и побежал. Гулкий звук шагов слился с оставшимися позади криками.

Пугающе длинный коридор… Он будто переходит в тоннель: впереди ряд окон заканчивается, и конец коридора утопает в сумраке.

Куда бежать?

От окружающей обстановки и всего происходящего веет коварством и агрессией. Каждая трещина на штукатурке смотрит испытывающе.

Тело кажется чужим, как отсиженная нога. Голова отказывается думать: ситуация необъяснима…

Пропал островок, который был надеждой и спасением, — он растаял как мираж…

И Фирман будто сквозь землю провалился. Что с ним сталось? А ведь он тоже каким-то образом втянут в эту историю.

Может быть, объединив усилия, они сумели бы побороть обстоятельства и вернуть прежнюю нормальность мира?

Впрочем, даже, если ему и удастся разыскать компаньона, помнит ли Эдуард их последний разговор?..

Да ладно… Неважно. К черту все это! Что бы ни случилось с Фирманом, тебе самому нужно выжить, сохранить внутреннее ядро. Знай: это путь одиночки. Ты не должен подчиняться отчаянию. У тебя есть цель. Она вплетена в твое прошлое.

Добежав до конца коридора, Расин с силой толкнул дверь, словно боялся, что она окажется запертой на замок. Дверь распахнулась. Выскочив из блока, Вадим натолкнулся на чью-то крупную фигуру.

— Доктор! — Железная рука схватила за запястье. — Как она?..

Внешность мужчины была кошмарной. Длинные волосы, массивный подбородок, чрезмерно толстые губы, неестественно развитые плечи — все вызывало отвращение…

— Что вам от меня нужно? — рявкнул Расин, пытаясь выдернуть руку.

— Постойте, пожалуйста… Только два слова…

Лицо громилы казалось знакомым.

— Вы…

Губы громилы тронула ухмылка.

— Гаерский. Племянник Гаерской. Мы с вами час назад разговаривали. Помните?.. Извините, что остановил… Честное слово, просто не нахожу места…

Что таится за зловещей маской? Сами по себе слова вежливы, однако, тон враждебен.

Племянник изменил поворот головы, посмотрел исподлобья.

— Ну и?.. Как она? — Темная фигура тяжеловеса застыла на фоне серого окна в ожидании ответа.

— Н-не знаю… — глухо отозвался Вадим. — Не могу сейчас говорить с вами…

Глаза громилы тускло блеснули.

— Почему же? Что-то не так?..

— Не так, — коротко ответил Расин. Он силился освободиться.

Внезапно лицо громилы исказила безобразная ухмылка.

— Какого хрена обещал, что все будет в порядке? — Он приблизил лицо почти вплотную. — Знай: если с ней что-нибудь случится, ты — покойник. Понял меня, докторишка? Ну! Теперь я тебя слушаю.

— Сперва… отпустите меня.

Племянник посверлил Расина глазами и ехидно произнес:

— Ах, да… Прошу прощения…

Он медленно разжал кисть.

Расин потер запястье и отступил.

— Ну? — Взгляд племянника пронзал насквозь.

— Я не могу с вами говорить, — снова повторил Вадим.

За дверью операционного блока послышались голоса.

Страшный сон. Надо бежать туда, где никого нет.

Нужно время, чтобы прийти в себя. Побыть одному, осмотреться. Не то чуждый мир одолеет.

— Вы… — Голос Вадима дрожал. — Лучше будет, если обратитесь за информацией… к моим коллегам.

Он попытался выскользнуть, но громила угрожающе шагнул навстречу.

— Ну-ка, не спеши, докторишка…

Ринувшись вперед, громила схватил Расина за рубаху, прижал к стене. Вадим стукнулся затылком.

— Что ты с ней сделал, тварь? — брызжа слюной, прохрипел громила и навалился всем телом.

— Отпустите! — Вадим попытался высвободиться, но куда там: Гаерский весил не меньше центнера. Стало трудно дышать.

— Имей в виду, докторишка. Если что не так, я из-под земли тебя!..

Скрипнула дверь.

И вдруг, словно пленку зажевало. Скрип затянулся, превращаясь в низкий монотонный гул. За матовым стеклом поползли тени. Пасть громилы отверзлась, испуская басовитый рык.

Время стало вязким.

Вадим неожиданно постиг реальность. Он отчетливо увидел вариант будущего — таким, каким оно могло бы стать через пять-десять секунд.

Илья, Света, Марина — уже не те люди, которых он знал на протяжении многих лет. Тут они — призраки. Хотя у них на самом деле есть основы, источники, откуда исходят лучи. Мир, в котором родился и вырос Вадим — всего лишь одна из дальних плоскостей. Такая плоскость улавливает луч и фиксирует на себе его проекцию.

Расин и сам — одна из таких проекций, считающая себя личностью. Каким-то образом он перескочил выше, ближе к источнику лучей, неся с собой совокупность черт, образованных своей же проекцией.

Но здесь мир совсем иной. Эта плоскость размыта, она не может зафиксировать отображения большинства лучей, и потому пустынна и малообитаема. Призраки, идущие за ним, словно контуры людей, которых он знал. Они несут в себе лишь малую часть принадлежащих им свойств, хоть и в полной мере владеют силой луча. Это не личности, а темные подсознания.

Возможно там, в их привычном мире, они не понимают, что случилось с Расиным. Там происходит что-то совсем иное, чем здесь. Вероятно, у него опять приступ сумасшествия, и они просто силятся ему помочь.

Вот что произойдет здесь: коллеги вбегут в комнату ожидания и попытаются вернуть его назад, в операционную, для того, чтобы он стоял и смотрел на убитую им женщину.

Он должен бежать от своей вины, от призраков, от Гаерского. Но спрятаться надолго в каком-нибудь закоулке этого мира нельзя, ибо тогда он останется здесь навечно.

Он должен бежать.

Расин изо всех сил боднул громилу в переносицу, согнул ноги в коленях, скользнул спиной по стене, очутился на полу, дал кулаку разогнаться ровно настолько, насколько позволило образовавшееся пространство, и с силой впечатал кулак в пах громилы. Тот крякнул и повалился назад.

В ту же секунду дверь стала открываться. Голоса за ней звучали так низко, что слов нельзя было разобрать.

В следующий миг Вадим был уже на ногах. В два прыжка пересек комнату ожидания.

Над стеклянной дверью, ведущей в коридор, черной краской была выведена цифра «4». Что это значит? Оперблок всегда был на пятом этаже!

Он распахнул дверь.

Полет… Падение… Черный тоннель… Звезды… Вспышки… Черный тоннель… Коридор…

Коридор напоминал абдоминальное отделение только в общих чертах. Там, в конце, сразу за ординаторской, должен быть его кабинет.

Вадим пробежал мимо лестницы, краем глаза заметил поднимающегося Галаха.

— Ты молодец, Расин! — крикнул Галах вслед. — Все верно понял! Ты уже на четвертом уровне! Дальше давай сам!

Вадим, не замедляя ход, пробежал мимо.

— Главное, дверь закрывай за собой! — донеслось сзади. — После каждого уровня… И ни в коем случае не останавливайся! Засосет!

В стене появился просвет: стала открываться дверь ординаторской. В проеме показалось широкое, как сковородка, лицо заведующего. Пробегая мимо, Вадим поймал его озабоченный взгляд и заметил за плечом шефа Портного и Серегу. Они стояли неподвижно, как каменные изваяния.

— Вадик! Постой! — окрикнул его шеф.

Внезапно Расин сообразил, что оставил ключ от кабинета в кармане халата. Он выругался и медленно обернулся.

Шеф наступал, широко расставив руки. Шел на носках, нелепо улыбаясь, словно собирался изловить мотылька.

— Ребята. К стеночке его прижимайте, к стеночке, — говорил он.

Портной и Серега шли позади. Лица их были бесстрастны, глаза пусты.

Выйдя из-за спины заведующего, Серега также растопырил руки и стал обходить сбоку.

— Что я вам сделал, сволочи?! — голос Расина сорвался на злобный визг.

Он изо всех сил саданул в дверь кабинета плечом, но дверь не качнулась.

В конце коридора появилась операционная бригада во главе с племянником Гаерской.

Размахивая руками, группа людей побежала в сторону ординаторской.

Неожиданно наперерез бросился Галах.

Ростом он был несколько пониже Гаерского, но массы тела хватило, чтобы опрокинуть бегущих навзничь.

Упав сверху, Галах тут же приподнялся и, упираясь рукой в грудь громилы, стал наносить удары кулаком. Глядя на широкую спину в белом халате, можно было подумать, что это рыночный мясник, махая топором, разделывает тушу.

Вадим попытался занять оборонительную стойку, но руки шефа уже вцепились в воротник. Серега бросился вниз, обхватил ноги и стал валить на пол.

Падая, Вадим ударил шефа кулаком в лицо, но промахнулся: удар получился скользящим. Он ещё несколько раз махнул руками, пока они оставались свободными, но от падения на спину у него остановилось дыхание. В глазах потемнело.

Когда он снова смог глотнуть немного воздуха, тело было обездвижено. Портной налегал сверху, держа за обе руки, Серега сидел поверх коленей.

Расин сумел вывернуть голову. Изогнувшись, он вцепился зубами в руку Портного.

В эту секунду чей-то голос заполнил голову обрывками фраз:

— Не бойся, Расин… Ты на четвертом уровне… Здесь у тебя свобода действий… И даже если свяжут… ты вырвешься… Можно всегда… Они тебя запрут… Только никогда не останавливайся… Засосет… Уходи через любой предмет…

Голос, видимо, принадлежал Галаху.

Как уходить? — хотел спросить Вадим, но не смог.

Ему запомнился бессмысленный взгляд Портного. И ещё кровь, текущая по губам.

Затем на голову опустилось что-то тяжелое, и сразу стало темно.