Заповедная долина

Александр Скуридин, 2021

В 1908 году в районе Подкаменной Тунгуски терпит крушение космический корабль, прилетевший из созвездия Орион. Основная часть звездолёта совершает посадку в глухой долине Уральского хребта. Здесь с незапамятных времён обосновались потомки амазонок. Оставшийся в живых член экипажа становится отцом Марии, последней из амазонок (племени славных воительниц). Девушка, согласно традиции, должна «заарканить» мужчину, который и будет её мужем. За Заповедной Долиной идёт настоящая охота спецслужб, в том числе и иностранных…

Глава 4

Яшка, порядком нагрузивший на лесной поляне своё объёмистое чрево сочной молодой травой, медленно вёз хозяйку-наездницу к Заповедной Долине. Солнце уже вывалилось выше деревьев и светило вниз во всю свою мощь. Правда, оно было ещё весенним и поэтому не взбиралось на самую верхотуру небосклона. И оттого в сосновом бору, где тянулись ввысь стройные «корабельные» сосны, несколько потерялось.

Лось попытался было отведать на ходу немного вкусного и полезного мха ягеля. Мария вначале даже рассердилась на него за эти попытки. Но потом девушка вошла в положение животного: трава, конечно, хорошо, однако полезные свойства ягеля никто не отменял. Она соскочила с лося и произнесла извиняющимся голосом:

— Попасись, верный друг Яков. Но недолго, иначе мы с тобой попадём домой только к вечеру.

Мария подобрала поводья, закинула их на седло и надёжно закрепила, чтобы они не мешали лосю. Яшка, обрадованный тем, что ему разрешено вполне официально продолжить «пир живота», принялся пастись без малейшего промедления. Ну а имя Яков звучало в лосиных ушах как некий добавочный, но вполне приятный бонус, заработанный в трудах праведных на благо любимой хозяйки.

Мария легла на спину, раскинув в блаженстве единства с природой руки и ноги. Девушка отстранённо вглядывалась в синь весеннего неба, туда, куда устремили свои вершины стройные сосны. Яшка вынужден был отойти в сторону, благо ягеля в бору было предостаточно.

Но девушка недолго лежала просто так, без всякого дела, в блаженной прострации. Она вспомнила о своём прапрапрапрадедушке с очень большой порцией сердечной теплоты. Мария всегда любила полновластного хозяина Шайтан-камня. Далёкий пращур с самого раннего её детства оберегал девочку-амазонку. Однажды Маша, по обыкновению покоряющая скалы родной долины, сорвалась. Семилетний ребёнок наверняка разбился бы, но в самый последний момент Маша была подхвачена неведомой силой. Когда она пришла в себя, то перед собой увидела рассерженного Кулькатли.

— Ты что, красна девица, вообще опупела? — совсем неприветливым голосом спросил Кулькатли.

— Опупела?.. — недоуменно спросила Маша, ещё окончательно не придя в себя после неожиданного падения и, главное, спасения. К тому же она впервые услышала такое слово. Только сейчас девочка осознала возможные последствия своего неумелого, несконцентрированного скалолазания. Об умении максимально сконцентрироваться Маше постоянно твердили и мама, и Гвен, фактически заменивший ей умершего отца. Более того, они постоянно учили Машу тому, как входить и пребывать в состоянии осознанности — это один из краеугольных камней любого вида магии и эзотерической практики.

— Извини, дедушка! — прошептала девочка, окончательно приходя в себя. — Я… просто не рассчитала…

— Она, видите ли, не рассчитала!.. — возмущённо фыркнул Кулькатли. Потом он сменил гнев на милость и предложил Маше свою помощь в овладении этой самой осознанностью.

— Ты, Машенька, должна прежде всего ощущать себя частью природы: землёй, камнем, растением, животным. Видишь ворону, сидящую вот на том дереве? — спросил пращур.

— Вижу.

— Ощути с ней полнейшее единство. Ты — это она. А она — ты!

У девочки данный приём получился не сразу. Бывший шаман настойчиво, но терпеливо помогал ребёнку в нелёгкой магической практике. Маша явственно чувствовала, как Кулькатли буквально ведёт её сознание к молоденькой вороне, сидящей на одной из ветвей берёзы.

Девочка буквально «прилипла» к птице. Она ощутила саму себя приводящей в порядок перья на птичьей грудке. Более того, показалось, что у неё выросли такие же крылья, как у вороны. Маше захотелось вспорхнуть с берёзы и лететь, лететь…

— Не увлекайся! — услышала она строгий голос пращура, сидящего рядом с ней на крупном камне. — Войди в разум вороны.

— Она радуется утреннему солнцу и ещё очень хочет кушать.

— Молодец, внучка! — похвалил Кулькатли умение ребёнка сконцентрироваться.

Дух Шайтан-камня, воплощённый ради контроля и спасения Маши в физическом слое, погладил маленькую амазонку по голове, окаймлённой длинной русой косой. Его астрально-эфирная ладонь была чрезвычайно мягкой и тёплой, совсем как у мамы Люды.

— А теперь попробуй войти в моё сознание, — предложил Кулькатли.

— Разве мне это можно сделать? Мама говорила, что такое у неё получилось только в двенадцать лет.

— Я уверен, внучка, что ты намного опережаешь свою покойную родительницу в развитии!

Ого!.. Мама Людмила была для Маши, казалось, недосягаемым авторитетом. Как жаль, что она так рано ушла в Пещеру Вечного Покоя…

— Попробуй, не дрейфь! — засмеялся трескучим смехом старый шаман.

Это был вызов, и Маша решила принять его. Она настроилась на духа Шайтан-камня, пробираясь потихоньку своим сознанием в астрально-эфирную голову Кулькатли.

— Ну… вижу, у тебя получается. О чём, внучка, я думаю?

— О том, что солнце стало сильно припекать твою голову, дедушка! — ответила девочка.

— Верно! — обрадованно произнёс дух места. — Из тебя, Машуня, получится прекрасная, очень продвинутая амазонка. И твой муж будет полностью соответствовать тебе.

Муж… Выходит, Кулькатли уже тогда хорошо представлял будущее Марии. Ещё бы!..

Как говорил иногда Гвен, когда речь заходила о бывшем шамане:

— Чего бы ему всё не знать? У Кулькатли голова астральная, а это значит, всевидящая, умная.

— Ум даётся не по этому признаку, — возражала мама.

И между Гвеном и мамой Людой разгорался нешуточный спор. Как всегда в таких случаях, побеждала мама, но и Гвен старался особо не перечить потомственной амазонке. Более того, как сейчас понимала Мария, корусиец намеренно отдавал пресловутую «пальму первенства» Людмиле. И теперь повзрослевшая амазонка Маша подозревала: не было ли в отношениях Гвена и её мамы чего-то, что делало представительницу Земли и корусийца единым целым? Помнится, девочка Маша даже как-то спросила об этом у Малышки. Виртуальная помощница настолько натурально и удивлённо выкатила на лоб глаза, что земная девочка отбросила свои подозрения. К тому же ни мама, ни Гвен не имели привычки допускать сознание Маши в своё собственное. Но именно «дядя Гвен» научил девочку всему тому, что умел делать сам. Юная амазонка вскоре общалась не только с животными, но и с насекомыми и растениями!..

А мама Люда успела до своего ухода передать дочке былины и сказания о могучем племени древних женщин-воительниц.

Да!.. Славные были времена! О них мама часто вспоминала. Вечерами, когда Людмилу ещё не скрутила болезнь, рассказывала о былом величии её, Машеньки, далёких предшественниц.

Деяния амазонок в «те далёкие времена» кое-кому были совсем не по душе. Жестокие всё-таки тогда были эти воинственные дамы. Но род свой те полумифические прародительницы восполняли исправно!..

А что, если и впрямь настала её, Марии, пора выходить замуж?

После этой простой, казалось бы, и очевидной мысли девушка ощутила сладостное волнение. И никаких «если»! Надо приближать то, что неизменно когда-либо вторгается в жизнь каждой амазонки.

Девушка вскочила на ноги. Бедный сохатый с явным сожалением подумал было: «Прощай, вкусный, сочный и весьма полезный ягель». Но хозяйка успокоила его движением руки, мол, продолжай… Она вытащила из кармана джинсовой куртки телефон, включила его и принялась внимательно рассматривать Быстрова. Сразу же определила: высок, строен этот Дмитрий и вовсе хорош собой. Сердце Марии сладко замлело. Но спустя некоторое время она увидела, как лицо её избранника сначала подёрнулось лёгкой рябью, а затем… исчезло! Вместо Быстрова, к тому же олицетворяющего родственную душу, на девушку глядело совершенно другое лицо.

— Что за наваждение! — вскричала амазонка, окончательно испугав лося.

Животное перестало есть мох и подошло к Марии.

— Смотри, Яшка! — с видимым волнением произнесла наездница. — У моего будущего мужа совершенно изменилось обличье!

Лось тоже ничего не понимал. Но, чтобы хоть как-то успокоить Марию, он ткнулся ей в плечо губами и что-то совсем невнятное прошелестел ими.