Жгугр. Будем жить!

Александр Сигалов

Тайные правители России и Америки схлестнулись в жестокой схватке. Результат борьбы сложно предугадать…В первую очередь роман А. Сигалова «Жгугр. Будем жить!» это мистический триллер и захватывающее путешествие по закоулкам русской души. Но внимательный читатель найдет у книги второе дно — философское эссе и комментарии к известной книге Даниила Андреева «Роза мира».В беллетрической, игровой форме роман раскрывает духовную суть событий происходящих в мире. Книга содержит нецензурную брань.

Две тонны сексизма

— Будем знакомы, Екатерина! — шатенка с короткой стрижкой и наглой веселой улыбкой подала ему руку, не отрываясь от телефона. Широкая рубашка в крупную бело-синюю клетку, бесформенной тряпкой свисала на бедра, но тем не менее не могла скрыть внушительный бюст хозяйки. На грубых походных штанах нахохлившись сидели многочисленные карманы.

— Саша, — ответил он легким рукопожатием, присаживаясь за серебристый столик. Грозовые тучи дирижаблями нависли над городом, ожидая сигнала к действию, но внутри модного кафе было тепло: интерьер заведения внушал разливающийся по внутренностям уют. Стены радовали глаз тем прекрасным оттенком оливкового, которым обладает только финская краска «Tikkurila», их украшали репродукции Мондриана и Кандинского, а на входе посетителей встречала крупная грифельная доска со скидками дня: круассан с ростбифом — 20%, кулебяка с лососем и сливочным кремом — 20%, бургер из камчатского краба — 50%,смузи из шиповника с облепихой — 30%.

— Я ивент-менеджер общероссийского политического движения «Справедливость», занимаюсь организацией мероприятий в Петербурге.

— Очень приятно!

— Чем ты занимаешься, Саша?

— Я… — задумался молодой человек, — я.. сейлс и будущий бизнес тренер. Продаю, двигаю и обучаю техникам продвижения на рынок товаров, услуг, концепций..

— Пиарщик что-ли? — в ее голосе послышалось удивленное узнавание.

— Типа того.

— Так мы почти коллеги! — воскликнула она, — А ты.. знаешь чем мы занимаемся?

— Да, конечно, вы оппозиционеры. Вы занимаетесь политикой. Расскажите, за что вы боретесь? — перешел он сразу к самому интересному вопросу.

— Мы… мы боремся против всего плохого.. и за все хорошее! Против коррупции, антинародного режима и ущемления прав человека! Ты разве не в курсе, что происходит у нас в стране? Государство душит свободы граждан. Вспомни законы против митингов! А иностранные агенты? У меня недавно друга судили, хорошо, он только штрафом отделался — мы в соцсетях за полдня насобирали. А еще мы боремся против сексизма, расизма, фашизма, гомофобии, ксенофобии, трансгендерфобии, мизогинии, обусловливания гендерной ориентации, сексуальной объективации и прочего непотребства.

Саша раскрыл рот. — Разве у нас есть сексизм? — спросил через минуту.

— А ты не замечаешь? У нас повсеместный сексизм! Взять хотя бы это псевдо-джентльменство. Куда ни пойдешь — или дверь тебе откроют, или сумку предложат поднести. А это, между прочим, намек на слабость, пассивную роль в сексе и оскорбление. В цивилизованной стране с таким можно сразу в суд идти. Или последняя мода — мужчины носят бороды. Зачем? Если бородатый — значит подчеркивает свой гендер, оскорбляет женщину. Да это все равно, как если бы он хер наружу выкладывал! Эти бородачи в каждой женщине видят только мясо, тело!

«А кровь и лимфу видят?» — чуть не спросил Саша, но сдержался.

— И еще эти сальные шуточки — «с такими достоинствами больше никаких достоинств не надо»! И микроагрессии: «у вас так хорошо получается привлекать клиентов»! Еще бы у меня получалось плохо! Но в нашем патриархальном обществе мужики смотрят не на мои достижения, проекты и решения, прорывы и свершения, а на сиськи! Сиськи, сиськи, сиськи! Они все время смотрят мне на сиськи! — чуть не завизжала от огорчения Катя и со всех сторон на нее устремились заинтересованные взгляды. — Мужчины не видят во мне человека! Они видят во мне… сексуальный объект! — лицо ее сморщилась черносливом, и она чуть не расплакалась. Немного успокоившись, продолжила: — Я пришла к однозначному выводу — источник сексизма — в яйцах! Да-да, в них самых, в мужских яйцах-тестикулах! Так что бороться надо с первопричиной!

— Как, кастрировать? — Саша инстинктивно сжал ноги.

— Можно и так! Я бы мужиков, которые смотрят на женщин, оскопляла прямо на Лобном месте! А остальные должны принимать препараты на понижение тестостерона! С яслей!

— А как же… мы будем воспроизводиться? — удивился Саша.

— В пробирке, конечно, методом генетического моделирования. Дай бог дожить! На айфончике задаешь параметры: рост, цвет глаз, пигмент кожи. Я бы себе знаешь какого ребеночка себе замутила? Девочку-блондинку! С синими глазками! Принцессу! И без грудей! Ну или первый размер… Чтобы не страдала моя деточка… как я! — она с сожалением и брезгливостью опустила взгляд туда, где волнообразно вздымались два внушительных холма. Глубокая морщина прорезала ее лоб. — Надо как-то это решать! Объективизация груди — очень серьезная проблема. Куда не придешь, все пялятся на бюст и улыбочка ухмыляющаяся на физиономии! Я до «Справедливости» в фармацевтической компании работала пиарщиком. Однажды я явилась на деловую встречу в «Дольче Габбана», юбка-карандаш, айпад под мышкой. А заместитель директора как воткнулся мне в грудь и громогласно так заявил: — «Какая у нас выразительная пиарщица! Очень образованная девушка!» — Я ему и съездила по физиономии. Прям при всех.

— И?

— Что «и»? Уволили сразу. Я потом полгода из кабинета психотерапевта не вылезала. Да я бы и сама уволилась, лишь бы не видеть этих сексистских свиней! У нас, в офисе «Справедливости», за этим следят — я всюду таблички развесила: «На грудь не смотреть!», «Грудь не объект, а часть тела человека», «Не грудью единой». Сейчас я подумываю сделать пластику, чтобы раз и навсегда избавиться от этой проблемы.

— Как? Отрезать?!

— Да, а что? Анджелина Джоли сделала, и я сделаю. Она молодец, не побоялась!

— Но она из-за рака, кажется?

— У всех свои причины.

Телефон, лежавший на столе, завибрировал и запрыгал. Екатерина накрыла его рукой.

— Петр задерживается! — сообщила она, — Весь город перекрыт шествием хоругвеносцев! Никакого спасения от них!

— Хоругве… кто? — удивился Саша. — И зачем они шествуют?

— Кто же их разберет, этих мракобесов! Это такие придурки, что с иконами на флагах носятся! Протестуют против какого-то спектакля! Там, видите ли, Христа голого показали! А полиция, вместо того, чтобы разогнать этих дебилов, их охраняет!

— Ужас! — согласился Саша. — А кто такой Петр?

— Наш товарищ по борьбе. Будешь с ним работать. Будете митинг организовывать. Кстати… — она насторожилась, — Ты гомосексуал?

— Это как? Гомосексуалист что-ли?

— Так говорить нельзя! Это невежливо и неполиткорректно! Никогда так не говори!

— Хорошо, не буду. Я не гомосексуалист.

— Я же сказала тебе так не говорить!

— Извини, я еще не привык.

— Но, может быть, веган?

— Нет, я ем мясо.

— Ну, хотя бы еврей?

— Насчет бабки есть вопросы…

— По матери?

— По отцу!

— Очень жаль! — с видимым возмущением выдохнула Екатерина.

— Почему?

— У нас почти весь офис — веганы и гомосексуалы! Ну или хотя бы евреи. Это так здорово, когда единомышленники собираются в едином оупен спейсе. У нас работают пара-тройка цисгендеров, но они безусловно поддерживают толерантность и гендерсенситивность по отношению к большинству. Каждого гомофоба порвут! Я рассчитываю, что ты этому тоже научишься. Тебе следует этому научиться, если желаешь влиться в наш дружный коллектив! — в ее голосе промелькнула угроза.

— Да, безусловно, я очень постараюсь… — несмело забормотал он, — А ты… ну… это… гомосексуал?

— Нет, — она мелко захихикала. — Я еще не определилась с ориентацией. Я до сих пор в процессе выбора, поиска, так сказать, собственного «Я». Это тяжелое, гамлетовское решение — быть ли гомосексуалом, пансексуалом, квирсексуалом, или бездушным асексуалом, — ее грудь тяжело поднялась, — на самый худой конец. Асексуальность слишком суха для моего южного темперамента. На острове Лесбос я не прижилась — с девушками я, конечно, пробовала, но не уверена, что это мое. Сейчас я склоняюсь к пансексуализму.

— А пансексуал — это как? Со всеми?

— Фу, как грубо! Это значит, что романтическое влечение я чувствую к людям вне зависимости от их возраста, пола, расы и гендерной идентичности! — продекларировала она гордо.

— О, привет! Мы заждались! — с воодушевлением поздоровалась Катя с пергидрольным блондином на гироскутере в обтягивающих джинсах Levi’s, чуть не снесшим их столик с лица земли. Воздух наполнился густым ароматом Hugo Boss. Катино лицо расплылось в улыбке. Блондин оскалился, кивнул, снял с головы массивные очки дополненной реальности и достал из кармана отливающий перламутром титановый спиннер. Пока Екатерина искала в кафе дополнительный стул, молодой человек молча глядел по сторонам, вертя его на пальце. Затем заказал смузи из брюквы с огурцом.

— Познакомься, Саша, это Петр, он гомосексуал, — с гордостью представила Катя товарища, когда все наконец уселись. — А это Александр, наш новый коллега!

— Ах, вы и есть Александр! — Петр энергично вступил в беседу. — Я встречался с вашим дядей в Москве, он обаятельнейший человек, скажу я вам, только малость старомодный! Но это, конечно, объяснимо, в силу возраста! Я так рад, что вы желаете работать вместе с нами! — высокий фальцет его голоса, проходя через нос, придавал звучанию приторные нотки, — В Питере народ такой безграмотный, такой аполитичный! Не то что в Москве, там на каждый митинг приходит минимум несколько тысяч человек. А у нас если полсотни явятся, уже удача. Сложно находить новых людей в команду. И это при том, что мы несем самые передовые, самые прогрессивные ценности!

— Да, да, — усердно поддакивала Катя.

Петр приподнялся над столом и внимательно осмотрел присутствующих товарищей.

— Гайз, перед нами стоит задача организовать митинг! — серьезно и ответственно произнес, как будто от этого зависела судьба страны. — У нас есть время, но нельзя сидеть сложа руки! Время следует использовать для работы! Катерина, бюджет уже согласовали?

— Да, вчера утвердили смету.

— Огонь! Давай ее сюда!

Катя суетливо вытащила из сумочки свернутый вдвое лист А4.

— Так, так… План оперативных мероприятий! Мы должны провести артподготовку: запостить картинки на паблики в Контакте и Фейслуке.

— А в «Одноклассники» вы не постите? — перебил Саша.

— Какое, там одни старперы! — рассмеялась Катя.

— Хм-кхм, — прокашлялся Петр, — где мы были? Итак, ребята на Фабрике накреативят прикольных мемасиков для групп и еще предусмотрен видеоролик! Саша, как у тебя с монтажом? Ты умеешь монтировать видео?

— Все хорошо, — признался он радостно. — Монтировать могу.

— Огонь! Это и будет твоим первым заданием. За неделю-две до митинга, пойдем клеить листовки — нельзя недооценивать роль наружной агитации! Будешь видос конструировать, помни: наша целевая аудитория — молодежь! Молодежь — наше будущее, люди, не запачканные протухшей энергетикой совка. Не испорченные дефицитом колбасы. Не замаранные коммунизмом. Чистые, как слеза ребенка! Мощной струей снесет она эту постылую власть, принесет свободу и демократию в эту страну. Молодежь — двигатель революций! Молодежь — за открытое толерантное общество без воровства и коррупции! — ораторский пафос его иссяк и, выдохнув, он буднично сказал:

— Ты в ролике побольше там про коррупцию вставь, чтобы в глаза бросалось. Впрочем, материал мы тебе дадим, не бойся. Готов взяться?

— Да, — согласился Саша, но уточнил: — Работа оплачивается?

Петр запнулся и вопросительно взглянул на Катерину. Та кивнула.

— Конечно, не бесплатно же ты работать будешь! Мы ценим профессионалов! За каждый сделанный тобою ролик получишь по двадцать тыщ рублей, нормально? А участие в подготовке к митингу — наша общая честь!

Саша кивнул и дважды кашлянул, всем видом демонстрируя неловкость.

— А какая тема митинга, я пропустил?..

— Как, мы тебе не сказали? Митинг называется «Против коррупции и за равные права!»

— Так против коррупции или за равные права?

— Не парься, это одно и то же. Когда у всех равные права, то коррупции не может быть по определению. А когда нет коррупции, все гражданские субъекты действуют в едином правовом поле, что, в свою очередь, предполагает равные для всех права. Еще вопросы есть?

— Нет, нет, — поспешил Саша, — впрочем, есть. Что делать-то?

— Надо сотворить королевский хайп! — уверенно заявила Екатерина. — Наша цель — не только вывести на улицы народ, но и создать сильный инфоповод. Мы выведем миллионы!

— Кать, а мы уведомление уже подали? — вернул девушку на землю Петр.

— Пока рано, но подадим конечно, только вряд ли нам его утвердят… — скептически заметила та.

— Почему ты так думаешь?

— Так мы же заявим сто миллионов демонстрантов и шествие от Марсова поля до Дворцовой через Невский в середине дня.

— Тогда нас снова разгонят!

Вот и замечательно! Это то, что нам нужно. ОМОН, кровища, движуха и винтилово, — четыре слона политического пиара. Я заранее приглашу представителей всех западных и прогрессивных информагентств. Как только начнут винтить, набегут репортеры, новость подхватят журналисты, агентство «Ройтерс» заявит, что в Петербурге геев опускают, ой нет, угнетают, ой нет, простите, репрессируют, Совет Европы осудит, Госдеп наложит санкции! Наши блоггеры за запостят к себе в блоги, 1000 наших сторонников посты их лайкнут, 50 перепостнут, 3000 врагов напишут гадости, их увидят подписчики, среди которых 10 процентов пост лайкнут, и так далее. Мы устроим интернет-революцию! Что бы мы делали без соцсетей? Мы перевернем этот город! Тебе ли, Петр, опытному пиарщику, это объяснять?