Гончий бес

Александр Сивинских, 2009

Недолог был покой детективов – комбинатора Павла и острого на язычок йоркширского терьера Жерара. Едва успели одолеть кракенов, а боевой рог, зовущий спасать мир, трубит снова. На этот раз бедой грозят старинные чертежи, за которыми устроила охоту банда беспринципных ковбоев. Заокеанские гости не гнушаются ничем – то двери выломают, то в волшебное зерцало заглянут, а то и с восставшим из могилы рокером снюхаются. Только Павла пистолетом пятидесятого калибра не напугаешь, да и Жерар изменился. Накачал мускулатуру как у бультерьера и обзавёлся возлюбленной – нежной француженкой. Ради неё Жерар готов на любые подвиги. Хоть литр «пищи богов» выхлебать, хоть зачарованное озеро переплыть. Значит, тайна чертежей будет раскрыта, а злодеи посрамлены. Ведь по следу идёт неутомимый гончий бес!

Глава 6

Марк

Мисс Голдэнтач успокаивала нервы йогой, Декстер, издавая дикие крики, упражнялся во дворе с бокеном. «Бычки» укатили на додже в город и просили сутки не беспокоить — им предстояло какое-то дежурство. А Марк сидел перед телевизором и поглощал из огромной миски сладкий попкорн. Он смотрел местные новости. Старенький видеомагнитофон был наготове: Фишер собирался записывать всё, что хоть как-то связано с их делом. Однако в рубрике происшествий о гибели Новицкого и безобразиях в ГЛОКе не прозвучало ни слова. Телевизор можно было выключать, но попкорн в миске ещё оставался, и Марк продолжал смотреть. Про местный спорт и местную культуру.

Главным культурным событием для Императрицына в этот день оказался приезд панк-группы «Русское Поле Революций» или коротко «Рупор». Марк, услышав название, помимо воли улыбнулся — вспомнилась юность. Песни «Рупора» ему тогда нравились безумно, он с упоением орал в компании сверстников «Всё идёт по рельсам!». Пока однажды папа не растолковал ему, что любимая группа маскирует анархизмом ксенофобию, а сам Годов — явственный антисемит. Марк ничего такого за кумирами не замечал, но разве станешь спорить с папой?

Репортаж вела молоденькая круглолицая корреспондентка, взволнованная так, будто ей предстояло лишиться невинности с командой чернокожих баскетболистов.

— Все мы знаем, — трещала она, сверкая глазами, — что с лидером группы Игорем Годовым связана таинственная история. Три года назад весь музыкальный мир потрясла его ранняя смерть. Напомню, рокеру перевалило лишь немного за сорок. Поползли слухи о его алкоголизме, наркомании и даже связи с сектой самоубийц. Похоронен он был тихо, в закрытом гробу. А в прошлом месяце Годов вдруг «ожил», объявил, что собирает группу вновь и намерен устроить концертный тур по России. Первое выступление должно состояться как раз сегодня. Здесь, в клубе «Точка» — вот он, за моей спиной. Входных билетов выпущено всего триста шестьдесят шесть штук. Неудивительно, что грядущий концерт окружает ореол загадочности. Фанаты до рукоприкладства спорят, настоящий Игорь Годов или дешёвая подделка. Когда к клубу прибыла наша бригада, как раз случилась драка. К счастью, она быстро прекратилась.

Корреспондентка, выпалив вступительный блок информации практически на одном дыхании, запыхалась. Отдышалась, она продолжила:

— До начала концерта ещё есть время, и мы попробуем пообщаться с почитателями таланта Игоря Годова. Молодой человек! — подскочила она к какому-то парню, — можете ответить на пару вопросов?

Парень повернулся к камере лицом, и Марк едва не поперхнулся попкорном. Это был тот самый нудист из ГЛОКа! Только на сей раз под ручку с дамой и одетый. Из-за отворота его куртки выглядывала морда йоркширского терьера.

Фишер, рассыпая попкорн, надавил кнопку записи.

Корреспондентка, млея под взглядом «нудиста», начала задавать какие-то глупые вопросы. Тот отвечал в тон. Его дама (по возрасту годящаяся едва ли не в матери) с каждым словом кавалера мрачнела всё сильнее. Терьер высунул язык, как будто дразнясь.

Наконец репортаж, до неприличия похожий на флирт в прямом эфире, прервался. Марк остановил запись и помчался наверх.

Сильвия Голдэнтач принимала одну из наиболее сложных на взгляд Фишера асан. Она стояла на голове, скрестив по-турецки задранные вверх ноги. Дыхание её было тихим и ритмичным, глаза закрыты.

— Сильвия! — рявкнул Марк, наплевав на субординацию. — Бросайте свою йогу. Я нашёл того парня.

Мисс Голдэнтач плавно опустила ноги на пол.

— Какого парня, Фишер?

— Нудиста из ГЛОКа. Он на рок-концерте. Промелькнул в новостях. Если выедем прямо сейчас, наверняка успеем перехватить по окончании.

— Как мы поедем, по карте? Или вы знаете город?

— Нет, — сказал Марк. — Но я знаю, как здесь вызываются такси.

* * *

Такси попалось скверное. Старая «Волга», пропахшая выхлопными газами и какой-то острой едой, с засаленными чехлами на сиденьях. На зеркале заднего вида болтались игральные кости размером с небольшой арбуз. Рукоятки опускания боковых стекол отсутствовали. Из проигрывателя звучала заунывная арабская музыка.

Водителем был плешивый живчик восточной наружности. Он вёл себя (и машину) как человек, сверх меры обколотый инъекциями мужских половых гормонов. Сидел вполоборота, рулил одной рукой, смотрел чаще на Сильвию, чем на дорогу, и расточал целые охапки цветистых комплиментов. Скорость при этом держал высокую, а на дорожные знаки и других участников движения обращал внимания не больше, чем на собственный запах изо рта. Пакистанцы и индийцы, работающие таксистами в США, по сравнению с ним казались просто ангелами.

Марк, занявший переднее сидение, трусил просто ужасно. Однако из врождённой деликатности сделать замечание не решался. Зато решился Декс, и грубо. Не зря, видно, ходил слушок, что он, как и мистер Джи связан с куклукскланом.

— Прекрати пялиться на мисс Голдэнтач, чёртов сэндниггер! — рявкнул он. — Следи за дорогой. И сбавь скорость!

— Зачем кричишь, а? Разговаривай спокойно, здесь культурные люди сидят, — обиженно заявил таксист и повернулся к Марку. — Что он сказал? Плохо понимаю по-иностранному.

— Просит ехать медленней и соблюдать правила движения. Вы опасно водите.

— Боится, что ли? Рядом с такой женщиной сидит и дрожит как заяц. Не мужчина! — заключил водитель и добавил что-то на неизвестном Марку языке.

Дальше он вёл машину чуточку осторожней. Однако обиду всё же затаил — это выяснилось в конце поездки. Таксист наотрез отказался подождать хотя бы полчаса. Никакие деньги его не интересовали. Даже Сильвия, пытавшаяся уговорить гордеца с привлечением своих чар, оказалась безуспешна.

— Нэт! — отвечал он, демонстративно закуривая. — Нэт. Нэт. Нэт.

— Зачем вы унижаетесь перед этим ублюдком, мэм? — сказал всё ещё злой Декс. — Пусть проваливает.

Мисс Голдэнтач уже и сама сообразила, что взять такси в центре города не составит труда. Она почти швырнула водителю тысячерублёвую купюру и открыла дверцу. Марк и Декстер были уже снаружи.

— Вон этот клуб, — сказал Фишер и показал рукой. — Рядом с театром.

— Подойдём ближе, — скомандовала Сильвия.

Подошли. Марк заглянул внутрь и спросил у секьюрити, не окончился ли концерт. Тот сказал «ещё нет» и намекнул, что при желании сейчас можно пройти без билета. За каких-то двести баксов с человека. Фишер представил толпу пьяных фанатов, гром русского панк-рока, и отказался. Да и шанс перехватить «нудиста» при выходе представлялся более реальным.

Они расположились полукругом, приготовив телефоны. Марк контролировал направление, ведущее от «Точки» к автобусной остановке, Декс устроился возле автостоянки, а Сильвия присела на скамейку непосредственно около клуба. Их терпение было вознаграждено сравнительно быстро. Уже через четверть часа из клуба вышла дама, сопровождавшая «нудиста» во время телевизионного интервью, и направилась к автостоянке. Судя по торопливой походке, она была чем-то озабочена. Самого парня с ней почему-то не было.

Марк двинулся к «Точке», на ходу вызывая Декстера, а когда тот отозвался, показал на даму знаками:

— Следи за этой женщиной. Сфотографируй её машину, а в первую очередь номер!

Декс кивком показал, что всё понял. В ту же секунду из дверей клуба показался «нудист», сделал несколько шагов и остановился, разглядывая рекламный монитор на противоположной стороне улицы. Мисс Голдэнтач поднялась со скамейки. Марк ускорил шаг.

«Нудист» был безмятежен. Марк и Сильвия подошли к нему одновременно. Фишер взял его за руку (рука была твёрдой, словно бейсбольная бита) и предпринял попытку заломить её за спину полицейским приёмом. Парень оказался поразительно силён и без проблем вырвался.

— Что надо? — резко спросил он. Уже в следующий миг его лицо изменилось: глаза сузились, губы сжались. Парень узнал Фишера.

— Мы должны поговорить, — сказал Марк. — Обязательно должны поговорить.

Он вновь потянулся к «нудисту». Это было страшной ошибкой. У того как будто выросла из груди третья конечность — рыжая, лохматая, увенчанная зубастой пастью. Острые точно пила зубы полоснули Марка по кисти. Хлынула кровь. Фишер закричал от боли, а «нудист» в два прыжка одолел расстояние до двери клуба и скрылся внутри.

Конец ознакомительного фрагмента.