Криминальные каникулы – 1. Том второй. Под знаком орла

Александр Сиваков

1995 год. Двое англичан – профессор археологии и антиквар – приезжают в Россию, чтобы отыскать сокровища, оставленные немцами во время войны. Им помогают трое подростков. Второй том романа.

Глава 54

Проснувшись на следующее утро, Алиса решила, что ещё слишком рано. Вокруг было темно. В квартире царила непривычная тишина, только за окном раздавался какой-то глухой монотонный шум. Девочка встала с кровати, подошла к окну, раздвинула тяжёлые занавески и сразу всё поняла: над посёлком висела стальная плита неба, а по подоконнику барабанили крупные капли холодного дождя.

Алиса поёжилась: идти в такую погоду никуда не хотелось, в такую погоду хотелось лежать в кровати, читать книгу и пить тёплый чай. Но позволить себе такой роскоши Алиса не могла; нужно было идти к профессору и рассказывать ему о карте, а перед этим зайти к Даниле и сообщить о последних новостях.

Вздохнув, она принялась одеваться. На несколько минут она даже забыла про карту, которая лежала у неё под подушкой, а когда вспомнила, даже не надев до конца джинсы, допрыгала до кровати в одной штанине, убедилась, что пакет на месте, и только после этого продолжила одеваться.

Алиса долго стучала в дверь Данькиной квартиры, ей никто не открывал.

«Представляю, каково ему сейчас», — подумала девочка и ещё сильнее забарабанила в дверь. Она была уверена, что Данила сейчас лежит на диване, безучастно смотрит в потолок и думает только об одном: «Быстрей бы она, эта маленькая глупая американка, отсюда ушла!»

— Данила! — Тихо позвала она в замочную скважину. — Открой, будь так добёр!

За дверью царила полная тишина.

Девочка стукнула ещё пару раз, не очень сильно, чтобы не услышали люди из соседних квартир, потом уселась на корточки, привалившись спиной к его двери.

«Что теперь? — Мелькнуло у неё в голове. — Может быть Данила обиделся на меня так сильно, что теперь вообще перестанет со мной общаться?»

Эта мысль придала ей сил, она вскочила с места и ещё сильней забарабанила в дверь.

Снова — полная тишина.

Алиса схватилась за ручку и подёргала дверь туда-сюда.

Закрыто.

«Скорее всего, — поняла девочка, — Данила с утра пораньше убежал к своей Даше»

Действительно, что ему ещё остаётся делать? Он полностью уверен, что уже совсем скоро его возлюбленная уедет отсюда и вряд ли им ещё доведётся когда-нибудь встретиться. Само собой, он дорожит каждым мгновением, которое им осталось провести вместе.

Алиса развернулась и, понурившись, побрела вниз по лестнице. Но не успела она сделать нескольких шагов, как дверь за её спиной отворилась. Девочка обернулась и увидела Данилу. Но, Боже, в каком он был виде! Мальчик кутался в одеяло, которое волочилось за ним по полу и мешало идти; наружу торчала только голова и кисти рук, которыми Данила придерживал на себе свою накидку. Взъерошенные спутанные волосы закрывали лицо, тем не менее было видно, что щёки Даньки горят нездоровым румянцем, а глаза подёрнуты пеленой, словно и больной птицы.

Алиса с трудом перевела дыхание, потом сдавленным голосом осведомилась

— Что с тобой, Данила?

— Заболел, — хрипло ответил Данька, откашлялся и уточнил. — Простудился, наверное, — и шмыгнул носом.

— Можно к тебе?

Не дожидаясь разрешения, Алиса сделала шаг вперёд, и Данила посторонился, пропуская её. Оказавшись рядом, девочка откинула со лба приятеля слипшуюся от пота прядь волос и ладонью потрогала его лоб.

— У тебя слишком повышенная температура тела, — констатировала она.

— Ну, да, — кисло согласился Данька.

— Ты желаешь, чтобы я приготовила тебе горячий чай?

Данила мотнул головой.

— Пойдём в гостиную, — приказала Алиса, — будем лечиться.

— Только не это! — Запаниковал мальчик. — В меня за эту ночь столько лекарств впихнули, сколько я, наверное, за всю свою жизнь не пил. Не знаю, как я вообще жив остался, в голове какие-то колокола звонят.

В нос сразу ударил горький запах каких-то лекарств.

Данила уселся на диван, Алиса устроилась рядом.

— Это у тебя от нервов, — компетентно заявила маленькая американка. — Вроде как у Родиона Раскольникова, который старуху-процентовщицу убил. Он тоже потом заболел. Ты читал это произведение?

— Не, мы ещё в школе этого не проходили. Так, слышал.

— Я испытываю твёрдую уверенность, что, стоит мне только рассказать тебе одну новость, ты тут же выздоровеешь.

В глазах Даньки мелькнула надежда:

— Какую?

— Дело в том, что мистер Файшер — очень хитрый человек, и он решил обмануть мистера Брайтона. Он перерисовал карту, но кое-что пометил не так: исправил направление стрелок, поменял кое-какие цифры, что-то ещe там исправил. Он хотел отдать копию мистеру Брайтону, но не успел. Когда появились бандиты, ему пришлось отдать карту им.

— Ту, которую он нарисовал? — Удивился Данила

— Ты говоришь верно. А настоящая карта осталась у него. Точнее, сейчас она у меня. Могу показать, если ты желаешь.

Да мальчика медленно доходила суть происходящего.

— Подожди, — тихо сказал он, — значит… значит, ещe не всe потеряно? Значит они могут продолжать искать свои сокровища?

— Именно.

— И они никуда не уедут?! И Дашенька тоже останется здесь?!

— Пока да.

— Алиска!! — Вскочил Данила, путаясь в одеяле. — Какая ты молодчина!!

— Я-то тут при чeм?… Хотя…, — задумалась девочка. — Я-то тут как раз и при чeм… Сейчас я имею намерение рассказать всё мистеру Брайтону.

— Он что — ещe не знает об этом?!

— Пока нет.

— Нужно сказать!! Побежали к нему!!

Данила рванулся к двери, и Алиса едва успела его остановить:

— Ты побежишь туда прямо так, босиком и в одеяле?

— А, ну, да, — опомнился Данька. — Подожди меня, я только оденусь!

Он помчался в соседнюю комнату, одеваться. Спустя минуту Алиса последовала вслед за ним. Увидев, что Данила, торопясь, тщетно пытается попасть ногой в штанину джинсов, она тактично отвернулась и, внимательно глядя в стену, где висел большой пушистый ковeр, поведала подробности ночного визита антиквара.

— Не могу понять, зачем он тебе об этом рассказал.

— Угрызения совести, — ответила маленькая американка и с беспокойством осведомилась. — Я всe правильно сказала? У вас есть такая фраза?

— Фраза есть, — успокоил еe мальчик. — А вот совести у твоего господина Файшера, мне кажется, всe-таки нет, иначе бы он вообще не начинал эту историю. Даже не понимаю, как ты его можешь после этого господином называть.

Из-за того, что он одевал свитер, голос его звучал гулко

— Всe же закончилось хорошо, — успокоила его Алиса. — Тем более, он же в конце концов во всeм признался. Ты позавтракать не хочешь?

— Какой завтрак, Алиска?! Они ведь собираются уезжать! Вдруг мы сейчас придём — а их уже нет?!

— Без меня они не уедут — у них деньги отсутствуют.

— Всё равно, побежали к ним!

Алис присмотрелась к резким и порывистым жестам Данилы, который был похож на не совсем исправного робота, и нахмурилась:

— У тебя странная динамика движений, — сказала она. — У тебя голова не болит?

— Болит, но это мелочи — при чeм тут моя голова?!

Алиса бросила подозрительный взгляд на горящие нездоровым блеском глаза своего приятеля, на его багровое, блестевшее от пота лицо, но потом предпочла подчинится его напору.

— Только сначала… как это сказать по-русски… воспользуйся расчёской.

Данька пятернёй пригладил донельзя взъерошенные волосы:

— Так пойдёт?

Алис со вздохом кивнула.

— И зонт не забудь, там дождь проходит.

— Ага, — кивнул Данила, и про зонт тут же забыл.

Дождя он не заметил, он не замечал вообще ничего: по улице не шёл, а почти летел, его спутница сначала едва поспевала за ним, потом начала отставать.

В конце концов, едва переводя дыхание от быстрого бега и держась рукой за правый бок, в котором что-то невыносимо кололо, она оказалась около арки садового-огородного хозяйства, где еe ждал вырвавшийся далеко вперёд Данька — мальчик выглядел так, словно всю дорогу не бежал, а шёл прогулочным шагом, он даже не запыхался.

— Ты как? — Заботливо осведомился Данила.

— Плиз… вэйт… п… жа… с… та…, — едва смогла пролепетать Алиса, хватаясь за плечо Даньки.

Лишь минут через пять она нашла в себе силы усмехнуться:

— Теперь я разбировываться… что значит… выражение…«Нестись на крыльях любви»

— Ага, — сказал Данька.

— Ладно, — маленькая американка наконец привела в порядок своё дыхание. — Пойдём, что с тобой ещё поделывать.