Последний Секрет

Александр Сергеевич Орлов, 2020

Книга загадка! Грэй – искатель древностей, волею судьбы получает контракт мечты, – возглавить экспедицию и исследовать древний грот, что веками был скрыт от людских глаз. Однако всё идет не по плану, когда в дело вступают магические силы. И еще эта таинственная чужестранка, неизвестно откуда свалившаяся ему на голову. Планы меняются, и герою придется сопроводить её домой, через огромную страну – зараженные города и бесплодные храмовые земли, смертельные болота и снежные пустоши. В ее глазах скрываются неведомые тайны, которые лучше не раскрывать. Хотя, с другой стороны, что она знает о нём? Каждый секрет важен, но последний может уничтожить мир.

глава 3.

2 число месяца Молотьбы(Дракона)

…Море Хребтов…

Целый Дозор я пробирался через старый утесистый проход, чтобы пересечь горную цепь, отделяющую меня от Предгорного Холла, — одной из крупнейших дорог Фондации.

Я промерз и порвал плащ, однажды чуть было не сорвался с уступа, но сберег день пути и с ветерком спустился с горы на лебедке по сходу симурга.

И вот, я на своем привычном пути. Густой лес по бокам дороги, и сумка за спиной.

Справа от меня вдаль уходила цепь ровных гор, — Скелет Рогана, голову которого никто не нашёл, а хвост покоился в Море Хребтов.

Когда-то на северной стороне горной гряды случился обвал, и паводки унесли с собой крупный слой грунта, под которым открылись ровные желтоватые стены, украшенные узорами. Оказалось, что это были не горы. Это были пирамиды.

Невероятно огромные, засыпанные землей, и простоявшие так тысячи тысяч лет.

Никто не смог пробраться внутрь, никто даже близко не подобрался до мест, где поверхность пирамид обнажилась из-под завалов и грязи.

На их стенах играло солнце и блестела вода, ручьями стекая с вершин.

Какая-то странная, противоестественная красота другого мира.

Может статься, что пирамида, которую я собираюсь исследовать лишь маленький позвонок этого хребта?

Я бодро топал по дороге и даже не успел согреться после спуска, как услышал за спиной размеренный стук колес о камни. Я обернулся и стал ждать телегу.

Сначала из-за поворота показалась пятнистая серая лошадь с широкой гривой, а затем маленькая повозка-прицеп, с возницей на сидушке.

Неспешно приблизившись, возок остановился, и я смог рассмотреть персону, управляющую ей.

Это был тощий человек, с сединой в волосах, и морщинистым загорелым лицом. Он был гол по пояс, а на ногах носил лишь бриджи из мешковины. Несмотря на его истощенный вид, он насуплено смотрел на меня и недрогнувшим строгим голосом спросил:

— Грабить будешь?

Я поднял обе ладони вверх, как знак того, что нападать не собираюсь.

— Нет. Подвезти прошу. Ты же через Неашор всё равно проезжать будешь.

— Подвезти говоришь… — скривился возница. — А если за углом дружки твои поджидают, а ты мне нож в спину? Вон у тебя на поясе такой болтается.

— Да ну… ты что мелешь? Разве я на разбойника похож?

— Ещё как похож. — Уверенно заявил он.

Я оглядел себя и понял, что он имел ввиду. Мокрая от снега одежда, грязные сапоги, изодранные локти и ладони, и растрепанные ветром волосы, — вот как я сейчас выглядел, и правда больше похож на разбойника или беглого каторжника, чем на порядочного человека.

— Да зачем мне тебя грабить? Что у тебя есть, чего у меня нет? — сказал я, показывая кошель с золотом. — Не похоже, что ты драгоценности везешь. Даже если я и был бы грабителем, то на твою повозку и не позарился. Знаешь почему? C тебя брать нечего.

— И то, правда, — грустно вздохнул возница. — Так тебе в Неашор надобно?

— Именно. Довезешь быстрее, получишь золотой.

— Ну ладно, залазь назад, все равно туда на ярмарку еду. Но если кто нападет, помогать будешь, договорились?

— Ага, договорились. — Ответил я, уже запрыгивая в открытый прицеп, полный морковки.

Там же сидел ещё один мужчина, помладше возницы и намного крепче его. Пассажир оказался общительней, так что беседа текла своим чередом, пока дорога текла своей.

Мужчину в повозке звали Зимовит, а возницу Копимир, и они были братьями. Когда-то оба пахали в поле на графа Ксалбадора, пока не переехали в деревушку на востоке, где стали выращивать овощи, да продавать в Неашоре на ярмарках. Сейчас вот везли морковь, ведь больше в этом году почти ничего и не уродилось. Картошка погнила, да помидоры под солнцем завяли, а капусту и вовсе жук поел. Урожай то, какой-никакой собрали, но и себе на зиму оставить надо, а морквы то в этом году полно, ее и решили продавать. Так что они с братом все утро её рвали и в телегу закидывали, что бы посвежее была. Так-то продается она хорошо, в Неашоре же своих хозяйств мало.

Ближе к вечеру я начал клевать носом от усталости, и никакие разговоры не помогали мне взбодриться. Было понятно, что в порт до заката мы не доедем, так что, Копимир предложил свернуть с дороги на побочную, что ведет на ночную поляну неподалеку. Вдоль дорог часто образовывались такие места. Ночные поляны, домики, побережья — они служили безопасным местом для путников, что собирались вместе на ночлег. По дорогам проезжали десятки экипажей за день и некоторые из них точно останавливаются в подобных развилках, начиная занимать места с вечера.

С трудом повозка преодолела путь по грязи до той самой поляны, на которой уже сидели люди. Один всадник, что обогнал нас не так давно, и большой обоз с шестью пассажирами, среди которых был ребенок и две женщины. Разгорался костер, подле него мужчины поставили здоровенный котел, а женщины резали мясо на пеньке поодаль. Поделившись морквой и специями из моего запаса, мы обеспечили себе место у огня и могли рассчитывать на чашку супа.

Народ общался своими компаниями, тесно прижавшись друг к другу, пока один из мужчин, что прибыл с обозом не начал разговор, обращаясь ко всем.

— Кто что слышал из Желтого Города?

Люди хмуро переглянулись между собой.

— Я слышал, что карантин нескоро закончится, — отозвался всадник, — даже бедные кварталы ещё не предали огню.

— Да, до зимы точно врата не откроют. — Согласился один из мужей в кругу. — Пока жрать не захотят.

— Может и до зимы не откроют, — вставил всадник, — кому надо, тот зайдет и выйдет.

Он имел ввиду тайные ходы в город, которыми часто пользовались контрабандисты и всякого рода беженцы.

— Не… Говорят туда только пускают, а на выходе вылавливают. — Произнесла молчащая до этого женщина. — У меня там родня живет в Падшем Короле, так что я-то знаю.

Перемыв кости клану Драак, люд начал разговоры о тяжкой зиме, неуклонно приближающейся к порогу, и о раздорах среди восточных семей. После, конечно, рассказывали о нападениях вечной напасти зверей и чудищ, при которых дети жались к друг другу от страха, а Неро начал ворочаться во сне.

Ещё говорили о поглощенных мраком зверей и людей, о напастях упырей, повелителе пиявок и блошином короле. Пугали страшилками о всяческих кровососах, псах Железных гор и подземных духах, не забыв упомянуть о верном оплоте.

Дискуссия разрасталась, все спорили, кто и о чем слышал, перемалывая зерна правды и лжи в один хлеб.

К Велитару это всё, лучше пойду спать. Завтра опять тяжёлый день, а я и так весь дрожу от рассказов, да и Неро уже проснулся, встревоженный моим беспокойством.

Я отошёл от костра, около которого не угасал разговор, и отправился к повозке.

Забравшись внутрь, я кинул на кучу морковки свою сумку, чтобы положить её под голову, и, прижавшись к стенке телеги, заснул, свернувшись калачиком.

Проснулся я от утреней зяби и головной боли. С другой стороны телеги спал Зимовит, брат его видимо остался сопеть возле костра.

Было ещё темно, я проспал недолго, встав ещё до рассвета, отлежав себе бок на твердом настиле. Но, не это было причиной моего пробуждения.

Зов становился сильнее с каждым днём и вскоре я не смогу уже вести подобный образ жизни, и мне придется отправиться в паломничество в Храмовые земли.

Я спрыгнул с телеги, и прыжок отдался мне пульсирующей болью в висках. Пошатываясь, я побрел к роднику, откуда открывался вид на гряду на западе, и чащу на востоке.

Сам виноват. Вчера торопился выйти из города и пропустил молитву, позже перенес тяжелое испытание в горах, почти не ел весь день, и теперь расплачиваюсь за свои ошибки.

Я сел на колени, возле журчащего ручья, лицом к востоку и стал ждать рассвета, вперив взор в сторону горизонта, в нетерпении.

Я слышал голоса в голове, но слов разобрать не мог. Они о чем-то спорили, всё яростней и громче, отзывы их криков бились в моём черепе безжалостной пыткой. Глаза слезились, и помутнение не давало мне рассмотреть, как близко заря.

Зов становился громче и громче, приступы боли всё сильнее и сильнее, я уже еле сдерживал себя, чтобы не упасть.

Долгожданный свет появился вдали, смущенно выглядывая из-за лесного ландшафта, красным знаменем даруя мне надежду на спасение.

Ромб. Райд.

Ну почему я? За что ты выбрал меня?

Пальцы в стороны. Футарх.

Почему я должен проходить через все эти мучения, ведь я даже не принадлежу твоему роду?

Треугольник. Анеуз.

За что эта боль? Разве я не натерпелся её от людей ещё в детстве? Почему и боги наказывают меня?

Прекрати это. Я слышу тебя, я не забыл.

Путь паломника.

Эпопея.

Устой…

… Не предам я обета, ведь мой заговор крепок

Пускай меня судит зеркало света,

Оно мне не даст пасть до тех пор,

Пока я несу свой приговор…

Пока я несу приговор.

… и Опора.

И, хотя слезы текли по моим щекам, голоса тихо отступали под давлением солнечных лучей. Когда первые из них коснулись моего лба, боль исчезла, растворившись в уходящем сумраке, оставив меня наедине со скулящим Неро.

Поднявшись, я пошел обратно к лагерю. Теперь мне нужно было поесть.

Если не соблюдать предписанных правил, есть риск усугубить положение и превратиться в одного из просветленных, потерявшись в тумане собственного разума, а я не хотел провести в молитве всю оставшуюся жизнь.

Некоторые люди уже встали, и собирались в путь. Зимовит и Копимир суетились подле повозки, и я приветливо помахал им.

Копимир крикнул мне поторапливаться, дабы попасть в Неашор к обеду на ярмарку, и я успокоил его жестом. Не волнуйся, успеем.

В чане, в котором вчера готовили похлебку, на дне еще осталось немного холодной и застывшей вязи, но я не побрезговал и ложкой вычерпал бульон. На вкус он был совсем не так плох, как выглядел, и я быстро насытился, сразу почувствовав себя лучше.

Попрощавшись с соседями, мы отправились в путь одни из первых, и опять началась тряска.

К рани, мы выбрались из лесополосы, и путешествие стало проходить по живописным горным местам, с просторными равнинами, которые в изобилии обладали спусками и подъемами. Вскоре показалось море.

Мы ехали вдоль намного выше, так что могли увидеть город за кручами, и суденышки, снующие далеко внизу, на прекрасной голубой глади. Горная гряда пирамид следовала за нами, медленно уходя к горизонту, становясь все меньше и меньше, и наконец, пропадая где-то там, в глубине.

Я разглядывал побережья внизу, под сыпучими склонами, — каменные безликие пляжи, вода которых причудливо отражала зелень и скалы. На этих приметных местах не было людей, ведь спуститься туда было невозможно, а плыть далеко.

Дорога пошла на спуск, и вскоре мы были совсем близко к воде. Она не потеряла своей яркости, её небесные и светло зеленые цвета радостно играли на солнце, а через мелкую морскую рябь проглядывались бурые и коричневые поросли водорослей.

Люди, что живут подле моря, привыкают к его красоте, и не ощущают более возбуждения от лицезрения бескрайних просторов. Этот прилив энергии и нетерпение, желание приблизиться к синеве и окунуться в неё, и чувство, когда полной грудью вдыхаешь морской воздух, столь непривычный и манящий.

К обеду мы пересекли полосу города, и оказались в торговом квартале. Я дал пару золотых моим спутникам за помощь и доброту, и, расталкивая народ, устремился в порт.

Я уже бывал в Неашоре, поэтому дорогу знал хорошо. Сначала, добраться до выхода из квартала, прорезаясь через очереди и столпотворения. Здесь повсеместно царила суматоха. Торговали рыбой и крабами, местными приправами, скарбом и сувенирами. Затем, преодолеть верфь, с широкими горками, по которым спускали лодки к воде, и чинили корабли. Здесь пахло деревянной стружкой, и отовсюду звучали удары молотков и жужжание пилы.

И вот он порт. С навесными стрелами, пирсами, огромными лужами под ногами, и лавками с рыбацкой и морской снедью. С пирса прыгали в воду местная детвора, плескаясь прямо под бортом у малых корабликов, в небе с криком проносились чайки, сновали грузчики с мешками на плечах, лебедки подымались и опускались. Я шел по узкому проходу, иногда пересекая мостики, в поисках названия «Толстый Мормонт», но его всё не было.

Пропустив моряка, который катил к причалу пыльную бочку, мое внимание привлекло небольшое судно, и даже не читая названия, я понял, что эта посудина именно то, что я искал.

Корабль темного дерева, весь какой-то мрачный, с широкими бортами и высокими мачтами тихо покачивался на воде, а на его палубе разномастная команда неторопливо готовилась к отплытию. Сразу было видно, что «Толстый Мормонт» неплохо потрепало в путешествиях по Морю Хребтов, поэтому его и латали в верфях по всему побережью, после каждого рейса превращая шуструю ладью в плавучую крепость, постоянными обвесами и заплатками. Судно было ни пассажирским, ни военным. Учитывая хищно поблескивающие гарпуны на носовой части, я бы сказал, что эта посудина скорее для грабежа и мародерства, чем для исследовательской экспедиции.

Но это было то самое судно, чья команда ожидала моего прибытия, так что я незамедлительно поднялся по трапу, встречаемый подозрительными взглядами моряков, которых набрали похоже в ближайшем кабаке из пьяниц и залетных разбойников. Половина из них поскидывали рубахи, щеголяя голым торсом, кожа у всех была загорелая, бронзовая или темная как цвет судна.

— Я ищу Сливового Раста. — Спросил я у парня, что сматывал канаты в кучу.

Тот, молча, указал на дверь, что вела в капитанскую каюту.

Я громко протопал по доскам через всю палубу и, предварительно постучавшись, открыл дверь.

Каюта капитана была на удивление чистой и большой, правда её хозяин перестарался с украшениями, из-за чего помещение казалось расписным и вычурным. В глубине стоял массивный стол, прикрученный к полу, а за ним сидело двое мужчин, о чем-то беседуя. Сам капитан занимал кресло за столом, и был угрюмой и крепкой персоной с лохматыми бакенбардами и растрепанными волосами.

Другой же муж был особой гораздо интереснее. Он был старше собеседника, в его черной бороде проскальзывали седые волосы, как впрочем и в шевелюре. Он был высок ростом, прилично одет, обладал располагающей внешностью, хотя было в нем и что-то мрачное. Глаза его сверкнули, когда я зашел, и пронзительно уставились на меня, изучая. Лишь он повернулся в мою сторону, я увидел длинный и широкий шрам полумесяц, у него на скуле, который шёл по щеке под глазом. Шрам имел красный оттенок, разительно отличаясь от цвета кожи, что и натолкнуло меня на мысль, что шрам так или иначе связан с его кличкой. Он держал в одной руке кружку, а в другой кремовое пирожное.

— Я так полагаю, Сливовый Раст?

— Растрой Витолд. — Представился он. — Некто — Грэй, я полагаю? Мы уже готовились отплыть без тебя.

— Путь был неблизкий.

— Да, представляю себе. Это, кстати наш капитан, Тарен Грам.

— Приветствую.

— Добро пожаловать. — Ухмыльнулся капитан. — Присядь пока, а я пойду отдам распоряжения, раз нам больше не нужно ждать.

Я уселся в свободное кресло, в то время, как Тарен выкрикивал приказы на палубе. Тотчас все зашевелились, и закипела работа.

— Приятно познакомиться. — Растрой поставил чашку на стол и протянул мне руку.

— Взаимно. — Я ответил на рукопожатие. Ладонь собеседника была крепкой и мозолистой, колец он не носил.

Он дружески улыбнулся, и доверительным голосом сказал:

— Бродерик считает, ты важен для экспедиции, надеюсь, ты не подведешь.

— От этого зависит моя плата. Что я должен знать?

— Плывем на остров Карос. Раскопки еще не окончены, и к сожалению, сообщений оттуда сегодня я не получал. В любом случае, ты свое задание знаешь, и работу надеюсь тоже, так что… если есть вопросы, то задавай. Мне особо нечего тебе рассказывать.

— Кто будет на острове?

— Много кого, на самом деле, мужей семьдесят, может больше. Охрана, строители, исследователи, и прочий сброд.

— Наемники?

— Мало. В общем-то, небольшой отряд из Иллиан-Уирда, да агенты Чернокрылых. А вот судно, на котором мы плывем, наемное, как и экипаж. — Растрой показательно постучал пальцами по капитанскому столу.

— Я уже заметил. Пираты какие-то.

— Не волнуйся, я заплатил капитану столько, что мог просто купить эту посудину.

— Хм, может и заплатил, только мне от этого спокойней не стало, господин Витолд.

— Зови меня Раст. — Махнул он рукой. — Так все делают. А по поводу наемников можешь не волноваться, многие из этих парней не так уж плохи. Пирожное будешь?

Он взял с полки чистую кружку и налив туда темного отвара из чайника подал мне. Чувствовал он себя здесь привольно, и хозяйничал вовсю.

— Это азой? — Уточнил я, показывая на желтоватую густую жидкость в колбе.

— Он самый, — подтвердил Раст, — должно хватить до конца путешествия.

— Довольно расточительно тратить его на разогрев чая.

— Привилегии клана. — Улыбнулся он. — У каждого свои потребности.

Азой доставлялся с дальнего востока, где на фермах выращивали крупных многоногих слизней, что и выделяли эту субстанцию. Далее те выделения разбавлялись перегноем и хранились в бочках около года, после чего азой был готов к применению. Жидкость хорошо горела, даже лучше, чем каменная кровь, и отлично заменяла тепло очага и свет факела, однако лампы и сам азой стоили недешево и применялись преимущественно богачами и благородными.

— Сладости? Ты не похож на откормленного графа. — Сказал я, пробуя чай.

Напиток был крепким и терпким, и немного сушил горло, и мне показалось, что он содержал спирт.

— А, ты не обращай внимания. Я не люблю морские путешествия, и люблю пирожные. В детстве не доедал.

— Ты из бедной семьи? — Удивился я. — Ты что, тоже наемник?

— Нет, я уже в Корво клане, но рожден был безродным.

Это все значило лишь то, что человек передо мной был неординарной личностью. Добиться членства в клане и все его привилегии было не просто тяжело, — невозможно. Единицы отличившихся получали подобный статус.

— Что же ты сделал?

— Много всего, мой молодой друг. Но давай поговорим о тебе, а? Как ты так быстро добрался сюда, если честно? Ты ведь не гнал всю ночь лошадь, не так ли?

— Это с чего ты так решил?

— Если бы ты гнал лошадь, то был бы покрыт пылью с ног до головы, а ещё с трудом сидел на стуле из-за боли меж ног.

— Да, я шёл пешком, а затем ехал в повозке.

— И как же ты успел?

— Я прошел через Саммерфол. Военный маршрут через горы.

— Непростой маршрут… Может я недооценил тебя, и мне не придется с тобой сюсюкаться, как того требует Бродерик.

— Не придется, Раст. Я не потревожу тебя.

— Вот и замечательно, а теперь, не откажи старику, и отведай сладостей, потому что кроме них и солёной рыбы в ближайшие сутки ты еды не увидишь. А теперь, пока капитан не вернулся, ты хочешь ещё что-нибудь спросить?

— Да, а…

— Только не о моей кличке.

— В этом случае, нет.

— Тогда попробуй сладости. — Усмехнулся Раст.

После чаепития, Раст решил показать мне корабль, и мы спустились в первый отсек трюма, где в темноте, прорезаемой лишь светом солнца, что пробивался через щели в обшивке, стояли бочки с водой и рыбой. Во втором отсеке покоился огромный бур, на тот случай, если придется пробивать стены внутри пирамиды. В третьем же складировали факелы, лампы, пики, измерительные инструменты и, впрочем, всё, что могло пригодиться для многодневного и безвылазного исследования пирамиды.

Лумор и Бродерик хорошо подготовились, не жалея средств.

Шум снаружи усилился, и я почувствовал, как судно качнуло сильнее обычного. До этого момента я почти не обращал внимания на слабое волнение под ногами, но теперь призадумался, не страдаю ли я морской болезнью.

— Никогда не плавал на корабле? — Спросил Раст, видимо прочитав на моем лице нотки беспокойства.

— Только на лодке. — Ответил я, поднимаясь по лестнице наверх.

Капитан всё же добился своего, расставив всех по своим местам, швартовы уже были отданы, и судно медленно и важно отплывало от причала, покидая Неашор.

Я встал на корме, придерживаясь руками за бортики, провожая берег взглядом. От корабля отходил след пены, — сначала узкий, а затем пышный, как большой мыльный хвост, который обычно можно увидеть на реке когда бабы стирают белье.

Паруса с шумом наполнились ветром, и «Мормонт» набрал достаточную скорость, чтобы даже я это почувствовал.

Некоторое время я ещё мог наблюдать за горной грядой, параллельно следовавшей рядом, но и она всё же была поглощена огромной глубиной. Мне даже стало не по себе, когда я не нашел ни единого участка суши, куда не посмотри, ведь Неашор уже почти скрылся в тумане, оставив от себя лишь тонкую полоску побережья на горизонте.

Раст отправился проверить самочувствие своих воронов, и предоставил меня самому себе. Пассажиру на корабле особо делать было нечего, с морским делом я был незнаком, так что помочь никому не мог, и я мог лишь наблюдать за носящимися в разные стороны моряками. Монотонное покачивание и гул сморили меня, и я заснул прямо на носу судна, подложив под голову суму.

Первой ночью нашего морского путешествия, наш корабль попал на территорию мертвых вод.

После удара колокола все молчали, и были напряжены, глаза поблескивали с насупленным остервенением, выискивая что-то на поверхности воды. «Мормонт» пересек малозаметную линию, где рябь блестящая и яркая натыкалась на барьер темного течения, в котором даже не отражалась луна.

Было похоже, что судно плывет по мрачному болоту, на котором не было ни ряби ни волн. Единственное, что нарушало жуткую тишину, был лишь тихий плеск волны об корму, и поскрипывание канатов, что держали парус.

Всю ночь моряки переговаривались лишь шепотом и короткими фразами, Раст ходил по палубе взволнованный и злой, а капитана и вовсе видно не было.

— Что это, Раст? — спросил я его шепотом.

Он выглядел как-то странно. Он был бледен лицом, и мне показалось, что его левая рука чуть подрагивала, что он тщательно пытался скрыть, пряча её под подолом кафтана.

— Я не люблю море, Грэй. — Сказал он также тихо. — Не люблю море.

За всю ночь он боле не проронил ни слова, и мы расположились возле одной из мачт, устроившись на бочках, и продолжали согреваться его чаем, который держать горячим было всё сложнее.

Ладья покинула проклятый участок ещё до рассвета. Сначала посветлела гладь, а затем появился приятный ветерок, освежив наши тела и мысли и встало солнце, явив мне прекрасную картину утреннего моря.

Днем корабль ненадолго бросил якорь у маленького островка, дабы нарвать фруктов и пополнить питьевые запасы. Часть команды также попытала счастья на глубине, в царстве корралового рифа, в поисках драгоценных жемчужин. После короткой остановки и купания в безопасных водах, мы продолжили путь к цели.

К времени хлебов я сидел на полюбившемся мне носу корабля, пожевывая странный зеленый и сладкий плод, когда вдруг мой слух нарушил необычный шум. Оглядевшись, я заметил причину звука. Далеко на востоке, на нас надвигалось странное облако, которое то опускалось к волнам, то вновь взмывая ввысь. Мне это явление напомнило нашествие саранчи на полях, но о морском виде таких жуков я и не слышал.

Члены команды отнеслись к появлению облака спокойно, продолжая свою работу, Неро тоже не волновался, так что я не стал их доставать вопросами, и решил подождать, благо облако приближалось быстро.

Когда стало понятно, что существа, образующие облако, точно заденут бриг, экипаж зашевелился. Большинство присели, прячась за бортами, некоторые укрылись за бочками, другие же встали, прикрывшись мачтами. Страха на их лицах не было, лишь озорные улыбки мелькали на губах.

Я спрятался за носовым парусом, не переставая выглядывать из-за него на неведомых животных.

Туча была совсем близко к кораблю, и я увидел, как сотни маленьких блестящих рыб то окунаются в глубь, то взлетают в небо, поднимая этот необычный шум своими плавниками. Через миг гул охватил всё вокруг, рыбы посыпались с неба прямо на палубу, ударяясь об паруса и канаты, и барабаня телами о корму. Они извивались и били хвостами по деревянной обшивке, отталкиваясь от твердых поверхностей, постоянно подпрыгивая в попытке вернуться в воду.

Одна из рыб со шлепком упала прямо рядом со мной, видно не рассчитав силу прыжка, не сумев перелететь через судно. Я прижал её ногой, чувствуя, как она трепыхается под ступней.

А в то время дождь из рыб всё продолжался, они все падали и падали. Один из моряков, что прятался за кормой, не вовремя выглянул из-за своего укрытия и тут же одна из рыб врезалась ему в лоб, свалив на спину, вызвав повальный хохот у экипажа.

Я подтянул к себе свой трофей и схватил рыбу рукой, пристально рассматривая её. Тело её было вытянутое и серое с черной спиной, плавники расположены широко и напомнили мне крылья мухи или стрекозы, только намного крупнее. Рыба обладала тремя огромными глазами, что еле умещались на малой голове, причем третий глаз был строго на лбу и был больше двух остальных. Также были они были сетчатые и твердые, и также похожи на глаза насекомых. Рот был широкий с мощными челюстями, и из него торчала пара клыков сверху и снизу, а больше зубов и не было.

Шум постепенно стихал, и рыба падала на борт всё реже. Моряки вышли из укрытий и принялись собирать трепыхающийся улов.

Маленькие твари иногда кусали ловцов за пальцы, но клыки были хоть и острыми, глубоких ран не наносили.

На палубу, удивленно озираясь и потягиваясь, вышел Раст, и заприметив меня подошел поздороваться.

— Что здесь, Велитар побери произошло?!

— Летающая рыба. — Пожав плечами, ответил я.

Ближе к вечеру смотровой оповестил всех, что на носу земля, а рулевой дал три звонка. На горизонте виднелась тонкая кромка, и вскоре в воздухе появились крикливые чайки.

Я подумал, что на удивление хорошо перенес путешествие, ведь меня не укачало, но всё равно, видеть землю на горизонте было гораздо приятнее, чем синь воды. Как-то спокойнее.

Негоже мне по морям шататься, моя обитель лес.

Ветер дул нам в спину, и Толстый Мормонт бодро оббегал крохотные островки, которых попадались всё чаще. Пройдя залив, капитан приказал убрать половину парусов, а когда перед нами замаячили скалы, паруса были вовсе подняты, и мы пошли на самой малой скорости.

Миновав длинную череду узких проходов среди скалистых образований и кораллов, корабль целым и невредимым вышел прямо к большому острову, с просторной бухтой для стоянки.

Это и был пункт моего назначения.

— Вот и он. Проклятый остров Карос. — Мрачновато сказал Раст, и его слова прозвучали как предупреждение.

Короткий промежуток времени, что мы провели в лодке, показался мне вечностью, так сильно я хотел ступить на сушу. На берегу нас встречали люди, рассеивая надвигающийся мрак факелами, и когда нос нашей лодки мягко ткнулся в песок, встречающие подошли к нам, однако держа оружие наготове.

Они были одеты как наемники, и носили легкие кожаные накидки поверх рубах, а в руках держали копья. Никаких отличительных знаков семей или гарнизона я на них не заметил.

Раст осторожно поднялся со своего места, и протянул встречающему солдату запечатанное письмо. Тот внимательно изучил печать, вскрыл конверт и минуту стоял, читая его. Затем он кивнул и пригласил следовать за ним.

Я шагнул вслед за Растом, и моя нога утонула в мягком песке. Я ступил на землю, немного покачиваясь на месте от легкого головокружения, так как сказывался результат двухдневной качки.

Ну что же, вот я и на месте. Приступим.