Фантастическое новоселье Миздрона Трангалетовича

Александр Сергеевич Клюквин, 2020

Мистическо-юмористическая повесть "Фантастическое новоселье Миздрона Трангалетовича" рассказывает о путешествии обычного среднестатистического гражданина в…свою собственную мечту! Начало этому вояжу положит странное письмо, в котором содержится информация о том, что у этого гражданина имеется родной брат, который жалует в распоряжение своего родственника уютный домик в загадочном посёлке Захолустный. Не увлекающийся интригами и ведущий затворнический образ жизни Миздрон Трангалетович неожиданно для самого себя решается на авантюру и отправляется по указанному в письме адресу в надежде начать новую жизнь. В новом мире герой старается адаптироваться к неожиданно свалившемуся на него счастью, но всё оказывается не так просто. Привыкший к определённому распорядку дня Миздрон Трангалетович столкнётся с непредвиденными "побочными эффектами" необычного путешествия…

Глава третья. Агент

"Раздалось утро колоколом скорби"! Эти слова принадлежат соответствующему состоянию и перу моего друга, поэта и музыканта. Именно такое определение утреннего состояния Многодумова-Размечтайского наиболее уместно, если опираться на эмоциональность и активную жестикуляцию во время его рассказа об этом эпизоде своей эпопеи. Такие наполненные декадансом строки рождаются при известных любителям затяжных вечеринок обстоятельствах, которые по окончании высокоградусного марафона оборачиваются тремором, фантомными воспоминаниями и паническими атаками. Но Многодумов-Размечтайский имел неосторожность уродиться человеком крайне впечатлительным, а потому все вышеописанные прелести похмельного утра легко аккумулировались в его сущности и без помощи спиртосодержащих стимуляторов.

Титаническим усилием воли Миздрон Трангалетович поборол параноидальные мысли о притаившемся в кухне брате-маньяке и тяжело ступая босыми ногами сорок седьмого размера по давно не мытому линолеуму с абстрактным рисунком побрёл к своему излюбленному табурету, перекочевавшему в описываемый интерьер из ближайшего мусорного контейнера. С легко читавшимся на лице удовольствием Многодумов присел на явно бракованное, асимметричное столярное изделие и позволил себе начать день с неиспользованного прежде пакетика чая, присовокупив к такой несвойственной ему щедрости два бутерброда — один с сыром, другой с паштетом из гусиной печени.

По мере того, как Миздрон Трангалетович поглощал свой нехитрый холостяцкий завтрак, остатки ночных кошмаров в его сознании постепенно таяли, а уверенность в себе, с которой он обычно стоял у станка, прибывала девятыми валами Ивана Константиновича. Такая гармоничная последовательность не могла не завершиться победным апогеем его силы воли над терзавшими душу опасениями, и уже находясь в той стадии решительности, в какой, предположительно, пребывали Ахиллес и Гектор, когда с обнажёнными мечами стояли друг напротив друга у стен Трои, Многодумов-Размечтайский взял в руки визитку с номером неведомого пока агента и придвинул поближе к занятой им половине стола стационарный телефон.

Набрав номер и приложив мембрану телефонной трубки к уху, секунд десять Размечтайский слушал длинные гудки, которые в отличие от дверного звонка были намного более романтичными и представлялись ему сигналами из космоса. Миздрон Трангалетович настолько увлёкся этим сравнением, что уже начал было расшифровывать внеземную азбуку Морзе, но тут услышал вполне земное"Алло"и коротко прокашлявшись осторожно ответил:

— Здравствуйте. Миздрон Трангалетович…

Не дав ему полностью представиться голос на том конце провода радостно перебил заготовленную речь Многодумова:

— Многодумов-Размечтайский?! Помилуйте, голубчик, я уже пять дней вашего звонка жду! Когда вам будет удобно встретиться и обговорить условия поездки?

— Поездки? — Миздрон Трангалетович закатил глаза, вспоминая, какого числа ему полагается законный выходной, — Одну секунду, я…

— Ну вот что, уважаемый, — снова прервал его мысли вслух весёлый голос, — Я подъеду сегодня вечером. Часиков в девятнадцать вас устроит? — не дожидаясь положительного ответа Размечтайского голос почти крикнул в трубку"Ну и чудненько"и сменился короткими сигналами свидетельствующими о том, что этот непродолжительный диалог закончился.

— Пять дней? — вслух спросил сам себя Миздрон Трангалетович, — Однако гавайский почтальон не торопился! Письмо доставил только вчера. Небось угодил в сети своих дружков выпивох и фестивалил с ними наплевав на свои непосредственные обязанности!

Многодумов нахмурился, поставил одного с ним года выпуска чайник на голубовато-рыжий цветок горящего газа, вырывающийся из пожелтевшей от времени плиты и заложив руки за спину принялся расхаживать по неопрятной квартире в ожидании свистка от эмалированной длинноносой ёмкости.

Свисток раздался одновременно с дверным звонком, который успешно можно было бы использовать в качестве пыточного орудия, применяя его для подавления воли, например, адептов классической музыки. Миздрон Трангалетович поспешно метнулся к входной двери обитой с обеих сторон модным в былые времена чёрным дерматином, сквозь многочисленные разрывы которого выглядывал пожелтевший от времени и ультрафиолетового излучения поролон. Небрежно дёрнув шпингалет, как обычно киллер дёргает затвор снайперской винтовки, Многодумов мощным толчком распахнул дверь настежь.

Продолжая выдавливать кнопкой звонка мерзкие трели, агент, а как уже догадался Размечтайский это был именно он, жизнерадостный тип в каталожном светло-синем пиджаке и бледно-голубых, почти белых джинсах подмигнул хозяину квартиры и выудив из под мышки чёрную кожаную папку с золотистыми бляшками-застёжками помахал ею, а заодно и массивными золотыми часами, перед носом остолбеневшего Миздрона Трангалетовича:

— А вот и я! — распахнул объятия агент, намереваясь не то обнять Многодумова, не то продемонстрировать ему идеально выглаженную рубашку вишнёвого цвета, — Рад, очень рад!

Агент протянул ладонь для рукопожатия, но Размечтайский с большим подозрением относился к незнакомцам позволяющим себе панибратский тон в свою сторону, а потому проигнорировал жест дружелюбия и просто немного посторонился от дверного проёма позволяя фанфаронистому агенту проникнуть в своё более чем скромное жилище. Бордовые, в тон рубахе мокасины агента беззвучно проследовали в кухню Миздрона Трангалетовича.

— Ну-с, приступим, — констатировал агент усаживаясь на любимый размечтаевский табурет и щёлкнул золочёными застёжками папки, — Сейчас подпишите пару бумаг и аля-улю…

— Что ещё за аля-улю? — немного растерявшись спросил Многодумов.

— Да не мандражируйте вы так, глубокоуважаемый Миздрон Трангалетович! — агент осветил серую кухню лучезарной улыбкой, — Аля-улю — это небольшое путешествие к вашей мечте. Смею вас заверить, что в том месте, в которое мы с вами отправимся, вы станете самым счастливым человеком на земле, а может и во всей видимой вселенной!

— А что, кроме как на Земле где-то ещё есть люди? — поинтересовался Размечтайский аккуратно выводя свою подпись на документах, которые агент с большой готовностью развернул до максимально удобного для подписывающего положения.

— Хотите поговорить об этом? — подмигнул агент.

— Я, знаете ли, вообще не большой любитель говорить, я больше слушатель, чем рассказчик.

Агент хмыкнул и выудил из внутреннего кармана своего фирменного пиджака плоскую стеклянную фляжку с яркой этикеткой, которую Миздрон Трангалетович нигде и никогда раньше не видел.

— Есть отличное средство превращающее молчунов в говорунов! — агент ухватил бутылёк за пробку и лёгким характерным движением руки свернул с горлышка серебристую жестянку, после чего вопросительно уставился на Размечтайского.

Тот почему-то подумал, что именно так сворачивают шею, но пробежавший по спине холодок не помешал ему понять намёк и развернуться к покрытой ржавчиной подставке для посуды, где среди разнокалиберных тарелок всевозможной расцветки в гордой симметрии относительно всей кухонной композиции стояли два гранёных стакана…