Черный квадрат. Мои философские размышления здесь на Камчатке. Том 2

Александр Северодонецкий, 2023

Это философские размышления автора, стоя у супрематичной картины Казимира Малевича «Черный квадрат» о всей нашей жизни, о нашем космическом бессмертии и о земной конечности, а также о памяти о нас.Понятно, что из сегодня ценить и оценить тот из 1912 года супрематичный «Черный квадрат» Казимира Малевича и трудно, и невозможно, так как прошло столько Времени, прошла целая Эпоха, прошли те вселенские сдвиги целых социальных пластов всей земной Цивилизации.И Большое Время и менялись не только мы, но и менялась, что вся наша Вселенная – она ускоренно расширялась, и Пространство наше преображалось, а вот наша память сегодня выхватывает из Истории некоторые штришки, и акцентирует внимание читателя, что мы живем, и мы развиваемся, и мы мужаем и растем как малыши, как те наши любимые внуки. Да и обыденные оценки наши Всего и Вся при этом кардинально меняются, то что вчера было важно и актуально, и ценно, оно сегодня не значимо и не так ценно.

Глава 47.

А желают ли люди отвечать и еще работать?

И вот, а всех этих трех Борисов, нет четырех их взаимоотношения и то зло, которое они делали другим мы буквально на время оставим, как бы теперь и за теми скобками, которые внутри-то поистине пусты!

Я знаю, что в США более 4, 71859 % из их почти 300 миллионного народонаселения по данным, подтвержденным социологами на сегодня не работают и сильно не желают этого! И даже они никак не желают работать! И живут они, естественно не на одни их «щедрого» на социальные подачки США правительства пособия по безработице, или продуктовые пайки, которые около 32 миллионов американцев уже сегодня получают, и многие из них, а это миллионы людей, если считать от 273 их тех миллионов, не так уж и мало их, и не так, как мы видим отсюда с Камчатки моей и не все они там бедствуют. Да и понятно, что когда человек для «видимости» не работает, даже не будучи зарегистрированным в социальных службах или службах по подбору персонала, это не значит, что он вовсе не трудится и или даже ничего полезного на Земле не созидает…

Вон, наш поэт Бродский, как бы и при СССР, и при тех законах СССР тунеядец он, понятие такое юридическое и такое правовое тогда было. Ведь ни дня в нашем понятии он и не «трудился», а вот же за свои стихи Нобелевскую премию по литературе получил в своё время, а на те миллионы долларов можно не один десяток годков безбедно не существовать, как мы на зарплату, а отменно жить, так как сегодняшнее в 173 рэ наше российское от депутатов нашего законодательного собрания пособие на ребеночка одинокой матери о многом ведь мне говорит…

И это мои мысли об их депутатском цинизме, и об их мнимой «заботе» о подрастающем поколении, и об их видимости «борьбы» с наркоманией и еще с чем-то там пакостным.

Да и я вот, поутру пораньше всех встаю и к этой тоже черной, как и «Черный квадрат» Малевича компьютерной клавиатуре. А кто-то ведь обоснованно, по его личному мнению скажет, что он совсем ведь и не трудится, так как никто меня и не видит в моём-то обустроенном мною же кабинете! А вот мысль моя ведь так сейчас кипит, а мысль моя ведь так теперь чем-то там еще и взбудоражена, что пальцы мои безостановочно стучат и стучат по ней — по клавиатуре той то же такой черной. И, что ляжет на те уже, белые страницы убористым текстом моим и о ком напишу я завтра, я и сам ведь не всегда знаю. О камчатских ли медведях бурых, о здешних хозяевах тундры по осени прекрасно-коричневой «О медведице Умке большой и её медвежатах Вехе и Олелей», а рукопись уже мною завершена страниц шестьсот наберется или я напишу снова о здешнем ли нымыланско-корякском, а еще камчатском и даже корякском или об олюторском неповторимом нымылане художнике Килпалине Кирилле Васильевиче о таком же талантливом, как и сам великий из ХVI века Рембрандт Харменс ванн Рейн (1606 — 1669), которая в 2012 году успешно издана в Липецке издательство «Гравис» или даже об том «Желтом золоте прииска Прижимный», что где-то под чукотским Ачайваямом или даже о маленьком и, как бы для кого-то невзрачном и не таком героичном экипаже и об «О буксире Бодром», и эти две рукописи тоже почти завершены, разве повторно грамматику да стилистику проверить мне или нанятому редактором корректору, а то может быть я, выдам на гора скоро и вдохновенный семисот страничный роман об «Алексее Ваямретыле — лежащем на воде и еще настоящем камчатском самурае», или об оленях северных здешних или той доброй нерпе лахтаке — морском зайце и даже о естественной по жизни нашей мести самой крупной здесь царской, как в народе говорят, красной рыбы «Месть чавычи», которая зашла в бурные воды реки Апуки, и что там будет дальше(?). И всё то будут коротенькие мои камчатские эссе временных отрывков и даже каких-то моих беглых воспоминаний, превратившиеся в повести и превратившиеся в настоящие многостраничные рассказы, куда буквально по крупицам вошли все мои камчатские впечатления от жизни здешней или даже длинные-предлинные повести, а то и многостраничные мои романы о том моём здешнем камчатском Времени, о нашем земном и всём камчатском неограниченного только, изрезанными водой обрывистыми берегами Пространстве.

Но среди именно тех американских 4, 71859 % с небольшим процентов, как бы безработных столько накапливается настоящего зла, так как кушать-то им хочется каждый день, да и на машинах не хилых им бы еще и передвигаться по их удобным и ровным хайвеям… А нет же, и правила того движения у них есть, и законы там в каждом свободном штате строгие, да и полицейские с гражданами нисколько не церемонятся — если, что и пуля им в лоб. Они те их полицейские легко и нисколько не задумываясь о последствиях, могут целую обойму разрядить, при том, если ты черный, если ты еще и кожей своею не белый, а чуть смуглый или даже как я теперь загорелый…

И вспоминаю я, их то 60-х годов прошлого столетия недавнее их американское рабство, а прошло всего-то каких-то 55 лет… Что это в масштабе вечности?! Что это в масштабе жизни самого человека и становления его часто неустойчивой психики?!

Я уж не говорю о всех прикрытых современным одеждами американских масонах, о различных этнических там кланах итальянских или чикагских естественно давно уже доморощенных, до настоящих их кровожадных в кожаных курточках американских доморощенных мафиози, не раз и даже не два в сагах их талантливыми писателями, описанных. Я уж не говорю об истинных самовлюбленных наркоманах, и об многочисленных их борделях и о разных у дорог типа мотелей притонах, которые живут и которые паразитируют на всех слабостях человека, паразитируют на его врожденных инстинктах к сладострастию, к их телесному удовольствию, сколачивают себе такие реальные капитальцы, строят себе тогда такие бело стенные дворцы с, как бы и, прозрачными открытыми бассейнами, а и часто даже, те их неприступные замки, что и, работящий человек так обзавидуется ему и им, тому условно «безработному», тому их условно «бедному», и условно еще такому «нищему» американцу, а то афроамериканцу нищему, который даже в их Президенты выбился…

А вот, вероятно, я уж и не утверждаю, то причины возникновения у всех нас настоящего зла, а оно не зависит теперь в ХХI веке ни от того где ты учился, в том чопорном ли английском Оксфорде или где-то в Соединенных Штатах в знаменитом своими именитыми из правящей элиты американской выпускниками Гарварде, или даже в самом Париже на их Монмартре, а может и в их Берлине, где и Нитше, сидел именно на этой затертой парте. Также, оно не зависит и от одежонки твоей: от итальянского Кардена ли она, или от нашего Виктора Зайцева и теперь в том же ХХI нам, и мне не разделить все причины зла на основные и вспомогательные, как предложил ранее самый из древних и теперь так понятых мною философов — Платони, он пояснил свою мысль, которая не потеряла актуальности и сегодня спустя 10-ти веков после него так: чтобы человек рос, нужна, как основная причина — идея нашего роста, так и вспомогательная — питание, о чём я говорил выше, а уж пропитание нам, как бы нужно каждый день, каждый час, а теперь еще нужен и сотовый телефон, а лучше навороченный айпад с круглосуточным трафиком из вездесущего интернета, нужна и кой-какая одежонка, не будем же, как те люди из племени дани, населяющие Балиемскую долину в индонезийской части Новой Гвинеи, которое поняло, что на нашей планете Земля именно сегодня уже не осталось места, где бы не проникли их американская кока-кола, куда бы не проникли те навороченные мобильные телефоны и вожделенные для всех деньги и, как правило, доллары США. Это племя дани они были обнаружены американским зоологом Ричардом Арчболдом в ХХ веке в только 1938 году во время экспедиции по Новой Гвинее. Тогда они жили еще по законам того только их каменного века и даже по слухам, практиковали каннибализм, покуда их не перевоспитали сами же туристы, предоставив средства к их пропитанию, плотя за туры, за свои фото их и совместно с ними. И важно, что это, вероятно, та платоновская или того же платони философия нашего развития и всего земного прогресса, что и, сопротивляться с каждым днём становится мне самому бесполезно и вот это племя дани, даже, придя к нам и ко мне из каменного века или раннего своего общественного развития, может еще, не зная и не читая, и раньше умного философа Платона, вновь поняло всё это и, как мне не удивительно оно, извлекает выгоду из симбиоза древних их из того каменного века традиций и современных западных технологий цифровой фотографии и вот многие из них даже в почтенном возрасте, надев часы на руку и традиционный футляр — котеку на свой уже вероятно давно не реагирующий на окружение пенис, как и Ескиель Хелопере спешит с зонтиком (журнал «Вокруг света» №4 (2883) апрель 2014 года стр.88-95 текст и фото Влада Сохина) на поиски туристов с теми фотоаппаратами, как и ранее человек с рогатиной и луком, шел на поиски самого могучего мамонта и носителя такого количества питательного мяса, предназначенного только для их дальнейшего пропитания и выживания, и пополнения, и увеличения своей энтропии, так как только при росте энтропии наша жизнь идет и еще как развивается, а не угасает и не хиреет, как у голодного соседа.

— «Зонтик защищает меня от солнца и дождя, а часы не дают опоздать к прибытию гостей», — говорит (не молодая) не молодой фотомодель Ескиель. И вот, позируя со своим удивительным для зачарованного зрителя котеку он, как бы зарабатывает до 500 долларов в месяц и считает лучшим вложением капитала в покупку свиней.

Его соплеменник Асике Халу хранит свои заработанные деньги в банке, даже пользуется кредиткой, но не изменяет традиции носить ту же самую котеку. Асике зарабатывает на туристах — как гид и, как фотомодель (его тариф — один доллар США за кадр). В удачные дни 67-летний «предприниматель» «делает» до 100 долларов, а вот из подрастающих юнцов 10 летний Абинуса Кубана, как бы уже по возрасту своему и вкусивший плоды нашей цивилизации, тоже имеет ту их котеку, но он надевает её только для культурных фестивалей и народных танцев. В обычное время Абинус носит одежду из секонд-хенда, в которой ему довольно таки удобно играть с друзьями в футбол и мы видим, что даже в одном поколении тех далеких от нас уединенных ранее от всей цивилизации островитян происходят такие разительные преобразования в самом человеке, в его мышлении, в его мировосприятии и даже в его образе жизни. И, тот их островной прошлый каннибализм не был даже злом, а был способом их тогдашнего выживания именно в тех условиях, в которых они там жили, пусть и в 1938 году, когда их обнаружила сама наша земная цивилизация, т.е. мы с вами, внезапно ворвавшись и, придя в их сознание, и даже в их мышление, и вторгаясь со своим любопытством, и со своим фотоаппаратом в их повседневной пусть и каменного века быт. И вот, независимо от того, что он рожден матерью может быть по крови своей из того еще каменного их века, но он сын их подрастающий десятилетний сегодня и всего за десять то своих лет впитал даже другой чуждый ему образ жизни и даже иной и новый для всего племени стереотип мышления, и новые для него не свойственные оценочные параметры, да и понимаю Бог у него теперь иной, и он не такой, как у его дедов и даже, он не такой какой он у самого меня именно теперь. Понятно, что он еще не в человечьем, не в том Александра Иванова видении, которое меня пленит и еще так завораживает.

И, я иду, и иду я в ту мою Третьяковку в каждый свой приезд в Москву, чтобы только вновь и вновь смотреть «Явление Христа народу (Явление Мессии)» Иванова А. и никак не бегу на Балиемскую долину в индонезийской части Новой Гвинеи и на их острова, чтобы еще и еще раз за разом фотографировать за 1 доллар их удивительную котеку. Да и зачем же она мне их та котека?

Да и индонезийским властям так и до сегодняшнего дня не удалось запретить мужчинам дани носить свои те котеки — футляры для пениса, сделанные из засушенных тыкв калебас или плодов других растений, произрастающих в тех в чем-то райско-сказочных и таких удаленных от нас краях. Однако, убежденных последователей древней, идущей из глубины веков традиции даже там становится всё меньше и меньше…Так как Цивилизация наша приходя, часто так безжалостно рушит и ломает так быстро, как этот израильский мощный бульдозер сметает на своем пути поселения арабов, пришедший на те земли с синайской пустыни и тот одинокий пустынный бедуин с трудом приспособляется к их еврейской там такой искусственной израильской жизни, почему и зло рядом и всюду, и война там давно идет между народами на родине самого святого из святых Иисуса Христа и она не прекращается ни на день, наверное с того памятного денька 1945 года, когда усилиями ООН и был на тех обетованных землях образовано государство Израиль, понятно не без помощи и не без участия нашего Иосифа Сталина.

— Да разве только в тех весях идет сегодня война? — спросит каждый из нас.

— Сегодня она всюду. Нажми любую кнопку, хоть радио, хоть телевизор, открой газету, возьми в руки книгу, или бестселлер и она сразу же придет невесть откуда даже в твой дом и в твоё сознание.

И, вспоминаю, как две уж не молодые хабаровчанки буквально выздоровели и от гипертонии, и от нарушений их обмена веществ, когда вдвоём сбежали из того многонаселенного города в далекую сибирскую тайгу и перешли в еде на корешки, и соединились там в лесу душою своею с самой Великой природой.

— А всё почему? — раздумываю я, пытаясь найти ответ на феномен такой.

— Они, и их перестал тревожить наш вожделенный рубль, который надо и за квартиру, и внуку на новый айпад, так как предыдущий у него кто-то там на тренировке, как у моего сына стащил, и даже безработному старшему сыну с невестой тобою свекровью не любимой помогай на их новую машину… Хотя и на старой, как бы можно было бы еще ездить и не ломалась ведь ни разу?

Да они поступили именно так, как и мой этот неповторимый Килпалин Кирилл Васильевич, он уже тогда в 1980 году, когда я только поселился в этих сказочных местах он сам, переехал из Хаилино и из Тиличики в свою Тополевку, он переехал в свой охотничий домик, чтобы и традицию нымыланско-олюторско-корякскую еще сохранить и от той нашей такой доброй «цивилизации» и он ушел от её влияния, чтобы быть по далее и по свободнее.

И вот, даже в 1991 году 6 декабря, когда буквально ввысь испаряясь, покидал мир этот почти в день рождения моей незабвенной мамы, в моей душе вызывал он такие воспоминания, он вызвал такие трепетные чувства не тем желто-оранжевым, как и его картины, кострищем, на ветру, полыхающем и даже волосы мои на голове еще не такой и седой моей, опаляющем…

А мы ведь сегодня и все эти триста страниц и говорим о той часто заблудшей душе человека и о её развитии и даже о полете души нашей, и о восприятии мира, окружающего здесь нас. И до её рождения. И в её бытность. И в будущем, так как мы знаем, что мысль наша такая еще материальная, да и такая ведь вечная…

Вот и неоплатониста Платони, и философа Платона мы с Вами теперь, как бы всуе припомнили. И мы сегодня знаем, о чём они тогда писали, мы знаем и, понимаем о чём же они даже думали по трудам их, кем-то и когда-то переведенным именно для нас, именно для меня. И мысли их те древние воспринимаю я, как бы от реального сегодняшнего моего собеседника в кафе этом просторном на берегу Тихого океана, хоть и говорили, и говорят они со мною с глубины в тысячу, а может и все две тысячи лет. И вижу я, что мысли любого земного человека ведь вечны, как и эти картины пятисотлетние, на которые я часто смотрю и на которые я засматриваюсь, так как они именно мне теперь так созвучны и они мне всецело еще и понятны, независимо от глубины в краске их кракелюра векового…

Вон у некоторых были мысли перебросить северные реки на юг в Среднюю Азию и благо не сделали этого те СССР коммунисты и теперь-то вероятно, и капиталисты наши не сделают уже, так как у них совсем другие приоритеты. А тогда, деньги государственные, никем и несчитанные программы все государственные, а от тех государственных программ и им понемногу каждый раз отламывалось, покуда могли к их выполнению те советские «бонзы», как пиявки пристроиться. Да и сейчас, ничего не изменилось. Вот и саммит во Владивостоке прошел успешно. Только в океанариум там вбухали столько лишних денег, не говоря уж об олимпийском Сочи, где только горнолыжный трамплин начали строить и одновременно проектировать с двух с небольшим миллиардов так его оценили проектировщики и строители, а завершили вместе с Грефом председателем Правления Сбербанка РФ аж восемью миллиардами с небольшим (он что там, у них из золота, что ли?). Это та нынешняя для кого-то из небедных настоящая и еще космическая денежная бесконечность, как и в самом Космосе… Куда не глянь ни конца и ни края там уж наверняка не видать всем нам…

И это, то небольшое, если его положить в мой кармана или того же Председателя Правления Сбербанка РФ Грефа или даже в такой маленький нанокарман самого чуть рыжего Чубайса, оно составит несколько миллионов, а может, повезет и даже отломиться им несколько сотен тысяч долларов если не миллионов лично их денег и это уж будет весомый кусочек того большущего государственного и, как бы с нашего скудного стола пирога, который удается некоторым «умелым» типа Бори Березовского и других не только нефтяных олигархов легко рубить в т. ч. и власть предержащим, что теперь в ХХI веке и порождает у многих такую звериную злость, а еще настоящее то пещерное идущее из каменного века зло и особый на них наш звериный оскал.

И вот, та стойкая философ Надежда Волкова, продолжая и проводя свои исследования зла, начиная с Платона и неоплатонизма Плотина, хочет, как и сам я, чтобы досконально разобраться в глубинных его философских корнях, одновременно высказывает опасение:

— «Я боюсь, что в России могут урезать финансирование фундаментальных исследований, но я в любом случае продолжу заниматься философией. Это дело жизни, и отказаться от него в пользу другой профессии значило бы умереть прежде смерти».

И я говорю:

— Взявшись писать даже эту многостраничную книгу я уж не остановлюсь, так как за долгую жизнь видел и, узнал я столько нового и интересного, что не поделиться им с друзьями и товарищами уже мне никак нельзя.

А надо заметить, что изначально она не собиралась заниматься именно философией: как и все школьники, поступила на биофак МГУ, училась на кафедре биохимии. Но потом у неё развилась очень сильная аллергия на животных так, что остаться в биологии она уже как бы и не могла. Она первоначально колебалась между мехматом и философским факультетом, но в итоге выбрала последний, потому, что ей, как она говорит: — «всегда хотелось понять не только, как устроен мир, но и как мы воспринимаем его, кто мы, люди, такие?».

— Кто мы люди такие? — и, естественно почти на каждой странице, рассуждая о «Черном квадрате» Казимира Малевича, я вместе с Килпалиным Кириллом Васильевичем здешним олюторским нымыланом задаем себе именно этот сакраментальный вопрос и понимаю, что ни один философ хоть из той тысячелетней древности Аристотель, Платон и даже Платони, хоть из сегодняшнего дня не способен понять его того нисколько даже сегодня такого никем и никогда непрогнозируемого человека, и всех его помыслов, и еще всего их диапазона.

Взяв того же, упоминаемого мною здесь Березовского Бориса, спрашиваю я, почему же он не поступил, как тот биржевой маклер Стерлигов? И, был бы намного по-человечьи он теперь в той русской деревеньке счастлив, и никто бы его на суды в Лондоне, как Абрамович (или он его) не вызывал бы, и никому бы не проиграл бы он ничего, и никто бы его дорогущим подделкам картин фламандцев не завидовал бы, и не приписывал бы ему всего того мифического его мнимого богатства, которого может быть уже давно или вовсе и не было у него, а все то пыль из его заштатного НИИ, в котором он так долго трудился, абсолютно тогда, оторвавшись от всей жизни нашей.

А хотел он еще ведь пыль нам в глаза пустить…

Он хотел даже весь мир перевернуть, как тот греческий и мифический мраморный, какого-то художника атлант, который целые материки в древности на сильных руках своих мог и даже вероятно держал, покуда мы не покорили ближайший Космос и наше понимание Мира не выпрыгнуло за пределы не только тех материков, которые тот атлант держал, но и за пределы самой Земли, видя издалека её всю красоту и одновременное её такую уязвимость пред силой человека и его мощью…

Так как не Бог ведь вовсе тот Борис Березовский, да и силенок ведь маловато у него, чтобы с нами всеми и тягаться, и еще бы пытаться самому через его, купленное когда-то телевидение в душу нашу, чтобы ему лезть…

— И вот, — вновь спрашиваю я, — как их, и Стерлигова, и самого Березовского мне сравнить и как мне их еще из моего сегодня понять?

Один, детьми своими занят и их воспитанием, а другой высиживает там в Лондоне их туманном в своем дворце и ждет кто и когда из не слабосильной прислуги, нисколько ему не верной его там в ванной комнате придавит и даже пригвоздит к земельке нашей, которая везде и всюду так легко и так просто, когда её разравняют даже в том же Катаре на их мусульманском погосте всех и вся даже желание быть всесильным и даже великим, как бы нас всех уравнивает, даже если ты ранее их мусульманский шейх и, почитаемый миллиардер и король всего катарского того государства.

Земелька наша она такая черная и именно она способна там на погосте, уравновесить все наши земные проблемы. А великий революционный практик в этом так поднаторевший в своем деле Иосиф Сталин, он в своё время говорил: нет человека и нет проблемы!

— И как же верно им сказано!

— И как правильно, да и как еще практично!

Сначала на, или в Норильский ГУЛАГ и, как бы на время и без права переписки на те для многих таких долгих 10 лет. А уж затем, чтобы мимоходом сообщить, что при попытке к побегу или просто заболел, или просто банальная дизентерия, от которой тогда и лечения никакого не было изобретено нами ни пенницилина, ни самого ампициллина.

— И так это не гуманно! — понимаю все то кощунство их.

— И нисколько несправедливо ведь! — не устаю думать я так.

И, само собой разумеется, чтобы понять нам человека то уж лучше всего разбираться не в его всех добродетелях, а именно в том зле, которое он способен причинить своим друзьям, а еще и соплеменникам и, понятно, не только себе. И если бы только себе, то суицидом назвал бы это явление я.

Вся философская наполненность зла, о котором писал еще неоплатонист Плотин, в том, что оно затрагивает в той или иной мере и лично меня, и мою семью, и моих детей, и даже внуков новорожденных, тоже моих родных и таких теперь близких мне, так как иное восприятие действительности и иное видение мира у меня с годами и с опытом сложилось, и оно ведь складывается. Так как оно это всемирное зло — есть (!), и оно существовало и в ХХ, да и ранее и даже осталось в ХIХ веке, и, что удивительно, существует, и в нынешнем просвещенном ХХI веке и никуда оно из самой природы человека и из его естества злого ведь не ушло.

А сегодня, 17 ноября 2015 года Бортников Председатель ФСБ, доложил Президенту России Путину Владимиру Владимировичу, что катастрофа рейса №А-372 (а там люди, там пассажиры) 30 октября этого года над Синайским полуостровом примерно через тридцать минут после взлета, произошла от взрыва, кем-то на тот злополучный, заложенного на борт взрывчатки и взрывчатка та иностранного производства была на борт, пронесена по весу примерно один или полтора килограмма по мощности эквивалентных взрывчатке тротилу. А это не так уж и много. Это всего литровый пакет сока, вот который я вчерась купил здесь в буфете в гостинице «Гейзер», так как внове я в своей командировке и в внове я продолжаю, и я редактирую, и который раз, перечитываю свой наполненный горечью и волнениями «Черный квадрат» того супрематичного Казимира Малевича, который не мог и не умел писать, что-либо и по краше, да и повыразительнее, чем сочетание неправильного квадрата, обрамленного белой краской, как бы из того начала ХХ века 1912 года, показывая нам всю философскую наполненность мира нашего. И, оказывается, достаточно всего одного кило той злополучной взрывчатки даже какого-то неясного для иного синайского путника пластида, положенной злой силой в чей-то багаж, чтобы самолет в воздухе развалился буквально на все его составляющие тысячные части по законам аэродинамики, когда налетающий вихрь воздуха рвет всё и вся и даже нашу жизнь буквально на части, превращая их в некие ошметья, а безвинные люди, летящие с отдыха в те мгновения не осознают и не понимают, что с ними на самом деле и происходит в такие мгновения, так как кровь, давно у них в жилах закипела, запузырилась она собственным растворенным в крови азотом.

— И, только от этого моего осознания, что они долго не мучились чуть легче на душе моей.

— А кто из тех злых и притаившихся в тени, и думает о людях, да еще и об иноверцах, не мусульманах?

— Им и горло человеку, и не мусульманину резать не зазорно, и даже, снимать постановочные кадры тоже можно, нисколько не отвечая за те свои кощунственные действия?

— Разве так?

И думаю, правильно заявил наш Президент: им ни нашей пощады, ни срока давности за их злодеяния!

И еще, вот те же прошлогодние 2014 и нынешнего 2015, да и 2016 года, продленные еще на год Бараком Обамой на прошлой неделе санкции к нам, той же просвещенной Европы, по указке США, принявших тогда Россию в ВТО, да и нынешние, когда уже спортивные организации они все желают не допустить нашу сборную до олимпийских игр в 2016 году. Они не исходят из самого Устава ВТО, или всего за века накопленного Международного права на, которое им теперь н….ть, а вот они пытаются задавить нас (физически ведь не могут!). А, как бы хотелось, но те наши мощные «Булавы», и те наши сверхмощные «Ангара» и другие крылатые и не только, а еще и стратегические ракеты не позволяют им сунуться к нам и даже, чтобы приблизиться к нашим священным и нерушимым границам!. А вот экономически, даже уже в ущерб лично себе и своему процветающему бизнесу, даже ежедневно понижая стоимость барреля нефти до недопустимого того минимального предела, когда уже и рентабельности-то в добыче никакой как бы нет.

И, когда сама та Карла Маркса политэкономия начинает работать именно против тебя, так как себестоимость её производства и её добычи это и есть объективность, а убытки это уже настоящая реальность, так как ежедневные издержки уже как бы и превышают твои вероятные доходы от её той нефти твоей продажи…

Но сама Платоновская философия действа и нашего активного противодействия такова, что сама экономика в больших масштабах тоже эффективна и даже в том, что при снижении издержек, сам произведенный тобою товар и даже, прибавочная (привнесенная) стоимость у него с каждым годом и с каждым производственным циклом, как бы падает, так как и издержки неустанно сокращаются, и для самого потребителя (во имя чего товар и производят) это ведь так хорошо, это благо, что сам баррель той нефти и её Бренда, и её, еще и нашего Юралз он так дешевеет! Так, что снижение цены нефти именно теперь существенно повысит рентабельность и всех наших энергоемких производств, так как затраты упадут, и даже повысят всю их конкурентоспособность на мировых рынках, а вот доходы бюджета автоматически при этом возрастут за счет других источников их доходной части, а вот, покупательная способность наша возрастет и это во благо, оказывается нашей стране, их-то санкции к нам так как научат они нас и экономить, и учитывать, и всё беречь. А вот они и не думали, они и не предполагали именно такого по-философски понятного поворота событий их же к нам американских санкций, их же непродуманных решений для своего же народа и для своего же производителя. Они даже не думали, что рубль будет по решению Центробанка так легко плавать в 4-ом квартале 2014 года и весь 2015, а то и 2016 годы, что доходы бюджета России при этом даже в период именно такого кризиса возрастут.

Тем самым, того и, желаемого ими эффекта на их санкции, которого они хотели достичь, как бы и не добились легко только, «опустив» своего производителя, ориентированного на рынок России ниже того призрачного, что на полу нашем плинтуса, так как другие рынки не так уж и легко, завоевать или быстро прийти на них. А лучше и понятнее сказать, они все европейцы прогорели со своими всеми теми санкциями, да еще непроизвольно и как бы нехотя и нас научили, и эффективно работать, и экономно производить, да и экономно расходовать все ресурсы, даже воду нашу, и мыслить заставили они нас даже по-иному, через призму ихнего к нам отношения, когда им хочется и желается делать только то, что им и как бы теперь выгодно, а вот нам как бы и убыток.

А развитие своего производства, а импортозамещение — разве это плохо. Это и рабочие места, это и долгосрочные, при том, перспективные инвестиции в свою экономику, на года вперед инвестиции в свой народ и в свою страну и даже в нашу Родину. А важнее Родины для нас ничегошеньки и нет — это знает уж каждый из нас!

Вчера 28.01.2015 года зашел здесь в Петропавловске-Камчатском в магазин и перец чилийский на прилавке лежит, и рукола свежая Израильская появилась на прилавках, и давным-давно еще с лет СССР не новинка для нас мясо кенгуру из самой их Австралии, или мраморная говядина из той же южноамериканской Аргентины или Бразилии, где та их сельва безграничная…

Вероятно и сама госпожа из ФРГ Меркель, и другие руководители европейских государств плохо читали своих земляков и таких знаменитых философов, какими были Карл Маркс и многие-многие другие философы и экономисты, и не цель наша их всех и все фамилии их упоминать в этом труде и теперь, так как мы с Вами читатель говорим о цене и ценности не всего и не вся, а только мы, рассуждаем о ценности и значимости самих нас и нашей всей жизни, и мы так подробно до каждой трещинки того векового картин кракелюра говорим о том, что и в искусстве есть по-настоящему прекрасное и само по себе невероятно ценное, а то и бесценное, а есть некий примитив или даже художественный наворот и некий изыск, как современные инсталляции часто, собранные на той городской свалке, которые кто-то желает выдать за новое искусство или еще и выдать за особый взгляд самого художника и какой-то там музей или увлеченный коллекционер его приобретает на аукционе и уж не важно, где тот аукцион идет и за наши ли налоговые миллионы рублей здесь в Москве или даже за миллионы долларов там в их туманном Лондоне.

И пусть бы, тот особый взгляд художника, оставался в нём самом и только для него, да нет же он лезет на ту столичную выставку со своею инсталляцией. И тогда уж не важно она в самом Париже, в Нью-Йорке или здесь в Москве и в новых залах Третьяковской галереи совсем рядом с иными вечными шедеврами и Грека, и Рублева и в виде его икон, и еще моего тезки Александра Иванова.

А вот мне всё же мила эта величественная и вечная по смыслу, и по сюжету своему картина «Явление Христа народу. (Явление Мессии)» Иванова Александра, писанная им на протяжении двадцати лет с 1835 по 1855 году, когда сам художник в каждодневных муках, как тот трудолюбивый шахтер из под черной-пречёрной землицы, выдал на гора такое неземное по выразительности, отображения совершенство, такое и не только своё видение всего земного мира, что само, снисхождение с небес ко мне и на Землю нашего Иисуса Христа сюда. И даже к нам теперь, кажется чем-то естественным и даже в чем-то закономерным, так как хоть раз в жизни мы должны увидеть, мы должны узреть и даже ощутить вибрацию особых струн, сверх натянутых в душе нашей, как и всех протяженных на миллиарды световых лет струн в Космосе нашем, которые сильно как сталь наша, вибрируя еще и могут, и еще рождают не только нас, но и рождают мимо нашей воли наше всё окружение, которым мы можем и должны любоваться: и шепотом листьев, и журчанием этого ветвейваямского маловодного летом ручейка, и еще весенним радостным щебетом птички такой малой, что её в тех листья и в ветвях и не видать мне. И то божественное его, снисхождение с небес и к нам Иисуса Христа, оно у каждого из нас, происходит в разные периоды нашей жизни и даже, в разные временные моменты, у кого-то и к двадцати или тридцати зрелым годам этого так и не случается, а у кого-то и при, покрытой и убеленной сединами голове он еще лично его Господь Бог и Иисус Христос не познан им, как это было с самородком и талантом Этьенна Павлом из здешнего Хаилино, его Иисусом Христом и его здешним хаилинском Богом — Кутхом таким черным пречёрным. Но даже здесь на земле этой олюторской и одновременно камчаткой тот же Кирилл Васильевич он был самим Господом Богом, пусть и здешним Кутхом и Черным в нашем понимании трехсотлетним Вороном так как он был по-особому отмечен ими обеими, а еще так он им был здесь на его Тополевке обласкан, что даже лишившись в 1983 году в расцвете творческих сил пространственного зрения он не мог всё своё искусство, чтобы его снизвести к писанию вот таких непонятных многим и невыразительных по цветовой палитре «Черных квадратов», каким на самом деле и есть тот супрематический «Черный квадрат» Казимира Севериновича Малевича из лично его 1912 года, когда им мир виделся по иному и в другой только его цветной этой черной гамме, в чем он может именно тогда и был прав, как тот провидец, как бы заранее предрекая всем нам такие смутные исторические времена.

Но вот мне милее огненно-охристые килпалинские из 1989 года его «Вынры», когда повнимательнее, присмотревшись, вижу я всю философию его и весь смысл полёта мысли его над этой бескрайней то же летом и ближе к осени коричневой олюторской и камчатской тундры, над всей бесконечной и непередаваемой гладью могучей здешней реки Вывенки, которую зовем мы с ним теперь на нымыланском языке — нилгыкын мымыл. И в той её небесного цвета водной глади я вижу и драгоценную серебристую платину среди камешков на дне её, а в самой авторской желтой палитре, вижу я всё желтое золото аметистовое их поистине из кладовых хаилинское, которое теперь меня и греет, и своим особым металлическим отблеском оно меня обогревает, своим тем его вечным сиянием, как золотой нимб на иконе и одновременно неповторимой картине «Златые власы», так как те объемные и одновременно его Господа Нашего бездонные глаза, они напоминают мне такие же по глубине своей глаза его килпалинской Ани одновременно и матери его, и любимой дочери его и даже, той только его из Петропавловского музея Татьяны с незапятнанной ничем современным голубизной здешнего чистого-пречистого неба, с голубизной здешнего глубокого-преглубокого такого Тихого одиннадцатикилометрового океана, а просторы его еще никто и мерял, и никто их не измерял до сих пор, где и только там и на тех глубинах может родиться и здешняя царь рыба — чавыча, и даже вся невероятно красная нерка и её всё многочисленное стадо, не говоря уж о так по природе своей, разукрашенной разноцветьем красок горбуши, когда она, войдя в здешние быстрые пресные воды ста тридцати трех тысяч рек и речушек, меняет не только свой природный и тот морской свой серебристый окрас и наряд на этот необычный и брачный её разукрас, а и одновременно она меняет свою суть и своё природное существо, свое естество, превращаясь в том быстром Вывенки реки водном быстром потоке и в горку красной, и прекрасной жизнью, дающей красную и красивую икорочку, и превращается в белые его молоки тоже жизнь дающих, так как только сливаясь воедино и зарождается здесь новая их рыбья жизнь, управляемая тем особым их извечным хоммингом, заставляющим их преодолевать и само быстрое её течение, и беспрестанно преодолевать все каменистые преграды на пути как и мы, и его горбыля, и чавычи могучей те белые их молоки, только разливающие, как и сам Млечный Путь наш во всём внеземном том безмерном, как и Тихий океан Космосе, и превращаясь как бы в моём сознании теперь в те златые аметисты полудрагоценные и даже превращаясь в людей здешних нымылан и всех камчадалов, которые не убоялись ни холодов и даже лютых морозов, чтобы придя сюда четыре тысячи лет назад и остаться здесь навсегда и даже навеки, а осев в самом Хаилино и в Тиличиках буквально триста лет назад в своих селах и многочисленных камчатских, и олюторских корякских поселениях, и уже их не выкорчевать отсюда никогда, даже с их и его килпалинской удивительной Тополевки, где и новый вулкан в муках землетрясений 21 апреля 2006 года и ранее 8 марта 1991 года рождается, и где у человека здешнее, такой талан сам по себе поистине божественный расцветает, что ни повторить, ни мне чтобы не следовать ему уж никак невозможно да, и нельзя ведь.

И мне теперь, и сейчас нисколько непонятен даже, в чем-то философский этот теперь такой для моего создания супрематичный с неровными и геометрически не выверенными самим создателем и художником углами «Черный квадрат» Малевича Казимира и никто, и ничто, да и никогда не убедит теперь меня в ином восприятии мира и во всём ином моём мироощущении, видящего в самом человеке и в облике его божественном то поистине божественное коренное и даже глубинное начало, которое вот только в таких краях, как сама Камчатка и олюторская эта землица может раз, вспыхнув уже никогда не гаснуть, какие бы сильные и нажировавшие на здешних реках и речушках бурые, и камчатские медведи — умки не преграждали нам путь, какие бы сильные встряски самой Земли здесь не происходили, даже такие девяти бальные, как 21 апреля 2006 года, когда сама земля здешняя олюторская в напруге её толстых материковых плит своих нам всем, показывала и тихо повторяя те свои афтершоки еще на протяжении двух лет, если не до самого сегодняшнего дня настолько она сильна, и настолько она изначально могуча, и настолько же слаб пред ней человек земной, созданный сорок тысяч лет или может несколько миллионов лет назад по тому образу и по подобию божьему. И в чем-то, будучи похожим на самого Иисуса Христа, тот человек земной несет и теперь, я понимаю это, он несет в себе не только творческое начало созидания и земного здешнего преобразования, а и еще он способен, разрушать и, способен он в себе накапливать зло даже того начала века нашего неоплатониста Платони, который в требах его земных материальных и видел, изначальное его происхождение зла того и этого современного и так компьютеризированного человека. Так как сам человек и по сути своей глубинной, даже в чем-то той его корневой, он жаждет даже большего чем он сегодня может съесть или за раз сам выпить, как и многие здесь икорные магнаты, которые, даже ловя красную икру до ста тонн в районе хаилинских всех плесов, нисколько не задумывались, как живет он художник и как живет охотник-промысловик Кирилл Васильевич Килпалин из его 1930 года 1 марта пришедший к нам и, какие он каждодневно трудности здесь на его Тополевке или в Хаилине родном его он преодолевает и еще, какие у него, и у всех его детей, племянников и племянниц, жены его требы современные.

И вот теперь понимаю я это, только внук его Илья Килпалин, идя от самого Хаилино тропами деда на его полуразрушенную от времени Тополевку, говорит мне и желает он, движимый желанием увековечить память деда, желает он открыть здесь летний университет для всех творческих людей, чтобы они здесь на лоне Природы и на таком естественном камчатском и олюторском пленэре, могли здесь на берегах могучей Вывенки и у горы богатой металлами Ледяной творить и созидать, а созидая и, вкушая весь здешний красной рыбы её особый хомминг, и даже как все мы с годами повзрослев, чтобы философски, осмысливать всю нашу жизнь и её ту изначальную божественную суть, привнося в неё, как и многие поколения ранее до них, то своё особое и то уникальное видение мира окружающего и, понимая, что не в самом исходящем от человека, а не от диких здешних животных та же росомаха или этот злой полярный волк, а то и бурая медведица не в её зле, не в самом их икорных баронов ежегодном летом стяжательстве, а в каждодневном труде и есть философский смысл нашей жизни и всего бытия нашего, окрашенного у каждого своим природным нашим хоммингом, который к каждому из нас приходит, как бы ниоткуда и даже из этих тихоокеанских глубин, которым и дна не видать никогда. И именно, тот внезапно и как бы ниоткуда только подпитываемый нашим пульсирующим гормоном и всем нашим тестостероном, явившийся с самих глубин неба здешнего к нам хомминг он по-особому окрашивает нашу всю дальнейшую жизнь, наполняя её не только многочисленными детьми, но и любимыми внуками, а то и новорождёнными правнуками, когда нашей радости бытия, нашей радости обретения смысла самой жизни нашей и даже самого естества нашего нет никаких видимых границ ни во Времени ни даже в Пространстве этом бескрайнем и во всём Камчатском и даже в здешнем всём Тихоокеанском, когда куда ты не посмотри — никаких границ и нет там.

Да, его Казимира Малевича супрематичный и даже этот в Тертьяковке четвертый его экземпляр «Черный квадрат» мною теперь естественно ассоциируется с черной той космической всё поглощающей дырой, что легко на ближайшей округе, поглощает саму материю на вселенских безграничных и по более чем здешний Тихий океан просторах, чтобы та уже та наша разная и новая материя, превратилась внутри той черной дыры в какую-то физическую многим непонятную физическую некую сингулярность, где уж наверняка, верю в это соединяется само моё Пространство и даже всё моё это камчатское в тридцать шесть долгих лет только мое здешнее камчатское Время.

И вот, оказывается, и теперь после долгих, рассуждений я понял и достоверно осознал я, что сильнее и мощнее самого Времени и самого бескрайнего для полета нашей фантазии Пространства ничего и нет ни для меня, ни для тебя уважаемый читатель.

Даже реки мы можем повернуть, даже города новые мы за год или два, а то и за столетие мы всё же но воздвигнем, а вот повлиять на само Время, повлиять на все мои ощущения, даже когда стою у картины такой прекрасной как «Явление Христа народу. (Явление Мессии).» и тогда всё моё Камчатское пространство никто и никогда уж не сможет осознать и даже как-то его воедино соединить.

И внове как и ранее я долго стою, и именно теперь буду стоять долго до самого до закрытия вечером этой галереи еще у картины «Явление Христа народу. (Явление Мессии)» Иванова Александра, писанная им с 1835 по 1855 году и меня уже не тянет в тот соседний зал, так как в этом же музее, в этой же Третьяковской галерее нет ничего краше или еще более выразительного, за исключением может быть тех божественных икон Грека и Рублева, и даже, понятного и так душою моею ощутимого именно мне их икон, когда «Власы златые» ниспадают такими золотыми волнами, продолжаясь в ту незнаемую нами космическую бесконечность, где все только начинается, на тех просторах или где все уж наверняка для нас всех там и заканчивается, но только не для меня, так как мысль моя она никем и нисколько неостановима, как и желания моего светлого деда Якименко Ивана Андреевича, которого он в феврале 1918 года проливал свою красную кровушку за землицу ту савинскую и на черно-пречёрную, чтобы сам как и здешняя камчатская красная рыба, что бы сам умерев от пули махновца того такого же юного но злого-презлого, чтобы затем родить мою мать в декабре 5 числа того же года, а уж затем и меня 11 ноября но у же 1950 года, когда и вселенская война прошла и времена более светлые наступили, которые из юности и окрашивают в светлые тона всю жизнь мою, давая и тот оптимизм, и давая мне даже надежду, что само зло, оно часто невидимо на просторах Космоса, как и та удаленная черная дыра, и только когда там далеко две те черные дыры приблизятся друг к другу и начнут сливаться, даже из-за горизонта видимого мною, они затем оповестят нас всех теми невидимыми гравитационными волнами, что все же они есть, как есть и я. И я пойму, что только двигаясь, и истово борясь с течением жизни, как и эта красная, и как эта прекрасная рыба, она только в движении и только в потоке реки здешней могучей Вывенки может каждый год давать новое и все новое поколение, которое по уже философским законам отрицания-отрицания, и как бы дважды отрицая нас дедов будет здесь на земле Камчатской все же утверждать жизнь, и сколько бы тот стяжатель и хапуга местный «икорный барон» не вылавливал её этой красной икорки на всех Хаилинских плесах богатых платиной, останется хоть одна та красная и красивая икринка и из неё уверен в этом родится не без помощи его белых молок такой же, так как и сам художник, и как творец Килпалин Кирилл Васильевич и его ученик Этьенна Павел Николаевич, и даже Коянто в миру Косыгин Владимир Владимирович, и тот же танцор и песенник Ваямретыл Алексей Александрович, а также почившая Лукашкина Татьяна Петровна местная неповторимая сказительница и еще, живой сегодня график Красильников Вячеслав Иннокентьевич и тысячи-тысяч, кто в моём сознании, как бы преобразуются в миллионы и переходят в иную сущность народа нашего русского и такого талантливого, и еще такого могучего.…

И снова, их для нас зло.

То нынешнее европейское зло, которое санкциями они желали, причинить не только и не столько одной многострадальной России, оно ведь, как тот рикошет бумеранга, коснулось, прежде всего, их производителя молока, да и особого сыра, и даже крестьянина их в труде напряженном, вырастившего в их теплице голландской помидоры с огурцами и те же сладкие фрукты из Каталонии, которые никто в их Европе не берет с прилавка даже по той их уже давно бросовой цене.

И вот, душою своею чувствую, что неоплатонизм Плотини, нужно обязательно мне потщательнее изучать и даже досконально узнать, чтобы разобраться в том современном мне человеке и в тех побудительных мотивах действа его и даже бездействия его, когда именно на равнодушии то их американское и теперь это европейское зло и расцветает, и плоды еще какие «майдановские» здесь в Киеве оно тогда нам всем дает. И притом, ведь совсем недалеко от нас и от самого меня.

И не только мне требуется во всём теперь самым тщательным образом и разобраться, а еще и хочется осмыслить, чтобы выводы делать мои, разве только отсюда из Камчатки моей слышать те глубинные гравитационные волны, которые совсем новые для сознания моего, так как то не теоретическая выдумка ученых, а зло оно сегодня и есть, и еще будет, и нам не один год с ним бороться и даже неистово сражаться, как и деду моему Якименко Ивану Андреевичу в том далеком 1918 году… А прошло уже почти столетие и самого зла на землице нашей нисколько не стало меньше, хотя нам, и это естественно, хочется, чтобы было именно так, чтобы то их всё зло тех скрытых от нас американских всех масонов да и враз пропало и, чтобы его поглотила та сверхмощная прожорливая черная дыра, которая всей своей силою его то зло на землице нашей истребит не только радом с собою, а и везде и всюду.