Дневниковые записки ростовского сыщика

Александр Рудковский, 2023

Узнайте правдивые и захватывающие истории из жизни сыщика в Ростове-на-Дону и Ростовской области. В этих рассказах автор поделится своими самыми невероятными случаями, столкновениями с преступным миром и выдающимися успехами в борьбе с преступностью. От запутанных дел до безжалостных преступников – каждый рассказ перенесет вас в настоящий полицейский мир действий и интриг. Приготовьтесь к захватывающему погружению в мир уголовного розыска в одном из самых опасных городов России

Кражи у иностранцев в кемпинге

В июле-начале августа 1985 года, после окончания Ленинградских высших курсов МВД СССР по линии уголовного розыска, которые закончил с отличием, я прибыл для дальнейшего прохождения службы в ОУР (отдел уголовного розыска) Первомайского ОВД (отдел внутренних дел) г. Ростова-на-Дону и был сразу назначен на должность старшего оперуполномоченного (ст. о/у) ОУР ОВД по линии: наркомания, иностранцы, радиохулиганы, венбольные, проститутки. За все эти линии руководство ОВД-УВД (управление внутренних дел) «спрашивало» по полной, требуя показатели и отчеты. Если по линии наркомании, как основной, все было понятно, то по остальным нужно было все налаживать. Правда, одного радиохулигана при проведении совместных оперативно-розыскных мероприятий с КГБ Ростовской области (по их информации) мы выявили и задержали, которого затем привлекли к уголовной ответственности и осудили. Но мне кажется — это был единственный факт в Ростове и области, чем впоследствии гордилось руководство ОВД, а я с удовольствием вносил раскрытие этого преступления в отчеты, как результат успешной работы по этой линии.

Вникая в практическую работу уголовного розыска, я, прежде всего, решил навести порядок в учетах по всем линиям, так как считал и считаю до сих пор, что учеты — это первейшая и наиважнейшая часть в работе опера, особенно по линиям преступлений.

В ходе работы стало ясно, что линия иностранцев тоже одна из основных, так как в Первомайском районе города Ростова-на-Дону в районе аэропорта ( где сейчас ЖСК «Манхеттен») находился автокемпинг, где любили оста — навливаться иностранные туристы. В советское время у нас было особое внимание к иностранцам — и в плане оперативного прикрытия, и в плане особого к ним отно — шения. Иностранцы, по сравнению с нашими гражданами, были всегда на особом положении и потому любое ЧП, связанное с иностранцами, пребывающими на территории страны, рассматривалось как из ряда вон выходящее и становилось на всякие контроли как в МВД, КГБ, так и в партийно-административных органах. Все преступления, связанные с иностранцами, вызывали большой «резонанс» в руководстве УВД города и области и приравнивались чуть ли ни к убийствам, и потому стояли на особом контроле у руководства УВД области и города.

Автокемпинг в Первомайском районе находился в роще за домами авиагородка, по правой стороне как ехать в город. Это был удивительно красивый гостиничный комплекс, в который входили — административное кирпичное здание с гостиничными номерами, ресторан и на самой территории 2-х этажные деревянные домики с мансардой и террасой. Иностранцам, особенно немцам, нравилось останавливаться в этом автокемпинге, этом оазисе лесной тиши. Им нравились эти деревянные домики, где можно было отдыхать под сенью лиственных и хвойных деревьев. Любили здесь селиться и наши автотуристы, кто знал об автокемпинге.

Заканчивался месяц, как я работал в уголовном розыске, и пока все шло хорошо.

В основном работал по линии наркомании, тесно связанной с другими более тяжкими преступлениями, такими как: кражи, грабежи, разбои, убийства. В процессе этой работы я ближе познакомился с личным составом ОУР ОВД и тесно с ними взаимодействовал.

По линии иностранцев я наладил хорошие отношения с руководством и администрацией кемпинга, которые регулярно предоставляли мне списки заехавших иностранцев и места их расселения. Как пояснило мне руководство кемпинга, за все время работы кемпинга с иностранцами никогда не было проблем и никаких происшествий в отношении них. Это меня радовало. Раз в три дня я заезжал в кемпинг для ознакомления с обстановкой на месте и для постоянного общения с администрацией и знакомства с новыми сотрудниками. Все было хорошо с иностранцами до тех пор, пока среди «ясного неба не грянул гром». 25 августа 1985 года была совершена первая кража в кемпинге — у гражданина ГДР Хазельбарда, проживающего в Лейпциге. Из домика №53, где проживал гражданин Хазельбард, были похищены:

джинсы «Левис»;

вельветовые брюки;

золотые часы;

сумка кожаная коричневого цвета;

сережки золотые;

туфли мужские коричневого цвета;

набор авторучек.

На месте преступления экспертом были обнаружены и сняты отпечатки пальцев рук со стекла оконной створки. Все вещи в комнате были разбросаны. Опрос жильцов соседних домиков ничего не дал, тем более, что домики друг от друга удалены и находятся на значительном расстоянии.

За этой первой кражей в кемпинге пошла серия таких краж:

31.08.85 г. кража личных вещей из домика №44 у гражда — нина ГДР Кнута, проживающего в г. Зоольдфельд, у которого были похищены следующие вещи:

чемодан картонный черного цвета;

три банки кофе;

две женские юбки;

кофта;

дорожный холодильник;

драгоценности;

деньги в сумме 500 рублей;

4–5 пар женских колготок.

При осмотре места происшествия на оконном стекле был обнаружен отпечаток пальца правой руки преступ-ника. Все вещи в комнате, как и в первом случае, были разбросаны.

18.09.85 г. кража личных вещей и денег у гражданина ГДР Вольфгана Мая из домика №42. На оконном стекле были обнаружены и изъяты отпечатки пальцев рук. Вещи все были разбросаны.

19.09.85 г. кража личных вещей из домика №43 у гражда — нина ГДР Гюнтера. Похищены следующие вещи:

магнитофон «Сони»;

пуловер;

кроссовки «Адидас»;

28 кассет японского производства;

золотой зажим для галстука;

деньги в сумме 2100 рублей.

С места преступления изъяты отпечатки пальцев рук: на тумбочке, на оконном стекле и форточке. Вещи все, как и в предыдущих кражах, были разбросаны.

Исходя из осмотра места преступления всех краж, мною был сделан вывод, что преступления совершает один и тот же преступник или одни и те же преступники. В домики проникают через форточку. А разбросанные вещи — это у них, скорее всего, визитная карточка.

Так как это была моя линия работы, то на все кражи в кемпинг я выезжал вместе с дежурной оперативно — следственной группой (ОСГ), чтобы самому участвовать в осмотре места преступления и на месте определить направление работы и наметить ОРМ (оперативно-розыскные мероприятия). На последнюю 4-ю кражу 19.09.85 г. я ехал вместе с начальником ОВД района Урманчиевым Муратом Ибрагимовичем, который по дороге в кемпинг мне сказал:

Ну что, Рудковский, придется тебе становиться иностранцем и селиться в кемпинг. Ты какой язык изучал?

Немецкий, — ответил я.

О, как хорошо. Заделаешься под немца и будем ловить жуликов «на живца». Ты как думаешь?, — полушутя-полусерьезно Урманчиев посмотрел на меня.

На живца, так на живца, — вздохнув, ответил я.

Оперативной информации у тебя никакой?

Пока никакой, — ответил я и продолжил, — сторожа и работники кемпинга никого из посторонних на территории кемпинга не видели. Опрос проживающих в близлежащих домиках ничего не дал. Жулики работают профес-сионально.

Вот и мы должны работать профессионально, — ответил Урманчиев.

В ответ я ничего не сказал, просто промолчал. А что я мог ответить, если работаю я в должности ст. о/у ОУР ОВД всего месяц, но спрашивать, как я понял, будут как с опытного.

На эту очередную 4-ю кражу приехало руководство УВД города в лице начальника УВД, его заместителя и начальника ОУР УВД.

После осмотра места преступления все поехали в рай — отдел, где в кабинете начальника ОВД провели совещание, на котором присутствовал и я. Как положено в таких случаях — руководство УВД указало на недостатки в работе по раскрытию краж в кемпинге, «прошлись» и по мне. Когда основная волна наставлений руководства прошла и все замолчали, ко мне вдруг обратился начальник уголовного розыска УВД города и спросил:

Александр Алексеевич, а ты что думаешь? Что можешь предложить по раскрытию этой серии краж у иностранцев? Какие оперативно-розыскные мероприятия запланировал или планируешь делать?

Я знал, что когда-то ко мне обратятся по этим вопросам, но думал, что не сегодня и потому, мне кажется, я вздрогнул, когда ко мне обратились. Но я был готов к этим вопросам, тем более, что Урманчиев сам мне подсказал, что нужно в первую очередь сделать. И потому ответил сразу:

Ввиду того, что «цветной» оперативной информации от наших негласных сотрудников пока не поступает, предлагаю прикрыть кемпинг «физически», устроив в кемпинге «засаду». Для этого договориться с руководством кемпинга о предоставлении в распоряжение уголовного розыска 1–2-х домиков, поселив в них наших сотрудников из числа вновь принятых, которых жулики еще не знают в лицо. Для этих целей, без ущерба для работы ОУР УВД города, можно привлечь младших оперуполно-моченных уголовного розыска и расселить их в домиках под видом туристов по 2–3 человека, дав им полную свободу быть в образе отдыхающих туристов. Связь с ними буду поддерживать я через директора и главного администратора кемпинга. Менять сотрудников через 3–4 дня.

Мое предложение было внимательно выслушано и принято к сведению. Начальником УВД города тут же дано было указание начальнику ОРУ УВД о выделении в мое распоряжение нужного количества мл. оперупол-номоченных ОУР УВД города.

В тот же вечер мною был составлен план оперативно — розыскных мероприятий, где одним из пунктов было проведение засад.

На следующее утро я был в кемпинге и согласовал проведение вышеуказанных мероприятий с директором и главным администратором кемпинга. В конце разговора поставил акцент на то, что мероприятия секретные:

Никто, кроме Вас, не должен знать о засадах, — перейдя на шепот сказал им я. И тут же спросил:

Вам понятно?

Понятно, — в один голос ответили директор и главный администратор кемпинга.

Выделите нам 1–2 домика, где каждые 3–4 дня будут меняться наши сотрудники.

На первые три дня руководством кемпинга было выделено два домика, где поселились пять младших о/у ОУР УВД города: двое в одном домике и трое во втором. Перед этим я провел инструктаж сотрудников. В таком режиме мы проработали где-то 10 дней. За все это время, пока

«засада» была в действии, ни одной кражи в кемпинге не произошло. Или жулики вычислили наших сотрудников, или кто-то из работников кемпинга узнал о «засаде» и проболтался, и информация дошла до злодеев. Через 10 дней руководство УВД города отозвало мл. о/у ОУР, ввиду с осложнившейся оперативной обстановкой в городе и, таким образом, кемпинг вновь оказался без прикрытия, а я без помощников.

После снятия «засады», буквально на следующий день 30.09.1985года, была совершена очередная кража в кем-пинге из домика №41 иностранцев. Догадка о том, что кто-то «сдал» жуликам информацию о «засаде», косвенно подтвердилась. Хотя опытные жулики могли и сами вы — числить сотрудников милиции.

Из домика №41, где проживал гражданин ГДР Хайнц, были похищены вещи и деньги. Все вещи, как и в пре — дыдущих кражах, были разбросаны. На оконном стекле и форточке обнаружены и изъяты отпечатки пальцев рук. Дерзость и наглость жуликов поражала, так как на следующий день 01.10.85г. они совершили еще одну кражу в кемпинге у иностранцев. Из домика №42 у гражданина ГДР Шнайдера были похищены следующие вещи:

золотые часы;

золотой браслет;

золотой перстень;

джинсы;

две пары мужских туфель;

портсигар;

зажигалка;

авторучка «Паркер» с золотым пером;

фотоаппарат японского производства;

куртка джинсовая.

Вещи и предметы, принадлежащие гражданину Шнайдеру, были перевернуты и разбросаны по всей комнате. При осмотре места преступления были обнаружены и изъяты отпечатки пальцев рук на оконном стекле, на прикроватной тумбочке.

Вечером того же дня у начальника ОВД состоялось совещание, на котором присутствовали — зам. начальника ОВД, начальник ОУР и его заместители и, конечно, я.

Ну, что будем делать, товарищи сыщики?, — задал всем риторический вопрос начальник ОВД Урманчиев М.И., — складируем преступления по иностранцам. И мне уже нечего сказать руководству УВД города и области.

Все говорю, что принимаем меры, что скоро поймаем жуликов. Завтра по этому вопросу вызывают «на ковер» в УВД города. Конечно, физически прикрывать кемпинг легче всего, но все время мы этого не сможем делать, да и кто нам это позволит? Нужно самим хорошо работать. И вообще, есть у нас уголовный розыск или нет? Я Вас спрашиваю?, — обратился он к начальнику уголовного розыска Кривоносу А.Н.

Конечно есть, — вздохнув, ответил начальник розыска.

А ты, Рудковский, что скажешь? — обратился Урманчиев ко мне.

А что я могу сказать?! Так как опыта у меня маловато и оперативные позиции еще только налаживаются — одному мне не справиться с раскрытием этих краж, поэтому предлагаю создать оперативную группу по раскрытию преступлений в кемпинге.

Кого думаешь включить в эту, так называемую оперативную группу?, — спросил Урманчиев.

У меня наладились хорошие дружеские отношения с Прокопенко Андреем Александровичем и его ребятами, если можно, я хотел бы с ними поработать, — ответил я.

Но это же не их зона, — ответил зам. начальника ОВД по оперативной работе Бондаренко Г.Г.

Ну и что, — задумавшись о чем-то и затем посмотрев на меня сказал Урманчиев, — пусть подключаются к Рудковскому, раз ему с ними удобней работать. Тем более, что у Прокопенко на зоне все более или менее спокойно. Старшим этой группы будет Прокопенко, как более опытный сыщик. Подготовьте приказ и ко мне на подпись, — обратился он к Бондаренко. А мне сказал:

— Все оперативные материалы будут собираться в твоих оперативных делах. Ну, на этом все, совещание окончено.

Да, Рудковский, завтра вместе с Прокопенко представьте мне план оперативно-розыскных мероприятий.

Когда я предлагал создать оперативную группу по раскрытию краж в кемпинге, то предполагал, что меня назначат старшим этой группы и потому мне было немного обидно, что назначили Прокопенко. В то же время я понимал, у Прокопенко все-таки опыта и оперативных позиций побольше, чем у меня.

На следующий день был издан приказ о создании следственно-оперативной группы по раскрытию преступлений в отношении иностранцев, в которую вошли:

ст. о/у ОУР ОВД Прокопенко А.А., старший группы;

ст. о/у ОУР ОВД Рудковский А.А.;

о/у ОУР ОВД Церулик И.Н.;

следователь ОВД.

Работа предстояла кропотливая и тяжелая. Днем с Прокопенко Андреем набросали черновик оперативно-розыскных мероприятий, чтобы вечером его представить руководству ОВД, но жизнь внесла свои коррективы. Где — то в 17-00 позвонил дежурный и сообщил, что в кемпинге очередная кража у иностранцев. Это была уже седьмая кража. Вместе с дежурной группой ОВД в кемпинг выехала в полном составе и наша вновь созданная оперативная группа. На месте преступления было установлено, что из домика №58 у гражданина Майера, проживающего в Берлине, были похищены личные носильные вещи, а также:

золотая цепочка с кулоном;

золотые часы;

бритвенный прибор;

фотоаппарат;

набор авторучек;

деньги в сумме 1500 рублей.

Вещи, как всегда, были разбросаны по комнате. На месте преступления были обнаружены и изъяты следы пальцев рук, окурки сигарет.

В процессе осмотра мест преступлений всех краж в кемпинге использовалась служебно-розыскная собака (СРС), которая из семи краж пять раз приводила ко второму поселку Орджоникидзе.

В тот вечер, когда была совершена 7-я кража в кемпинге, мы шли, а вернее бежали вслед за собакой, в результате опять вышли ко 2-ому поселку Орджоникидзе. Использование собаки помогло утвердиться в версии, что преступник(ки) проживает(ют) на 2-м поселке Орджоникидзе. Выйдя к окраине лесопарковой рощи у 2-ого поселка Орджоникидзе, куда нас привела собака, мы втроем (Прокопенко, Церулик и я) встали и, вздохнув, задумались. Перед нами была «целина» — в виде 2-ого поселка Орджоникидзе, край непознанный и незнакомый, в общем, край «непаханой целины». И перед нами извечный вопрос — Что делать? и с — Чего начать? Ни у одного из нас здесь не было хороших оперативных позиций, ни знаний преступного мира этой «целины». Все нужно было начинать практически с нуля. Нам предстояла долгая, кропотливая и тяжелая работа.

Приехав в отдел, мы начисто составили план оперативно-розыскных мероприятий и отдали его руководству для утверждения. Жулики еще не знали, что в этот вечер для них наступали «черные» дни.

На следующий день был составлен список притонов наркоманов и сбытчиков наркотиков 2-ого поселка Орджоникидзе, который мы взяли у зональных сыщиков, обслуживающих этот поселок, а также из полученных оперативных данных от своих негласных источников.

Исходя из опыта работы уголовного розыска, а также из анализа преступлений, связанных с квартирными кражами, нам было ясно, что к кражам в кемпинге причастны наркоманы, которые совершали такие кражи с целью продажи краденого и приобретения на эти деньги наркотиков. Поэтому в первую очередь мы решили «бомбить» притоны наркоманов и сбытчиков наркотиков, а также других преступных элементов. Параллельно отрабатывались ранее судимые за кражи, проживающие на 2-ом поселке Орджоникидзе. Методично и планомерно «громя» притоны на 2-ом поселке Орджоникидзе, мы всем наркоманам и жуликам говорили, что все они «страдают» за кемпинг, где совершена серия краж у иностранцев, и пока мы не найдем или пока нам не сдадут тех, кто совершил эти кражи, этот «кошмар» для них будет продолжаться вечность.

С целью скорейшего раскрытия преступлений и психологического воздействия на жуликов поселка, еще перед началом ежедневных рейдов и «облав» по притонам на 2-м поселке Орджоникидзе, наша группа задумала и решила использовать психологический прием — говорить всем задержанным и не задержанным жуликам, что эти рейдовые мероприятия никогда не закончатся, пока они не найдут сами и не отдадут нам тех, кто совершил кражи в кемпинге. Такая наша оперативная смекалка по воздействию на психику жуликов поселка впоследствии привела нас к положительному результату.

Проводя свои оперативно-розыскные мероприятия на 2-м поселке Орджоникидзе, мы уничтожали один притон за другим, перекрыли все каналы поступления и сбыта наркотиков. Параллельно раскрыли ряд других преступ-лений — квартирные кражи, грабежи, разбои. Весь 2-й поселок гудел как улей. У жуликов поселка «горела земля под ногами». Один за одним за те или иные преступ-ления садились в тюрьму наркоманы и другие преступники. Весь преступный мир 2-ого поселка Орджоникидзе просто «визжал» от постоянного прессинга с нашей стороны. Ежедневно с утра и до глубокой ночи наша группа проводила рейды и «облавы» на поселке. Интуитивно мы чувствовали, что момент истины скоро наступит. И к нам уже начала поступать оперативная информация о том, что жулики поселка уже сами ищут «сук» (как они их назвали), из-за которых страдают «правильные пацаны». К поиску «этих сук» подключились не только наркоманы, но и «авторитетные» жулики, которым надоел этот «ментовской беспредел». Через своих «шестерок» они подавали нам сигналы, что сами ищут и найдут «крыс», которые подставили под «ментовской» пресс всю «братву» на поселке и просили «снизить» этот пресс. Честь мундира и азарт сыщика уже не могли нас остановить. Результатом этой работы стало почти 100%-я раскрываемость на 2-м поселке Орджоникидзе. Многие жулики просто переехали в другие районы, как говорится — «от греха подальше». «Кислород» жуликам всех мастей был перекрыт так сильно, что эту зону поселка жулики стали называть «красной» — «ментовской».

И вот в один из дней ко мне в кабинет постучали:

Войдите, — ответил я.

Дверь приоткрылась и в кабинет заглянуло чье-то незнакомое лицо, а затем появилось и тело. Это был парень лет 25–30, ростом 170–175 см, худощавый в наколках на руках, что говорило о том, что он ранее судим (в то время наколки носили в основном только ранее судимые). Раньше я его не видел и не встречал. Закрыв за собой дверь, он поздоровался со мной:

Здрасьте, Александр Алексеевич. (Надо же, подумал я тогда, — я его не знаю, а он меня знает). Я «Сека» пришел к Вам от «авторитетных» людей со 2-ого поселка Орджоникидзе.

Ну, здрасьте, — ответил я таким же «здрасьте», — присаживайтесь. И что хотят «авторитетные люди»? — спросил я посетителя.

Они ничего в общем-то не хотят, но в то же время и хотят. Хотят прежнего спокойствия на поселке и потому предлагают, как бы «мировую сделку» — мы Вам на «блюдечке», можно и с «голубой каемочкой», отдаем того, кто «бомбил» кемпинг, а Вы прекращаете «немножко бомбить» поселок — и мы в «ажуре», — говорил приблатненным языком «Сека».

А Вы что, знаете, кто совершил кражи в кемпинге? — спросил я, прищурившись и глядя прямо в глаза «Секе».

Да, имеем в этом вопросе кое-какие понятия, — глядя также прямо в глаза, ответил «Сека».

И по этому взгляду я понял — он знает, кто совершил кражи в кемпинге. И в душе у меня уже все «запело» и «заплясало», я как мальчишка хотел на радостях кричать «Ура» — мы победили. Но здесь и сейчас нужно было сдерживать себя, и я усилием воли еле удержался, чтобы не выказать радости, что мы не зря дни и ночи напролет проводили время в поисках преступников. Мне сейчас стало ясно, что наступил тот «момент истины», который мы так долго ждали. За всеми этими радостными мыслями я не услышал сначала, что говорил мне этот «Сека», который задал оказывается вопрос:

Так что мне передать своим товарищам?

Смотря что имеете мне сказать?, — перейдя на его приблатненный тон, спросил я.

Таки мы договорились или что? — глядя прямо на меня, в полушутливой форме, спросил «Сека».

Ну, допустим, договорились. Что дальше? — ответил я.

Таки договорились или нет? — спросил «Сека», растягивая нараспев слова, и внимательно, уже широко раскрытыми глазами, посмотрел на меня.

И я понял, что тянуть уже незачем, ответил:

Договорились.

Тогда возьмите вот это, — и «Сека» протянул мне клочок сложенного листа, — это Вам просили передать в случае, когда мы договоримся. Там есть все, что Вам нужно. А я с Вашего позволения пошел, — и он развернулся и пошел к двери.

Еще когда «Сека» поздоровался со мной, я обратил внимание на какой-то до боли знакомый говорок, с каким говорил «Сека», но не мог вспомнить откуда он, явно не наш Ростовский. И вот сейчас, когда «Сека» уже стоял перед дверью кабинета и хотел ее открыть, чтобы выйти, я вдруг вспомнил откуда этот знакомый говорок — из Одессы-мамы! И чтобы убедиться в этом я окликнул

«Секу»:

Подождите, товарищ, а скажите мне, Вы случаем (специально сделав ударение на «а») не из Одессы-мамы?

«Сека» развернулся у двери и, посмотрев на меня улыбающимися глазами, ответил:

Случаем (сделав ударение на букве «а») таки да! А что, у милиции есть какие-то вопросы по этому поводу или просто так интересуетесь?

Нет, вопросов нет. Просто так интересуюсь, — в том же тоне ответил я.

Ну, если просто так, то могу Вам сказать на это, что приехал в Ростов-папу по приглашению «авторитетных Ростовских пацанов» на отдых и тут под «раздачу» такую попал, что «мама не горюй». «Кипишь» такой Вы навели, то не до отдыха стало. Зная Вас как порядочного «мента», пацаны Ростовские обратились ко мне и попросили, чтобы я выступил парламентарием между ними и Вами, так как им «западло» перед Вами светиться, а мне за «братву» обидно, что ни за что, ни про что под «пресс» нормальные пацаны попали, ну а так как я человек посторонний, я и согласился идти к Вам с их предложениями. «Пацаны» написали «маляву» и попросили Вам ее передать. Что в этой «маляве», я не знаю. В чужие дела не суюсь, но думаю, какое-то предложение «мирного соглашения». Еще вопросы какие-то есть?

Нет, — ответил я.

Ну, так я пошел. Прощевайте.

И «Сека» тихо, как пришел, так и ушел. Позже я установил, кто такой «Сека»:

Николаев Сергей Николаевич, 1954 г.р., уроженец Одессы, ранее неоднократно судим по ст.ст.144(кражи), 145(грабежи), 146(разбои), проживает в Одессе. Кличку

«Сека» получил за любовь к карточной игре под названием — «сека», в которой ему не было равных.

Раскрыв бумажку, которую передал мне «Сека», я увидел имя и кличку того, кто совершил серию краж в кемпинге — «Шыря» Сергей:

Шыряев Сергей Николаевич, 1960 г.р., ранее судимый за наркотики по ст.224, ч.3 УК РСФСР, проживающий на 2-м поселке Орджоникидзе.

Пока я пробивал по своим учетам «Шырю», зазвонил городской телефон, я поднял трубку. Звонил Прокопенко Андрей:

Саня, зайди ко мне срочно.

А я и так хотел к тебе зайти. У меня информация

«цветная» по кражам в кемпинге, — сообщил я.

У меня тоже — ответил Прокопенко.

Когда я зашел к Прокопенко в кабинет, я понял по его лицу, что у него есть что сказать. И он рассказал мне вот что — наркомана по кличке «Рябой», которого мы на днях «хлопнули» в притоне на 2-ом поселке Орджоникидзе, Прокопенко, по договоренности со следствием, отпустил под подписку, пообещав ему содействие по следствию и суду, но взамен попросил содействия в поисках преступников, совершивших кражи в кемпинге, и «Рябой» согласился. И вот сегодня «в клювике» он принес информацию о том, что кражи совершает некто «Шыря», проживающий на 2-ом поселке Орджоникидзе по переулку Брянскому, у которого «Рябой» был в гостях и видел некоторые вещи и предметы с краж у иностранцев из домиков кемпинга, приметы и описание которых ему давали.

Так что, Санек, кражи раскрыты, — на радостях закончил Прокопенко.

Очень хорошо, что у тебя появилась эта информация, потому что только что я получил абсолютно такую же «цвет в цвет», — ответил я также радостно.

И я поведал Прокопенко и Церулику, который тоже находился в кабинете, свою историю:

Вот такие вот дела, — закончил я свое повествование.

«Шырю» берем сегодня вечером, — сказал Прокопенко, — «Рябой» сказал, что вечером у него соберутся его близкие друзья-наркоманы, будут «ширево» варить. Большая часть вещей с краж еще в адресе у «Шыри», так как он не успел все распродать.

Ввиду того, что «Шыря» проживал в частном доме, на задержание взяли с собой еще несколько сыщиков. Задержание прошло быстро и практически без особых эксцессов, если не считать, что «Шыря» пытался ока — зать сопротивление и сбежать, выпрыгнув в окно, но был «остановлен». При обыске в доме у «Шыри» были обнаружены и изъяты практически все ворованные вещи с краж из домиков кемпинга, где проживали иностранцы. Кроме этого, были обнаружены и изъяты наркотики.

Совершал «Шыря» кражи один, так как боялся, что кто-то его может «вломить». Ввиду своей худой комплекции и небольшого роста, в домики проникал через форточку, которая была всегда открыта. Домики иностранцев выбирал, прогуливаясь по кемпингу. Вход в кемпинг был свободный и многие жители авиагородка приходили в кемпинг и прогуливались здесь, так что вычислить «Шырю» было трудно, тем более, что в кемпинг он заходил со стороны 2-ого поселка Орджоникидзе, где не было ни сторожей, ни администрации. Выбрав нужный домик «Шыря» следил за ним, ожидая удобного случая, когда все проживающие в нем уйдут, и тут же проникал в домик. Домики иностранцы выбирали обычно подальше от администрации в глубине кемпинга, где было тихо и больше деревьев. А это было на руку «Шыре», тем более что домики друг от друга стояли на значительном расстоянии и в тени деревьев. Засады «Шыря» вычислил сразу, так как сотрудники ОУР, изображавшие отдыхающих туристов, все равно вели себя не как настоящие туристы. «Да Вас, ментов, за версту видно», — как-то сказал мне один авторитетный жулик. «А почему так?», — задал я ему во — прос. «Так Вы ходите, смотрите и ведете себя, как хозяева Земли».

«Шыря» был осужден по двум статьям уголовного кодекса — ст.ст.224(наркотики), 144(кража) УК РСФСР, получив максимально возможный срок по этим статьям. А мы — «трое из ларца, одинаковых с лица» — получили — удовлетворение от своей работы и благодарность от начальства в виде «спасибо за работу». А дальше была опять работа — бессонные ночи, засады, погони и много других раскрытых преступлений.

В процессе работы наша троица сдружилась, и мы вместе раскрыли еще не один десяток преступлений. По одному из них впоследствии Церулик Ваня, будучи уже на пенсии, написал сценарий и снял фильм «Криминальный папа», который задумывался как сериал, в основу которого должны были быть положены истории из наших будней — будней уголовного розыска. Фильм был показан в «Доме кино» и кинотеатре «Большом». В «Доме кино», перед началом фильма, по просьбе Церулика Вани, я дал интервью, как прототип одного из героев этого фильма. Из-за отсутствия средств ни одной серии больше снято не было, а жаль — это был бы интересный фильм из жизни Ростовского уголовного розыска.

Сейчас мы все на пенсии, но встречаясь, вспоминаем как мы работали и раскрывали преступления. Мы любили свою работу и гордимся тем, что работали в уголовном розыске и были преданы этой работе. И я не сомневаюсь, что даже сейчас, через много лет, мы бы достойно, ничем не уступая сегодняшней молодежи, а в некоторых случаях и давая им «фору», могли бы работать и раскрывать преступления любой сложности и тяжести, основываясь на своем опыте и интуиции сыщика.