Трава у дома

Александр Ромонович Ким, 2021

Орбитальные лифты, грузовые челноки и прииски Гелия-3. Трудные, смешные и грустные эпизоды в амбициозной и высокотехнологической гонке за будущим. Конкуренты НАСА и Китайского космического агентства. Интервью с современниками и очевидцами событий. Репортаж от первого лица. Воспоминания непосредственных участников.

06-12 Дорога на стартовый комплекс ОЛ-1

Это на Плесецкий космодром дорога любо-дорого. Ровная, освещенная рядами светодиодных светильников и под круглосуточным мониторингом дорожных служб. Мы же мчимся по ухоженной, но все же менее востребованной трассе.

— Еще в 82-ом году ее хотели расширять, даже проектную документацию уже подписали. Но что-то там в верхах не срослось. — дядя Леша кивает на ржавые столбы по обочине дороги. — Вот и все, что осталось от тех хотелок.

Чувствуется в голосе отставного майора горечь.

— Но ОЛ-1 это же по сути была экспериментальной установкой. Наверное посчитали нецелесообразным кидать деньги в расширение.

— Ерунда! Юрий Николаевич еще Устинову доказывал, что у ОЛ-1 есть возможность модернизации, тогда полезная нагрузка выросла бы с 12 до 25 тонн. А это уже уровень Байконуровского лифта на момент 1979 года. Просто как всегда вмешалась большая политика. Ведь такие конструкции сами знаете, рациональнее ставить на экваторе. Вот носились мы с этими африканскими демократиями как дурак с торбой. Деньги, оружие, лекарства, подготовка кадров. А все для того, чтобы иметь надежные площадки для орбиталок. И что? Американцы поступили умнее просто вооружали очередную банановую оппозицию и все! Ни лояльного режима, ни денег. Все насмарку! А даже 30% от вбуханных в Африку хватило бы на модернизацию здесь в Плесецке.

Не знаю говорил ли это дядя Леша уже после 85-го тогдашнему генсеку Горбачеву (установка на гласность вроде бы позволяла), но выше майора он так и не поднялся. Значит говорил, но об этом наш герой предпочитает не распространяться."Правдоруб"так за глаза называли и называют его сослуживцы, коллеги и друзья.

Наконец мы подъехали через малый КПП к внешнему контуру орбиталки. Надо сказать, что вживую эта титаническая конструкция впечатляет. Гигантские железобетонные блоки и пакгаузы основания. Станции слежения. Вышки наблюдения и метеостанции. Противовесы и машинные залы механизмов контроля натяжения. Огромное и сложное хозяйство. Тут еще и подсветка (мода куда же без нее) постаралась. Серебристая игла тросов из углеродных нанотрубок растворяется в высоком темном небе. Ух! Умели тогда строить, чувствуешь себя как карлик на плечах атлантов.

Дядя Леша видит нашу реакцию и улыбается, мол, не вы первые. Откуда-то появляется ухоженная дворняга с ошейником, на нем медная бляха с гравировкой"Спутник". Еще одна местная легенда, точнее традиция.

— Это потомок того первого"Спутника"?

— Так точно! Иди сюда, блохастый!

Собака вежливо позволяет себя погладить. Дядя Леша дает ей какое-то лакомство.

— Еще до закладки стартовой площадки лифта Сергей Павлович в 1962 году активно вел предпроектные работы с"ящиком"(секретный научный институт) Арцутанова. Ведь после спутника именно на его ракете предстояло запустить первый этап — геостационарной базы. В череде выездов на местность Королев в шутку заметил, что объект стратегический, а собаки-сторожа нет. На что Юрий Николаевич также в шутку попросил исправить положение. Вроде бы забыли, но на следующее совещание Королев принес Арцутанову молодого кобеля. Дворняга. Назвали собакена конечно же Спутником. Вот так и живем!

Под спокойным взглядом Спутника мы проследовали в здание предполетной подготовки.

Обязательный инструктаж (для нас сделали исключение и мы прослушали лайт версию), медосмотр и проверка скафандров. Все это время телефон дяди Леши разрывался от звонков. Сразу видно человек хоть и на пенсии, но незаменимый.

— С подшефной школы звонили. Попросили провести экскурсию по территории. Надо будет все обдумать, график в этом году плотный. Ну что, орлы готовы? Айда примерять скафандры.

Одной ногой уже там. Сейчас только облачиться в облегченные"Орланы"и почти космонавт. Но по сути конечно же балласт с камерами.

— Скажите, а как здесь восприняли перестройку и прочие кульбиты 91-го? Говорят, все было непросто.

— Как бы это выразиться покультурнее. Когда в 1985-м году наш дорогой Михаил Сергеевич вдруг взял и разрешил, то чего раньше было нельзя как кран с холодной водой повернул. Начался вполне предсказуемый бардак. Первым делом свернули расширение поселка. Заморозили социальные проекты, там школу и больницу. Мол, не до экспериментальных лифтов тут. Я, мой начальник Василий Николаевич Беркутов вполне обоснованно полагали, что все эти американские танцы с бубнами про разоружение и мир, всего лишь один из многочисленных ударов по СССР. Понятно, что экономика была перегрета, что систему власти надо было менять. Но! Не так резко! Не так глупо! И конечно же космонавтика пострадала в первую очередь. Если к 1989 из 10 Буранов летало только три, остальные под улыбки заокеанских коллег отправили на консервацию — считай на убой. Когда нагрузка на Байконуровский орбитальный лифт снизилась с 200 рейсов за квартал до 89. И эти клоуны из минфина урезали и так на ладан дышащие квоты по персоналу, надбавкам и льготам. Народ побежал. Эх. Мне как пальцы без наркоза поотрубали, только не сразу, а медленно. Что уж говорить про наш недолифт с полезной нагрузкой в 12 тонн. Офицеры плакали, писали рапорты о переводе. А что поделать? Это я такой был — идейный. Из всей семьи лифт да северное сияние. А им семьи кормить надо. Так что — чума это была, а не оптимизация.

Дядя Леша машет рукой.

— Встала четкая, откалиброванная десятилетиями схема. В сентябре 89-го в кабинете Беркутова телефоны разрывались от звонков. Прибалтика, там собирали комплексы слежения и калибровки за геостанцией Ольха-33М. Душанбе, где смежники клепали блоки противовесов и металлоконструкции для работы на орбите. Иваново, там размещали заказы по спецнитям. И все спрашивали где деньги, где подтвержденные планы закупок, где график поставок комплектующих? Генподрядчики, проектировщики, смежники. Все встало колом! У Беркутова за 89 и 90-ый года было 4 микроинфаркта. Понимаете? Нет? Вот и я не понимал в чем дело… Да наверное и вся страна не понимала что к чему.

Сказать мне нечего, в то время меня даже в планах не было.

Дядя Леша проводит нас в раздевалку, где под присмотром целой команды мы облачаемся в скафандры. Теперь точно никаких иллюзий, через час с лишним мы будем на стартовой площадке космического лифта.

–Миша, как настрой?

Оператор улыбается.

— Все хорошо.

Уф! Все-таки не по себе. Теория теорией, а всякое бывает. Стоять в скафандре пусть даже и облегченном неудобно, поэтому нас провели в отдельную комнату с глубокими креслами. Так что полулежим, глядя в потолок. А что? Удобно.

Конец ознакомительного фрагмента.