Экспансия. Рой

Александр Речкин, 2008

Века развития привели Человечество к другим звездным системам. Разные пути колоний, по сути, создали новые ответвления человеческих цивилизаций. И теперь такое разное Человечество встречается с новыми формами жизни в беспредельном Космосе, шаг за шагом осваивая новые планеты и пространства..

Летописец 816. Хроники. Главный архив Земли.

…..Как и было предсказано многими пророками, эти годы наконец-то стали переломными для человеческой цивилизации.. Да, мне кажется, что теперь правильнее писать « наконец-то»...

Несколько веков развития по кругу естественного отбора, существования по принципу «выживает сильнейший», превратили все потуги человечества изменить отдельно взятый регион, страну или нацию в процветающий оазис в отличие от остальных, только благодаря смене точки зрения на один и тот же принцип в абсолютный пшик. Нет, конечно, прогресс в знаниях и технологиях никуда не делся. Ученые находили все новые и новые лекарства от болезней, космонавты исправно летали вокруг орбиты и фотографировали планеты и кометы, программисты и кибернетики постоянно придумывали новые программы и компьютеры. Монополии сменяли друг друга, в политике или в бизнесе, но принцип оставался один и тот же. Все религии, известные этим векам предоставляли право на существование известным категориям человека: «высшим», «низшим», «своим» — верующим в конкретную Истину, «чужим» — еретикам, богатым и бедным, святым и падшим. Однако, «застыть» человечеству на такой фазе развития не давали два фактора. Первый из них был продиктован самой человеческой сущностью — человек имел ужасный недостаток — быть любопытным и все и вся примерял на себя. Извечный вопрос «Почему?» в разной форме (Почему так? Почему именно он, почему это произошло? И другие версии), постоянно заставлял искать ответ на него отдельных индивидуумов или даже целые организации. В социальной сфере количество накопленных человечеством материальных ценностей и ресурсов привело к значительному увеличению класса желающих их получить: помните, древние учебники по основам коммерческих технологий — спрос рождает предложение и наоборот?

Вторым фактором стало осознание человечеством конечности собственных планетарных ресурсов. Никаких новых источников серьезней цепной ядерной реакции, к тому же плохо контролируемой, люди науки в то время не могли предложить. И тогда человечество с демоническим рвением принялось делить, распределять, перерабатывать и перепродавать наиболее освоенный тип энергоносителя: нефть. Разумеется, нынешний школьник первых трех тритаймов¹ недоуменно пожмет плечами: мол, а что, антивещество? Гравитация? Геотронная² энергия? ну хотя бы фотон? нет? Интересно, а как работали их коммы? На ядерной энергии — и тут школьник должен усмехнуться и убежать по своим делам, не заинтересовавшись древним миром…

Что происходит, когда что-то делить начинает кто-то ВСЕГДА живший по принципу сильнейшего? Правильно. С такой же частотой, т.е. ВСЕГДА, возникает определенное количество недовольных этим распределением и, соответственно, распределяющим. Так и случилось при распределении рынков «черного золота» — нефти — и когда масса недовольных самоуправством достигла критической, разразилась первая война. Эта война получила название Черной — по цвету продукта, ставшего ее причиной. Наиболее развитые страны, пользуясь продвинутыми технологиями современного вооружения, жертвуя многими жизнями своих солдат и вообще несчетным количеством населения стран, на чьих землях располагались наиболее важные источники нефти, на короткое время получили власть над большей частью запасов на планете. Это стало мигом их славы и началом их мучительного конца.

К сведению тех, кто не вникал в историю тех веков, должен напомнить, что в то время генные технологии находились в зачаточном состоянии. Никто не мог выбрать себе цвет глаз или волос, «подправить» конституцию еще до рождения, удалить гены врожденных заболеваний и т.п. Человек рождался таким, каким его в тот момент предполагала увидеть природа, и каким его заложили (и какие) родители. НА планете присутствовало три основных типа внешнего облика человека: европеоид (белый — по цвету большинства представителей расы), африканский (черный тип кожи) и монголоид (азиат, явный представитель которого имел, как правило, смуглый, но недостаточно черный и не белый цвет кожи — «желтый»). Под воздействием средств массовой информации того времени — представьте, это не нетньюсс! (нетньюсс — планетарная новостная служба — прим автора). Позволяет не только получать новости буквально немедленно и на любом доступном трансмиттере, способном справиться с голосигналом, но и отслеживать источник, автора репортажа и даже комментировать немедленно по просмотру — недоступно было только редактирование. Тем не менее, некоторая часть умельцев более позднего времени научились проникать в информационные сети нетньюсса. В конечном итоге были введены определенные санкции против таковых умельцев и путем достаточно жестких мер удалось прекратить такое, мягко говоря, несанкционированное редактирование новостей.) большая часть из которых контролировалась теми же «развитыми» и хорошо вооруженными государствами, население планеты считало этот тип стран и рас отстающим от общего уровня развития цивилизации. И конечно, выступало за то, чтобы «более развитые» страны взялись за перераспределение сырья. И, конечно же, население «желтых» стран, будучи несогласным с подобным решением вопроса, а тем более с попранием всех человеческих прав после первых сокрушительных поражений, превратило борьбу за сырьевые источники в войну за защиту собственных человеческих прав. Так, спустя всего пять с половиной годовых циклов разразилась вторая и последняя война. По аналогии с предыдущей, она получила название Желтой.

Если первая война унесла множество жизней простых людей и солдат, разрушила некоторое количество промышленных объектов, в том числе имеющих экологическое значение, что, в свою очередь, привело к вспышкам эпидемий новых и старых болезней и гибели еще большего количества людей, то жертвами второй войны стали старые производственные технологии. Разумеется, это так выглядит отсюда, из верхушки столетий — 2326 года….

Интеграция рас и национальностей на планете Земля на тот момент уже была выше всех пределов. В любой стране на вполне присутствовали в большом количестве представители любых рас. И этот фактор дал возможность восставшим народам «третьего мира» (именно так их заклеймили монополисты, правящие миром) проникать во все святая святых стран — агрессоров. И так как движущей силой считались деньги, то и главные удары так или иначе приходились именно на те предприятия, заводы и корпорации, прибыль которых и приводила в движение весь механизм захвата и перераспределения ресурсов армиями развитых стран. Так нашли свой конец многие МЕГА имена, которые для нынешних поколений словно бы никогда и не существовали: ПиСиКОЛА, МАКДОдс, ВестМинистрество, АйБиЭмЭн, Виноус корпорейшн. Семь лет противоборствующие стороны наносили друг другу удары, и в мире еще сохранялся какой-то паритет сил на войне, но на восьмом году чаша весов склонилась на сторону представителей «желтых стран».

Как ни странно, разгром основных источников материальных ресурсов привел не только к отрицательным последствиям в мире науки и прогресса. Население наиболее развитых стран, в результате стало дробиться на тех, кто еще воевал с противником, и тех, кто считал войну бессмысленной. Подобное разделение привело к еще более глубокой дезинтеграции: все страны, имевшие в названиях слова поименование других стран либо символ объединения в прошлом каких-либо государств и национальностей немедленно превратились в два или несколько территориально и впоследствии декларированной экономически независимых регионов. И те исследования, которые ранее проводились институтами в интересах, направляемых исключительно крупными корпорациями, теперь проводились в совершенно независимой ни от кого манере. Часть научных данных была утеряна, часть направлена на совершенствование вооружений, и в результате на некоторое время в научном мире воцарился хаос. И именно из этого послевоенного хаоса ученые-самородки, впервые получившую свободу от навязываемых принципов работы за прибыль и появились первые настоящие бриллианты. В течение последующих 10 лет после окончания в 2050 году Желтой Войны были совершены важнейшие научные открытия, которые изменят все мировоззрение человечества и приведут к происходящим в наше время событиям.

Первым бриллиантом стали научные эксперименты Эбана Доральтона в 2061 году с генной структурой. Им был найден простейший путь влияния на порядок хромосом в наборе человеческих генов, в результате которого стало ясно, что на многие ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ факторы можно влиять заранее, до появления человека на свет, в период между зачатием и родами. Не поддавались влиянию только внешние факторы — уровень интеллекта и воспитания формировался внешней средой, родителями одновременно с физиологией. Таким образом, Человек пришел к выводу, что любые притязания на главенство одних рас или национальностей над другими, а также исходящие из этого религиозные и иные предрассудки и доводы бессмысленны в принципе. Под влиянием этих результатов даже появились первые группы людей, провозгласивших равенство рас и полов и сделавших это жизненными принципами. В будущем именно они станут основой новой религии: Мегаматрикс.

Следом за Доральтоном свой алмаз нашел Сэмюэль Вернан (2068 год) — в результате экспериментов над физическими свойствами новых материалов он получил вихревые токи, свойства которых привели к появлению особого электромагнитного поля. Конструкция из новых материалов располагалась на электронных сверхточных весах для наблюдения за изменением структуры вещества и, как следствие, его веса. Обнаружив отклонение веса в сторону уменьшения, Вернан сначала решил, что материал получает меньшую удельную плотность за счет изменения межмолекулярных связей, однако, поиски «потерянного веса» и соответственно выделившейся энергии ни к чему не привели. В результате упорных исследований стало ясно, что вес уменьшался не за счет изменения структуры вещества, а за счет электромагнитных полей, вступавших в противодействие с силой земного притяжения и приподнимавших конструкцию над поверхностью весов. Остальное стало лишь делом техники — изучить, какие именно свойства материала и какие именно наведенные токи надо использовать, чтобы получить подобное явление — так появился первый антиграв.

2069 — получен сверхпроводник. Группа ученых их Новоказани выработала с помощью космических технологий материал, использование которого в информационных сетях позволило увеличить скорость передачи данных до сотен Терабайтов в миллисекунду (надо проверить, сколько это).

2070. Создан кристалл-ретранслятор, с помощью которого обычный видеосигнал превратился в голографическое изображение. Впоследствии от этой технологии отказались, но именно она дала толчок развития головидению и вместе с сверхпроводником зародило первые идеи создание нетньюсса.

2072-2073. Ученые университета Нью-Нью-Орлеана создали экспериментальную установку расщепления электронов. Эксперименты продолжались в течение шести лет и, в конечном итоге, наука получила источник питания в сотни и тысячи раз мощнее всех известных на то время атомных станций. Надо отметить, что во избежание трагических экспериментов над ядерной энергией в 1945 году надо островами Хиросима и Нагасаки, вокруг экспериментальной установки расположили 20 (!) военизированных формирований разных стран по охране технологии от несанкционированного использования в целях убийства.

Впереди еще были открытия новых материалов для создания элементов питания маленьких размеров, защитные покрытия для использования в ракетостроении, новые технологии связи и многое другое. Бурное развитие науки в столь важных сферах человеческого знания не могло не привести к определенным изменениям в социальной идеологии сообщества населения планеты Земля.

На основе первичного равенства рас и национальностей появилась теория, гласившая, что жизнь на планете, во всех ее прекрасных и ужасных проявлениях, находится в прямой зависимости от состояния определенного равновесия в ноосфере Земли. Согласно этим новым идеям, удача и успех, добро и зло, жизнь или смерть управлялись определенным соотношением «частиц добра и зла», витающим в атмосфере и за ее пределами вокруг планеты. Каждый хороший поступок или коварное зло, совершенное отдельно взятым индивидуумом вносило определенный диссонанс в равновесие между положительными и отрицательными частицами, витающими вокруг Земли. Если равновесие нарушалось, то для компенсации его в другой части ноосфера происходили направленные события с каким-либо отдельным индивидуумом или группой таковых. Таким образом, убийство в одной стране могло спровоцировать открытие некоей вакцины от измучившей людей за многие века болезни. Получили объяснения прежде недоступные для понимания факты существования неких энергетических аур вокруг человека, везения или невезения и так далее. И тогда человечеству было объявлено: вот это самое равновесие неких частиц и есть то самое Божество, в которое необходимо уверовать раз и навсегда, что именно вот эта теория и есть истина в последней инстанции. В дальнейшем и эта теория Божественного Равновесия претерпела существенные модификации, и даже пережила возврат к некоторым постулатам из прежних религий, но пока именно она была наилучшим объяснением всего сущего. Новый Бог людей обрел имя: Мегаматрикс.

Ненаследственный летописец 816, год 2326.

СОБЫТИЯ.

…Двери разъехались с противным скрипом, когда в рубку вошла Иолайя. «Сколько раз уже просил техников посмотреть приводы дверей, это же невозможно слушать!» — за почти полгода в полете каждый звук внутри замкнутого пространства приобретал собственные черты, практически неотделимые от самих объектов, в чьей пустоте они звучали. «Мы терпим звуки, как наши предки терпели домашних животных». Только вот именно этот звук, по мнению Барта, больше соответствовал кухонным тараканам, от которых следует избавляться. «По возвращению подам рапорт начальнику службы о разгильдяйстве его техперсонала, если не устранят скрип в течение двух дней!» — подумал Барт. С этой мыслью он потянулся с поворотом в сторону вошедшей женщины. Вчера был предпоследний день нахождения в гиперпространстве ном прыжке; они отметили это обильным возлиянием драпса³. Пить в последний день перед выходом из гипера не рекомендовалось, т.к., несмотря ни на какие ухищрения специалистов, стимуляторы, уничтожающие последствия потребления хмельного, все же оставляли следы собственного воздействия на организм человека.

Развивать эту мысль дальше не хотелось. На лице Иолаий было примерно тоже выражение, что и у него, однако, где-то в самых дальних уголках своего сознания она нашла возможность послать ему лёгкую улыбку. Которая, впрочем, исчезла так же быстро, как и появилась. Бортовой компьютер вежливо поздоровался с Иолайей:

— Здравствуйте, штурман!

— Привет, Шпала. — Это название они, не сговариваясь, дали недавно полученному кораблю класса Территориальных Разведчиков Интеллидженс Пауэр 3, на котором они сейчас и возвращались с очередного разведывательного полета к планете в системе Проксима-ХI. Среди территориальных разведчиков было принято сразу давать имена новым кораблям, снабженным искусственным интеллектом — компьютером, работающим почти на грани возможностей человеческого мозга. Достичь равенства не представлялось возможным, поскольку возможности генной инженерии уже давно предоставляли человеку шанс использовать свой мозг на полную силу, а кибернетика и программирование пока не могли достичь такой скорости взаимодействия проводов и контактов компьютера. Имя корабля переходило вместе с ним даже в случаях, когда экипаж по различным причинам, менялся. Даже возник некий ритуал представления командира корабля и корабля, проходивший всегда тет-а-тет. Насколько было известно Барту со времени его службы в космической пехоте, командиры боевых кораблей Империи также придерживались этого ритуала.

Барт потянулся в кресле.

— Кофе, Штурман? Еще кофе, капитан?

Кофе. Изумительный напиток. Даже прогресс не смог изменить сколько-нибудь этот чудодейственный дар плодов кофейного дерева. Большинство сортов кофе сохранились и по сей день, и владеющие плантациями настоящих кофейных деревьев были испокон веков богатыми людьми, использовавшими маленькое пристрастие человека к напитку для зарабатывания больших денег.

На протяжении всего обратного пути Барт не покидало ощущения блаженного покоя. Еще бы. Его планета нуждалась в новых территориях. Сразу же после переселения первых групп колонистов, прибывших на Гентор 1, руководство первой Земной Колонии⁴ организовала группу ученых для изучения всех стратегических запасов сырья, территорий, водных и лесных ресурсов, анализа полученных данных и определения дальнейшей стратегии. На первый взгляд, Гентор 1 обладал всеми необходимыми запасами: леса еще изобиловали дичью, которой на Земле давно уже не существовало, вода еще изумляла своей чистотой и прозрачностью. В водоемах водилось множество рыбы, а воздух был свеж и не содержал никаких вредоносных примесей. Руды разных металлов находились на не столь уж большой глубине и нефти для использования в механизмах первичного терраформирования, сконструированных на Земле, было достаточно. Однако вывод ученых был однозначен — надо практически немедленно приступать к поиску новых территорий. Причины были просты: первая — согласно «декларации Колониста» любым вновь открытым или давно освоенным колония человечества запрещалось вводить какие-либо ограничения на въезд соплеменников на свою территорию, за исключением чрезвычайных ситуаций, смертельных вирусов или социальной ненадежности прибывающих. Мотивация отказа во въездной визе должна была быть очень серьезной. И, разумеется, в первую Колонию хлынул вторичный поток мигрантов с прародины. Вторая причина была демографической — на планете, заселяемой сообществом, объединенным общей целью освоения, не раздираемой (пока что) внутренними междоусобицами, с единой религией и отсутствием национальной розни, не ожидалось войн. Подготовленные к первичным тяготам жизни на незнакомой планете, люди имели достаточный запас антивирусных технологий и веществ, что значительно снижало шансы возникновения эпидемий, уносящих огромное количество жизней. Так что ожидался огромный прирост населения и очень низкая смертность. Так и был сформирован сначала отряд, а потом дивизион Территориальных разведчиков, полноправным членом команды которого и являлся Барт. Корабли этого отряда имели доработанные лаборатории для проведения множественных анализов внешней и внутренней среды на исследуемых планетах, и снабжались некоторыми образцами техники, которые предполагалось использовать в процессе изменения поверхности заселяемой планеты — терраформирования. В этом отсеке хранилось необходимое оборудование для анализа почвы, атмосферы, всех присутствующих элементов, несколько роботов для работ с породами и ремонта корабля, парочка дроидов для изучения влияния силы притяжения и других явлений на организм человека. Дроиды были просто напичканы химическими анализаторами, датчиками и сервоприводами, имитировавшими чувствительность к нагрузкам, температурам, световому спектру и т.п. человеческого тела. В голове хранился блок памяти, куда записывалась вся полученная с датчиков информация.

Смеха ради, конструкторы заложили дроидам голосовой аппарат, и модулятор, способные выдавать короткие фразы при соответствующих условиях, типа:

— Командир, здесь просто пекло! Когда, наконец, вы разберетесь с этими бездельниками из отдела климатического обслуживания?!

Или

— Кибертехники, я не выйду на поверхность, пока вы не переставите мне новый сервоблок в плечевом суставе — как, вы думаете, я понравлюсь местным девушкам с такой осанкой?! И т.п.

Разумеется, фразы нужно было предварительно запрограммировать, и самый хохот поднимался, когда использовался голос кого-либо из самых ворчливых членов экипажа, как правило, боцмана или командира боевой части…

Он уже дважды вылетал на самостоятельные задания, но два первых полета не принесли ожидаемого результата — планеты не были пригодны для освоения человеком. Одна из них была значительно меньше требуемого размера. Ошибочное предположение о размерах планеты было составлено на основе анализа спектральных данных, говоривших о достаточной массе планеты, а на самом деле этот кусок материи шарообразной формы в космосе представлял собой странные и неизвестные доселе науке последствия физических процессов — высокую удельную плотность создавало сверхтяжелое ядро планеты. Какие процессы там происходили, разведчику с его небольшим для таких задач набором аппаратуры, дознаться не удалось, но было очевидным, что нечто заставляет вещество ядра планеты сжиматься, увеличивая тем самым удельную плотность, и что и было обнаружено при спектральном анализе. Что могло бы произойти в обозримом будущем, достигни масса вещества ядра критической — не хотелось даже представлять. Удаленность планеты не давала возможности проверить точнее, а остальные данные говорили о возможной пригодности планеты под заселение, и было решено направить туда разведчиков. Разочарованию Барт, впервые вылетевшего в самостоятельное задание, и встретившим непригодную планету, просто не было границ. Вторая планета встретила разведчика более благожелательно. Пилот и его специалист по терраформированию, она же штурман по совместительству, потратили два месяца, перемещаясь по территории и пытаясь оценить происходящие с климатом изменения. К сожалению, и здесь выводы были не утешительные. Планета Фиор 3 в созвездии 234DF имела слишком растянутую эллиптическую орбиту. К тому же на форму эллипса ее орбиты влияла сила притяжения одной из соседних планет, находящейся слишком близко. В точках своего перигея относительно Солнца 234DF она была на достаточном расстоянии от местного светила и на ней буквально расцветали крайне разнообразные формы флоры и даже кое-какой животный мир. Однако возникающий озоновый слой, дававший жизнь живности Фиора, постепенно сгорал по мере приближения к точке апогея, и цикличность всех преобразований была довольно трудно поддающейся описанию. Из жары в крайний холод, граничащий с температурами на Юпитере в Солнечной системе… нет, и эта планета была предварительно отвергнута для заселения.

И вот — удачный вылет. Проксима XI давала своей планете, четвертой от Солнца, все шансы на заселение. После двадцатидневного осторожничания, проведения анализов на все известные пробы микроорганизмов и химических анализов почвы и всех доступных веществ на поверхности и даже в ее глубине. После введения тысяч и десятков тысяч данных через интерфейс выводы бортового компьютера, специально доработанного для решения подобных задач, оказались просто изумительно положительными: сухой фразой, высветившейся на голомониторе БК он сообщил — «вероятность выживания вида 100%». Хотя… уже через три дня пребывания на планете Иолайя и Барт стали обходиться без скафандров, кислородных фильтров, а через пять дней перестали носить с собой и счетчики Гейгера. Спустя месяц после приземления их посадочного зонда, сработавшего лоцманов в незнакомой звездной гавани Пилот и Штурман устроили себе три дня абсолютного отдыха. Однажды утром, когда Иолайя расчесывалась перед зеркалом после душа и торопливо диктовала БК меню завтрака (кофе, баночка йогурта, блинчик с джемом, нежирное молоко и — пожалуйста, Шпала, джем не киви, а брусничный, запомни, хорошо? — как после такой еды они могут еще и работать весь день?!) Барт, притворившись, сонным голосом сообщил ей из внутреннего коммуникатора:

— Иожись спать, И.

— Ба-арт? Я не ослышалась? — она наклонилась к комму, решив, что из-за шума ионной сушки она чего-то недопоняла.

Дверь ее каюты неслышно отъехала в сторону. Сонливости в голосе как не бывало:

— Нет. Ты не ослышалась.

— Тогда что ты здесь делаешь в такую рань?

Как ни странно, несмотря на давно установившиеся близкие отношения, они, по какому-то молчаливому согласию, спали в разных каютах. Работали, ели, занимались любовью — и спали порознь. Этого никто и никогда не говорил вслух, но почему-то установилось раз и навсегда.

Разведчик улыбнулся, подумав об этом.

Были и еще мелкие, но почему-то важные для них мелочи. Например, несмотря уже давно распространившийся и повсеместно популярный ионный душ, устраняющий малейшие намеки на бактерии или грязь на теле человека, они, не сговариваясь, попросили техников установить в их каютах обычный водяной душ. Обрабатывать воду после использования синтезатору не составляло проблем, и никто не стал возражать. И таких взаимных совпадений было не так уж и мало.

»Все-таки молодцы ребята, психики (жаргонное название специалистов отдела по психоконтролю)» — в который раз Барт положительно отозвался об этой службе. Их отношения с Иолайей… он был просто рад ее видеть каждое утро. И, как внутренне он подозревал, это было одним из лучших факторов в его непростых заданиях.

— мне надо подготовить все к предстоящему дню, вот и встал пораньше.

— Барт… что ты мне говоришь? Я забыла перенести результаты анализа из дроида в БК? Мы не успели прописать микрограмму анализа листьев того, хм, деревца на берегу реки? — подозрения одолевали женщину.

— Ну же, Барт! — в эту минуту она была особенно… «какое же слово подобрать? Интересна? прелестна? обворожительна?» — Барт подыскивал слово, не отводя от штурмана взгляда. Он видел перед собой молодую женщину, чье тело, по его меркам было совершенней всех виденных им ранее. Прямые, не переразвитые физической нагрузкой во время космофлотских тренировок, плечи. Тонкая шея. Маленькая жилка на самой середине шеи начинала учащенно биться, когда он прижимал ее к себе несколько дольше, чем требовалось. Почти идеально круглая и ровная, чуть несимметричная грудь с маленькими темно-коричневыми сосками. Узкая талия. Родинка, чуть ниже пупка, но выше места, где начинались волоски на слегка выпуклом животе, приводила его в восхищение всякий раз, как открывалась его взору… Бедра словно…

Стоп. Дальше все могло сильно сдвинуться во времени и пустить все планы дня под откос. «Восхитительна!» — сегодня этот эпитет показался Барту наиболее подходящим. Как и все мужчины, он так и не догадался произнести этого вслух.

— Барт! Барт, Святой Мегаматрикс! Да отвлекись же ты наконец! — объясни, что ты там запланировал.

Капитан неохотно вернулся на грешную землю из соблазнительных мечтаний. Он уже открыл рот, чтобы все выложить, но вспомнил, что сюрпризы из его плана еще не закончились, и посторонился, пропуская вперед дроида.

Человекообразная машина шагнула в проем и вдруг голосом боцмана Драпинга с учебного корабля произнесла:

— Коснулся Солнца луч

Капли росы на лепестке.

Ты прекрасна.

Барт превратился в каменную статую от негодования.

— Эй, фигова железяка! Я велел тебе использовать японский язык и голос Лучано Паваротти! А ты что сделал?

Дроид молчал.

— Нейтрализовал бы тебя Мегаматрикс! Дроид ТФ 17! Ты меня слышишь?

— да, капитан.

Разумеется, не наделенные сколько-нибудь серьезным интеллектом Дроиды не понимали иного обращения, кроме как по номеру.

— я велел тебе использовать японский язык и голос Лучано Паваротти, почему ты не сделал этого?

— голос Паваротти — отсутствует в фонотеке. Японский язык — мной проведен анализ состава экипажа и лиц, понимающих языки Прародины, не обнаружено. Японский — отнесен согласно положению о мертвых языках — к древним средствам общения людей Прародины. Извините, капитан.

— ладно, действуй дальше. — Спорить с машиной было бесполезно. Ну, как этой железяке объяснить, что звучание на японском языке могло произвести больший эффект, а перевод всегда можно сказать позже?!

Иолайя едва сдерживалась, чтобы не захохотать, видя рассерженное выходкой дроида выражение лица капитана.

Дроид послушно перешагнул порог каюты и шагнул к Иолайе. Надо заметить, что фраза столь тонкого содержания, сказанная голосом всем известного боцмана учебки территориальных разведчиков, сопровождаемая жужжанием сервоприводов дроида и возмущенными воплями командира произвели на нее неизгладимое впечатление: они упала на полку, служившую экипажам кораблей кроватью, и с трудом сдерживалась от распиравшего ее приступа смеха…. Увидев приблизившегося дроида, женщина постаралась взять себя в руки, а потом и вовсе заинтригованно затихла, попеременно переводя взгляд с пилота на дроида.

Старательно жужжа приводами коленей и локтевых суставов, дроид опустился на одно колено, и почти картинным жестом протянул из-за спины букет разноцветной местной растительности, которую, при некотором приближении, можно было бы назвать подобием земных цветов.

В этот момент выражение ее лица переменилось:

— О, какая красота!

Распахнувшееся в это время полотенце на теле женщины отвлекли Барт ото всех иных мыслей, и только усилием воли командир вернулся к происходящему.

— у нас сегодня первый день трехдневных каникул, Иолайя.

— да? Чего ж ты меня заранее не предупредил? Я бы не устанавливала тайматор на утренний сигнал, — и тут же осеклась, — Барт, все это так…. Неожиданно и приятно. Прости. — Она улыбнулась.

За эту улыбку он прощал ей все. Ну, или почти всё.

— Жду тебя через сорок минут на площадке перед кораблем. Все готово.

Следующие три дня пролетели, как во сне.

Утром того же дня они вдвоем встали на гравиплатформу, служащую для перемещения на небольшие расстояния по планетам, и двинулись в сторону близлежащего озера. Барт предусмотрительно захватил с собой плотный чехол для комплекта оборудования, коробку с едой, которую он долго ждал из окна выдачи БК. Ему стоило немалого труда объяснить всезнающему компьютеру, что такое шоколадное печенье. Он и сам-то не ел такого никогда, а лишь слышал от своего деда, как они любили есть эту штуки и из чего они сделаны… Так что. Кроме стандартного пайка, предусмотренного программой БК для особо торжественных случаев (которую тоже пришлось выпрашивать — проклятый компьютер!), в корзине лежали также — синтезированная настойка кизила — Барт не знал, что такое кизил, но доверял вкусу и знаниям программистов БК, — фрукты, шоколадное печенье, много разных мелких консервированных овощей и фруктов и.. для остального «и» на гравиплатформе стоял дроид, готовый отправиться на корабль и привезти все, что спросил капитан или штурман.

Потом было восхитительное купание в девственно чистом озере. Стоя на берегу и все еще глубоко дыша от дальнего заплыва, Барт наблюдал за выходящей из воды женщиной, изумительно гибкой и сексуальной в стекающих каплях и отблесках восходящего Солнца Проксимы XI.

Хотя окружающий мир довольно резко отличался в визуальном восприятии от привычного им пейзажа Гентора 1, это нисколько не умаляло некоего ощущения эксклюзивности происходящего, родственности душ присутствующих мужчины и женщины.

Они сливались в экстазе снова и снова. Прекрасный пейзаж, изумительный воздух, купание, вино, фрукты…и снова волшебное чувство восторга-полета-счастья-преданности-любви-неповторимости….

Через примерно 10 часов такого времяпровождения⁵ Иолайя запросила пощады:

— слушай, а что еще у нас по программе?

Тогда Барт велел дроиду забрать все с берега озера и пригнать сюда гравицикл. А потом — отправляйся на корабль, провести самообслуживание, готовность к запуску — двое местных суток. Дроид развернулся и уже вдогонку летящему гравициклу пилот услышал: — есть, капитан.

Что-то не понравилось Барту в этом «есть, капитан». Не мог дроид сам по себе крикнуть вслед быстроходной машине такую фразу… но эндорфины не дали мозгу мужчины довести мысль до конца.

Они еще почти три часа катались надо поверхностью планеты, рассматривая девственные пейзажи озер и лесов, холмов и кристаллических наростов над кратерами старых гейзеров. Наросты сами по себе ничего особенного не представляли, но вот природой сложившиеся формы давали просто бесконечный простор для фантазии над формами.. один раз Иолайя задержала взгляд на форме одного кристалла дольше обычного. Барт пригляделся и не сообразил, над чем думает женщина. Заметив вопросительный взгляд, штурман перевела глаз на уровень чуть ниже талии мужчины, и… Барт возмущенно фыркнул — ишь, ты! — и на повышенной скорости направил гравицикл в сторону корабля.

Невдалеке от корабля Иолайя попросила опустить ее на поверхность.

— я прогуляюсь. Сегодня замечательный день.

Барт кивнул и двинул машинку на малой скорости в отсек приема. Иолайя вернулась только через сорок минут. Поспешивший к ней пилот был слегка отстранен, что вызвало у пилота некоторое изумление, и, сославшись на усталость, женщина отправилась спать в свою каюту.

Позже Капитан вспомнит это эпизод, и найдет объяснение странному поведению штурмана.

— Еще кофе, капитан?

— Да, Шпала, не откажусь. — голос БК вывел его из теплых воспоминаний на светлую поверхность напольного покрытия в капитанской рубке.

Из окна подачи выполз поднос с дымящейся чашкой.

Шпалой они прозвали корабль за его форму вытянутого параллелепипеда, которую они видели, находясь в смотровых залах верфи на орбитальной станции Земля 4, где собирали это новое чудо техники. Когда-то, увлекшись историей транспорта, Барт нашел описание некоей машины, двигавшейся по земле по выложенным металлическим конструкциям. Машина была снабжена движителем на электроэнергии (Великий Мегаматрикс — только вдумайтесь — ЭЛЕКТРОэнергии!) и имела прицепное устройство, к которому цеплялись коробки на колесах, движущихся по тем же металлоконструкциям. В этих коробках размещали грузы и пассажиров. Именно там Барт узнал, что для выравнивания выложенных металлических линий на земле использовали специальным образом обработанные деревянные бруски, и даже обнаружил рисунок и название: шпала. Так и получил свое новое имя разведывательный корабль предпоследнего поколения. Сейчас планета Земля превратилась в просто огромный космодром, из бетона и металлопласта, со всеми необходимыми службами, гостиницами для персонала и космолетчиков, а большая часть населения, занятого другими профессиями, давно переселилась на другие планеты, освоенные человеком и его машинами. Но Барту нравилось размышлять о старине и оставлять некие отметины об этих размышлениях о своей причастности к прошлому, которые присутствовали бы и в повседневной жизни. Иолайя не возражала, а только негромко хмыкнула, когда Барт назвал ей имя корабля и объяснил его происхождения. «Шпала, так Шпала», — сказала она, помолчав.

Иолайя медлила с ответом на вопрос компьютера о кофе, но потом все же произнесла:

— да, давай чашечку. НЕ делай его сладким только, хорошо?

— да, Штурман. Капитан, до выхода из гиперпространства 18 часов 14 минут.

Собственно, в этом напоминании Барт не нуждался. Он находится здесь именно для того, чтобы проверить правильность заданных координат выхода из гипера, сверить их с теми данными, которые компьютер уже имел на предмет текущего местоположения корабля относительно точки входа. И эта проверка тоже стала скорее формальной обязанностью: все расчеты производили штурманы, а Иолайя всегда демонстрировала великолепную точность и отличные навыки использования бортового маршрутизатора. Это был третий их совместный полет, все три раза они летали на этом корабле и входили в гипер более двадцати раз, двигаясь в поиске планет, и никаких проблем не возникало. Собственно, проблема могла возникнуть лишь в двух случаях. В одном из них штурман вводил ошибочные данные входа-выхода в гиперпространство и тогда командир имел возможность установить на маршрутизаторе функцию записи; по прилету, ошибка штурмана становилась предметом разбора на полетной комиссии. Или же командир мог задать команду информирования его до произведения записи и мог либо сохранить запись, либо сделать разбор ошибки штурмана самостоятельно, тем самым принимая ответственность на себя. В большинстве экипажей, вне зависимости от предназначения космолета, командиры старались сохранить за собой право решать судьбы экипажа — так существовала возможность создать более сплоченную команду. На судах малых классов, таких, как этот Территориальный разведчик команда состояла из 2-3 человек и подбором ее занималась специальная комиссия психоконтроля. Надо отдать должное, ребята из ее отделов дело свое знали и ситуаций, когда экипажи малых судов разваливались по несоответствию характеров, почти не случались. Говорят даже, что некоторая часть командования космофлота, имевшая доступ к базам данных и программам отбора, исподволь использовала этот самый доступ в сугубо личных целях — например, проверка совместимости с будущими женами или молодыми любовницами…что было строжайше запрещено законом. Именно за эту характерную особенность комплекс программ по подбору экипажей малых судов и получил заштатное название «Сваха».

Согласно этим программам, на борт кораблей подбирались, как правило, разнополые командир и штурман. Связи между ними не запрещались и даже в некоторой степени поощрялись во избежание психологических и физиологических перегрузок из-за отсутствия удовлетворения физиологических потребностей в длительных полетах, в условиях тяжелого ничегонеделания в периоды нахождения в гиперпространстве. Запрещено было лишь зачатие детей. При посадке на корабль оба члена экипажа проходили медицинское обследование, которое должно было подтвердить присутствие каких-либо противозачаточных средств в организме обоих партнеров. В случае нарушения экипаж немедленно снимался с программы полета и расформировывался.

Так что как правило, проблемы непрофессионализма внутри экипажей малых судов почти не существовало.

Другой опасностью гиперпространственных прыжков был совершенно непредсказуемый фактор: присутствие физических объектов в точке выхода корабля. Если масса объекта превышала известный параметр (эквивалент массы небольшого метеорита, примерно 36 сантиметров в диаметре со стандартной плотностью звездного вещества), то гибель корабля была гарантирована. Даже военный маршрутизатор, снабженный сверхточным датчиком Флюрати, мог определить во время нахождения корабля на границе гипера присутствие масс в точке выхода лишь за интервал времени не более 12,34 секунды. Таковая ситуация не могла быть предсказана штурманом или командиром, поэтому штурман являлся во флоте некоей мистической личностью, обладающей (или не обладающей — и тогда не живущей долго) значительной везучестью. Именно поэтому среди космолетчиков было большинство последователей религии Биовитая.

Иолайя потрепала Барт по ежику на макушке, проходя к штурманскому креслу. Мрачные мысли командира мгновенно улетучились.

— Шпала, выдать координаты выхода на проверку!

— Принято, штурман. Капитан, координаты на главном мониторе.

Барт повернул голову слегка влево, протянул левую руку, прикоснулся к замерцавшему в верхнем углу голомонитора прямоугольнику и «потянул» его поближе для увеличения масштаба. Глаза пробежали по ровным строкам четырехмерной системы координат. Барт сверил данные с записями на персональном блоке управления командира и удовлетворенно кивнул. Нажал кнопку конфирматора и положил правую ладонь на табло сканера справа от себя для подтверждения согласия с полетными данными. Сканер сменил цвет на зеленый и квадратик на голомониторе погас.

Теперь предстояло провести некоторые работы по проверке настроек гипердвигателя и маршрутизатора. Этот регламент работ соблюдался неукоснительно, иначе малейший недочет в работе линейных и нелинейных систем мог привести к изменению точки выхода. А попасть в малоизученные системы звезд на неизвестном удалении от родной планеты не хотел никакой экипаж. Барт встал и направился в отсек гипердвигателя. Работы там хватало минимум на три-четыре часа, необходимо было удалить любой мусор из герметичных сегментов корабля, где располагались двигатель и маршрутизатор, даже человеческий волос, попавший на поверхность петли Мебиуса, расположенной в самом сердце двигателя практически открыто, мог привести к непоправимым ошибкам относительно точки выхода из гиперпространства. Когда двери отсека с легким шипением закрылись за ним, Барт вздохнул, и начал надевать костюм технического обслуживания.

За работой время текло незаметно. Убрав инструмент и сняв костюм, разведчик прошел во внешний тамбур отсека гипердвигателя и задал программу проверки чистоты отсека, которая проверяла отсутствие посторонних предметов внутри отсека. Проверка занимала 10-15 минут, но требовала внимательного наблюдения за показаниями на мониторе. Когда проверка закончилась, Барт направился в рубку. Согласно внутреннему регламенту, штурман в это время оставалась в рубке выполнять обязанности капитана по проверке всех остальных систем для пилотирования в условиях нормального пространства на фотонных или антигравитационных двигателях. Услышав скрип дверей на входе в рубку, Иолайя повернулась и послала изумительную улыбку командиру. Им было по 32 года, но Барту иногда казалось, что Иолайя какими-то восьмыми и десятыми чувствами могла читать мысли напарника и угадывать их с завидной точностью.

— Кэп, сегодня ты побыстрей справился? Не терпится домой поскорей? — она нарочно опустила полную форму «капитан» — длительное задание подходило к концу и несколько упрощенные формы обращения могли быть прощены.

Но вот тон второй фразы почему-то не понравился Барту. Полет всегда требовал определенных моральных усилий, и, словно чувствуя это, Иолайя никогда не позволяла себе добавить даже каплю раздражения в любой вопрос по любой теме. Барт отнес это на счет некоторой усталости и избытка стимуляторов после бессонной ночи.

— да, — Барт сел в кресло.

— что у тебя?

— все системы в норме, подготовила системы для переключения на фотонный и провела предварительную подготовку к эпидемиологическому карантину.

— хорошо. Поедим?

Штурман кивнула. Они продиктовали свои заказы Шпале и через некоторое время получили свои порции из окна подачи. Собственно, всем было известно, что еда на кораблях дальних переходов пища приготавливалась в синтезаторе из некоторой части отходов и полуфабрикатов синтетического происхождения. Но процедура «заказа» из меню оставляла некоторое ощущение «настоящести» приготовленной пищи и поэтому её сохранили по рекомендациям все той же группы психоконтроля. Новички же, только что прибывшие для прохождения службы на корабль, как правило восхищенно цокали языками и удивлялись, а «старики» прятали ухмылки на лицах, и кто-нибудь из них обязательно «предупреждал» новичка:

— Не забудь сказать вот в это окошечко что-то вроде благодарности, иначе нам всем не видать нормальной еды весь полет. — И весь экипаж, присутствовавший на камбузе, ожидал, когда вечно спешащий новичок съест первым свою порцию, и, преодолевая собственное смущение, наклонится к окну выдачи и что-то скажет. Разумеется, компьютер, предварительно запрограммированный бортмехаником или командиром соответственно, выдавал рекруту…добавку! Еще более смущенный новичок недоуменно оглядывался по сторонам и слышал хохот и видел расплывающиеся в широких улыбках лица экипажа.

— Давай-давай, ты ему понравился!

— Хорошая примета, когда сразу получил добавку — твой первый полет, малыш!

— Скорей — не робей, скажи ему «пожалуйста», а то еще даст!

И подобные комментарии преследовали новичка еще долгие недели и месяцы полета.

После обеда Иолайя вышла к себе в каюту и Барт направился было следом за ней, как вдруг у него мелькнула странная мысль: кроме некоторой раздраженности в голосе напарницы было еще что-то вокруг, что тревожило сознание или раздражало глаз…Он оглянулся в поисках этого «чего-то» и тут его взгляд упал на штурманский голомонитор: в левом углу мерцала желтая точка непрочитанного сообщения. Сообщение? В гиперпространстве? Невозможно. Капитан коснулся голомонитора и вызвал сообщение на центральный экран:

«Согласно расписанию целей, в данный момент «Жертвенный Алтарь» вышел на указанные позиции. Инструкция для КД2345ХР: действия согласно программе «про». Код 1019487673UB45».

— Шпала, дай описание задач с кодами 1019487673UB45 и КД2345ХР. Сейчас.

— В списке служебных кодов корабля таковых не указано.

— Как это? — Барт ожидал чего угодно, но не такого ответа.

— Мы в гиперпространстве, нам не могут прийти сообщения извне, следовательно, это внутренний блок кодов — проверь еще раз, Шпала!

Хотя Барт прекрасно понимал, что просьба о повторной проверке просто не имеет смысла. Шпала и другие бортовые компьютеры его класса просто не допускали ошибок. Если после команды на повторную проверку БК выдавал ответ, отличный от предыдущего, инструкция предписывала его немедленно заблокировать, капитану принять управление кораблем на себя, а штурману или кибертехникам приняться за поиск и устранение сбоя.

— в списке служебных кодов корабля таковых не указано. Позвольте комментарий, командир?

— разумеется, мне нужны твои комментарии, Шпала! Или ты ждешь, что я сам буду разбираться в проблеме? — некоторый эмоциональный уровень команд для БК был предусмотрен программой, поэтому Барт не боялся, что задача не будет воспринята компьютерным интеллектом.

— Сообщение поступило от устройства, интегрированного в отсек терраформирования.

— Интегрированного — и ты об этом не знал?

— Первичная сигнализация на вторжение или интегрирование постороннего устройства была отключена. В дальнейшем я придерживался временного молчания.

— ну-ка объяснись получше! И убавь громкость голосового модулятора — сдается мне, это предназначено только для капитанских ушей, — Барт выжидательно уставился в монитор на левой стороне рубки — там, где предполагалось «лицо» БК.

— прикажете фиксировать в бортовой журнал доклад?

— нет, сначала доклад.

Бортжурнал мог быть доступен и штурманам, и начальникам команд кибертехников, и командирам боевой части на соответствующих судах. Поэтому закрытие доступа к записанной в нем информации предполагало наличие чрезвычайной ситуации, связанной с бунтом на корабле, проникновением чужеродных бактерий и организмов, в том числе разумных, внутрь корабля. Тогда капитан мог закрыть доступ к журналу извне, дабы информация не искажалась и достигла тех компетентных должностных лиц, кому полагалось проводить дальнейшее расследование.

— устройство интегрировано Штурманом Бродли⁶ во время пребывания на ПРОКСИМЕ ХI. Устройство не имеет внешнего источника связи. Является миниатюрным хранилищем информации. Штурман извлекла его из одежды.

— ты можешь прочитать содержимое?

— отрицательно, доступ закрыт. Для прочтения и расшифровки требуется перемещение устройства в дешифратор на командирском пульте. Могу лишь фиксировать неразрешенное электромагнитное излучение от прибора при обращении к нему.

Капитан задумался на несколько секунд.

— Шпала, заблокируй доступ к бортовому журналу.

— Есть. Требуется подтверждение.

Капитан положил ладонь на сканер конфирматора и поморщился, почувствовав укол в ладонь. При возникновении чрезвычайных ситуаций подтверждение считывалось не только за счет уникального рисунка паппилярных линий, но и анализом ДНК. Кроме того, анализ ДНК позволял в некоторой степени проверить физиологическое состояние капитана, и результат анализа прикладывался ко всем дальнейшим записям в журнале. В случае явного морально-психологического срыва, анализ ДНК немедленно проявлял определенные признаки такового, и в блокировке доступа могло быть отказано.

— Капитан, бортовой журнал заблокирован. — Доложил БК.

— хорошо.

Барт направился в отсек терраформирования.

— командир!

— слушаю тебя, Шпала

— до выхода из гиперпространства осталось сорок минут.

— и что ты хочешь этим сказать?

— вы должны находиться в рубке в момент выхода из гиперпространства, — в голосе БК почудилась толика вины…. да, конечно, это мне показалось.

Барт хотел было ответить, что он думает по поводу неуместных напоминаний со стороны этой железяки, чьи конструкторы, разумеется, имеют определенное отношение к наименее просветленной части человечества и так далее и тому подобное, и даже набрал в легкие воздуха, но потом сдержался и лишь сквозь зубы выдохнул:

— ты был должен меня предупредить немедленно с момента обнаружения несанкционированного устройства на борту, Шпала.

И добавил:

— БК, сообщить мне, когда штурман Иолайя появится в рубке перед прыжком.

— Принято, капитан.

На самом деле пребывания в рубке требовали инструкции по безопасности: в случае любых аварийных ситуаций корабль был сконструирован так, чтобы рубка разгерметизировалась в последнюю очередь. Таким образом, сохранялась минимальная дополнительная возможность сохранить жизнь кому-то из членов экипажа на время, достаточное для прибытия кораблей спасателей. Но важней было другое: если штурман на самом деле замешана во что-то, то по отсутствию капитана в рубке она могла сразу догадаться о том, что ее участие в несанкционированных действиях обнаружено. Поэтому у Барт оставалось…уже менее тридцати пяти минут на попытку обнаружить блок, с которого поступали сообщения на монитор Иолайи. И это при условии, что женщина войдет в рубку не ранее, чем за три-четыре минуты до момента выхода в обычное пространство.

«Где же это спрятано?» — глазами разведчик лихорадочно обшаривал каждый сантиметр пространства на стенах и полу. Барт заглянул в кабелегонные каналы, где размещали целые связки, размером с полено, кабелей связи, кислородных труб, пожарных систем и прочего. Обычно такие каналы закрывались специальными водо — и огне-непроницаемыми крышками поверх. Но большинство опытных кибертехников, присутствовавших на кораблях и бывавших в разных переделках, первое, что делали, получив назначение на только что построенный корабль — это снимали все крышки над кабелегонами по всей площади коридоров и кают корабля. Как выяснилось ценой не одной жизни, даже снабженные легкосъемными клепками, крышки заставляли терять драгоценные секунды в аварийных ситуациях, поскольку их много. Этот факт был давно известен Инженерному и Командному Управлениям Космофлота, но необходимые изменения в конструкциях и инструкциях так и не были проведены в жизнь.

Сейчас этот факт незакрепленных крышек работал против Барт — слишком много времени уходило на прощупывание уложенных кабелей в поисках, возможно, спрятанного там запоминающего устройства.

— Нашел? — неожиданность звука голоса заставила капитана вздрогнуть, а насмешливые интонации в голосе — насторожиться.

»ну конечно, вот идиот!» — выругался Барт и добавил про себя пару словечек из флотского жаргона. Зайдя в рубку, Иолайя сразу же обнаружила, что значок непрочитанного сообщения погас — значит, кто-то сообщение прочел. Дальнейшее вычислить было делом одной секунды.

— Пошли в рубку, кэп! — Барт собрался недоуменно вскинуть брови, но, подняв глаза, увидел, что в руках его штурмана парализатор, наведенный на него, а на поясе висит бластер в кобуре. «Разумеется» — подумал он. Парализатор позволит дотащить его бесчувственное тело до рубки и сохранить его жизнь ДО выхода из гиперпространства — в противном случае БК, обнаружив отсутствие биосигнала от одного из членов экипажа, немедленно подаст закодированный сигнал тревоги, да так, что никто из экипажа об этом знать не будет до прихода патрулей космической полиции и спасателей.

— ты все правильно понимаешь, кэп, — словно читая его мысли, сказала Иолайя. Как-то странно сказала.. Да, вот это: Иолайя очень редко использовала обращение «кэп», а тут оно прозвучало уже несколько раз. Если его штурман хотела бы выглядеть мягкой или поговорить на отвлеченные темы, она сказала бы «Симми». Это от его имени — Симарт. Симарт Барт.

Он поднялся и двинулся вперед. Иолайя немедленно отступила назад и вбок, освобождая ему проход, и держась на расстоянии, исключающем внезапную атаку в рукопашную. Подготовка командиров и штурманов в боевых искусствах проводилась по идентичным программам, но у Барт были несколько больше вес и рост, что позволяло, при прочих равных, иметь некоторое преимущество. Оценив готовность штурмана (псевдо-штурмана?) к подобным действиям, разведчик на время отказался от намерения немедленно попытаться обезоружить женщину, а стал размышлять над происходящим.

Что-то еще беспокоило капитана… Что-то еще, кроме мерцающего значка сообщений присутствовало в рубке, чего не должно было присутствовать. Он прокручивал в голове перед мысленном взором все детали… шкаф с вооружением экипажа… медицинский блок встроенный в стену.. шкаф с набором измерительных приборов, которые использовались в чрезвычайных ситуациях в знакомых звездных системах…. Мониторы, свои и штурмана… блок мониторов общего назначения… искусственное окно, дающее проекцию окружающего пространства в воспринимаемой человеческим глазом виде…. Стоп! Общий блок мониторов…что-то там! Когда он в сопровождении своего конвоира вошел рубку под звук противно скрипнувших створок, он уже знал, куда он сейчас посмотрит. Вот оно! В ячейке анабиозных капсул появился сигнал. Сигнал? Откуда? Капсулы активировались только в случаях, при очень длительном перелете, когда возможности маневрирования корабля в обычном пространстве были ограничены после выхода из гипера, или расстояния до ближайших звезд или планет, назначенных к исследованию, были слишком велики, экипаж погружался в анабиоз. Как правило, космолетчики избегали анабиоза, потому как от его последствий приходилось избавляться, медленно входя в ритм физических нагрузок, причем первые два дня приходилось либо лежать, либо передвигаться в неких подобиях инвалидных кресел из древности. Такому способу передвижения были подвержены капитаны крупных крейсеров и орбитальных станций боевого назначения, чьи обязанности необходимо было исполнять непрерывно. И вряд ли можно сказать, что кому-то из офицеров высшего ранга в Военном Космофлоте это было по душе…

Горел индикатор одной из анабиозных ванн… «Не понял? Я здесь, Иолайя здесь — кто же там?». Капсула анабиоза активировалась при нахождении так органического субъекта. Мгновенная догадка… Барт резко повернулся:

— где мой штурман и кто ты?

— а ты сообразительный… и, тем не менее, не дергайся, не задавай умных вопросов и твоя сообразительность не нанесет ущерба твоей шкурке…

— но на этот вопрос ответ я получу?

— с твоим штурманом все в порядке. Пока. Пока ты не заставляешь меня нервничать.

Мысленно Барт облегченно вздохнул. Если честно, ему было бы трудно признать, что его штурман, красивая и умная женщина, его Иолайя, оказалась замешанной в какое-то грязное дело, и тем более, не допусти, Мегаматрикс, с политической окраской… Мужчины мало изменились с тех пор, когда впервые осознали свое предназначение по отношению к женщине в далекие-предалекие времена каменного века. Несмотря ни на какое равенство полов, давным-давно закрепленное всемирно признанным Биллем о Правах человека и Всерасовой конвенцией, отношения полов почти не изменились….

Но кто Эта? Вопрос стал занимать пилота не на шутку. Ведь не зная противника, приходилось ожидать от него совершенного непредсказуемых действий.

— внимание — тревога! Сигнал от датчика Флюрати! Масса вещества…, — голос БК потонул в хаосе разного рода световых звуковых сигналов от всех датчиков в рубке. Отлично зная, что должно произойти следом, Барт просто бросился в свое кресло, не обращая внимания на присутствие нацелившего на него парализатор захватчика, и, мысленно отсчитывая в обратном порядке: двенадцать, одиннадцать, десять, девять, восемь.. — лихорадочно нащупывал аварийные ремни фиксации, рычаг управления герметизацией кресла… как вдруг на счете три все разом стихло…..

Уже зажмурившийся и готовый было ко всему, разведчик с недоумением воспринял внезапно навалившуюся на него спокойную тишину. Нормально поскрипывало кресло под его весом, перемигивались лампы, никаких сирен и звуков тревоги в рубке, шелестение воздуха в системах жизнеобеспечения… Миновало? Он поднял голову, оглянулся по сторонам и наткнулся взглядом на того, кто был похож на его штурмана и по-прежнему направлял на него парализатор.

— что произошло?

— вам, людям, объяснять… — слово «людям» прозвучало почти оскорблением. — Мы не должны были ни с кем столкнуться. Просто рядом с нами вышел из гипера стандартный авианосец класса «Цезарь» Вооруженных сил Прагматии. Ваши, людишки, средства расчета точки выхода из гиперпространства не позволяют с такой точностью определять координаты выхода, вот и перепугался твой примитивный датчик столь большой массы рядом. — лицо псевдо-Иолайи исказила гримаса, похожая на усмешку.

— Самый малый из авианосцев Прагматии в шесть раз превышает в размерах любой из аналогов Боевого космического Флота Империи людей. — Чужая снизошла до пояснения.

Прагматия? Авианосец? Космофлот? Да уж, влип…..

Мозг Барт лихорадочно стал выискивать любые сохранившиеся сведения о Прагматии и ее авианосцах изо всех закоулков памяти….

Архив Планеты Гентор 1.

Я выкроил эти данные из архивов планеты Гентор 1. Мне стоило это немалых трудов, потому как далеко не все служащие подархивных подразделений с энтузиазмом воспринимали специалистов по написанию хроник других планет нового содружества. А уж если они понимали, что это не просто специалист-хроникатор, а еще и Летописец…

После «Технической Битвы» — того, о чем Вы найдете описание в последующих разделах моих хроник — решением Верховного Всеимперского собрания планет было принято постановление о признании де-факто специального… хм, подразделения?.. объединения?… содружества?… сообщества Ненаследственных летописцев. Получившее сильный толчок в технократическом пути развития Человечество предпочло фиксировать происходящие с ним изменения путем сухого изложения фактов, данных, цифр, имен и фамилий в архивных файлах и кадастрах хранения. Однако, когда преподавателям, учителям, тренерам, наставникам и сенсеям разного уровня, наук и классов понадобилось сформулировать что-то важное для их учеников в процессе обучения, они не могли придать сколько-нибудь эмоциональную окраску тем самым архивным высушенным данным в воспитательных целях. От этого терялся эффект многих теорий, многие ученики и вообще обучаемые начинали терять веру в потребляемое ими знание просто потому, что теряли некую чувственную связь с предметом — им начинало казаться, что со всеми этими аспектами, предметами и моралями должны лучше справиться машины, нежели они сами. Государственным механизмам управления понадобилось время на осознание допущенного просчета. В обществе появились так называемые «трактаторы» — люди, обладающие некоторыми знаниями в истории и обрабатывающими исторические факты, сжато зафиксированные в архивах до уровня морального восприятия, требуемого в той или иной школе или методике преподавания. Как скоро выяснилось, охочие до наживы «трактаторы» стали так «обрабатывать» имеющиеся знания, что даже мало-мальски обязательная истина, кроющаяся в архиве, приобретала крайне искаженный вид и никак не соответствовала реальному историческими событию. Надо отдать должное, историки от государства быстро разобрались в ситуации и отозвали большинство выданных на «трактовку» истории лицензий. Но потребность в эмоциональном изложении не потеряла свой смысл и, вначале неофициально, а потом уже и в государственных реестрах профессий появились Летописцы.

В среде этих истинных знатоков истории сложился специальный кодекс чести, предписывающий соблюдение истинных исторических данных о событиях, определенный уровень эмоций, доступных и нейтральных для слушателя. И лишь в отдельных описаниях, создаваемых Летописцами, позволялось вносить личную оценку событиям. И при этом описание событий сохраняло ценность литературную и историческую. Летописцы могли работать в ими самими избранных временах и обязательно в каких-то назначенных государственным советом. Впоследствии, Летописцы стали чем-то вроде независимого клана в обществе людей. Появилась определенная наследственность, причем служившая определенной «рекомендацией» для начинающего летописца — нечто вроде ученика художника. Историки же, пришедшие в профессию извне, из других специальностей или направлений жизнедеятельности, получили сначала негласное, а потом и государственно признанное определение: Ненаследственный Летописец.

Каждому присваивался номер, который никто более не мог получить в иерархии летописцев. Присвоение номера означало официальное признание дарования конкретного историка в справедливой и художественной обработке истории вне зависимости от периода истории человечества, на котором специализировался ученый. Трактовка становилось предметом изучения. Если же при этом он получал статус Ненаследственный — это означало признание определенно большей талантливости перед другими.

Позвольте представиться:

— ненаследственный Летописец 816.

…Спустя почти два десятилетия после Желтой войны, после открытий Эбана Доральтона в 2061 году, положивших начало коренным изменениям в восприятии человеком собственной натуры, новые идеи, до сих пор лишь будоражившие общество своей свежестью и бесконечными перспективами, начали давать свои ростки в человеческих душах. Причем, как известно, души (т.е. почва) были разными, и вырастающее из них получалось разным.

Человеческое сообщество разделилось на два лагеря. Одна часть использовала вновь созданную религию, активно применяя ее в моральных аспектах. Считалось, что присутствие Мегаматкрикса — как некоей уравновешенной системы из положительных и отрицательных флюид и аур — объясняет многие факторы нашей жизни, такие, как везение и невезение, определенные природные данные, черты характера, некоторые врожденные способности и т.п. Следовательно, утверждали сторонник этого видения учения о Мегаматриксе, чем больше мы изучаем себя, чем больше мы проникаемся этой взаимосвязью с окружающим миром и его участниками, тем ближе мы к самому Равновесию. Поэтому действия этих людей были направлены на изучение глубин психики, способностей мозга, паранормальным возможностям отдельно взятого индивидуума. Приверженцы такой теории равновесия культивировали в своих рядах благоговейное отношение к особенностям тех или иных людей предвидеть события, к телекинезу, телепатии и т.п.

Другая половина населения считала, что человечеству надо двигаться вперед и далее тем же путем, что и раньше. Т.е. наиболее вероятным и наиболее простым путем дальнейшего прогресса виделся именно технократический. Соответственно, то самое равновесие, о котором говорила религия, являлось наиболее влиятельным, и в то же время вторичным фактором. Все последователи данного направления предпочитали следовать определенным правилам (читай — заповедям), т.е. творить добро; у кого-то получалось лучше, у кого-то несколько хуже, ну а кто-то… но не будем об этом. При этом какое-либо совершенствование человеческого тела или разума предполагалось путем использования достижений научно-технического прогресса: например, там где специалисту требовалось особо четкое зрение — ему могли вживить специально разработанный для этого электронный глаз с анализатором, для достижений в физической силе разрабатывали множество конструкций сервоприводов, кожа могла быть заменена на полученный материал, схожий по характеристикам, но при этом устойчивый в химически активной среде и т.п.

Однако, во втором лагере все было не так уж спокойно и мирно. Как это характерно для человеческой натуры, нашлись и те, кто впадал в максимализм. Эти люди утверждали — если человек может влиять на самые необходимые для существования аспекты: зрение, чувства, физическая сила, скорость и т.п. — зачем ему нужен Мегаматрикс и какие-то его проявления в виде никем не ощутимых флюид и Равновесия? Так появилась некое сообщество людей постепенно отдавших себя полностью на откуп технологическому прогрессу.

Вскоре разногласия по столь важным вопросам стали приобретать массовый характер. Представители разных из этих трех слоев общества, старались избегать общения, не контактировать по многим общественным вопросам и не участвовать в общественной деятельности совместно с другими религиозными прослойками. Несмотря на то, что армия, зарождающийся космофлот, и силы внутренней полиции, были достаточно изолированы от общественного влияния, даже в их ряды стали закрадываться разногласия, связанные с влиянием тех или иных сообществ. И тогда, не дожидаясь, пока религиозные разногласия разнесут только что воссозданное общество на кусочки новой войной, Планетарное Правительство предложило противоборствующим сторонам применить доступные технические средства и освоить другие планеты для создания новых, собственных миров и таким образом сохранить мир и согласие между представителями единой, теперь уже космической, расы.

На решение поставленной задачи были брошены все экономические и финансовые ресурсы. В максимально короткое время были усовершенствованы технологии фотонной реакции, анабиоза, технологии длительного пребывания человека в космосе. И вскоре, в 2081 году первый корабль с колонистами на борту, стартовал с Земли. Куда приземлился этот корабль, и что стало с находившимися там колонистами, никто так и не узнал — от них не пришло ни одного сообщения, ни одного сигнала за последующие 45 лет. Однако это не испугало людей. Вслед за первым кораблем был отправлен следующий, и следующий, и следующий, всего тридцать девять кораблей, на строительство которых ушло почти 59 лет. Столь длительный срок понадобился планете, потому что желающих в первых рядах покинуть обедневшую ресурсами планету было несказанно много, и размеры кораблей и их технические возможности должны были соответствовать количеству пассажиров. И вот последний из них покинул атмосферу своей Прародины — Планеты Земля. Примерно четверть из них улетела на планету Гентор 1, ставшей первой космической столицей Империи Технократов. Другая четверть без малого покинула Землю в направлении планеты Наутилус — это были последователи развития присущих человеку дарований и данных ему от Мегаматрикса способностей. Впоследствии они получили краткое название — магики. Последняя группа кораблей отправилась к планете Инфинита 2⁷ и унесла с собой наиболее ярких сторонников преимуществ технократического пути развития и уже почти переставших признавать существование хоть какого-то духовного начала.

Таким образом, в ближайшем Космосе появилось четыре оплота человечества:

— Земля. Прародина Человечества, сохранившая следы пребывания всех новых рас и течений, и ставшая в конечном итоге крупнейшей верфью космического кораблестроения. ЕЕ услугами пользовались все расы, кроме ортодоксальных технократов (да простит мне Даль такое свободное словосочетание). Основное население составлял штат собственного, в том числе боевого, Космофлота, обслуживающий космодром штат, гостиницы и коммерческие предприятия, связанные в своей деятельности с посещением Земли выходцами с других Планет,

— Гентор 1. Планета с замечательными ресурсами и вполне пригодной атмосферой для жизни человека. Собственно, культура и производство на ней были настолько схожи с Землей, что никаких сколько-нибудь серьезных расхождений в восприятии не возникало.

— Наутилус. Планета имела ряд существенных расхождений с климатическими условиями Прародины, например, недостаточное количество водных ресурсов. Однако объединенными усилиями могучего интеллекта был предпринят ряд мер для изменения человеческих особенностей физиологии и климат перестал быть препятствием для существования.

— Инфинита 2. В общем-то, Инфинитой 1 эти «крайние» технократы считали Землю. Одной из главных «революционных» мыслей стало то, что Земля должна была стать колыбелью собственно их цивилизации. НА их планете так же имелись некоторые отличия в климате, но продолжавшиеся даже в полете исследования, постоянная готовность к самопожертвованию во имя науки и прогресса и другие качества, позволили этой части Человечества прибыть к моменту высадки достаточно подготовленными к любым перверсиям климата и тектоническим процессам новой планеты.

Так закончился очередной этап развития молодой космической расы — Человечества. Позже он получил свое название: Великий Исход и продолжался в период со дня открытия Э. Доральтона 2061 году по 2140 год, когда последний, 40й по счету корабль с колонистами, покинул Землю.

Ненаследственный Летописец 816, 2326 год.

*****

…»Так. Авианосец Империи Гентора 1 мог переносить на своем борту», — мысли Барта лихорадочно прыгали с одного известного ему факта на другой, — «единовременно около трехсот истребителей и три звена бомбардировщиков класса «Бритва»«. Империя строила не много авианосцев, поскольку пока на пути свободного космического развития не встала ни одна сколько-нибудь развитая раса, и воевать не приходилось серьезно ни с кем. Однако не строить Боевой флот совсем, зная еще как минимум о трех планетных системах, начавших развиваться самостоятельно, было бы, конечно, ошибкой. Да и первые наблюдения за прилегающим космосом с вновь освоенных планет наводили на мысль о присутствии других форм разумной жизни.

Разумеется, авианосцы по сути своей являлись боевой единицей, которая не действовала в отдельности от кораблей поддержки… «Без кораблей — чего?!» Сознание пилота вдруг стало заходиться в приступе противного, сжимающего горло, сводящего в спазме мышцы живота и ног, страха. Скорее всего, авианосец, в шесть (!) раз превышающий по размерам и мощи известные ему в имперских космических силах, тоже пришел в сопровождении минимум четырех крейсеров и 5-8 линкоров. Святой Мегаматрикс! Это означает… Это означает враждебные силы, в несколько крат более крупные, чем даже совокупный флот Империи и системы противодействия Планеты Наутилус. И эти силы теперь стоят напротив его родной планеты. Но что может быть надо столь развитой разумной мощи на территории человечества?

Наверное, так устроен человек. Когда до сознания Барт докатилась волна смешанных чувств — страха, гнева, переживаний за близких, оставшихся на планете, осознание всей масштабности катастрофы и много разных других — организм словно бы перестроился сразу на какой-то другой лад. Военный. Откуда-то нашлись силы остановить противную дрожь во внутренностях, начать думать холодно и расчетливо…

Чужая, притворившаяся его штурманом, стояла чуть поодаль, прислонившись к одному из углов шкафа с медицинским содержимым. И хотя парализатор по-прежнему был направлен в его сторону, Барт решил, что, несмотря на все презрение, сквозившее в унизительном тоне, эта… этот.. это непонятно что, все же боялось столкновения масс корабля разведчика и боевых единиц его флота. Почему-то мысль об этой маленькой слабости, обнаруженной им, немного взбодрила пилота. И он решил начать свою маленькую игру.

Прежде всего, он снова огляделся. Именно так и должен был поступить капитан судна, только что вышедшего из гиперпространства. Барт даже ругнулся про себя — совсем забыл о первоочередных делах! — без корабля он — ничто. Надо быть сосредоточенным. Однако, даже против воли, он первым делом взглянул на датчик анабиозной ванны — все в порядке. По его предположению, там могла находиться настоящая Иолайя, зачем-то спрятанная там этим посторонним агрессивным существом в его рубке. Так. Так. Да. В общем, почти все показания приборов соответствуют определению нормального выхода из гипера. Координаты были введены правильно. Они выскочили в нормальный пространственно-временной континуум точно в нужном месте. Отсюда до орбитальных станций 1 и 4 было рукой подать — каких-нибудь три часа лету на фотонных движках. Мониторы слежения за ближайшим пространством показывают какую-то огромную массу примерно в полупарсеке от Шпалы — так и есть. Он протянул руку к голомонитору слежения — удерживая левой рукой кнопку масштаба в левом нижнем углу, обвел квадрат вокруг сектора, который хотел приблизить. Сектор космоса, вычерченный в нем, послушно вырос на голомониторе до нужных размеров. Продолжая удерживать левой рукой кнопку, Барт ткнул в одну из точек, появившихся в увеличенном изображении и изумленно откинулся на спинку кресла, увидев, ЧТО находилось перед ним на мониторе. Громада боевого корабля несколько непривычной на вид формы, но при этом просто фантастически изящная, даже с монитора, казалось, господствовала над окружающим пространством. Ни одной лишней черты; плавные обводы носовой части. Видны обтекатели башен с орудиями, рубка управления…. Да это была огромная махина, даже рубка корабля выглядела, словно банкетный зал на сотню человек, с обзорными окнами из пластосопгласса, сверху бронированные листы, при входе-выходе в гипер закрывали от прямого попадания космического мусора. Такую роскошь себе мог позволить разве только флагманский корабль флота империи или пару коммерческих кораблей монополистов на рынке межпланетных перевозок. А это? Кстати, что это за махина?

— БК, информация о космическом корабле на дисплей и зачитать.

Пока электронные мозги Шпалы собирали информацию и отбирали из неё необходимое к докладу, Разведчик искал глазами знакомые элементы, размещенные по внешней обшивке чужого корабля. Он угадал излучатели для входа в гиперпространство, орудийные и торпедные установки, локаторы ближней связи и излучатели, много датчиков сканирования пространства и многое другое. Почти все было несколько незнакомого вида, изменено и иногда не соответствовало знакомым очертаниям, но многое удалось идентифицировать. Он поискал глазами взлетные палубы — они должны были присутствовать на авианосце. Не было. Судя по всему, эта заминка не ускользнула от Чужой, стоявшей теперь позади кресла Барт — когда успела подойти? — и он услышал:

— нет тут палуб. Это крейсер сопровождения, его палубы находятся в верхней части кормы, — в голосе послышалось торжество. — Сам авианосец ты не видишь на мониторе. У вас нет таких приборов, чтобы пробиться через генератор покрытия против первичных сигналов.

«Мдааа.., если это крейсер, то каков авианосец?» — мрачно удивился пилот-человек.

Его рука потянулась к устройству связи

— не стоит — парализатор уткнулся ему в шею — все равно не услышат. Тебя «заглушили», так что бесполезно.

Тем не менее, Барт повернулся вправо, до коммуникатора и нажал кнопку. Ничего. Даже обычного шелеста частот. Это при том, что он находился в непосредственной близости от чуть ли не самого густонаселенного летающими объектами космоса. Сейчас эфир должен был просто взорваться разноголосицей самых разных звуков, от позывного пограничного патруля до отраженных от астероидов шумов и шорохов. Ничего. А парализатор на шее даже не напрягся. Уверенная стерва — знала результат.

Так, что еще?

Из динамиков в рубке раздался голос БК:

— краткий доклад: Крейсер «Жертвенный Алтарь», класс-аналог с 123%-ным превышением (что означало аналогичность названному классу, но с еще большими возможностями на 23%) НЕПОБЕДИМЫЙ, вооружение — шесть бортовых лазеров калибра 12-12 разрушительный коэффициент 65, шестнадцать лазерных орудий неизвестного типа, предполагаемый коэффициент разрушения 53, двенадцать установщиков мин, два излучателя ЭМИ, мощность 34 Ги, состав экипажа — не определен. Возможности по доставке — десантный батальон, взвод боевых роботов в 8 единиц, класса «Титан», 240 истребителей с техниками. Предполагаемое время автономного полета — восемнадцать месяцев бортового времяисчисления без учета анабиоза и полета в гиперпространстве.

— Хорошо, что тебе нужно?

Словно бы дождавшись окончания демонстрации возможностей своих соплеменников, и удовлетворенная произведенным впечатлением, чужая сразу же заговорила:

— много от тебя, человек, не потребуется. Собственно, ты станешь вести переговоры. Пока Армада Дракулы собирается в указанном районе, тебе делать нечего, а далее ты будешь получать указания, что и когда сказать в эфир своему начальству. Уровень начальства придется выбирать самому, но, если ты ошибешься, расплатишься парой кораблей. И имей в виду — скоро ты будешь захвачен маневровым лучом с крейсера — дернешься — на твое место назначат нового парламентария. Легко.

— и что вам здесь надо?

— все узнаешь в свое время, человек. — она — он — оно помолчало. — я не буду связывать тебя, но закрою двери в опасные, на мой взгляд, помещения корабля своим кодом. — промелькнуло что-то вроде ухмылки. — Вот этим.

С этими словами из бокового кармана комбинезона чужая извлекла небольшой прибор, передвинула какой-то рычажок на нем, и этот приборчик превратился в минигазорез. Этот прибор использовал специальный газ, получаемый при производстве пластосопгласса. Газ (собственно, это был не газ, а побочный продукт производства, который в обычном состоянии выглядел обычным порошком, но имел свойство принимать отдавать кинетическую энергию молекул очень медленно, при этом практически не разрушаясь; его нагревали до буквально астрономических температур, при этом он переходил в газообразное состояние, и этом газ не подвергался дисперсии, а продолжал оставаться в той форме, которую принял до накаливания) закачивался в нагретом состоянии в специальные сверхтермоустойчивые баллоны из того же материала, но с добавлением пары секретных сплавов и в течение краткого времени мог быть использован для нужд.. Впрочем, действия чужой говорили сами за себя: она подошла к стене возле двери, из приборчика с шипением стал выходить газ, но при этом газ «прилипал к поверхности стенной панели, нарисовала несколькими движениями распылителя рамку в форме прямоугольника на стене и, когда шипение прекратилось, газ закончился, выбросила газорез в утилизатор. Рамка на стене вдруг из расплывчато — белой стала превращаться вначале в красную, а потом и вовсе раскаленно-оранжевую, цветом. Это стал нагреваться материал панели и вскоре прямоугольник рамки просто выпал из стены, открыв сплетение проводов. Чужая просто выбрала три из них, достала другой прибор, в котором угадывался сканер сетчатки глаза, закрепила одной ей известным способом сканер на стене, чуть выждав, пока края оплавленной рамки остынут, и, все также ухмыляясь, прислонила лицо к сканеру. Прибор пискнул и засветился зеленым, потом перемигнул и загорелся красным.

— до тех пор, пока ты ведешь себя хорошо, ты сможешь двигаться между рубкой, каютами и грузовым отсеком. Остальное пространство на корабле тебе не понадобится.

Чужая вышла.

«Так. Мне нужен план». Однако, вместо плана, в голове разведчика клубились пока что только обрывки каких-то непонятных идей и мыслей. «Пожалуй, если мне предложат перейти в боевой флот, мне стоит хорошенько подумать лишний раз. Что-то мне не нравится идея выставлять дорогую шкурку Симми Барта на продажу на блошином рынке, надо бы свою торговую галерею открыть», — как сказала бы Иолайя. Не позавидуешь капитанам наших крейсеров, когда против них стоит эта громадина». Усилием воли Барт вернул мысли на поиски плана действий. И тут кое-что все же пришло ему в голову. И он тут же принялся за исполнение возникшей у него идеи.

Разведчик направился в сторону грузового отсека. Ему нужен был дроид.

Через некоторое время Барт вышел уже из своей каюты. Пилот стал искать чужую и сразу же обнаружил ее в отсеке штурмана. Псевдо-Иолайя склонилась над рабочим столом штурмана, и он не видел ее лица, а только фигуру в похожем комбинезоне, нависающую над кипой вывороченных из навигационных приборов средств связи проводов и разъемов.

— Эй, как там тебя! Вот ситуация — не знаю, как тебя и называть-то…

И тут оно повернулось. И Барт сразу понял, кто перед ним. По всей видимости, потребность в маскараде пропала, и пришелец на его корабле наконец-то снял маску. Вернее, то, что играло роль похожего на человеческое лицо и которое теперь лежало теперь рядом на полу. А на него смотрели глаза-голокамеры, встроенные в нечто, бывшее когда-то черепом человека. Из-под нижней челюсти вниз, куда-то внутрь тела, шли металлические пластины и штоки, провода и несколько трубок. От того места, где у нормального человека сходились кости ключицы, начиналось нормальное кожное покрытие. Однако, как увидел Барт под расстегнутым и снятым верхом комбинезона, кожа заканчивалась на плечевых суставах, и далее было видно несколько приводящих цилиндров и проводов, идущих к локтю и ниже.

Это была (или был — ничего не было ясно в нынешнем облике чужого) типичный представитель населения Инфиниты 2 — полуробот, получеловек. Еще несколько столетий назад, фантасты придумали вполне конкретное название этому виду полубиологических и полумеханических существ: киборги. Кибернетический организм с разумом человека. Или того, что от человека в нем осталось.

Барт постоял, помолчал, некоторое время находясь в ступоре. Потом просто повернулся и вышел.

Потом он повторил это — вошел в штурманский отсек, где захватчица продолжала копаться в проводах, обратился к ней, потом помолчал и ушел. Потом повторил еще раз, а потом еще раз.

Это было частью его плана.

— эй, как там тебя! — теперь голос капитана звучал из динамиков — я тут в рубке, получил странный сигнал от систем связи. Чем ты там занимаешься? Теперь, наверное, ничего нельзя будет восстановить.

— подожди две минуты, у вас, людишек, вечно что-то случается с оборудованием.

Когда чужая вышла из отсека штурмана, и направилась было влево по коридору в сторону рубки, из темноты справа вдруг вышел дроид с направленным на нее каким-то металлическим стрежнем, напоминавшим оружие, и заговорил:

— эй, как там тебя! Вот си… — большего дроид не успел сказать — возымел свое действие направленный кусок стержня — и чужая прошила бластером дроида насквозь.

— эй, как там тебя — молниеносная реакция киборга позволил так же быстро расправиться и со вторым дроидом, шагнувшим ей на встречу из сумрака коридора. После гибели этого дроида бластер киборга опустился вниз.

— неужели такими примитивными трюками… — она не договорила. Буквально выпавший из темного дверного проема грузового отсека на свет Барт провел ладонью перед горлом киборга и тут же встал, распрямившись, перед ней. Получился немного странный жест, смахивающий на взмах руки падающего на льду человека.

— …ты пытаешься меня за… — вдруг камера правого глаза киборга выехала на несколько сантиметров вперед и попытались посмотреть на горло своего владельца. Там полоска газа, нанесенного на сочленения проводов, приводов и трубок, становилась из красной — оранжевой, и уже в воздухе почувствовался едкий пластиковый дымок. Вдруг огонек одной из камеры померк, манипулятор (или все-таки рука?) инстинктивно дернулась в попытке навести бластер на Барт и тут же остановилась на полдороге, и чужая всем телом осела на пол коридора. Некоторое время из горла еще слышались какие резкие булькающие звуки, словно организм пытался как-то оскорбить разведчика, покусившегося на целостность такой совершенной машины, а вскоре просто стих, продолжая вонять пластиком и какими-то испарениями из трубок с физиологическими растворами, подававшимися, видимо, в мозг. Киборг не мог предвидеть, что человек воспользуется пультом управления утилизатора и сможет так эффективно использовать остатки газа из газореза, извлеченного из, так сказать, помойки корабля. Пульт управления утилизатором всегда располагался в грузовом отсеке, так как именно с помощью него и извлекали остатки непереработанного мусора и отходов от жизнедеятельности человека на корабле и остатков от анализов из лабораторий.

— сколько раз просил техников изолировать лучше, — сам себе съязвил разведчик.

Следующее, что он сделал — быстрым шагом отправился в грузовой отсек. Он все же заметил постороннее устройство, установленное киборгом — оказывается, оно было подсоединено к блоку автоматического управления светофильтрами. Незаметная пластинка серого цвета почти не выделялась на голубой квадратной выпуклости блока светофильтров. Сковырнув устройство при помощи отвертки, закрепленной в настенном наборе инструмента, Барт стал его разглядывать. Никакой маркировки, чтобы сделать выводы о происхождении устройства. Только едва различимый четырнадцатизначный номер на торце пластинки: 38991 34222 КС 54, и неприметный разъем. Барт отнес устройство в отсек-лабораторию, положил пластинку на столик автоматического электронного фотомикроскопа и дал команду на исследование неорганического образца. Дальше аппарат сделает все сам, и позже можно будет просто просмотреть отчет на экране монитора в рубке.

Теперь требовалось срочно разобраться с положением настоящей Иолайи. Подбежав к двери в криогенный отсек, пилот сразу же обнаружил, что та заперта.

— Шпала, открыть крио-отсек!

— Нет возможности, капитан. В цепь управления насильственно встроен сканер сетчатки глаза.

Барт повернулся к телу киборга. Из горла поверженного врага натекла лужица из остатков растворов и некоторого количества обычной человеческой крови. Барт попытался приподнять тело киборга:

— какой тяжелый…сколько ж в тебе железа?

Наконец ему удалось подтянуть голову человека-робота к сканеру сетчатки, и дверь в крио-отсек легким шипением открылась.

— БК, заблокировать цепь сканера, оставить команду открывания дверей с пульта на панели рядом.

— Выполнено, капитан.

— Проверить другие двери.

— еще дверь в отсек связи, капитан, но она осталась открытой.

— заблокировать немедленно.

— выполнено.

Несмотря на то, что Барт считал себя матерым космическим волком, где-то в глубине души в нем все это время жила подсознательная тревога за близкого ему человека. Так уж мы устроены: считаем близкими людьми всегда своих родителей или родных братьев-сестер, но когда мы остаемся один на один перед целой Вселенной внутри нас самих, нам начинает не хватать именно одного, родного не по крови, а в душе, самого желанного в мире человека. Так уж распорядилась природа и Великий Мегаматрикс, что для человека обычно это другой человек противоположного пола. И сейчас, буквально влетев в отсек анабиоза, Барт вдруг ощутил какое стеснение в груди, и он знал, что боль эта не пройдет до тех пор, пока он не убедится, что с этим человеком все в порядке.

Разведчик бросился к дальнему углу, где стояли три анабиозных ванны, и почти сразу же обнаружил ту, что искал. Иолайя, теперь уже настоящая, лежала в крайней справа от него, и все датчики показывали нормальный процесс сна для человеческого организма в криокамере.

— Шпала, начать процесс разморозки криокамеры 2, штурман, кодовое слово «прагма 23». — Кодовые слова означали небольшую дополнительную страховку для сохранения нормального процесса пробуждения. В случае преждевременной активации работы некоторых органов человеческий организм мог не справиться с перегрузкой, и индивидуум мог получить внутренние повреждения, как говорят медики, «несовместимые с жизнью». Каждому члену экипажа отводилось свое кодовое слово.

— обследовать организм до пробуждения, результат доложить через три минуты.

— штурман в порядке, давление, пульс стабилизируются, имеются последствия удара на затылочной части головы, без серьезных повреждений, следы применения дриматония. (Дриматоний — медицинское название наркотика мгновенного действия, последней разработки подпольных лабораторий, приводящий к засыпанию с яркими, красочными сновидениями, но последующей головной болью и дисфункцией выделительной системы, и привыканием на третьем уколе — человек просто не мог заснуть не получив своей дозы — прим автора).

Барт облегченно вздохнул и направился в оружейный отсек. Там он надел на себя легкий пластиковый бронежилет и нацепил на пояс бластер. Заглянув в рубку, Барт убедился, что никто так и не вышел на связь, никаких видимых изменений в обстановке произошло, и вернулся в криоотсек. Иолайя сидела на полу и держалась левой рукой за лоб, слегка постанывая… Форменный комбинезон на женщине почти целиком испортился — сказалось воздействие резкой заморозки. Сохранившиеся участки ткани были совершенно мокрыми на вид. Видимо, влажный материал комбинезона не добавлял комфорта, и кожа женщины покрылась пупырышками.

— что мы пили? — спросила она, услышав шаги Барт рядом с ней, и… ухмыльнулась — надеюсь, я ничего, порочащего звание штурмана космофлота империи, не сделала?

— не бойся, замуж за меня ты еще не вышла, а остального бояться тебе не стоит — Барт отшутился, чувствую облегчение оттого, что к Иолайе вернулось ее неисчерпаемое ироническое отношение ко всему происходящему. Это означало, что с ней все в порядке и ближайшее время она сможет прийти в себя и даже вернуться к обычным обязанностям.

Вкратце он посвятил своего штурмана в события последних часов и в ответ услышал ее рассказ о произошедшем с ней.

Как выяснилось, тот маленький инцидент по возвращении на корабль во время одной и последних прогулок в самовольных выходных, когда она не захотела вернуться в каюту вместе с другом, а пошла « прогуляться», был не случайным. Во время поездки на гравицикле женщина вдруг обратила внимание на какие-то, едва уловимые, изменения в окрестностях корабля. За последние дни они так хорошо изучили близлежащие около места посадки места, что даже дополнительная нора местного зверька с задними ногами как у тушканчика и головой и сумкой утконоса, не ускользнула об их глаз. А тут явно присутствовало нечто более громоздкое, нежели норка животного размером с дикобраза.. И еще одно ощущение появилось у нее — ЭТО, присутствовавшее вблизи корабля, было одновременно живым и неживым, просто очень холодно и расчетливо преследующим какую-то свою, чуждую человеку цель. Как ни странно, после взлета ощущение у штурмана не пропало, и она постоянно чувствовала, что что-то инородное есть внутри корабля, хотя и боялась сказать о предчувствии, боясь показаться несерьезной и неподготовленной к дальним перелетам. В тот момент, когда она отправилась осмотреть в сумерках новой планеты (а надо отметить, солнце этой системы давало не совсем такой же цвет, что и Солнце в системе планет, где был Гентор, а несколько более красный, даже лиловый оттенок — из-за чего все тени начинали казаться движущимися и неизвестными существами), она и вовсе поймала на себе нечто сродни тяжелому взгляду исподлобья. Обходя посадочную площадку вокруг, она наткнулась на несколько смещенные в сторону кусты местной сирени — так они с Бартом окрестили очень похожий на Земной цветок на дереве, только запах которого был значительно сильнее и слаще. Каким-то образом кусты оказались ближе к кораблю. При этом ощущение взгляда стало настолько сильным, что и позже, когда она вернулась на корабль, общая подавленность от подобной заочной встречи с неизвестным казалась просто придавливающей настолько, что у нее не осталось настроения даже на продолжение вечера с её другом. Во т с этим-то и столкнулся Барт, когда подошел к ней в тот вечер.

Однако, её приключения позже продолжились. В день выхода из гипера, когда она отправилась к себе в каюту и потом на узел связи, в определенный момент в коридоре её ударили чем-то тяжелым по голове, правда не очень уж сильно, но на короткое время она отключилась, а после уже почти ничего не помнила.

— ааа, дальше ничего особенного — Барт сделал ничего незначащее лицо, — тебе укололи немного дриматония, и, пока ты видела сны, уложили спать по-настоящему, только уже не в постель, а в криокамеру. И даже заботливо подключили все системы и таймер. Правда, таймер был установлен на неизвестный пароль, но, слава Мегамктриксу, наш БК имеет хакерский блок у себя в мозгах, и сумел-таки расправиться с ним.

— пароль был установлен машинным мозгом на одинаковом уровне со мной, и мне удалось с ним справиться, — в голосе бортового компьютера послышалось нечто вроде гордости за себя.

Барт повернулся к динамикам в блоке:

— повтори!

— пароль был установлен машинным мозгом на одинаковом уровне со мной, и мне удалось с ним справиться.

— ты, наверное, просто набиваешь себе цену, Шпала — мозг киборга не является мозгом машины — они только усиливают органы движения, органы чувств, оставляя мозг.

— процент механизации мозга составил более 78 процентов, это показатель неживого организма, капитан.

— «механизации мозга»? 78 процентов? — оторопело повторил Барт.

— о чем это он? неужели об этой железной бабе? — так же недоуменно спросила Иолайя.

Ученым всех уголков освоенной человеком Вселенной удавалось свести всю так называемую «механизацию мозга» к внедрению элементов, ускоряющих движение нейронов примерно на треть между нервными окончаниями и при этом назвать эти действия механизацией мозга более, чем на 0,4 % назвать никак нельзя было. Деятели науки для социальных целей даже придумали специальное определение для последующего использования в планетарных документах: механизация более 5% приводит к изменению одушевленной сущности. Вот так. А тут было сказано о..78%…это казалось нереальным. Изменения генетики — это одно — меняется структура генов; тем не менее, которая остается живой и, гм, органической, а вот «механизация»…

— да уж… БК — установить, что необходимо во избежание любых последствий вторжения в бортовые сети.

— сейчас последствия ликвидируются, капитан, через полчаса все системы станут вновь подконтрольными вам.

— Штурман!..Ия…, — он смягчил официальное обращение, — займи мое место в рубке, я займусь кое-чем.

— есть, капитан, — никакого намека на панибратство в голосе женщины, — пост принят.

Подождав, пока штурман займет свое место в рубке управления, Барт отправился в корабельный коридор. С помощью робота-уборщика он свез все останки дроидов и киборга в грузовой отсек, где был самый большой приемный отсек мусороприемника. Дроидов он оставил — они пригодятся для дальнейшего использования — их подремонтируют на базе. А вот киборга он без сожаления запихал в окно приемника и отправил отдельным выбросом в космическое пространство.

После этих действий Барт вспомнил о шпионском устройстве в лаборатории. Пройдя туда, он переключил выведение результатов анализа на монитор в отсеке вместо прежде установленного на пульт управления в рубке.

На дисплее высветились зеленые строки отчета:

<начало отчета>

краткое описание — устройство связи, автономное. Предназначено для дублирования основных линий, но может работать как самостоятельное.

Модель — не известна.

Источник питания — собственный. Батарея типа Энерджайзер — 1682, значительно модернизирована с помощью нанотехнологий.

Классификация не возможна в виду отсутствия в базе данных. Причина — слишком опережающая технология изготовления.

Номер служит для идентификации. В системе Гентор 1 признак идентификации не определен. В известных данных о системе Наутилус не определен. В реестрах Солнечной системы и космодрома Земля не определен.

Статус — активировано. Использовалось 6 раз. Содержит закодированные данные. Расшифровка возможна силами БК.

<конец отчета>

— Что здесь происходит? Нанотехнологии в изготовлении батарей?? — вслух спросил сам себя разведчик, и подождав сам от себя ответа, повернулся к выходу. Остановился. — какими же маленькими должны быть нанороботы, чтобы организовать взаимосвязь внутри такого устройства? И каково было бы их запрограммировать для исполнения столь непростой задачи?

Барт вернулся к дисплею:

»Расшифровка возможна силами БК»

— угу. Это уже лучше. БК! — позвал капитан, — Шпала, ответь капитану.

— слушаю Вас, капитан Барт — почти сразу же отозвался Шпала.

— Подключись к терминалу фотомикроскопа и расшифруй данные на передатчике.

— есть, капитан.

— И вот еще что — запретить доступ к данным кому бы то ни было извне. Данные выдать напечатанными на пластик. Вообще изолируй цепи расшифровки от любого проникновения, до отдельного на то моего разрешения.

— принято. Подтвердите режим секретности.

Симарт Барт положил свою ладонь на сканер. В лабораторном узле микроскопа что-то пискнуло, и на экране появилась надпись:

»принято к расшифровке».

TRWFG234232, командир крейсера КС54, или, по терминологии этих недоразвитых, людей, «Жертвенный Алтарь», вытянул расслабленно ноги в капитанском кресле на мостике. Вернее, это адаптер человеческого восприятия подсказал ему, что, останься он этим низшим, человеком, то в такой ситуации он мог бы вытянуть ноги в расслаблении. Разумеется, понятие расслабления у него почти не существовало. Оно достигалось только отключением не менее, чем 65 процентов систем корабля, от его контроля, а такое случалось только когда наступал предписанный командованием по графику момент пересмены дежурств на кораблях. В это время на управление крейсером приходил другой механизм в статусе не менее драйсета, и он уходил на Базу в Инфинити. Механикусы, третье сословие на планете, не могли служить в должностях выше боцмана, а до механизма им следовало пройти два поколения реинкарнационной механизации. На самом деле, Адаптеры еще требовались и Механизмам, правда, очень редко. В их мозгах еще сохранялись остатки человеческого восприятия, окружающего и поэтому для них так же были разработаны специальные модели симуляторов, сопровождающих некоторые ощущения или действия. Лишь Терминалы имели способности вовсе избегать воздействия человеческих эмоций, даже в таком кастрированном варианте. Однако, Терминал — это уже, минимум, командующий силами вторжения, как Терминал 16, Ксиниус (им позволялись даже имена собственные) или планетарной обороной. Для TRWFG234232 это означало еще две механизационных реинкарнации. Тем не менее, он уже достиг не малой величины и был этим доволен, а за остальными дело не станет.

… Несколько нервирующий сигнал на уровне бортового счетчика унификатора скользнул по его электронной системе.

— сигнал 2137509374507, Механизм WFG234232, от корабельного окружения. — Доложил Механикус 1238 на правом борту крейсера. Он отвечал за датчики слежения всего правого борта. Как правило, Механикусы такого номера дорожили своим положением и не лезли со всякой ерундой.

— описание! — сигнал от TRWFG234232, командира крейсера, показался механикусу раздраженным голосом.

— человеческий корабль произвел нетаймированный выброс вещества в открытое пространство.

— дальше, дальше, механикус!, — «голос» командира не обещал ничего хорошего — не скажите только что это был обычный мусор от этих недоделанных!

— Никак нет, командир. Это выброс механизированной материи.

Нервы командира крейсера напряглись.

— Сканер участка 32В обозначил этот выброс как остатки механизированного вещества.

— Принято, — среди нейронов мозга Механизма движение стало ускоряться — он уже предполагал дальнейшие действия.

— командир БЧ правого борта!

— да, командир крейсера!

»Слишком фамильярный…что-то там в его реинкарнации было не то, надо бы доложить командующему Перерождением. Я думаю, Терминал 18 разберется с ним легко»

— просканировать участок согласно докладу Механикуса 1238. доложить.

— да, командир.

»Интересно, если отменят сигнальные обращения по бортовой системе связи, а оставят только нейронные — кто сможет отслеживать несогласование со стандартами поведения механикусов и механизмов?», — задумался на миллисекунду командир крейсера, однако тут же почувствовал укол-предупреждение из бортцензорного отсека — единственного отсека корабля, неподвластного ему.

— докладывает командир БЧ правого борта Механикус 3237 (ого, третье поколение! скоро и до механизма доберется!) — прозвучал — так придумано адаптером — голос Механикуса

— принимаю

— разведчик людей выбросил в космос останки механизированного разума, отправленного к ним.

— состояние?

— уничтожен.

— не понял?

— мозг отключен от жизненно важных для механизма этого класса процессов.

— что определено сканером по идентификатору?

— модель нестандартного выпуска. Матрикола COAH 89-7

»хммм, последняя модель почти механизированного человека..»

— серийный номер?

— СОАН 89 — 5423

Это был киборг, отправленный для наблюдения за экипажем корабля разведчиков. Его задача была организовать пункт переговоров с человеческой цивилизацией на уровне 18 иерархии человеческого космофлота. О его направленности был уведомлен только командир крейсера, и никто более — миссия была строго секретной.

Проследовала пауза.

— какие следы активности прослеживаются на борту объекта людей?

— два тепловых сигнала на борту. Перемещаются. Предпринимались попытки выйти на связь с базовой орбитальной станцией. Заблокированы, — доклад Механикуса 3237 был предельно точен и краток, — какие буду указания?

— «повесить» на луч сопровождения. НЕ отпускать до отдельного распоряжения. Пресечь любую активность на борту человеческого корабля, кроме систем жизнеобеспечения, по возможности, — краткая манера докладывать командира БЧ невольно влияла и на речь командира крейсера.

— подтверждаю, командир крейсера.

К этому моменту, конечно же, патрульные катера космофлота уже заметили появление вблизи их планеты чужого флота. Силы планетарной обороны Империи приводились в боевую готовность «красной» степени, что означало прямое участие в войне, если возникали любые признаки боевых действий противника.

На одном из экстренных совещаний Правительства, на котором присутствовали все министры и начальники управлений внутренней и внешней разведки Империи. Начальник разведывательного Управления Космофлота заканчивал доклад о расстановке сил в ближайшем космосе и общее состояние дел:

–…таким образом, можно сделать вывод, что силы, сосредоточенные цивилизацией Инфинита 2 на участке ближайшего пространства, примерно втрое превышают количественно и почти вчетверо по суммарной мощности технологий и вооружения все наши возможности, даже если мы переоборудуем в экстренном порядке все исследовательские и коммерческие суда, сколько-нибудь поддающиеся такой модификации. Мы не располагаем данными о живой силе, размещенной в десантных трюмах и каютах кораблей противника, но в этом факторе мы еще можем предполагать наш численный перевес на 20-25% и сильное отставание наших наземных вооружений от вражеских, что, разумеется, сводит на нет и такой незначительный численный перевес.

Министр Планетарной обороны и его зам, по совместительству директор института военных исследований, переглянулись с понимающим выражением лиц. Никто не сомневался, что, если и когда эта передряга закончится, они немедленно подадут заявки на увеличение финансирования военных разработок и внедрения новейших технологий в действующие силы Космофлота Империи.

Император поднял глаза от голомонитора, где докладчики выкладывали свои данные по текущей ситуации:

— это все?

— Так точно, Ваше Величество, — Начальник РУ отключил кнопку «доклад» и перешел на режим «аудитория» на своем совещательном коммуникаторе.

— говорите, генерал, — Император заметил сигнал «комментарий к докладу» на коммуникаторе, поданный Министром сил Планетарной Обороны, — и включите режим «всем».

— есть, Император. Считаю необходимым изложить два соображения. Первое: несмотря на всю, на первый взгляд, тяжесть ситуации, считаю, что единственным решением может быть только защита родной планеты и достижений нашей Империи. Второе: как практическое действие считаю необходимым провести тотальную мобилизацию всего боеспособного населения с целью увеличить численный перевес в живой силе, а также немедленно перевести на дополнительное финансирование и военный режим работы большую часть технологических исследовательских предприятий, даже если понадобится силой заставить коммерсантов передать принадлежащие им ресурсы на благо Гентора.

В коммуникаторе послышались голоса переговаривающихся между собой участников совещания. Можно было угадать возмущенные возгласы о том, что военным только войну и подавай, что нужно выяснить кто и почему, и т.п….

— спасибо, генерал. Мы думали об этом, и, разумеется, мнение главы МПО было бы одним из решающих факторов. Кто еще желает высказаться?

Возникла пауза в совещании. И почти в тот самый момент, когда Император уже решил возглавить принятие окончательного решения, загорелся индикатор комментариев..главы Министерства духовного развития. Этот министр нес ответственность за наполнением, так сказать духовной сфера развития населения империи: головидение, сетевая литература, религиозные течения и основная религия, нетньюсс, спорт и многое другое, что могло помочь формировать внутренний мир человека.

— говорите, министр.

— Ваше Величество. Мое личное мнение, которое основано на наблюдениях за внешней политикой соседних, так сказать, цивилизаций…, — министр волновался. Было видно, что, несмотря на определенный опыт выступлений, наличествующий у каждого на таковых государственных должностях, прямое общение на общеимперском совещании не слишком привычное дело для него, — Я предлагаю установить контакт с цивилизацией Наутилуса.

Шум аудитории в коммуникаторе стал совершенно явственным. И на то были причины. Хотя сама по себе религия Мегаматкрикса и предполагала развитие возможностей как всего организма и человеческого мозга в отдельности для достижения совершенства, но все же основной линией прогресса в Империи Гентора предполагалось использование научно-технического прогресса. Первое время после Великого Исхода обе вновь образованных цивилизации продолжали активный обмен достижениями. Однако вскоре этот обмен стал затихать, а после и вовсе сошел на нет из-за влияния консервативных слоев государственной политики Гентора. А когда стало известно, что в своих исследованиях представители цивилизации Наутилуса использовали и эффект контакта с некими сущностями, не имеющими прямого отношения к миру живых, то и та скупая информация, которая еще поступала со стороны последователей магического и духовного прочтения Мегамктрикса на Наутилусе, стала крайне жестко подвергаться цензуре. В Правительстве Гентора преобладали традиционные мировоззрения и идею увеличить любой контакт с «цивилизацией, предлагающей сомнительные духовные ценности», тем более со стороны ведомства наиболее активно противившегося таким контактам, восприняли негативно.

— продолжайте, Министр, — голос Императора все же выдал скрываемое удивление.

— Ваше Величество, я считаю, что при положительном исходе переговоров мы можем получить преимущества в неожиданных для предполагаемого противника сфер. Прежде всего, это может быть банальный количественный перевес. А второе — вполне возможно, что за периоды отсутствия нормального обмена информацией мы не знаем о каких-либо достижениях государства Наутилус, могущие стать значительным фактором в боевых действиях против врага.

…Совещание продлилось еще почти час. Были приняты решения о мобилизации военнообязанного населения первой категории, модернизации двух исследовательских флотов и проведению дополнительной боевой подготовки для всех трех флотских формирований территориальных разведчиков и проведении многих других мероприятий, своевременных и не очень.

Вместе с другими решениями по подготовке к боевым действиям было также определено установить контакт с планетой Наутилус и попытаться объединить силы против единого врага, ставшего у границ одной из человеческих космических империй.

Пилот-разведчик территориального подразделения Космофлота Империи Барт Симарт сидел в капитанском кресле в рубке своего корабля и молча разглядывал голомониторы внешнего наблюдения. Пять последних попыток установить связь с орбитальной станцией, патрулем, службой наблюдения на планете закончились безуспешно. Попытка включить фотонные двигатели также был безрезультатной: бортовой компьютер ответил, что системы управления двигателями подавлены внешними устройствами. А двадцать две минуты назад пилот обнаружил, что корабль захвачен неким подобием посадочного или маневрового луча, который применялся наземными космодромами для направления крупных или же сильно поврежденных кораблей для посадки на платформы, и играл роль своего рода лоцмана в фарватере Земных бухт. Даже малые маневровые двигатели, применявшиеся обычно для стыковки в космосе с другими объектами, которые, как ни странно, запустились с первой попытки, хотя главные фотонные молчали, не дали изменить положение корабля ни на йоту. Луч держал крепко. Единственное, что достоверно удалось установить Барту, так это то, что луч исходил из соседствующего с ним корабля чужеземных захватчиков. Капитан и штурман человеческого корабля-разведчика не могли сделать ничего. Единственное, что оставили им незваные гости, так это нормально функционирующие системы жизнеобеспечения. И они ждали. Ждали, что произойдет дальше.

Внезапный металлический голос в динамиках рубки заставил Иолайю вздрогнуть, а капитана — невольно потянуться к поясной кобуре с бластером.

— Подтвердите прием, капитан судна Интеллидженс Пауэр 3 Симарт Барт. — голос был металлическим, но без сомнения, содержал эмоциональную составляющую. Несмотря на кажущуюся нейтральность звуков из динамика, в них можно было легко уловить превосходство и некоторое любопытство к тем, кто сейчас их слышал.

— Капитан Симарт Барт. Подтверждаю.

— Человек! — предыдущий голос сменил еще более властный и жесткий тон, уже без намека на любопытство, — с тобой говорит командир крейсера КС54 — «Жертвенный Алтарь» Флота системы планет Инфинита. Мое имя TRWFG234232, Механизм второго поколения. Ты можешь обращаться ко мне «командир крейсера».

Барт молча смотрел в центр монитора. Никого сейчас там не было, по всей видимости, командир чужого крейсера не считал необходимым показывать свое изображение.

— да, могу предположить, человек, тебе не хватает моего изображения на мониторе головизора. Вы никогда не научитесь истине. Нет правды в цветных картинках на экранах и мониторах, на бумаге. Истинная красота заключена в языке цифр, заменяющем любое изображение. Но пусть будет так, как Вы привыкли.

И тут на экране появился сам командир крейсера…. Барт мысленно содрогнулся. НА экране перед ним застыло лицо… хотя нет, лицом тут уже не пахло. Серый металлический овал с тремя отверстиями на месте, где должен быть рот, напоминающими разъемы под штекеры соединения стационарного головизора с блоком ньюснетта. Сейчас один из разъемов был занят, и торчала из него трубка с каким-то ярко желтым раствором, медленно втекающим внутрь металлического овала. Черный треугольник на месте глаз выглядел как амбразура в бункере космодесантного отделения, где — то в глубине которого бежали красные огоньки — ряды каких-то цифр или знаков. Где-то в районе затылка к этой, хм…, голове, подходили многочисленные кабели и одна трубка. В моменты, когда все несколько рядов на матрице в глазах полностью покрывались бегущими строками цифр, казалось, весь овал приобретал определенно хищную и кровавую окраску, и воображение начинало услужливо дорисовывать не слишком радужные картины, случись человеку попасть в руки такого механического чудовища. И вдруг — о, игры Великого Биовитая! — откуда-то снизу и сбоку от головы командира крейсера чужаков протянулась почти человеческая рука! Она, конечно, была снабжена различными приводами и сервоусилителями, как рука киборга, выброшенного Бартом в космос, но в ней также абсолютно угадывалась форма человеческой конечности.

Отвлекшийся на секунду Механизм заметил взгляд человека на его манипуляторе, и тут же, сдвинув что-то рядом с монитором, постарался спрятать от глаз по ту сторону связи свою руку. Что-то схожее с досадой, досадой оттого, что низшее, по его понятиям, существо увидело эту его часть, его руку, его слабое место, промелькнуло во всем облике чужого командира, атавизм, доставшийся от предков с далекой Прародины.

Красные строки вспыхнули жестким огнем внутри металлического черепа на экране голомонитора.

— достаточно ли тебе, человек, чтобы обрести дар речи вновь?

— достаточно.

Вдруг металлическое лицо на мониторе рванулось к нему:

— если ты еще раз забудешь назвать меня «командир крейсера», я разнесу на атомы твою жалкую телегу за 2, 5 секунды, ты, жалкое подобие Мыслящего!

— не разнесешь, командир крейсера, — лицо пилота-разведчика стало приобретать зло-язвительное выражение, — я тебе нужен, иначе ты разнес бы меня на атомы два часа назад!

Симарт вдруг увидел, что на металле «лица» чужака практически нет ни одного малейшего следа от обработки. Материал выглядел, словно никогда не бывал ни в горниле печи для плавки, ни проходил никакой обработки. Смешно. Капитан человеческого корабля вдруг осознал, что это… это своего рода косметика..

Огонь внутри головы Механизма погас так же быстро, как и вспыхнул. Лицо на мониторе вернулось на прежнее место.

— слушай меня, Симарт Барт. Наша цивилизация нуждается в человеческом материале для совершенствования генетического и интеллектуального фонда создания Познавшего. В течение ближайших двух лет и четырех месяцев по вашему летоисчислению, нам необходимо пополнить фонд содержимым, полученным путем реинкарнации 164 000 человек. И первая часть из них должна быть в количестве 98 000 единиц направлена к нам в течение ближайших 24 полных оборотов вашей планеты, остальные — по мере предъявления требований от меня. Терминал третий, Правитель Государства Прагматия, повелел мне, командиру «Жертвенного Алтаря», провести эту акцию. Как ты, наверное, уже догадался, мы не станем вас просить о такой мелочи для множащихся, как насекомые, существ. МЫ возьмем свое сами, даже если вы не согласитесь. Но, чтобы дать возможность вам продолжать размножаться и, если на вас снизойдет милость Познавшего, снова стать материалом для строительства Великого Познавшего. Находящийся здесь флот предназначен для более полного осознания вашими Главными Насекомыми неизбежности предстоящего.

Через 2 часа 32 минуты мы установим прямую связь с тем, кого вы называете Императором. Ты расскажешь ему, что флот вторжения Прагматии, готовый смести все лишнее с ваших планеток, оставив только необходимое, состоит не менее чем из восьми авианосцев, способных даже без кораблей поддержки просто стряхнуть все ваши кораблики, как пыль с брони. А суммарное количество боевых роботов на десантных кораблях сопоставимо по огневой мощи с половиной вашей наземной армии.

И не пытайся сомневаться. Просто волей и интеллектом Мыслящего, Терминала Третьего, предписано именно тебе сказать о великой цели, во имя которой 164 000 представителей вашей тупиковой ветви, вышедшей с Инфиниты 1 — незаметная песчинка. И не забудь рассказать об открытой тобой планете, человек.

На лице Барт не дрогнул ни один мускул. Лишь при последнем упоминании о незаметной песчинке что-то неуловимо и окончательно изменилось в нем. Симарт взглянул прямо туда, где должны были быть глаза этого чужака.

— мои рецепторы подсказывают мне, что ты слишком спокоен для низшего, человек. Наверное, это к лучшему и Мыслящий не ошибся в выборе тебя. Мне не нужны твои слова сейчас, человек. Скоро тебе передадут полный текст и изображения того, о чем ты должен будешь поведать своему главному.

Голомонитор погас.

Сидящий в капитанском кресле в рубке корабля территориальных разведчиков от Империи людей на планете Гентор только спустя несколько мгновений осознал, что сжал подлокотники так, что побелели костяшки пальцев. Еще некоторое время ему понадобилось, чтобы осознать всю тяжесть той миссии, что выпала ему.

В углу рубки стояла Ия. Её руки бессознательно шарили по спинке штурманского кресла, а в широко открытых глазах уже начал проскальзывать зарождающийся СТРАХ.

— Иолайя, очнись, — голос Барт вернул ее в рубку. — нам надо кое-что сделать.

— кое-что сделать? Ты в своем уме? ЧТО можно сделать против восьми авианосцев? — голос женщины чуть было не сорвался.

— Ия, возьми себя в руки. И слушай, что я скажу.

На кораблях территориальных разведчиков были предусмотрены различные элементы конструкции, позволяющие вести анализ и наблюдения на всех этапах изучения новых планет и небесных тел вообще. Можно было запускать метеозонды, атмосферные анализаторы, замерять уровень сейсмоактивности, делать спектральный анализ атмосферы и многое другое. Для визуального изучения явлений атмосферы и поверхности планеты, в грузовом отсеке, в специальной его части, отгороженной от заваленной оборудованием и дроидами, земляными бурами и сейсмодатчиками и прочим необходимым в деле территориальной разведки хламом, перегородкой, было устроено настоящее окно. Окно не такое уж и маленькое по понятиям кораблей класса разведчиков, примерно 4 на 4 метра. Иногда в такие окна разведчиками и исследователями были обнаружены летающие формы жизни, недоступные к наблюдению с поверхности планеты. В обычном полете окно, сделанное из пластосопгласса, закрывалось створками из броневых листов, во избежание попадания малых космических тел.

…

— курсанты! Что главное для разведчика территорий? Да не выносливость! И не только навыки пилотирования корабля в разных условиях! Нет, не научные знания.. Запомни, курсант, главное, в любой ситуации найти в своей бестолковой голове какие-то из этих самых знаний в ЛЮБОЙ ситуации, и найти именно те крохи понятий, которые в ДАННОЙ конкретной ситуации спасут тебе жизнь! Тогда, когда у тебя не будет ни одной лишней секунды на поиск информации, и где нет добренького боцмана и святого начальника курса! — в голове Барт, словно наяву, всплыла сцена из периода пребывания в учебке разведчиков. Его взвод только что завершил 18й подряд раз преодоления специализированной полосы препятствий для тренировки космодесантников и строй курсантов медленно раскачивался, пока их грудные клетки приходили к нормальному дыханию, а ноги постепенно переставали подгибаться после полученной нагрузки. Наиболее стойкие физически при словах про добренького боцмана и святого капитана второго ранга — начальника их курса даже смогли вымученно оскалиться… А «добренький» боцман продолжал экзекуцию своим непереносимо скрипучим громким голосом, от которого начинали шевелиться волосы на голове:

— Крайтон, какова удельная масса ядра водорода? — Чиф, удельная масса ядра водорода равна…, боцман, Чиф! — докладывал задыхающийся Крайтон,

— Ленски, какое расстояние пройдет звук в атмосфере планеты, аналогичной Гентору за 20 минут?

— Чиф…, я…Чиф..Боцман, Чиф……, — глаза долговязого курсанта с фамилией ЛЕнски расширились до размеров небольшого астероида, — Боцман, я.., я…

— отставить, Ленски! — на полосу препятствий марш! Норматив не ниже второй ступени! И думай, пока бежишь, Ленски, иначе пойдешь доедать кашку своей мамочки! — боцман не чувствовал жалости.

— Симарт! У тебя нет связи, есть только стандартный комплект десантника, как подашь сигнал командиру взвода на расстоянии?

— Боцман, Чиф, использую фонарик из комплекта десантника и азбуку Морзе! Чиф! — пока очередь дошла до курсанта Симарта, он уже почти пришел в себя. Голос боцмана курса сместился к левому флангу строя…

— каково расстояние до Солнца системы планет Гентор, Бродманн?..

Ответ курсанта Барт уже не слышал.

— Ия, пройди в грузовой отсек, и жди там моей команды. Когда я скажу, откроешь створки окна визуального контроля атмосферы.

Женщина ничего не спросила, только взглянула на капитана серьезным взглядом: ты знаешь, что делаешь, командир, и вышла в коридор между отсеками.

Пилот повернулся к пульту управления:

— Капитан Симарт — командиру крейсера!

Ответ пришел немедленно — видимо, за любой электромагнитной активностью на корабле-разведчике наблюдали.

— слушаем тебя, Симарт Барт, — это было первый голос, который человек услышал с крейсера вторжения.

— необходимо зарядить аккумуляторы блока аварийного жизнеобеспечения. По инструкции положено — пояснил он, постаравшись придать голосу некоторую виноватость.

— они расположены по правому борту ближе к корме судна. Прошу вас уменьшить мощность маневрового луча на.., — Барт совершил несколько манипуляций с голомонитором перед ним, — 24 с половиной процента. Мне необходимо совершить поворот на 34-65. (Прим. автора: для обозначения углов поворота в космосе, где привычные направления и системы координат теряли свою применимость, теоретики космофлота предложили на простых маневрах обозначать угол перемещения двумя цифрами: первая угол нового направления относительно предыдущего по горизонтальной оси — вторая угол вертикального направления. Положительным принималось первичное направление носа корабля)

— ждите. — Через несколько секунд пришел ответ — подготовьтесь к повороту через 30 секунд. Даем обратный отсчет на запуск маневровых двигателей: двадцать девять, двадцать восемь, двадцать семь..

Барт повернул корабль. Теперь правая сторона кормы обратилась к Солнцу, а окно в грузовом отсеке оказалось направленным к орбитальной станции 2 Гентора. При этом флот Вторжения пришельцев оказался почти с противоположной от окна стороны.

— Иолайя, открой створки окна!

Капитан резко развернул кресло и побежал в коридор. Влетев в отсек, он не стал бежать к окну, хотя, как обычно, вид в космос для человеческих глаз навсегда остался одним из самых великолепных зрелищ и любой, будь то новичок или старый космический волк, никогда не могли оторвать взгляд от только что открывшегося вида в открытое пространство. Вместо этого разведчик встал возле выключателя освещения в отсеке. Задумавшись на секунду, он нажал кнопку «включить освещение отсека»…

После того памятного для истории Гентора совещания, все внутренние силы планеты были брошены на мобилизацию ресурсов и людей перед могучим противником. Все штаты орбитальных станций, флота и наземных сил были укомплектованы до состояния военного времени и проходили дополнительные тренировки для до-обучения призванных резервистов новым технологиям и навыкам.

Орбитальная станция под номером 2, построенная на орбите Гентора ранее других (первая была серьезно модифицирована после первой сборки на орбите и не могла считаться новой — ее теперь классифицировали скорее как верфь), была самой старой и к настоящему моменту использовалась в основном для ремонта патрульных катеров и некоторых пассажирских и исследовательских моделей кораблей. К началу мобилизации на ней немедленно начались работы по укреплению наиболее изношенных узлов, ремонт маневровых двигателей (а маневровик на орбитальной станции — это Вам не шутка!), навешивание дополнительной брони, установка современных моделей орбитальных пушек и лазеров среднего класса. Штат станции также был доведен почти до полного комплекта со всем обслуживающим персоналом. Срочность действий на станции обуславливалась еще и тем, что она находилась почти напротив нацелившегося на Планету флота агрессора, и предполагалось, что она одной из первых примет на себя удар крейсеров врага. А незначительное удаление противника позволило бы ему уже через три с половиной часа полета по прямой на фотонных двигателях оказаться на расстоянии стрельбы из лазеров главного калибра, а еще через сорок минут — даже обычными ядерными торпедами. Конечно, такая дальность позволяла открыть огонь и с орбитальной станции, но эффективность более совершенного оружия на бортах кораблей флота врага предполагалась выше, чем у Космофлота Империи. Поэтому ближе к Станции 2 переместили станцию 4 с более мощным вооружением, в качестве прикрытия, а станции 2 обозначили первоочередной задачей визуальное и электронное наблюдение за перемещениями в боевом строе противника. Третья станция, не многим уступала по оснащенности Четвертой и ее тактическое положение было сохранено для обороны планеты. Первая орбитальная сместилась на обратную от флота Прагматии сторону планеты, так чтобы дать ей шанс хоть какое-то время продержаться и использовать ее ресурсы для восстановления поврежденных кораблей Боевого флота.

Также на второй станции организовали нечто вроде ускоренных курсов для специалистов связи и наблюдения. Старшими в вахтенных сменах назначались сержанты или старшины из кадрового состава флота или сил орбитальной обороны, а в подвахтенные им отводились два-три человека из специалистов, призванных по мобилизации, и прошедших первичное ознакомление с новым оборудованием на планете.

…. В рубке наблюдения четвертого сектора Орбитальной станции 2 дежурили трое:

Сержант-мастер Симонович, огромный детина с лицом, покрытым оспинами, и манерой самым вкрадчивым тоном сообщать отвратительные новости, типа «два наряда вне очереди, сопляк»; резервист пятнадцатилетней давности Турлан Могарский, радиоинженер высшей квалификации и глава семейства из жены, тещи и четверых ребятишек, с небольшим брюшком; третьим нес вахту наводчик башенного станционного лазера, только что прибывший из учебного подразделения артиллеристов Ларгон Прома. Последнему Правительство Гентора в лице Императора объявило амнистию, как и многим другим заключенным, совершивших незначительные проступки вроде кражи кассы своих предприятий или бытовые преступления.

Сержант-мастер Симонович дремал в кресле в задней части рубки. Способность заснуть таким особенным способом, когда ты слышишь все вокруг себя, чувствуешь изменение температуры или запаха, видишь седьмым чувством, где находится каждый из присутствующих — и при этом все-таки спать, вырабатывалась годами безупречной службы кадровым сержантом на разных должностях и в разных подразделениях. Могарский пытался уснуть в специально подвешенном гамаке, так как его очередь дежурить наступала через два часа. Попавший в новые условия пребывания, инженер не мог привыкнуть к несколько меньшей силе тяжести на станции, и его обычно нагруженное избыточным весом тело испытывало определенный прилив бодрости, что и мешало уснуть. Вахту нес Прома. Он все еще находился под впечатлением от произнесенных сержантом ему прямо в ухо «ласковых» слов вкрадчивым тоном о том, что думает он, сержант-мастер Симонович,с двадцатидвухлетней выслугой, о тех недоделанных салагах, которых в детстве не учили правилам поведения и которые ничего тяжелее собственного — догадайся сам чего, недоучка! — в руках не держали, а, попав на первое, второе, третье (нужное подчеркнуть) дежурство в своей салажачьей службе, сразу начинают вести себя непотребно и класть ноги на пульт связи и наблюдения. Оторопевший Прома вскочил, вытянулся во фрунт и дослушивал последние фразы, недоумевая, как спящий, по его мнению, сержант, мог узреть момент, когда он вытянул затекшие в армейских ботинках ноги на пульт. Однако размышления на эту, скорее философскую, чем практическую, тему были прерваны каким-то бормотанием, доносившимся из гамака:

— непонятно, откуда взялась эта двойная звезда, мы ведь уже как восемь лет закончили составление полного реестра и сдали его в инфосеть для публикации…

— чего ты там бормочешь, Могарский? Какая двойная? Какой реестр? Не думай только, что если ты не смог уснуть сейчас, я потом стану проявлять к тебе жалость и давать еще пять минуточек, когда тебе придет пора давить задницей это кресло.

Могарский открыл глаза.

— правильно сержант говорит — недоучка ты, Ларгон, — незлобиво ответил резервист. — Твоя задача — наблюдать, а ты такой наблюдатель, что и не заметил до сих пор, что на треть от нуля вправо уже пятнадцать минут что-то моргает. Я подумал было, что это неизвестный нам двойник, который мы по невнимательности не внесли в коммерческий планетарный каталог звезд для инфосети. Это была специализации нашей конторы, чудо.

Приготовившийся выдать какой-нибудь очередной перл по поводу слишком умных резервистов, ввиду своего слишком ученого вида попавших в переделку под названием «мобилизация», Прома проглотил заготовленные слова и, в некотором страхе, что сержант обнаружит его невнимательность и придется, как минимум, выслушать очередной мерзкий монолог о его, ЛАргона, способностях к обучению и службе, повернул голову и посмотрел в направлении, указанном Могарским. Несколько секунд он разглядывал мерцающий огонек. Его практически невозможно было различить, и, к тому же, что-то показалось ему странным в этом мерцании… Потом он решил, что понял, что ему не нравится, и решил высказать этому умнику, что он думает о его наблюдательности. Поворачиваясь в сторону гамака с лежащим в нем сослуживцем поневоле, он начал:

— эй, баклажан (насмешливое прозвище призванных на военизированные сборы в процессе мобилизационной подготовки гражданских специалистов — вызвано специфическим цветом шевронов на рукаве униформы), это же электрический свет, а никакой не двойник, — и осекся на полуслове, — электрический? В космосе?

Бывший заключенный начал было поворачиваться в сторону кресла со спавшим в нем мастер-сержантом, но тут же оказался нос к носу с Симоновичем. Сержант уже стоял рядом и из-за спины Промы наблюдал за тем же сектором космоса, что и Могарский.

— скажешь спасибо еще Могарскому, солдат, — не глядя на Прому, — произнес Симонович. Он сел в кресло рядом с тем, где только что сидел Прома и коснулся значка вызова главной рубки станции на голомониторе.

— Четвертый сектор — главной рубке! Наблюдаю неопознанный мерцающий свет искусственного происхождения в направлении 32-4.

Дежурный офицер, в тот самый момент уже заметил странное моргание света, уже протянул руку к пульту рубки дальномерщиков и, не отвлекаясь от обдумывания дальнейших указаний по станции, ответил: — принято, продолжайте наблюдение, ждите указаний,

— Дальномерный узел, ответьте! Робсон, дьявол вас побери, просыпайтесь, лежебоки!

Робсон, старшина, ответственный за дальномерщиков, отозвался спустя пару секунд:

— На связи, Чиф, Майор!

— Произвести все замеры, поставить на электронику объект и дайте мне увеличенное изображение на четверть главного монитора.

— Есть, Чиф.

Через минуту ожидания майор увидел на увеличенном изображении корабль малого класса. В кормовой части корпуса корабля было открыто окно наружного наблюдения, и свет в окне постоянно загорался и гас с определенной периодичностью.

Тем временем с узла дальномерщиков поступил доклад:

— Чиф, корабль не подает никаких сигналов в стандартных частотах, никаких признаков аварии или критических повреждений, активности приборов наведения вооружения не обнаружено. Визуальный осмотр при максимальном увеличении электроскопом — судно класса Интеллидженс Пауэр 3, территориальный разведчик, капитан Симарт Барт, экипаж — два человека, капитан и штурман. Жду разрешения на установление контакта с кораблем.

— подождите, — шестым чувством Майор ощутил, что мерцание света и есть сигнал, и если им воспользовались, значит, другого варианта не было. Он еще некоторое время смотрел на огромный голомонитор внешнего обзора станции. Офицер удивлялся двум вещам: как на таком расстоянии они смогли все-таки наблюдать этот свет, и кому и зачем могло прийти в голову производить сигналы таким образом.

— Дальномерщики, Робсон, кто у тебя сегодня еще в смене? Точнее, доложи мне, есть кто-то из кадровых?

— Так точно, Чиф, Майор, «первоклассник» Скалкори («первоклассник» — рядовой, специалист первого класса).

— К монитору его!

— Скалкори на связи, Чиф, Майор! — майор в это время отдал распорядился помощнику передать на монитор комма в отсек дальномерщиков запись сигнала с самого момента обнаружения.

— смотри запись на комме, солдат, — приказал майор. — Что тебе видится?

С той стороны коммуникатора ветеран службы в армии склонился надо монитором. Отсюда офицер видел только лицо и плечи подчиненного: глаза неотрывно следили за чем-то на экране, брови сошлись почти на переносице. И вдруг Скалкори начал шевелить губами.

— Что там, солдат?

— … — обычным лучом связи не отвечайте. При расшифровке данных, полученных с захваченного устройства, связи обнаружен факт централизованности управления Флотом Вторжения. Буду передавать сообщение по три раза. В качестве подтверждения отправьте патрульный маловооруженный катер на расстояние визуального контакта в реальном времени….

— Командир, нет возможности так быстро переводить, и фраза, видимо не сначала записана. А так: Это однозначно азбука Морзе.

— Что это? Какой-то аварийный шифр?

— не совсем. Военные пользовались таким способом передавать радио сигнал. Собственно, шифр проще некуда: буквы отличались только набором пауз и сигналов. Известно было, что длинный сигнал составлял три длины короткого, так же регулировались промежутки между сигналами и т.п. Связисты раньше передавали радио сигнал на частоте таким кодом — при том устаревшем оборудовании такое кодирование могло значительно сократить скорость передачи сигнала от одного источника к другому. Нас этому курсовой старшина учил, как один из способов подать сигнал бедствия и описать ситуацию. Весь алфавит был записан комбинациями коротких и длинных сигналов. Их еще точка — короткий и тире-длинный называли, кажется.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

тритайм — период обучения эквивалентный при старой системе двум учебным годам — система образования изменилась и для обучения 12-и летнему курсу старинных школ нашлась замена в виде гипнокурса знаний основ наук: математики, общей физики, физике гравитации, знание интерлингва, ряда культурных наук и т.п.

2

энергия реакций в ядре планеты

3

аналог пива в прошлом, сваренный из отходов некоторых растений, завозимых в огромных количествах с Паралтона 2 и используемых в фармацевтической промышленности для производства дезинфицирующих составов

4

так она называлась до присвоения ей статуса Независимой Планеты

5

сутки на Проксиме XI — 4 длились 18 часов по прихоти местного светила

6

фамилия Иолайи

7

они сами дали ей такое название — идея в бесконечности механической жизни — просто заменяя изношенные части новыми