Хроники Абсурда

Александр Райн (2020)

Как отметить свой сто восемнадцатый день рождения? Как стать вегетарианцем и не лишиться при этом всех близких? Кто такой вор по вызову? О чём на самом деле разговаривают дети в песочнице? И кто же такой чайный барон? Эти и многие другие вопросы задают себе каждый день тысячи людей по всей стране. Нет? Не задают? Странно… Но если вам всё же захотелось узнать правду… Перед вами сборник ответов на все эти и другие, ещё более невероятные вопросы. Нужно только начать читать, а дальше, гарантирую, вопросов станет ещё больше. Книга содержит нецензурную брань

В песочнице всё серьёзно

— Пётр Аркадьевич, вы сегодня как будто сам не свой.

— Ой, Алёна Викторовна, и не говорите! С самого утра голова кру́гом идёт. Представляете, в кашу вместо изюма мне сегодня чернослив положили!

— Ужас какой! И что, съели?

— Нет, разумеется, пришлось плакать. А вы знаете, как я это не люблю.

— Знаю… А я вот без плача никак, чуть что — сразу в рёв.

— Это всё потому, что зубы у вас сейчас активно режутся, не берите в голову, попробуйте пожевать лопатку или карандаши, ещё слюнопускание хороший эффект оказывает. Но это, скорее, нетрадиционная медицина, тут больше дело веры. Передайте лучше мне вон ту формочку.

— Пожалуйста.

— Благодарю.

— Всё сидите? — подошёл к песочнице мальчуган в перепачканных землёй и каким-то мазутом шортах. Из носа его медленно стекала зелёная сопля, которая, кажется, совсем не создавала ему неудобств.

— Сидим, Эдуард Вениаминович, что же нам ещё делать. Вот куличей налепили, будете?

— Нет, я на диете. Пойдемте лучше на карусель, мне одному её не раскрутить, помощь нужна.

— Карусели — это так тривиально, — лениво вздохнула девочка, покусывая лопатку.

— Как хотите, моё дело предложить. А крапиву бить пойдёте? Она в этом году знатная выросла, кусачая, — смотрел он с надеждой на паренька в песочнице.

— Алёна Викторовна, вы не против? — обратился малыш к своей подруге, после того как снял очередную формочку и получил на выходе идеальной фактуры цилиндр.

— Это ваше дело, мужское. Идите, я не в обиде. Только, ради всего святого, возвращайтесь и попросите Эдуарда впредь вытирать сопли, у меня аллергия на неаккуратность и непотребный вид.

— Благодарю. Засим откланиваюсь. Я скоро.

Петя вприпрыжку добежал до скамейки, где сидел материнский коллектив, наблюдая за своими чадами. Там он выпросил свой игрушечный меч и радостно поскакал в сторону куста с крапивой, которую с особым пристрастием уже побеждал Эдик.

К Алёне тем временем подсадили нового члена клуба любителей фигурной лепки, который сразу же, пропустив церемонию знакомства, начал демонстрировать девочке свою коллекцию игрушечных машинок, которых у него был целый карман.

— Это вот мелседес, а это ламболгини, а это танк! — гордо показывал он свои любимые модели.

— А куклы у вас есть? — любопытствовала Алёна, не прекращая лепить несъедобные пирожки из сыпучих ингредиентов.

— Есть Железный человек и Халк!

— Халки девочкам неинтересны, вот если бы…

Она не успела договорить, потому что её новый сосед вытащил из кармана кучу цветных фантиков. Внутри ярких шелестящих бумажек таились вкуснющие конфеты-желе.

— Ой, а как вас зовут? — заулыбалась Алёна и отложила инвентарь в сторону.

— Меня — Никита.

— А по отчеству?

Никита пожал плечами.

— Ну батюшку вашего как величают?

— Безотцовщина я, только мамка, — показал Никита в сторону своей мамы, которая была самой молодой из всех мамаш, сидящих на длинной скамейке.

— А маму-то как хоть зовут?

— Елена.

— Значит, вы Никита Еленович! — торжественно сообщила Алёнка и слепила для своего нового знакомого шикарную песочную звезду.

— Лучше плосто Никита. Надоело мне в песке сидеть, пойдём лучше на калусель.

— Но карусель — это так… — девочка не успела договорить, потому что Никита протянул ей несколько конфет, — это так чудесно! Пойдёмте!

Они встали, отряхнули от песка колготки и неуклюже потопали в сторону карусели. Никита сел, а Алёна раскручивала его. Как только девочке это надоедало, Никита давал ей новую конфету, и карусель снова набирала обороты.

Двое ребят наконец победили вражеский куст и, обливаясь по́том, вернулись к песочнице, где, по мнению Пети, его в томном ожидании искала глазами принцесса Алёна и порция несъедобных куличей. Заметив девочку, раскручивающую карусель с сидевшим на ней неопознанным пришельцем, он подбежал и, замахнувшись пластмассовым мечом, крикнул:

— Он вас обижает? Шантажирует? Одно ваше слово — и я отрублю ему голову!

Алёна только дожевала очередную конфету и, в очередной раз крутанув карусель, сказала:

— Нет, я сама.

— Но мы же с вами играли в песочнице, меня не было всего пять минут!

— Да, но за эти пять минут я стала обладательницей нескончаемого запаса вкусных конфет и, представьте себе, танка! А вы, Пётр Аркадьевич, с вашим другом, у которого, кстати, снова текут сопли, можете и дальше побеждать злостную крапиву.

В этот самый момент Алёна получила новую порцию сладостей и, улыбнувшись, отвернулась к новому другу.

— Эдуард Вениаминович, ну вы-то, как человек знающий, объясните, что этим женщинам надо? Я ведь для неё горы готов свернуть, а она, вот так просто, за танк и желе, ушла с другим, да ещё и на карусель!

Эдик вытер соплю и, не придумав ничего лучше, сказал:

— А пойдёмте молока напьемся, у меня его всегда навалом, глядишь, и мысли дурные из головы уйдут!

— А пойдёмте!

* * *

Женщины на скамейке сидели с телефонами в руках, снимая своих карапузов и умиляясь их малоразборчивой речи.

— Везёт же им — никаких забот! — произнесла мама Никиты, и все её поддержали.