Молот Одина

Александр Прозоров, 2016

Викентий, за любовь к скандинавской мифологии прозванный среди реконструкторов Одином, с детства ощущал в себе странности. Он был сильнее, быстрее, выносливее всех друзей, а любые царапины на нем заживали буквально на глазах. Викентий был доволен своими суперспособностями, но тайна их происхождения не давала ему покоя. Он и не подозревал, что скоро ему придется узнать эту тайну, правда, для этого придется перенестись на сто поколений в прошлое. Ведь божеству древних славян Сварогу нужны могучие колдуны и воины, чтобы они могли сразиться с полчищами оборотней и самой Табити – змееногой богиней скифов…

Праздник воина

— Значит, парням полагаются жены? А как насчет мужей для нас? — возмутилась Валентина.

— Вы ведь не захотите принадлежать смертным? — снизошла до ответа великая Макошь. — Найти же равного вам и не имеющего супругу бога отнюдь не просто. Мне таковые просто неизвестны… — Она перевела взгляд на Свету и чуть смягчилась: — Увы…

— Ничего страшного, прекрасная богиня, — покачала головой девушка. — Мы не спешим. Ведь у нас впереди вечность.

— Умница… — Женщина провела по ее щеке кончиками пальцев. — Я чувствую, ты тоже принесешь мне удачу.

Макошь резко повернулась, поднялась на крыльцо. Торжественно провозгласила:

— Заклятие премудрого Трояна принесло удачу! Мы обрели сильных помощников, наследников корня Сварожьего и его силы! Пусть трепещут наши враги, грядет их смертный час! Я приглашаю вас в свои хоромы в Вологде, дети. Следуйте за мной!

Богиня вошла в дверь.

— Пошли, брат мой. — Перун хлопнул Викентия по плечу, двинулся за сестрой. — Полагаю, вы там, в будущем, не разучились пользоваться зеркалами?

— Чего там ими пользоваться? — презрительно скривилась Валентина.

— А как ими пользоваться? — Почти тот же вопрос в устах Матвея стал вопросительным.

— Ну, перемещаться, — чуть повернувшись, ответил Перун.

— Это как?

— Через зеркало.

— Боюсь, дружище, мы привыкли к другим способам, — вмешался в их разговор Викентий.

— Ничего, я тебя проведу, — не особо удивился бог грозы.

За дверью оказалась достаточно просторная комната, пол которой застилала изрядно затоптанная кошма, ею же были обиты стены. Возвышение с коврами и звериными шкурами, видимо, служило постелью. В одном углу теснилось несколько копий, лежали щиты, каменные и железные топорики, в другом — возвышался сундук. Обстановку завершало овальное черное зеркало возле ложа.

— Пипец, ну мы и попали, — пусть шепотом, но достаточно ясно пробормотала Валентина. — Если это дом здешнего хозяина, то остальные, выходит, и вовсе в полной жопе корячатся. Безумная нищета…

— Твое счастье, что Квасур не слышит тебя, несчастная, — заиграла желваками великая Макошь. — Если тебе не нравятся наши дома, ты можешь жить в могиле!

— О́дин не умеет ходить через зеркала, сестра, — сообщил Перун. — Придется тянуть…

Он взял Викентия под локоть и сделал решительный шаг в темноту овала, удерживая гостя рядом. Реконструктор не сопротивлялся, и исчезли они легко и быстро.

— Квадратуру мне в тангенс… — изумленно пробормотал студент-технолог, подойдя ближе и трогая зеркало. — Это что, портал? Плоскость сингулярности? На ощупь просто камень… Холодный… Интересно, какой тут источник питания?

— Это просто обсидиан, мой мальчик, — ответила ему богиня. — Кстати, ты единственный, кто так и не назвал своего имени.

— Матвей, великая Макошь, — повернулся к ней юноша.

— Я запомню, — кивнула женщина и толкнула его в грудь.

Студент что-то неразборчиво вякнул и провалился в черноту овала.

— Или сюда, дитя, — поманила Свету богиня. — Дай руку. Держись поближе, зеркало может отрезать слишком дальние края…

Макошь сделала легкое движение ладонью, от которого ее гостья чуть воспарила, и с полупоклоном нырнула во мрак, затянув с собой девушку.

— Ты зря гневишь богиню, павушка, — негромко укорил гостью Троян. — Она достаточно сильна, чтобы изгнать в небытие даже сварожича.

— Как ты меня назвал? — зло прищурилась Валентина.

— Павушка… — чуть стушевался пятисотлетний паренек. — Юная пава.

— Это самка павлина, что ли?

Троян поджал губы, пожал плечами. Посмотрел на зеркало и спросил:

— Тебя провести во дворец Макоши или остаешься?

Валентина еще раз осмотрелась и отрицательно замотала головой:

— Не-не-не, только не здесь! Авось хоть дальше станет чуточку веселее. Тащи в стекло… — Девушка протянула ему руку.

— Я не так силен, как богиня богатства, — покачал головой Троян. — Прижмись плотнее, иначе тебя отрежет.

— Могу прыгнуть на ручки.

— Это излишне. — Бог времени и пространства обнял Валентину за талию и увлек в полированный овал.

Помещение по другую сторону портала оказалось еще теснее обители московского градоначальника. Однако когда Троян отпустил талию девушки и за руку провел ее через две двери, они очутились в просторных тронных палатах. Чем еще могло быть обширное помещение с одиноким креслом на возвышении?

После Москвы, напоминающей очень большую деревенскую избу, гости словно попали в богатую усадьбу, стилизованную под русскую старину: белый пол из плотно сбитых досок, обитые бордовой тканью стены, ровный потолок, большие светлые окна, забранные слюдяными пластинками. Богиня и молодые люди заметно опередили ее, и Валентине пришлось перейти на бег, дабы нагнать остальную компанию.

Миновав освещенный масляными лампами коридор, Макошь взмахнула рукой, справа от нее распахнулась дверь.

— Полагаю, вы притомились с дороги, — развернулась она. — Я велела накрыть для вас стол. Пока будете кушать, вострухи приготовят вам опочивальни.

— А куда исчез наш рыжебородый друг? — остановился у порога Викентий.

— Мой брат повелевает Биармией, и ему надобно посетить свою столицу. Богам нельзя надолго покидать своего дома. Мы обязаны заботиться о своих подданных, их покое, здоровье и благополучии, — с вежливой улыбкой поведала женщина. — Однако я уверена, вскоре вы встретитесь. Храбрый Перун не любит пропускать сражений, а они, увы, случаются все чаще и чаще.

— Если он возьмет меня в компанию, мне понадобится снаряжение.

— Ты получишь все желаемое, юный Один, — пообещала богиня.

Валентине надоело ждать завершения их разговора — она чуть отодвинула молодого человека, первой прошла в просторную горницу со стенами из струганых бревен, дощатым полом и широко распахнутым окном. Там, снаружи, синело небо, шелестели березовые кроны, пели птицы, журчала вода близкой реки. А по эту сторону твердо стоял на толстых ножках стол с самыми разными лакомствами в деревянных мисках. Тут были и соленые грибы, и моченые яблоки, и квашеная капуста, и тушеное мясо, и запеченная рыба. Однако не имелось ни тарелок, ни ложек с вилками.

— Однако хозяйка нас уважает, — громко заметил Один, притворяя за собою дверь. — Не в людскую отправила, вместе со всеми обедать. Отдельно угощает! Хороший знак.

Молодой человек двумя пальцами выхватил из миски кусок влажного от соуса мяса, отправил в рот, с видимым удовольствием прожевал:

— Да, это вам не пицца! Налетай, чего смотрите? Официантов не будет.

— Что, руками? — поморщилась Света.

— Вообще, по русскому обычаю ложку и нож полагается иметь свои, — ответил Викентий, запуская пальцы в капусту. — Но раз у нас их нет, придется обходиться пальцами.

— Я вижу, тебе тут нравится? — поинтересовался Матвей.

— Зарекаться не стану, — мотнул головой Один. — Но есть ощущение, что я попал в рай!

— А я — в ад, — вздохнул студент и осторожно, двумя пальцами, поднял с низкого широкого блюда толстого глазастого судака.

Валентина первым делом взяла свисающий с борта деревянной бадейки ковшик, зачерпнула мутную жидкость из емкости, пригубила… Почмокала — и осушила ковшик до дна.

— Похоже, что квас. Чуть кисловатый, но вкусный, — порекомендовала она. И тоже потянулась за мясом.

— Что, малышка, жизнь налаживается? — улыбнулся ей высокий и плечистый Один.

— Добровольно помирать не собираюсь, — ответила Валентина. — Им придется меня убить.

— Оптимизм бьет ключом! — расхохотался Викентий. — Света, бери пример.

Девушка с каштановыми волосами вздохнула и потянулась за яблоком.

— Может, это все-таки сон? — понадеялся студент, постепенно управляясь с аппетитной рыбиной. — Не хотелось бы остаться без диплома.

— Не боись, парень! — подмигнул ему Один. — Богиня же объяснила: достаточно подождать три тысячи лет, и ты сможешь спокойно пересдать все хвосты.

— Вот ни капли не смешно!

— А еще ты можешь построить машину времени и быстренько перенести нас всех обратно домой, — предложил реконструктор.

— Путешествия во времени невозможны!

— Матвей, дружище… — Один старательно осмотрелся по сторонам. — Ты в этом абсолютно уверен?

— Даже если это не сон, — тихо ответил студент, — мне подобная технология неизвестна.

— Ничего сложного, — неожиданно сказала Валентина. — Достаточно погрузиться в летаргию. Глубокую, как сон. И проснуться через оговоренное время. Мы же со Светой ведьмы. Если верить Макоши, то не просто колдуньи, а настоящие родовитые богини. Мы сможем придумать нужные заклинания. Правда, подруга?

— Вы как знаете, девочки, — покачал головой реконструктор, — но я свою тушку друзьям-археологам не доверю.

— При чем тут археологи?

— Так ведь выкопают, на кусочки разделают и по музейным витринам разложат! Я этих архаровцев хорошо знаю.

— Нужно сделать крепкий и глубокий склеп. Такой, чтобы никто не нашел и не добрался. Чтобы за тридцать веков даже не осыпался.

— Не сочти за намек, Валенька, но кое-кто с этой целью даже пирамиды строил. — Викентий заговорщицки подмигнул: — Рассказать, чем дело закончилось?

— Пещеры они тоже рыли, — вдруг вспомнил Матвей. — Рамзеса, например, в пещере откопали.

— Лежащего в крепком и глубоком склепе! — вскинул палец реконструктор. — Мудрые мысли буквально носятся в воздухе…

Внезапно дверь отворилась, на пороге появился совершенно седой мужчина, белобородый, в кожаной кирасе и серых шерстяных шароварах, заправленных в сапоги с широкими голенищами.

— Это вы молодые боги? — обвел он взглядом пирующую компанию. — Оборотни осадили Сарвож!

— Веди! — тут же посерьезнел самый рослый и могучий из выбранных соколом сварожичей. — Подробности по дороге.

Новый знакомый пришельцев из будущего прекрасно знал все закоулки просторного дворца повелительницы Вологды, быстро и уверенно провел молодых людей в маленькую комнатушку с зеркалом, и здесь старший из гостей вскинул ладони:

— Прости, друг, забыл представиться. Меня зовут Один.

— Я Похвист, хозяин ветров.

— И еще я забыл сказать, что мы не умеем пользоваться этим порталом, — указал на зеркало гость Макоши.

— Чего тут сложного? — пожал плечами седобородый бог. — Представляете место, где нужно очутиться по ту сторону, и входите в зеркало.

— Но мы не знаем, куда должны попасть!

— Да, — после короткого колебания согласился Похвист. — О сем я не помыслил. Подходите сюда…

Мужчина оказался силен — одного за другим он похватал гостей за пояс и отправил в зеркало. Причем без особого труда оторвал от пола даже Викентия и прошел вместе с ним.

* * *

Сарвож доказал, что Москва на самом деле — крупный и зажиточный город. Крепость, в которую буквально выкатились по шелестящим травяным тюфякам молодые люди, оказалась куда более скромной, если не сказать — бедной.

Нет, размерами стоящая у слияния двух рек твердыня будущей столице ничуть не уступала. Но здесь бревенчатой была только одна из стен, высотой примерно в три человеческих роста и шагов полтораста в длину. Укрепления, стоящие вдоль речных берегов, представляли собой всего лишь плотный частокол в полтора роста в высоту и даже без помоста для защитников. Правильных ворот здесь тоже не имелось. Вход был сделан от берега, через широкую калитку. Правда, чтобы попасть в него, следовало пройти мимо бревенчатой стены — и защитники вполне могли перебить атакующих, закалывая их сверху копьями.

— Приветствую вас, великие боги, — почтительно встретил гостей чернобородый воин в толстой кожаной куртке и в шапке с нашитыми на нее костяными пластинами. С его пояса свисали длинный нож и палица с каменным навершием. — Благодарим за столь скорое появление!

— Показывай! — распорядился Похвист и быстро вскарабкался наверх по приставной лестнице.

Молодые люди забрались следом.

Сверху во все стороны открылся прекрасный вид. Почти к самым ногам воинов стекались две спокойные медлительные реки, каждая шагов двадцати шириной. Обе — с обрывистыми берегами высотой примерно в пару метров. По ту сторону почти к самой воде подступал густой березняк, ольховая роща начиналась и перед крепостью, за длинными грядками с капустой, свеклой и морковью.

— Они прячутся вон там, — указал в сторону ольховника чернобородый, — по сторонам от лосиной тропы. Не знаю, уцелело наше стадо или нет? Сигнал мы подали сразу, едва оборотни вышли к грядкам. Но заметили его лесорубы али нет, неведомо. Если заметили, то стадо увели…

— Они вышли к грядкам, и что? — поинтересовался Викентий, стоя на самом краю стены.

— Мы отогнали их стрелами, великий.

— Их было много?

— Мы видели десятерых. И еще кто-то прятался среди деревьев.

— И вы не попытались их перебить?

— В крепости всего восемь взрослых мужчин, умеющих сражаться, великий, — ответил чернобородый. — И еще десятка полтора мальчиков и неопытных юношей. Все остальные ушли с лосями на работу.

— Еще с десяток? — наугад предположил Викентий. Он прошел вдоль стены, осматривая готовых защищать родной город мужчин.

Все они были похожи, как братья: суровые обветренные лица, густые курчавые бороды, шапки из толстой кожи, сшитые мехом внутрь, для смягчения ударов, такие же простые добротные куртки. Из оружия — квадратные щиты, пики с короткими узкими наконечниками, ножи, палицы.

— Все равны, как на подбор, с ними дядька Черномор, — пробормотал реконструктор. — Ну-ка дай!

Он решительно забрал у одного из бородачей копье и щит, вернулся к Похвисту, не спрашивая разрешения, вытянул у него из петли топорик, сунул себе за пояс, резко выдохнул, запрыгнул на край стены.

— Во славу Одина!!! — С торжествующим криком Викентий вскинул над головой щит и копье и прыгнул наружу. Приземлился, как после парашюта — на полусогнутые; гася удар, кувыркнулся вперед через плечо и со всех ног побежал к врагам, ощущая наполняющий жилы холодный восторг, пенящийся, как газировка, бодрящий и умножающий силы. — По-о-оберегись!!!

В роще наметилось некое движение. Реконструктор пробежал уже половину пути, когда на открытое пространство наконец-то вышли два лучника, вскинули оружие. Мелькнули в воздухе темные штрихи — Викентий вскинул щит, ощутил стук от попадания стрелы, опустил прямоугольник, открывая себе обзор, снова вскинул, ловя стрелы, опустил и с резким выдохом метнул копье.

Кувыркнулся, потеряв равновесие, снова вскочил и в два последних прыжка налетел на выжившего лучника.

— О-один!!! — Викентий обрушил топор на голову несчастного. Тот подставил лук, отпрянул. Оружие переломилось, но враг сумел увернуться, отскочить, на его место из ольховника выскочили несколько других со щитами и копьями. На солнце сверкнули кремниевые наконечники. — Х-ха-а!

Хохоча от восторга, Один принял на щит первый выпад, отбил в сторону второй и, стремительно сближаясь, цепанул топориком за верх щита, рванул к себе, тут же ударил вперед, разбивая лицо врага, поднырнул под копье, с размаху ударил в щит другого чужака, глубоко всаживая лезвие, рванул к себе и вниз, с размаху ударил сверху, в открывшееся пространство, краем своего…

Топорик, как назло, глубоко застрял во вражеском щите. У реконструктора в руках оказалось два деревянных прямоугольника — и никакого наступательного оружия. Однако времени разбираться не имелось — вместо погибшего врага уже заносил дубинку другой смуглый бородач.

Конец ознакомительного фрагмента.