Дом на песке

Александр Петрович Троян, 2018

В 90-е годы 20-го века на Россию обрушилось наказание свыше за 70 лет безверия, подобно библейским Содому и Гоморре. Развал страны, экономики, безработица, пьянство, наркомания, проституция, рэкет, тунеядство, а также жажда денег и власти – всё это в совокупности, как карающий меч, обрушилось на Россию и изнемогающий от страданий великий русский народ и его дух. Дорогой читатель, буду искренне признателен, если ты, прочитав роман, переосмыслишь свою жизнь и согласишься со мной, что причиной развала Советского Союза и прихода страшных 90-х годов конца 20-го века стало безверие…

Часть 2. Семья и работа превыше всего

Глава 1. Свадьба

Теперь в жизни Петра многое изменилось. Все свое свободное время после работы, если не нужно было помогать родителям по хозяйству, он проводил с Наденькой. А если она была занята домашними делами или уроками, играл во дворе с ее братьями, беседовал с Иваном Кирилловичем, который с уважением относился к Петру за добросовестный труд на шахте и нисколько не был против того, что его старшая дочь дружит с таким серьезным соседским парнем.

Молодые люди любили ходить в гости к Наденькиной бабушке по отцовской линии, Полине Карповне. Эта шестидесятивосьмилетняя женщина была очень простым и добродушным человеком. Особенностью ее характера была прямота. При каждой встрече она говорила влюбленным:

— Поверьте моему жизненному опыту: вы созданы друг для друга. Все у вас будет хорошо: и счастье, и дети, а самое главное — любовь на всю жизнь.

Полина Карповна родилась на Украине, под городом Ковелем, в простой крестьянской семье. Она была старшей среди двенадцати своих братьев и сестер. Когда девочке исполнилось пятнадцать лет, в семье случилось горе: умерла мама. Отец, не выдержав утраты любимой жены, сильно заболел и через два года тоже умер. Вот и пришлось Полине в семнадцать лет стать и папой, и мамой. Жили очень тяжело, хорошо добрые люди помогали. Только через три-четыре года, когда старшие братья пошли работать, стало немного легче. Вот и засиделась Полина в девках, так как на личную жизнь времени не было. Замуж вышла по большой любви почти в тридцать лет за военного летчика. Родился первенец, сын Иван. А когда в мае 1941 года родилась дочь Мария, семейному счастью оставалось длиться всего месяц. Причина — начавшаяся 22 июня 1941 года Великая Отечественная война. Одно из самых страшных испытаний в жизни Полины произошло зимой 1942 года, когда она увидела из окна входящего в ворота молодого офицера. Сердце в тот момент то сжималось, то бешено стучало. Получив похоронку и орден Красной Звезды посмертно, она долго стояла на морозе и смотрела в небо. Нет, она не плакала. Сознание не могло воспринять эту ужасную новость. Обращаясь к Богу, шептала:

— Господи, этого не может быть. Умоляю тебя, Всевышний, верни моего любимого. В любом состоянии. Умоляю, верни.

И чудо случилось. Через месяц после Победы, в июне 1945 года, Полина занималась на кухне своими делами, как услышала знакомый голос:

— Хозяйка, домой впустишь?

Она остолбенела на несколько секунд, но выросшие крылья вынесли ее на улицу. Полина со слезами, поцелуями и объятиями бросилась на шею своему «воскресшему» мужу. Он рассказал, что был сбит фашистами под Сталинградом и находился в плену в германском концлагере, пока их не освободила победоносная Красная армия.

Петр и Надежда с большим интересом слушали рассказы Полины Карповны о трудностях прошлой жизни. Но больше их впечатлили такие слова Полины Карповны:

— Я прожила счастливую жизнь. Вот если бы не война… Так что вы, ребята, просто обязаны быть счастливыми. Любите и берегите друг друга, женитесь, рожайте детей! Ради чего же тогда на долю предыдущих поколений выпало столько испытаний?!

На дворе стоял апрель. Казалось бы, середина весны, но в Сибири в это время года зима еще не собирается сдавать своих полномочий. Морозы уже не такие крепкие, но снега так же много. В это время люди уже устали от суровых холодов и с нетерпением ждут тепла, настоящей весны, с журчащими под солнцем ручейками и звенящей капелью.

Петр и Надежда в этот субботний выходной день приехали в ледовый Дворец спорта «Снежинка» покататься на коньках. Звучала веселая музыка, каток переливался от разноцветных прожекторов.

— Петр, лови меня! — крикнула Наденька, оттолкнулась от бортика и начала набирать скорость коньковым шагом. Он поймал ее в свои объятия в центре катка и нежно сказал:

— Моя ты любимая фигуристка… А у меня к тебе есть вопрос.

— Задавай, — ответила Наденька.

Петр улыбнулся, поцеловал Надежду в щечку и произнес самые трогательные слова, которые исходили из самого сердца:

— Любимая, ты выйдешь за меня замуж?

Она еще сильнее прижалась к Петру и не раздумывая ответила:

— Да! Мне никто другой, кроме тебя, Петечка, не нужен. Я тебя люблю с самого детства и так долго этого ждала! Я согласна. Я хочу быть твоей женой на всю жизнь!

Счастливые, они, взявшись за руки, словно парили по льду. Казалось, началась новая жизнь, озаренная большой и светлой любовью!

Вечером Петр обратился к отцу:

— Батя, мне нужно с вами поговорить.

— Ты же знаешь, Петр, я всегда готов тебя выслушать, — ответил Николай Никифорович.

Отец с сыном отправились в летнюю кухню, где Николай Никифорович мог курить свои папиросы «Беломорканал». Петр, усевшись напротив отца, рассказал ему, что сегодня сделал предложение соседской Наденьке. Николай Никифорович восторженно воспринял новость и сказал сыну следующее:

— Петр, каждый человек по разным вопросам имеет свое, личное мнение. В особенности в делах любовных. Здесь не может быть советчиков, так как сердцу не прикажешь. Я тебе вот так скажу: по мне, ты хоть на козе женись, если любишь. Но знаю точно: брак не детская забава, а дело очень серьезное, выбор, который должен делаться один раз и на всю жизнь. Конечно, в наше время все было по-другому. Отцы нам говорили, что в жены нужно брать обязательно девственницу, так как если новую рубашку порвать, то потом как ни зашивай, ни старайся, цена другая будет, намного дешевле.

Тут, Петруха, еще одна хитрость кроется. А заключается она в том, что в каждой женщине с малолетства заложен материнский инстинкт. Когда приходит время девке выходить замуж, она может сказать своему избраннику, что любит его, но детей рожать не хочет. Это ненастоящая любовь. Значит, тут другие цели или лишь бы от родителей сбежать. По моему мнению, семья без детей не семья, а эгоистическая, развратная жизнь в свое удовольствие. Вообще плодами настоящей любви являются детки. Тогда и семья становится полноценной, и в доме царят радость, веселье и счастье.

Петр, извинившись, что перебивает, сказал:

— Батя, мы с Наденькой очень о многом говорим, мечтаем, планируем. Мы любим друг друга и хотим иметь своих детей.

Николай Никифорович прикурил новую папиросу и спросил:

— Так, это нужно теперь и по жилью что-то думать. Где вы собираетесь жить? Или у кого из родителей?

— А нас Полина Карповна, Наденькина бабушка, к себе жить зовет, — тут же ответил Петр. — У нее две комнаты пустуют, еще после Ивана Кирилловича, да к тому же вход с отдельным крылечком. Я проверил, печка хорошая. А вообще ремонт небольшой нужен и на кухне, и в спальне. Но ничего страшного. Это мы сделаем. Для себя же гнездышко будем в порядок приводить.

Николай Никифорович похлопал сына по плечу:

— Молодец ты у меня, Петька, хозяйственный! Скажу прямо: выбор я твой одобряю. Девка она хорошая, и на вид работящая, и поздоровается всегда. Дай Бог, чтобы вы были счастливы. А я завтра с утра пойду к Ивану Кирилловичу и Анастасии Николаевне, поговорим, когда удобнее к ним сватов засылать. Чего время тянуть? Вижу, у вас все по-серьезному.

Ночью Петру приснился очень хороший сон: он побывал в детстве. Приподнятое настроение заставило его быстро подняться с постели. Он подошел к окну, где на подоконнике сидел кот Василий и морщился от ярких лучей весеннего солнца. Поглаживая сибирского крысолова, Петр сказал:

— Ну что, Васька, скоро женюсь и уже не буду здесь жить. Но ты не скучай. Сам понимаешь: дело-то серьезное, молодым нужно жить отдельно.

Когда Петруха вышел на улицу, настроение поднялось еще больше: талый снег и уже теплое солнышко свидетельствовали о начале настоящей весны и приближающемся лете.

Переступая порог дома с охапкой дров и ведром угля, мать сказала Петру:

— Сынок, как я рада за тебя! Отец взял бутыль самогона и пошел к соседям, к Климчукам, о сватовстве договариваться. Мне Наденька тоже очень нравится. Дай Боже, чтобы вы были счастливы! Давай, сынок, проходи на кухню, сейчас завтраком накормлю. Я и пирожков свежих напекла. Проходи, Петечка, садись за стол. Заодно и поговорим, а то как отец сказал, куда собрался идти, я места себе не нахожу и из рук все валится.

Отец вернулся после обеда и сообщил:

— Сватать договорились в следующую субботу. Так что, мать, поменьше лежи на печи, а готовь харчи.

Обратившись к сыну, добавил:

— Давай, Петруха, мы с тобой по этому поводу баньку затопим. Отхлещу тебя веничком как положено, а то потом не до бати будет: с молодой женой станешь париться.

В деревне любые новости разлетаются быстро. Неудивительно, что уже через два дня, когда Петр возвращался домой после работы на рейсовом автобусе, односельчане уже поздравляли его с предстоящей свадьбой, и при этом каждый как бы в шутку напоминал, чтобы не забыли пригласить на свадьбу.

Петр понимал, что предстоит напоить всю деревню. Но его это не пугало, ведь за пять месяцев работы на шахте у него собралась приличная по тем временам сумма денег. И он сам, как настоящий мужчина, не обременяя родителей и близких родственников, сможет легко оплатить все предстоящие расходы.

Вечерами Петр и Наденька ходили к Полине Карповне и занимались ремонтом своего будущего жилища. А после работы бабушка Поля угощала молодых чаем с вареньем.

Неделя пролетела быстро, и вот пришла суббота, день сватовства. В десять часов утра Николай Никифорович перекрестился и сказал:

— Ну, ребята, пора идти. С Богом!

Братья, Григорий и Николай, крестный Петра — Захар Семенович со своим сыном — гармонистом Андрейкой отправились к соседям сватать Наденьку. Через два часа домой прибежал Николай и достал из погреба еще один баллон вина. Петр, шутя, спросил:

— Что, праздник в самом разгаре?

— Петруха, братуха, считай, дело сделано, осталось свадьбу сыграть да детей нарожать! — улыбаясь, ответил Николай и, взяв баллон, выбежал из дома.

Невзирая на то, что родители были еще молоды и всю жизнь прожили по соседству, традиции есть традиции: сватовство на Руси уже много веков является неотъемлемой частью предсвадебного процесса. Все эти формальности, как правило, влюбленным и не нужны, они, наоборот, заставляют жениха и невесту лишний раз смущаться и краснеть перед своими предками.

Через два дня после сватовства, в понедельник, Петр и Надежда подали заявление в загс, а когда вернулись домой, сообщили своим близким дату регистрации. Свадьбу решено было сыграть во дворе дома жениха. При помощи односельчан начали сооружать большой деревянный крытый шифером на случай непогоды навес.

Петр, Николай Никифорович и Иван Кириллович примерно подсчитали, что смогут усадить за стол человек шестьдесят, но гостей на свадьбу могло прийти как минимум в два раза больше. Петр уже купил пять ящиков водки (в то время одна бутылка «Московской» стоила три рубля семь копеек). После целого часа беседы Петр сказал:

— Ну вот, кажется, все предусмотрели. Список почти на два листа получился. Если что и забыли, ничего страшного. Самое главное — будет чем людей кормить и поить.

Иван Кириллович обратился к Петру и Николаю Никифоровичу:

— Послушайте, мне в голову такая идея пришла: давайте, чтобы не создавать толкучку, если на свадьбе гостям места не хватит, мы и у нас столы накроем, для молодежи. Тем более живем по соседству. А жених с невестой то со стариками посидят, то к друзьям своим за стол сходят.

— Оно и правильно. Мы свои песни запоем, молодежь скучать будет. А так пусть под свою современную музыку танцуют, — согласился Николай Никифорович.

Петр, как и отец, одобрил предложение Ивана Кирилловича.

Каждый человек помнит свою свадьбу всю жизнь, но неизменно забывается тот волнительный и полный суеты подготовительный период, когда и молодые, и родители готовятся к этому важному торжеству.

Хорошо, когда между будущими родственниками со стороны жениха и невесты царит полное взаимопонимание. Важно, чтобы свадьба прошла, как настоящий праздник, после которого начинается полная ответственности супружеская жизнь молодых людей.

В один из рабочих дней уже в раздевалке Петр обратился ко всей бригаде:

— Мужики, хочу сделать объявление. Приглашаю всех на свадьбу. Приходите с женами. Мы с моей Наденькой будем очень рады!

На Петра посыпались поздравления и рукопожатия, а бригадир, Иван Смельчаков, улыбаясь, сказал:

— Ну вот, теперь в нашей бригаде холостяков не будет, одни женатики.

Свадьба у Петра и Надежды проходила в конце мая. Стояла прекрасная, по-настоящему весенняя, теплая погода.

Субботним утром Петр и его дружок Сергей Смирнов уселись в наряженный разноцветными лентами «Москвич» Смельчакова Ивана. Они за одну минуту подъехали к дому невесты. Как только жених вышел из автомобиля, ему тут же перегородили дорогу. От множества собравшихся людей стоял сильный шум. На помощь Петру вовремя подоспела его бригада. Небольшой физический натиск молодых и здоровых шахтеров позволил добраться до ворот, перед которыми стояли нарядно одетые сестренка невесты Галочка и три ее брата. Петр подошел к двенадцатилетней девочке и вежливо спросил:

— Галинушка, пропусти меня к невесте Наденьке, — и протянул ей шоколадку.

Девочка с радостью взяла подарок и отбежала в сторону. Присутствующие рассмеялись. Петр пообещал самому младшему, Леньке, свои солдатские значки, и тот отступил.

— А ты чего хочешь, Николай? — обратился жених к среднему из братьев.

— Солдатский ремень и деньги, — ответил четырнадцатилетний бутуз.

Получив от Петра пять рублей и заверения насчет ремня, и он уступил дорогу. Шестнадцатилетний Владимир потребовал за свою сестру Наденьку сто рублей, но под натиском гостей со стороны жениха довольствовался десятью.

Жених с гостями зашли в дом, где в прихожей Петр увидел свою невесту. В красивом свадебном платье она была прекрасна! Петр почувствовал, как заволновался, как участилось сердцебиение. Он испытывал огромное счастье, осознавая, что эта прекрасная во всех отношениях девушка — его будущая жена, с которой ему предстоит прожить всю жизнь. Родители невесты стояли возле дочери. Иван Кириллович подошел к столу и начал разливать водку по рюмкам, а затем обратился к гостям:

— Ну что, гости дорогие, давайте выпьем на дорожку! Сейчас должен автобус подойти. Кто хочет, может поехать в загс.

Анастасия Николаевна с повлажневшими от слез глазами подняла рюмку водки и обратилась к жениху:

— Петр, сынок, мы с отцом отдаем тебе в жены нашу старшую доченьку. Дай нам слово, что никогда не обидишь ее, не поднимешь руки, а будешь любить, ценить и беречь всю жизнь, чтобы и я, и Иван Кириллович всегда могли сказать: нам достался самый лучший зять, мы спокойны за нашу Наденьку, так как ее муж — настоящий мужчина!

— Уважаемые Иван Кириллович, Анастасия Николаевна, я очень сильно люблю вашу дочь и счастлив, что она будет моей женой. Даю вам слово никогда не обижать ее и хочу попросить вашего родительского благословения, за что буду благодарен вам всю жизнь.

После регистрации и возвращения из загса, как и планировалось, молодежь гуляла дома у Климчуков, а родители и остальные гости — во дворе Петра под навесом. Все два дня, в субботу и воскресенье, гости расходились уже после полуночи. Самые стойкие мужики оставались до рассвета. Уже не следя за количеством выпитого спиртного, они продолжали бороться с зеленым змием. А когда «змий» побеждал, засыпали прямо за столом.

Подарков Петру и Надежде надарили очень много: и постельное белье, и посуда, одних полотенец пятнадцать штук. Больше всего на гостей произвело впечатление, когда брат Петра Григорий, который был тамадой, подошел к Ивану Смельчакову и спросил:

— Так, а что же приготовили в подарок напарники нашего жениха?

Бригадир поднялся с места, ему тут же вручили рюмку водки, и он начал говорить:

— Дорогие наши Петр и Надежда, позвольте мне от лица всей бригады поздравить вас с этим величайшим событием: бракосочетанием! Все присутствующие сегодня стали свидетелями рождения новой семьи. Это прекрасно, когда двое молодых людей находят друг друга, влюбляются и женятся! Я хочу пожелать вам мудрости, чтобы вы смогли сохранить огонь любви на всю жизнь! Пусть каждый из вас бережет и ценит семейный очаг, в котором будет слышен радостный смех ваших детишек! Я считаю, это и есть вершина любви и ее самая большая награда — семейное счастье! Надежда, тебе достался отличный парень. За те месяцы, что Петр проработал в нашей бригаде, он проявил себя настоящим мужчиной как в отношении к работе, так и во взаимоотношениях с товарищами. Для меня выражением, определяющим настоящего мужчину, являются слова: «С этим человеком можно идти в разведку». Так вот, с Петром я бы пошел. Надежда, люби и почитай своего мужа, который, несмотря на молодые годы, имеет настоящий мужской характер и, самое главное, правильные взгляды на жизнь. Петр, ты взял в жены прекрасную девушку. Запомни, быть главой семейства — огромная ответственность. Ты теперь кормилец и защитник для Надежды и ваших будущих детей. Я бы хотел, чтобы о тебе в дальнейшем люди говорили так: «Петр — хороший семьянин. Надежде повезло!». Желаю вам счастья и побольше детишек! Любите друг друга! Вместе радуйтесь и вместе преодолевайте трудности. Не забывайте, берегите ваших родителей. Ребята, в добрый совместный путь длиною в жизнь! Мы всей бригадой думали о подарке и решили: вы сами разберетесь, что купить в первую очередь. Так что примите тысячу рублей.

В этот момент многие гости ахнули и захлопали в ладоши. После того как все успокоились, Иван Смельчаков добавил:

— Петр, чтобы мы тебя на работе десять дней не видели. Это решение всей бригады. Считай, что ты, так сказать, в медовом отпуске!

Бригадир выпил полную рюмку водки и громко сказал:

— Ох и горько!

Его тут же поддержали:

— Горько! Горько! Горько!

Народ на Руси всегда любил погулять на свадьбе. Многие традиции с брачного торжества остались у нас неизменными с давних времен.

За два дня застолья жених и невеста устают от чрезмерного внимания в свой адрес. Приходится с уважением относиться ко всем гостям и слушать каждого, кто решил поздравить или дать жизненные советы, несмотря на то что уже находится в изрядном подпитии. Свадьба — первое испытание молодых супругов по совместному преодолению трудностей, первый их шаг к созданию настоящей, крепкой семьи.

После свадьбы Петр и Надежда сразу же переехали жить к Полине Карповне, которая выделила им вторую половину своего домика, с отдельным входом. Несмотря на то что семейное гнездышко состояло из маленького крылечка, кухоньки и спальни, молодые супруги были безраздельно благодарны бабушке, за то что могут жить отдельно от родителей.

Зажили Петр с Надеждой душа в душу. Казалось, они самые счастливые на всем белом свете, и нет такой силы, которая смогла бы их не то что разлучить, а даже просто заставить поссориться. В выходные дни они ездили в кино, иногда в городской парк на танцы. Уже наступило лето, Наденька готовилась к сдаче экзаменов за второй курс техникума, поэтому теперь в свободное время они ходили на карьеры, где можно было искупаться и позагорать, совмещая приятное с полезным: Надежда занималась учебой, а Петр читал художественную литературу.

Когда создается молодая семья, очень важно, чтобы у обоих супругов были общие взгляды на жизнь, а если возникают какие-то разногласия, нужно сразу же приходить к взаимопониманию, уметь, когда нужно, уступить, ни в коем случае не проявлять настырства и не гнуть свою линию. У Петра и Надежды проблем во взаимоотношениях не было. Молодые могли часами беседовать о предстоящей жизни, мечтать. Они не предавались иллюзиям, а пытались что-то планировать, ставить перед собой какие-то задачи и цели. Например, было решено ежемесячно откладывать деньги на покупку автомобиля.

Как всегда, за ужином Петр нежно поцеловал супругу и сказал:

— Спасибо, моя любимая, очень вкусно все приготовила!

— Пожалуйста, мой любимый. Я буду учиться готовить еще лучше. Ты у меня всегда будешь хорошо есть. Я еще в родительском доме привыкла готовить помногу для отца и младших братьев, потому что хороший аппетит способствует хорошему здоровью. Тем более ты у меня, Петечка, и шахтер, и спортсмен. Как можно такого мужчину плохо кормить!

Шел июль 1970 года, самая середина лета. Петр проснулся ранним воскресным утром. Он потихоньку поднялся с постели и, стараясь не разбудить возлюбленную, вышел во двор, чтобы заняться ремонтом сарая для заготовки угля и дров на зиму. Примерно через час он услышал, как его позвала Надежда:

— Петр, что же ты меня не разбудил и без завтрака пошел работать?

Обернувшись, он увидел, как навстречу ему по тропинке идет настоящая богиня. Распущенные каштановые волосы переливались в лучах яркого солнца, а облегающий белый сарафан подчеркивал красоту и стать его прелестной Наденьки. Он нежно обнял, поцеловал возлюбленную и прошептал ей на ушко:

— Я хотел, чтобы ты, мое солнышко, побольше поспала в выходной день, и поэтому не стал тебя будить.

— Петечка, мой ты золотой! Больше, пожалуйста, так не делай. Я могла встать, покормить тебя и, если бы захотела, еще поспала. А так неловко себя чувствую. Обещаешь исправиться? — спросила Надежда.

— Обещаю, обещаю, обещаю! — улыбаясь, ответил Петр.

— Любимый, через десять минут жду тебя на завтрак, — Надежда поцеловала мужа и направилась в сторону дома.

После завтрака они вышли на улицу, присели на крылечко. Петр заметил, что Надежда немного смущается, и поэтому спросил:

— Дорогая, что-то ты сегодня немного загадочная. Ну-ка, быстро говори мне, что случилось?

Наденька прижалась к мужу, положила голову ему на плечо и еще больше засмущалась.

— Говори, говори… — настаивал Петр.

— Петечка, любимый, я вчера с Полиной Карповной советовалась, и она говорит, что я беременная. Вот.

Петр почувствовал, как забилось его сердце. Совершенно счастливый, он расцеловал Наденьку, а она, увидев его реакцию, заплакала и еще крепче прижалась к мужу.

Насколько прекрасны и чудесны отдельные моменты в жизни, которые дарит любовь, может сказать только тот человек, кто по-настоящему любил и был любимым! Бескрайний океан восторженных эмоций испытывают влюбленные, когда их сердца бьются в такт и они ни одной минуты не могут прожить друг без друга. Спасибо Богу, что он, создавая человека, вложил в его сердце это великое чувство — умение любить, дав нам возможность делать свою жизнь по-настоящему счастливой!

Еще с большей любовью и заботой Петр стал относиться к своей Наденьке. Он не разрешал ей поднимать ничего тяжелого и старался во всем помогать.

В начале октября выпал первый снег. Когда Петр работал в первую смену, он вставал в пять часов утра. Чистил печку, выносил золу и делал новую заготовку из дров и бумаги, чтобы, когда Наденька проснется, ей оставалось только чиркнуть спичкой. После работы он забегал в магазин, покупал продукты и торопился домой, чтобы узнать, как чувствует себя его любимая. Перед сном Петр гладил увеличившийся живот Надежды и по нескольку минут беседовал со своим будущим сыном, так как Полина Карповна сказала, что сто процентов родится мужик.

Глава 2. Новоселье

Петр бережно прижимал к груди свое сокровище. Двадцатидвухлетний парень шагал по хрустящему от мороза снегу, держа в руках младенца — своего сына. Ясный февральский день способствовал хорошему настроению и огромному счастью, которое отражалось на его лице, уже закаленного жизнью мужчины. Иван Кириллович не смог на своем мотоцикле «Урал» из-за снега доехать до рабочего поселка, поэтому технику пришлось оставить на лесоскладе в шахте, а самим примерно два километра добираться пешком. Весь поселок состоял из одной длинной и кривой улицы, которая начиналась одноэтажным бараком. Первая его половина была занята магазином, а во второй находилась почта.

Снега в том далеком 1971 году выпало очень много, под самые крыши, которые дымили своими трубами, давая понять, что тепло зимой — это жизнь.

Как только Наденька открыла калитку, чтобы пропустить мужа с новорожденным ребенком, дверь дома отворилась и навстречу вышли Анастасия Николаевна с Полиной Карповной. Они подбежали к Петру. Анастасия Николаевна радостно воскликнула:

— Наконец-то прибыли! А мы волновались: дороги-то все замело.

Когда зашли в дом, Полина Карповна с радостью объявила молодым:

— Ну вот вы и дома, дорогие мои детки. Слава Богу!

Вот так и началась полноценная семейная жизнь двух любящих друг друга молодых людей, с рожденным по любви ребенком, который стал их смыслом жизни. А ради чего еще стоит жить на свете?!

Петр назвал сына Александром, в честь великого русского князя Александра Невского. Да и родился малыш крепким: четыре килограмма четыреста граммов и пятьдесят четыре сантиметра ростом. Петр любил сидеть возле кроватки младенца, наблюдать, как он спит, размышляя о том, кем станет этот человечек, как сложится его жизнь, будет ли он счастливым. Как и любой родитель, Петр желал своему сыну только добра, чтобы он вырос полноценным человеком и настоящим, с большой буквы Мужчиной.

После рождения ребенка отношения между Петром и Надеждой стали еще теплее. Они вместе заботились о малыше, купали его, играли, каждый месяц записывали вес и рост своего Сашечки. Радовались, когда ребенок учился делать что-то новое, например, следил глазками за погремушкой или переворачивался на живот и держал головку. Все новшества сына воспринимались Петром и Надеждой с большой радостью и любовью. Они восхищались своим сокровищем, сыночком Сашечкой. Когда малышу исполнилось четыре месяца, он сильно заболел. Надежда вместе с ребенком легла в больницу. Петр не находил себе места. Он каждый день навещал Наденьку, которая плакала, сидя с мужем на кушетке, так как врачи поместили малыша в специальную кислородную колбу в реанимационном отделении и состояние его здоровья не улучшалось. Петр поддерживал и успокаивал супругу, но, как только выходил из больницы, на глаза наворачивались слезы. Он сжимал кулаки и чувствовал страшную безысходность и беспомощность, полное бессилие как-то исправить сложившееся положение. О, если бы он мог отдать свое сердце сыну! Петр сделал бы это, не задумываясь ни на секунду.

В один из дней Петр подходил к дому. Его встретила Полина Карповна:

— Рассказывай, как там малыш? Что врачи говорят?

— Все очень плохо. Доктора не могут точный диагноз поставить. Говорят, очень сильный воспалительный процесс. Организм ребенка может не справиться. Тетя Поля, он очень слабенький, ничего не ест.

Петр присел на скамейку и, не в силах сдерживать слезы, взялся руками за голову. Полина Карповна присела рядом, взяла его за руку и начала говорить:

— Петр, слушай меня внимательно. Мы сейчас должны быть сильными. Вся надежда только на Господа Бога, но оставлять ребенка умирать в больнице, я считаю, мы не имеем права. Поэтому будь готов: через час подъедут Иван Кириллович и Анастасия Николаевна. Отправляйтесь в больницу и срочно забирайте Надю с ребенком. Попробуем сами выходить, пусть лучше дома будет. Все равно от врачей, я так понимаю, никакого толку нет. А там как Всевышнему угодно будет, станем молиться. Я вас буду ждать и приготовлю отвар из трав, чтобы компресс малышу сделать. Попробуем козьим молоком через пипеточку покормить, оно очень полезное.

Петр согласился с Полиной Карповной. Ему стало страшно, что может потерять сына из-за бездействия врачей. Лучше дома что-то делать. Тем более бабушка Поля многих людей вылечила от разных недугов своими травами. К ней и из соседних деревень, и из города лечиться приезжают.

Петр запрыгнул на заднее сиденье мотоцикла, поздоровался с тещей и тестем, и они помчались в больницу. Полина Карповна трижды перекрестила их на дорожку.

В начале восьмого вечера приехали в больницу. Петр и Анастасия Николаевна пошли в приемный покой, чтобы попросить дежурного врача вызвать Надежду.

— Я только после ужина. Сейчас попробую сыночка покормить, — сказала Наденька, увидев маму и мужа.

— Хорошо, хорошо, доченька, — ответила Анастасия Николаевна, взяла ее под руку, отвела в сторонку от дежурного, чтобы обсудить план побега из больницы.

Петр с тестем и тещей сидели в мотоцикле и ждали. Примерно через полчаса они увидели, как Надежда отодвинула занавеску и открыла окно. Петр и Иван Кириллович тут же спрыгнули с мотоцикла и подбежали к зданию. Петр аккуратно принял ребенка из рук жены, передал его тестю и помог Надежде выбраться на улицу. — Он немного поел, сейчас спит, — сказала Надя, усаживаясь в люльку.

Мотоцикл тронулся с места и выехал из больничного двора.

Отправив родных домой, Петр пешком почти два часа добирался в свой поселок. На улице было уже темно. Возле дома он увидел, как родители Надежды садятся в мотоцикл и собираются уезжать.

— Ну что, как ребеночек? Как он себя чувствует? — спросил Петр.

— Не переживай, пока все хорошо, — ответила Анастасия Николаевна. — Полина Карповна настоем травяным натерла, а Санька, умничка, молочка козьего хорошо попил. А сейчас спит, весь румяный такой. Я завтра с утра Ивана Кирилловича на работу провожу и приду к вам. Все, мы поехали. До свидания.

Петр попрощался с родителями и пошел в дом. Они с Надеждой еще долго сидели возле кроватки сынишки, который сладко спал, тихо посапывая малюсеньким носиком.

— Наденька, ложись отдыхать. Я подежурю. Если что, сразу же тебя разбужу. Завтра выходной, так что могу и днем поспать. А ты, любимая, ложись, не переживай, — сказал Петр супруге… — Петя, Петя, просыпайся, вставай! — Петр услышал, как его будит жена. — Там, на улице, какие-то люди и милиция. Требуют Сашеньку вернуть в больницу. Ругаются. А за воровство ребенка хотят нас в тюрьму посадить.

Во дворе действительно находилось много незнакомых людей. К Петру сразу же подошел местный участковый, уже капитан милиции, Кашкин Андрей Ефимович.

— Да, не ожидал я, Петр, от вашего семейства такой выходки. Как же вы могли ребенка из больницы выкрасть? С рук это вам не сойдет, по закону будете отвечать, — угрожающе сказал участковый.

Петр тут же ответил капитану:

— Послушайте, Андрей Ефимович, а вы нам дадите письменные гарантии, что если мы вернем ребенка в больницу, то он не умрет? Да и вообще я сомневаюсь, есть ли такой закон, который обязывает ребенка принудительно в больнице держать. Мы с женой сами вправе решать, как своим сыном распоряжаться. Врачи сказали, что он безнадежен. Надежда только на Господа Бога. Вот мы и хотим быть рядом со своим малышом, раз врачи бессильны. — Значит, это и есть папаша.

Петр увидел пожилую незнакомую женщину с высокой прической на голове.

— Меня зовут Вера Сергеевна, я заведующая родильным отделением городской больницы. Вижу, вы не собираетесь возвращать ребенка в больницу. В таком случае вместе с женой напишите мне письменное объяснение, что всю ответственность за жизнь сына берете на себя и к врачам не имеете никаких претензий.

— Хорошо, — согласился Петр. — Мы все напишем, проходите, пожалуйста, в дом.

Получив от молодых родителей два объяснения, Вера Сергеевна попросила разрешения посмотреть на малыша. Сашенька лежал в кроватке и улыбался, разглядывая разноцветную погремушку.

Благодаря совместным усилиям и стараниям ребенок пошел на поправку. С каждым днем Сашенька становился все крепче и здоровее. Полина Карповна и Анастасия Николаевна днями находились у молодых, от чего было намного легче Наденьке: она могла отдохнуть после бессонных ночей.

В конце декабря на шахте, как обычно, проходило собрание, на котором подводились итоги за 1971 год. Бригада, в которой трудился Петр, вновь оказалась передовой. После чествования коллектива победителей директор шахты попросил у всех присутствующих минуту внимания:

— Уважаемые товарищи! Руководство шахты обратилось в городское управление угольной промышленности с просьбой о выделении жилья в новом, строящемся доме для нашего самого молодого коллеги. Я думаю, вы поняли, о ком идет речь. Петр за все время работы показал себя трудолюбивым человеком, настоящим мужчиной и товарищем. Так вот, мы получили ответ из горуправления. Зачитываю: «Выделить квартиру в строящемся доме в поселке Северный Маганак по улице Оренбуржской, 9, кв. 52»…

Зал взорвался продолжительными аплодисментами. На Петра со всех сторон посыпались поздравления шахтеров.

Вернувшись домой, Петр рассказал радостную новость жене. Надежда бросилась на шею мужа, расцеловала его и воскликнула:

— Петечка, любимый мой! Ты у меня самый, самый лучший!

9 февраля 1972 года маленькому Александру исполнился год. У Петра был выходной, поэтому он почти целый день нянчился с сынишкой, а Надежда занималась приготовлением праздничного ужина для гостей. Самыми первыми пришли Сергей Смирнов со своей женой Зиной и трехлетней дочкой Анечкой. В шесть часов вечера все гости, как говорится, в тесноте, да не в обиде сидели за столом в маленькой комнате, которая у Петра и Надежды была одновременно и залом, и спальней. Именинника абсолютно не интересовало происходившее за столом у взрослых, он был полностью увлечен изучением новых игрушек.

…Наступил март и принес с собой не только начало весны, но и большую радость для молодой семейной пары.

В первую субботу месяца в десять часов утра у Петра собралась почти вся его бригада. Новоселье! Оно сродни большому празднику. В советское время на самом деле можно было, как говорят в народе, собственным горбом заработать квартиру. Если ты настоящий труженик-пахарь, то государство обязательно, пусть не сразу, выделит тебе свой угол, свое жилье, что очень важно для любой, особенно молодой, семьи.

Вот и сейчас Петр с Надеждой от счастья готовы были взлететь до небес. Меньше часа понадобилось Петру со своими напарниками, чтобы упаковать вещи в небольшой грузовик. Бригадир Иван Смельчаков обратился к Петру и Надежде:

— Дорогие новоселы, садитесь в «Москвич», я вас персонально во главе колонны повезу. Теперь будете жить в новом микрорайоне Северный Маганак. Нужно потихоньку выдвигаться, так как в час дня начнут торжественно вручать ордера и ключи от квартир.

Попрощавшись с родителями и соседями, Петр с Надеждой подошли к Полине Карповне, которая тихо стояла в сторонке и улыбалась. Она по очереди поцеловала ребят:

— Ну что, мои дорогие! С Богом! Не забывайте, приезжайте в гости. Да и по Сашеньке, правнучку моему любимому, я буду очень сильно скучать.

Петр с Надеждой уселись в машину, а Полина Карповна еще долго смотрела им вслед. По щекам непроизвольно катились слезы, но она улыбалась, так как понимала: молодым жить в городе будет намного лучше, нежели в этой глухой деревне, в которой остались доживать свой век одни старики.

Дорога заняла примерно час. Вот на пригорке показался микрорайон Северный Маганак. Уже было хорошо видно множество строительных площадок, между которыми возвышались несколько новеньких пятиэтажек. На одной из них висела табличка: «ул. Оренбуржская, 9».

Смельчаков Иван с трудом нашел место для своего «Москвича»: возле дома собралось много легковых автомобилей и грузовиков с мебелью.

Торжественная часть длилась примерно сорок минут. Представитель городского строительного треста после вступительной речи приступил к самому важному: выдаче ключей новоселам.

Огромная радость объединяла присутствующих. Это особенно проявлялось, когда называли фамилию для выдачи ключей. Все громко рукоплескали и поздравляли друг друга.

Поднявшись на третий этаж, Петр открыл дверь квартиры под номером 52 и сказал Надежде:

— Заходи, хозяйка. Теперь это наше с тобой жилье.

От охватившего их восторга ребята молча стояли как вкопанные. Затем Петр крепко обнял и поцеловал свою Наденьку. И тут в дверях показался Костя Вербин с тумбочкой в руках:

— Эй, голубки, еще наговоритесь, а сейчас показывайте, куда вещи ставить. Вся бригада уже по лестнице поднимается.

Так и зажили Петр с Надеждой душа в душу в собственной новенькой квартире. А сынишка Сашечка рос не по дням, а по часам. Ему шел уже второй год. Петр продолжал работать на шахте. Так как бригада была передовой, часто приходилось задерживаться, а то и вообще оставаться на вторую смену. Надежда с большой радостью выполняла роль домохозяйки, любящей матери и жены.

Шел декабрь 1972 года, зима стояла суровая: больше сорока градусов мороза, метели, сугробы. Сашечка простудился и заболел, поэтому родители решили на недельку переехать пожить в деревню, к Полине Карповне. Кто, как не она, знает множество народных хитростей по излечению той или иной болезни! Да и Надежде будет полегче. Больные дети всегда изматывают, как физически, так и морально, своих родителей, особенно матерей. Поселок Низменный находился недалеко от шахты, что позволяло Петру утром спать на целый час дольше, а вечером раньше приходить домой.

Однажды в субботний вечер Петр собрался уходить на работу. Супруга его сытно покормила. Он поцеловал сынишку, обнял жену и сказал:

— Ну все, мне пора, я пошел. Будьте умничками, мои любимые.

Надежда, не отпуская мужа, почему-то заплакала и еще сильнее прижалась к его груди.

— Что случилось, моя хорошая? Перестань плакать, а то я на работе буду переживать! — сказал Петр, поцеловал Наденьку в щеку и вытер ее мокрые от слез глаза.

Надежда успокоилась, посмотрела на мужа и сказала:

— Петечка, любимый мой, самый, самый лучший, береги себя. Мы с сынишкой тебя очень, очень любим! Я не знаю, какое-то у меня дурное, нехорошее предчувствие. Вообще эта работа такая опасная! Я так переживаю, когда ты уходишь! И сон не сон, от каждого шороха вздрагиваю. А бывает, Сашечку прижму к себе, а сама молюсь: не дай, Господь, с тобой что-то случится. Обещай мне, что ты не будешь понапрасну рисковать, и всегда помни, что дома твоя семья ждет тебя здоровым и невредимым.

Петр приложил указательный палец к губам Наденьки и, улыбаясь, сказал любимой:

— Душенька моя, солнышко ненаглядное, цветочек мой самый аленький, да вы же с сынишкой для меня смысл жизни! Кроме вас, ничего нет для меня дороже и важнее! Любимая, выкинь из головы все плохие мысли. Я обещаю, что буду аккуратен и со мной ничего не случится.

Петр крепко обнял и поцеловал Надежду, надел шапку и вышел из дома. А она подбежала к окну, подышала на замерзшие от мороза стекла и, глядя вслед уходящему мужу, молилась:

— Господи, спаси и сохрани моего Петечку! Пошли ангела-хранителя, и пусть он оберегает его каждую секунду, чтобы с ним ничего не случилось.

В восьмом часу вечера Надежда варила детскую кашку для сынишки, который, сидя на диване, занимался своими игрушками. В доме было тепло, в печи потрескивали дрова, все, как всегда: тихо, уютно, по-домашнему.

Вдруг кто-то резко постучал в окно. Надежда испугалась, но услышала знакомый женский голос, который звал ее выйти на улицу. На пороге стояла Зина, жена Смирнова Сергея, друга детства Петра, они теперь работали в одной бригаде.

— Что случилось, Зина? — спросила Надежда с нарастающим волнением.

— Надя, на шахте авария, обвал. Говорят, кого-то убило, — протараторила Зина и тут же выбежала на улицу.

— Кого убило, Зина? — со слезами на глазах закричала Надежда.

— Не знаю, — ответила Зина и, убегая, скрылась в темноте.

Вытирая слезы, Надя забежала в комнату и кинулась потеплее одевать сынишку: вязаные носочки, штанишки, кофточка, тулуп с капюшоном, обмотала Сашеньку с ног до головы большим шерстяным шарфом. Сама накинула зимнее пальто, надела валенки, шапку, взяла ребенка и выбежала на улицу.

Возле шахты собралось много народа. У первой встречной женщины Надежда спросила:

— Кого убило? Фамилии не называли?

— Пока никто ничего не объявлял. Но говорят, что двоих раненых шахтеров «скорая» увезла в горбольницу, а одного пытаются спасти. Его сильно завалило. Не известно, жив ли.

Надежда устремилась к проходной шахты. И тут услышала, как ее позвал отец:

— Надежда! Наденька!

Иван Кириллович подошел к дочери и крепко обнял ее:

— Не переживай, с Петром все нормально. Он вместе со своими ребятами бригадира Ивана Смельчакова из-под завала достают. А ты быстро давай в вахтенный автобус, а то внука застудишь. Да и сама вся дрожишь, заболеешь.

Вахтенный автобус хорошо отапливался, и, когда Надежда уселась на сиденье, почувствовала, как сильно замерзли руки, а заплаканное лицо, казалось, покрылось тонкой коркой льда. Надежда размотала шарфик и увидела улыбающееся личико Сашеньки, как будто он радовался услышанному от своего деда. Она поцеловала сынишку и почувствовала, как по замерзшим ресницам непроизвольно покатились слезы.

Почти час ожидания показался вечностью. Надежда немного успокоилась после встречи с отцом, но тревога на сердце не проходила. Огромным желанием было увидеть своего Петечку целым и невредимым.

В автобусе находилось еще несколько женщин, некоторые, как и Надя, были с детьми. Все ждали. И вот с проходной начали выходить шахтеры в спецодеждах и касках. Петр крепко обнял Надежду, а она плакала не в силах сказать ни слова от нахлынувших радостных эмоций. Иван Кириллович держал на руках своего внука:

— Ну что, Санек? Цел и невредим твой папка. Сейчас домой поедем, время-то позднее.

Уже лежа в постели на плече любимого, Надежда спросила:

— Петя, может, бросишь эту свою опасную работу? Ради меня с сыном. Не дай, Господь, с тобой что-нибудь случится, что мы тогда будем делать? Я вообще не могу представить жизни без тебя. А вот что сейчас с бригадиром будет? Ты сам говорил: когда его из-под завала достали, он без сознания был. Вдруг останется инвалидом, кто будет троих деток кормить?

Петр почувствовал, что Надежда вот-вот заплачет, и крепко прижал ее к себе:

— Любимая, то, что произошло сегодня на шахте, — нелепая случайность. Уверяю тебя, ничего опасного. А Ивану Смельчакову просто не повезло. В любой профессии есть определенный риск. Быть шофером или строителем, наверное, еще опаснее, чем шахтером.

Надежда, не дослушав мужа, перебила:

— Это ты меня успокаиваешь, а я бы согласилась на любую твою работу, кроме шахты. Ладно, любимый, давай спать, ты сегодня очень устал. Завтра будем к Новому году готовиться, два дня осталось.

Они встретили Новый, 1973 год дома, в семейном кругу. Выпили шампанского и почти до часу ночи играли с ребенком, пока Сашенька не уснул прямо на диване в зале, где был накрыт праздничный стол.

Молодые супруги отказались от всех приглашений и сами в гости никого не позвали: праздничное настроение притупилось страшным предновогодним происшествием на шахте, после которого в больницу в тяжелом состоянии попал бригадир Иван Смельчаков.

Глава 3. Бригадир

Второго числа вся бригада собралась в приемном покое городской больницы.

— Я такую ораву не пропущу. Больной в тяжелом состоянии, ему нужен покой. Разрешу максимум двоим пройти в палату, и то на пять минут, — твердила медсестра, отказывая ребятам на их уговоры всем вместе проведать товарища.

Решено было отправить самых молодых, Петра и Вербина Костю. Они вдвоем с трудом смогли унести все передачи для своего бригадира. На втором этаже больницы, где располагалось травматологическое отделение, возле палаты № 8 Костя Вербин обратился к молодой медсестре, проходившей мимо по коридору:

— Красавица, вы не поможете дверь открыть, а то у нас все руки под завязку заняты?

Девушка улыбнулась и любезно выполнила просьбу. В небольшой палате стояло всего две кровати, на одной из которых под капельницей лежал Смельчаков Иван.

Поздоровавшись с бригадиром, Петр с Костей принялись раскладывать принесенные продукты в тумбочке.

— Вы куда столько притащили? У меня и так всего полно.

— Ничего, ничего, во время болезни человек должен хорошо питаться, чтобы быстрее встать на ноги, — сказал Петр. — Иван Степанович, рассказывай лучше, как себя чувствуешь? Что говорят врачи? Когда вернешься в строй? А то ребята переживают, привет передают. Вся бригада внизу, нас просто не пустили, сказали, такой толпой не положено по больнице ходить.

Иван Степанович, немного смутившись, ответил:

— Передайте большое спасибо всем ребятам за визит и беспокойство. А вообще дела у меня плохие. Врачи говорят, еще минимум месяц придется поваляться на больничной койке, а потом пропишут длительный дневной стационар. Нужно будет каждый день приходить на процедуры.

Петр и Костя заметили, как бригадир разволновался, но, собрав все силы в кулак, продолжил:

— Мне по инвалидности группу дадут, а это сто процентов, как сказал профессор, работать физически, не говоря уже о шахте, мне будет запрещено.

После этого почти минуту все молчали. Петр нарушил тишину:

— Бригадир, как бы оно там ни получилось, самое главное — остался жив, в семье не случилось страшного горя. Что ж поделаешь: такая она, наша жизнь, с ее сюрпризами. Человек бессилен перед своей судьбой, он способен только приспосабливаться к ее поворотам, как в спорте, принимать условия, точнее, правила игры. Так что ты, Иван Степанович, сильно не отчаивайся. В конце концов белый свет на шахте клином не сошелся. Самое главное — ты будешь жить и принесешь еще много пользы своей семье и обществу. Ты, бригадир, сильный человек. Все еще образуется и будет в норме.

В это время в палату зашла пожилая медсестра:

— Заканчиваем свидание. Больному нужно принимать лекарства, он еще слаб для длительных бесед.

Ребята пожали ослабленную руку бригадира и попрощались.

На улице решили всем своим сплоченным мужским коллективом отметить наступивший Новый, 1973 год. Бригада направилась в излюбленное место для проведения соответствующих мероприятий — кафе «Калинка».

Через полчаса банкет уже начал набирать обороты, и тут в зале появился Вербин Костя.

— Мужики, извиняюсь за опоздание, но вы первые, кому я сообщу очень важную новость. Сегодня в больнице, когда мы с Петром ходили навещать бригадира, я встретил молоденькую медсестру, и у меня сразу же сжалось сердце. Когда вы ушли в кабак, я остался в больнице, нашел ее, мы поговорили и решили пожениться. Так что завтра идем в загс подавать заявление. Женюсь, мужики! Всех приглашаю на свадьбу! Наливай!

Тут же был произнесен тост в честь предстоящей свадьбы, за что ребята и выпили.

Одним из самых старших из шахтеров был Семенович. Андрею Семеновичу Ушакову в прошлом году исполнилось сорок пять лет, из которых последние пятнадцать он отработал на шахте. За трудолюбие и ответственность он пользовался большим уважением в бригаде, а, будучи честным и принципиальным, уже пять лет состоял в рядах Коммунистической партии СССР.

Семенович попросил у всех минуточку внимания, поднялся с места и начал говорить:

— Уважаемые товарищи, мужики! Может быть, кто-то посчитает несвоевременным и неуместным, но мы должны обсудить очень важный вопрос, назревший в нашем коллективе. Все вы помните, как сегодня в больнице мы беседовали с профессором, пока Петр и Костя ходили к бригадиру. При всем уважении и любви к Смельчакову Ивану мы должны с пониманием относиться к сложившейся ситуации и решить, кто будет исполнять обязанности бригадира. Тем более что послезавтра, когда мы выйдем на работу, нам этот вопрос однозначно зададут и потребуют назвать фамилию для рассмотрения на административно-партийном совете шахты. Позвольте мне также высказать свое предложение. Так как бригада у нас самая молодая на шахте, думаю, и бригадир должен быть молодым. Я выставляю кандидатуру Петра на должность бригадира. Характеризовать этого человека считаю излишним. Вы сами его прекрасно знаете, вместе работаем. Теперь у меня вопрос: есть ли еще какие-то предложения или возражения? А может быть, давайте проведем тайное голосование?

Ребята начали высказывать свои точки зрения. Поднялся небольшой галдеж. Тогда Андрей Семенович попросил всех успокоиться и, дождавшись тишины, продолжил:

— Чтобы не устраивать базар, попрошу всех проголосовать два раза. Тогда все станет ясно. Итак, первый вопрос: кто за то, чтобы провести тайное голосование? Прошу поднять руки, — выдержав паузу, Семенович продолжил: — Нет таких. Тогда кто за то, чтобы на должность бригадира избрать Петра?

Весь коллектив бригады немедля поднял руки. Андрею Семеновичу оставалось только подытожить результат единогласного голосования.

Со всех сторон на Петра посыпались поздравления. Мужики по очереди пожимали руку новому бригадиру. Андрей Семенович, поздравляя в последнюю очередь, обратился к Петру:

— Ну что, бригадир, за тобой слово.

Петр поднял рюмку водки и поднялся со своего места:

— Мужики, честно сказать, я сильно удивлен, так как считаю, что у нас есть более достойные кандидатуры. Но, раз вы доверяете мне такую ответственность, могу сказать одно: буду стараться не подвести. Тем не менее попрошу всех выпить за нашего настоящего бригадира, за его быстрое выздоровление, Смельчакова Ивана. Ему в действительности удалось создать настоящий мужской шахтерский коллектив. Что бы дальше ни случилось, предлагаю Смельчакова Ивана считать постоянным членом нашей бригады.

Петр вернулся домой около семи часов вечера. На пороге квартиры он радостно воскликнул:

— А где же моя любимая женушка?

Надежда с удивлением пришла из кухни встречать мужа.

— Что же такого радостного случилось, дорогой?

Петр разулся и, не раздеваясь, крепко обнял Надежду.

— Во-первых, извини меня, любимая, за то что я вернулся домой в подвыпившем состоянии. А во-вторых, можешь поздравить: ребята выбрали меня бригадиром, так как Смельчаков Иван больше не сможет работать на шахте.

Надежда посмотрела в глаза мужа и, улыбаясь, ответила:

— Ах ты, мой алкоголик. Вот мы уже и пьяненькие домой возвращаемся. Давай раздевайся, умывайся и проходи на кухню. Я тебя свежим борщом накормлю, заодно все по порядку и расскажешь.

Несмотря на то что Петр был сыт, из уважения и большой любви к своей Надежде он уселся за стол и принялся есть борщ, который в действительности был очень вкусно приготовлен. Подробно все рассказав, Петр поблагодарил жену за ужин и пошел играть с сыном, по которому сильно соскучился.

Глава 4. Весна 1973 года

Суровая сибирская зима всегда с большим нежеланием уступает место долгожданной весне. Но устоявшийся веками закон природы неизменно берет свое. Так и в том далеком 1973 году в апреле было видно, как все вокруг подчинялось полноправной хозяйке, взявшей под свое крыло все живое: наступившей ранней и теплой матушке-весне.

22 апреля в стране был большой праздник, который демонстрировал великую сплоченность нации. От мала до велика люди разных специальностей, от рабочих до интеллигенции, все, как один, считали почетным и важным делом принять участие в общенародном субботнике, внести свой личный вклад в общее дело. И это было поистине великим достоянием советской власти, когда каждый человек чувствовал себя полноправным членом большой и дружной семьи, нерушимого государства.

Бригаде Петра для наведения порядка был отведен участок в городском парке. Ребята с энтузиазмом трудились. Лопаты, грабли и другой инструмент казались необычайно легкими в руках шахтеров после тяжелых отбойных молотков. Работа спорилась. Никому не нужно было говорить, что делать, каждый проявлял инициативу и смекалку, а шутки по отношению друг к другу способствовали поддержанию приподнятого настроения.

И тут в парке появилась компания молодых патлатых парней. Они щеголяли по аллеям в брюках-клеш. Один из них, докурив сигарету, бросил бычок мимо урны, на что отреагировал Вербин Костя:

— Послушай, парень, подними окурок и брось в урну.

Молодой человек подошел вплотную к Косте и нагло ответил:

— Это с каких пор у нас дворники такими борзыми стали? Вот возьми и убери.

Костя, не раздумывая, врезал обидчику по морде, да так, что тот не удержался на ногах и упал на урну, которая перевернулась, и весь мусор высыпался на него. Вся компания патлатых бросилась на Костю, но, увидев, как мужики с граблями и лопатами бегут на помощь, тут же оставили его в покое. Петр помог Косте подняться и заметил, как из-под порванной на бедре штанины сочится кровь. Один из семерых блатных, стоя в окружении тридцати мужиков, вооруженных уборочным инструментом, попытался сгладить обстановку:

— Ну все, хорош, мы уходим. Ваш дружок первым саданул нашего приятеля.

Петру показался знакомым голос говорившего. Он внимательно посмотрел на него:

— Козловский Вова, ты, что ли?

Патлатый, ехидно улыбаясь, ответил:

— Да, Петюня, я. А что, есть вопросы? Ну так давай, валяй.

— Знаешь ли ты, Козловская морда, что вы со своими козлами обидели нашего друга? Теперь вам придется за это ответить, — твердо сказал Петр.

Козловский вытащил из кармана куртки раскладной ножик и заорал на публику:

— Ну ты, гнида, давай нападай один на один! Посмотрим, как я тебе брюхо вспорю.

Петр взял штыковую лопату у одного из своих товарищей и спокойно ответил:

— Давай. Посмотрим. Но, если не хочешь, чтобы я тебе голову снес, можем по-мужски выяснить отношения на кулаках. Третьего варианта не дано.

— Вован, брось ножару и начисти этому фраеру рожу так, как он хочет! — обратились патлатые дружки к Козловскому, и тому ничего не оставалось делать, как бросить нож и кинуться на Петра с голыми руками. Следующие три минуты Козловский Вова напоминал игрушку-неваляшку, только в конце «механизм» поднятия на ноги окончательно сломался, и он оказался в грязи с изрядно разбитой мордой, умоляя о пощаде. Затем по приказу Петра Козловский подполз к урне и начал собирать рассыпавшийся мусор.

— А вы что стоите? Давайте помогайте своему дружку, — обратился Петр к патлатым блатным.

— Ну и законченная гнида ты, Козел, — собирая мусор, сказал один из блатных, с ненавистью посмотрев на Козловского.

Тогда Петр не знал, что это была последняя встреча с бывшим односельчанином. Примерно через месяц Козловский Владимир Семенович получит десять лет тюрьмы за устроенную поножовщину на городской дискотеке. А через три года отсидки будет убит зеками за крысятничество: он украдет у тамошнего жулика деньги, за что и поплатится жизнью. Младший брат, Козловский Сеня, так же печально закончит свою жизнь: окончательно сопьется. Через пять лет он бесследно исчезнет. На карьере, где с дружками распивали спиртные напитки, от него останутся только вещи, а тело так и не будет найдено.

Семен Макарович Козловский проведет остаток своих дней в психушке, видимо, не выдержав позора, обрушившегося из-за родных сыновей. Вот такая она штука — жизнь, жестокая. Не зря говорят, что за все в жизни нужно платить, за все ошибки, пусть даже самые незначительные.

Рана у Вербина Кости оказалась ерундовой. Тем не менее ребята сопроводили его в медпункт, где сказали, что травма получена по неосторожности на субботнике.

На следующий день будильник разбудил Петра и Надежду в восемь утра. Они встали, позавтракали и решили, пока спит Сашенька, вместе убраться в квартире, а потом поехать в гости к Полине Карповне и к родителям.

Рейсовый автобус остановился, водитель объявил: «Поселок Низменный». Петр подхватил на руки сынишку, и они с Надеждой вышли на знакомую остановку, которая совсем не изменилась за все эти годы. Прошли мимо длинного барака, где располагались магазины и почта. Самым большим изменением, сразу же бросившимся в глаза, была дорога, которую отсыпали гравием. Несмотря на неровности и множество луж, такой грязи, как раньше, уже не было, передвигаться пешком стало значительно легче.

Открыв калитку, Надежда пропустила мужа с сыном на руках вперед.

— Бабушка, Полина Карповна! Встречай гостей! — громогласно позвал Петр. Дверь открылась, из дома вышла Полина Карповна и со слезами на глазах направилась навстречу гостям.

— Детки мои любимые! Как хорошо, что вы в гости приехали! Радость-то какая! А я как чувствовала, что гостей сегодня ждать. В окно взглянула, смотрю, вы во двор заходите, и Петр меня звать начал. А правнучек-то, мой любимый Сашенька, совсем большой стал! Растет не по дням, а по часам. Ну, заходите в хату. Я блинов напекла, с вареньем и чаем кушать будем.

За столом Полина Карповна рассказала:

— В последнее время у меня часто ночует Гришка, так как у них с женой Ольгой не ладится. Она его пьяного домой не пускает, а ее родители вообще хотят, чтобы они развелись. Выпивать Гришка стал все чаще и чаще. Вот и приходит ко мне ночевать. Я ему ту часть хаты открываю, где вы раньше жили, он там и отсыпается, — Полина Карповна немного помолчала и обратилась к Петру: Гришка-то мужик хороший, руки золотые. Да и семью жалко, детки-то вон уже какие большие. Он, когда отоспится, у меня извинения просит, а сам в глаза не смотрит, стыдится. По хозяйству мне поможет, дров нарубит, починил забор, да и всякое другое. Как уходит, попрощается и обещает больше не пить. А через неделю-другую опять пьяный приходит. Ты бы, Петя, поговорил с ним, братья все же родные. Может, он мне что не договаривает, стесняется? А там кто его знает, что на душе творится? А может, его полечиться отправить? Не знаю. Одним словом, пропадает человек.

Петр поднялся из-за стола и сказал:

— Спасибо, баба Поля, за то что вы рассказали, за вашу тревогу. Я прямо сейчас пойду к нему, а вы пока тут посекретничайте да с Саньком поиграйте.

Разговор со старшим братом поначалу не складывался. Григорий пытался во всем винить свою жену, что она много слушает своих родителей, вот и нет ладу в жизни. Но Петр сразу при встрече заметил, что за последний год, пока они не виделись, Григорий сильно изменился в худшую сторону. Он уже не выглядел так, как раньше, будучи здоровым и крепким мужиком, который имел золотые руки. Петр вспомнил, как с самого детства Григорий был для него не просто старшим братом, а настоящим примером для подражания. Во всех близлежащих селах боялись его кулаков и уважали за недюжинную силу, но прежде всего за честность и справедливость.

Петр внимательно выслушал брата, немного помолчал и обратился к нему:

— Гриш, ты на меня не обижайся, но, по-моему, виной всех твоих бед является пьянка. Попробуй вообще завязать. Если хочешь, давай в больницу поедем да полечишься?

Григорий тут же вспылил и грубо ответил Петру:

— Ты чего сюда приперся? Алкоголика во мне видишь? Какая больница? Хочешь меня опозорить перед всеми? Я не алкаш. Захочу — и так ни капли в рот не возьму. Может, тебе братским словом поклясться? Меня и так со всех сторон достают и наши, и Ольгины родители: тебе вообще пить нельзя, погубишь себя. Надоело одно и то же слушать каждый день. А может, у меня душа болит? Места себе не находит? Сам в себе разобраться не могу? Не знаю, что со мной происходит.

Петр обнял Григория за плечо и почувствовал, как сильно переживает за свою родную кровь.

— Ты, братуха, успокойся. Наверное, у всех в жизни бывают черные полосы. Но мы должны бороться, преодолевать все трудности ради наших детей и нас самих. Может, тебе помощь какая нужна? Ты говори, не стесняйся. Чем смогу, тем помогу. У меня у самого на сердце боль: не могу смотреть, как мой любимый старший брат страдает.

Григорий поднялся со скамейки и закурил папиросу:

— Эх, Петька, Петька. Ты уже, вижу, совсем взрослым мужиком стал, не по годам. Время-то как летит: оглянуться не успели, а уже и собственные дети подрастают. А помощи мне никакой не надо. Сам выкручусь. Ты знаешь, наверное, что я с шахты ушел. Работаю в котельной. Зарплата, конечно, намного меньше, едва на жизнь хватает, а Ольга постоянно пилит: детей нечем кормить, надевать нечего, и всякое такое. Может, ты, Петр, поговоришь с ней, чтобы она меня не доставала? Уже нервов никаких не хватает, вот и срываюсь.

— А какая у тебя сейчас зарплата, брат?

— Пятьдесят рублей, — ответил Григорий. — Считай, минимум в три раза меньше, чем на шахте. А она за глотку берет. Что же теперь делать? Другие как-то живут.

Петр достал из внутреннего кармана портмоне, отсчитал пятьдесят рублей и протянул брату.

— На вот, Григорий, возьми. С Ольгой решите, что вам нужно купить. Мало будет, придешь ко мне, я еще дам. Бери-бери, срочно отдать требовать не буду. Потихоньку рассчитаешься. А с женой вы как-нибудь сами разберетесь. Ну что я ей скажу? Это ваша семья. Не дети уже. Хватит, я думаю, ума на то, чтобы жизнь свою наладить. Да, Григорий, об одном тебя от всего сердца прошу: брось пить. А если уж приспичит, так ты ко мне в гости приезжай, мы с тобой сколько хочешь выпьем. Надежда закуску приготовит, поедим хорошо да и спать ляжем.

Григорий крепко обнял младшего брата:

— Спасибо, Петька! За все тебе спасибо! Я счастлив, что у меня такой брат.

Петр увидел, как у Григория на глазах появились слезы, и, едва сдерживая эмоции, прощаясь, сказал брату:

— Гриш, мне идти нужно. У Полины Карповны жена с сыном ждут. А ты своим, как вернутся, привет передавай. Вообще это не дело, что мы почти целый год не виделись. Теперь нужно почаще встречаться: то мы к вам, то вы к нам в гости приезжайте. Ну все, я побежал. До встречи!

Вернувшись в дом Полины Карповны, Петр с радостью рассказал о встрече с братом. Тогда он был уверен, что Григорий изменится, бросит пить и все у него в жизни наладится.

Через несколько дней в гости к Петру и Надежде приехала Ольга с детьми. Ее усталые глаза и измученный вид говорили сами за себя. Она прошла на кухню, села на стул и заплакала. Петр, чувствуя тревогу на сердце, все понял, а Надежда пыталась успокоить страдавшую женщину.

Ольга, вытирая слезы, причитала:

— За что мне такое наказание? Он же мне много раз обещал не пить, а вчера утром на коленях стоял, умолял простить за все. Где-то достал деньги и отдал мне, сказал, чтобы я купила себе и детям что нужно. С отцом моим по хозяйству полдня занимались. А потом я попросила его в магазин сходить. Он как ушел в пять часов и вернулся — почти десять было, пьянющий. В кармане полбуханки хлеба погрызенной и денег нет. Меня пытался ударить. На родителей кидался драться. Хотели участкового вызывать, но, слава Богу, его дружки за ним пришли, и он с ними куда-то смотался. До сих пор не знаю, где он и что с ним. Мне мать с отцом сказали последний раз строго-настрого, чтобы я бросила его или вместе с ним из дома уходила. Что мне делать? Я же люблю его. Зачем он так надо мной и детьми издевается?

Петр приобнял Ольгу за плечо и спросил:

— Скажи, пожалуйста, а сколько он тебе дал денег?

Ольга с удивлением посмотрела на Петра:

— Двадцать пять рублей. А что? Наверное, это ты ему деньги дал? Я почему-то так сразу и подумала.

— Да, деньги ему дал я. Хотел как лучше, а получилось как всегда. Так, ладно. Ты, Ольга, успокойся. Оставайся с детьми у нас, переночуете. А я поеду искать Григория. У меня к нему очень серьезный разговор назрел, — сурово сказал Петр и пошел собираться.

Провожая мужа, Надежда попросила:

— Петечка, ты поаккуратнее и держи себя в руках.

Петр оделся, поцеловал жену, ответил:

— Не переживай, любимая. Все будет хорошо. Что поделаешь? Это мой старший брат, родная кровь, я просто обязан во всем разобраться.

Добравшись до поселка Низменного, Петр встретил возле магазина троих знакомых подвыпивших мужиков, которые за бутылку дешевого портвейна рассказали, что целый день выпивали с Гришкой, а потом пьяного оттащили к продавщице Вальке, так как домой его все равно бы не пустили. Поблагодарив мужиков, Петр попрощался и отправился по указанному адресу.

Валька-продавщица была женщиной бальзаковского возраста и имела весьма непристойную репутацию. Благодаря ей многие мужчины в поселке были молочными братьями.

Петр вошел во двор Валентины и постучал в окно. Хозяйка вышла на улицу в коротком домашнем халате и, улыбаясь, спросила:

— Неужто все-таки решился ко мне в гости зайти да поближе познакомиться?

Петр, перебивая хозяйку, строго ответил:

— Ты мне, Валентина, зубы не заговаривай. Да и гостеприимство мне твое ни к чему. Скажи лучше: Гришка у тебя?

— Да, у меня. Уже часа два как отсыпается. Проспится, может, с него и будет какой толк. А пока у нас с тобой есть время… — засмеявшись, ответила Валентина и открыла дверь, разрешая Петру пройти в дом.

Григорий лежал на диване в зале. Его крепкий сон сопровождался медвежьим храпом. Валентина обратилась к Петру:

— Может, все-таки не будешь будить? Пусть отоспится. Его сюда дружки доставили вусмерть пьянющим.

Петр, ничего не отвечая, подошел к брату и принялся его будить. Минут десять ничего не получалось: мычание подтверждало, что Григорий сильно пьян. И тогда Петр вспомнил, как еще в юности, до армии, на поселковых танцах участковый Кашкин приводил в чувство изрядно перебравшего спиртного местного хулигана Зосю. Положив ладони на уши Григорию, Петр начал их растирать. Результат не заставил себя долго ждать. Пытаясь защититься от болезненной процедуры, Григорий уже в сидячем положении произнес:

— Петька, хватит надо мной издеваться. Ты откуда взялся? Где я?

Петр заставил брата умыться, помог ему одеться, и, поблагодарив Валентину за приют, они вышли на улицу. И тут Петр увидел, как навстречу им идут отец Николай Никифорович с тестем Иваном Кирилловичем. Григорий пребывал еще в полупьяном состоянии, но согласился идти в родительский дом. Зайдя в хату, Петр поздоровался с мамой, которая заплакала, увидев пьяного Гришку, а отец грозно на него прикрикнул:

— Позоришь перед людьми, алкаш! Глаза б мои тебя не видели. Лучше бы уехал куда-нибудь, родителей и семью не мучил, а там живи как хочешь, пропащий ты человек. А ну-ка быстро ложись спать! Завтра у нас с тобой очень серьезный разговор будет.

Петр с отцом вышли на улицу, уселись на лавку. Николай Никифорович закурил свой любимый «Беломорканал» и с грустью заговорил:

— Как мне тяжело на это все смотреть! И самое страшное то, что мне кажется, он так и сопьется, пропадет. Ольга его бросит. Кто захочет с алкашом жить? Детей вот жалко, всю жизнь будут стыдиться своего отца. А я вам всю жизнь говорил: водка до добра не доведет, не таким людям жизни ломала. У нас до войны председатель колхоза был, Степан Степанович. Здоровый мужик, еще больше Гришки. А умный какой! Так он всю жизнь не пил, не курил, а в сорок пять лет что-то у него в семье не заладилось, стал понемножку выпивать. Хочешь — верь, хочешь — не верь, через год в подзаборного пьяницу превратился. Жена с детьми так и бросила его, уехала. Ты только представь себе: от председателя до сторожа на ферме опустился. Так потом и умер в грязи и одиночестве. Все жалели, а ничего не поделаешь, человека-то не стало. И только сам виноват, что так свою жизнь загубил. Нельзя руки опускать никогда, даже в самой сложной жизненной ситуации. А как люди в войну, голод, холод боролись за жизнь? Я считаю, человек должен из последних сил карабкаться, но выживать ради самого себя, своих близких. Очень тебя прошу, Петр, цени свою жизнь и дорожи каждой минутой. Она и так короткая дается человеку. Да, мне Иван Кириллович про твои геройства на шахте рассказывал. Ты это брось, рисковать. Денег всех не заработаешь и никому ничего не докажешь. А случится что, кто о твоей семье позаботится? Помни это всегда и не лезь сломя голову куда попало. Понятно тебе?

— Понятно, — ответил Петр и спросил отца:

— Батя, если ты не собираешься идти спать и если у тебя есть желание, расскажи мне про своего отца, моего деда.

Николай Никифорович закурил новую «беломорину», немного задумался и начал свой рассказ:

— Отчего же, ты должен знать о своем предке. Каждый человек обязан интересоваться своей родословной. По рассказам моей матери, твоей бабушки Евдокии Карповны, отец мой и, соответственно, твой дед, Никифор Степанович, вообще был с греческими корнями. Воинствующими были наши предки, вольнонаемными. Простыми словами сказать: кто платил, за того и воевали. Если ты в школе учил историю, то должен знать, что Екатерина, царица великая, всех военнопленных ссылала в те времена далеко на юг, на Кубань. Екатерина была и вправду умной царицей. Вольные кубанские степи были границей Руси с различными крымскими княжествами, а ссыльные образовали там казачества, землю между собой распределили, а самое главное — охраняли южные рубежи нашего государства от турецких набегов и всякой другой нечисти, что тогда посягала на наши земли. Вот так и стал Никифор Степанович атаманом станицы. Я-то его не помню, но мать говорит: здоровый мужик был, за два метра, а еще очень строгий и хозяйственный. У него примерно человек пятьсот в подчинении было. Но люди жили хорошо. Он никого просто так не обижал, а если кого наказывал за воровство или какие другие провинности, то сам лично, в центре станицы, у всех на глазах, до крови кнутом запарывал. И мельница своя была, и лошадей голов сто. Зажиточно жил, сам работать любил и других заставлял. А потом, в семнадцатом году, произошла революция. Так казаки там, на Кубани, долго, до 22-го года, Советской власти сопротивлялись, не хотели с нажитым добром расставаться. Кого не убили, те за кордон подались. Так и отец в Болгарию убежал и забрал с собой младшего моего брата, а я в семье был одиннадцатым ребенком. А когда уже красные окончательно осели, так мою мать с одиннадцатью детьми, и меня в том числе, сослали сюда, в Сибирь. Мы тогда считались политическими, семьей врага Советской власти. Жили в бараке. Холод, голод — всякое было. Двое моих братьев и сестренка умерли. Тяжело было, вспоминать не хочется. Маму жалко: она за двоих работала, чтобы нас прокормить. Так долго и не протянула, вскоре тоже умерла. Кстати, родители твоей Надежды тоже ссыльные, с Украины. Да здесь таких много, почти каждая семья.

Николай Никифорович закурил еще одну папиросу и задумался.

Петр поблагодарил отца за интересный рассказ, и они отправились спать.

Каждый родитель желает своему чаду только добра, старается воспитать из своего ребенка хорошего человека, используя при этом свои индивидуальные методы. Неизменной из поколения в поколение остается одна проблема: взаимопонимание отцов и детей. Каждый из нас помнит, как в детстве родители говорили о плохом предчувствии, если мы поступали неправильно или оказывались в трудной ситуации. И когда ребенок вырастает, становится взрослым человеком, обзаводится собственными детьми, то начинает понимать, насколько всегда были правы родители, желая ему в жизни всего наилучшего. И мы потом всю жизнь ругаем себя за то, что в детстве из-за нас столько нервничали и переживали наши мамы и папы.

Плохие предчувствия Николая Никифоровича в отношении Григория оказались пророческими. Буквально через полгода Григорий опустился на самое дно. Он превратился в настоящего алкаша, в человека, уделом жизни которого стали одиночество, ежедневные пьянки, полная потеря всех моральных качеств, присущих нормальному человеку. В дальнейшем Петр с Надеждой, родственниками и знакомыми не раз будет обсуждать, как можно все радости и прелести жизни променять на водку, на этот «неживой» образ существования. Да, ему будет жаль своего старшего брата, но он ничего не сможет сделать, чтобы заставить его свернуть с этого пути, который непременно приведет к погибели.

В конце мая Петра, как бригадира, вызвали в правление шахты. Совещание проходило в большом кабинете директора предприятия, где собрались бригадиры, мастера, начальники смен, инженеры — весь руководящий состав. Директор шахты Александр Михайлович Скрижанов, 52-летний мужчина с налысо выбритой головой, входил в комиссию горкома партии по приему в ряды КПСС. Властность и строгость характеризовали его суровую натуру.

На повестке дня стояли различные вопросы, но прежде всего обсуждались производственные проблемы: нарушение трудовой дисциплины, невыполнение плана, снятие с должностей ответственных руководителей — все то, что мешало и подрывало авторитет целого коллектива, большого предприятия.

В конце совещания Александр Михайлович попросил тишины и начал говорить:

— Уважаемые товарищи, позвольте мне перейти к обсуждению более приятных вопросов. Я недавно был на заседании правления угольной промышленности нашего города, где получил конкретную, но вполне выполнимую и приятную задачу. Нашей шахте выделено десять автомобилей «ВАЗ»-2103. Каждый стоит пять тысяч пятьсот рублей, но одну тысячу платит город, а еще одну тысячу — наше предприятие, в итоге стоимость понижается до трех с половиной тысяч рублей. С руководством шахты мы, посовещавшись, составили список пятерых претендентов, фамилии которых я ниже оглашу. Ваша задача — провести планерки на своих участках, в бригадах и предоставить нам по одной фамилии от каждого коллектива, чтобы мы смогли выбрать лучших и распределить остальные пять автомобилей.

Директор улыбнулся, взял со стола лист бумаги и продолжил:

— Итак, позвольте огласить пятерых счастливчиков.

Для Петра было полной неожиданностью, когда второй по списку была названа его фамилия. Он опешил и под аплодисменты начал принимать поздравления присутствующих. После окончания совещания Петр побежал домой. Ему не терпелось поделиться радостной новостью со своей Наденькой.

На следующий день Надежда накормила мужа завтраком, и он отправился в центральный универмаг города. Прибыв на место, Петр обратился в отдел реализации. После того как он внес в кассу три с половиной тысячи рублей, еще целый час ждал, пока оформляли документы. И вот дверь отдела реализации открылась. Из нее вышла молодая девушка и обратилась к Петру:

— Молодой человек, заходите, пожалуйста, все готово.

Петр получил большую папку с документами, на которой было написано: «Железнодорожный вокзал. Склад № 2. Зав/скл. Титов Андрей Викторович». Поблагодарив девушку, Петр направился по указанному адресу.

Прибыв на железнодорожный вокзал, Петр нашел склад под номером 2. Большое помещение напоминало ледовый Дворец спорта, но вместо хоккеистов и трибун с болельщиками повсюду стояли в несколько рядов большие коробки и контейнеры. Обратившись к молодому грузчику, Петр узнал, как найти заведующего складом Титова Андрея Викторовича. Завхоз из-за своей полноты напоминал колобка в кепке. Казалось, у него нет шеи, поэтому верхняя пуговица рубашки была расстегнута, а небрежно завязанный галстук болтался как попало. Андрей Викторович взял у Петра документы, внимательно их изучил, затем поднялся с места и радужно улыбнулся:

— Ну что, Петр Николаевич, бумаги в порядке. Вы просто счастливчик. Искренне поздравляю вас! А сейчас пойдемте со мной, будете выбирать свой автомобиль.

На площадке в два ряда стояло примерно три десятка новеньких «Жигулей».

Завхоз подошел к автомобилям:

— Ну что, джигит, как говорят на Кавказе, выбирай себе коня. Смотри, какой цвет тебе больше по душе, ту и забирай.

Петр почувствовал, как волнение, исходящее откуда-то изнутри, охватило все его тело. Но неожиданно нахлынувшие радостные эмоции моментально преодолели чувство неопределенности, и он уверенным шагом направился к своему автомобилю. Приобретенный до армии опыт работы в городской автоколонне помог быстро разобраться с управлением этого чуда техники.

В то далекое время стать обладателем новеньких «Жигулей» было большим везением. Появление этого нового народного автомобиля произвело бум в государстве. Люди годами копили деньги, ждали очереди, и, когда заветная мечта сбывалась, радости не было предела. Вот поистине реальное опровержение старой коммунистической партийной идеологии, что в Советском Союзе роскоши не было.

После оформления документов в ГАИ и получения номерных знаков Петр поехал домой. По дороге он видел, как пристальными взглядами его провожают пешеходы и другие участники дорожного движения. Когда приходилось останавливаться на светофорах среди неуклюжих «Москвичей» и громоздких «Побед», по глазам водителей и пассажиров можно было сразу определить, кто просто любопытствует, а кто с завистью поглядывает то на автомобиль, то на его молодого хозяина.

На одном из перекрестков рядом с Петром остановилась черная 21-я «Волга». Сидевший в ней пассажир, улыбнувшись, показал Петру большой палец руки. По внешнему виду этого человека было понятно, что он большая шишка. Тогда на «Волгах» ездили только начальники, для простого человека эта роскошь была недоступна. Вот и еще один факт, опровергающий принцип равенства всех советских граждан, от рабочего до Генсекретаря.

Петр подъехал к своему дому, остановил машину на площадке, а сам поднялся в квартиру. Когда Надежда открыла дверь, тут же бросилась в объятия мужа.

— Петя, я как сердцем почувствовала и выглянула в окно! Неужели это теперь наша красавица?

Надежда собрала Сашеньку, быстро оделась сама, и они всей семьей направились смотреть на новое приобретение. На улице возле новеньких «Жигулей» уже собралось порядка десяти мужиков. Принимая поздравления, Петр, как и по дороге домой, видел, что кто-то делает это искренне, а кто-то с большой завистью. Надежда с Сашенькой уселись на заднее сиденье, Петр, соответственно, за руль, и они поехали по гостям.

Иван Кириллович, широко улыбаясь, пожимал руку Петру и искренне поздравлял ребят с покупкой нового автомобиля:

— Я считаю, по такому поводу можно и водки выпить. Как говорится, обмыть, чтобы ездила хорошо и колеса не заржавели. Я сейчас возьму пару пузырей, и мы, Петр, все вместе поедем к твоим родителям. Прокатишь нас с матерью до соседской калитки?

Все дружно рассмеялись над шуткой Ивана Кирилловича.

Застолье у родителей Петра затянулось до самого вечера. Виновники торжества согласились с предложением Анастасии Николаевны остаться переночевать у них. Петр загнал машину во двор и позволил себе выпить немного спиртного. Ему еще пришлось проставляться на работе, после чего эпопея празднования и обмывания покупки «Жигулей» завершилась.

Глава 5. Отъезд родителей

Шел август 1973 года. У Петра заканчивался отпуск, но он не терял времени даром: добился выделения участка для строительства гаража. Земля, выделенная под застройку гаражами, находилась в двухстах метрах от дома, где жил Петр с семьей. В свои двадцать пять лет он уже имел большой опыт в разных специальностях: работа до армии в автоколонне, служба и трудовая деятельность на шахте. Плюс ко всему Петр никогда не боялся физического труда и поэтому за любую работу брался с энтузиазмом и, что немаловажно, всегда доводил дело до конца. А чем больше человек трудится, тем больше набирается опыта. Про таких говорят: «Мужик с золотыми руками».

За два месяца своего большого шахтерского отпуска Петр успел залить под гараж фундамент, выложить из кирпича стены, сделать крышу, провести электропроводку, поштукатурить, вместе с соседом-сварщиком сварить ворота и установить их. Оставалось сделать полы — и можно ставить машину. «Жигули» пока находились в поселке, у Полины Карповны, в деревянном гараже, который Петр также сделал своими руками.

Жизнь шла своим чередом. Петр вышел на работу, а Надежда продолжала находиться в декретном отпуске, занимаясь сынишкой и созданием уюта в доме.

Однажды после смены к Петру подошел тесть:

— Петр, Николай Никифорович просил передать, чтобы ты к нему приехал.

— Что-то случилось, Иван Кириллович?

— Он какую-то новость хочет тебе сообщить.

Добравшись домой на вахте, Петр сбегал в гараж за машиной и поехал к родителям. Надежда отказалась: у нее еще были дела по дому, да и вообще уже семь часов вечера, скоро Сашеньку нужно спать укладывать.

Петр понял, что отец ждал его приезда.

— Батя, что за новость у вас ко мне? Не случилось ли чего плохого?

— Не переживай, сынок, ничего страшного. Давай для начала поздороваемся и пойдем в хату. Мать самовар поставила. Вот за чаем с пирожками и поговорим.

Поздоровавшись с мамой и поцеловав ее в щеку, Петр уселся за кухонный стол.

— Сынок, может, ты голоден? Давай я тебя покормлю. У меня щи свежие. Отец-то поел недавно.

Петр улыбнулся, почесал затылок и ответил маме:

— Да как же я, мамуль, от ваших щей могу отказаться? Уж больно вкусные они у вас получаются. Да и, скажу честно, после работы сразу к вам поехал, не стал дома ужинать. Перед Наденькой извинился.

С двумя тарелками щей Петр справился быстро, поблагодарил маму, а Николай Никифорович, улыбнувшись, заметил:

— Не зря говорят: кто как работает, тот так и ест.

Отец выпил немного горячего чая, попросил мать присесть за стол. При этом лицо его сделалось серьезным. После небольшой паузы начал говорить:

— Петр, сынок, мы с твоей матерью уже давно обсуждали один вопрос. Ты сам знаешь, что она у нас часто болеет. Врачи говорят, что ей здесь не климат. Короче говоря, не буду крутить вокруг да около. Мы решили уехать на юг, в Краснодарский край. Сколько нам осталось на роду! Проживем остаток своих дней на Кубани. Может быть, и мне тамошний климат на пользу пойдет. Вы, наши дети, уже взрослые. Да и помочь вам уже ничем особо не сможем. Быть для вас обузой тоже не хотим. Как-нибудь там сами справимся. Мечтаю домик купить в таком месте, чтобы огород в речку упирался. На рыбалку буду ходить да матери помогать фрукты выращивать, чтобы внукам посылки отсылать. Глядишь, в отпуск в гости приедете. Понравится — можно будет к нам жить переехать.

Николай Никифорович задумался. На кухне воцарилась тишина, которую изредка нарушали капельки воды, просачивающиеся через кран самовара.

— Что я могу сказать вам, мои дорогие, любимые родители? Новость грустная. Ведь я привык, что вы все время рядом. Когда женился, всегда с радостью приезжал к вам, в дом, где родился, где прошло мое детство, из которого я делал первые шаги во взрослую жизнь. Отец, мама, если вы считаете, что так будет лучше для вас, а самое главное — для вашего здоровья, значит, нужно переезжать на юг. А мы к вам будем каждый год в отпуск приезжать, фруктами объедаться и на солнышке греться.

Мать заплакала и прильнула к плечу Петра:

— Да я-то, сынок, и не настаиваю на старости лет с места срываться. Отец вот твердо решил. Говорит, и дети потом переедут на Кубань, нам еще спасибо скажут.

Николай Никифорович несильно ударил кулаком по столу и обратился к матери:

— А ну-ка цыц, старая! И чего ты опять запричитала? Я тебе сотый раз повторяю: потом в моей правоте сама убедишься, дети к нам в гости будут приезжать, а потом и сами жить в теплые края переберутся. Надо было давно на Кубань или на Украину переезжать. Чего тут хорошего, в этой Сибири? Мерзлота да труд рабский, лето — один месяц в году, вот и все тепло. Места здесь такие. При царе и Сталине сюда одних ссыльных-то и сгоняли, а самолично никто не приезжал. Сейчас-то еще ничего, шахт понастроили, зарплаты неплохие, но все одно народ спивается. А что еще делать, когда кругом мороз, снег и шахты круглый год?

После разговора с родителями Петр вернулся домой, и, уже лежа в постели, они с Надеждой долго обсуждали решение стариков уехать жить на юг.

Петр испытывал внутреннее душевное волнение в связи с предстоящей разлукой. В свои двадцать пять лет он был вполне самостоятельным мужчиной, твердо стоял на ногах, имел семью, которую обеспечил жильем и всем необходимым. Петр ни от кого не зависел, имел большой авторитет как на работе, так и дома. Ведь самое главное — уважение людей, которого он добился своим трудом и правильным образом жизни, чего не купить ни за какие деньги и не соизмерить с любыми земными благами.

Все произошло как-то очень быстро: родители продали дом, и уже через месяц наступил момент расставания. На железнодорожном вокзале Петр едва сдерживал эмоции. Мать плакала, ее успокаивала Вера. По Николаю Никифоровичу также было видно, что он переживает. Отец пожал руку своим сыновьям Николаю, Григорию и Петру, которые с грустью смотрели в его глаза.

— Что вам сказать, дети мои, перед отъездом? Вы уж нас с матерью простите, что оставляем вас. Но мы всю жизнь прожили ради вас, как могли воспитывали, одним словом, вырастили. Так позвольте нам провести остаток дней своих там, куда мы мечтали уехать всю жизнь.

Николай Никифорович боролся с нахлынувшим волнением, но в силу характера старался не показывать своих переживаний. — Одним словом, вы все стали взрослыми людьми. За Веру мы с матерью рады: семья, двое детишек, с мужем бы еще отношения наладить. Николай с Феней — молодцы, живут помаленьку, работают, сына растят. За Петра с Надеждой мы вообще спокойны. Уверен, они, как мы с матерью, до конца жизни вместе проживут и детей своих на ноги поставят.

— Ну а ты, Григорий? — отец грозно посмотрел на старшего сына, сделал небольшую паузу и продолжил: — Скажу тебе прямо: стоишь одной ногой над пропастью. Не одумаешься — сопьешься и пропадешь. Не ты первый, не ты последний, не такие люди жизнь свою теряли, из-за того что все на стакан променяли. Одумайся, сын, возьми себя в руки, стань настоящим мужчиной, детей своих пожалей. — Николай Никифорович крепко обнял Григория и с любовью похлопал его по спине.

В это время объявили об отправлении поезда через пятнадцать минут, и все потихоньку направились на перрон.

Глава 6. Жизнь идет своим чередом

Кузбасс являлся одним из основных поставщиков угля в стране. Большое количество шахт и сверхплановая добыча черного золота способствовали быстрому развитию региона. Шахтерский труд приравнивался к подвигу, а передовые коллективы и отдельные личности заслуживали почет у населения и уважение у начальства, за что власть благодарила их премиями, подарками и наградами.

Великим достижением той эпохи можно считать взаимоотношения власти любого уровня с простым трудящимся человеком. В то время у всех молодых людей была возможность добиться своей цели, если таковая имелась. Грамотный молодой юноша из простой рабочей семьи мог поступить в горный институт и, закончив его, дойти до директора шахты. А кто шел в рабочий класс, также своим трудом мог заслужить почет и уважение, что самым натуральным образом отражалось на материальном благосостоянии человека.

Государство поддерживало и стимулировало людей учиться, получать образование, двигаться по карьерной лестнице в любой отрасли. При этом основная масса населения — рабочий класс являлся символом, стержнем общества, существующего государственного строя. В то время казалось, что социалистическая идеология должна быть примером для всей мировой общественности как единственно верный путь развития человеческой цивилизации.

Пройдет еще много времени до того момента, когда вылезут наружу все изъяны тогдашней жизни, в которой народ, в сущности, являлся рабом власти под предводительством Коммунистической партии.

Да, безусловно, и тогда были определенные достижения и в науке, и в литературе, и в спорте. Тем не менее основой движения вперед являлся внутригосударственный повсеместный обман. В особенности это проявлялось в конце пятилеток, перед очередным съездом партии. Во всех регионах и отраслях начальники разного уровня занимались приписками показателей по выполнению и перевыполнению планов. И весь этот фальшивый поток отчетности со всех мест стекался в Москву, где на пленумах или съездах партии едва живые старички, стоявшие у руля государства, рапортовали о сумасшедших достижениях, которые в действительности являлись невыполнимыми как теоретически, так и практически. Во все, что говорила партия, народ верил с упованием, ни у кого даже мысли не возникало сомневаться.

Для общемассового воздействия власть создавала мифических героев. Средства массовой информации прославляли ткачиху, которая якобы одна всю смену обслуживала несколько десятков ткацких станков. Чемпиону мира по легкой атлетике — и то не хватило бы выносливости столько бегать. А стахановский подвиг — не фантастика ли? Как может один человек добыть столько угля, сколько по норме положено ста шахтерам? Или доярка, которая за смену может передоить столько коров, что тридцать нормальных человек не смогут повторить этот рекорд.

Тем не менее народ в общей своей массе жил неплохо, и способствовало этому множество положительных факторов, одним из которых являлась стабильность. Что, как не стабильность, может служить гарантом благосостояния общества, его уверенности в завтрашнем дне?

Благодаря большой любви к чтению Петр был весьма эрудированным молодым человеком. Он нередко задумывался над глобальными вопросами, о смысле человеческой жизни, о политике. И чем больше он размышлял, тем больше возникало вопросов. Твердое решение не вступать в ряды ВЛКСМ возникло после нескольких сделанных лично выводов о существующем политическом строе. Это полностью разрушало государственную идеологическую иллюзию счастливой жизни и равенства народа, якобы хозяина своей страны.

Петр прекрасно понимал, что каждый человек строит свою жизнь собственными руками. Он трезво оценивал свое место в обществе. Осознавая себя настоящим мужчиной, Петр приоритетом по отношению ко всему остальному считал семью.

Уважение людей, взаимопонимание с близкими, умение дорожить честью и достоинством, ответственное отношение к делу, что для настоящего мужчины стоит на первом месте, безусловно, после взаимной любви к своей семье и родителям, — может, это и есть основные составляющие настоящего мужского счастья и смысл жизни в целом?

Февраль, зима, Сибирь — как три гнедых скакуна в одной упряжке.

В Сибири зима долгая и суровая, но люди приспособились к непростым условиям жизни и научились извлекать немало прелестей из местных природных условий.

В тот относительно теплый субботний день (стояли февральские окна) Петр вместе с соседями по пятиэтажкам сооружали во дворе большую горку из снега, благо осадков в 1974 году выпало предостаточно. Работа шла на ура. Все с энтузиазмом трудились. Одни скребками и лопатами собирали снег, другие на носилках и плащ-палатках переносили его, третьи занимались строительством снежного сооружения: горки-гиганта. Во время перекуров мужики успевали принять по рюмочке для согрева. Одним словом, настроение у всех было прекрасное. К трем часам дня большой снежный крокодил был практически готов, оставалось произвести определенные работы для придания соответствующего вида и удобства эксплуатации снежного сооружения. Это одиннадцать ступенек для подъема на четырехметровую высоту, стартовая площадка и 50-метровый спуск горки в виде змейки с двумя виражами.

Когда работы были закончены, оставалось до темноты залить горку водой. Ночью мороз усиливается, и достаточно суток, чтобы снежное сооружение превратилось в ледяную глыбу.

Вечером после ужина Петр с Надеждой решили сходить на каток, расположенный возле Дворца культуры, который одновременно служил кинотеатром и местом для танцев.

Петр взял на руки трехлетнего сынишку, потяжелевшего в два раза из-за надетых валенок, двух теплых штанишек, двух кофточек, шапки, тулупчика. Завязанный шарфик прятал личико, но счастливые детские глазки давали понять, что малыш согласен со всеми неудобствами и радуется предстоящей прогулке.

По сибирским меркам погода стояла изумительная. Снег хрустел и переливался огоньками от света далеких и неизвестных звезд, которыми было усыпано небо. Казалось, день еще не закончился, просто солнце уступило место другому источнику земного света. Все вокруг завораживало: и безмолвно стоящие деревья, лишь изредка поскрипывающие от мороза, и одетые в снежные шапки крыши домов, дымящие печными трубами.

Как всегда по выходным дням, на катке собралось много народу. Громко играла музыка. Вокруг ледяной площадки были сооружены три большие деревянные веранды. В одной из них расположился буфет на свежем воздухе, где продавались горячий чай, шашлыки, пирожки — все, кроме водки. Но люди приносили с собой горячительные напитки и в две другие веранды. Шло настоящее веселье, напоминающее свадьбу, где не было «твое-мое», а предлагалось выпить для согрева любому, кто оказывался рядом. — Петр! Надя! — навстречу ребятам шел Костя Вербин. — А мы с Татьяной решили прогуляться. Давайте к нам на веранду. Все свои.

Петр вежливо отказался: там все выпившие, а они с ребенком.

— Костя, если вы с молодой супругой не против, можем к нам в гости пойти. В тепле посидим, чаю попьем. Да у нас и выпить найдется, — Петр обнял свою Наденьку и поцеловал в щечку.

Костя попросил минуту времени и побежал в сторону веранды. Надежда поправила шарфик на лице сынишки и обратилась к мужу:

— Петя, можешь даже не спрашивать. Я рада, что у нас будут гости. Тем более ты сам рассказывал, что они совсем молодая супружеская пара.

Когда шли домой, настроение у всех было приподнятое. Всю дорогу шутили, а почти двухметровый Костя с согласия родителей и самого Сашеньки посадил его себе на шею.

После прогулки на свежем воздухе Сашенька очень быстро уснул. И, пока Петр с Костей, сидя в зале на диване, беседовали о работе, девчата накрыли стол на кухне. Надежда старалась сама обслуживать мужчин, так как по внешнему виду Татьяны было видно, что она беременна. Дружеская беседа проходила на веселой ноте. Ребята говорили о жизни, детях, родителях, своих взаимоотношениях, но все разговоры непременно сводились к шуткам. А как еще должны вести себя за столом четверо молодых семейных людей, которые вели правильный образ жизни и чувствовали себя самыми счастливыми на всем белом свете!

Время незаметно подошло к полуночи. Петр с Надеждой предложили гостям остаться переночевать, на что Костя с юмором ответил:

— Нечего молодую жену приучать спать вне дома! Спасибо вам большое за приглашение, но нам с Татьяной максимум полчаса до дома добираться. Завтра, точнее уже сегодня, воскресенье, так что отоспимся. Да и ребенку будет полезно перед сном прогуляться.

Ребята распрощались, после чего Петр помог Надежде убрать со стола. Управившись, они еще целый час сидели на кухне, пили чай, обсуждали прошедшие посиделки, говорили о чем-то своем…

Понедельник — трудный день: начинается новая трудовая неделя после двух выходных дней. Петр пребывал в хорошем настроении. В раздевалке перед сменой он подбадривал шахтеров, старался шутить, настраивая ребят на рабочий лад. Как и должно быть в передовой бригаде, за час все были на месте. В помещение вошел Анатолий Викторович Копытик, его недавно назначили начальником участка. Поздоровавшись с мужиками, он подошел к Петру:

— Ну, здорово, бригадир! Смотрю, дисциплина у вас на высоте. А я к тебе с новостью пришел, так сказать, с поручением от руководства.

Петр ответил на рукопожатие и поинтересовался:

— Новость-то, надеюсь, хорошая?

Анатолию Викторовичу Копытику было примерно тридцать пять лет. Это был среднего роста мужчина, с холеным лицом, которое, когда улыбалось, выражало всю высокомерность его самодовольной натуры.

Все шахтеры знали, что его папа — какой-то большой партийный начальник, вот и пристроил сыночка временно на шахту, для записи в трудовую книжку, чтобы потом с задратым носом двигаться по партийной лестнице. За полгода работы по его вине на шахте произошла авария, благо без человеческих жертв, но все сходило с рук, как и прогулы на работе, и пьяные гульки в кабинете с друзьями из горкома партии за счет средств спецфонда предприятия. Все рабочие знали, как пьяный Копытик не смог выехать на проходной через ворота и протаранил их, разбив при этом служебную «Волгу». Но на планерках и совещаниях вел речь о трудовой дисциплине, требовал применения взысканий за любые провинности. Весь его вид и поведение выражали ненависть к простому рабочему человеку, невзирая на возраст и трудовые заслуги. Типичный сынок большого партийного начальника, имеющий при этом стопроцентные возможности засесть в горкоме партии на какую-нибудь руководящую должность и управлять обществом.

Именно такие представители элиты того времени и доведут страну до полного развала, социального взрыва, распада государства ради своего благополучия и наград, которые они получали за очковтирательство, лживые доклады в Москву о выполнении и перевыполнении планов в регионах.

Копытик выдержал небольшую паузу, высокомерно взглянул на Петра и ответил на его вопрос:

— Послушай, Петр, как тебя там по батюшке? Одним словом, бригадир? У меня к тебе есть очень серьезное поручение. В вашу бригаду переводится шахтер Тюлькин Андрей Сергеевич. Коллектив у вас передовой, и я думаю, вы сможете правильно отнестись к человеку. Тем более это лично моя инициатива, которую поддержало руководство предприятия. Думай, бригадир, думай, жизнь впереди еще длинная.

Копытик похлопал Петра по плечу и улыбнулся в свойственной ему ехидной манере.

В это время в раздевалку зашел человек небольшого роста, примерно сорока лет. По его маленькой голове, узким глазенкам и тоненьким усикам можно было предположить, что кто-то из шахтеров вызвал парикмахера или официанта, который принес приглашение на банкет в какой-нибудь ресторан. Но все узнали в госте разгильдяя и пьяницу Тюлькина Дрюшу, которого гонят из всех бригад, но с шахты не увольняют, так как он состоит в родственных отношениях с Копытиком. Тюлькин Дрюша был самым настоящим антиморальным представителем того высокоидейного социалистического общества. До тридцати лет он дважды привлекался за тунеядство, но судьба была к нему благосклонна и позволила избежать тюремных нар. Перемены в жизни Дрюши произошли в тридцать лет, когда его младшая сестра вышла замуж за выпускника педагогического института Копытика Анатолия Викторовича, который стал для Тюлькина и покровителем, и частым собутыльником.

Копытик благодаря своему папе прыгал по возрастающим должностям и, в свою очередь, помогал Тюлькину замазывать его грехи, при этом устраивая на новое место работы.

Копытик пришел на шахту восемь месяцев назад, притянул с собой и Тюлькина, но ни в одной из бригад Дрюша долго не задерживался, так как никто не хотел за него работать, а зарплату получать одинаковую.

В разные времена были, есть и будут Тюлькины, для которых не приемлемы общечеловеческие принципы, а основным кредом жизни является эгоизм.

Петр посмотрел на неожиданно появившегося гостя и обратился к бригаде:

— Мужики! У нас тут назрел вопрос, который заключается в следующем: руководство шахты, в том числе Копытик Анатолий Викторович, рекомендует нам, как я понял, на перевоспитание Тюлькина Андрея Сергеевича. Вот он перед вами. Следуя традициям нашей бригады, прошу вас высказаться. Какие будут предложения?

Бригада возмутилась. Шахтеры, перебивая друг друга, выражали свое негодование. Петр попросил всех успокоиться, но никто не отреагировал. Тогда он повторил это в более громкой, командной форме:

— Мужики, а ну-ка, хватит галдеть! Раскудахтались, как бабы на базаре.

Постепенно все успокоились, и Петр продолжил:

— У нас не так много времени на обсуждение, поэтому давайте будем говорить по очереди. Начнем с нашего комсорга Карпухина Андрея. Только попрошу покороче высказывать свою точку зрения.

Карпухин Андрей вот уже полгода был в бригаде комсоргом. В свои тридцать пять лет он был кандидатом в члены Коммунистической партии, женат, имел двух дочерей. Несмотря на свою чрезмерную партийную идеологию, был хорошим человеком как в семье, так и в трудовом коллективе. Умел ладить с товарищами, никогда не косил от работы.

Комсорг посмотрел на Копытика, затем перевел взгляд на Тюлькина и в соответствующей манере комсомольского работника обратился к нему:

— Товарищ Тюлькин Андрей Сергеевич? Я думаю, вы отдаете отчет о своей отрицательной репутации? Я уверен, что бригада на сто процентов не захочет вас брать в свои ряды. Поэтому прежде всего ответьте нам, какие у вас намерения. Перекантоваться месяц-другой, нанести вред передовому, как вам, надеюсь, известно, коллективу — и дальше, как говорится, знай наших, до свидания?

Тюлькин, как мальчишка-сорванец, замялся, переступил с ноги на ногу и, не поднимая глаз, ответил:

— Я… Ну что… Я знаю, что ваша бригада передовая. Вредить не хочу. Буду стараться оправдать доверие. А там вам решать, выгнать меня или оставить.

— Спасибо за выступление, — сказал Карпухин и продолжил, обращаясь ко всем присутствующим: — Товарищи, это, конечно, сугубо мое мнение, но я считаю, что каждый человек может оступиться, и не раз, но он также должен иметь право на последний шанс. Давайте не будем тиранами, мы же живем в цивилизованной социалистической стране, и предоставим Тюлькину Андрею Сергеевичу возможность доказать своим трудом, что он не изгой общества, а стремится исправиться, встать на верный путь и доказать прежде всего самому себе, что он настоящий человек! При этом предлагаю дать товарищу Тюлькину два месяца испытательного срока. Вот и посмотрим на его трудовую дисциплину и вообще на то, сможет ли он трудиться в нашем коллективе на должном уровне.

Слова попросил Вербин Костя:

— Мужики, если руководство решило без нас, так давайте возьмем Тюлькина с испытательным сроком. Я не против. Я о другом хочу сказать. Это что ж получается: мы теперь должны всех подряд перевоспитывать? А как же наше мнение? А кто будет план давать при таком отношении? Будто мы не бригада, а взвод солдат в армии?

Шахтеры поддержали Костю, и в раздевалке вновь поднялся галдеж. Петр на правах бригадира попросил тишины:

— Мужики, тихо, тихо. Вербин Костя правильно сказал: мы не воспитательная бригада, и у нас есть свое мнение по поводу формирования кадров. Да, на сегодняшний день мы являемся передовым трудовым коллективом на шахте. Так давайте лишний раз покажем всем нашу сплоченность. В очередной раз докажем, что мы лучшие, и в случае непрохождения Тюлькиным испытательного срока поставим перед руководством вопрос ребром: или мы, или Тюлькин. Комсорг прав: каждый имеет право на исправление, и мы предоставим товарищу Тюлькину этот последний шанс. Но, если подведет, мы его в своих рядах терпеть не будем. Я сам, лично пойду к директору шахты.

Мужики с пониманием отнеслись к словам бригадира и продолжили готовиться к предстоящей рабочей смене.

Копытик, как всегда, ехидно улыбаясь, попросил Петра вместе с комсоргом на минуточку выйти из раздевалки.

— Послушай, бригадир! Ты чего это здесь целый театр разыграл? Какое еще мнение коллектива? А ты, комсорг, что за сроки испытательные устанавливаешь? Или для вас просьба начальника участка — пустой звон? Смотри какие правильные выискались! Тоже мне, передовая бригада нашлась! А товарища взять на поруки для них проблема. Я вашу бригаду под свой личный контроль возьму и прослежу, какие вам участки для добычи угля будут давать и как вы сможете план выполнять.

Петр, не дослушав, пронзительно посмотрел в глаза Копытику и перебил его:

— Послушайте, вы. Точнее, ты. Кого ты из себя возомнил? Суешь к нам в бригаду своего родственничка — алкоголика и тунеядца. Нет чтобы спасибо сказать, за то что мы ему испытательный срок дали, так еще и пугать пытаешься!

В этот момент лицо Копытика напоминало готовый разорваться воздушный шарик. Его красные щеки судорожно подрагивали, а глаза расширились от нахлынувшей ненависти.

— Да я, я вас… Я тебя… в пыль превращу!

Петр, стараясь подражать Копытику, так же ехидно улыбнулся и с издевкой ответил:

— Смотри не лопни, колобок! Напыжился-то как, папенькин сыночек. А насчет превращения в пыль запомни, морда алкашная: тебя на десять секунд драки не хватит, и ручонками своими не маши. Ну а уж если сильно захочешь выяснить, кто из нас мужик, так давай подеремся один на один. Я всегда готов.

Ошарашенный Копытик схватил Петра правой рукой за грудки спецодежды, а левой с размаху ударил по щеке. Петр не видел, что несколько шахтеров из других бригад наблюдают за происходящим. Он освободился от захвата, с силой оттолкнул обидчика и громко закричал:

— А ну-ка, убери руки от рабочего класса, морда зажравшаяся!

На шум в коридор выбежала вся бригада. Озверевший Копытик, чувствуя безнаказанность, бросился на Петра с кулаками. Петр слышал, как кто-то из ребят крикнул:

— Бригадир! Не трогай эту гниль!

Петр легко увернулся от никчемных ударов толстяка начальника. Карпухин Андрей попытался схватить Копытика, чтобы угомонить его, но тут же получил удар по лицу. Тогда уже несколько шахтеров из других бригад начали удерживать разошедшегося начальника участка. Копытик, казалось, и не собирался выпускать пар, а, как плененный зверь, заорал:

— Уберите от меня руки, работяги вонючие, черви подземные!

Собравшаяся в коридоре толпа шахтеров требовала освободить Копытика. Послышались крики:

— Петр! Набей морду этому ублюдку!

— Бригадир, мы за тебя всей шахтой встанем!

— Этого гада давно проучить следовало и гнать с шахты!

Освобожденный Копытик в очередной раз с кулаками ринулся в атаку. Петр специально пропустил первый удар по лицу, а затем боксерской серией поставил точку в поединке, результатом которого стали изрядно пострадавшие отдельные части тела начальника участка: два выбитых зуба, поломанный нос и хорошо отбитая печень. Копытик, сидя на полу, взвыл от боли. Мужики продолжали выкрикивать:

— Поднимайся, гнида!

— Что, как баба, расселся? Вставай и дерись! Сам же хотел.

— Лучше не вставай, а то тебя папочка больше живым не увидит!

— Мужики, айда все вместе к руководству шахты. Пусть этого гада увольняют. Или мы, или он!

Возбужденная толпа шахтеров направилась в управление. Молва о случившемся моментально стала достоянием всего предприятия. И вот на площадке перед зданием администрации собрались все бригады, несмотря на то что через пять минут начало рабочей смены.

Директор шахты попросил пройти в актовый зал всех бригадиров и комсоргов. Из шумевшей толпы шахтеров слышались отдельные выкрики:

— Петр ни в чем не виноват!

— Копытика вон из шахты, гнать, как собаку!

И тут все услышали вой милицейской сирены. Разрезая толпу шахтеров, к административному зданию продвигалась милицейская машина, сопровождая две черные «Волги», а перед площадью остановился разукрашенный спецавтобус, из которого выбежало человек тридцать солдат ВВ, вооруженных щитами с дубинками. Они построились в две шеренги перед молодым офицером. Собравшиеся в актовом зале бурно обсуждали произошедший инцидент. Директор командным голосом через микрофон обратился к присутствующим:

— Прошу всех успокоиться и соблюдать дисциплину. Вам будет предоставлена возможность высказаться.

К трибуне по проходу между рядами направлялись восемь человек, двое из которых были в милицейской форме, в полковничьих и майорских погонах. Гости уселись за трибуной и минут десять о чем-то беседовали с директором шахты. К микрофону подошел полковник:

— Здравствуйте, товарищи! Позвольте представиться: заместитель начальника городского управления МВД полковник милиции Тищенко Леонид Викторович. Наше присутствие связано с ЧП на вашем предприятии. Попрошу всех, кто присутствовал при инциденте, который перерос в рукоприкладство, по очереди выходить на трибуну и стараться коротко, конкретно рассказать об увиденной драке. Думаю, каждому выступающему будет достаточно двух минут. Всех остальных попрошу направляться на свои рабочие места. Уверяю, что будет проведено строгое разбирательство и вынесено справедливое решение.

В актовом зале осталось человек тридцать шахтеров. Оставшиеся по очереди выходили к микрофону и поясняли, кто что видел. Майор, прибывший с полковником, все время что-то усердно записывал, а при необходимости задавал вопросы выступающим.

Через час в зал зашли четыре милиционера с погонами младшего офицерского состава, и после короткой беседы со своим начальником полковник подошел к микрофону:

— Товарищи, вы сейчас по очереди будете подходить к следователям и давать свидетельские показания. Общая картина нам ясна, но тут уголовным делом попахивает. Так что, раз заварили кашу, давайте ее вместе будем до конца расхлебывать. Пока можете выйти на улицу и покурить.

Трое следователей разместились в разных концах актового зала, а четвертый уселся рядом с полковником.

Петра попросили подняться на сцену и предложили сесть на приготовленный стул перед трибуной. Полковник Тищенко пристально взглянул в глаза Петру, а затем обратился к подчиненному:

— Товарищ капитан, приступайте к допросу.

Петр старался четко и точно отвечать на все вопросы следователя. А когда его перебивал один из присутствующих за трибуной гражданских, молчал. Но, услышав в свой адрес очередную издевку, не выдержал и ответил наглецу:

— Послушайте, во-первых, я вас не знаю. Воспитанные люди сначала представляются. Во-вторых, не вам судить, какой я бригадир и вообще шахтер. А в-третьих, товарищ полковник, почему этот гражданин мешает работе сотрудника милиции? И вообще должен ли я отвечать на его издевательские вопросы?

Тищенко пошевелил плечами и, выдержав небольшую паузу, сказал:

— Валентин Семенович, вы же сами попросили меня, чтобы милиция досконально во всем разобрались. И, я думаю, пока еще рано кого-то в чем-то обвинять. Поэтому я вынужден прекратить допрос и вызвать Петра Николаевича завтра в горуправление, при этом полковник посмотрел на директора шахты, на что тот одобрительно кивнул головой.

Петр вышел на улицу из административного здания, где его тут же окружили шахтеры из других смен. Мужики еще долго обсуждали случившееся. Самое главное — Петр впервые в жизни испытывал такую массовую солидарность. Он чувствовал колоссальную поддержку, что лишний раз говорило о существующей невидимой огромной силе большого, настоящего, мужского, шахтерского коллектива.

Домой Петр вернулся около восьми вечера. Надежда сразу почувствовала неладное. Еще на пороге она спросила:

— Петя, что-то случилось? Какой-то ты не такой, да и поздно уже.

— Дорогая моя, не переживай. Вот сейчас пойду умоюсь, с Санькой поздороваюсь, соскучился. Ты пока ужин накрывай, на кухне за столом все и расскажу. Надежда, да не переживай, все нормально, в тюрьму посадить не должны.

Петр увидел, как из Наденькиных глаз покатились слезы. Он крепко обнял жену, несколько раз поцеловал в щеку и аккуратно вытер огрубевшими от отбойного молотка руками лицо любимой.

— Наденька, вот я дурак! Как неудачно пошутил. Да не переживай, я тебе все подробно расскажу. Ну же, успокаивайся. Посмотри, вон Сашка топает, сейчас еще увидит тебя и тоже расплачется.

— Петя, я же сразу поняла: что-то случилось. Никогда тебя таким не видела.

И у Надежды из глаз опять покатились слезы. Она отстранилась от мужа и, чтобы ее в таком виде не увидел ребенок, пошла в ванную.

Надежда внимательно выслушала подробный рассказ мужа. По ее лицу было видно, что она еще больше разволновалась.

— Я помню, ты мне как-то рассказывал про этого Копытика и что у него папа какой-то большой начальник. Таким всегда все с рук сходит, все сваливают на простых людей.

Надежда вздохнула и с жалостью посмотрела на Петра.

— Надя, я тебе вот что скажу, — эмоционально отреагировал Петр. — Так что же теперь получается? Мы живем в стране, где все равны, а сыночки «больших» родителей, значит, принадлежат к более высокой категории? Для них закон не закон и элементарные нормы человеческого поведения их тоже не касаются? Нет, мы с ребятами решили до конца идти, пока не восторжествует справедливость. Надо будет, и в Москву, в главк поедем. То, что раньше этого Копытика папа прикрывал, — один вопрос, а сейчас он на весь коллектив замахнулся, на рабочий класс. Вот пусть начальство и решает, кто прав, а кто виноват. Кто важнее: трудовой коллектив или обнаглевший папенькин сыночек, к тому же пьяница и разгильдяй.

Надежда подошла к мужу, погладила его по голове и поцеловала.

— Теперь я тебя попрошу, Петенька, успокойся. Я все прекрасно поняла. Уверена в твоей правоте на сто процентов. Ты же у меня умный и сильный. Только пусть попробует кто-нибудь обидеть нашего папочку, вот мы им тогда дадим, — сказала Надежда, уже обращаясь к подошедшему Сашеньке.

Она посадила сынишку к себе на колени и увлекла малыша нехитрой игрой, давая Петру закончить затянувшийся ужин.

На следующий день Петр проснулся в полвосьмого утра благодаря выданной ему накануне повестке, по которой он вызывался в ГУВД города на тринадцать часов дня.

Надежда накормила мужа завтраком, пожелала ни пуха ни пера. Петр перед уходом, как обычно, зашел на минуточку в спальню к сынишке. И тут в квартире раздался звонок. Петр с Надеждой удивленно переглянулись.

— Кто это так рано? — спросил Петр и направился открывать дверь.

На пороге стоял пожилой мужчина. Норковая шапка, строгое зимнее пальто и импортные, чешские полусапожки подчеркивали солидность гостя.

— Позвольте представиться: Копытик Виктор Андреевич. Я так понимаю, вы и есть тот самый бригадир, у которого вчера произошел инцидент на шахте с моим сыном?

— Да, это я и есть, — спокойно ответил Петр.

— Так вот что, Петр, прежде всего позвольте мне обращаться к вам на ты?

Петр одобрительно кивнул.

— Я к тебе, бригадир, не с кулаками пришел и не ругаться, а поговорить по-человечески, по-мужски. Мне еще вчера вечером доложили результаты предварительного разбирательства вашего инцидента. Так что картина на все сто ясная. Я почти всю ночь не спал, думал, переживал и вот решил утром прямо к тебе домой наведаться. Уж больно захотелось в домашней обстановке поговорить с молодым человеком, у которого уже имеются такой большой авторитет и уважение. Весь коллектив шахты за тебя горой встал!

Конец ознакомительного фрагмента.