Перестроечная кувыркайка

Александр Петрович Пальчун, 2022

История эта написана литературным героем одной из моих недавних книг – Аркадием Бобриком. Легкомысленный и необязательный Аркаша на этот раз сдержал свое слово – нацарапал что-то вроде мемуаров о развеселом перестроечном времени, заставшем его в маленьком провинциальном городке. Мне же осталось только отредактировать его воспоминания, убрать нецензурщину, исправить грамматические ошибки (которые заметил), присвоить себе авторство и настежь отворить ворота для бесприютно бредущей славы.

Чем дырявее память, тем веселее мемуары.

А.П.

Явление Несиделова

Андрею Несиделову не повезло с самого рождения — его угораздило появиться на свет во время городских выборов. Акушерка в тот день опаздывала на избирательный участок и выронила младенца из рук. Именно тогда, ударившись о ее колено, Андрей впервые смутно предположил, что хлебать ему горе вагонными нормами от женщин и от политики.

Но акушерка не догадалась о мрачных соображениях ребенка. Она отвесила шлепок по мягкому месту, еще и добавила: «Ух ты! Горластый — вылитый депутат!»

Услышав такое, Андрей завопил на все родильное отделение: «Вот оно! Началось! Дома эта рука, скорее всего, кого-то ласкает, а меня припечатала, как волейбольный мяч! За что?» Еще полчаса новорожденный полировал свое горе слезами.

Опасения Андрея насчет женщин оправдались. Страдал от них он начал еще в школе. Доставалось и от политики — кадровой политики при выборе дамы сердца.

Все началось с того, что его закадычный дружок Никита перевелся в другую школу. Покидая коллектив, он завещал Андрею свою «овдовевшую» подружку Анжелу. И хотя в то время Андрей дружил с Катей, от подарка товарища отказываться не стал. Он не видел ничего зазорного в том, чтобы одновременно общаться с двумя девочками. Рассуждал он примерно так: «Чем больше у меня друзей-мальчишек, тем лучше. Разве плохо, когда у тебя вместо одного перочинного ножичка два или три?»

Но тут вся его логика пошла кувырком. Стоило вырезать на парте имя Анжелы рядом с именем Кати, последняя перестала с ним разговаривать. Обиделась и Анжела. Она заявила, что ее имя изображено мелкими буквами и отмела оправдания, что на парте не осталось неизрезанного свободного места. По ее мнению, единственное, что могло искупить вину Андрея — удалить имя Кати с парты, а заодно — из сердца.

Но у Андрея в то время еще не было опыта хирургических операций на сердце. В результате он остался один, вернее, с кладбищем чистых помыслов, которое, играючи, устроили две третьеклассницы.

А какие руины способны нагромоздить внутри человека взрослые женщины?! Особенно, когда тебе двадцать пять лет и ты обладатель не самой престижной профессии.

Увы, так уж случилось, что после окончания экономического института Андрею Несиделову не предложили должность министра финансов. Он вынужден был воспользоваться рядовой вакансией инспектора областного статистического управления. А в таком, совсем не геройском звании, у любого юноши по амурным статьям может выявиться серьезная недостача.

В тот день Андрей Несиделов ехал в первую свою служебную командировку в маленький и доселе неизвестный ему городок Посторомкино. Задрав голову, на вокзале он изучал расписание движения поездов — прикидывал, каким удобней будет воротиться домой?

Неожиданно рядом с Андреем неизвестно откуда послышался голос:

— Молодой человек, возьмите колечко для невесты.

Несиделов растерянно огляделся. Плохо одетый незнакомец, стоявший рядом, скосил глаза, избавив Андрея от ужаса галлюцинаций. Оборванец добавил, не шевеля губами:

— Недорого отдам.

Кольцо Несиделову не требовалось, поскольку невесты у него не было. Впрочем, как и большинство молодых людей, он не оставлял надежды встретить ее — необыкновенно красивую и которая обязательно его полюбит.

И вот, словно кто-то невидимый в эту минуту шепнул ему в ухо: «Андрюха, да возьми ты это кольцо! Непременно встретишь свою любовь в Посторомкино. И хорош ты будешь, когда заявишься без подарка!»

— Можете не сомневаться, девяносто восьмая проба. Фамильная драгоценность, — клятвенно заверил вокзальный чревовещатель.

«А если это и вправду судьба? — подумал Андрей, глядя на продавца, которому явно не терпелось опохмелиться. — Может быть, я и в самом деле встречу свою мечту в Посторомкино?»

И тут он безрассудно атаковал свой кошелек — отдал незнакомцу почти все свои деньги.

Через каких-то пару часов Андрей Несиделов приехал в городок, указанный в командировочном листе.

От прирожденной своей скромности он нерешительно замер у двери бухгалтерии Посторомкинского керамического завода. Затем мысленно перекрестился, набрал в легкие воздуха, как перед парашютным прыжком, и шагнул в кабинет.

— Здравствуйте! Я приехал из главка!

Пятеро женщин — возрастом от двадцати до пятидесяти лет — оторвали головы от бумаг.

Что же предстало их взору?

В дверях стоял высокий жизнерадостный молодой человек. В одной руке он держал объемный желтый портфель. На плече незнакомца висела не менее внушительная сумка-кофр с фотоаппаратом Canon и дополнительным объективом к нему. (Несиделов увлекался фотографией. В свободное от финансовых проверок время он намеревался фиксировать провинциальный быт.) Из одежды на юноше был серый, в мелкую полоску, костюм. Пиджак расстегнут. Рубаху надвое кроил люстриновый галстук, указывающий туда, куда и обязан указывать галстук у настоящего мужчины. Казалось бы — ничего примечательного.

Но у женщин о нем сложилось иное мнение. Как потом рассказывала младшая из сотрудниц — Верочка, она сразу подумала:

— Хорошенький.

— Без кольца на руке, — отметила расчетчица.

— Молоденький, — одобрительно оценила главный бухгалтер.

Превозмогая свою скромность, Несиделов шутливо представился:

— Андрей Несиделов… из столицы. Накануне 8 Марта в главке, так сказать… решили поднести вам подарок.

От неловкости первой минуты юноша забыл разъяснить, что приехал на завод в качестве аудитора для расчистки финансовых завалов. Тут следует заметить, что в те перестроечные времена бухгалтерская отчетность менялся с такой скоростью, что освоить ее способны были только аферисты, да и те — непременно в свою сторону.

— Так что, думаю, дней за семь все ваши проблемы останутся в прошлом, — заверил откомандированный из главка.

Женщины переглянулись. У каждой из них, и в самом деле, проблем — выше головы: от банально неразделенной любви до вселенской трагедии со стрелкой на колготках. Но чтобы вот так, кто-то приехал и разом устранил все их проблемы! Да еще за неделю?! Такого с ними ранее не случалось.

И вот, по какой-то необъяснимой причине, совершенно не сговариваясь, женщины истолковали слова молодого бухгалтера — не удивляйтесь — самым вульгарным образом.

Почему так происходит? Неизвестно. Психологи именуют подобные явления массовым гипнозом. Чаще всего аналогичные эпидемии подкашивают электорат накануне выборов, а осторожных акционеров — перед махинациями с их вкладами.

— За семь дней?! Да вы шутите? — сказала главбух — женщина сдобной наружности.

— Нисколько? — заверил Несиделов. — Сейчас времена перестроечные, можно сказать, революционные. Все мы раскрепощаемся, осваиваем западные методики — там их практикуют не первое десятилетие. У нас же, как это водится, отмахиваются от проблем, вместо того, чтобы решать кардинально. Так что поверьте, одна неделя — и мы все устраним!

— Что-то я за нашим главком таких подарков не припомню, — сказала главбух, зарумянившись от предполагаемой услуги и все еще сомневаясь. Спохватившись, она указала на стул. — Присаживайтесь. Но почему в таком случае вы один?

— О-о-о! Пустяки! Пусть это вас не смущает! — сказал Несиделов, благодарно кивнул за предложенный стул, но для солидности предпочел говорить стоя. — Никто из вас не без внимания останется. Сегодня поработаю с одной, завтра — с другой. Конечно, можно было бы собраться всем вместе. Но, согласитесь, это превратилось бы в банальное групповое занятие.

Аудитор обвел взглядом сотрудников бухгалтерии. Женщины утвердительно закивали — трудно оспаривать столь здравое мнение.

— А где будут проходить… наши занятия? — краснея и запинаясь, спросила младшая из сотрудниц, Верочка.

— Как где? Конечно здесь, в вашем кабинете. На рабочем месте. Зачем нам куда-то ходить? Все, что нам нужно, при нас. Прямо на вашем столе…

— На столе?! — глаза Верочки округлились. — А… а… коллеги?!

— Да ради бога, — улыбнулся аудитор. — Пусть наблюдают. Если сделаем что-то не так, они поправят.

— Нет! — категорично возразила Верочка. — Я так не могу. Мне требуется спокойная обстановка, я должна расслабиться… А здесь не бухгалтерия, а проходной двор. И, к тому же, в любую минуту может явиться муж — он работает неподалеку.

— Ничего страшного. Прервем занятие на несколько минут и продолжим после его ухода.

— Нет, и еще раз нет! — Верочка не могла смириться, что занимавшая ее проблема будет решаться прилюдно. — Лучше задержаться после работы.

— Хорошо, как скажете, — согласился Несиделов. — Главное, не сомневайтесь — желаемого результата обязательно добьемся. Это я утверждаю как специалист!

— Никогда бы не поверила, повстречай вас на улице, — призналась бухгалтер-расчетчик, волоокая брюнетка с гирляндой крупных бус. — А у вас на этот счет… имеется опыт?

У Несиделова не хватило духу признаться, что он начинающий аудитор, и что это его первая командировка.

— Конечно! А как же! Но в нашей профессии главное не теория, а практика — все больше завираясь, добавил Андрей. — Когда ежедневно занимаешься любимым делом, то со временем входишь во вкус. И тогда не страшны никакие перегрузки. Вот недавно меня командировали на текстильный комбинат. Там бухгалтерия восемь человек — шесть женщин и двое мужчин…

— Господи! Так вы и с мужчинами?!

— А чему удивляться? Для меня принципиальной разницы между мужчиной и женщиной нет.

Расчетчица покачала головой, удивленная столь редкой для Посторомкино универсальностью.

— А вас не смущает, что сегодня вы с одной, а завтра… с другим?

— Нисколько. Взялся за гуж… Да и как же иначе — ведь это моя работа! В конце концов, мне за нее платят! Кто из вас более других нуждается в моих услугах?

Несиделов окончательно поборол недавнюю робость и орлиным взором окинул женщин.

— Старшая здесь я, — сказала главбух, и поспешно добавила, — по должности. Скорее всего, с меня и надобно начинать. Но все-таки, думаю, правильней будет заниматься без посторонних глаз. Например, в комнате кассира.

— Да где угодно! Никаких проблем.

Аудитор вошел в помещение с обитой жестью дверью, поставил портфель на стол, порылся в нем, выудил пачку методичек, калькулятор, ручку.

— Так-с, можем приступать, — сказал Несиделов, и повернулся, готовый к работе…

В паре метров от него во всем своем обнаженном великолепии, сияя белизной неприкрытых телес, стояла пышногрудая главбух. Щеки ее пылали стыдливым румянцем.

Стук падающего бревна потряс бухгалтерию. Этим бревном оказался начинающий экономический консультант Андрей Несиделов.

Обморок случился от потрясения. Как утверждают психологи, сознание, не способное уразуметь необъяснимое, капитулирует, вернее, дезертирует. Иными словами, реальность оглушила юношу коварным психологическим методом.

Падая, Несиделов одним своим ухом зацепил дверцу открытого сейфа. Железка скрипнула. Хлопнул калькулятор, сметенный на пол неслушной рукой. Из нагрудного кармана пиджака Несиделова выпало купленное на вокзале колечко и мелодичным ручейком покатилось к сейфу. Ударившись о железо, кольцо секунду постояло, а затем, последовало примеру хозяина — опрокинулось набок.

— Вы что тут, дрова рубите?! — в бухгалтерию заглянул начальник планового отдела.

Глаза женщин красноречивей милицейского жезла указали маршрут.

Плановик приоткрыл дверь кассы.

Рухнувший потолок, пожалуй, изумил бы его меньше.

— Он!.. он!.. — заикаясь от негодования, выпалила главбух, истолковав обморок аудитора, как личное оскорбление. Одной рукой она указывала на распростертого у ее ног юношу, второй пыталась сделать невозможное — прикрыть обнаженное тело.

Аудитор зашевелился, приподнялся на колено.

Плановик трусливо кинулся к выходу.

— Девчата, не дайте маньяку уйти! — крикнул он из коридора.

Несиделов немного оправился, машинально взял попавшийся под руку портфель. Под презрительные взгляды женщин, пошатываясь, на полусогнутых ногах вышел из бухгалтерии. В конце коридора отыскал туалет. Склонился над умывальником, ополоснул лицо. Посмотрел в зеркало и удивился скорости набухания поврежденного уха.

Из туалета Андрей вышел на улицу, дрожащими руками зажег сигарету. Ушибленная голова отказывалась что-либо понимать. Нужная мысль витала где-то рядом, но ее отпугнул скрип автомобильных тормозов.

У парадного входа конторы, клюнув носом, остановился милицейский УАЗик.

Появление милиции окончательно растрепало нестройные мысли аудитора. Только одна из них отчетливо мелькнула в сознании: «Ох, и настрадаюсь я в этой жизни от женщин!»

Как нетрудно догадаться, мысль эта оказалась пророческой. И удивляться тут нечему. Достаточно такой мыслишке зародиться в голове любого мужчины, как он превращается в ясновидца.

Из УАЗика выпрыгнули два милиционера: усатый толстяк и тонкий — помоложе, исполосованный кожаными ремнями вдоль и поперек. Стражи порядка бросились в контору.

Лицо второго милиционера показалось Несиделову знакомым, но обстановка не располагала к погружению в дебри памяти.

Через минуту из открытой форточки послышался громоподобный бас: «Разойдись! Где он?!»

Этот голос, похожий на львиный рык, конечно же, принадлежал усатому стражу порядка — он был старший в группе захвата. Затем слух резанул противный тенорок второго милиционера: «Не двигаться! Всем оставаться на своих местах!»

Усатый здоровяк — капитан милиции Лапохват, прогибая половицы, пересек бухгалтерию, вошел в кассу, остановился у открытого сейфа.

— Та-а-акс! Хороши делишки! Как он выглядел?!

— Обыкновенно, — ответила пунцовая бухгалтерша, заправляю блузку.

Оценив обстановку, капитан сразу же сообразил, здесь насильнику оказали достойное сопротивление.

— А это что?! — милиционер поднял кольцо, лежащее на полу у сейфа.

— У него… выпало, — пояснила главбух.

Лапохват поднес находку к глазам.

— Так и знал! Фальшивое! Вам не предлагал за полцены?

Бухгалтер повертела головой.

— Фрункис! — капитан повернулся к напарнику. — Это гастролер из столицы. Тот самый, что торгует фальшивыми кольцами! Он, оказывается, еще и маньяк. Но его песенка спета! От нас ему не уйти!

— Да-да! Из столицы! Девчата могут подтвердить, — мстительно закивала главбух.

«Чертовщина какая-то!» — подумал Несиделов, слушая все это у открытой форточки бухгалтерии. Захотелось вернуться и объяснить недоразумение. Но остановило упоминание о кольце, недавно купленном на вокзале у подозрительного типа. Отбросив сигарету, Несиделов малодушно заторопился в сторону ближайшей пятиэтажки. При этом донимала мысль, где он видел лейтенанта из группы захвата?

— Вот он! Держите его! — раздался крик со стороны конторы керамзавода.

Неожиданный вопль вытряхнул Несиделова из мешка воспоминаний на булыжную мостовую реальности. Андрей помчался во всю прыть, мгновенно сообразив, кого именно собираются держать. Недвусмысленный окрик «Стой! Стрелять буду!» вогнал аудитора в ближайший подъезд, словно шар в биллиардную лузу.

Несиделов резво прыгал через три ступеньки. Казалось, он поднимался к звоннице — сердце колоколом ударяло в голову, через мгновение вторило в пятках, затем снова возвращалось к голове. На нижних этажах милицейские сапоги затаптывали последние проблески его самообладания.

Споткнувшись, аудитор утерял одну туфлю, через пролет сбросил и вторую. С разбегу, словно кот по портьере, взлетел по вертикальной чердачной лестнице.

Такая прыть похвальна для всякого человека. Особенно, если учесть, что по спине и бокам Несиделова колотил футляр с фотоаппаратом, а в руке болтался пудовый портфель… с месячной зарплатой предприятия. В полусознательном состоянии Андрей в кассе вместо своего саквояжа прихватил заводской, с миллионом казенных денег.

Бежал Андрей не хуже олимпийца. Но на плоской крыше пятиэтажки скорость пришлось поубавить. Недавний жар его намерений остыл.

Дело в том, что в прежние времена микрорайоны проектировались таким образом, что дома располагали друг от друга на значительном расстоянии. Перепрыгнуть с одной крыши на другую было очень проблематично, особенно, если ты не воробей. Бежать было решительно некуда. Но стремление к движению осталось. Впрочем, и оно поубавилось, стоило Несиделову приблизиться к краю крыши, которая, как и все крыши, заканчивалась пугающей бездной.

Так уж заведено, что равнинный человек, оказавшись в поднебесье, удостоверяется в своей исключительности с помощью плевка. Пока слюна совершает плавное падение вниз, человека распирает от гордости своего возвышенного положения и новой порции слюны. За неимением времени Несиделов пренебрег подобным способом самоутверждения. К тому же, его взору открылись не только разверстая бездна, но и балкон квартиры верхнего этажа.

Не раздумывая, Несиделов развернулся и свесил с крыши босые ноги, а затем отпустил руки.

Одна его нога угодила в картонный ящик, лежавший на балконе, вторая — пробила тряпичное сиденье раскладного стула. Руки невольно взмахнули, портфель с месячной зарплатой керамического завода полетел куда-то вниз.

Андрей освободил ногу из капкана сложившегося стула, свесился через перила, но портфеля на земле не увидел. «Вероятно, валяется под нижним балконом, — подумал Андрей, — заберу позднее. А если кто-то поднимет раньше — не велика беда, там одни методички».

Милиционеры выскочили на крышу. Не обнаружив беглеца, они помчались к будочке, служившей выходом из другого подъезда. Они рассуждали вполне здраво — грабитель, насильник и торговец фальшивым золотом вовсе не ангел, поэтому летать не умеет. Улизнуть мог только через другой подъезд.

Андрей же в это время, сидел на балконе и созерцал Посторомкинские окрестности. Благостная панорама умиляла его. Широченный простор, извилистая река, вдалеке — огороды и очертания леса. Вот оно, вот оно истинное благолепие! Из шумной суетливой столицы — в патриархальную глубинку. Единственное, что мешало удовольствию — докучливая мысль: «А если на балконе появится хозяин?»

Осторожно ступая, Несиделов приблизился к застекленной двери и тут же отпрянул — в комнату вошла девушка. Немного постояв, Андрей вновь осмелился приблизиться к стеклу и тут же замер.

Это она!

Отраженные солнечные блики на стеклах размывали увиденное. Но сомнений не оставалось — в нескольких шагах от него стояла девушка, которая давно ему снилась, и о которой он мечтал всю свою жизнь.

Недавние волнения сразу отхлынули, отошли на второй план, а может, улетели следом за портфелем. Осталось предвосхищение счастья и благодарность провиденью, доставившим его на балкон таким замысловатым путем.

Хозяйка квартиры кинула сумочку на кровать, затем и сама рухнула на нее. Хрупкая, невысокого росточка, светловолосая, лежала она недолго — секунды три, затем резко поднялась, стянула желтую блузку, затем начала освобождаться и от прочих деталей дамского туалета.

Несиделов застыл в твердокаменном параличе. Внутри бушевал ураган. Только два-три невнятных соображения пробились наружу: «Как быть? Постучать и предупредить? Или насытить взор волшебной картиной, а затем — через полчасика — тактично дать о себе знать?» Как и всякому мужчине, ему не пришло в голову попросту отвернуться. «А если девушка испугается, закричит и помчится в милицию? Опять обвинят в насилии?! Как поступить?!»

Губы пересохли от лихорадочных мыслей. Впрочем, нет — скорее от увиденного.