Под властью вампира. Книга 1

Александр Павлович Яцюк

Вот ловко я провела Сережку! Ну и глуп же он…Вчера он, конечно, опять изволил явиться под мое окно – «спасать меня». От чего?! К счастью, Рахмаэль опередил его и успел научить меня, как я должна держать себя. Летучей мышью (счастливые! Они обладают даром превращения) он взлетел на карниз. А я по его приказанию разыграла маленькую комедию.Сережка поверил, что я больше не впущу оборотня, что я «освободилась от его власти», и пришел в неописуемый восторг. Ах, дурак, дурак!

4

пока я колебался и раздумывал, прошло несколько дней. И, вот, вернувшись однажды из барака, я снова увидел знакомый конверт. Уже почерк, которым он был надписан — торопливый, нервный, небрежный, заставил меня понять, что дело с моим другом, наверно, плохо. Одним движением вскрыв письмо, я поспешно развернул его и прочел:

«Гриша! Друг! Брат! Помоги!.. Помоги спасти Иру! Я не сумасшедший, нет, как ты сам убедишься в этом. Она гибнет на моих глазах. Но один я бессилен. Именем нашей дружбы, именем твоей матери умоляю тебя, приезжай немедленно! Дело идет о человеческой жизни. О двух жизнях, потому что если она погибнет, я не переживу этого. Приезжай же, приезжай! Дорог каждый час…

Твой несчастный Сергей».

— Еду, мой несчастный друг, — громко сказал я, засовывая письмо в карман. Для меня не оставалось больше сомнения, что Домбровский заболел психически. Что послужило этому причиной, — не важно. Там узнаю. А пока — в дорогу.

Взглянув на часы, я увидел, что до ближайшего поезда остается больше двух часов, — больше, чем достаточно для того, что бы собраться. Прежде всего я пошел к старшему врачу просить отпуск, решив в душе, в случае отказа махнуть рукой на все и уехать без разрешения. Но мне его дали беспрекословно. Эпидемия заметно шла на убыль и увеличенному штату больницы нечего было делать. Быстро уложив все необходимое в ручной саквояж, я отправился на вокзал.

— Бедный, бедный Сережа! Неужели же его болезнь неизлечима? И что могло вывести из равновесия его трезвый, здоровый рассудок? Какой удар, какое потрясение так повлияли на него? Уж не изменила ли ему эта «дивная фея»? Каким найду я его? И неужели же он безнадежен?… — Всю дорогу мучили меня эти вопросы… Но ответа на них я, конечно, найти не мог.

На следующее утро я сошел на ближайшей к имению Аратынских станции. Это был уездный город Тетеревинск, пыльный. Безлюдный, сонный. Таким он, по крайней мере, показался мне.

Взятый мною на вокзале извозчик был испитой, тщедушный парень, болтавшийся, как высохшая куколка в коконе, в широчайшем, до пят, балахоне цвета верблюжьей шерсти. Обрадованный, вероятно, редким счастьем заработать несколько рублей, он с дикой стремительностью промчал меня через весь город, пугая многочисленных собак и редких прохожих.

Экипаж, громоздкий и неуклюжий, невиданного мною фасона, дребезжал, гремел, скрипел и метался из стороны в сторону, как бы угрожая рассыпаться на свои составные части. Я недружелюбно и не особенно доверчиво оглядывал его, цепляясь руками за что попало и тщетно стараясь покрыть своим голосом производимый шум.

Мой возница, то и дело привставая, с увлечением нахлестывал лошадей, громко покрикивая на них. Мне удалось обратить на себя его внимание только тогда, когда мы съехали с мостовой и, понеслись по мощеной улице. Это было уже в предместье. Балахон, натянув вожжи так, что лошади почти сразу остановились, повернулся ко мне лицом и, горделиво улыбаясь, осведомился, что мне нужно.

Вероятно, он ожидал похвал, потому что обиженно, с жаром выступил в защиту своего экипажа. Однако, обещал не мчаться больше таким аллюром. Обещание свое он сдержал и даже слишком. Всю остальную дорогу, правда очень холмистую, мы тащились почти шагом.

Надвинув пониже на лоб для защиты от солнца шляпу, я курил и нетерпеливо поглядывал в даль. Моя тревога росла вместе с приближением к Сергею. Что с ним теперь? Не хуже ли ему? Да там ли он еще?.. Не отправили ли его Аратынские в сумасшедший дом? Все возможно… Ах, хоть бы поскорее доехать!

Напрягая покрытые потом, тяжело вздувающиеся бока, лошади, не знаю, в который раз, втащили наш допотопный экипаж на вершину довольно высокого холма. Внизу, саженях в двухстах влево от проезжей дороги раскинулась большая усадьба. Налево, немного дальше, виднелось село. Под прямыми лучами солнца крест на колокольне казался издали сияющим до боли в глазах диском.

Я, понятно, все свое внимание обратил на усадьбу. Вот она, наконец, Аратыновка. Сейчас я увижу Сережу…

За высоким, крепким забором были разбросаны разные хозяйственные постройки под соломенными и тесовыми крышами. В стороне от них, из-за зелени деревьев, краснела железная крыша длинного помещичьего дома. С трех сторон окруженного садом.