Однажды тебя убили

Александр Нечаев

В ресторане «Карамель» происходит убийство. Скоро вскрываются ужасные тайны произошедшего и становится понятно, что теперь в опасности каждый. Стерва Ирма мечтает о богатстве и готова для этого использовать дочь. Правильного Марка преследует чувство вины. Сирота Марина становится изгоем. Оксана пытается вылечить своего мужа от алкоголизма и спасти отношения. Беременная Алиса страдает раздвоением личности. Каждый читатель найдет своего персонажа и вместе с ним будет исцелять свои сердечные раны!

2

Алиса Атаманенко готовила салат для Алекса: что-то легкое к мясу и вину в этот тихий теплый вечер. В рукколу она добавила оливковое масло и немного томатов, нарезала огурцов. Вдруг за дверью послышался женский крик:

— Не трогай меня, умоляю!!!

Это был крик отчаянья, пронизанный острым страхом, обращенный к мужчине.

— Как ты могла это сделать? — послышался мужской голос вне себя от ярости. Чувствовалось, что он окончательно вышел из себя и практически потерял контроль. Затем послышался звук пощечины.

— Нет! Мне больно! — женщина умоляла прекратить побои.

У Алисы появились самые разные мысли и чувства: страх за собственную безопасность, желание спасти девушку, ненависть к мужчине и ощущение безнадежности и бессилия. На несколько секунд она замерла, но затем все же продолжила нарезать огурцы.

Звуки за дверью только усиливались.

— Как ты могла меня ослушаться? — снова звук пощечины. — Мерзкая шлюха!

— Умоляю!

Алиса подошла к дверному глазку и, посмотрев в него, увидела темноволосую симпатичную девушку и полноватого, солидно выглядящего мужчину. Удар кулаком в живот — женщина вскрикнула, инстинктивно согнулась и начала задыхаться, ей не хватало воздуха. Удар по носу — брызнула кровь. Мужчина открыл дверь в квартиру. — Сейчас мы зайдем и продолжим наш разговор! — он произнес эти слова таким тоном, который означал, что ей стоит приготовиться к еще большей жестокости, как только они войдут. Он взял девушку за плечи и начал заталкивать внутрь, но та сопротивлялась. В их квартире зазвонил стационарный телефон. По реакции мужчины было ясно, что звонок важный, и, поскольку брюнетка сильно сопротивлялась, после некоторого колебания он оставил ее, чтобы успеть снять трубку. На некоторое время она осталась в коридоре одна.

Алиса была напугана, наверное, не меньше, чем жертва, но все же решила спасти девушку. Атаманенко судорожно начала открывать замки — мужчина мог вернуться в любую секунду, ведь его голоса не было слышно и было неясно, продолжает он говорить или уже возвращается. Она открыла дверь и подала женщине знак. Та сначала колебалась, но затем решилась войти. Не успела девушка сделать первые шаги, как из квартиры выбежал мужчина и схватил ее за рукав платья. Она вскрикнула, но успела забежать к Алисе. У Алисы перехватило дыхание, сердце бешено колотилось, начало стучать в висках, она спешно закрывала замки. Мужчина стучал кулаками в дверь и угрожал взломать ее.

Вспышка! Стоп! Алиса проснулась. Это был сон. Она снова была самой собой — впервые после последнего приступа у себя дома во время осмотра Константином. Ее вторая личность, Ада, вновь «ушла». Атаманенко огляделась: это была больничная палата. Постепенно она начала вспоминать последние события: новость о беременности, разговоры с матерью, с Алексом… Теперь он наверняка все знает. И что делать? Он останется с ней? Он все еще ее любит? А что будет с ней самой? Ее состояние заметно ухудшилось, Ада «приходит» даже тогда, когда начинают действовать таблетки.

Кто-то постучал в дверь. Это были ее врач Константин и… Алекс. Саша подошел к Алисе и нежно ее обнял. Они посмотрели друг другу в глаза, и Алиса все поняла без слов: Саша по-прежнему любит ее и теперь она не одна со своей болезнью, она не одна против Ады — ее любимый рядом.

— У нас есть две новости, — присаживаясь на кровать, начал Константин, — как всегда, одна хорошая, другая плохая. Хорошая заключается в том, что Алиса — это снова Алиса, как прежде. Вторая — ты беременна, а это значит, что эти, и подобные препараты, которые пациенты применяют в схожих случаях, должны быть отменены. И мы теперь безоружны. В любой момент может произойти очередной приступ, и в этот раз я не берусь спрогнозировать его течение. Есть реальная опасность, что Ада вернется… — врач тяжело вздохнул, а Алиса и Алекс замерли, боясь услышать то, чего ожидала вся троица. — Да, мы можем опасаться самого худшего: что Ада вернется и завладеет личностью Алисы… — навсегда.

— Неужели выхода нет? — спросил Саша в шоке.

— Могу сказать, что выхода у нас всего два. Если состояние Алисы ухудшится, то беременность придется прервать. Мы вновь вернемся к консервативному лечению. Но есть еще один шанс: продолжить сеансы психоанализа. Такие диссоциативные состояния, «раздвоение личности», а бывает еще и «множественная личность», формируются как защита после пережитой травмы. Ада помнит некую забытую Алисой травму. Чувства, которые пережила Алиса, не могла перенести ее детская психика, поэтому они были вытеснены, точнее, отщеплены и помещены в Аду. Если Алиса в процессе психоанализа вспомнит, что же произошло, заново все проживет, то Ада интегрируется в ее психику, проще говоря, перестанет существовать как отдельная бессознательная личность.

— Конечно, я готова. Мне вновь снился тот же самый сон…

— Это очень хорошо. Повторяющиеся сновидения всегда указывают на травму, если сможем его расшифровать, то узнаем, что случилось.

— Но несколько лет назад, когда мы пытались его истолковать, мы могли только предположить, о чем он, и это не дало результата.

— В кризисные моменты, — голос Константина был полон надежды и оптимизма, — психика работает интенсивнее и открывается в психоанализе больше. У нас на этот раз есть реальный шанс узнать, что произошло много лет назад.

— Это отлично, доктор! — глаза Алекса тоже озарила надежда. — Когда можно начать терапию?

— Предлагаю провести сеанс сегодня после обеда.

— Могу ли я вернуться домой? — спросила Алиса.

— Нет! — врач был настроен категорически. — Вы и ваш ребенок находитесь в большой опасности. Вам необходимо оставаться в больнице.

В ресторане «Карамель» проходило собрание для официантов. Администратор объявляла, кто на этот раз получает премии, а кто, по ее мнению, работает неудовлетворительно. За Алису работала ее напарница Таня. О таких, как она, говорят: «самовыдвиженка из ткачих», что означает отсутствие образования, но при этом наличие острого ума, сообразительности, работоспособности и больших лидерских задатков.

— У нас есть три официанта, которые в этом месяц получают премию, — начала Таня, и собравшиеся оживились.

Все понимали, что получение премии зависит не только от выполнения плана продаж, но и от личных симпатий администратора. Это означало практически автоматическое расположение и со стороны владельца заведения, а симпатии в ресторанном бизнесе — это залог успеха. Хотя далеко не все официанты хотели бы продвинуться по карьерной лестнице, так как чаевые, которые они зарабатывали, были больше, чем «высокая» ставка управленцев, но, по крайней мере, хорошая репутация могла бы им помочь перейти в более солидное заведение.

— Итак, на третьем месте… Ирма! — главная стерва ресторана расплылась в улыбке и, виляя всем известным местом, подошла к Тане, чтобы забрать конверт с деньгами.

— Второе место у Оксаны Довжик! Поздравляю! — здесь мало кто удивился, так как Оксана стабильно показывала хорошие результаты в работе и числилась на хорошем счету у руководства.

— Первое место…

Марк Захаров понимал, что должно произойти чудо, чтобы первое место досталось ему. Во-первых, он был новеньким и ему не давали «жирные» столы, то есть постоянных, самых прибыльных посетителей как бы «случайно» сажали на позицию более ушлых официантов (по правилам гость сам выбирал столик в ресторане, но предложение хостеса вносило незаметную, но решающую коррективу). Во-вторых, Марк был уж слишком интеллигентным для ресторанного бизнеса и более наглые коллеги добивались того, чтобы сомелье был любезнее именно с их гостями, кухня готовила блюда быстрее, а в битвах за дефицитные бокалы для вина вообще участвовали не все официанты, так как «старички» попросту имели свои «неприкосновенные» запасы посуды. Захаров взглянул на сидящую справу Лену Зубр. Это была наглая, грубая и самая старшая официантка среди них. Она закладывала официантов руководству, никого не подпускала к себе, да и просто портила настроение всем при каждом удобном случае.

— Итак, лучший официант месяца — Лена. — Зубр вальяжно подошла к Тане и, ухмыляясь, забрала свой конверт. — А теперь мы перейдем к замечаниям. Моим и Николая Григорьевича. Вчера гости ждали свой шашлык сорок пять минут. Ирма, да, это я к тебе обращаюсь.

— Таня, мы не раз уже говорили тебе, что эта больная на голову повариха Людка задерживает. — Бера была возмущена, остальные тоже закивали головами.

— Но есть регламент! — гнула свою линию администратор. — Если за двадцать пять минут шашлык не готов, вы обязаны сообщить мне, и я приму меры. Но вы ничего не говорите, а сейчас хотите все свалить на кухню. Так не пойдет, значит, вина ваша!

В этом бизнесе ценилось мнение стоящего выше, даже если оно было и несправедливо. Дальше развернулась горячая дискуссия, в которой официанты были обречены на проигрыш, так как последнее слово оставалось всегда за Таней. Этим она и завоевала авторитет. После рассказов официантов о том, что у Люды явно проблемы с головой, о том, как она бросалась огурцами в Оксану, администратор дала понять, что «официанты виноваты и точка.»

— А теперь перейдем к очень неприятному. — Таня скрестила руки и ноги, ее лицо выражало готовность к атаке. — Марина Помурова, я вчера слышала, как ты обслуживаешь гостей, и сделала себе записи. Я была в шоке! Вот, например: «могу вам дать салат с курицей». У нас тут что, общепит? Что значит «могу дать»? Это ты будешь в дешевой пивной «давать», а здесь ты можешь «предложить» или «порекомендовать».

Марина покраснела. Со всех сторон на нее устремились злобные вспышки глаз и послышались ухмылки. Она и сама понимала, что не являлась эталоном учтивости, была грубовата в своих манерах, но ее гости всегда были довольны, она была хорошим «продажником», да и вообще, другие официанты, порой, выдавали перлы покруче, но их так не травили.

— И что значит «с курицей?» — администратор усилила напор. — Это ты будешь на рынке салаты «с курицей» предлагать. Мы должны презентовать свои блюда: «салат с сочной курочкой», например. Но это еще, конечно же, не все: «мяско», «у вас в зубах мясо застряло», «можете сейчас дать денег» и даже «я схожу на минутку в туалет и вернусь к вам». Это уровень официанта в ресторане люкс?!

— Я не говорила про туалет, — попыталась возразить Помурова, но ее уже никто не слушал.

Все начали гоготать, среди собравшихся послышались издевки, было заметно, что администратор довольна произведенным эффектом.

— Помурова, я даю тебе месяц исправиться. Или ты будешь уволена!

Марина была в отчаянии. Два года она работала в этом ресторане, и руководство было ею довольно. Но сразу после обвинения в убийстве началась травля. Она вышла из зала, дрожа всем телом, в глазах стояли слезы. Марина зашла в туалет, включила воду, чтобы ее никто не слышал, и начала рыдать. Через несколько минут она умылась и отправилась продолжать работу. Проходя мимо Марка, она что-то искала в карманах своего рабочего фартука и нечаянно обронила листок бумаги. В спешке она этого не заметила — так торопилась в зал приводить в порядок свою сегодняшнюю позицию.

Захаров поднял листок и увидел, что это было письмо пропавшей без вести маме: «Моя любимая мамочка, как же я хочу тебя обнять! Мне так не хватает твоей теплоты и любви! Я помню те времена, когда мы были вместе, и моя самая большая мечта — снова увидеть тебя. Я не знаю, смогу ли я тебя когда-либо найти, смогу ли снова дотронуться до тебя… Мамочка, я так одинока и несчастна! Меня подозревают в убийстве. Я никогда не могла подумать, что в моей жизни может такое случиться. Я в отчаянии и просто не знаю, что делать…».

Теперь чаша весов окончательно склонилась в сторону Марины. Марк наконец поверил, что она не убивала Гришу, и ему стало противно от того, что он шел на поводу у коллектива и так же, как они, смотрел на нее свысока. Но кто же тогда убийца, если не Марина? Он всерьез задумался об этом. А что если он и остальные до сих пор в опасности, ведь убийца еще не найден? Администратор Таня искала человека, который пожертвует своим свободным временем и съездит к родителям Гриши и от имени ресторана привезет определенную финансовую помощь, чтобы выразить соболезнования. Возможно, это шанс узнать что-то о Грише… Что-то такое, что приведет к пониманию мотивов преступления. Марк принял решение предложить посетить родителей Гриши.

Оксана и Ирма курили, пока гости, которых они обслуживали, после мясных блюд умиротворенно ели десерт и не нуждались в услугах официанта.

— Мне не хватает Алисы, — Бера достала вторую сигарету. — Когда же она наконец вернется?

— А почему она не выходит на работу? Ты звонила ей?

— Да. Алекс сказал, что у нее грипп и строгий постельный режим. — Ирма и в самом деле не знала правды. — Довжик, а что у тебя с Олегом? Ты уже собираешь вещи?

— Нет. Вначале думала бросить, а потом не решилась. Сейчас живу у мамы, с ним по телефону созваниваемся.

— Ну, ты даешь, Оксан! Да лучше быть одной, чем с кем попало!

— Послушай мое мнение: отношения нужно строить, а хорошего мужика сейчас не найти. Вот скажи, когда у тебя был последний раз был секс?

— Что? — Ирма замялась, вопрос Оксаны застал ее врасплох.

— Что? Нет ответа?

— Я просто пытаюсь вспомнить. — Ирме было неприятно, но она нашла оправдание. — Ты же знаешь, я ищу олигарха. Мне не нужны обычные знакомства.

— Ну, дело твое… — выражение лица Довжик говорило о том, что она чего-то не договаривает.

— Оксан, что? — Бера чувствовала, что Оксана слышала очередную порцию сплетен.

— Просто вчера Зубр разговаривала с поварихой Людкой, и они обе смеялись, когда сплетничали про твою личную жизнь. Они называли тебя «неваляшка».

От удивления Ирма открыла рот. Она была в бешенстве, и в ней закипела злость. Как только они докурили и гости Ирмы рассчитались, она зашла на сайт знакомств и начала регистрацию. Ник «Фея» был занят, поэтому пришлось дописать цифры. Итак, «Фея2016». На аватарку она поставила фотографию, где сидит за столиком в своем же ресторане, но только не в рабочей форме, а в образе светской львицы. Плюс фотографии с пляжа, чтобы показать фигуру, ну и описание себя. С сочинениями у Ирмы всегда были проблемы, поэтому она просто скопировала текст из другой анкеты. И вот перед Берой открылся удивительный мир безграничных возможностей: олигархи, музыканты, политики — все были здесь. Ну, или почти все…

Ее первые интернет-знакомства оказались не самыми удачными. Парень с ником «Большой-леденец» предложил ей, уже через семь минут переписки «поиграть с его конфетой». Другой искатель любви, «Том-Круз», попытался взять у нее взаймы денег. Солидно выглядящий на фото «Капитан42» открыл ей скрытые фотографии, и Ирма узнала, что на самом деле это молдаванин, который продает мясо на рынке. В тот же вечер она сходила на два свидания, но из этого ничего хорошего не получилось: Павел, улыбаясь, открыл ей свой маленький секрет — отсутствие передних зубов, и почти весь вечер рассказывал о своей «любимой мамочке», а Сергей предложил выпить кофе у него дома… в компании еще одного друга.

Озлобленная и расстроившаяся, Ирма уже собиралась удалять свою анкету, как вдруг ей пришло сообщение от мужчины с ником «Виктор2016»: «Привет. Какая трогательная улыбка!». Она открыла его анкету: 37 лет, бизнесмен, симпатичный (если это его фотографии), не женат, ищет серьезные отношения.

— «Привет! Спасибо!» — написала в ответ Ирма.

— «Я бы хотел, чтобы ты улыбалась как можно чаще».

— «Приятно такое слышать;) А как бы ты мог это сделать?»

— «Как насчет поесть вместе мороженого в „Ольвии“ завтра вечером?»

— «Не уверена. Много дел», — Естественно, вначале Бера изображала из себя очень занятую и популярную среди мужчин особу. — «Работа, обсуждение годовой стратегии…»

Но уже через двадцать минут, пока Виктор не успел передумать, отправила совсем другое сообщение: «Наше совещание перенесли, так что мы могли бы встретиться, как ты и предлагал».

Ирма была довольна. Ей казалось, что это свидание имеет все шансы стать поворотным в ее жизни. Мужчина… Состоятельный мужчина… А значит, конец работе официанткой, шуба и вдобавок — зависть всех девушек, которые работали в «Карамели». Она расплылась в мечтательной улыбке, а затем напомнила себе, что нужно купить эпилятор и наконец-то побрить ноги.

Психиатр Константин интересовался психологией еще с самого детства. Однажды, когда ему было десять лет, он попытался произвести внушения над спящей матерью, прочитав, как работают секретные службы на допросах, вводя подопытных в транс. И маленький мальчик Костя, начав проговаривать выписанные из книги слова, сам испугался того, что мама не только не проснулась, но наоборот еще сильнее захрапела. Через четыре года он уже «продавал» свои сеансы гипноза друзьям. Каждый, кто не боялся, мог за плату в виде «шоколадки» или «дать почитать книгу» пройти сеанс. Все боялись, кроме одного: его друг Дениса, который страдал от неразделенной любви к местной красавице Лизе. В надежде стать парнем ее мечты Денис соглашался на все эксперименты Кости.

Прошли годы. Костя, уже парень, пытался осилить тексты Фрейда, но у него ничего не получалось. И в двадцать три года он во второй раз поступил в институт, чтобы изучать психоанализ. Еще через два года начал консультировать людей, а ближе к тридцати чувствовал себя в этой профессии вполне уверенно и был успешных психотерапевтом. Через пять лет он получил медицинское психиатрическое образование.

Его посещали самые разные пациенты: Лидия Ивановна с мужем, которого она била салфетками прямо во время приема; девственница Ирина, которая в свои тридцать пять искала того, кто «будет таким же сильным как ее отец»; влюбленная в Константина молодая красавица Юлия, которая преднамеренно надевала короткие юбки на сеансы психоанализа, и другие.

У Константина было два рабочих кабинета: один для частной практики в центре города, а другой для работы психиатром в больнице. Там и лежала теперь Алиса. Сегодня они договорились провести сеанс психоанализа, чтобы попробовать истолковать сновидение.

— Алиса, попробуйте расслабиться, — начал Константин, — и расскажите, какие ассоциации вызывается у вас эта девушка из сновидения. Будьте свободны, не пытайтесь селекционировать или фильтровать ваши мысли. Даже то, что кажется незначительным или пустяком, может быть очень существенным.

— Это была молодая блондинка. Честно говоря, даже ничего и не приходит в голову… Помните такой фильм, «Двенадцать месяцев»?

— Да, конечно, продолжайте…

— Он ведь был черно-белым. И, если я правильно помню, главная героиня была блондинкой, но я думала, что она брюнетка. Это всегда казалось мне забавным, или, скорее, странным.

— Возможно, за этой светловолосой девушкой в вашем сновидении на самом деле скрывается некая темноволосая особа?

— Возможно. — Алиса стала задумчивой и грустной, тяжело вздохнула. — Мне почему-то вспоминается кукла-цыганка из моего детства. У нее было очень красивое платье. Когда я приезжала к бабушке, то первым делом искала эту куклу — хотела убедиться, что с ней все в порядке. Уж не знаю, как это все получилось, но в какой-то момент я заметила, что голова у нее повреждена: на ней была трещина, прямо по линии, где крепились волосы.

— Ваши ассоциации наводят меня на мысль, что за девушкой в вашем сне скрывается ваша погибшая сестра Ада… Она была темноволосой. Упав с лестницы, она проломила себе голову.

— Я до сих пор не могу себе этого простить, — взгляд Алисы как бы обратился внутрь нее. Ее плечи опустились, а тело, как будто, налилось свинцовой тяжестью. — Если бы можно было вернуть все назад, если бы я могла спасти ее или не толкать!

— Вы тогда были детьми. — Константин принялся работать с травмой. — Наверняка, это была детская потасовка, и в результате несчастного случая ваша сестра упала. Вполне вероятно, что она сама сделала то роковое движение на лестнице… Похоже, этот сон указывает на ваше желание спасти сестру. Во сне вы спасаете блондинку от мужчины, а в реальности хотели бы спасти сестру от гибели.

— Да, очень на это похоже.

— Но у нас остается еще третья фигура. Мужчина, — врач ожидал новую порцию ассоциаций, чтобы расшифровать, кто же или что же скрыто за этой фигурой.

— Ничего не приходит в голову, — ответила Алиса после долгой паузы. — Просто чувствую большой страх. Даже не понимаю, откуда он появился. Еще пару минут назад все было нормально.

— Мне кажется, что за этим мужчиной психика зашифровала что-то крайне важное. Когда мы анализировали это сновидение в прошлые разы, мы также предполагали, что речь идет о спасении Ады, но фигура мужчины так и осталась недоступной для анализа. — — После некоторого раздумья Константин продолжил:

— Я хотел бы предложить гипноз. Мы погрузим вас в состояние транса, чтобы понять, что же скрывается за этим мужчиной. Согласны?

— У меня разве есть выбор?

— Тогда приступим, — Константин заботливо посмотрел на нее и указал рукой на кушетку. Алиса легла. — Слушайте мой голос. Сейчас я буду произносить цифры, считать до десяти, постепенно ты погрузишься в транс. Один. Твои веки тяжелеют. Два. Веки еще тяжелее. Три. Руки наливаются тяжестью. Четыре. Твое мнение концентрируется на моем голосе, а все остальное остается позади. Пять. Все твое тело расслабляется…

Для Алисы все потемнело, и цифру шесть она услышала уже где-то очень далеко. Тело стало тяжелым, она уснула… Нет, это было странное состояние: она не спит, но и не может «проснуться». Она как будто парит над своими мыслями, но в то же время полностью пассивна. Только голос Константина откуда-то извне связывал ее с внешним миром и направлял ее действия. Алиса находилась в своем сновидении.

Блондинка, которую она спасла, спит у нее на диване. Атаманенко подходит к двери и смотрит в глазок, но мужчины нет. Царит тишина. Она прислушивается и ничего не слышит — ни малейшего шума, даже дорожного движения. Алиса подходит к окну и выглядывает в окно. Город пуст: ни единой машины, ни одного прохожего, никаких звуков. Вакуум.

Где-то включилась сигнализация. Медленные заунывные звуки сообщали о тревоге. Девушка оглядывается назад и со страхом обнаруживает, что комната уменьшилась в два раза. Звуки сигнализации громче. Алиса бросает взгляд на диван, но блондинки там уже нет. Вдруг резко становится темно. Атаманенко инстинктивно разворачивается к окну — день сменился ночью. Она оборачивается к двери и упирается в стену! Комната стала, наверное, не больше метра. Не было места, чтобы вытянуть руки. Звуки сирены стали невыносимо громкими. Очень тесно и темно. Трудно дышать, не хватает воздуха. У Алисы началась паника. Прямо перед ее лицом был дверной глазок. Ей почему-то было очень страшно в него смотреть, но голос Константина предлагал заглянуть в него. Алиса посмотрела в глазок и увидела мертвую, лежащую в коридоре с затянутой на шее веревкой девочку, это была ее сестра — Аделина.

— Вижу мертвую Аду! — Алиса кричала. — Мне страшно! Как трудно дышать!

Константин вывел ее из транса. Затем они обсудили, что было бы хорошо пригласить ее мать, чтобы откровенно поговорить обо всем, что тогда произошло с сестрой. Это будет трудный разговор, но он может помочь вспомнить недостающие картинки, связанные с травмой чтобы осознать травматический опыт, пережить его и исцелиться. Алиса согласилась, и они позвонили Алексу, чтобы он съездил к ее матери.

Администратор Таня отпустила Марка с работы пораньше, чтобы он, от имени коллектива «Карамели», передал собранные деньги и памятный сувенир родителям убитого Гриши. Захаров взял конверт и отправился в дорогу.

Родителям Гриши, Марине Сергеевне и Анатолию Павловичу, было около шестидесяти лет, но выглядели они старше своего возраста — смерть единственного сына состарила их. Складывалось такое ощущение, что из них как будто вынули души, и теперь внутри ничего не было. Они пытались улыбаться и быть гостеприимными. Анатолий Павлович пригласил Марка в дом, а Марина Сергеевна быстро приготовила чай и достала печенье. Все вместе они присели в бывшей комнате Гриши:

— Весь коллектив ресторана выражает вам соболезнования, — осторожно начал Захаров, — мы скорбим вместе с вами. — Он передал конверт и подарок. Родители сначала, соблюдая правила приличия, ни в какую не хотели его брать, но были рады такому вниманию.

— Последние несколько лет нашу семью преследуют неудачи, просто полоса кошмара, — тяжело вздохнула Марина Сергеевна. Ее муж сурово посмотрел на нее и подал знак замолчать. Но она продолжила, уж очень ей хотелось поделиться своим страданием, настолько невыносимой была ее душевная боль. — Толик, да сколько можно молчать? И зачем?

Анатолий Павлович в итоге одобрительно кивнул, хотя и не без сомнения.

— Все началось пять лет назад. Гриша влюбился в хорошую девушку, это была Оксана. Они сыграли свадьбу, невестка забеременела. Казалось, сам Бог подарил им счастье.

— Но потом…? — Марк активно включился в беседу, поскольку хотел узнать как можно больше о жизни Гриши. Он наделся найти ответы на вопросы «зачем его убили» и «кто это мог быть».

— Однажды поздно вечером мне позвонила Оксана, — продолжила с помрачневшим лицом Марина Сергеевна. — Невестка была в истерике: рыдала, кричала, путала слова. Она потеряла ребенка…

— Какое горе… — Захаров искренне сопереживал.

— С того дня она уже перестала быть прежней. Их брак разрушался не по дням, а по часам. Я понимаю, особенно сейчас, что горе матери — огромно. Но чтобы до такого состояния дойти…

— А что же происходило?

— С ума она сошла! — к разговору подключился Анатолий Павлович. — Оксанка говорила, что ее ребенка украли.

— Что?! — Марк не ожидал такого поворота.

— Сказала, что машину остановили неизвестные и провели прямо на месте операцию — вырезали восьмимесячного ребенка, — отец Гриши сказал это с явной неохотой.

— И что было потом? Проводились ли медицинские обследования?

— Да, прямо во время этих исследований ее и отправили в психиатрическую больницу, — продолжил Анатолий Павлович, — там у нее крыша совсем съехала. Мы ее навещали и видели, что она была в бреду. Потом они развелись, Гриша уехал в командировку на полтора года. К Оксане мы больше не приходили, врач говорил, что ей стало хуже и нас она не узнает.

— Но и это еще не все, — Марина Сергеевна обняла себя руками и начала раскачиваться из стороны в сторону. — Гриша уехал в эту командировку, но не сказал, куда, и полтора года не выходил на связь. Мы места себе не находили. Уже и в милицию обращались, и сами искать пробовали. Я поседела за это время.

— Ничего себе! — интуиция Марка подсказывала, что все эти события могут быть звеньями одной цепи. — И что было потом?

— А потом он появился, — продолжила она, — и потребовал, чтобы мы продали дом и переехали. Мы сначала сопротивлялись, но он был так настойчив, так нервничал, что мы согласились. Мы же раньше жили в другом городе. И вот прошло полгода, и его убили. Мы так и не знаем, от чего он бежал, кто его искал и… нашел.

Марк посмотрел по сторонам. Комната Гриши выглядела так, как будто он не умер, а просто вышел по делам и вот-вот вернется: на стуле висели его штаны, на письменном столе стоял его ноутбук и лежали газеты. На полке были разбросаны диски с компьютерными играми, а рядом стоял стеллаж с книгами. Взгляд Захарова остановился на свадебной фотографии. Он подумал, что эти истории с «похищением нерожденного ребенка», странным отъездом Гриши и его смертью вполне могут быть связаны. В голове Марка родилась мысль поговорить с Оксаной, ну, или по крайне мере попытаться увидеть ее в больнице. Что если это поможет пролить свет на всю историю?

— Сколько книг… Я тоже люблю читать… Наверное, сложно сейчас найти хорошую психиатрическую больницу, — сказал Марк — Я слышал столько плохого про психиатров.

— Ох, нам, наверное, повезло. Врач Оксаны кажется нам знающим человеком, да и больница вроде ничего, — не зная истинного мотива вопроса гостя, Марина Сергеевна доверчиво поведала ему, в какой больнице содержится бывшая жена убитого Гриши.

Свидание Ирмы с новым ухажером из интернета, Виктором, проходило великолепно: сначала он подарил ей скромный букет из ромашек (это ни к чему не обязывает, а выглядит очень трогательно), ресторан был восхитительным, интернет-друг — заботливым, говорил много комплиментов, которые были будто бы про нее. Например, он отметил ее чувство юмора и похвалил Ирму, что она не разменивается в жизни по мелочам и хочет многого достичь.

— Я безгранично рад нашему знакомству, Ирма! — Виктор позволил слегка прикоснуться к ее руке.

— Я тоже, — Ирма не отдернула руку и улыбкой показала, что принимает этот жест с его стороны. — Это один из самых романтичных вечеров в моей жизни…

— Ты особенная девушка.

— Спасибо. Ты тоже не самый обычный мужчина, — она была смущена комплиментом и чувствовала себя по-настоящему важной для Виктора.

— Ты не против прокатиться по ночному городу?

— С удовольствием!

В шикарном мерседесе Бера поначалу чувствовала себя неуверенно — в таких дорогих иномарках ей доводилось ездить нечасто. Перед собой она увидела несколько дивной красоты кристаллов. Виктор поймал ее восхищенный взгляд:

— Это редкие камни. Я привез их из Кореи. Красивые, правда?

— Очень, — сказала она завороженно. — У тебя необычный вкус.

— Да, я и вправду не люблю обыденность. Выбирай себя любой — дарю.

Ирма была в восторге и с радостью выбрала себе один из камешков. Она потянулась за своей сумкой, чтобы положить его, и увидела лежащую на заднем сиденье небольшую книгу с красноречивым названием: «Практика анального секса». И тут она поняла, что Виктор не соглашается на обыденное и привычное даже в сексе…

На следующий день в «Карамели» был запланирован «Фестиваль шашлыка». Повара суетились, маринуя мясо, администратор Таня обсуждала последние организационные детали с владельцем ресторана, а официанты обновляли меню специальными вкладышами. Все были взволнованы этими событиями, кроме Ирмы и Марка.

— Тут одна моя знакомая хочет попробовать анальный секс, — Бера хотела обсудить важную для нее тему, не раскрывая всех подробностей. — Как ты считаешь, это вообще нормально?

— Думаю, да. Слышал, что те, кто занимаются им регулярно, получают от этого удовольствие.

— Но как же… Ну, ты понимаешь…

— Не переживай, это безопасно, — но затем, видя, что выражение лица Ирмы остается по-прежнему вопросительным, добавил: — а если ты по поводу этого, то нужно заранее подготовиться.

— Думаешь, клизма поможет?

— Говорят, нужно еще правильно питаться: мясо, например, курица, простой гарнир и овощи — в общем, здоровая простая пища, чтобы не было проблем с желудком и стулом. А кстати, одна моя знакомая рассказывала, что продаются какие-то специальные капли для тех, кто это практикует.

— Что за капли? — Бера была заинтересована, хотя и не могла вот так сразу довериться всей этой информации.

— В секс-шопах продаются средства, чтобы подготовка и сам процесс прошли без неприятных сюрпризов. Что-то для внутреннего применения.

Проходящая мимо толстая повариха Люда, как всегда, позволявшая себе нападки на красивых девушек, остановилась и внимательно посмотрела Ирме в глаза. Ее взгляд вселял чувство страха — что она сделает дальше, предсказать было невозможно. Но в этот раз Людка ничего не сказала и ушла.

— Говорят, — Ирма была в недоумении, — она реально стоит на учете у психиатра.

— Ирма, — Марк стал сосредоточенным и серьезным, — мне нужна твоя помощь.

— Какая? Что случилось?

— Я разговаривал с родителями Гриши… — и Захаров пересказал все, что слышал, а затем перешел к самому главному: — Моя интуиция подсказывает, что в этом деле все не так просто, как может показаться вначале. Гриша был впутан в опасную историю с серьезными людьми. И я почти уверен, просто это чувствую, что Марина невиновна. Я хочу поговорить с его женой, и мне нужна твоя помощь. Ты отвлечешь медсестер и врачей.

— Нет, извини, — Ирма была не готова к такой авантюре. — Как я вообще смогу это сделать?

— Придумай, что страдаешь паническими атаками, например.

— Я похожа на психически больного человека? — Бера удивилась такому предложению еще больше, чем странному поведению поварихи Люды. — Послушай, Марк, дело даже не в том, что я не хочу тебе помочь. Просто зачем тебе это надо? Не проще ли забыть это и жить дальше?

— У меня всегда была очень сильная интуиция, которая меня никогда не подводила, — Марк отложил вкладыши и меню, и его лицо помрачнело, как будто тяжелый холодной плед давних воспоминаний накрыл его душу. — Однажды, когда я был в третьем классе, на уроке математики я почувствовал, что должен срочно вернуться домой. Это был необъяснимый страх и сильное, очень острое ощущение, что кто-то из моих близких в опасности. Я сказал об этом учительнице, но она, конечно же, не поверила и не отпустила меня. А когда я вернулся домой, то увидел, что соседский дом пылает. Моя первая любовь Настя и ее родители сгорели заживо. С тех пор я всегда стараюсь доверять своим предчувствиям. И я чувствую не только что Марина не виновата, но и что нам угрожает опасность. Это не последняя смерть в ресторане.

Ирма Бера внимательно выслушала Марка и кивнула головой в знак согласия о помощи. В этот день они оба отпросились пораньше с работы и в послеобеденное время приехали в больницу, где должна была находиться бывшая жена Гриши. Первой к пункту приема подошла Ирма:

— Здравствуйте, — заискивающе улыбаясь, сказала она двум сидящим медсестрам. — Я бы хотела поговорить с доктором, в последнее время я испытываю панические атаки.

— Все врачи сейчас на собрании, — оторвавшись от разгадывания сканворда, лениво бросила одна из них. — Есть только дежурный врач, но он занят — делает обход пациентов.

— Ах! — Ирма поняла, что момент, в общем-то, удачный. Почти всех врачей нет на месте, нужно отвлечь только одного из них, и сделать это необходимо как можно быстрее, пока не вернулись другие. И тут Бера вспомнила о странном взгляде поварихи Людки и нагло уставилась на медсестер.

Столь необъяснимое и странное поведение заставило тех оторваться от сканворда и по-настоящему усомниться в психическом здоровье прибывшей. Уже через пару минут врача оторвали от обхода, и Бера вешала ему лапшу на уши о том, что ее жизни угрожает опасность, стоит ей только отъехать на своей машине от дома.

Видя, что театральное представление Беры имеет успех, Марк незаметно проскользнул в отделение и, заглядывая во все стеклянные двери палат, нашел бывшую жену убитого Гриши. Он зашел внутрь и осторожно присел возле нее. Некогда привлекательная девушка была истощена. Костлявыми руками она помешивала чай и смотрела на улицу сквозь стекло за железной решеткой. Ее состояние выражало грусть, безысходность и обреченность. Будто единственный ручеек, который оживлял ее страдающую душу, высох, будто струны арфы, исполнявшей какую-то лиричную мелодию, были кем-то жестоко вырваны.

— Здравствуйте, меня зовут Марк. Я работал с Гришей.

— От моей жизни ничего не осталось, — Оксана посмотрела на него, — ни ребенка, ни того, кого я любила.

— Ни того, кто вам может поверить, — Захаров отдался своим чувствам. Девушка перестала помешивать чай, но ничего не ответила.

— Я хочу узнать правду. Мне известно, почему вы здесь и почему вам не верят. Но я чувствую, что могу докопаться до истины, узнать, почему убили Гришу, если вы расскажете, что с вами произошло.

— Грише уже не помочь, — вдруг женщина взяла Марка за руку. — Но вы можете спасти моего сына! Его украли, чтобы передать другой семье. Это все, что мне известно. Обыщите комнату Гриши! Вы найдете доказательства и поверите мне!

Внезапно в комнату вошла медсестра.

— Эй! Что вы здесь делаете?

— Я друг семьи, зашел навестить.

— К ней никого не пускают! Это запрещено! Немедленно покиньте наше учреждение! — медсестра была настроена решительно и агрессивно. Марк понял, что договориться с ней никак не получится, и направился к выходу.

— Ищите Анастасию… — только и успела сказать напоследок убитая горем женщина.

Вечером этого же дня Алекс поговорил с Тамарой, матерью Алисы, чтобы она увиделась с дочерью и они вместе провели откровенную беседу о смерти Ады, Марк обдумывал, каким образом обыскать комнату Гриши, а Оксана Довжик помогала Ирме с покупками… в секс-шопе. Перед очередным свиданием с Виктором, после которого она планировала остаться у него на ночь, Бера купила себе чудное китайское средство, пара капель которого за два часа до отправления в постель обещали подарить прекрасный… анальный секс.

Конечно, все участники предстоящего откровенного разговора между Алисой и ее матерью нервничали. Константин напряженно пытался разгадать, кто или что скрывается за фигурой мужчины в сновидении Алисы, Алекс успокаивал ее, нежно обняв, а сама Атаманенко морально настраивалась на то, что, вороша прошлое, столкнется с сильной душевной болью.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошла Тамара. Она тоже была напряжена, в ее глазах застыла странная озабоченность. Как будто некая идея, которой она фанатично придерживалась, полностью овладела ее сознанием и мешала увидеть, что перед ней сидит ее единственная страдающая дочь. Следом вошел Константин. Мать и врач сели на койку напротив Алисы и Алекса.

— Моя доченька, — начала разговор Тамара, — как же ты страдаешь!

— Мама, спасибо, что пришла, — лицо Алисы выражало боль, а в голосе слышалась мольба о помощи и прощении. — Меня до сих преследуют воспоминания о событиях того страшного дня, когда умерла моя сестра. Я мало, что помню, да и то многое по твоим рассказам. Но не могу себя простить за то, что сделала.

— Состояние Алисы почти критическое, — обратился к матери Константин, — Нам важно, чтобы вы подробно рассказали о событиях того дня, когда погибла Аделина. Как психотерапевт и психиатр, я предполагаю, что, восстановив в памяти Алисы все подробности, мы сможем добиться того, что ее психика отзовется на это и ранее отщепленные, непереносимые переживания вновь вернутся в ее сознание. Это интегрирует психику, и травма, таким образом, будет проработана.

— Я тогда вязала носочки… — взгляд Тамары устремился сквозь окно на улицу. — Вы вдвоем сидели на лестнице. Я помню это, как будто все было вчера: на Аде была такая приятная желтая кофточка с цыпленком. Как же она любила этого цыпленка! Помню, как мы ее покупали. Я пришла с ней в магазин еще до открытия, слышала, что завезли новый товар. Тогда много, кто пришел, но мы были первые. Открыли двери, это, знаете ли, были такие большие двери с железными решетками, и мы вошли. Аде сразу приглянулся этот цыпленок…

— Давайте вернемся к лестнице, — аккуратно вмешался Алекс.

— Ада играла с куклой. Это была фарфоровая красивая кукла в большой шляпе и красивом длинном платье. Алиса попросила эту куклу. А потом начала ее выхватывать у Ады из рук.

— В ваших словах слышится много любви к Аде, — Константин начал провоцировать Тамару. — Алиса же, похоже, чувствовала себя одиноко.

— Она эгоистично хотела куклу, — голос Тамары стал железным. — Она выхватила куклу из рук Адочки и толкнула ее. И моя любимая доченька свалилась с лестницы. Я видела ее проломленную голову и кровь!

Она перешла на крик.

— Там было много крови! Все мои руки и вязание были в крови! Она умерла у меня на руках! Я просила ее не умирать, умоляла! Но я видела, как силы оставляют ее, как ее головка свисает у меня на руках, а ее глазки закрываются! А все потому, что ты, — мать указала на Алису, — плохая девочка!

Такого поворота мало кто ожидал. Спустя столько лет, видя страдания своей дочери, ее мать с большой жестокостью обвиняет ту в преднамеренном убийстве.

— Вы не можете так говорить! — Алекс попытался защитить возлюбленную. — Алиса была ребенком. Это была трагическая случайность!

— Мама, прости меня! — на глазах у Алисы появились слезы. — Я не хотела ее убивать! Все эти годы я, наверное, ждала этого разговора и надеялась, что напрасно винила себя и напрасно превращала свою жизнь в ад. Все это время я надеялась, что ты меня любишь, что мне лишь кажется, будто ты ненавидишь меня. И мне очень больно слышать эти слова! Почему ты не можешь меня простить? Почему ты не можешь любить меня хотя бы наполовину так, как ты любила Аду?

Каждое слово Алисы буквально кричало о мольбе, о внутренней тоске и отчаянии. Алекс и Константин смотрели на Тамару с ожиданием. Мать, видя слезы дочери, вновь взглянула в окно. Во двор больницы въехала машина скорой помощи, из которой вывезли на каталке старую женщину с проломленной головой. На мгновенье мать о чем-то задумалась, а затем повернулась к Алисе.

— Почему ты не носишь крестик?

— Наверное, я не настолько верующий человек, как ты, мама.

— Мы должны верить в Бога, — вздохнула Тамара. В ее голосе звучало смирение и некое облегчение. — Наверное, все это было уготовано нам Господом. Мы все его подданные, значит, должны смириться со всеми испытаниями… Я прощаю тебя. — Тамара подошла к Алисе и обняла ее. Дочь плакала в ее объятиях. Такому окончанию столь сложного разговора были рады все.

Алекс и Константин вышли из палаты, чтобы оставить родных наедине, и последний довольно оптимистично высказался:

— У нас есть все шансы на выздоровление. Через четыре дня я проведу следующую сессию, и если мои предположения о таком прогнозе подтвердятся, думаю, Алису можно будет выписать и она вновь сможет вернуться к своей привычной жизни.

Саша был безмерно рад такому сообщению. Они пожали друг другу руки, и Алекс проводил врача к выходу.

Вечером этого же дня у Ирмы было назначено новое свидание с Виктором. Делая последние штрихи в макияже, в мечтах она уже видела, как он купит ей автомобиль и она придет на нем в «Карамель», конечно же, не работать, а в качестве посетительницы. Бера представляла, как снимет в раздевалке шубку, естественно, норковую, и затем закажет салат с морепродуктами, который она предлагала гостям чаще всего, так как он был самым дорогим, и будет вальяжно пить чилийское вино. А чтобы эти планы осуществились наверняка, она должна ублажить Виктора по-максимуму. Как известно, путь к сердцу мужчины лежит не только через желудок (она вспомнила, как покупала в супермаркете салаты, а потом выдавала их за приготовленные собственноручно и кормила ими своего парня. И ведь работало!). Но Бера понимала, что «анальные пристрастия» Виктора не должны остаться без ее внимания. Последние приготовления перед выходом: тушь, туалетная водичка и… рука потянулась за чудодейственными китайскими каплями из секс-шопа. Три капли размешать с водой. Раз, два, три. А что если мало? Она действительно переживала, так как в случае ее оплошности Виктора поджидали сотни охотниц за лучшей жизнью, и, к слову, многим было до двадцати пяти. В итоге Бера перестала считать на сорок второй. На вкус эта микстура оказалась как сырые яйца. Но что не сделаешь ради мужчины, к тому же она слышала, что анальный секс может быть приятным и что даже существует так называемый анальный оргазм.

В этот раз Виктор привез ее в более демократичный ресторан. Внутри было очень много людей, официанты рассекали между ними, принося коктейли и легкие блюда. Возле одного из столиков работали клоуны — праздновали день рождения мальчика.

«Интересно, Виктор специально выбрал такой ресторан, где гости больше развлекаются, чем едят, чтобы я не ела много перед…»

Они присели у барной стойки так, что были на виду у большей части публики. Быстро сделав заказ салатов и вина, Виктор взял ее за руку.

— Я так рад, что мы снова вместе, — его лицо озарила приятная улыбка.

— Я сегодня не занималась уборкой, была возможность увидеться… — на последнем слове Бера поняла, какую глупость она ляпнула. Сказывалось волнение — в голове царил хаос.

Виктор пропустил эту фразу мимо ушей. Принесли вино и салаты, через несколько минут атмосфера стала еще непринужденнее.

— Ты очень красивая, моя дорогая. Я бы хотел показать тебе сегодня свою коллекцию картин, которой я очень дорожу. Я приобрел ее на выставке в Берлине, там изображены блеск и нищета Китая.

— О, как это мило! — Ирма понимала, что все идет по плану. — Мне уже не терпится посмотреть!

Вдруг Бера ощутила странные позывы в животе. Это были резкие, пронизывающие буквально все тело спазмы, которые вызывали только одно желание — побыстрее бежать в туалет. Но не успела она даже сообщить Виктору, что отлучится на пару минут, как спазмы усилились и стало очевидно, что парой минут тут не отделаешься. Вечер под угрозой срыва! Но еще через несколько секунд она ощутила, как «там» стало мокро! Это был позор!

Бера метнулась в туалет. Взглянув в зеркало, она поняла, что платье было окончательно испорчено. Она полностью утратила контроль над тем причинным местом, которое так тщательно готовила к сегодняшнему вечеру. «Все-таки сорок две капли — явный перебор». Она заперлась в кабинке. Через несколько минут ей стало значительно легче, но было понятно, что это лишь временно и организм сегодня объявил ей бойкот. Она не могла вернуться к Виктору, но и, как попасть домой в таком виде, было непонятно.

Ирме ничего не оставалось, как просто сидеть и ждать. Она мысленно обратилась к Богу и попросила его о помощи. Она не верила в него, вернее, никогда не задавалась вопросом, существует ли он вообще. Но это был момент отчаяния. И о чудо! То ли ее молитвы в самом деле были услышаны, то ли это было удачное стечение обстоятельств, но в дамскую комнату вошла одна из аниматоров. Ее костюм клоуна был пошит так, что брюки, жилетка, всевозможные наклепки были сшиты вместе и не снимались по отдельности. Зайдя в соседнюю с Ирмой кабинку, женщина полностью сняла его и забросила на перекладину так, что один конец свесился в кабинку Ирмы. Бера дернула костюм за рукав и принялась быстро надевать.

— Извините, мой костюм упал к вам, — послышался голос незнакомки. — Вы могли бы подать мне его обратно?

— Конечно! — Ирма изобразила саму любезность. — Буквально минуточку, я еще не закончила…

— Да, да. Конечно!

Пока, ничего не подозревающая женщина, ожидала, что ей вернут одежду обратно, Бера застегнула последнюю молнию и вышла из кабинки. Услышав это, клоунесса наконец сообразила, что костюм ей отдавать не собираются, и решительно выскочила из кабинки в одном нижнем белье, так как больше из одежды на ней ничего не было (странно, неужели все аниматоры в костюмах клоунов, Микки-Маусов и всевозможных слоников под рабочей формой не носят ничего, кроме трусов?)

— Эй, красотка! Отдай сейчас же мой костюм!

Ирма увидела, что руки «милой» женщины щедро украшены татуировками, и это были не китайские иероглифы «любовь», например, а купола церквей и кресты. Перед ней стояла отмотавшая срок «мурка». Бера метнулась к двери, но та схватила ее за руку и потянула к себе. Хватка была сильной. Ирма попыталась вырваться, но ее физической силы было недостаточно, тогда она толкнула женщину, в ответ получив увесистую пощечину. После секундного размышления Ирме пришла в голову гениальная идея, и она сорвала с зечки трусы. От неожиданности и стыда та инстинктивно прикрыла причинное место двумя руками, а Бера, получив свободу, выбежала из туалета.

Никто не заметил подмены, и Виктор, конечно же, не узнал Ирму. Выбежав на улицу, борясь со стыдом и очередной волной спазмов, она поймала такси и уехала прочь от места, где только что произошло самое неудачное свидание в ее жизни.

Примерно в это же время, на другом конце города, Марк Захаров подходил к дому, где жили родители убитого Гриши. Сегодня днем Марина Сергеевна позвонила ему и предложила забрать некоторые вещи Гриши, чтобы раздать в ресторане: одежду, игровую приставку, компьютерные игры и т. п. Для Захарова это был отличный повод вновь оказаться в комнате Гриши и попробовать найти зацепки, которые помогли бы ему понять причины убийства. Не успел он позвонить в звонок, как почти сразу дверь открыла Марина Сергеевна.

— Здравствуйте, Марк! Проходите, я очень рада вас видеть!

Они прошли в гостиную, где его ждали пакеты с собранными вещами.

— В этом пакете почти новые свитеры и рубашки Гришечки, здесь его приставка, а тут по мелочи: диски, наборы для работы официантом….

— Спасибо огромное, Марина Сергеевна! Ребята в ресторане будут очень рады! — сказал Марк, но сам придумывал повод, чтобы зайти в комнату Гриши. — Марина Сергеевна, а можно я себе несколько книг выберу?

— Ну, конечно же! Пожалуйста, проходите, а я вам чаю сделаю.

— Спасибо…

Марк вошел в комнату Гриши и как бы случайно прикрыл за собой дверь. Он принялся обыскивать все, что попадалось под руку: полки, блокноты и фотоальбомы, приподнял матрас, заглянул под ковер, но ничего примечательного не обнаружил. Его внимание привлекли большие подушки на диване. «Обычно люди ничего не прячут в подушках. Это нелогично, — подумал он, — но, с другой стороны, поэтому там и может быть что-то спрятано».

Захаров расстегнул застежку, засунул руку внутрь и… нащупал конверт. Послышался голос Марины Сергеевны, зовущей Марка пить чай. Он быстро спрятал конверт в свой рюкзак, а заодно прихватил блокнот Гриши с разными записями, в том числе с контактами. Он достал с полки две первые попавшиеся книги.

— Я вижу, вы выбрали себе книги, — мама Гриши, улыбаясь, вошла в комнату, — «Сказки Востока» и «Как построить Теремок своими руками»…

— Ох! — Марк только сейчас заметил, какие книги попались ему под руку. — Подарю своей знакомой, у нее есть ребенок.

— Но возьмите что-то и себе.

— Да нет, что вы. Неудобно как-то. Вы и так много уже подарили.

Далее они прошли в гостиную, где Марина Сергеевна долго уговаривала Захарова взять пару книг лично себе, потом рассказывала о наболевшем: повышении пенсионного возраста в стране, варикозном расширении вен и новом заборе у соседей. Марк любезно слушал, но сам мысленно представлял, когда наконец-то окажется один и увидит, что находится в том конверте.

Не успел он выйти из дома Гриши и пройти несколько шагов, как рука непроизвольно потянулся к рюкзаку за конвертом. Он сгорал от любопытства. Внутри конверта явно были фотографии. Марк извлек их наружу и обомлел: раньше он видел такое только в кино! На фотографиях были запечатлены клетки, в которых сидели подростки, женщина с испуганным лицом, прикованная к стулу, ее открытый рот был зафиксирован каким-то медицинским прибором; большой особняк с красивой аркой и фигурой греческого бога Зевса у входа. А на одной из фотографий на него смотрел Гриша, который сделал селфи на фоне пустых клеток.

Тайны… Они наполняют нашу жизнь… Но порой мы даже не догадываемся, какими страшными они могут быть. Простой официант был замешан в жутком и опасном деле. Стало очевидно, что его убила не Марина Помурова (конечно же, нет!), а влиятельные и опасные люди.

Алиса Атаманенко тоже узнала тайну, это помогло ей приблизиться к своему исцелению. Но бывает так, что одна тайна является лишь ширмой для еще более пугающей и темной тайны. Открылась ли истина Алисе? Она стояла перед зеркалом. Дома никого не было. Сегодня ее выписали из больницы: Константин был полон оптимизма о ее душевном исцелении. Она смотрела на себя в зеркало очень пристально. А затем взяла лезвие и медленно, получая удовольствие от боли, разрезала свою плоть на плече… Она чувствовала, что теперь это тело полностью было в ее власти и с ним можно было делать все, что хочешь…