В португальских домах

Александр Накул, 2023

Он медленно погружается в бездну шизофрении, но всё равно не может смириться с преступностью, которая подтапливает некогда благополучный район. Когда становится ясно, что падение в безумие неизбежно, он начинает уничтожать.

2. Она сидела на зелёном сундуке

Помню, что всё началось на весенних каникулах десятого класса. И даже помню место, где это случилось.

Дело было на лестничной площадке между третьим и вторым этажами моего дома. Сколько себя помню, там стоял здоровенный зелёный сундук, окованный металлическими листами и запертый на железный замок. Кому принадлежал этот сундук, никто не знал, но посидеть на нём успел почти каждый.

Однако в тот раз сундук был занят. Там сидела и курила в полуоткрытую раму окна незнакомая мне женщина с рассыпанными по плечам медно-рыжими кудрями.

Надо сказать, что я был почему-то уверен, что в десятом классе я уже достаточно вырасту и у меня не будет отбоя от девчонок. Сам не знаю, откуда пришла эта идея, и вам, думаю, очевидно, что она не сбылась. Дни тянулись один за другим, словно серая резина, и не было им ни конца, ни края.

Так что не удивительно, что я невольно засмотрелся на незнакомку. И что-то в ней было такое, что я невольно остановился на лестнице, не в силах отвести взгляд.

Для начала — очень выразительные, можно сказать модельные формы её тела, затянутого в тесную чёрную блузку, такую же юбку. Незнакомка не просто была худой и стройной — на ягодицах и в области груди она напротив, отличалась приятной округлостью. Красивое и удивительно правильное лицо в клубах горького дыма было полно печали — и всё равно от него было сложно отвести взгляд. Глаза невероятно глубокого зелёного цвета, аккуратный нос, изысканные тонкие губы — красота незнакомой женщины была настолько сильна, что невзгоды так и не смогли её даже поколебать.

А ещё в ней были ум и внимательность. Да, её что-то одолевало, мрачные переживания затопили её по уши — и тем не менее она заметила меня. А потом повернула голову и улыбнулась.

— Ты здесь живёшь? — спросила она. У неё был очень неожиданный голос — низкое, почти мужское контральто.

Этот вопрос был настолько неожиданным, что промолчать было невозможно.

— Да, — ответил я. Подумал и добавил: — А вы к нам переехали?

— Нет, — ответила она, — я здесь только работаю.

И сразу же после её слов у нас над головой открылась дверь квартиры 34.

Хоть я и жил напротив, никогда не задумывался, кто там обитает и даже сколько в ней комнат. Её, кажется, сдавали квартирантам, так что жильцы сменяли друг друга часто, и я даже не пытался их запоминать. Успел только обратить внимание, что дверь в квартире двойная — железная наружная, из сплошного чёрного листа, и внутренняя, обклеенная светлой плёнкой под ясень.

Но на этот раз оттуда показался совершенно незнакомый мне жилец.

Сначала я разглядел его ботинки и удивился, какие они хитрые — из светло-коричневой кожи, с причудливыми металлическими блестяшками на каблуках, носке и боках. Я был уверен, что такое носят только золотая молодёжь Сан-Франциско, подающие надежды поп-певцы и, разумеется, самые закоренелые щёголи из ковбоев, которые тратят весь свой заработок от перегона скота и отстрела индейцев на дорогие шмотки и сигареты «Мальборо».

Конец ознакомительного фрагмента.