Офицер

Александр Назимов, 2023

Захватывающий рассказ о непростом пути обычного советского парня, становящегося курсантом элитного военного ВУЗа, и о его успешной службе после обучения. Переживания в революционных событиях Афганистана и тайнах холодной войны. Книга о боевой подготовке, спецоперациях и неожиданных поворотах судьбы. Это не только история одного человека, а захватывающая экспедиция в мир военных загадок…

Глава II

Служба в охране президента Афганистана

Шикарная двухэтажная вилла утопала в зелени. Высокий белый забор скрывал её этажи. Было видно только крышу и верхушки деревьев. Широкие черные ворота открывали часовые с винтовками М-16 наперевес. На территории в несколько гектаров был разбит парк и сад. Аккуратные аллейки между ухоженными клумбами были очень чистыми. Рядом с виллой находилось несколько одноэтажных зданий, в которых жила прислуга. Все здания — с плоскими крышами.

Нас разместили в гостинице, при входе в которую сидел дежурный в военной форме, вооруженный пистолетом. По обе стороны длинного коридора располагались комнаты на два человека. Внутри — две кровати с тумбочками, шкаф, стулья возле небольшого стола. В конце коридора — умывальник и туалет. Никого не было видно, поэтому мы не знали, кто ещё здесь живёт. Хабиб сказал:

— Располагайтесь в четвёртой и двенадцатой комнатах, чтобы жить друг против друга. Через полчаса вас пригласят на обед.

Я поселился с Серёгой. В комнате было прохладно от вентилятора. К неприхотливой армейской обстановке мы были привычны, удручала только жара, надо было привыкать. Пошли умыться с дороги. Вода в умывальнике теплая, значит, идёт из резервуара. После умывания телу стало легче, мы прилегли на кровати. Ровно через полчаса дежурный пригласил нас на обед. Столовая и кухня размещались в здании рядом с гостиницей. В обеденном зале, устланном коврами и уложенном подушками подле стен, стоял достархан — длинный стол на коротких ножках. Мы сели, скрестив ноги, как показывали на инструктаже, подложив под бок подушку. Вышел мальчик, поклонился, в руках он держал медный таз и кувшин с водой, на плече висело полотенце.

— Это слуга, зовут его Реза, он будет прислуживать вам во всём, — сказал Хабиб. — Живёт он в угловой комнате. Хочу предупредить, вход в эндерун — женскую половину дома, запрещён под страхом смерти. Законы Востока суровы и жестоки, нарушать их никому не позволено.

— Мы знаем об этом, проинструктированы по всем правилам.

— Вот и хорошо.

Хабиб щелкнул пальцами, Реза поставил таз и полил на руки. Хабиб вытер руки полотенцем и направил слугу к нам. Реза обошёл всех и удалился. Перед вкушением пищи Хабиб начал читать молитву, благодарность Аллаху. Мы смотрели на него и делали как он, держали руки ладонями к лицу. После окончания молитвы Хабиб подал знак рукой, чтобы разливали чай. По их обычаю, только выпив чашку, тут же Реза наливал снова. Полную чашку наливали нежеланному гостю, это был знак — выпить, подняться и уйти. Все эти мелочи жизни нам изложил Ицсхаков. Обычно за чаем велись спокойные, размеренные разговоры. Сейчас говорил Хабиб, а мы слушали.

— Я недавно стал военным и дорожу высоким доверием дженабе Тараки.

Удивительно, он называет президента как короля — ваша светлость. Ох, эта раболепская преданность Востока.

— Президент знает, что вы прилетели, он всё контролирует. Хочет скорее посмотреть на новейшие истребители, лидеры в мировой авиации.

Более совершенных машин на то время не было. Для Советского Союза было непросто отдать новейшие самолёты, которые только пошли в серийное производство и ещё не поступили в военно-воздушные силы. О продаже таких истребителей в другие страны не могло быть и речи. Но в Афганистан направили, исходя из сложившейся ситуации, поставив условие исключения угона. Ангары с МИГами усиленно охранялись. Тараки гордился, что в поездках его будут сопровождать такие истребители.

— Через два месяца вернутся наши лётчики, до этого они летали на Ф-4. Сейчас переучиваются, — продолжал Хабиб.

Напившись чая и наевшись сладостей, мы поблагодарили Аллаха. Если не хочешь больше чая, переверни пиалу вверх дном или накрой её рукой, при этом надо сказать «рахмат», тогда слуга не будет больше наливать. Чай на Востоке пьют со сливками и без сахара. Реза доливал мне пять раз. Когда чай заканчивался, слуга шёл на кухню за новым чайником.

— Пойдёмте, прогуляемся по саду, пока накроют обед.

Беседу продолжали, стоя в тени гранатового дерева. Хабиб не спеша вводил нас в курс дел:

— На вилле иногда проводятся совещания военного совета, но в основном Тараки приезжает сюда по выходным отдыхать.

Хабиб обрисовал сложность обстановки в стране как в политическом, так и в материальном плане. Всё это мы уже слышали в Москве. После двадцатиминутной прогулки мы пошли обедать. Столы были уже накрыты, в основном мясными блюдами с острыми приправами. Реза опять принёс кувшин и тазик, и все вымыли руки. Короткая молитва Хабиба. Все выпили гранатового вина. Ложек не было, все ели руками.

— Рекомендую есть мясо с фесенжоном, ореховым соусом и пряностями. Очень вкусно, — посоветовал Хабиб.

Поели очень сытно. После перелёта немного расслабились, вино сняло напряжение, появилась усталость.

— Я понимаю ваше положение, — продолжал разговор Хабиб, — у вас своё начальство, вернётесь в Союз, продолжите службу. Здесь всё для вас чужое, но пока вы переданы в распоряжение начальника президентской охраны генерала Сохраба и должны ему беспрекословно подчиняться.

Мы ответили, что понимаем это и готовы выполнять любые приказы. Ответ Хабибу понравился. Поблагодарили за вкусное угощение. Хабиб снова произнёс короткую молитву.

— Через полчаса здесь опять будем пить чай, а пока пойдёмте в караульное помещение, получите личное оружие.

Сытые и довольные, мы пошли за ним к вилле. Хабиб подошёл к двери, находившейся под лестницей, нажал на кнопку звонка. Это был вход в караульное помещение. Дверь открыл заместитель начальника караула, как я понял из доклада. Мы вошли в коридор, везде работали вентиляторы. Нас пригласили в оружейную комнату, где мы получили пистолеты «ТТ» китайского производства, а также патроны и по две кобуры. Одна — для скрытого ношения под одеждой. Расписались в книге выдачи оружия и в накладной.

— Оружие должно быть постоянно при вас. На виллу незамеченными никто проникнуть не может, персонал подобран и проверен, взять ее никто не сможет. И всё-таки следите, ответственность лежит на вас.

После получения оружия Хабиб показал виллу. Подняться ко входу в неё можно было по лестнице с правой и левой стороны грота, в котором находилась караулка. Широкие ступеньки с перилами из белого мрамора, металлические двери, массивные с встроенным смотровым окном. Хабиб позвонил. Часовой узнал начальника и впустил нас, приставив к ноге М-16. На его портупее висела кобура с пистолетом «ТТ», одет он был в парадную форму. Войдя в фойе, мы почувствовали прохладу от кондиционеров.

Справа располагался кабинет, который больше был похож на библиотеку. Огромные окна были занавешенные шторами коричневого цвета. На полу лежали персидские ковры. Левая сторона до самого потолка закрыта шкафами с книгами. Между окнами висели чучела голов сайгаков, горных баранов и маралов. Через весь кабинет протянулся стол со стульями по бокам. С торца стоял стол президента. Над большим креслом-троном висел портрет президента Тараки. На столе стояли несколько телефонов и письменные приборы. По виду переговорного устройства я понял, что здесь есть внутренняя связь и коммутатор. Скорое всего, он стоит в караульном помещении за дверью с надписью «Вход воспрещен», значит, там есть спецсвязь. Чтобы выжить в чужой стране, нам надо знать всё. Армейская поговорка «Меньше знаешь, лучше спишь», на разведчиков не распространяется. Одной из поставленных задач был сбор информации и передача в донесениях через полковника Федулова. Для этого нам выдали ручки с двойным корпусом, куда можно было заложить шифровку. В углу я заметил картину, висевшую не на стандартной высоте, значит, там сейф, при случае надо посмотреть, какой он системы.

Вернулись в фойе, где вдоль стен стояли диваны, а в больших ящиках росли декоративные пальмы. Прошли в столовую, располагавшуюся слева от входа. Она была таких же размеров, что и кабинет. Столы расположены буквой «П». Вдоль глухой стены стояли серванты с дорогой посудой — китайский и японский фарфор, хрусталь, серебро. На столах стояли вазы с цветами. Помещение было светлых тонов, уют придавали шторы салатного цвета. Из фойе поднялись по лестнице на второй этаж, где располагались четыре спальни с санузлами и душевыми комнатами. В коридоре Хабиб сказал:

— Вам сюда входить не позволено ни при каких обстоятельствах.

— Ясно.

Снова спустились вниз. Хабиб провёл в комнату для приёмов. Вход в неё располагался справа от лестницы. Посреди комнаты стоял огромный круглый стол со стульями, два дивана, небольшая тахта и два маленьких столика с креслами по бокам. Полы и стены все в коврах. Между окнами развешаны картины с пейзажами гор. На всех столах стояли вазы с цветами.

Слева от центральной лестницы был вход в коридор, из которого можно было попасть на кухню, в туалеты и ванные комнаты. На кухню нам тоже вход был воспрещён. Вход на виллу для нас разрешался только с пропуском от начальника караула, или при сопровождении президента. После ознакомления с территорией Хабиб спросил:

— Есть вопросы?

— Можно нам бегать в парке и в саду, заниматься спортом? — спросил я.

— Нет проблем, это даже хорошо, что вы будете поддерживать хорошую физическую форму. Но в дни приезда президента бегать по территории запрещено.

— Понятно.

— Я живу в Кабуле. Старшим в моё отсутствие будет Зухраб. Все бытовые вопросы решайте с ним. Он не офицер, вы ему не подчиняетесь.

— Есть, товарищ майор.

— Учтите, что в моё отсутствие на вилле нет ни одного человека, кто бы владел русским или английским языком. Сами быстрее переходите на пуштунский диалект. Здесь почти все из северных племён.

— Не переживайте, освоим.

— А теперь до завтра, идите, отдыхайте.

— До свидания.

Мы поклонились и удалились в гостиницу. В наших комнатах стояли старые английские приёмники. Мы быстро настроили их на станцию «Маяк». Теперь звучали позывные нашей страны, родная речь и знакомая музыка.

Мне нравилась экзотика Востока. Уклад жизни сильно отличался от нашего. Всё было другое — и природа, и еда, и отношения между людьми. Просыпались мы обычно в шесть часов. Умывались, делали пробежки, зарядку, обливались холодной водой, потом шли пить чай. Реза вставал ещё раньше нас, он всегда готов был прислужить. Мы его почти не тревожили, он сам подходил и спрашивал:

— Что нужно, Исмаил Ага?

— Не называй меня господином, просто Исмаил.

— Хорошо, Исмаил Ага.

— Вай, баба (ой, батюшки), да тебе в голову вбили, что вокруг господа и ты всю жизнь будешь рабом.

Что-то ему объяснять, менять его сознание, не было смысла и времени. Господа так господа. Серёга имел псевдоним Аббас, Толик — Арби, а Володя — Абубукар.

Хабиб приехал через два дня и вручил нам зелёные корочки офицеров ХАДа. Фото в офицерской форме мы привезли из Союза. ХАД — это самая сильная силовая структура в Афганистане, как у нас КГБ. Ещё он сообщил, что завтра выезд на стрельбище, там будут наши военные атташе.

— Выезд в город только с моего разрешения. Вас будут сопровождать, в Кабуле небезопасно.

— Как часто мы будем ездить на стрельбище? — спросил я.

— Два раза в месяц, это пожелание вашего руководства.

Я подумал, что Федулов обязательно приедет, и решил написать донесение. В шифровке составил подробный план всего помещения, описал систему охраны и внешние данные обслуживающего персонала и другие данные, заслуживающие внимание. Записку запрессовал в ручку, подписавшись псевдонимом ГРУ «Соломон».

Общевойсковое стрельбище находилось в небольшом ущелье в семи километрах от виллы. Повёз нас туда Зухраб с двумя охранниками на микроавтобусе. Мы дали ему кличку «жирный» за бочкообразную фигуру. Эти трое тоже жили в гостинице.

Наши атташе и советники уже стреляли. Федулов поздоровался:

— Салам.

— Здравия желаем, товарищ полковник.

Он крепко пожал всем руки, вынул ручку из кармана и спросил:

— Кому нужна замена?

— Мне, — ответил я и передал свою ручку.

Остальные замешкались, никто не составил донесения, все подумали, что для этого нужны особые указания. Я сработал интуитивно на опережение ситуации.

— Молодец, Саша.

Мы незаметно поменялись ручками.

— Не хвалите заранее, может, там нет ничего особенного.

— Я на всех ручек привёз, — укорительно сказал полковник. — Из всего, что вам кажется незначительным, можно вытянуть и выстроить такую цепочку, которая потянет сенсацию. Тем более четыре разных взгляда.

— Учтём, товарищ полковник, — оправдывались ребята.

— Идите, постреляйте.

— Есть.

— Ну, ты, Саня даёшь, я даже не видел, когда ты шифронул, — сказал Серёга, когда мы вышли на линию огня.

— Долго в туалете сидишь. Ты же знаешь, что в нашей системе каждый умирает в одиночку, а коллективных донесений не бывает.

— А что ты там заметил? Вроде ничего особенного, что заслуживало бы внимания.

— Значит, так оно и есть, Серый, если ты ничего не приметил.

— Ты, Саня, чего-то недоговариваешь, зря бы не писал.

— Посмотрим на реакцию Федулова. Есть один нюанс под большим знаком вопроса. Ты не торопи события, всему своё время, расскажу обязательно. Давай постреляем, отведём душу.

Ограничения в патронах не было. Хорошо придумал шеф, с пользой для дела провёл встречу. Мы получили хорошую тренировку и разрядку. После стрельбы попили чай, попрощались с нашими офицерами и уехали домой. Вилла теперь наш дом. Ребята всю дорогу молчали, дулись на меня. Я был весел, но не показывал своего душевного подъёма. Надо уметь скрывать свои чувства, не проявлять лишние эмоции, они выдают человека, обнажая слабые места. Разведчик должен быть хладнокровным и таинственным для окружающих, это нужно пронести через всю жизнь.

— Да ладно вам дуться, нагоните ещё своё. Прогнётесь перед начальством в следующий раз, — полушутя-полувсерьёз, сказал я.

— Ну конечно, поди, всё описал, нам ничего не осталось.

— Нет, ещё есть неописанный момент о запахе в туалете, который стоит после жирного пуштуна.

— Это описать невозможно. — Все начали смеяться.

Зухраб повёл бровью в нашу сторону, почувствовал неладное в нашем смехе.

Расшифровав моё сообщение, Федулов понёсся в кодировочную группу посольства:

— Готовьте срочную шифровку в Центр, есть важное сообщение.

— Диктуйте.

Совершенно секретно

Начальнику ГРУ

Агентурное сообщение:

«По данным, полученным от резидента, на загородной вилле Тараки, возможно, находится гражданка Великобритании Элизабет Шенон. Во время утренней пробежки Исмаил видел женщину со светлыми волосами и европейским типом лица. Из окон её спальни на втором этаже слышна музыка «Биттлз» и «Роулинг Стоунз». Мальчик из прислуги проговорился, что «белая леди» давно живёт на вилле и выходит гулять только ночью. Таким образом, можно сделать вывод, что пропавшая без вести любовница премьера Дауда стала любовницей Тараки. Каждые выходные он приезжает на встречи. Связь с ней скрывает даже от ближайшего окружения».

Главный военный советник

Генерал армии Майоров А. Н.

Шифровка улетела в центр. Федулов чувствовал, что это именно она — разведчица английской МИ-6, которая была внедрена в окружение Дауда и исчезла из поля зрения после апрельской революции. Наши разведслужбы получили задачу разыскать её в Кабуле. Так моя наблюдательность помогла опытному разведчику выполнить задание.

Полковник получил благодарность от командования. Перед ним была поставлена новая задача — рассекретить Шенон. На следующий день Федулов попросил разрешения у генерала Сохраба посетить нас с целью проверки условий размещения и проживания военных советников, так мы официально назывались в договоре между нашими странами. Начальник президентской охраны с неохотой выдал пропуск. Приехал Федулов на посольской «Чайке». Охрана долго выясняла у начальника караула, можно ли запускать машину на территорию. Наконец все вопросы были утрясены, и машина припарковалась на внутренней стоянке, справа от ворот. Ещё утром Зухраб нас предупредил, что приедет наш шеф.

— Вот тебе и ничего особенного, — сказал Серега, — Федулов мчится сюда.

— Да, где-то я попал в десятку; не пойму, к чему такая срочность, но что-то его серьезно встревожило.

— Давай колись, что нарыл?

— Остынь, через полчаса узнаешь.

Полковник посмотрел наши комнаты, остался доволен размещением. Мы понимали, что не за этим он приехал. Вышли прогуляться в парк. Зухраб с двумя охранниками сопровождал нас, держась на расстоянии.

— Лейтенанту Назимову объявлена благодарность от начальника ГРУ, — сообщил Федулов.

— Служу Советскому Союзу.

— Рядом с вами живет опытная разведчица из МИ-6. Задача — рассекретить, чтобы через вас нам официально стало известно её местонахождение. Пока не знаю истинной причины, почему Тараки ее так прячет. Если бы была любовная связь, он бы скрывал только от семьи. Ее прячут от ближайшего окружения, что неестественно для мусульманского мира. За любовницу с его окружения никто осуждать не будет,

— Ясно, сделаем, товарищ полковник.

— Старшим группы назначен Назимов, это приказ центра. Теперь вы в его подчинении и сами не ведёте индивидуальной работы, как было определено перед отправкой. Есть конкретная задача и создана группа.

— Есть, — ответил я, — Реза сказал, что она гуляет с охраной, нам запрещено выходить на территорию ночью. Нужно что-то придумать.

— Это еще раз подтверждает, что есть загадка. Следующая встреча на стрельбище, жду положительных результатов, теперь все на контроле центра.

Федулов быстро попрощался и уехал, чтобы не привлекать внимание к затянувшемуся разговору. Обо всех наших движениях «Жирный» докладывает Хабибу, а в случае внезапного посещения полковника сам Сохраб будет требовать подробный отчет о приезде Федулова.

Приехал Хабиб и выдал нам первую получку.

— Разрешите поехать в город, купить необходимое и осмотреться, — спросил я.

— На эти выходные приедет президент, — не отвечая на вопрос, проговорил Хабиб. — Генерал Сохраб познакомится с вами и отберет двух телохранителей во дворец. Те, кто останутся, поедут в Кабул с Зухрабом, в любое время по своему желанию.

Кортеж Тараки прибыл вечером в пятницу. «Кадиллак» президента сопровождали два открытых джипа «Вранглер» с бойцами охраны. Остальная свита приехала на микроавтобусах. Охрана выстроилась вдоль дороги, идущей от ворот ко входу в виллу. Мы стояли в общей цепи и отдали честь проезжавшему мимо Тараки. Машина затемненная, и не было видно, кто в ней сидел. Когда лимузин подъехал к ступенькам, телохранители вышли из машины и открыли дверцы. Начальник караула отрапортовал вышедшему Дженабе.

Тараки, одетый в светлый костюм, махнул рукой и быстро поднялся по ступенькам. Из лимузина вышел невысокого роста сухопарый старик, похож на муллу, с четками и в белой одежде. Пройдя мимо выстроенного караула, он подошел к нам. Мы поприветствовали поклоном головы. Это был Сохраб, он показал пальцем на самых здоровых и удалился в здание. Подошел Хабиб, сказал Толику и Сереге:

— Будьте готовы послезавтра выехать вместе с кортежем во дворец. Вас отобрали нести службу личными телохранителями. Это высокая честь и ответственность.

— Мы всегда готовы, — ответили ребята.

Два дня мы не бегали в парке. Из спален на втором этаже слышалась только восточная музыка. Тараки мы больше не видели, выходил ли он из виллы, неизвестно. Выпросили у Зухраба лишний графин гранатового вина и отметили отъезд ребят. Договорились с ними приезжать в одно время на стрельбище.

Перед отъездом кортежа Серега и Толик погрузили свои вещи в микроавтобус. Опять вдоль дороги выстроилась провожающая охрана. Прощаться всегда грустно. Ребята уехали, Володя переселился ко мне в четвертую комнату. Окна из нее выходили вовнутрь двора, и мы могли наблюдать за движением по территории. Чтобы развеяться, мы попросились утром выехать в город. Очень хотелось посмотреть восточные базары, о которых много слышали и читали.

Выехали рано утром на открытом «Врангеле». Зухраб, водитель и два охранника в форме, все вооружены. Через сорок минут мы уже пробивались по узким улочкам Кабула, заполненными повозками и торговцами. Пришлось оставить машину с водителем и добираться до базара пешком. Двадцать минут шли через толпу народа и животных. Та часть базара, где торговали продуктами, нас не интересовала. Мы попросили Зухраба провести нас на вещевой рынок. Купили себе японские часы и двухкассетные магнитолы «Шарп». В Союзе такой дефицитный товар можно купить только по баснословным ценам. Это была первая моя ценная вещь и дорогая покупка. Кварцевые часы смотрелись хуже «командирских», наши были надежнее и качественнее. Охранники не отходили от нас. Народ расступался при виде вооруженных людей в форме. Власть и силу здесь уважают. Убогость и бедность бросались в глаза. Внешний облик построек, транспорта, вид людей говорит об этом. Долго не задерживались среди рядов торговцев, так как денег осталось только на обмывку покупок.

— По нашим традициям нужно обмыть товар, приглашаем вас на обед в чайхану, — сказал я телохранителям.

— С удовольствием разделим вашу трапезу, — обрадовались охранники.

На выезде из города заехали в чайхану. Заказали шурпу, шашлык, плов, зеленый чай и вино. Зухраб с охраной не пил, они были на службе. Мы с Володей выпили по два глотка из кисе. Всех накормили досыта. «Жирный» повеселел, до самой виллы напевал под нос протяжный мотив.

Теперь из нашего окна была слышна музыка «Абба» и «Бонни-М». Я раздумывал, как выполнить задание? Почему Тараки ее прячет? Какая у нее миссия в этой стране? Наверное, она очень красивая? Желание развязать этот клубок вопросов и увидеть Шенон подтолкнуло меня на рискованный вариант. Встретиться с ней можно только ночью во время прогулки. Я решился на этот шаг, нужно было только выбрать подходящий момент, когда уснет охранник в гостинице.

Из Союза вернулись афганские летчики. Тараки приказал провести показательные полеты. Нас включили в экипаж вторыми пилотами, так как в документах значилось, что мы умеем управлять всеми летающими аппаратами. Обучение и переподготовку прошел весь персонал отдельной роты аэродромно-технического обслуживания (ОРАТО). Топливо на МИГ привозили из Союза бензовозами. Боеприпасы еще не завезли, только по одному заряженному боекомплекту находилось в самолетах.

Нас с Володей подняли рано утром и повезли на аэродром. Приехали и ребята. Пока мы переодевались, Серега и Толик делились впечатлениями. Живут в отдельной комнате, дворец огромный, еще не изучили всю территорию. Их представили Тараки. Тот остался довольный внешним видом здоровых и рослых парней. Приехал Федулов с офицерами из атташе. Всех пригласили к руководителю полетов, где находились летчики и командование. Техники приняли машины и готовили их к полету. Президента ждали к десяти часам. Мы уже давно сидели в самолетах. Он опоздал на тридцать минут. Только кортеж появился на аэродроме, дали команду на взлет. Я был напарником майора Хакима, за ним закрепили 03-й, взлетали все четыре самолета одновременно. На полосу вырулили 01-й и 02-й, мы с 04-м остановились позади них в конце полосы. Двигатели работали на полных оборотах. Получили сигнал старта. Машины стремительно понеслись по бетонке. Хаким резко задрал нос самолета. От перегрузки меня вдавило в кресло, компрессор нагнетал воздух в трубки высотно-компенсирующего костюма. Сдавило руки, ноги и шею, кровь не поступала в голову, начало темнеть в глазах, пошли искры. Что за идиот этот майор, зачем такая показуха? Почти вертикальный взлет, по спине пошли колики. Набрали высоту, волна покалывания отпустила, вдруг резкий крен на 60 градусов. Опять предельная креновая перегрузка для нас и машины. Он что, решил надо мной поиздеваться? Глянул в сторону, 04-й совершал такой же маневр. Значит, всем дали одинаковое полетное задание. Командующий военно-воздушными силами (ВВС) Афганистана Назар Мамад решил прогнуться перед Дженабе. Я чувствовал легкое поташнивание, хорошо, что перед этим поел не очень много. Разворот, заход над аэродромом и тройная бочка. Опять искры в глазах заиграли на выходе из нее. Летчик хороший, выжимает из машины все возможное. Вот она, сила нашей техники и оружия. Почувствовал гордость за свою Родину — чтобы он ни крутил, выдержу все перегрузки и не подам виду, что мне не по себе.

К счастью, больше не выполняли фигуры высшего пилотажа. Еще один разворот и заход на посадку. Хаким плохо посадил самолет, не погасив скорость до нужной границы. Произошёл удар такой силы, что нас подбросило вверх. Резину кончит, придурок, подумал я. По переговорному устройству назвал его шайтаном. Он засмеялся. Когда вырулили со взлетки, увидел, что ведущая пара села тоже плохо. Горячие головы, быстро угробят такую технику. Она им на шару досталась, за все заплатил наш народ. В душе я был злой на майора. Когда открылся фонарь, мне не хотелось с ним встречаться взглядом, хотя знал, что еще придется летать вместе. Хаким дождался, пока я вылезу из кабины, и с улыбкой подал руку. Ответив на рукопожатие, я тоже улыбнулся и уже не сердился на майора.

— Молодец, — сказал он.

Объявили построение возле самолетов всему персоналу. Командующий ВВС от имени президента объявил благодарность. Тараки стоял в окружении свиты и бурно жестикулировал руками. Наверное, на него произвели впечатление показательные полеты суперсовременных истребителей.

Когда кортеж уехал, к нам подошли наши офицеры. Федулов сказал:

— Тараки дал указание, чтобы в ближайшем визите в Саудовскую Аравию его самолет сопровождали истребители. Он получит разрешение на пролет от властей Ирана. У Ирака с Ираном конфликт за территорию, а Афганистан занимает нейтральную позицию. Тем более иранские торговые караваны идут транзитом через Афганистан из Индии и Китая. Им придется пропустить боевые самолеты через свое воздушное пространство.

— Когда состоится визит?

— В первой половине сентября. Центр присвоил президенту Афганистана псевдоним «Гур», в своих донесениях только так его называть.

Позже я из словаря узнал, что «Гур» — это горный баран. Центр держал Тараки за барана, наверное, тот того и стоил.

— Что у вас с леди? — обратился ко мне полковник.

— Пока ничего. Объект никуда из виллы не выходил, разве ночью. Мы ведем непрерывное наблюдение и при первой возможности рассекретим ее.

— Постарайтесь побыстрее это сделать, ребята. Москва срочно требует.

Федулов попрощался с нами и уехал вслед за президентским кортежем. С ребятами поговорить не успели, они уехали вместе с охраной.

Мы остались праздновать успешное завершение показательных полетов. В большом котле сварили барана с раскатанными листами теста. Очень вкусное блюдо. Пили вино и чай. Хаким оказался веселым и дружелюбным мужиком. Делился своими впечатлениями от пребывания в Союзе. Он высокооплачиваемый, из элиты ВВС, но все равно уровень жизни ниже, чем в СССР. Живет он в пригороде Кабула в родительском доме, с женой и тремя детьми. Обещают дать квартиру в доме для летчиков. В Каченском училище научился не только управлять МИГом, но и пить неразбавленный спирт, чем сильно гордился. Я спросил:

— Зачем все из машины выжимал, ведь очень опасно на предельных оборотах и таких углах крена летать?

— У нас нет ограничений, так более эффектно, вот и решил удивить всех.

–Это получилось, особенно нас удивили.

— Что мурашки по спине бегали?

— Не мурашки, а стадо бизонов.

— Дома разденешься, глянешь на спину, там остались следы от стада.

— Больше летать с вами не хотим, лучше в 154-м.

— Не бойтесь, мы почувствовали силу этих машин и уверены на все сто. До командировки еще пару вылетов сделаем сами, а в Аравию полетим вместе. Жаль, топлива мало завозят. Командование и так нам выделяет больше всех.

Попрощавшись, мы уехали на виллу. Мне было интересно, какую бумагу положил мне в карман Федулов при отъезде. Не думаю, что задание. Он бы не стал так рисковать, это меня заинтриговало. С нетерпением ждал, когда доедем до виллы, чтобы уединиться. Ожидал всего, но только не письма от Ирэн. Оно пришло с дипломатической почтой. Наша переписка подлежала цензуре. Ребята уже получали почту от жен, Федулов привозил им на стрельбище. Я тогда тоже получил от родителей, дома было все хорошо, за меня переживали. Ответы мы передавали через Хабиба, он требовал не заклеивать письма.

Письмо написано очень душевно, переполнено эмоциями и любовью. Она думает обо мне днем и ночью. Перевела часы на наше время, чтобы жить в ритме со мной, узнает, какая здесь погода. Ирина дала согласие выйти за меня замуж. Теперь у меня есть невеста, я очень обрадовался, был на седьмом небе от счастья. Она пошла против воли родителей. Как только вернусь, сразу в ЗАГС. О письме Морозовы не знали, она нашла свой канал. В их семье часто бывали чиновники высокого ранга, генералы. Мое настроение было восторженным, хотелось все рвать и метать вокруг. Поделился с Володей своей радостью.

— Поздравляю! На свадьбу пригласишь?

— Обязательно!

— Что с фифой будем делать?

— А, что с ней делать, отобьем у Тараки, и будет жить с нами.

Посмеялись. Шутки шутками, а задачу выполнять надо. Пойду на пролом, сегодня ночью выскочу в сад. Если попадусь, скажу, эмоции переполняют после полетов, решил пробежаться, снять нагрузку. Самое лучшее решение — то, которое приходит внезапно. Не всегда одерживает победу тот, кто все взвешивает и долго думает. Должно присутствовать везение и фарт. Мне по жизни везло, хотя иногда были падения. Но все же большая часть моих спонтанных решений, идущих из глубины подсознания, заканчивалась удачно.

Я переоделся в спортивный костюм и прилег на кровать. Допоздна слушали музыку. Ночью дежурный часто засыпал, это мы видели, выходя в туалет. На это я и рассчитывал сегодняшней ночью. Так оно и получилось. Выйдя в коридор в два часа ночи, увидел, что дежурный крепко спит, положа голову на скрещенные руки.

Я выскочил в окно туалета, оно выходило на неосвещенную сторону здания, и побежал по дорожке. Окна в спальне Элизабет были открыты, горел свет. Определить, была ли она там, невозможно. Решил оббежать весь сад и парк. Сначала побежал по центральной аллее, луна хорошо ее освещала. Немного пробежав, услышал разговор охранников — значит, она здесь. Оббежав по боковой дорожке — места возможного нахождения охраны, оказался возле фонтана, ночью он не работал. На лавочке сидела женщина, увидев меня, поднялась и спросила:

— Русский, что ты здесь делаешь?

Я опешил, она все про нас знает, в том числе и о запрете находиться на территории ночью.

— У меня бессонница, решил пробежаться, мисс.

— Откуда ты знаешь, что я мисс?

— Не знаю, потому что не проверял, — пошутил я.

Она засмеялась.

— Ох и наглые эти русские.

— Я не русский, украинец.

— Для нас вы все русские.

— Вы обратились ко мне на английском. Ваши волосы светлые, значит иностранка. Я всю обслугу знаю в лицо, не могу даже представить афганскую девушку-блондинку. Вот и сделал вывод, что вы нездешняя. На вилле никто не владеет английским, Хабиб предупредил об этом.

— Сообразительный, как тебя зовут?

— Исмаил.

— Как твое настоящее имя?

— Александр.

— Победитель, красивое имя, буду называть тебя Алекс.

— Хорошо, а как вас величать?

— Зовут меня Фея.

— Ночная Фея, потому что днем сидите взаперти.

— Если тебя увидит рядом со мною охрана, могут убить.

— Они близко не подойдут, соблюдают дистанцию, а вы меня не выдадите.

— Почему ты так уверен?

— А зачем вам моя смерть? Посижу рядом, вам не скучно будет, а я полюбуюсь вашей красотой и удалюсь.

— Я никогда не скучаю.

— Не льстите себе, все приедается. Когда ешь один только черный хлеб, хочется и белого.

— Хорошо, присядь, только ненадолго, зовут меня Элизабет.

Видимо, интерес разведчицы сработал автоматически. Она не могла меня отпустить, не выведав дополнительных сведений. Элизабет действительно была похожа на сказочную фею. При свете луны хорошо видны тонкие черты лица. Никогда не видел красивее женщины, эта красота завораживала. Присев на лавочку, я потерял дар речи. Вот какие они, роковые женщины, влияющие на ход мировой истории. Не зря ее прячут. Становишься свидетелем закулисной игры, о которой читал в книгах. Элизабет была одета в восточный наряд, значит, выполняет все требования Тараки.

— Откуда вы здесь появились?

— Давно живу. Разве ты не знал?

— Догадывался.

— Вы же часто, когда бегаете, останавливаетесь у моих окон, присматриваетесь, прислушиваетесь.

— Музыка не восточная из окон льется, интересно, кто любитель такой музыки? Из эндеруна европейскую не услышишь. Несколько раз я видел силуэт в окне. Поверьте, что отличить вас от служанок Фати и Сурии несложно.

— Наблюдательный ты, беги, уже пора.

— Я давно догадался, что Тараки ездит к вам и прячется здесь от семьи.

Мне нужно было подкинуть эту версию, чтобы она успокоилась. Я чувствовал, что тайна не в том, что она любовница — здесь что-то другое. Элизабет была старше меня лет на семь-восемь.

— Мне нужно идти, уходи.

— Мы увидимся?

— А зачем?

— Еще хочу полюбоваться вашей красотой, теперь не усну от волнения.

— Ты женат?

— Нет.

— Обычно ваших всех женатых присылают. — Она засмеялась.

— Пропетлял, помог отец-генерал.

— Значит, по связям попал сюда?

— Разве это имеет значение? Так все-таки когда увидимся?

— Это невозможно. Разве не понимаешь, что тебе головы не сносить?

–Я ее уже потерял, когда увидел вас.

— Маленький лгун.

— Я не лгу и уже давно не маленький.

— Это я не проверяла, — засмеялась она. — Пока?

— Пока, значит, не прощай? — обрадовано произнес я и побежал в гостиницу. В окно влетел почти без касания. Дежурный, похрапывая, сладко пал. Все прошло без сучка и задоринки. Только сейчас понял, что Элизабет осталась нерассекречена. Вся затея была рассчитана на то, что она вызовет охрану, меня отведут в караульное помещение, доложат Хабибу и начнутся разборки. Мы в свою очередь доложим Федулову, и Шенон всплывет на поверхность. Мне нужно было засветить свое пребывание в саду громким разговором или кашлем. Она загипнотизировала меня. Вот так теряют голову. Умудренные жизненным опытом старые разведчики не раз сгорали под воздействием женских чар, так что зеленому юнцу простительно. Меня действительно поразила красота этой женщины. Хотел бы посмотреть на того, кто хладнокровно будет выполнять задание в присутствии такого божества.

Как оказалось, эта случайная встреча была на руку Шенон. Утром она обо всем по телефону рассказала Тараки и попросила снять запрет затворничества. Ей надоела ночная жизнь и заточение.

— Русский увидел меня и обязательно доложит своему начальству, ведь они из разведшколы взяты сюда.

— Логично, — сказал Тараки, — твои доводы убедили меня, можешь выходить днем, но в город без разрешения пока не надо показываться.

— Повинуюсь, любимый.

— До встречи, дорогая.

Хабиб примчался после утренней встречи с президентом.

— Тебе повезло, что Тараки был в хорошем настроении, сдай оружие.

— На, бери, — со злом ответил я.

Двоих охранников увезли в наручниках. Зухраб зло выругался в мою сторону.

— Ну, погоди, жирный кабан, еще поджарю тебя на вертеле, — вскипел я.

Зухраб проглотил оскорбление и ушел к себе. Прибежал Реза.

— Вас госпожа вызывает к себе на виллу.

— Вызывает или приглашает, иди, уточни.

Вовка был в шоке от утренних разборок. Снова прибежал слуга.

— Фати сказала, что приглашает вас.

— Вот так-то, бача, рабом у нее не буду.

Зухраб повел меня на виллу, значит, есть разрешение от покровителя.

— Госпожа приглашает тебя на завтрак, — сказал он.

У входа стоял начальник караула, который лично провел меня к Элизабет. Стол был накрыт на двоих, Фея ждала меня. Шенон подошла и протянула руку, я поцеловал и поздоровался. Она пригласила к столу.

— По какому поводу аудиенция?

— Закончилось заточение, и ты мой освободитель. Решила отблагодарить. Давно ждала такого случая.

— Спасибо за приглашение, я уже завтракал, лучше бы мне вернули оружие.

— Хорошо, позабочусь об этом, тебе ничего не грозит, Тараки обещал. Тем более он назначил вас моими телохранителями, видимо, Хабиб еще не получил этого распоряжения, раз вы не знаете.

— Это меняет дело, рад такому повороту событий.

— Вот вы и понадобились.

— Мы бы все равно летели с ним в Саудовскую Аравию.

— Одно дело в истребителе, а потом с общей охраной — другое дело в салоне ТУ-154 и в гостинице рядом со мной.

— Трудно не согласиться, что с вами будет лучше.

— Ты не соврал вчера, действительно единственный из четырех не женат.

— Меня жизнь еще не испортила, чтобы врать людям.

— Надеюсь, что так и дальше будет.

— Безусловно.

Сурия налила вина.

— За вас! — Я поднял бокал и выпил небольшими глотками.

— Спасибо, Алекс.

Ел я просто по-домашнему, без соблюдения всякого этикета. Она наблюдала за мной и улыбалась.

— Невеста есть?

— Есть, дочь генерала.

— Одни генералы вокруг тебя.

— Вчера образно назвал отца генералом, он занимает равную по значению должность в партийной структуре. А будущий тесть — начальник нашего института.

— Разведшколы.

— Правильное название — институт. Разведшкола — это у вас.

— У меня?

Она насторожилась.

— В ваших странах — разведшкола; откуда вы из Америки или из Европы?

— Название не имеет значения, главное чему учат. Я из Европы, подданная королевы Великобритании.

— Где вы учились?

— Я филолог и журналист по образованию.

— А по совместительству?

— Не дерзи и не наглей.

— Извините, я ошарашен вашей красотой, потерял чувство меры и такта, мои принципы разбились о вас, как волны о скалу.

— Разве я холодная и бесчувственная, как скала?

— Нет, высокая и неприступная, без специального снаряжения не победишь.

— Ты умеешь пользоваться альпинистским снаряжением?

— Если насчет горной подготовки, то проходил, а если насчет женщин, то не было их у меня.

— Непременно будут, Алекс, я для тебя недоступна, сам понимаешь почему, хотя нравишься ты мне все больше и больше.

— В этом мире нет ничего недоступного, но я не собираюсь вас покорять.

— Слава Богу, я опять появлюсь на людях.

— Как мне обращаться к вам при посторонних?

— Мисс Шенон.

— Как вас называют ласкательно в семье?

— Лиз.

— Очень красиво, можно буду вас так называть наедине?

— Много желаний, Алекс, с первого дня. Завтрака тебе недостаточно?

— Я всегда ставлю планку выше, чем принято и покоряю высоту.

Свою роль очарованного красотой мисс Шенон я играл с целью выполнения задания, чтобы раскрыть истинную причину ее пребывания в Афганистане. Вести себя нужно сдержанно и не нарваться на гнев Тараки. Вольностей в отношении чужих женщин на Востоке не прощают.

Закончив завтракать, я поблагодарил за компанию и дружескую беседу. На прощание Шенон опять подала руку для поцелуя. Во время завтрака служанки не отходили от нас.

Весь день я прибывал в приподнятом настроении. Вечером ко мне в комнату вошел Хабиб, я был раздет, качал гантелями бицепсы.

— Что у тебя со спиной?

— Мелкие сосуды полопались от перегрузки во время полета.

— Вай, вай, вай, — покачал головой Хабиб.

Теперь он не был таким злым и вернул оружие.

— Я человек подневольный, выполняю распоряжения президента. Он очень рассердился; если такое повторится, тебе потребуют замену.

— Быстрее женюсь, меня невеста ждет. Нарушать ничего не собираюсь, вчерашний случай — это недоразумение. Нет у меня ни каких обид на вас.

— Вот и хорошо. Начальник ваш звонил, будет в среду на стрельбище.

— Спасибо майор, вы хороший человек.

Хабиб улыбнулся и удалился. Наступила окончательная развязка сегодняшнего дня, все встало на свои места.

Нас ни к чему не привлекали. В среду поехали на стрельбище. Ребят не было, они будут стрелять в другое время с президентской охраной. При встрече Федулов обнял меня:

— Молодец, Назимов, тебя наградил министр обороны. Мне лично звонил начальник ГРУ, поблагодарил за быстрое выполнение задания. Тебя заметили в центре, таким доверяют ответственные и опасные задания. Рискованных у нас ценят. Шенон не зря взяла вас телохранителями, считает, что молодых, неопытных легко обвести вокруг пальца. Продолжайте наблюдение, в поездке она обязательно выйдет на своих, здесь у нее нет возможности. Как она ведет себя?

— Заигрывающее.

— Не попадись в сети амура. Она враг, опытный и коварный, использует и уничтожит, веры ей нет.

— Будьте спокойны, я люблю Ирэн Морозову и буду верен ей всегда.

— В Саудовской Аравии будете без моей поддержки.

Федулов вручил пароли для связи с агентами нашей разведки.

Видно, этот визит был важен для Тараки. Все газеты пестрели заголовками о предстоящей встрече с лидерами арабских государств. Хабиб прислал к нам закройщика снять мерки для пошива формы нового образца, которую лично одобрил президент. Материал светло-бежевого цвета, золотые погоны. На левом рукаве шеврон, указывающий на принадлежность к государственной службе охраны, а на правом — общий шеврон для всех военнослужащих Афганистана.

По скорости пошива обмундирования мы поняли, что подготовка визита под высоким контролем.

Тараки регулярно приезжал к Шенон. Она нас не вызывала, это еще раз говорило о том, что мы нужны только для прикрытия. Элизабет никуда не выезжала, днем гуляла редко, вела отшельнический образ жизни. Реза приносил мне новости и сплетни — кто, где, о чем говорил, но ни разу не упомянул о леди.

Дважды мы видели прилетающие МИГи, летчики проводили тренировочные полеты. Второй был совместно с ТУ-154, летели на небольшой высоте, очень впечатляющее зрелище.

Руководство СССР приняло решение о переброске батальона десантников из 345 отдельного парашютно-десантного полка (ОПДП) для охраны авиабазы Баграм. Это было первое советское подразделение, вошедшее на территорию Афганистана после 1929 года, когда Красная Армия помогала ликвидировать пробританский мятеж. Нас связывала давняя дружба по договору 1919 года. Тогда Советская Россия первой признала независимость Афганистана, освободившегося от английских колонизаторов. Несмотря на собственное тяжёлое положение, разруху, интервенцию и гражданскую войну, наша страна дала Афганистану миллион золотых рублей, пять тысяч винтовок и несколько самолётов. Афганистан платил преданностью в отдельных политических вопросах, помогал Советскому Союзу ликвидировать басмаческое движение в Средней Азии в 20–30 годах, сохранял нейтралитет во время Второй мировой войны, несмотря на активные действия британских и английских агентов. Вот и сейчас, по просьбе афганского правительства мы протянули руку дружбы и оказали помощь. Силы оппозиции наращивали военную мощь, призывали к мятежу в провинциях и столице. Батальон имел задачу не только боевого охранения аэродрома в Багдаме, но и должен быть готовым к наступлению на Кабул. Советский Союз не мог допустить падение страны, которая встала на путь строительства социализма. Это привело бы к ослаблению внешнеполитических позиций Советского государства.

Переброска батальона проходила под покровом ночи, в режиме полной секретности. Транспортные ИЛ-76 сопровождали истребители с Ферганского аэродрома. Они совершили посадку рано утром 17 июля. К концу дня разбили палаточный городок и подключились к местной электролинии. Пункт хозяйственного довольствия построили в первую очередь. Повара сразу приступили к приготовлению пищи под открытым небом. На следующий день завершили все работы по благоустройству жилой зоны. Технику и боевые машины десанта разместили в парке, огороженном колючей проволокой. Всё имущество, включая столбы для ограждения, привезли из Союза. Один за одним делали посадку транспортные самолёты с запасами продовольствия, боеприпасов, медикаментов и прочего вещевого имущества, даже дрова, которые были большим дефицитом в этих местах. Полевые кухни работали на дизельном топливе, которое тоже из Союза доставлялось топливозаправщиками из Термеза через перевал Саланг. Обеспечение жизнедеятельности батальона возлагалось на командование Среднеазиатского военного округа. Все свободные от занятий в войсках ДРА и военные советники помогали расквартировывать прибывшее подразделение под руководством полковника Федулова. Командование армии Афганистана и представители правительства составили акт приёма взятия под охрану Баграмской базы. Батальон афганской армии выдвинулся в рейд для подкрепления позиций в провинции Лагман.

Нас удивило поспешное введение советских войск. Это ещё раз подтверждало слабость демократического правительства и о нарастающей силе оппозиции. Федулов, когда прибыл на виллу, прямо оценил создавшуюся ситуацию:

— На этом не закончится наше присутствие в этой стране. Своими силами им никогда не справиться. Попомните мои слова, ещё не одно подразделение пересечёт границу Афганистана. Если мы здесь упустим свою сферу влияния, то американцы и англичане своего не упустят.

— Значит, мы здесь надолго? — спросил я.

— Думаю, навсегда. Даже если бы не было угрозы военного присутствия США, то существует угроза фундаментальных исламистов со стороны Ирана и Пакистана. Наше правительство не может допустить ослабления позиций в стратегически важном регионе возле своих южных границ.

— Здесь гражданской войной попахивает? — продолжал я.

— Подпольно она уже давно идёт, с момента апрельской революции, но угроза военного противостояния возникла только сейчас. На 70 % территории оппозиция сформировала боевые подразделения, тайно получающие помощь из Пакистана.

— Пусть поставят границу на замок.

— Это невозможно. Только Гундукушские горы занимают ¹/₅ территории. По всем проходам и ущельям не поставишь заставы, все равно пролезут по горным тропам. Своих сил справиться с боевиками правительство не имеет. Думаю, они будут просить ввести наши части для прикрытия Кабула и важных стратегических объектов.

— Может, встреча в Эр-Рияде примирит стороны?

— Не думаю. Оппозиция не принимает участия в этих переговорах, хотя изменения во внешнеполитической деятельности возможны. Лишь бы не в худшую сторону, от них всё можно ожидать. Это же мусульмане, нам их никогда не понять, как и им нас.

Лето пролетело быстро. Визит Тараки был назначен на 11 сентября. За два дня Хабиб предупредил, что вылет в десять, но мы выедем в семь.

— Почему так рано?

— Так нужно, я буду с вами.

В назначенное время мы были готовы к выезду. Хабиб приехал на президентском «мерседесе». Мы сели на заднее сидение. Водитель подъехал к входу в виллу. Шенон вышла во всем белом. Строгий костюм, элегантная шляпка, жемчужное ожерелье. На пальцах — золотые перстни и кольца. Я вышел и пропустил ее в машину, она оказалась между мной и Володей.

— Здравствуйте, господа, рада видеть вас. Новая форма вам к лицу.

— Здравствуйте, леди. Вы неотразимы. От аромата вашего парфюма можно опьянеть.

— Спасибо, Алекс, за комплементы. Мы в официальной поездке, прошу вести себя соответствующе, без фамильярности, присущей вам.

— Слушаюсь, мэм.

«Мерседес» шел мягко, скорость не чувствовалась. Подъехали прямо к трапу. На аэродроме суетились люди, ездили машины. За два часа до вылета мы разместились во втором салоне. Первый предназначен для президента. Везде стояла охрана. Кресла в салоне располагались друг против друга, между ними — невысокие столики. Хабиб усадил нас спиной к входу. Шннон сидела между нами, а Хабиб сел напротив. Стюарт принес прохладительные напитки и свежую прессу.

Через час на аэродром запустили журналистов и телевидение. Хабиб зашторил наш и ближайшие иллюминаторы. Теперь понятно, почему так рано приехали, они не хотят ее светить. Значит, и в Аравии будут соблюдены меры предосторожности. Когда подъехал кортеж президента, Хабиб вышел из самолета. Официальная церемония проводов заняла минут пятнадцать. Тараки поднялся на борт, за ним — официальная делегация. Охрана и чиновники пониже рангом заполнили наш салон. Женщин в самолете не было, многие кидали взгляды в нашу сторону.

Шенон читала журнал и не обращала ни на кого внимания. Я делал вид, что читаю, разглядывая публику. Когда взлетели, Хабиб открыл шторы. Рядом летели МИГи. Впечатляющее зрелище. Все смотрели на них. Шенон долго разглядывала самолеты.

— Это новая модель?

— Да.

— Как называется?

— МИГ-29.

— Ваши обычно новые самолеты не продают, держат в секрете. Почему они сделали исключение для Тараки?

— Мне неизвестно, такие решения принимаются на высоком уровне.

— Кремль зря ничего не дает, Тараки дорого заплатил?

— Их передали по договору о дружбе и сотрудничестве безвозмездно.

— Тараки заплатит за все свободой Афганистана, бесплатный сыр есть только в мышеловке.

— Я солдат и далек от политики, мое дело — выполнять приказы, и ваши в том числе.

— Приятно слышать о такой преданности.

— Это мой долг и обязанность.

— Вот таким, Исмаил вы мне больше нравитесь.

В МИГах сидели одни летчики. Значит, ребята летят в первом салоне.

Через два часа приземлились в аэропорту Эр-Рияда. Церемония встречи заняла двадцать минут. Тараки уехал с официальной делегацией в резиденцию короля. Нас на лимузине отвезли в пятизвездочную гостиницу «Сеттарейс Аравия» («Звезда Аравии»). Номера находились на двадцатом этаже. Нас с Володей поместили в двухместный номер. Шенон и Хабиб разместились в одноместных номерах. Еду приносили прямо в апартаменты. С большой лоджии хорошо был виден город, в центре — высотные дома, а по окраинам — коттеджи и частные дома.

— Без моего разрешения никто не может покинуть гостиницу, включая и вас, мисс Шенон, — сказал Хабиб.

— Я хочу вечером спуститься в бар, — сказала она.

–Только с охраной. Исмаил, доложите мне, когда вернётесь.

— Слушаюсь. Во сколько нам быть готовыми, мэм?

— В 19 часов.

— Приятного всем отдыха, — пожелал Хабиб.

— Благодарим.

Мы приняли душ, пообедали и прилегли отдохнуть. Абу включил телевизор. По новостям показывали церемонию встречи. Мы увидели Серёгу и Толика. Ребята выглядели очень эффектно. Показали наши истребители, они сделали круг и улетели на военную авиабазу.

Зазвенел телефон, меня пригласили спуститься в фойе. Только вышел из лифта, ко мне подошел невысокого роста мужчина и произнёс пароль:

— Не откажитесь дать небольшое интервью корреспонденту ТАСС, — и показал акредитационную карточку журналиста на имя Коркова Кирилла Илларионовича.

Это был полковник внешней разведки.

— Я не уполномочен, но сделаю исключение для соотечественника, — дал я ответ, полученный от Федулова. Мы присели за столик в баре.

— Как устроились?

— Спасибо, шикарно. Как вы узнали, что мы здесь?

— Мы следим за вами с самого аэропорта и будем рядом круглосуточно, как, впрочем, и агенты других разведок. Здесь ЦРУ, МИ-6, Моссад, всех не перечислишь. Мы сможем контролировать вас только в пределах столицы. Если Шенон захочет оторваться от всех, она выедет из Эр-Рияда.

— Без нас она не имеет права покидать гостиницу, это приказ Тараки.

— С вами он разрешит ей выехать. Они рассчитывают на вашу неопытность. Возьми этот приёмник, в нём микрокассеты на 90 минут записи. Вот три микрофона, они легко прилипают к одежде. Питания хватит на 24 часа. Приклейте Шенон к воротнику или шляпке. Визит длится более суток, поэтому будете менять микрофоны, хотя достаточно активировать один, когда она пойдёт на встречу. Дальность приема по прямой — 250 метров, а в здании надо быть на расстоянии не более чем 50 метров от неё. На запись включишь вот эту кнопку, другая — остановка. Чтобы проверить, идёт ли запись, переключишь на УКВ, и будешь всё слышать. Если кто-то будет находиться рядом — слушай музыку на коротких волнах. Приёмник сканирует микрофоны автоматически. Запись обязательно произойдёт, лишь бы загорелась вот эта лампочка. Следи за ней.

— Всё понял.

— Как только снимешь с пластинки микрофон, он автоматически включается. Постарайся потом его снять.

— Микрофон белого цвета. Как вы узнали, что она в белом платье будет?

— У нас есть микрофоны всех цветов.

— Как передать запись?

— Мы сами подойдём, или передашь Федулову.

— Сделаю всё в лучшем виде. Мне она доверяет больше, чем кому либо. Сегодня в 19.00 буду с ней в баре.

— Здесь она вряд ли встретится с кем-либо. В фойе и баре много агентов, будьте внимательны.

— От нас не уйдёт, запишем обязательно.

— Не сомневаюсь, удачи вам и спасибо за интервью.

Приёмник был совсем маленький, я положил его в карман кителя и пошёл в номер.

— Кто вызывал? — спросил Володя.

— Наши.

— Как узнали, что мы здесь?

— Следят. Здесь везде глаза и уши.

— Я подал Володе знак не расспрашивать лишнего.

— Хотели интервью взять для газеты, но я отказался, — специально погромче сказал эту фразу.

Показал ему приёмник. Он понимающе кивнул головой.

— Правильно сделал. Без Хабиба нельзя, — подыграл мне Володя.

— Иди на балкон, наблюдай за дамой, там будет слышно, в комнате она или нет. Я выключу телевизор, открою дверь и буду дежурить здесь, потом поменяемся. Трое суток выдержим. Она не должна ускользнуть.

— Думаешь, попытается?

— Бережёного Бог бережёт. Жить надо по народной мудрости, она вся в поговорках изложена, тогда не будет просчетов. Мы должны быть готовы к любой её хитрости.

Ровно в 19 часов дверь комнаты Шенон открылась. Мы уже были готовы к встрече. Элизабет вышла в вечернем черном платье. Выглядела она очень элегантно. Без слов Элизабет направилась к лифту. Вела себя так, как будто нас не было рядом. Мы шли в нескольких шагах позади неё. Красивая дама под охраной двух офицеров сразу привлекла внимание окружающих. Я же обратил внимание, что в фойе и баре были те же люди, которых я видел при встрече с полковником.

Шенон пила коктейль возле стойки, мы пили сок, сидя за столиком. Парочка дюжих ребят периодически поглядывала то на нас, то на неё. Явно это наши разведчики, изучившие объекты по фотографиям.

Седой мужчина допил кофе и вышел. Элизабет долго не задерживалась, рассчиталась и пошла в свой номер. Мы последовали за ней. На этаже я постучал Хабибу. Он вышел в халате.

— Всё в порядке?

— Так точно.

— Я ожидал более позднего возвращения. Звонил Тараки, встреча прошла очень удачно. Он в приподнятом настроении. Мисс Шенон, завтра я отвезу вас к президенту. Он приглашает посмотреть скачки на верблюдах, там будет король и главы государств.

— Очень хорошо. Наконец-то я покажусь в высоком обществе.

— А вы останетесь в гостинице, там достаточно охраны. Из номера не выходить, мы вернёмся вечером, — приказал Хабиб.

— Будет исполнено.

Мы вошли в номер, я позвал Володю на балкон.

— Она выходит из-под нашего контроля. Дежурим по очереди до утра, завтра выспимся. Главное, чтобы она не вышла ночью из номера. Мне не понравился один старик в баре, я почувствовал, что они знакомы. В руках он держал английскую газету и трубку, но не курил. Это пароль, встреча будет обязательно. Наши будут за ней следить в пределах города. Утром прицеплю ей микрофон, больше мы ничего не сможем сделать в этой ситуации.

— Это верное решение. Ложись, отдыхай, я разбужу тебя в 4 часа утра, разомнёшься, соберёшься с мыслями и на свежую голову прикинешь, куда ей воткнуть микрофон, — сказал Володя.

— Ну пошляк, женитьба испортила тебя.

Посмеялись, и я лёг спать. Володя остался на вахте и продежурил всю ночь. После завтрака я постучал в дверь комнаты Шенон.

— Войдите.

— Доброе утро, Лиз.

— Доброе. Опять фамильярности? Мы же договорились.

— Но здесь нет никого.

— Подхалимничаешь, значит, чего-то хочешь?

— Уговорите президента взять нас на скачки. Такой случай бывает раз в жизни.

— Исключено. Я не буду его беспокоить по мелочам.

Она уже была одета, шляпка лежала на столе. Незаметно я приклеил микрофон под ленточку.

— Жаль. Посмотрим скачки по телевизору. Вам желаю хорошо провести время.

— Спасибо. Только без обид, Алекс. Ваша просьба не вовремя, я хочу просить его о разрешении съездить к дяде. Поедете со мной?

— С удовольствием. До встречи.

Всё получилось и прояснилось. Она действительно хочет выехать за город, знает, что здесь будут следить. По телевидению транслировали скачки до обеда. Шенон была на трибуне в составе приглашённых. Наши будут прослушивать её, микрофон активирован. Я слышал её разговор, пока машина не скрылась из виду. Вернулись они поздно вечером, а утром вошёл Хабиб и сказал:

— Будете сопровождать мисс Шенон в поездке. Обратный вылет в 19.00, постарайтесь не опоздать.

— Будет исполнено, шеф.

Хабиб улыбнулся, он явно был доволен нашим беспрекословным подчинением. Элизабет заказала такси. Володя сел на переднее сиденье, а мы с ней — на заднее. Водитель-араб спросил:

— Куда едем?

— Эс-Сабья, — сказала Шенон.

— Это на границе с Йеменом?

— Да.

Володя посмотрел на меня многозначительно. Шенон сняла шляпку, я прикрепил третий микрофон, второй прикрепил в лифте под воротник, поправляя его.

«Мерседес» нёсся по шоссе через пустыню. Придорожный сервис радовал, везде современные заправки и кафе. В Эс-Сабье водитель спросил адрес.

— Каудзия-стрит 1-А, — ответила Элизабет.

Подъехали к двухэтажному особняку с вывеской «Юридическая контора господина Ахмеда Абдель Ас-Сибана».

— Ждите меня в машине, я ненадолго.

Когда она вышла, я включил сканер на запись, вскоре лампочка потухла.

— Выйду, пройдусь, а ты будь в машине, — сказал я Володе.

— Хорошо.

Я обошел особняк сбоку, лампочка опять загорелась. Стало слышно беседу Элизабет с мужчиной. Они сидели на террасе, запись прошла без сбоев. Когда они стали прощаться, я поспешил в машину. На пороге её провожал старик, которого мы видели в баре.

— Домой, в гостиницу, — скомандовала она.

Мы перевели арабу, хотя он понимал по-английски. В машине я незаметно поснимал все микрофоны. Когда вернулись в Эр-Рияд, то увидели лимузин, готовый отвезти нас в аэропорт. Возле входя нас ждал Кирилл Илларионович. Мы пропустили вперёд Шенон, Володя последовал за ней. Я незаметно передал сканер Коркову.

— Всё записано без засветки, — коротко отрапортовал я.

— Молодцы. Спасибо.

Хабиб уже беспокоился. Приказал собирать вещи, носильщики ждали нас возле номеров.

— Всё получилось? — спросил Володя.

— Да, сканер уже у наших.

— Когда успел?

— Встретились в дверях. Проходя мимо друг друга, успел передать незаметно.

— Так это наш стоял?

— Да, тот самый корреспондент.

— Отлично, меньше проблем будет с таможней.

Лимузин подъехал к трапу. В церемонии прощания мы не участвовали. Когда наш самолёт набрал высоту, возле нас появились МИГи. Шенон была в отличном настроении, задачу свою она выполнила. Я тоже радовался, что всё прошло идеально.

В Кабуле сидели в самолёте до тех пор, пока не разъехались журналисты и телевизионщики. Президентский «мерседес» отвез нас на виллу. Выходя из машины, Элизабет взяла меня за руку и произнесла:

— С тобой действительно везёт, Алекс. Надо взять вас с собой во дворец.

— А вы куда-то переезжаете?

— Да, я убедила Тараки, что нет смысла скрываться на вилле, всё равно его семья после поездки узнает.

— Буду рад вам служить, госпожа.

На следующий день, после возвращения на виллу, объявили тревогу. Боевые расчеты караула заняли свои позиции, определённые инструкцией на случай отражения нападения. Восстания и мятежи — частое явление в Афганистане, этим никого не удивишь. Но в данной ситуации было что-то другое. Охрана и прислуга были молчаливые и угнетённые.

Нас никуда не привлекали, но приказали не выходить из гостиницы. Мы валялись на кроватях, слушали музыку и смотрели телевизор. Вечером в дверь постучали. Это была Шенон.

— Можно войти?

Мы вскочили.

–Да, мисс.

Элизабет была вся в черном.

— Присаживайтесь, Лиз, и объясните, что произошло, — спросил я и придвинул стул.

Шенон присела, что-то изменилось в её облике, в глазах отражался страх.

— Сегодня утром Тараки повздорил с Амином, скорее всего, из-за разногласий во внешней политике. Тараки получил сведения, что Амин является агентом ЦРУ, и решил отстранить его от должности. Эти намерения стали известны премьеру. Во время ссоры Амин задушил Тараки прямо в своём кабинете. Охрана перешла на сторону Амина. Только что передали сообщение, что Хафизулла объявил себя президентом.

Мы стояли в растерянности, не зная что сказать. Теперь наше положение могло измениться. Как поведёт себя Амин, неизвестно, ведь он ярый противник Советского Союза. Судьба Шенон казалась ещё плачевней — как отнесётся к ней новый хозяин дворца Тадж-Бек, неизвестно.

— Боюсь, что этот деспот может меня уничтожить. Ваша участь тоже не определена.

— За нами сила государства и армии, достаточно много механизмов, чтобы избавиться от нас законными методами. Не думаю, что он пойдёт на беспредел, слишком много наших советников в войсках. Вы тоже найдёте общий язык, по-моему, он уделяет вам знаки внимания.

— Вы не представляете, насколько он опасен и непредсказуем. Я довольно долго здесь живу и всех изучила. Помогите мне скрыться.

— Как вы себе это представляете? Ведь мы сами под контролем. Помочь вам бежать, значит нарушить договор между странами, пойти против тех, кому служим. Это нам не простят. Обещаю, мы сделаем всё, чтобы защитить вашу честь, но не более.

— И на этом спасибо.

Недовольная Шенон резко встала и вышла. Мы не могли прийти в себя от услышанного. Володя быстро переключил приемник на волну «Голос Америки». Весь мир уже трубил о случившейся трагедии в Афганистане. Появился Хабиб и коротко спросил:

— Вы знаете, что случилось сегодня?

— Слышали по радио.

— Вся охрана и телохранители остаются на своих местах, отстранены только близкие родственники Тараки. Если вы не забыли, что я в родственных связях с новым президентом, то можете быть спокойны за свою судьбу. От вас ничего нового не требуется, служите как служили.

— Мы будем ждать указаний нашего руководства, нужно подтверждение в связи с происшедшими изменениями.

— Безусловно, они будут. Федулов приедет сегодня, он введёт вас в курс предстоящего перемещения. Шенон я увожу во дворец, её вызывает Амин.

Сразу после отъезда Хабиба, приехал Федулов, он был взволнован.

— Никто не ожидал такого поворота событий. В Москве решают что делать. В войсках идут аресты высшего командования. Думаю, что скоро начнётся мятеж по свержению самозванца. Амин это понимает и не отказывается от наших услуг. По-моему, перейдя в кабинет Тараки, он и любовницу переложит в свою постель. Ждите дальнейших указаний.

— Всё ясно, товарищ полковник.

Федулов спешил в посольство, он попрощался и уехал. Шенон вернулась вскоре весёлая и беззаботная, так она не чувствовала себя при прежнем хозяине, даже нас пригласила на ужин. Я осторожно спросил:

— Вы всё уладили, мисс?

— Нетрудно догадаться. А вы думали, больше не увидите меня? — с улыбкой спросила Шенон.

— Мы не согласились на вашу просьбу, потому что не имеем достаточно сил и средств.

— Будет вам, Алекс. Это была моя слабость — просить вашу помощь, всегда рассчитывала только на себя. Вот и сегодня сконцентрировалась и одержала победу.

— Поздравляем. Давайте за это выпьем.

Сурия и Фати обслуживали свою хозяйку и зло смотрели на неё. Шенон ликовала. На прощание она сказала:

— Вы переходите со мной во дворец. Это уже решено.

Вот так закончился для нас день 14 сентября. Он сыграл судьбоносную роль в афганской истории.

Вспыхнуло восстание. Войсковые части шли на Кабул. Народ требовал всенародного избрания президента. Был отдан приказ — жестоко подавить мятеж. Почти на всей территории страны завязались тяжелые бои. Прорвавшиеся с боями части приближались к столице. Амин купил американский «Боинг» вместе с экипажем и обслуживающим персоналом. На нем совершил ряд поездок во Францию и Италию. Нас не привлекали к охране, не летала с ним и Шенон. Советское руководство, обеспокоенное появлением американского присутствия на кабульской базе, предъявило ему ультиматум. Амин объяснил, что это временное явление, ему позволили купить самолет на размороженные счета после встречи в Эр-Рияде. В ближайшее время он сдаст его в аренду Индии и предложит пользоваться советскими лайнерами.

Членам Политбюро ЦК КПСС

Экз. единственный

Специальное сообщение о результатах деятельности внешней разведки и ГРУ на встрече членов мусульманских государств в Саудовской Аравии.

Из Эр-Рияда поступило сообщение о произведённой записи разговора английской разведчицы Элизабет Шенон, являющейся любовницей президента Афганистана и представителем внешней разведки Великобритании. Шенон сообщила, что Тараки отклонил предложение США и Англии о вводе их военных контингентов на территорию Афганистана. Правительственные войска, переданные Тараки, самораспустились или перешли на сторону противников Тараки. Готовится наступление на Кабул для свержения правительства. Оставшиеся войска деморализованы и малочисленны. Амин готов принять представителей этих стран для назначения даты ввода войск и определения суммы материальной помощи Афганистану.

Начальник 1-го Главного управления КГБ СССР

генерал-полковник Крючков

Начальник ГРУ ГШ ВС СССР

генерал армии Ивашутин

22 сентября 1979 года. Кремль

Заседание Политбюро ЦК КПСС

Л. Брежнев:

— В Афганистане создалась взрывоопасная обстановка. Внутри страны — междоусобные разборки. Правительство не в состоянии подавить готовящееся наступление. Боясь потерять власть, президент готов ввести войска США и Великобритании. Мы не можем допустить их к своим границам. Какие будут предложения по выравниванию ситуации в этой стране?

А. Громыко:

— Я говорил с послом Афганистана в Чехословакии Бабраком Кармалем, он готов занять место президента и принять наши войска до нормализации обстановки.

Д. Устинов:

— Я поставил задачу начальнику Генерального штаба разработать план ввода стотысячного контингента, а начальнику ГРУ — подготовить ликвидацию Амина.

Л. Брежнев:

— Хорошо, другого выхода не вижу. Кто за такое предложение? Прошу проголосовать.

Принято единогласно.

Л. Брежнев:

— Сейчас я ему позвоню и скажу, что с нами нельзя играть в такие игры.

Из телефонного разговора Брежнева с Амином.

— Здравствуй, дорогой товарищ Амин.

— Здравствуйте, Леонид Ильич.

— Мне докладывают, что ты не можешь навести порядок в стране и за помощью не обращаешься. Может, ты думаешь с кем-то другим решить эту проблему, и о нашем договоре дружбы и сотрудничестве забыл?

— Нет, Леонид Ильич, мы с вами навеки.

— Вот и хорошо. Для усиления охраны Кабула мы направим тебе пару батальонов спецназа, а дальше по обстановке.

— Спасибо, Леонид Ильич.

— Будь здоров, дорогой.

— Всего хорошего.

Совершенно секретно

Директива Министерства Обороны СССР № 00174

23.09.1979 года г. Москва

О введении подразделений специального назначения «Вымпел» на территорию демократической республики Афганистан.

1. До 1 октября доукомплектовать батальоны спец. назначения «Вымпел» согласно штатному расписанию.

2. Отозвать весь личный состав из командировок и отпусков.

3. Обеспечить вещевым, денежным и другими видами довольствия весь личный состав в полном объёме.

4. Обеспечить жильём всех нуждающихся офицеров и членов их семей.

5. 2 октября провести строевой смотр и доложить о готовности к выполнению боевых задач.

6. Начать формирование 154-го отдельного отряда специального назначения на базе 15-й отдельной бригады специального назначения.

7. Начальнику управления ракетно-артиллерийского вооружения — обеспечить батальоны вооружением и боеприпасами для ведения боевых действий в ДРА.

8. Главнокомандующему ВВС обеспечить переброску группы силами транспортной авиации 3 октября из аэродромов им. Чкалова и им. Жуковского.

9. Начальнику тыла ВС СССР обеспечить бесперебойное снабжение всеми видами довольствия группу наших войск в ДРА.

10. Командиром группы назначить заместителя командира 16-й отдельной бригады специального назначения.

11. Начальнику Генерального штаба подготовить приказ о введении 03.10.1979 г. группы войск на территорию ДРА.

12. Контроль за проведением подготовки и переброски возложить на заместителя Министра Обороны.

Министр Обороны СССР,

маршал Советского Союза

Устинов Д. Ф.

Шенон пока жила на вилле. Теперь уже Амин приезжал к ней на выходные. Хабиб передал нам, что полковник Федулов приглашает нас на стрельбище в последнюю среду сентября.

— Поедем с удовольствием, давно не стреляли, — радостно произнёс Володя.

В среду вечером Зухраб вывез нас на микроавтобусе. Федулов приготовил мишени для ночной стрельбы. На этот раз стрелять приехали все военные атташе и ребята из дворца. Привезли гранатомёты, пулемёты и автоматы. Предусматривалась отработка упражнений по метанию гранат.

Федулов отпустил Зухраба, пообещав, что сам привезёт нас. Зухраб без возражения принял предложение и уехал вместе с охраной. Полковник всех построил и объявил:

— Товарищи офицеры, сегодня мы проведём ночные стрельбы из всех видов оружия. Обстановка в стране тяжёлая, в любой момент возможен переворот. Есть директива министра обороны о переброске в Афганистан наших спецподразделений. 3 октября будем разворачивать палаточный городок в районе аэропорта. Все офицеры атташе перейдут жить в полевой лагерь. Все семьи отправим в Союз транспортной авиацией. За успешное выполнение задания в Саудовской Аравии лейтенант Коваль представлен к награде ценным подарком от министра обороны. Лейтенант Назимов представлен к очередному воинскому званию — старший лейтенант — досрочно. Лейтенантам Троцкому и Ходакову объявлена благодарность от начальника ГРУ.

— Служим Советскому Союзу.

— Все на рубежи, отрабатывайте упражнения. Назимов, подойдите ко мне вместе с группой.

— Есть.

Офицеры разобрали оружие и начали стрелять. Федулов отвёл нас в сторону и спросил:

— Рассказывай, что было на кассете? — обратился он ко мне.

— Шенон обозвала нас сопляками неопытными в разговоре со своим шефом, когда тот спросил, опасны ли мы для неё.

— А более важное?

— Самое важное, что американцы и англичане должны войти в Афганистан.

— Теперь понятно, почему так срочно перебрасывают спецназ, а вас поощрили за работу. Молодцы, вас обоих хотели во внешнюю разведку перевести, но Иванишин не дал, сказал, что здесь важнее. Переедете во дворец. Только ваша группа приближена к Амину. Жевакин разрабатывает план ликвидации объекта «Гур», на вашу группу возлагает большую надежду.

— Вы что, серьёзно?

— Вполне. Это совершенно секретное задание. Решение принято. Амин будет ликвидирован, и скорее всего, вашими руками.

— Убить президента. Как вы это себе представляете?

— Как бы я себе ни представлял, будут указания от Жевакина, он спец по этим вопросам. Не одного предателя убрали по всему миру. Есть совершенно секретное подразделение по зачистке — может, и они появится. Я за свою службу ни разу с ними не сталкивался, они только ему подчинены. Профессионалы высшего класса, ещё никто от них не ушёл, найдут в любой точке мира и выполнят приговор.

— А кто приговор выносит?

— Власть, а кто именно, неизвестно. Жевакин просил, чтобы я вас морально подготовил. Кому именно придётся выполнить эту миссию, решите между собой. Может, и не дойдёт до этого — профессионалы уберут.

— А мы чем хуже? — сказал Серёга.

— Духу хватает, а вот опыта нет у вас. Дух как стержень в веретене, а опыт — нитки, их мало намотано. У тех ребят на веретене — полная бобина. У тебя, Сергей, сколько ликвидаций?

— Ни одной.

— Вот видишь.

— Если будет приказ — выполним, товарищ полковник, — сказал я.

— Хорошо, идите стреляйте. Может, скоро бой примите, там не мишени, а живые люди будут. Не так просто в них стрелять. Вот поэтому война — дело молодых, когда нет страха и раздумий.

Мы стреляли почти до половины ночи. Федулов отвёз нас домой. По дороге спросили:

— Когда во дворец?

— Получите распоряжение от Хабиба. Амин уже дал команду Сохрабу, это дело нескольких дней.

На прощание все сказали:

— До встречи во дворце Тадж — Бек.

— До скорого, — спокойно сказал полковник.

Что нас там ждёт? С тяжелыми мыслями мы отправились спать, утро вечера мудренее. Прорвёмся, где наша не пропадала.

Убивать никого не хотелось, но войны без жертв не бывает. Дошла и до нас очередь.