Девять клинков Гекаты

Александр Михайлович Шкин, 2023

Геката, богиня, проводник света луны. Богиня магии и колдовства. Она сильна, очень. И ей не нужно поклонение миллионов живущих на Земле людей. Силу она унаследовала от своих родителей, Титанов. А свет Луны, к которому привязал её верховный бог, продолжает питать её могуществом. Но и богам, когда-то становится скучно, и они затевают свои игры с людьми. Вот и Серёжа Гойцберг, случайно ли, по зову сердца ли, или на него, всё-таки, обратила внимание богиня, сталкивается с кругом её адептов, последователей, приверженцев, назовём их любым из этих слов. Они не бессмертны и не неуязвимы. Но живут долго, долго, пока не устанут от жизни. Это богиня, ещё в древности, подарила первым своим приверженцам знания и магические слова продления жизни, вручив, вместе с ними, каждому, по кусочку лунного камня.

Пролог.

— Что нужно человеку в детстве, что бы он стал человеком, вот именно человеком, а не конченой скотиной, подлецом и сволочью. Да, совсем немного, на мой взгляд — говорил тихо, совсем молодой человек, глядя на пляшущие огоньки пламени костра — всего две вещи, любовь матери и внимание отца.

— Согласен — кивнул один из расположившихся рядом, такой же молодой, как и тот, что начал этот заумный разговор — только ты забыл о дозировке этой любви и внимания.

— Ну, к нам это отношения не имеет, особенно к тебе Эд, ты сволочью родился — хохотнула девушка, перебирая осторожно струны гитары и, откинув назад, сребристую в отсветах костра и огромной луны, прядь волос с лица.

— Грета — укоризненно, бросила через костёр молодая женщина, привалившись к плечу кряжистого мужчины среднего возраста, что было очень заметно, даже в отсветах костра, сравнительно конечно, с окружавшей его компанией молодёжи — ты, как всегда, всем недовольна. Зачем, тогда, собрала всех нас и просила провести обряд? Закончила бы свою жизнь спокойно, отойдя в мир иной, в окружении детей и внуков-правнуков. И совесть твоя была бы чиста.

— Потому что, я, как раз, тоже сволочь и сколько себя помню, всегда была ею. Вот уже восемьсот лет. Ну, и не могла же я подвести всех вас — снова хохотнула она — уйти, как ты говоришь, Марго, в мир иной, прихватив с собой часть ритуальных слов.

— Это да — протянул мужчина, подкидывая в огонь, толстый, неровно рубленый кусок ствола дерева, подняв, тем самым, столб искр, устремившихся в безоблачное, призрачное лунное небо — но мы нашли бы выход.

— Не сомневаюсь, Марк — ответила девушка — что для нас, каких-то тридцать шесть жизней жертв. Одно слово, одна жертва.

— Одна в год — поправил её молодой человек, что совсем недавно философствовал.

— Ты бы, вообще, помолчал, философ… — усмехнулась она.

Молодой человек заткнулся и уставился в землю.

1

Таня Ларина, студентка, скромница, красавица, но вот, ни разу не спортсменка. Так что, тут, цитата из «вечного» шедевра кинематографии не подходит. Как и не имеет отношение её имя к героине произведения великого поэта. Просто бабушку, рано ушедшую из жизни, по маме, звали Татьяной. А фамилия от отца.

Таня не сверкает на светских тусовках. Но и не летает в облаках возвышенных чувств. Она дочь простых смертных. Смертных российских инженеров, которые вечно перебиваются с «хлеба на квас». Воспитывая, между тем, двоих, троих детей. Но любящих своих чад, по настоящему, и отдающих им, всю свою душу, время и жизнь.

Она, просто живёт, учится, подрабатывает, когда совсем прижмёт в финансовом плане. Есть друзья, подруги. Смех и слёзы в подушку. Случаются влюблённости, но не перерастающие в страсть. Таня знает, где и когда нужно остановиться. И это немного пугает её поклонников. Да и не только это… Потому, в свои двадцать лет и со своей внешностью, она всё ещё ничья не жена. Чиста и невинна, как сказали бы поэты прошлого. А может время её не пришло? Не встретила своего принца. Ни на белом скакуне, ни в сверкающем «Мерседесе». Ни выходящего из обшарпанной проходной завода, с огрубевшими рабочими руками. А тот, на кого невольно падает взгляд, с первого курса, сторонится её… Правда, была пара попыток с его стороны, но из-за своего противного чувства женской гордости и из мести, что не замечал раньше, делала равнодушный вид и проходила мимо.

Но обратила на себя внимание, негласно естественно, одной довольно пожилой дамы. Очень пожилой. Но всё ещё прямо и гордо несущую свою седую голову.

Женщина отметила Таню случайно, заметила промелькнувшую в толпе, из окна своего, нескромного по нынешним временам, автомобиля, с шофёром за рулём. И с тех пор у Татьяны, появилась «тень», что всегда и всюду сопровождает её. «Тень» телохранителя. О чём, конечно, девушка и не догадывается.

А ещё, у пожилой женщины, появилась тоненькая папочка, с листочками и фотографиями внутри. На которой, написано « Ларина Татьяна Георгиевна».

Вот, и сейчас, эта сухонькая старушка, сидя в глубоком кресле, в роскошном и богатом кабинете своего не менее роскошного дворца-особняка, элитного пригорода, перебирает только что, доставленные её ищейками, адвокатами и юристами, последние сведения о девушке.

Рядом с папкой пестреют шесть листов офисной бумаги. Шесть настоящих рукописных портретов девушек, перенесённых на эти листы компьютером. И девушки на каждом листе, очень похожи. Если бы не временнЫе различия в одежде, во взглядах, в манере письма художников, можно было бы сказать, что это одно и то же лицо.

Женщина, отбросила бумажки и, слегка отстранившись от стола, подёргала за золотистый шнурок, с кисточкой на конце, висящий рядом с плотными портьерами, закрывающие огромное панорамное окно — Лёня, зайди — позвала она, не напрягая голоса. Знала, что он всегда слышит её.

В кабинет, постучавшись, ради приличия, вошёл высокий молодой человек, лет тридцати. Безукоризненный чёрный костюм, туго повязанный галстук, начищенные до зеркальности туфли. На правильном лице нет подобострастия, только внимание.

Он молча сделал два шага и замер, приготовив планшет.

— Вот эти счета — достала женщина из ящика стола кипу документов — я перевела на другое имя, скажешь детям и внукам, что бы, не искали и не беспокоились. Мне пора, я ухожу. Срок пришёл. А ты, как и договаривались, переходишь под начало внука. Я уже позвонила, предупредила. После моих похорон… Завещание…. Впрочем, ты знаешь, что делать. Свободен.

— Да, госпожа — слегка склонил тот голову, чётко, по-военному развернулся и вышел. Плотно и аккуратно, притворив за собой дверь.

Пожилая женщина, проводив глазами секретаря, склонила голову к фотографии Татьяны и прошептала — прости девочка… Но выбор у меня остаётся. Вот если бы… Но я всё сделаю… я постараюсь…

Немного задумалась. Но тут же встряхнула седой головой. Всё давно передумано и решено. Сгребла со стола всё бумаги, папку, копии портретов, документы и бросила, всё это, в утилизатор. Дождалась, когда тот, чуть слышно и басовито прогудел, превращая бумагу в тонкую соломку, а потом и в пыль, поднялась.

На часах мобильного телефона и на экране компьютера, отметились одни и те же цифры, обозначающие время. 12-45.

— Пора — кивнула она сама себе и сжала в руке тонкий короткий стилет, стилизованный под нож для бумаг.

Татьяна.

— Таня, Ларина — догнал девушку у самого выхода из института, окрик — тебя срочно к деканше — отдуваясь, подбежал к ней однокурсник — если… подожду… погуляем..? — выпалил он, заикаясь от смущения и краснея.

— Извини, Серёжа — улыбнулась девушка — но меня ждут. Давай не сегодня. И спасибо тебе.

Татьяна развернулась, проведя ладошкой по его рукаву, а потом, хулигански и провокационно, нежно провела по щеке, улыбнулась и вернулась в институт.

На ходу, цокая каблучками по гулким длинным коридорам института, поправила свои роскошные, распущенные ниже плеч, тёмные, слегка обесцвеченные на кончиках, волосы. Подмигнула сама себе, глянув в круглое зеркальце косметички. Косметики на лице не было, так, лишь слегка подправленные тушью брови и реснички, да бесцветная помадка на губах. Осталась довольна. Подошла к двустворчатым дверям деканата, выдохнула, зная стервозный нрав деканши. Толкнула, вошла.

Деканши в кабинете не было, но её встретил средних лет мужчина, в обычных джинсах и широком, ниже пояса, сером свитере — а-ля, свободный художник.

Он, тут же, вскочил с кресла декана и низко, шутя, поклонился, тряхнув тронутыми сединой курчавыми, тёмными волосами, до плеч.

— Татьяна, вы обворожительны, как мне и говорили — пропел он, профессионально поставленным баритоном — простите, представлюсь — мужчина галантно склонил голову, волосы закрыли лицо — Марк Германович Остольский, представитель модельного агентства «Аверосс», Париж — донеслось из-под них. Но он тут же выпрямился, смахивая с лица волосы — вас, приглашает в своё агентство Грета Бретан, основатель и хозяйка. Вы, конечно, слышали о нас. А если и нет, то не страшно. Я расскажу.

Мужчина посмотрел на часы, сверкнувшие драгоценными камнями на запястье.

— У нас десять минут — продолжил он — надолго я вас не задержу. Присаживайтесь, пожалуйста — повел он рукой в сторону стула, напротив заваленного бумагами стола хозяйки кабинета — от вас нам нужно, только одно слово и это слово «ДА», или «нет» — улыбнулся он, выделив голосом первое — в случае «да», в течение месяца вы переезжаете в Париж, заключив с нами контракт, на пять лет. Во втором случае, я просто откланяюсь и, с сожалением, удалюсь. И так, модельное агентство, предлагает вам контракт, как я уже сказал, на пять лет с полным пансионом и хорошим вознаграждением за каждый выход на подиум. Обучение? Да, но этим занимаюсь не я. Я простой агент. Просто, ваше слово и пожелания я передам, тому, кто услышит.

— А… Но… Как… — растерялась под таким напором девушка — я конечно, согласна, но…

— Условия? — обошёл стол мужчина, широко улыбаясь — всё будет прописано в контракте, а сейчас, я услышал всё что хотел и не смею вас задерживать.

Он низко склонился перед девушкой, взяв её ручку в свои пухлые ладони.

И… И, последнее, что запомнила Татьяна, перед тем, как её голову заполнил сплошной туман, это сверкнувший перед глазами, тонкий и короткий клинок.

Сергей.

Сергей, не ушёл, склонив голову, после отказа девушки погулять с ним.

— хоть надежду оставила, и то ладно — подумал он и отправился следом, на расстоянии, конечно. Её отказ, пусть и неприятно царапнул по сердцу, как, впрочем, уже не в первый раз, но любящее сердце подсказывало — надо… И толкнуло его за девушкой. Он чувствовал… Что? Сам не понимал… Но шёл. И после того, как Таня вошла в кабинет декана и оставила двери приоткрытыми, приник к ним.

Сам он. Не высокого роста крепыш. Таня его на полголовы выше, это считая с каблучками. А без них, ну так, немного, всего сантиметра на три, четыре. Да и не то, что бы природный крепыш, просто плотный, тренированный парень. Недавно, выиграв чемпионат, завоевал звание мастера спорта по боксу. Немного помятый нос, нет пока денег на восстановление, синие, как и у Тани, глаза, за слегка прищуренными веками. Упрямый волевой подбородок, с лёгкой светлой щетиной. В двадцать лет это выглядит брутально. Хотя, ввиду светлости, соломенности, волос, никто, и не заметит, пока чьи-то губы не прикоснуться к щекам. Но губы, пока ещё и не прикасались. Мама не в счёт. Потёртые джинсы, гонорара за редкие «левые» бои на новые штаны не хватает. В семье и так «дыр» полно. Мама одна, а ещё и сестрёнка, четырнадцать лет, та ещё «оторва». Отец ушёл. И где он… Да и хрен с ним. Появится, мало ему не покажется. На плечах спортивная ветровка, с надписью на всю спину «Да, пошли вы». Подарок друзей спортсменов. Но сердце… В сердце поселилась любовь. И имя ей, Таня. Первая красавица курса. Недотрога. Но и не задавака. Классная девчонка. И её всегда, после пар, встречает парень на серебристой «Тойоте». Так и хочется размазать его по, его же, «Королле».

Но, со временем, как выяснил Серёжка, это всего лишь, личный водитель её отца, главного инженера, «загибающегося» завода, «стройИнвестДор». У него, водителя, тройня, и любит он их безумно. И все девочки. А, Татьяна, это всего лишь личная просьба Георгия Григорьевича. Ну, и привязанность водителя к этой семье. Всё-таки, столько лет вместе, не смотря на разницу в возрасте.

Сергей всё видел и слышал. Видел, как мужчина склонился над ручкой Тани….

Что-то, предчувствуя, Серёжка сжал кулаки и напрягся.

Из рукава свитера, этого не первой свежести человека, выскользнул нож… И, Сергей, не помня себя, ворвался в кабинет декана. Удар сзади в печень, хорошо поставленный удар, просто срубил мужчину. Но… но было поздно, через мгновение, и Таня, и этот человек исчезли. А по полу покатился, звеня, тот самый клинок, что был в руках у представителя модельного агентства.

Сергей подхватил с пола оружие и закрутился на месте, до боли сжав рукоять кинжала и… И провалился… В беспамятство? В безвременье? В пространство?

Не понял, но в себя пришёл от удара ногами о землю, не удержался, упал, пребольно приложившись локтём о камень. Но тут же вскочил и снова закрутился. Совсем недалеко стоит черный «Джип». Сергей бросился к машине, но та, с проворотом колёс и рёвом, сорвалась с места, подняв тучу пыли и понеслась, по бездорожью, в сторону недалёкого леса у подножия горы. Сергей побежал следом. В шоке от всего, что произошло за эти пять минут, он даже не придал значения мгновенному переносу из института, куда-то, не пойми куда. Одна мысль билась в его голове — Таня, Таня, она там, в той чёрной машине… Её надо спасти, ей грозит опасность… Беги, Серёга, беги. И он бежал.

Стремительно темнело. Автомобиль скрылся в лесу. Потеряв из вида «Джип», Сергей бежать не бросил, просто сбросил темп и стал внимательно смотреть под ноги.

Сколько он бродил по тёмному лесу, Сергей не знал. Наступила настоящая ночь, но всплыла круглая, огромная луна, пробила сквозь хвою сосен лунную дорожку, как будто специально указывая, куда идти. И он пошёл по ней, потом опять побежал. Запнулся о торчащий корень, упал. Прокатился по тропе, ободрал щёку и только сейчас заметил, что всё ещё сжимает в кулаке клинок.

Кряхтя поднялся и поднес его к глазам. Капелька крови сорвалась со щеки, упала на тонкое лезвие, исчезла, как и не было, толи впиталась, толи соскользнула в прелую хвою. В темноте и не заметил ничего, не разглядел.

Сергей потряс головой, сплюнул и двинулся дальше. Вскоре лес закончился и замерцал невдалеке огонёк костра. Потянуло дымом. Осторожно и, низко пригнувшись, парень начал обходить его по кругу, медленно подходя всё ближе и ближе. Наконец, остановился и прислушался к разговорам, доносившимся от костра.

— Это, кто тебя так? — спросил, кто-то женским голосом — я так перепугалась, думала, что ты концы отдал. Хорошо, что вдвоём поехали встретить. Одна бы я тебя и девчонку не погрузила.

— Да, я и сам не понял, не успел понять. Прострелило так, что в глазах потемнело. Сейчас немного отпускает, но всё равно, подняться не могу. А как донор?

Спросил тот, что был в институте, Сергей узнал его по голосу.

— А чего с ней будет, Грета готовит её к обряду. Ввели в транс. А ты давай приходи в себя, через двадцать минут начинаем.

— Постараюсь… Вот только клинок, я, кажется, потерял, придётся искать. А может, он там, где мы вывалились, ты не смотрела?

— Марк, ты чего, а как же обряд? Без клинка нельзя…

— Знаю — вскинул тот голову, а ты молчи. У меня, кое-что есть, с собой. Может, пролезет.

— Но..? Грета?

— Да, чёрт с ней с Гретой. Достала уже всех, эта Грета. Протянет ноги, туда ей и дорога. А если ты сейчас всем растрезвонишь, я в поединке против Витала не выстою.

— Ладно — трясущимся голосом пискнула женщина — я пошла, помогу пентаграмму силой напитывать.

Пентаграмма… — начал соображать Сергей — жертвоприношение… Сатанисты… Гады чёртовы. Ну, я вас, твари. По одному удавлю. Сколько же вас там? Не похоже, что много. Тихо вокруг. Ладно, пойду за этой бабой, только этого ещё раз приложу, он вроде один остался.

Серёжка осторожно подкрался, убедился, что тот и в самом деле один. Быстро поднялся и с ноги залепил ему в ухо. Мужик обмяк. А Сергей быстро отпрыгнул в темноту, разглядел удаляющийся силуэт и стороной, припадая к земле, торопливо направился следом.

Пентаграммой оказался огромный валун, вросший в землю. Трое, обнявшись в самой середине, что-то тихо мычали, раскачиваясь из стороны в стороны. К ним присоединилась и та, за которой он крался.

— И того пятеро. Нет, шестеро, одна Таню к обряду готовит — вспомнил он недавний разговор — и трое из них бабы. Уже хорошо. Одного я выключил, десять минут, точно, проваляется. Подожду. Без него, наверное, не начнут. А там и, эта самая Грета, Таню, или принесёт, или приведёт.

И не ошибся, через несколько минут, у камня появились две фигуры. В одной, он сразу узнал Татьяну. Вторую он просто не разглядел. Луна высоко, но света её не хватает. И, кажется, что свет обходит стороной, эту женщину.

Таня оказалась связана по рукам и коленям, и потому семенила, подталкиваемая в спину, рот чем-то залеплен. Только сопение и стоны. Лёгкое покрывало накинуто на голое тело.

— Все в сборе? — спросила подошедшая, у распавшейся четвёрки на камне.

— Да, Марк сейчас подойдёт — ответил всё тот же женский голос, что Сергей слышал у костра — что-то у него со спиной не в порядке. Но справится, силы Луны у него достаточно. Да вон он, и сам, ковыляет.

— Хорошо — проскрипела та, что была рядом с Татьяной — Эд, перенеси девочку в центр и давайте начинать.

Сергей подкрался совсем близко, присел в тени мужика и, приложил свой клинок к земле, опять же со спины, к тому самому Марку, что тяжело и со стоном, уселся прямо на землю у одного из каменных лучей. Остальные занимали другие лучи и опускались на колени.

По камню пробежала дрожь. От клинка Сергея к камню проскочила едва видимая искорка. Сергей, не обратил на это внимания, подумал, что показалось. А та, что сопровождала девушку, поднялась на камень и подошла к трясущейся Татьяне. Затем, пошла обратно. Только сейчас, Сергей в свете полной луны заметил, что с её левой руки текла струйка крови, создавая чёрную дорожку к месту, где она, спустившись с камня, опустилась на колени и из её горла полились гортанные звуки.

Эти звуки подхватили и остальные. Камень завибрировал и начал светиться, бледным мертвенным светом.

Сергей больше не медлил. Он подхвати с земли огромный булыжник и запустил им в спину Марку, тот, как раз начал подниматься, как и все остальные. Попал удачно, мужик икнул, сделал шаг вперёд и свалился на пентаграмму, перекрыв кровавую дорожку, по которой уже бежали всполохи, толи приведений, толи призраков.

— Заканчивайте — прорычала старуха. Сергей в свете свечения камня успел разглядеть, её сморщенное лицо и седые короткие волосы. Она вскочила и кинулась к центру, перепрыгнув через тело, лежащее поперёк её дорожки. Но, не успела. Второй камень, запущенный Серёжкой, вынес её из пентаграммы, следом, как привязанная невидимой нитью, полетела и Татьяна. Накрыла своим телом старуху. Полыхнуло, что-то между ними и всё стихло. Молчали люди, молчала луна, кряхтел Марк, потух камень.

— Здесь, кто-то есть, камни сами не летают — наконец, раздался мужской голос и всё задвигались.

Третий, выпущенный парнем снаряд, прямиком угодил в грудь говорившему, и тот, охнув, осел, схватившись за то место, куда попал камень.

— Ну, что ж — улыбнулся Сергей — две бабы и одна жердь — пора показаться им.

Он крепче сжал в кулаке клинок и отлепился от валуна, в тени которого прятался.

— Куда? — пронеслось у него в голове — домой?

— Домой, но чуть…

Договорить он не успел. Секундное помутнение сознания и он, опять, в кабинете декана. Только сейчас здесь никого нет. И света нет. А за окном сумерки, но ещё не ночь.

…Позже — договорил Серёжка, на это раз, удивлённо оглядываясь и, кое-что, начиная понимать.

Он посмотрел на кинжал, сжал его и попросил — верни меня.

— Нет, я пустой — очень тихо прошелестело у него в голове и всё стихло.

Сергей сплюнул на пол кабинета и, открыв окно, хорошо, что первый этаж и решётки нет, выпрыгнул в него.

Остаток ночи и весь следующий день шестеро у подножия высокой горы приходили в себя после ритуальной ночи. И каждый задавал себе и другим, один и тот же вопрос — значит мы не одни?

Ответа не было.

С рассветом переправили бездыханное тело Греты Бретан в её кабинет, как и было условлено. Для предания земле детьми и внуками.

Татьяна была без сознания и её отнесли в автомобиль, разложив сиденья, положили, укрыли пледом.

И занялись Марком Остольским. На спине, в области печени и половина лица с ухом… В общем, это был один сплошной синяк. Каждый по очереди делился с ним толикой своей лунной силы и тот быстро восстанавливался. Парень по имени Эд Фарм, что получил камнем в грудь, сам себя исцелил. Впрочем, не сильно-то и пострадал. Больше от неожиданности растерялся. Впервые такое произошло, во время ритуала, за его триста лет.

Очнулась Таня ближе к полудню. Память услужливо подсказала и показала ей, что произошло. Но кроме того в её голове появились и новые знания, очень долгая память, не её, чужая. Пугаться, биться в истерике, эта самая чужая память, не советовала. А попросила спокойно всё обдумать и принять, и её, и знания. Что девушка и сделала, отдавшись им.

Четыре долгих, мучительных часа она, делая вид, что спит, переваривала информацию. И, наконец, поняла.

Обряд обмена телами свершился, но не так, как думали все. Настоящая Грета Бретан умерла от потери крови и энергетического истощения, ещё до того, как они вместе, связанные её кровью и лунным светом, вылетели из пентаграммы. А камень, попавший ей в плечо, уже ничего не решал, разве что, придал направление падению её мёртвого тела. В последнем вздохе Греты, было благодарение ЛУНЕ, за долгую жизнь и желание помочь девочке, оставив ей свою память и знания. Улыбка освобождения, освобождения из уз страстей и пороков, застыла на её бледных губах. Она довольна, она свободна. Стоило прожить восемьсот лет, что бы понять это, уходя.

Распахнулась дверь автомобиля и появилось лицо миловидной девушки лет двадцати пяти — ну, ты жива тут? — спросила она, улыбнувшись.

Татьяна вздрогнула и сначала запаниковала, но память услужливо подсказала — это Марго… — и вся длинная биография этой женщины пробежала перед её глазами в одно мгновение.

Таня не придумала ничего лучшего, как потянуться на сиденье и зевнуть — эх, Маргоша, как хорошо быть молодой… Хотя, кому я говорю? Ведьме с шестисотлетним стажем… — улыбнулась Татьяна и села — жрать хочу — вдруг, неожиданно, выдала она девушке в лицо.

Та отшатнулась в мнимом испуге и, не удержавшись, рассмеялась — получилось, Гретка, получилось, как всегда — захлопала она в ладоши — узнаю змеюку подколодную. Пошли, наши волнуются.

— И чего, так радоваться, что в первый раз что ли?

Девушка ничего не ответила, но спрятав глаза, повернулась к ней спиной и пошла к костру.

За долгим ужином, уже ужином, обед проспали все, разговор у костра, крутился, конечно же, вокруг событий прошлой ночи. Строились разные предположения о посвящённом одиночке, что чуть не расстроил ритуал передачи тела. Одиночке, никто и не сомневался, что он был один, сумевшем подчинить себе кусок метеоритного железа. И, несомненно, он очень силён, в плане лунной магии, естественно. Но потихоньку этот разговор сошёл на «нет» и Эд принёс из автомобиля гитару и ещё вина.

Гитара, торжественно была передана Татьяне, а вино разлито по бокалам. Сама Таня, настоящая, не память Греты, довольно хорошо играла на гитаре, пела. Родители, в детстве, почти насильно отдали её в музыкальную школу. А потом ей и самой понравилось. Так что, гитара попала в нужные руки.

И Таня пела. Пела, душой отдаваясь песне. Все слушали, раскрыв рты, только что, слюна с губ не падала.

— Гретка… — протянула в паузе между песнями Бета, самая молодая из адептов ЛУНЫ, это её, всего лишь, вторая жизнь — ты так поёшь, что плакать хочется.

— Просто у этого тела, и голос, и слух не в пример лучше, чем у прошлого, но и оно, когда-то, пело замечательно — усмехнулся Витал.

… Витал Дастэн — подсказала память — восемьсот лет. Некогда, лет триста назад, был мужем Греты… Дважды…

Татьяна усмехнулась и промолчала. Спела ещё несколько песен и потом, просто, молча, стала смотреть на огонь, тихо перебирая пальчиками струны.

Эд хлебнул вина, и его потянуло на философию.

Вот тут и вставила, не удержавшись, Татьяна, свою реплику о сволочах, прикрыв её, не очень злым хохотком.

Потом поспорили ещё немного, о том, о сём, и потянулись к машине за спальниками. Расстелили туристические матрасы-кариматы вокруг костра, бросили спальники и, завернувшись в них, затихли.

В институте Татьяна появилась, только через день. Отсыпалась и приводила мысли в порядок. Не избежав крика, слёз и ругани родителей, конечно.

На первой же паре к ней подсел Сергей и, как бы, между прочим, спросил — вернулась.

Таня пристально посмотрела на него — ты смог подчинить Хатугу Марка?

— Хатугу? — переспросил удивлённо он.

— Хатуга, ритуальный кинжал из метеоритного железа, напитан магией Луны — пояснила Татьяна.

— Это, ножик-то говорящий? — догадался Серёжка, расплываясь в улыбке — ага, он первый, заговорил со мной.

— Интересно… Ладно, тихо, после пар расскажешь.

— В кафе? — снова усмехнулся парень, предполагая отрицательный ответ.

— Да, и спасибо тебе за помощь. Если бы не ты…

–Эй, там, вы долго будете шептаться? — раздался грозный окрик преподавателя в их адрес.

Ребята затихли. С этим стариканом спорить не рекомендовалось, фиг потом зачёт получишь, уже не говоря о сдаче экзамена.

Весь день они ходили рука об руку. Друзья-студенты над ними весело подтрунивали, но оба, просто улыбались.

— Ни фига себе — шептались девчонки однокурсницы — наша-то недотрога… А Серёжка… Не, и я бы не против замутить с ним — говорила одна — но он нищеброд совсем. Только кулаками и махать. А если ему последние мозги отшибут?… Дура, ты не видишь? — шептала восторженно и мечтательно другая — тут любовь… Да, ладно, Серый бабла немерено срубил — усмехалась зло третья — я сама слышала, он чемпионат какой-то выиграл. Просто, наша недотрога, вовремя подсуетилась.

Были злые завистники и среди парней, наверное, но в основном, парни молча подавали руку и от души жали в ответ.

У мужиков это проще, кто успел, тот и обозначил. Тут даже заяц становиться тигром, защищая свою самку. Даже в наше неправильное время. Или умирает, пусть иногда и морально. Но моральная смерть, говорят, гораздо страшнее физической. После неё не воскресают. Да, живут, но душой не воскресают. Никогда.

А бороться и драться, Сергей, готов был со всем миром, лишь бы эта девушка была рядом.

Таня? Она, пока, вообще не понимала, что происходит. Этот неказистый парень рядом и, она спокойна, ей комфортно и легко с ним. Она чувствует, что сможет спрятаться за его спиной, что будет в безопасности всегда и везде. Уже испытала. Он смог подчинить магическое железо. И она сама готова подчиниться ему. Доверить ему все свои секреты, и была уверена, что они и умрут с ним. Да, чувствовала, что готова доверить ему, даже жизнь. Разве что, особых секретов у неё и не было, а жизнь… Разве что… Вот, только…

И эти два слова сдерживали… Из врождённой осторожности… и память Греты подсказывала — не торопись, девочка. Всё ещё впереди. Кинуться в омут просто, а вот, выплыть, это надо постараться.

В кафе, после пар, пока Серёжка заказывал сок и пирожные, память многовековой женщины подсказала ей идиотский вариант. Идиотский, так охарактеризовала его сама Татьяна. Но в этом, что-то было. И Таня, улыбнувшись, решила проверить опыт предков.

Серёжка упал задом на пластиковый стул напротив, принеся поднос со сладостями. Поднял бокал с соком, и шутливо отсалютовав — мол, за тебя — отпил.

— Замуж возьмёшь? После всего, что было? — спросила она его в лоб.

Сергей от неожиданности раздавил стекло в кулаке. Порезался. Стекло бокала посыпалось на стол, а кровь и сок потекли по локтю, пятная белую скатерть стола.

Подбежали официантки, засуетились другие посетители, захныкали дети.

Татьяна поднялась.

Но Сергей уже взял себя в руки, зажимая в кулаке салфетку, поданную девушкой-официанткой.

— А ты готова, ведьма? — спросил он, в свою очередь.

… — Не прокатило — пискнула память Греты — ой…

Но Татьяна, зло ответила — готова.

— Тогда, возьму — ответил он, как мог спокойнее. Но губы, всё равно дрожали.

— Пожалеешь — помимо своей воли прошептала девушка.

— Вряд ли — ответил он без улыбки — скорее ты. И передай остальным, пусть рисуют седьмой луч. Или я нарисую его сам, за их счёт.

— Значит, ты посвящённый, Эд прав — устало опустилась на своё место Татьяна.

— Не знаю, посвящённый или нет — ответил Сергей отстранённо и нейтрально — но после того, что произошло, я их, гадов-сатанистов, достану. Если бы не кинжал, я бы их порвал прямо там, у подножия горы.

— Так, ты ничего не понял? — удивилась Таня.

— Я должен, что-то понять? — вскинулся парень, прогремев на всю кафешку — девушке, которую я люблю, какой-то престарелый ловелас, целует ручки, а потом замахивается кинжалом… и я должен, что-то понять?

— Серёжа, оглянись — выставила, с улыбкой, вперёд ладошки Татьяна, но, глаза не излучали веселья — давай поговорим в другом месте.

Сергей огляделся и вымученно рассмеялся — точно, это место не для семейных сцен.

Поднялся — пошли — скомандовал он.

— Как скажешь, будущий муж — покаянно опустила глаза Татьяна, скрывая улыбку и накатившее веселье.

— А за скатерть — выпятив губу, спросила тоненькая официантка — кто платить будет? И за бокал?

Сергей положил на стол, последнюю, имевшуюся в кармане, тысячную купюру и, уцепив за руку Татьяну, выволок её из кафе.

— Поехали ко мне — рассмеялась девушка, оказавшись на тротуаре среди снующих, туда-сюда, людей — с родителями познакомлю. Будущий муж. Или ты берёшь свои слова обратно?

— Я-а? А фиг вам, и хрен им всем, ты моя.

Девушка взмахнула рукой, и тут же подкатил шикарный «Кадиллак».

— Госпожа, Бретан — склонился в поясе выскочивший водитель — прошу.

— Лёня — высокомерно проговорила, обращаясь к водителю и бывшему секретарю Греты, Татьяна — я теперь Татьяна, Татьяна Ларина, не забывай.

— Да — склонил, тот почтительно голову и открыл перед девушкой и Сергеем двери.

— Давай — подпихнула Татьяна опешившего друга — залезай, поговорим.

Сергей осторожно забрался в машину, следом на просторное заднее сиденье вспорхнула и Таня.

Водитель закрыл дверь и, обежав машину, разместился за рулём.

— Сначала на Пушкинскую — приказным тоном отдала она распоряжение Леониду — а пока едем, рассказывай.

Бывший секретарь осторожно влил «Кадиллак» в поток машин на дороге и, кинув взгляд в зеркало заднего вида, коротко рассказал, о том, что происходит в особняке Греты Бретан.

— Ваши родственники уже все собрались, я передал им документы, как вы и приказали. Самуил Аронович зачитал завещание и уладил всё с правоохранителями. Слишком много на вашем теле повреждений. Похороны завтра в двенадцать, на «Центральном». Вашему внуку, я оказался не нужен, но я оставил при нём своего человека. На этом всё.

— Понятно. Жить будешь на Пушкинской, или сними себе что-нибудь, но будь всегда на связи. И замени машину на что-нибудь скромнее. Не надо, так светить меня.

— Понял, Татьяна Георгиевна. Квартиру я лучше сниму, а машину уже приобрёл, ожидал вашего распоряжения.

— Ну, и отлично. Жене скажи, что нашёл новую работу и купи себе, наконец, трудовую книжку. На всякий случай. Сейчас у меня нет таких возможностей, что были у Греты. В случае чего, я не смогу прикрыть тебя.

— Да, госпожа Бре… Татьяна Георгиевна — снова поправился он — ваш дом, Татьяна Георгиевна.

— Спасибо Лёня, на сегодня свободен. Дверь открывать не надо, мы сами.

Татьяна показывала, выпучившему глаза Сергею, свою «скромную» квартирку, на втором этаже монументального здания в центре города. Ну, как «скромненькую», весь второй этаж, четырёхэтажного дома, Сталинской постройки. Потолок в позолоченной лепнине, пол, новый паркет, ещё пахнущий лаком. На окнах тяжёлые тёмно-синие драпировки. Но вот мебели, почти нет, только самое необходимое на кухне и в одной из многочисленных спален.

— Не успела, Грета — улыбнулась Татьяна, поведя рукой по голым комнатам — не ожидала, что костлявая явится за ней, немного раньше, чем она рассчитывала. А теперь, закрой рот, Серёжа, и пошли пить чай, мне многое тебе нужно рассказать. Потом поедем знакомиться с родителями. С моими настоящими, мамой, папой и братиком. Если ты, конечно, не передумаешь, после того, как всё узнаешь.

… Очень давно — рассказывала Татьяна, сжимая в ладонях чашку с остывающим чаем, прикрыв глаза и окунувшись в чужую память — восемьсот лет назад, жила была девочка. Звали её Грета. Её многочисленная семья, простые ремесленники, гончары. Держали гончарную лавку. Доход не большой, но стабильный. Не голодали, не бедствовали, но и не богатели. Ей тогда было четырнадцать лет, самое время для замужества. И родители нашли ей суженого. Сына, ремесленника по соседству, портного от бога. Гастона Дастена. Витал его сын, один из нас, девяти. Грета и Витал знали друг друга с детства, были дружны, потому, даже обрадовались, такому решению родителей. Но до свадьбы дело не дошло. Витала забрали в солдаты. Средневековые бароны постоянно воевали, то с друг с другом, то с соседними странами, объединяясь под флагами своего короля. Это не суть важно, сейчас. Кончилась война, и Витал не вернулся в городок. Все посчитали его погибшим, оплакали и даже соорудили небольшой склеп, на местном погосте.

Естественно, в тот же год Грету выдали замуж. За младшего брата Витала, Этана. Но не получилась у неё семьи. Она не смогла родить мужу ребёнка, тот стал пить и бить её в пьяном угаре. И однажды забил до смерти. Нет не так, он ударил её вот этим кинжалом.

Татьяна достала, из-под блузки, тонкой работы старинный клинок в кожаных, отделанных серебром, ножнах и положила перед собой на стол — где он его взял, Грета не знала.

Это её «Танагер», её друг и спаситель. Теперь, мой.

Но Грета, не сразу умерла, она промучилась до полуночи, валяясь в грязи, во дворике их дома. Иногда, выплывая из беспамятства, глядела, сквозь слёзы и боль, на полную луну и молилась, держась за рукоять кинжала, который, так и не смогла выдернуть.

Но вот смерть явилась и за ней. И Гретта, изо всех оставшихся сил рванула из своей груди кинжал, вырвала, не заметив боли, и кинула в неё, обвиняя, что та очень долго шла. Клинок попал в богиню. Конечно, он не причинил ей вреда, но очень развеселил, и та подарила ей жизнь, навечно вложив в её голову заклинание. Одно из девяти. Естественно, не в убыток себе любимой. Новая жизнь, чужая смерть… А также знания. Много знаний. Нас, всего девять. По количеству клинков. Но на пентаграмме шесть лучей. Потому, для проведения ритуала все не собираются. Заклинаний девять, но хватает и шести. А тот обряд, что видел ты, это обряд обмена телами. Но Грета провела его по своему, нанеся на моё тело древние руны.

Таня подняла глаза на Сергея. Тот заворожённо слушал её рассказ, боясь пошевелиться.

— Надеюсь, ты понимаешь Серёжа, что вмешавшись в ритуал, ты не спас меня. Но что-то нарушил, я не понимаю. Настоящая Грета, успела, как и хотела, добровольно передала мне свои знания и память. Она умерла свободной. Она устала жить.

— А, что было с Гретой дальше, с той, что жила давно — встрепенулся Сергей.

— Смерть забрала её мужа. А Грета, долго болела, но её выходили родные. Да и смерть ей не грозила, Богиня ушла, оставив жизнь. Ей и досталась, по наследству, лавка готового белья мужа, что подарил им на свадьбу его отец. Об остальных я расскажу потом. Перевари пока это — улыбнулась девушка.

— А ты, правда, не Грета? — спросил с сомнением Сергей.

— А это так важно? — ответила вопросом на вопрос Татьяна — ты уж определись, а потом замуж зови. Или Я, или восьмисот летняя старуха-ведьма. Хотя, это уже спорно, даже для меня. Я продолжение Греты. Она начало меня.

— Я выбираю тебя… Я знаю, мне подсказывает мой говорящий нож, что если бы это была Грета, у неё не было бы твоей памяти. Ты моя Татьяна Ларина… И я вас люблю, чего же боле…

— Ты, так просто говоришь, что любишь, что закладывается уверенность, что не в первый раз, ну, и не в последний.

— Нет, не в первый — Сергей, немного побледнел — я столько раз говорил тебе это мысленно, что… Что… Что…

— Что уже привык — снова развеселилась девушка.

— Ну… ну…

— Понятно, затык речи, не проворот языка, сводка рота — расхохоталась Татьяна — я пошутила, насчёт замужества, расслабься.

— Зато, я не щучу — ответил Сергей — я поверил тебе…

Сергей поднялся — вот, я дурак…

И, молча, направился в сторону входной двери.

— Серёжа — донеслось ему в спину — я, правда, согласна, не слушай меня. Это мой характер, такой… прости.

Девушка, и в самом деле, испугалась, что вот, сейчас, он уйдёт, уйдёт навсегда. И она перестанет ловить на парах его влюблённый взгляд. Он станет чужим, совсем чужим. А потом, найдётся какая-нибудь Ритка, или Машка…

— Не-ет — взвыло всё внутри неё — не-ет — он мой и только мой… Я первая обратила на него внимания и… И давно уже.

Сергей резко развернулся. В глазах Татьяны сверкнули слёзы — прости меня — прошептала она снова.

Поцелуй длился, наверное, вечность. Были исцелованы, губы, глаза, шея, руки, каждый пальчик девушки… Может быть не очень опытно, в первый раз… Но… На этом всё и закончилось. Сергей первым взял себя в руки.

— Поехали, к моим. С этого дня, я тебя ни на шаг не отпущу. Мама будет рада.

Раскрасневшаяся девушка не нашла в себе сил на большее, чем, лишь, только, на то, что бы кивнуть.

Уже в маршрутке оба пришли в себя. Появились силы шутить.

— Интересно, какие рожи будут, у наших, на курсе, когда я скажу, что выхожу за тебя замуж — улыбнулась Татьяна.

Сергей расхохотался, представив — первая красавица, умница, отличница и рядом троечник, неудачник, так думают многие — этого, конечно, он не озвучил. Но и без слов, всё было понятно.

— Так бывает. Так и случилось — проговорив, кивнул он головой.

— А драки, свои, ты бросишь — уже, ещё не ставши женой, поставила условие Таня.

Сергей выразительно посмотрел ей в лицо.

— Я дам тебе знания и сам всё поймёшь — ответила Татьяна.

— Ну, тады, ой — улыбнулся парень.

— Дурак — ласково выговорила она.

— Ну, наконец-то — расплылась в улыбке мать, со сна растрёпанная и помятая — ты извини меня, дочка, я только встала… с дежурства.

— Мама на скорой, фельдшером, работает — пояснил Сергей.

— Ой, да вы проходите — засуетилась женщина, открыв двери — вот я, в дверях вас держу. И Серёжа, тоже, хоть бы предупредил, что невесту приведёшь. А то с порога. Жена, и всё тут.

— Мам, да всё нормально — успокоил мать Серёжка, проходя и втягивая внутрь девушку — я, только сейчас сделал Тане предложение. Сам не ожидал. А Таня согласилась.

Мама счастливо кивнула и убежала внутрь квартиры.

Ничего необычного, обычная двушка, в обычной пятиэтажке. Обычная мебель, девяностых, расхлябанных годов. Потёртый ковер, поверх скрипучего пола, диван, стенка, не первой свежести шторы, но чистые стиранные, пахнущие стиральным порошком. Стол полированный раздвижной, без скатерти, с вазой, без цветов посредине, но хрустальной. Обои свежие, белёный потолок.

— Это моя, так сказать, комната. Ну, ещё и общая. Там — он показал рукой, на дверь, где скрылась мама — мамы и сестры. Ларке четырнадцать, совсем отбилась от рук. Что хочет, то и делает. Приходит, темно и уходит, темно. В училище учится, в медицинском. Отца нет, ушёл несколько лет назад, задолбали мы его. Ты прости Тань, что я всё это тебе рассказываю, но… Но я всё сделаю… Сделаю…

— Опять затык речи? — рассмеялась Татьяна — да не бери в голову, у нас не лучше. Разве, только, трёшка, и отец дома, да братишка, ещё маленький, девять всего. Но, правда, у меня своя комната. А у нас, с тобой, хоромы на Пушкинской — прошептала она — и счета Греты, по всему миру, прорвёмся.

Сергей неопределённо кивнул, но всё же ответил — поверь, я всё сделаю, что бы ты, и мои дети, были счастливы и не нуждались.

— Верю, Серёжка — прошептала она, так, как появилась из дверей комнаты мама Сергея, причёсанная, и почти в новом, красивом платье. Наверное, лучшем, что висели в шкафу.

— Ну, что же вы стоите? — воскликнула она — присаживайтесь, а я сейчас… Приготовлю, чего-нибудь.

— Может, твоих позовём — робко спросил Сергей у Татьяны — вы же через два дома…

— А, давай — воодушевлённо вскинула она глаза — отец, как раз сегодня выходной устроил себе, простыл немного, а мама, должна уже быть дома, шесть скоро. Я, щас, позвоню. На, это теперь твоя карта, закажи что-нибудь, для праздника — протянула он ему золотую карту одного из банков — код четыре три, четыре один. Запомни.

Сергей, снова, выразительно поглядел на будущую жену.

— Да, ладно, тебе — укоризненно вернула она ему взгляд — это деньги Греты, теперь наши. Муж!!! Раз уж мы вместе, давай, не будем… А там много, неприлично много, я проверяла. И у нас ещё счетов, чёртова гора. Но все они на моё имя. Да, кстати, хоромы на Пушкинской, теперь это твоя головная боль, коммуналка там, свет, вода…

Татьяна ткнула пальчиком в экран своего «Айфона» и поднесла телефон к уху. Отошла от обескураженного парня.

— Пап, это я — весело проговорила она в трубку — я замуж выхожу, и мы с Сергеем, ждём вас у них дома, через час.

Татьяна назвала адрес и прилипла ухом к телефону, не переставая улыбаться.

— Уф — наконец-то выдохнула она, опуская телефон — такого я от родителя ещё не слышала, но прийти обещали.

— А что мы скажем родителям — повертел он в руках карту — откуда столько?

— Ты спросил, ты и выкручивайся — отмахнулась Татьяна — а я пойду, твоей маме помогу.

— Пошли — вздохнул Серёжка — спрошу, что надо.

Через пять минут, Сергей убежал в магазин с длинным списком в руке. Мама, даже о деньгах не успела спросить, как он испарился. И пришлось отдуваться Татьяне.

— Виктория Павловна — выкручивалась, как могла девушка — деньги у меня и Сергея есть. Мы копили, а Серёже ещё и чемпионские скинули. А ещё, он две драки выиграл. За которые платят. Я разрешила. На свадьбу хватит. Но больше он драться не будет. Серёжа слово дал.

Мама Сергея лишь покачала головой, но о деньгах больше не спрашивала. А говорили о повседневных мелочах и чего бы такого приготовить, раз родители придут.

2

Серёжка притопал, нагруженный, как верблюд пакетами. Но стол, всё равно не успели приготовить. И потому, едва появившись, Георгий Григорьевич и Людмила Антоновна, сходу принялись помогать, кидая не дружественные взгляды на дочь. Правда, тепло и крепко отец пожал руку Сергею, а мама обняла его и расцеловала.

Татьяна, лишь хихикала, ловя их взгляды.

Но вот, стол в большой комнате был готов. Все расселись, только отец остался стоять. Он поднял рюмку с коньяком, который чудесным образом появился на столе. Георгий Григорьевич, водрузил рядом с бутылкой «Шампанского», пока в комнате никого не было.

— Значит так… Как самый старший мужчина я и начну… ммм… ай, ладно, за знакомство, не свадьба ещё. А ты — посмотрел он на дочь — что бы это было в последний раз, замуж собралась, а нам ни слова. Ремня бы тебе и в угол. Да, вижу, Сергей против будет.

Улыбки на губах женщин сгладили некоторую напряжённость за столом. За нас, обвёл он взглядом жену и Викторию Павловну. За них — кивнул он на детей — рано.

Появилась, вернее, прискакала и сестра Сергея, Лариса. Ворвалась в комнату, как вихрь, и застыла в дверях.

Все, как по команде, посмотрели на девочку. Невысокая, в мать. Разноцветные волосы, красные, голубые, синие плети, до плеч. Красивая. Прямой, нос, правильные, чуть припухлые губы, широкие голубые глаза, длинные ресницы. Полное отсутствие косметики. Это конечно в первую очередь заметили женщины. Джинсовая серая куртка, на тонком меху, по случаю осени и рваные на коленях джинсы. Сквозь дыры, которых, выглядывают худые коленки.

— Лара — строго проговорила мать — мой руки и к столу.

Та молча кивнула и скрылась в коротком коридорчике между кухней и комнатой, где и располагались двери ванной комнаты и туалета.

— Извините — поднялась мама Сергея — это моя дочь, Лариса. Сестра Серёжи.

И пошла за скрывшейся дочерью.

— Ты бы хоть поздоровалась — выговаривала ей мама, тихо, но все слышали.

— Кто это? — не ответив, но так же тихо, спросила девочка, сиплым простуженным голосом.

— Серёжа невесту привёл, и её родители пришли знакомиться — ответила женщина — только, прошу тебя, не выдёргивайся, хоть сегодня.

— Вот ещё — фыркнула девчонка и щёлкнула замком ванной комнаты.

Вернувшись в комнату, Виктория Павловна виновато развела руками — совсем нет с ней сладу. Возраст… С горем пополам в медучилище устроила, ей четырнадцать, через месяц будет пятнадцать, в школу отдали в шесть. Так отец настоял и договорился. А теперь вот, думаю, рано в школу отдали. Пусть бы ещё годик со мной побыла… Может быть… Впрочем, ладно, извините, ещё раз.

— Вика — улыбнулась Людмила Антоновна — не надо извиняться. Дети есть дети. У нас вон замуж собралась, двадцать лет. Не ребёнок уже. А три дня назад пропала и хоть бы позвонила. Две ночи дома не ночевала. Мы чуть с ума не сошли. Все больницы и морги обзвонили. Теперь-то хоть понятно, с кем была и укоризненно поглядела на Сергея.

Сергей, отодвинув стул, встал, прикрыл глаза и, как в омут бросился — мы с Таней квартиру купили, на Пушкинской. Вот — достал он из кармана золотую карту Греты Бретан — по почте пришла, наверное, от отца, обратного адреса не было, только имя, благотворительный фонд Греты Бретан, хотели вам сюрприз сделать.

— От отца? — обессиленно прислонилась к стене Виктория Павловна — он же в Израиле, или в Германии… Не знаю точно… Ни звонка, ни письма за шесть лет…

— Грета Бретан — задумался Георгий Григорьевич — где-то я слышал это имя… А, да… Благотворительный фонд «Бретан». Его филиал есть в нашем городе. Похоже, тебе, Сергей, несказанно повезло. Это ежегодная лотерея фонда. И сколько, если не секрет.

— Это важно? — переспросил парень, пожав плечами — на квартиру хватило и на свадьбу хватит. Может, ещё машину купим и нам, всем, поможем.

Теперь, Виктория Павловна перевела взгляд на Татьяну.

Та скромно улыбнулась — это Серёжины деньги — и он просил пока не говорить, вот я немного и насочиняла.

— А я видела, как вы утром в кафе ругались — показалась в дверях худенькая фигурка Ларисы — назаказывали вкусностей, а сами свалили. Но мы с подругой справились — хихикнула она — а ещё вы сели в такой шикарный авто, шофёр вам двери открывал и уехали. Я подумала, что мой брат, нашёл богатенькую тётеньку и теперь шикует, возит подружку из института.

Таня потупила взгляд — Серёжа мне предложение сделал, и мы никак не могли договориться, как вам сказать, и о деньгах, и о квартире. Вот, и покричали немного… сегодня… в кафе. Только не подумайте, что я замуж из-за денег выхожу — гордо вскинула она голову.

— Вслух, точно, никто не скажет — уколола Татьяну Лариса, с милой улыбкой на лице.

— Хлорка, в глаз дам, если не заткнёшься — прошипел Сергей, устремив на неё полный растерянности взгляд.

Та спряталась за плечом мамы.

— Ну что ж — подвёл итог отец, спугнув повисшую, было, в комнате тишину — хоть, что-то стало понятно с вами. Подготовились… — усмехнулся он — заявление-то уже подали?

— Нет, завтра после пар — ответил так и стоящий, как оловянный солдатик, Сергей — можем и сейчас, прямо при вас, по интернету.

— Подавайте — приказал он, всё ещё с усмешкой на губах — прямо при нас. И поехали смотреть квартиру. Время ещё не позднее. Интересно же. Как вы, Люда, Вика, Лариса? Поедем?

— Поехали — снова хихикнуло за спиной Виктории Павловны.

Сергей на негнущихся ногах отошёл от стола к окну и трясущимися руками взял, лежащий на низком столике, ноутбук.

Родители ходили по бескрайней квартире на Пушкинской. Отец Татьяны мрачнее тучи, мамы испуганно. Только Лариска носилась из комнаты в комнату, поднимая ветер.

— Это сколько же, это стоит? — наконец выдал отец, устремив взгляд на Сергея.

— Много, папа, очень много — ответила за жениха Таня — мы рассчитываем на троих, как минимум, детей. И ещё, Серёжа хочет купить кафе рядом, или ресторан. А я хочу быть принцессой. И что бы вы с мамами больше не нуждались. А в квартиру вложились по полной, вдруг опять, какая-нибудь фигня в нашей стране.

— С дальним прицелом, значит — кивнул он головой — ну-ну… А не слипнется от всего этого?

— Не слипнется — улыбнулся Сергей — я оформил эти хоромы на Таню, подарок, к свадьбе. У меня, точно, не слипнется.

Татьяна расхохоталась — до сегодняшнего дня не слипалось, папа. Думаю не слипнется и в будущем.

— А ты расчётлива, дочка. Не в мать.

— Расчёт, тут не при чём — сдвинула брови, нахмурившись, девушка — я люблю Сергея с первого курса, а он только на третьем обратил на меня внимания. И сделал предложение.

Сергей удивлённо посмотрел на невесту.

— Да, и не смотри так — по щеке Татьяны, пробежала слезинка — дурак — прошептала она и отвернулась.

Сергей неумело обнял Татьяну и, слегка стесняясь родителей, нежно поцеловал её в нос.

— Вот это да! — подскочила Лариска — а можно я тоже здесь буду жить? Вот, в училище обзавидуются.

Таня повернула голову к девочке — можно, выбирай любую комнату. Обставишь сама, Серёжа поможет и я.

— А мама — возразил Сергей — она же одна останется.

— А мама с нами, должен же кто-то убирать всё это… Ой — прикрыв рот ладошкой, чуть присела девчонка, поняв, что ляпнула, что-то не то.

— Ты предлагаешь мне место прислуги? — пряча смех, спросила Виктория Павловна.

Девочка покраснела — мам, я не то хотела сказать. Давай, я буду всё это убирать и мыть. А ты будешь, только, на своей «скорой», людей лечить. А потом отдыхать.

— Ладно — махнула рукой мама и направилась за позвавшей её Людмилой Антоновной, отыскавшей, наконец, не скромных размеров, кухню.

Позвонили в дверь, Сергей пошёл открывать. На пороге стоял Леонид. Серёжа посторонился и тот молча прошёл в квартиру.

— Участковый к вам, Сергей Владимирович. Консьержка вызвала, вы не отметились у неё, как собственники — отчитался он — вот документы. И я поприсутствую, если вы не против.

— Проходите — кивнул Сергей — Таня там, в зале.

Тот, как и Сергей, кивнув, прошёл внутрь.

— Татьяна Георгиевна — отрапортовал он, войдя в зал, и отыскал глазами свою хозяйку — к вам участковый. Вы не зарегистрировались у него, как собственник. И у консьержа не отметились. Но я всё сделал, вот документы.

— Спасибо, Леонид — улыбнулась ему Татьяна, принимая пухлый запечатанный пакет — проходи, знакомься… Это мой папа, Георгий Григорьевич — показала она глазами на отца, мамы где-то, там, по моему, на кухне. Это сестра Сергея, Лариса — перевела она взгляд на девочку — а это — представила Татьяна Леонида — наш риэлтор, Леонид, помогал нам в приобретении квартиры.

Мужчины пожали друг другу руки, а девочке, Лёня, просто, подмигнул.

Девчонка смутилась и чуть-чуть испугалась.

И Татьяна знала почему. Несколько дней назад, этот человек забирал всю их подростковую компанию из детской комнаты полиции и развозил по домам. Они разбили витрину магазина, устроив драку с другой такой же компанией. Естественно в слегка нетрезвом виде. Но этот человек в отличном и строгом костюме, заплатил за всё и за всех. И теперь она сообразила, кто платил. Конечно же, Серёжка. И маме не сказал. Классный у неё брат.

Не замедлил со своим появлением и участковый. Толстый одышливый мужик, с плутоватыми глазами. Он, по хозяйски, прошёл в зал, даже не кивнув, открывшему ему Сергею. Не представился, ни удостоверение не показал.

И встретил его в зале Леонид, заступив дорогу.

Участковый растерялся и остановился. Вытащил грязный платок и отёр, совсем не вспотевший лоб.

— Ты понял? — прямо глядя участковому в глаза спросил он — куда и к кому пришёл?

— Э-э, Леонид Иванович, по документам… Студентка какая-то…

— Пошёл вон — ровным голосом проговорил Леонид — ещё раз, такое себе позволишь, пойдёшь с Равшанами улицы мести.

— Нет, нет — развеселилась Татьяна — пусть представится, интересно же, что у нас тут за участковый. Элитный дом, центральный район. И это…. — сморщила она нос, как будто понюхала что-то нехорошее — в погонах.

И произнесено это было таким властным, но насмешливым тоном, что и отец не узнал свою дочь. А Лара, вообще выпучила глаза.

Разве что, Сергей, стоял в сторонке и откровенно, издевательски, посмеивался.

Вот теперь участковый, на самом деле взмок, но в панике запихал свой платок в карман и отёрся рукавом.

— Простите — проблеял он — простите, Леонид Иванович. Простите Татьяна Георгиевна. Я… Вот… Не знал я… Это… Я пойду?

— Иди — разрешил Леонид — но впредь, помни, кто ты, и кто тебе платит за спокойствие, за твоё небедное спокойствие.

Тот низко раскланявшись, задом, семеня, выскочил из зала, а потом и из квартиры.

— Извините, Татьяна Георгиевна — склонил голову перед девушкой Леонид — такое больше не повторится. Я оставлю вас, есть ещё дела.

— Да, конечно — с улыбкой отпустила его Таня, но в этой улыбке было столько силы и уверенности в себе, что рядом стоящие отец и Лара, просто выпали в осадок.

Леонид ушёл, а Лариска, с обожанием глядя на Татьяну, попросила — научи меня так же, а… Блинн…Прикольно…

— Эх, Лариса, если бы твой брат — горестно и одновременно насмешливо вздохнула Таня — не платил Леониду столько денег, нас бы сразу в грязь втоптали. А он, ещё и помог, финансово, конечно, вылечить его сына.

Георгий Григорьевич с неприязнью посмотрел на Сергея — а твои деньги изменили мою дочь. Она не была такой раньше… Такой циничной.

— Это не цинизм, папа — вскинулась Татьяна — это жизнь. И если у человека появились деньги, то вот таким, как этот участковый, сразу надо его подоить, растоптать своей властью, унизить. Но для этого и существуют, такие, как Леонид. Со связями и обязанными тому, кто помог.

— И давно у вас деньги? — усмехнулся отец — что вы обросли такими связями.

— Недавно, пару месяцев всего, но и этого оказалось достаточно, что бы понять. Что, имея деньги, нужно ещё и платить. И Серёжа это понял, когда Лёня обратился к нему за помощью. В общем-то, ни на что, не надеясь.

— Ну-ну — покивал головой отец — нам пора. Мать — крикнул он в глубину квартиры — уходим.

— Ну уж, фиг — вырос перед ним Сергей с улыбкой от уха до уха — тестя, я так просто, не отпущу. Пусть вы и с неприязнью отнеслись ко мне, но пока не напьёмся и не помиримся… ну, я не знаю… А Таня, навсегда моя. Четвёртого ноября свадьба, а потом, все вместе, махнём на юг. Можно в Крым, Турцию, или Гоа, по вашему выбору. И я хочу, что бы вы помогли нам с рестораном.

— Гоа, Гоа — закричала восторженно Лариса — говорят, там такие мулаты — закатила она глаза, исподволь, наблюдая за появившейся матерью.

И расхохоталась, сама, своей шутке.

— Я дам тебе, вот, мулаты — улыбнулась Виктория Павловна — училище, хотя бы на тройки, закончи. А потом и о мулатах думай.

— Можно подумать, ты о них не думаешь — рассмеялась дрянная девчонка и убежала в глубину квартиры.

-Молодец, Серёжка — прошептала Татьяна в ухо хмельному жениху, когда проводили родителей, в просторном холле — папу обломал, думала, всё сложнее будет, а теперь спать. Только тебе я постелю вон, там, на диванчике, слишком уж от тебя несёт. И не ревнуй, не было у меня никого и не будет. Никогда. Кроме тебя.

— Серёжа — ворвалась в зал, с одиноким диванчиком у стены, Татьяна утром — на первую пару опоздаем, Никифор потом съест (доцент Никифоров отличался очень злой памятью и не переваривал, когда пропускали его семинары).

Сергей подскочил, как ужаленный и заметался, подбирая с пола джинсы, носки, рубашку. Быстро всё это натянул и метнулся в ванную комнату, но она оказалась занятой. Постоял с минуту, соображая и приходя в себя. Сообразил и поскакал во вторую, но в другой стороне квартиры.

Уже вылетая из подъезда, чуть не снесли улыбающегося Леонида.

— Леонид? — удивилась Татьяна.

Тот молча кивнул и повёл рукой в сторону припаркованного у парапета небольшого автомобиля. Явно нового, но не бросающегося в глаза роскошью цены.

— Спасибо — поблагодарила девушка — ты, как всегда, вовремя.

— Бутерброды, кола в машине — ответил он коротко.

— Ещё раз, спасибо — улыбнулась Таня — нас сегодня встречать не надо, займись обстановкой квартиры, мы с тобой уже говорили об этом. И, всё же, поприсутствуй на моих похоронах.

— Да, госпожа Бре… Татьяна Георгиевна — поправился он, осторожно прикрывая двери автомобиля.

— Как голова? — спросила Татьяна, насмешливо глядя на друга.

— Брр — ответил Сергей, скривившись.

— Неудивительно, две бутылки виски с отцом высадили и третью начали — посмеялась она — но вот первый урок, пока едем, должен усвоить.

Девушка обняла Сергея за голову, прижав к своей груди, и приложилась губами к его макушке.

Парень сразу поплыл, на несколько минут затих в её объятиях. А когда поднял голову, то в глазах всё двоилось, появилась тошнота и слабость. Он откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Тошнота и слабость медленно проходили, но кавардак в голове остался.

— Пошли — потянула его за руку невеста из автомобиля — у нас пять минут.

И, пока бежали по бесконечным переходам института, говорила — дыши глубже, прости, не думала, что знания так тяжело укладываются. Сама-то я во сне их получила, но зато все, много. Почти сутки провалялась. А тебе чуть-чуть вложила. Проверила. Но зато, ты сам, теперь, сможешь восстанавливаться, прогоняя через себя энергию Луны. Её свет, силу Гекаты, богини лунного света.

Так, за руку, и втянула она Сергея в аудиторию, перед самым звонком, усадила, рядом, сунув ему в руку тетрадь и ручку, приготовленные, предусмотрительным Леонидом.

— Чего это с ним? — спросила сзади однокурсница, подозрительно глядя на обоих.

— Перебрал вчера с моим отцом — ответила шёпотом Татьяна — приходили знакомиться, я замуж выхожу за Серёжу. Свадьба четвёртого ноября.

— Ты? — удивилась та — за Сергея?

— Да, Светка, я, за Серёжу… Он замечательный… Квартиру уже купили.

У однокурсницы округлились глаза — но…

— Родители помогли — кивнула Татьяна — тихо, Никифор, пришёл — шикнула она, улыбнувшись.

Знала, что ко второй паре весь курс будет знать о том, что Ларина скоро станет Гойцберг.

За пару, Сергей окончательно пришёл в себя, обнаружив у себя в голове, что-то постороннее, не поддающееся, пока осмыслению. Но само собой постепенно рассасывающееся, занимая свободные ячейки памяти.

А в перерыве, опять чуть не впал в ступор от напора однокурсников, трясущих руку, хлопающих по плечам, от коротких поцелуев в щёки девушек. И все поздравляли и поздравляли. И не только его, но и Татьяну, которая крепко держалась за его руку.

А близкий круг друзей Сергея и Татьяны были приглашены в кафе. Татьяной, конечно, сам Сергей, как-то не догадался. Да и не то что бы, не догадался, просто все мысли были заняты тем, что ему открывалось. А открывалось ему нечто фантастическое, нет, скорее сказочное. Он мог… Теперь, мог управляться с магией Луны, мог в считанные минуты залечить любые раны на себе. Умел отключить боль, знал, что стал сильнее, быстрее, выносливее. Какой там бокс, сейчас это стало, просто не честно по отношению к сопернику. Права Таня — думал он, сидя на очередной паре — я сам всё понял.

Маленькая пирушка в кафе продлилась до самого вечера. А потом они тихонечко ускользнули, рассчитавшись естественно, оставив веселившихся от души друзей.

Но поехали не в свою квартиру, а к Татьяниным родителям, которые уже несколько раз звонили, спрашивали, где они и когда будут дома. Родители, ещё не полностью осознали, что дети их стали самостоятельными. И не только Татьянины. Они, даже, выделили им комнату.

Не стоит описывать их первую ночь, разве обмолвиться о том, что страсти кипели до самого утра, до самого окрика Людмилы Антоновны, что пора вставать и завтракать.

Но вышли они из своей комнаты, довольными и бодрыми.

И, всё же, кое-какие следы на их лицах остались, это смущение и любовь. А ещё не укрылось от Людмилы Антоновны, то, что Таня украдкой сунула в стиральную машину простынь. И только улыбнулась этому.

У подъезда их снова ждал Леонид. Он отчитался, что приобрёл всё, как и приказала госпожа Татьяна Георгиевна, но готово всё будет через два дня. Доставка, сборка, уборка. Отчитался о, том, как прошли похороны тела Греты Бретан. Тут всё скучно. Опустили тело в землю, поставили временный памятник, заказав монументальный. И ни слёз, ни охов. Особняк её дети решили продать, никто не хотел оставаться в России. Уже свернули деятельность её благотворительного фонда. Внуку, это оказалось не нужно. Рассчитали прислугу и охрану.

— Да уж, не очень-то любили родные Грету — вздохнула Татьяна и спохватилась — мало я им времени уделяла, всё бизнес, бизнес — добавила она.

Театрально отёрла пальчиком уголок глаза и встряхнулась.

— Лёня — посмотрела она в затылок своего слуги, крутящего руль — ты, как и прежде мой секретарь. Выведенные мной счета фонда… Один, двести сорок пятый, в твоём распоряжении, мне нужна команда, ты понимаешь, о чём я. Создай компанию, какую? Сам придумай. Меня не дёргай, только отчёты раз в неделю. Компанию оформляй на Сергея Гойцберг, моего мужа. Ты исполнительный директор. На этом, пока всё.

— Да, Татьяна Георгиевна — слегка склонил тот голову, не отвлекаясь от дороги.

— Нет, не всё — снова заговорила Татьяна — Сергей посвящённый, очень сильный лунный маг. Так что, от него у меня секретов нет.

— Я уже понял это, Татьяна Георгиевна, у него в рюкзачке Хатуга Марка, и я его чувствую. Слабый бы не смог подчинить Хатугу. Он и Марку-то не подчинялся до конца.

— Всё правильно, Леонид. Я не жалею, что обратила на тебя внимание.

— Спасибо. Но я так и не стал полноценным магом — огорчённо проговорил Леонид — не могу подчинить Карас, что вы мне подарили. А без него…

— Что ж, я тебя предупреждала, когда ты просил, дать тебе знания.

— Да, и всё равно спасибо. Приятно чувствовать себя причастным к чему-то большему, чем просто жить. И знания о лунной магии, хоть и не могу ими полноценно пользоваться, это… это, меняет всё мировоззрение.

Татьяна на это, лишь улыбнулась.

Сергей не мог дождаться окончания последней пары, он постоянно ёрзал и вздыхал. Ему не терпелось остаться наедине с Таней, прижать её к своей груди, расцеловать, окунуться в её волосы, утонуть в её глазах. Татьяна чувствовала то же самое, но сдерживала себя, бросая успокаивающие взгляды на друга. Потому, как только прозвенел звонок, они не сговариваясь, чуть ли не бегом понеслись к выходу, на ходу вызывая такси.

Но остаться вдвоём, им сегодня, не было суждено. На Пушкинской, в квартире, кипела работа. Заносили мебель, технику, распаковывали, собирали. Крутились женщины, подметая, подтирая. И Сергей с Татьяной, повесив носы, побрели к Лариным. По пути зашли в торговый центр, перекусить и побродить. Где их и вызвонила Лара.

— Серый, за мной какой-то мужик увязался, от самого училища прётся. Идёт, как в кино, прячется. Но я всё равно его заметила.

— Мы с Таней в торговом центре, рядом с домом на Пушкинской, а ты где?

— Недалеко, минут пять, подождите. Я быстро.

Сергей отнял от уха телефон — за Лоркой, какой-то хмырь увязался, идёт следом, на расстоянии. Минут через пять она сюда, к нам, прибежит, пошли к выходу — передал он невесте телефонный разговор с сестрой.

— Пошли… Я сейчас позвоню Леониду, может быть это его инициатива.

Разговор с Леонидом уложился в две фразы — Да моя, и за Денисом.

— Денис, это мой брат — пояснила Татьяна Сергею — мы вчера его не видели, был у бабушки — отключая громкую связь, по которой разговаривала с Леонидом.

Серёжка усмехнулся — тогда понятно… А за нами тоже?

— А зачем? — непритворно удивилась девушка — я одна могу разнести полгорода, а ночью, да при луне и весь город. Память Греты-то никуда не делась. И сила её, теперь моя. Я её чувствую. Она бурлит, требует выхода, и ночью я сброшу лишнее. А вечером, я дам тебе ещё знаний. И ты её тоже почувствуешь. Но только уже свою. Небольшую пока, но всё придёт, а я помогу и научу. Спасибо Грете и тебе. Грете за силу и память, тебе за то, что я сейчас здесь, и счастлива.

— Спасибо… Ну-у… И я… я тебя люблю… Я ведь тенью ходил за тобой последнее время. А подойти и признаться не решался. Какая ты… И кто я… Да ещё, рост этот, гадский. И, Тань, расскажи о круге.

— Нормальный у тебя рост, это я немного переросла тебя, за последний год. А на первом курсе, ты был, даже повыше меня. Ну, хорошо, расскажу о круге… Потом… Вон, Лариса скачет.

— Привет — подскакала Серёжкина сестрёнка.

— Привет — в голос ответили Сергей с Таней и рассмеялись.

— И где этот мужик? — спросил брат — пальцем покажи.

Лариса завертелась на месте, но телохранителя не нашла и растерянно пожала плечиками — был, Серый, я не вру.

— Знаем, что не врёшь — вмешалась в разговор Татьяна — но ты его не бойся, это теперь твой телохранитель.

— Зачем? — вытянула лицо Хлорка, как зовёт её брат.

— Затем, что так надо. Смирись — глухо проговорил Сергей.

— А ещё затем — снова высказалась Таня — что в прошлый раз, тебя могли отправить в детскую колонию, вместе с твоими друзьями.

Теперь вытянулось лицо у Сергея, но Татьяна вовремя на него шикнула и тот промолчал.

— А ещё… Перечислить всё, за что Серёже пришлось платить?

— Не надо — буркнула девчонка — я больше не хожу на тусовки. Только маме не говорите — подняла она умоляющие, глаза на невесту брата.

— Не скажем, но и ты, уж постарайся… — улыбнулась Татьяна — а теперь, можешь выбрать себе комнату у нас. Там, должен быть Леонид Иванович, ты видела его позавчера, расскажешь ему, как бы ты хотела её обставить, и, что тебе нужно. В пределах разумного, конечно. Дверь откроется на твою ладонь, допуск у тебя есть. Только консьержке скажи, кто ты и куда идёшь, она сверит со списком.

— Круто — аж подпрыгнула на месте девочка — я пойду?

— Давай, а мы позже придём, сначала к моим зайдём, надо вещи кое-какие собрать. И продуктов прикупить.

Девчонка ускакала, как и прискакала, вот не повезло телохранителю — усмехнулся про себя Сергей. Но спросил совсем другое — и, что я не знаю о сестре.

— Почти ничего, но я не расскажу, тебе так спокойнее будет. Скажу лишь то, что Грета собрала о моей семье всё, в том числе и о тебе, как о потенциальном муже. Уж, откуда это взял Леонид, я не знаю. Да и Грета не спрашивала. Информация есть и этого ей было достаточно. За нами следили, почти полгода. Сейчас досье уничтожено, его сама Грета уничтожила перед обрядом. Но я помню каждую строчку, каждое слово Леонида, в отчётах.

— Понятно — тихо откликнулся Сергей — а я знаю… с чего он взял, что я твой будущий муж. Как-то я рассказал тренеру, что бы накрутить себя перед боем, что нравится мне одна девчонка, зовут её Татьяна, и этот бой я посвящаю ей, поэтому не имею права проиграть. На этом чемпионате я стал первым. Кстати все последующие бои я посвящал тебе и ни одного не проиграл. Кроме последнего. Но он не в счёт.

— Почему?

— Потому, что за деньги. А знаешь, у меня была перспектива попасть в сборную. Но теперь… Я не знаю, что сказать тренеру, он на меня рассчитывал — перевёл на другую тему разговор Сергей — ведь бросить придётся.

— Можешь не бросать, но драться тебе, уже, стало неинтересно. А если… Как тебе такая идея, давай откроем спортивную школу, для детей, и что бы там была специализированая группа для детей инвалидов. Грета планировала это сделать, да, руки не дошли. Вот организует Леонид компанию, за счёт неё и откроем. И тренера своего позовёшь. Дать задание Лёне? — загорелась Татьяна.

— Подожди — расхохотался парень — ты и так грузанула его по самые уши. Пусть с этим разберётся, а пока, поехали к тебе, за вещами. На маршрутку или такси?

— Такси, конечно. Наездилась, на маршрутках выше крыши, что у нас денег, что ли нет.

— Тогда, надо до банкомата идти, налички совсем нет.

— Ну, так пошли — хмыкнула Таня и уцепила жениха под руку. Но вдруг остановилась и подняла глаза на будущего мужа — права есть?

— Нет, не успел, хотел пойти учиться, но денег не хватало заплатить.

— У меня есть, кстати, с собой. Давай в автосалон. Всё, или ничего.

— Вот теперь, я точно знаю, что ты Танька Ларина. Грета поручила бы это своему секретарю, зачем самой париться, или приказала бы возить себя — снова расхохотался Сергей.

Таня на несколько секунд зависла, переваривая его слова.

— Точно… — подтвердила она, глядя на Сергея и… рассмеялась, ткнув его кулачком в грудь — а то, и я стала сомневаться, кто я такая, всё в голове перепуталось.

Сняв немного наличных, вызвали такси и поехали в автосалон с «Европейцами». Долго ходили кругами среди сверкающих автомобилей, но так ничего и не выбрали и поехали в другой с «Японцами». Тут выбор был больше и есть на что посмотреть. И сразу им приглянулся небольшой внедорожник, почти новый. Пробег минимальный. И как раз для их зимы, где всегда гололёд, а снега наметает под полтора метра. Да и морозы бывают под тридцать, а то и под сорок.

И через час, осторожно пробирались по городу, к дому родителей Татьяны. Опыта вождения, кроме автошколы у Тани не было, так что, ехали медленно, терпеливо выслушивая нелестные реплики, в свой адрес, со стороны торопливых и нетерпеливых водителей.

Заехали, наконец, во двор дома и, с горем пополам, припарковались. Татьяна облегчённо откинулась на спинку своего сиденья. Её заметно потряхивало. Но длилось это недолго, она пропустила через себя толику лунной магии и успокоилась. Чего не скажешь о Сергее. Он так переволновался, следя за подругой, и за снующими вокруг машинами, что в животе ёкало. А потом скрутило спазмом желудок. И он согнулся, хватая ртом воздух, и держась за живот.

— Закрой глаза — подсказала Таня — освободи свою энергию, просто пожелай, чтобы она прошлась по тебе, восстанавливая всё, что неисправно работает. Давай, не тяни. Я дала тебе эти знания, пользуйся. Не бойся.

Сергей, преодолев спазм, закрыл глаза и мысленно заорал — а ну давай работай, скотина, какого хрена, тебя ещё и просить надо.

И неведомая сила толчком высвободилась, подбросила его на сиденье, так что натянулись ремни безопасности. Обожгла всё внутри, ударила в голову и погасила сознание.

Таня, с удивлением, смотрела на будущего мужа, от которого просто исходили потоки силы, пронизывая замкнутое пространство автомобиля. Его трясло и выгибало. И он явно был… Это слово, Таня, даже произнести боялась. И в памяти Греты такого не было, а она не знала, что делать и как помочь. Растерялась и испугалась. Но вот Сергей дёрнулся последний раз, обмяк и открыл глаза.

— Спасибо — бодрым и довольным голосом проговорил он — помогло. Только шибануло так, что я, как будто боковой пропустил и выключился. А ты чего такая?

— Я думала, ты — дрожащим голосом пролепетала суженая — ты… ты умер… Столько силы высвободилось, что… что… Ты и правда, великий маг. Маг луны. Адепт Гекаты.

— Да, брось… Просто я в первый раз это делал, и кажется, перестарался с пожеланием. Пошли, что ли, похвастаемся машиной.

Сергей потряс головой, потёр виски и снова поглядел на Татьяну — а знаешь, Тань, голова ясная, ясная, даже не привычно, как-то. Ладно, пошли. Нам ещё к моим заезжать, тоже вещи собрать, а потом за продуктами и на Пушкинскую. Там Хлорка голодная.

И, как в воду глядел, заверещал заполошно его телефон. Он специально поставил такой звонок на вызов сестры.

— Ну, где вы там? — раздался капризный голос сестры из трубки — все уже ушли, даже дядя Лёня. Я одна, боюсь в вашем стадионе. И есть хочу, то, что дядя Лёня оставил, я съела и ещё хочу. Темнеет на улице, и домой я не поеду, и денег нет. Тут через дорогу магазинчик, сходила бы.

— Поняли, Лара — ответил Сергей — приедем не скоро. Надо ещё к маме заехать. Деньги я тебе сейчас переведу, сходи, время семи ещё нет. И не бойся ничего, помни, тебя охраняют, пока нас рядом нет.

— Ага — захныкала девочка — тебе легко говорить, вас двое, а я одна. Ладно, кидай монетки, в магазин сгоняю. Бухла и курева куплю. Всё веселее будет — рассмеялась сестра и отключилась.

— Вот, язва — усмехнулся Сергей, глядя на Таню — развела, как последнего лоха. Придётся переводить, раз обещал. Здесь за углом терминал, был. Я быстро и выскочил из машины.

Татьяна не спеша вышла из автомобиля, обошла кругом, ткнула в кнопку брелока сигнализации, как учил менеджер в салоне. Машина рыкнула, мигнула и щёлкнула замками. Таня выдохнула, ещё раз обошла внедорожник и на всякий случай подёргала ручки дверей. Убедилась, что двери закрыты и не спеша пошла к своему подъезду. Но входить не стала, а позвонила отцу.

Он трубку взял сразу и сходу спросил — что случилось? Вы где?

— Пап, да всё нормально, спуститесь с мамой во двор, на пять минут, мы вам кое-что покажем.

— Что за загадки, доча?

— Пап, ну пожалуйста, я описаюсь, от нетерпения показать вам, то, что мы приобрели.

— Ладно, Дениска уже побежал. У меня на громкой. Мама тоже слышала. Идём.

Не успела Таня, убрать телефон, как из подъезда выскочил братишка и прижался. Соскучился за два дня.

— Смотри, что у нас теперь есть — взлохматила она его тёмные, как у неё, волнистые волосы и показала на застывшую рядом с подъездом машину. Вон та, серенькая.

Татьяна нажала на кнопку брелока и машина, перемигнувшись огнями, тихо буркнула.

Братишка отлип от её груди и вприпрыжку побежал к автомобилю. Наша? — выкрикнул он на бегу — а можно посидеть?

— Можно, Дениска — откликнулась сестра.

Не торопясь вышли и мама с отцом.

— Ну — нукнул отец — показывай.

— Вон, Денис уже внутри — махнула Таня рукой — смотрите, только что из салона. Еле доехала, блин, взмокла вся.

— Ну-ну — снова буркнул отец и направился к машине.

За ним пошли и Таня с мамой.

Отец несколько раз обошёл вокруг внедорожника и забрался внутрь, там и пропал. Слышно было, как он, с воодушевлением, рассказывает сыну, что внутри и для чего.

— Ну, прямо, как дитё, отец твой, теперь не скоро вылезет — посмеялась мама.

Подошёл и Сергей. Поздоровался с будущей тёщей и приобняв Таню, принялся наблюдать, как отец оглаживает различные рукоятки. Из машины выскочил Денис, кивнул Сергею и выпалил — Тань, дай ключи, мы с папой покатаемся.

— Надо бы, отдать эту тачку отцу, завтра себе другую купим — шепнул он на ушко Татьяне.

— А давай — от уха до уха улыбнулась она и чмокнула Сергея в губы.

Отец с Денисом приехали минут через двадцать. Он, нехотя, протянул ключи Сергею — классная тачка…

Серёжа убрал руки за спину — это ваша, Георгий Григорьевич.

— Мы папа, её ещё не регистрировали, документы у меня, дома отдам — добавила Таня — у нас с собой не было твоего паспорта, поэтому оформили на Серёжу. Только, не надо ничего говорить и отнекиваться, мы с Серёжей так решили.

— Но это дорого, наверное — спросила мама, потому, что у отца пропал дар речи.

— Мама, пока есть деньги, их надо тратить. Всё равно же разойдутся по мелочам. А это вещь. Только пап, ты нас должен повозить сегодня — попросила Таня, не давая отцу, опомнится — я сейчас необходимые вещи соберу, потом поедем к Виктории Павловне, за вещами Серёжи, потом в супермаркет, потом на Пушкинскую. Там у нас Лариса одна и голодная. И в баке нет бензина, я не посмотрела с какой он стороны, да и боялась, вокруг такая толчея. У меня до сих пор руки трясутся. А у Серёжи ещё прав нет. Как хорошо, что ты заставил меня учиться — стрекотала Таня, сбивая отца с мыслей.

Наконец, отец махнул рукой и сгрёб в охапку дочь и будущего зятя — спасибо — проскрипел он, приподняв обоих — спасибо — повторил и поставил Сергея с дочерью на место — идите, собирайте вещи, а мы с Денисом на заправку. Денис, сгоняй за моей сумочкой, на вешалке висит, а ты, давай сюда документы — бросил он дочери — на всякий случай, но если что, я позвоню.

— Да уж, подарили отцу игрушку, он теперь спать в ней будет, наша-то развалюха третий месяц стоит в гараже — снова посмеялась мама — ладно, пошли ребятки, соберу вещи, раз уж вы отдельно пожить хотите.

Пока Сергей обедал-ужинал, женщины собрали самое необходимое, на первое время, две огромные сумки. Прибежал Денис — мы с папой ждём внизу — выпалил он и убежал.

Серёжина мама, тоже собрала не маленькую сумку с одеждой, но ещё и вторую добавила с посудой — видела я, что там у вас на кухне, кружка, да ложка — говорила она, всучив гремучий мешок Сергею. А здесь, и кастрюля, и сковорода, и чашки, и ножи, ложки, вилки. Всё новое.

— Вот и обзаводимся скарбом — смеясь, принял Сергей сумку от мамы, глядя на Татьяну.

Та, с улыбкой, кивнула, подхватывая баул с вещами.

Втроём, с Денисом и отцом, быстро перетаскали вещи на второй этаж, и крепко пожав друг другу руки, отец с Денисом уехали. Уже без суеты Сергей с Таней поднялись к себе. Лариса разбирала пакеты с продуктами на кухне. Вкусно пахло пельменями.

— Я тут сварила, давайте ужинать, сама не ела, вас ждала — подняла она голову от пакетов — я сейчас быстро всё попрячу. Вот, картошку не знаю, куда… Тань куда её, она же вся в земле.

— Оставь в пакете, потом придумаю — пожала плечами девушка — и давай, в самом деле, поедим. Серёжа перекусил, а у меня ни крошки во рту, с самого обеда. Потом в душ и спать, глаза слипаются. Завтра первой пары нет, хоть на полчаса подольше поспим — вздохнула она устало — тебе в училище? Лара, во сколько занятия?

Девочка рассмеялась — не опоздаю, телефон поднимет. А в моей комнате, только кровать. Дядя Лёня сказал, завтра всё привезут — похвасталась-пожаловалась она — даже новый ноутбук и панель телевизора.

— Хорошо — покивала Татьяна — постельное бельё там, в пакетах посмотри, а одеяло в нашей комнате возьми, в шкафу должно быть и полотенца себе и нам повесь. А я пока пельменями займусь и хлеб порежу.

Пока Таня принимала душ, серёжка уже уснул, не дождался своей очереди, вторую ванную оккупировала Лариса. Да, собственно, и не ждал, разделся, залез под одеяло и уснул. Не слышал, как пришла Татьяна, как прикоснулась губами к его лбу, делясь знаниями, как утром верещал телефон заведённым будильником. Впрочем, Татьяна, тоже его не слышала, а подняла их Лариска, затарабанив в двери, радостно проорав — ПОДЪЁ-ЁМммм…

— Хороший будильник, не проспишь — продирая глаза, улыбнулся Сергей.

Татьяна уже прыгала по комнате, одеваясь.

— Привет, дядя Лёня — донёсся чуть хрипловатый голос Ларисы из зала.

— Привет, егоза. Спят? — поприветствовал и спросил голос Леонида.

— Не-а — только что подняла — целуются, наверное — рассмеялась девчонка — чаю или кофе, только что сварила.

— Кофе, только с сахаром и молоком, или сливками.

— И мне — высунула голову из комнаты Таня — пусть остывает, пока умываюсь.

— Ну, тогда и мне — крикнул с постели в приоткрытые двери Сергей — Лорка, вторая ванная не занята?

— Не-а…

— Сам знаю — откинулся он на подушку и потянулся.

— Что-о? — повернулась к нему, уже выходя из спальни Татьяна.

— Что? — не понял парень.

— Ты сказал, что сам знаю…

— Ну, сказал…

— Ты видишь, что там никого нет?

— Тань, ты чего? Кто там может быть, если Ларка на кухне? Ты здесь, Леонид только что, пришёл.

Татьяна вдруг расхохоталась — вот я дурёха — и выскочила из комнаты.

Пока пили кофе, кстати, великолепно сваренный Ларисой, Леонид отчитывался. Но сначала посмотрел на Ларису, переведя взгляд на Татьяну.

— Можно, говори — разрешила хозяйка.

— Марк звонил, просил, что бы я поговорил с вами гос… Татьяна Георгиевна. Все в круге, отказали ему в помощи, в помощи заговорить новый клинок, правда не совсем клинок, Марк не говорит. Говорят это десятый, а такого не должно быть. Он знает, что и вы откажите, но решил попробовать через меня. У него стремительно тают силы. Хатуга поддерживал его на должном уровне, но теперь… И он скоро станет таким, как я.

— Интересно — протянула Татьяна — если я заговорю, что вряд ли, если он и в самом деле, десятый, то он подчиняться будет только мне. А мне, конкурент моему Танагеру не нужен. Он не потерпит соперника. Скорее всего, или убьёт, или лишит меня силы. «Нет», так и передай Марку. Хотя, можешь сам попробовать. И если у тебя получится, Карас передашь Ларисе, у неё огромный потенциал. Присмотрись и увидишь. Ну а с Марком… Жалко, конечно… Но всё когда-нибудь заканчивается. И нас ждёт такой же конец, что ж теперь, нужно принять свою судьбу. Освободить место в круге молодым. Нас и так девять на шесть лучей. Кто-то должен уйти. Больше девяти никогда не бывало. Ты не в счёт. Но если тебе подчинится клинок, то уйдёт кто-то ещё, может быть я. И я приму это. Стоп — вдруг вскричала она — а, как же ритуал. Если клинок был у Серёжи, как мы смогли провести ритуал?

— Я прятался за спиной этого мужика, а говорящий нож, лежал на земле. Какие-то искры от него брызгали, но я… Короче я подумал, что показалось — ответил Сергей, пожимая плечами, решив, пока не рассказывать никому о разговоре этого Марка Остольского с той молодой женщиной.

Лариса за столом, не дыша, грела уши. Изредка бросая взгляд на брата, безмятежно отпивающего ароматный напиток.

Но вот Леонид поднялся — я передам, Татьяна Георгиевна. Давайте я вас отвезу.

— Отвези… Ларису… Мы сами доберёмся — не попросила, приказала Татьяна, поднимаясь, и пристально глядя на девочку — ты ни никому расскажешь, о том, что слышала, здесь, за столом. Да?

Девочка послушно кивнула.

— Ну, вот и молодец — улыбнулась Таня — пошли одеваться.

Сергей лишь усмехнулся, посмотрев на будущую жену, но она сделала вид, что не заметила его усмешки. Он видел, что внушения никакого не было, просто слова, просьба. Хотя, Леонид этого не понял. Был занят своими мыслями. А может быть, не мог понять.

Сергей, пока Татьяна провожала Леонида с Ларисой, вызвал по телефону такси.

3

— Расскажешь? — попросил он в такси, устроившись на заднем сиденье и притянув её к себе.

— Конечно — улыбнулась она и посмотрела в затылок водителю.

От неё, к голове таксиста, протянулась струнка силы и Сергей это увидел. Увидел своими глазами. Но… но, совсем, не удивился.

— Вчера, я вложила тебе немного знаний, как и обещала — продолжала, между тем, Татьяна — и сегодня ты должен видеть, или хотя бы чувствовать потоки силы.

— И вижу, и чувствую — равнодушно пожал он плечами — и там, у камня, тоже видел, но не так отчётливо.

— Здорово… А я вот, ничего не видела, только чувствовала её холодное дыхание. И если бы, не знания Греты, не увидела бы никогда. Лариса такая же, как и ты. Она должна войти в круг. И если бы я применила к ней силу, там, за столом, она бы оттолкнула её, и неизвестно, чем всё это могло бы закончиться. На памяти Греты были такие случаи. Последний, это Элизабет. Ей всего двести лет, даже меньше, это её вторая жизнь. Она сильна. Но слабее, на порядок, может и больше, тебя.

Так вот, однажды один из адептов Гекаты, бросил в понравившуюся ему девушку, толику силы с желанием подчинения, не проверив энергетику. Элизабет вернула её, многократно усилив. Адепт сгорел на месте, и девушка, позднее, заняла его место. Правда, учить её пришлось с самих азов. Она не может воспринимать ментальные файлы, так бывает. Но клинок адепта её принял, не сразу, конечно, со временем. Долго она с ним билась, но справилась, он сдался, подчинился. Ты сейчас тоже видишь энергетику человека, раз видишь потоки.

— Это бледное сияние, пронизывающее тебя?

— Да, только моё бледное, а твоё замораживающее, яркое, холодное. Такое, только у Эда Фарма. Но твоё, всё же, ярче. И, до поры, я не буду вводить тебя в круг. Сильные не любят сильных. И пока ты не окреп, постараются уничтожить. Сегодня вечером я дам тебе знания, как скрыть свечение. Посмотри на меня сейчас. Свечения нет, я обычный человек.

— Точно, исчезло.

— А когда я передам тебе все знания — продолжила Татьяна — мы вместе займёмся твоей сестрой.

— А как же Леонид?

— Леонид… — задумчиво повторила Татьяна — десять лет назад, Грета организовала первый благотворительный фонд в России. И фонд распределял гранты на обучение в лучших университетах мира, среди одарённых детей. Леонид и получил такой грант. Но, по-детски, отказался ехать и упрямо заявил, что хотел бы пройти обучение непосредственно у основательницы фонда. Тогда все посмеялись и распределили его в Сорбонну. Ему семнадцать было. И он поехал, родители уговорили, настояли, и, Лёня, блестяще, закончил этот университет. А потом снова пришёл к Грете. Так он стал её личным секретарём, доверенным лицом и слугой. Женился, появился ребёнок, сын. Ребёнок оказался не жизнеспособным. И Грета, глядя на убитого горем отца, попросила круг провести обряд исцеления. Её просьбу выслушали и дали согласие. Ребёнок выздоровел. А Леонид, после этого, душой и телом стал предан Грете. Постепенно, постоянно находясь рядом с ней, он узнал о круге. И попросил Грету посвятить его. Она пошла ему навстречу и дала знания. Но и только, его энергетика не откликнулась, разве что, чуть всколыхнулась. Вот и всё. Впрочем, нужно добавить, он не беден, Грета доверяла ему все свои счета. Умён. Коммуникабелен. Тщеславен. Не трус. Но одержим целью, войти в круг. Вот, наверное, и всё, что я могу почерпнуть, из памяти Греты Бретан. Личное, не стоит озвучивать.

— Не мало — задумчиво проговорил Сергей, утонув лицом в её волосах — приехали.

Сергей рассчитался с таксистом и они, держась за руки, не спеша, направились к невысоким, но широким ступеням института. До пары оставалось ещё пятнадцать минут.

Татьяна, вдруг остановилась и напряглась, разливая вокруг силу.

— Расслабься, Грета — хохотнул, заступив им дорогу молодой мужчина. Высокий, статный, в хорошем, дорогом синем костюме и до блеска начищенных ботинках. Разве что, тонкие усики смешно топорщились над губой.

Сергей видел его на камне-пентаграмме и запомнил. Это в него он кинул последний камень.

— А ты не свети силой, налево направо, можно и в ответ получить.

— Извини, Грета, не подумал.

— Чего хотел, Эд — неприветливо процедила сквозь зубы Татьяна.

— Знаю, ты меня не любишь. Но я и не набиваюсь тебе в друзья. И против тебя и Дастена не выстою. Что целиком и полностью признаю и осознаю. Но я слышал, ты нашла того посвящённого, что чуть не расстроил ритуал. А теперь ещё и вижу его. Как лампочка сверкает. Не познакомишь?

— Нет — вскинула подбородок, не Таня, Грета.

Сергей, сдвинув подругу, весело и бесшабашно усмехнулся, как бывало на ринге, когда, казалось бы, бой проигран, но неприятие поражения, давало силы, шагнул навстречу этому щёголю — а почему нет? Я Гойцберг, в круг не введён, да и не очень-то и хотелось. Сильнее тебя, во всех смыслах. Тебя я знаю, теперь и ты знаешь моё имя, чего надо-то, чего хотел-то? Если просто познакомиться, то всё, познакомились и можешь быть свободен.

Лицо щёголя побагровело, и он вскинул руку, но было уже поздно. Короткий апперкот, надолго выключил его сознание.

— Пошли — дёрнула Сергея за рукав Татьяна — вон, охрана смотрит. Ещё полицию вызовут, силу потом на них тратить.

Она мельком огляделась, слегка замерла, улыбнулась кому-то, или чему-то и потянула жениха к дверям института.

— Что там произошло? — спросил охранник у входа, кивнув на лежащего, вокруг которого, начала собираться группка студентов.

— Эдик, с третьего курса, заочник, перебрал, похоже — хихикнула Татьяна, протаскивая в широкие двери Серёжку.

Сбросив осенние куртки в гардеробе, ребята поспешили в аудиторию. Но в коридоре, Сергея снова остановили. На это раз тренер.

— Серёжа — подцепил он его за рукав с другой стороны, потому что за один рукав его тянула Татьяна — в чём дело? И я, что мальчик, за тобой бегать?

— Тань, подожди, минутку — жалобно посмотрел он на невесту, осторожно высвобождая свой рукав из её пальцев.

— Жду — улыбнулась Татьяна и отошла к стене, что бы, не мешать другим студентам пробегать мимо.

— Ты уже неделю не ходишь в зал — слушала она строгий голос спортивного наставника Сергея, отчитывающего его.

— Знаешь, Василич… Ты прости меня… — собирал короткие слова её жених — но я… женился… Вот… И драться больше не буду — скосил он глаза на Татьяну — но могу пацанов тренировать…

— Женился, значит — развеселился Василич — и баба запретила тебе драться? Не она ли? — кивнул он на скромно стоящую у стены девушку.

— Она… Её Таней зовут…

— Эй, девица — окликнул её мужчина, средних лет, круглый как мячик, румяный, как яблочко. В спортивной куртке с надписью на спине «Россия» — ну-ка, иди сюда.

Таня, немного нерешительно подошла — вы меня?

— Тебя, тебя — закивал головой тренер — ты, что же не хочешь, что бы твой муж стал чемпионом России? А потом и мира?

— Не хочу — смело посмотрела Таня ему в глаза и тоже улыбнулась.

— Это почему? — немного растерялся тот.

— Потому что я вышла за Серёжу замуж, и мне он нужен здоровым, а не инвалидом на всю голову. Как ваш, этот, как его, а, Кассиус Клей, вот. Или, как там его, Мухамед Али? И нужно ему, теперь его чемпионство?

— Э-ээ — не нашёлся, что сказать сразу Василич и, чуть-чуть, подзавис.

— Та-ань — укоризненно протянул Сергей, незаметно ей подмигнув.

— Ну, не у всех же так — наконец, выговорил тренер.

— А вы, думаете, что Сергея, авось, да пронесёт? — не полезла за словом в карман девушка — ладно разговаривайте, сейчас звонок будет, не хочу лекцию пропускать. После пары, что бы, как штык, стоял на этом же месте — метнула она взгляд на жениха и рассмеялась — Серёж, я тебя отмечу в журнале — и припустила к аудитории.

Девчонка убежала, и Сергей улыбнулся — да шутит она, Василич, не слушай. Пошли, лучше перекусим, а то не успели сегодня позавтракать, только кофе сестра сварила. Проспали.

— Огонь, девка — расплылся в улыбке тренер — и красавица. Пошли, я тоже не завтракал.

Они расположились в студенческом кафе, только-только открывшемся. Взяли по булочке и по большой кружке какао.

— Значит, на отборочные не поедешь? — хлебнув какао, спросил тренер, уже без строгости в голосе. Понял, что потерял ученика, но может приобрести коллегу. С малышнёй, за гроши в спортклубе, никто возиться не хотел.

— Не поеду, Василич — ответил твёрдо Сергей — но группу возьму. И ещё, мне тут предлагают школу свою спортивную открыть, для детей. Спонсор, сейчас, определяется. Но… Дело это не быстрое. Ты ведь понимаешь… В общем, я согласился, а как там получится, честно, не знаю.

— Ну-ну — промычал тренер с набитым ртом, прожевал, запил — кто хоть спонсор-то? Я, вроде, всех спортивных спонсоров, в нашем городе, знаю, ну, или слышал.

— Бывший благотворительный фонд Греты Бретан. Сейчас, он перестал существовать. Бретан умерла. Но её соратники хотят возродить его. Леонид Иванович Люченко, слышал?

— Лёня? Как не слышал, конечно, слышал, и даже знаю его лично. Ведь, это он, практически, содержит наш спортклуб. От муниципалов, одни обещания и крохи. А ты, как с ним перехлестнулся?

— Жена познакомила, она одно время подрабатывала в этом фонде. Лично знала Грету Бретан, а Леонид у неё секретарём был. Ну и жене его помогала, когда сын у них, родился.

— Вона, как — снова закивал головой Василич — Лёня, мужик ответственный, сказал, сделал. Короче, как всё устроится, меня позови. А лучше, предложи ему у муниципалов наш клуб выкупить. А там посмотрим, есть у меня идейки. Если он, конечно, на них денег даст.

— Фитнес зал, для богатых — рассмеялся Сергей — знаем мы твои идеи, ты нам, в поездках, все уши об этом прожужжал.

— А чем плохо, Серёга? Богатые за телесами следят, а мы чемпионов готовим и с малышнёй занимаемся.

— Ладно, Василич, как увижу, поговорю.

— Поговори, Серёга, а мне пора, через час утренняя тренировка. И добраться ещё надо. Ну, давай — поднимаясь, протянул свою ладонь Сергею — звони.

Тренер ушёл, а Сергей посмотрел на часы в мобильнике и откинулся на неудобном стуле. До окончания пары, ещё десять минут, так что, торопиться было некуда. Написал Тане СМСку и вытянул под стол ноги.

— Разрешите, молодой человек — услышал он насмешливый голос рядом. Поднял глаза. И сразу понял, кто перед ним.

— Да, конечно, Витал, присаживайтесь — кивнул он на стул, на котором только что, сидел Василич.

— Спасибо — кивнул тот и присел, внимательно рассматривая его.

Сергей молчал, в свою очередь, изучая нечаянного собеседника. Наконец, Витал Дастэн улыбнулся.

— Прости, не удержался, что бы, не посмотреть на мужа… Э-ээ…

— Пусть, будет Греты — помог ему Сергей.

— А ты силён — просто высказался Витал — я видел, как ты, одним взглядом, положил Эда. И светишься, как новогодний фонарь. Закрываться надо. А с силой управляешься уверенно. Как ты нас, там, у камня, потрепал. Хорошо заявил о себе. Тебя уже боятся. Ты пришёл, Марку придётся уйти. Таков закон. И ничего, тут не поделаешь.

— Я не собираюсь входить в круг, во всяком случае, пока — ответил Сергей — вас восемь сейчас, Марка я уже не считаю, есть, кому встать на острие луча.

— Всё правильно, а должно быть девять и это число изменить нельзя, говорят, но никто не пробовал. Так что посвящение пройти тебе придётся, сила не потерпит неопределённости.

— Знаю — кивнул парень — но нет желания влезать в вашу свару.

— А ты уже влез. Гретку увёл, как я когда-то. В круг входить не хочешь. Тоже, как я. Не ты первый Сергей, не ты последний. Круг должен обновляться, а число неизменно. Ладно, время у тебя ещё много, лет семьдесят, восемьдесят, это много, поверь. А там, выбор за тобой. Если раньше не соберёшь нас для обряда, такое, тоже бывало. И не так уж редко. Не прошедшие посвящение постепенно сгорают в ветре силы, как бы нелепо это не звучало, опять же по слухам.

— Привет, мальчики — появилась в кафе Татьяна — поцеловала в щёки обоих и присела рядом с женихом — не помешала?

— Что ты, Грета, о чём ты? — рассмеялся Витал — ты выглядишь, на все сто.

— Да и ты неплохо — парировала девушка — только зови меня Таня… Таня Гойцберг.

— Танюша, Таня, Танечка — смеясь, пропел Витал — красиво звучит. Ласково.

— А, Гретхен, конечно, звучало хуже, потому и сбежал — невесело хохотнула Татьяна.

— Был дураком… свободы хотелось, но эту тему мы с тобой обсудили триста лет назад. А ты всё ещё злишься.

— Я не злюсь, ты знаешь, просто обиды не прощаю. Никогда. И никому. Даже тебе.

— Знаю и потому обещал и обещаю, больше такого не повторится.

— Это точно. Я не позволю. Ну да, ладно. Пошли, посидим где-нибудь, не хочу сегодня учиться. Мари с тобой?

— А куда же я без неё, на лавочке, в сквере, голубей кормит.

— Она, так и не научилась говорить по-русски?

— Не-а, но зато всё понимает, уже. Пошли Сергей, познакомлю со своей женой, вторую жизнь вместе. Кстати, она одна из нас. Но, как и ты сторонится. Признаёт, только меня и Грету.

— Чего ты надулся? — спросила Татьяна, шепотом, пробираясь сквозь толпу студентов в холл, к выходу. Витал, непривычный, к таким толкучкам в коридорах между парами, безнадёжно отстал.

— Я не надулся, Тань, просто неприятно слушать. Вроде, как я тебе никто, так сопровождение, эскорт. Игрушка.

— Дурачок, ты же всё понимаешь… И я, больше не буду, честное пионерское.

— Понимаю, но не всё. Может, я домой поеду, или в зал к Василичу? А ты…

— Ещё слово и я уйду — развернула перед собой Татьяна Сергея, но тут же смягчилась — мне тоже неприятно, но все они прожжённые циники. Прожить почти тысячу лет и остаться человеком, это невозможно. И я соответствую. Не хочу, что бы… Не знаю, но что-то мне подсказывает, что так надо.

Серёжка, больше слушать не стал и, подхватив Татьяну, как ледокол, попёр сквозь толпу. Он, что-то начал понимать, но пока не оформил мысль.

Определились с местом посиделок у лавочки, где сидела миловидная, не красивая, а именно миловидная, немного полноватая крашеная блондинка. С выдающимся бюстом и с не менее выдающимися бёдрами. Таня, по-свойски, расцеловалась с блондинкой, по имени Мари, а Сергей, склонившись в шутливом поклоне, поцеловал ей ручку. Но почему-то, никто не принял это за шутку, как будто, так и должно было быть.

Только Татьяна, с иронией в глазах, проследила за его действиями.

Вызвонили такси и поехали в ресторан «Алмаз». Таня утверждала, что там великолепный повар, с простым русским именем Степан. И что работает он там, уже десять лет и на протяжении всех этих лет, она обедала, только у него. Даже доставку постоянно оформляла, когда не могла лично выразить почтение повару. И переманить не раз пыталась — но он работает для людей — пожаловалась она. И, тут же, огорчилась, а что она скажет официантам и кто она такая. Она Таня, а не Грета. Грету знают…

— Ладно, Таньюща — передразнил свою жену Витал — Степьяно, я бьерру на себья.

— Я, я, Витаальо, на себья — не удержалась Татьяна от подколки.

— Издевьятесь — совсем не обиделась Мари — тогдъя мы с Сьержем, закъ-ажьем пельйемени и водки, напьёмись и дадьим вьям пьо мьёрда. Он, я знать, ккак этьо по руськи, гроссмастер, мьёрду бьить.

— Нет, нет, это без меня — не выдержал и заржал Серёжка.

— Тогда шахматы? — предложил Витал, с улыбкой — скучно просто пить и трепаться — каждая фигура выпитое «виски», пешка глоток и, так по возрастающей.

— А что, давай — согласился Сергей, но предупреждаю, я и здесь, почти мастер, кандидат. Но без глотков.

— Немец не может играть ради игры — возразил Витал.

— Я не немец, я русский, а фамилия эта от прадеда. Он военный детдомовец, а директором у них у них Гойцберг был, вот и давал свою фамилию всем, кто безродный.

— Понял, тогда хоть на пиво. Выигрываешь ты, выпиваю я, литр крепкого. Я, пьёшь ты и никакой магии, всё по честному.

— И наберёмся выше крыши, девки таскать замучаются.

— Южье таскать и не рьяз — рассмеялась Мари — ему, всьегда скукачно.

— Тогда в дурака и я сдаю — воодушевилась Татьяна.

— С тобой в дурака, пусть лохи играют, у тебя в рукаве восемь тузов — замахал руками Витал.

— В двадцать одно? — снова предложила Таня.

— В карты с тобой, вообще играть не буду, ни во что — расхохотался Витал — лучше в шахматы, или в нарды, честнее будет.

— Пьердлагайю, гьитару — с хитрой улыбкой предложила Мари — есть ли хлопьять гросс, Витал, шьяхмат, естьли Грета, картьи.

В ресторане заняли столик, который в своё время облюбовала Грета.

— Внимание господа — поднялся во весь свой немалый рост Витал, обратившись в зал, к немногочисленной, по раннему времени, публике, пока официант сервировал стол заказанным поздним завтраком — пожалуйста, помогите разрешить спор. Две песни. Пою и играю я, а потом моя оппонентка. Кто лучше, оцените вы, и я приму вердикт вынесенный вами. Всем по кружке «Боварского» выкрикнул он в зал.

— Но начинаю я — поднялась Татьяна.

— Да ради бога, Таня — поднял в защитном жесте руки Витал.

В зале тишина… Свет пригасили, Таня вышла к микрофону, на эстраду, подстроила под себя инструмент, предоставленный оркестром и под перебор гитарных струн, начала, чисто и душевно, глядя на Сергея, эта песня для него.

— Ветер ли старое имя развеет… Нет мне дороги в мой брошенный край…(«Последняя поэма» из к\ф «Вам и не снилось» Прим. автора)

Зал замирает… Тишина. Даже кухонный работники вышли и застыли, слушая.

Она проигрывает последний аккорд и снова тишина…. Зал заворожённо молчит, а женская половина прикована взглядами к Сергею.

— Понятно — поднимается Витал, разрывая тишину — я проиграл, я признаю. Но прошу вас поддержать меня, Татьяна должна спеть ещё.

И тут, зал взрывается аплодисментами… Появляются цветы.

А Таня поёт ещё, и ещё… Посетители ресторана не отпускают её с эстрады. Руководитель оркестра, после того, как она, всё же, вернула гитару, встал на одно колено, поцеловал её пальчики — это волшебно — произнёс он громко, что бы, слышно было в зале.

Сцену завалили цветами. И откуда они взялись?

— Витал выиграл — наклонилась к уху Сергея Таня, вернувшись за столик — он второй раз ловит Грету на одном и том же. На обожании и восторге публики. Как я сразу не поняла, кажется, мы прокололись. Я думаю, он всё понял. Грета бы, не повелась, и грубо обрезала, а я так не могу. Но попробую.

Витал, снова поднялся, и оглядел зал.

— Господа — выкрикнул он…

Но Грета, бросила всего одну фразу, тихо, внятно и только для него.

— Заткнись, придурок…

Витал, тут же захлебнулся ещё не произнесёнными словами и, только, и нашёлся, что сказать — спасибо вам — выдавил он, через себя — всем ещё по кружке «Баварского» — добавил он совсем тихо.

— Кажется, прокатило — снова шепнула в ухо Сергея Татьяна — теперь он не знает, что думать.

— Не получьилось — хихикнула Мари — эт-то, Гретхен, дурачьёк. А я тьебе говорьила…

— Но проверить-то надо было — с досадой бросил ей Витал.

— И что? — грубо ответила Татьяна — проверил?

— Прости, Грета, но Марк…

— К чёрту Марка — взвилась Грета — и на её руках появилась морозная взвесь.

— Всё, молчу, молчу — упал он задом на своё место, и виновато поглядел на жену, разведя руки — ошибся, дорогая, это, действительна наша Гретхен.

— Думкопф — только и ответила Мари.

Дальше завтрак продолжился, почти без напряжения. Почти, это относится к Сергею, его Татьяну постоянно приглашали на сцену, и он не могла отказать, пела. Их столик завалили цветами. Появились поклонники. Сергей сдерживался, как мог, но всё-таки не выдержал, и одному самому настойчивому, предложил выйти покурить.

Вернулся быстро, пряча руки в карманах. На этом трапеза и закончилась, появилась полиция. Но всё разрулили Витал и Мари, сунув, «что-то» полицейским в карманы и те удалились. Но пришлось покинуть заведение и им.

— Мы домой — прощалась Татьяна с Виталом и Мари — вон и Лёня подъехал.

— И мы — улыбалась Мари, крутя в руках тонкий стилет — будьете в Берлин, наш хаус, всьегда открыт, длья въас. Кьяжется, так говорьят русськи.

— Спасибо, дорогая — ответила Таня, обнимая женщину — мы тоже, всегда вам рады. До свидания.

— Ты правильно всё устроил — говорила Татьяна в машине Леониду.

— Да, госпожа Бретан — коротко отвечал тот — Марк всех накрутил. Вот, только Эд в больнице, совсем недавно пришёл в себя. Сейчас сращивает челюсть и восстанавливает зубы. И он просит прощения у господина Гойцберг.

— Прощаю — хмуро ответил Сергей.

— Да, я передам. И ещё… Лариса у вас, обед приготовила, ждёт. С подругой. Ваши родители просили, что бы вы госпожа Бретан, забрали Дениса, завтра, после школы.

— Спасибо, Лёня, заберу — кивнула Татьяна — и зови меня Таня, чёрт побери, привыкай уже.

— Да, Татьяна Георгиевна.

— Ну, наконец-то — встретила их в дверях недовольная Ларка — а я… мы ждём, ждём… Жрать охота, а вы…

— Прости, Лариса — чмокнула девочку в щёку Таня — мы в ресторан ходили, не знали, что вы нас ждёте.

— То-то от вас воняет — скривилась девчонка — а это моя подруга, Света — представила она девочку, стоящую за её спиной — мы сегодня со второй пары сорвались, я не утерпела, хотела показать, где теперь живу.

— Привет — поздоровались Сергей и Татьяна.

— Жрать-то будете? Или мне всё в холодильник прятать? — не унималась Лариса.

— Я, точно, буду — ответил Сергей.

— И я — поддержала его Таня — дома всегда вкуснее.

— Ладно, Светка, иди грей — скомандовала Лара — а вы, вон тапки одевайте, я купила, пол сегодня холодный, почему-то не греет. Дядя Лёня сказал, что завтра, с утра, мастер будет и просил меня, его дождаться. А в училище он сам позвонит. Отпросит. И мама звонила, спрашивала как мы. Я сказала, что нормально и, что ты позвонишь, как придёшь — посмотрела она на брата.

Сергей кивнул — позвоню. Мама сегодня на сутках?

— Дома, она уволилась. Дядя Лёня устраивает её в частную клинику терапевтом. Где-то тут, рядом.

— Понятно — посмотрел он на Татьяну. В ответ Таня улыбнулась.

— Инициативный — ответила она — я не просила. Но так будет лучше. Наверное.

Сергею осталось лишь, снова кивнуть.

День подошёл к концу, а волшебная ночь, для Сергея и Татьяны пролетела, как одно мгновение. И опять утро. Нужно подниматься. Принять быстренько душ и идти в институт.

Сергей, стоя под струями воды, прокручивал в голове стремительно пролетевшую неделю. Всего шесть дней и столько всего. Таня, круг, внезапное богатство… Но, почему-то, он воспринял всё это, как само собой разумеющееся.

— Стоп — ударил он себя по лбу — а я ведь знал, что так будет. И знаю, что будет сегодня. Может быть завтра. Но… Бли-инн… Как только, ко мне попал Хатугу… Я… Я… Я стал предугадывать события…

……………………….

— Хатуга — спросил он громко, знал, что тот слышит, хоть и лежит в рюкзачке, а тот висит на вешалке, в холле — твоя работа?

— Не совсем так, ХОЗЯИН — пронеслось в его голове — я лишь активировал спящие возможности, остальное под воздействием силы развивается само. И знания, что даёт тебе подруга, способствуют тому. Я слаб, не могу долго говорить, дай мне твоей крови, в ней моя сила.

— Понятно — прошептал Сергей — ладно, отдыхай. Потерпи, я дам тебе крови, но позже.

— Спасибо, ХОЗЯИН.

………………………………….

— Да, уж — разговаривал сам с собой Серёжка, выходя из ванной комнаты — Таня, вроде бы, вчера мне ничего не вкладывала… Или…

— Ну, как ты — встретила его вопросом Татьяна в просторной кухне, встряхнув влажными волосами, и устремив на него тревожный взгляд.

— Он назвал меня ХОЗЯИНОМ — выдал, неожиданно, даже для самого себя, Сергей.

— Ну и хорошо, он полностью подчинился тебе, как и мой Танагер — выдохнула она с облегчением.

— Ты ночью вложила мне знания?

— Вложила, но ты, так был увлечён, что ничего не заметил — хихикнула девушка, покосившись на суетящуюся у плиты Ларису.

Сергей, тоже посмотрел на сестру. Она вся переливалась, разноцветными огнями.

— Лариса?

— Серёжа — слегка виновато ответила Таня — твоя сестра должна знать и я ей немного рассказала, и чуть-чуть знаний дала. Она же с нами, а у нас Хатуга и Танагер. Они, всё равно, уже разбудили её способности.

Лариса повернулась к ним, сияя лицом.

— Хорош, шептаться — расплылась она улыбкой — Светка в душе. А мне нравится. И я, прямо, вся такая… Короче, сейчас лопну от того, что во мне что-то гуляет, растёт и просится наружу. Я уже два раза излишки сбрасывала, как научила Таня.

Таня развела руками — я не могла по другому, Серёжа, девочка могла перегореть. А этого допускать нельзя, мы бы оба себе не простили, если бы она погибла. Нет, не как человек, как маг. И она никому, никогда не скажет, Лариса слово дала.

— Я рад — улыбнулся Сергей — и я хочу есть. Хлорка корми, давай. Раз уж ты за повариху.

— Сам ты, Хлорка — смеясь, огрызнулась девочка — тебе оладьи, или яичницу?

— И того, и другого, и побольше. И давай побыстрее, Леонид Иванович уже, вот-вот, подъедет. Да, я там деньги на столе оставил, маме передашь. А тебе шишь, знаю, Таня уже дала. Только ты не шикуй, они не бесконечны. И не свети ими.

— Да, знаю я… Не первый год замужем.

— Что-о? — вскинулся Сергей. И кухню затопила тяжёлая волна ледяной силы.

Девчонки перестали дышать, лишь испуганно хлопали глазами. По стенам поползла изморось, короткими струйками, истаивая от тепла стен и, стекая, мгновенно замерзая ледяными дорожками.

Сергей и сам испугался, не ожидая от себя такого выплеска силы. Но, переборов растерянность, приказал силе развеяться, ещё не веря в её послушность. А разлитая энергия, вдруг скомкалась, заметалась по пространству кухни, по-видимому, ища выход, нашла и втянулась в вентиляционную решётку, под потолком.

— Ты, управляешь энергиями… — прошептала Татьяна — сделав судорожный глоток воздуха.

Сергей пожал плечами, отходя от шока и промолчал.

— В памяти Греты, есть лишь упоминание об этом. Ей рассказывал о таком чародее — продолжала Таня, не дождавшись от него ответа — тысячелетний адепт, на смертном одре, решивший добровольно покинуть этот мир. Грета, тогда ещё делала первые шаги в освоении лунной магии, подарка богини Смерти и была его ученицей, как-нибудь я расскажу вам с Ларисой эту историю. А сейчас нет времени.

— Да, времени в обрез. Леонид Иванович уже поднимается — посмотрел на влажные стены и потолок Сергей — и он принёс свой Карас. Для Ларисы.

Татьяна недоверчиво посмотрела на друга — ты видишь будущее?

— Немного — ответил он, поднимаясь — пойду, открою.

Дверь Сергей распахнул перед самым носом Леонида, тот только протянул руку к экрану ключа-скана.

— Проходите, Леонид Иванович — улыбнулся парень и посторонился — мы все на кухне. Лариса уже разбила три яйца для вас.

Леонид, хмыкнув себе под нос, прошёл. Скинул туфли, подцепил тапочки. Чего никогда бы не сделал, если бы не вчерашний выговор девчонки, по имени Лариса — мыть полы, будете, дядя Лёня? Швабра и тряпки вон там, в тёмной комнате. Если нет, то тапочки я на всех купила, выбирайте. Он невольно растянул в улыбке губы, вспоминая.

Но на кухне его встретило каменное лицо Татьяны, нет, на это раз, Греты.

— Ты принёс Карас — холодно проговорила она — ты не справился с ним. Ты знаешь что будет, если ты передашь его другому?

— Знаю — безразлично ответил Леонид и повторил — знаю, госпожа Бретан. Я лишусь последнего шанса раскачать свою силу. И возможно он меня убьёт.

Сергей вошёл в кухню, обошёл, застывшего столбом Леонида.

— Не убьёт — проворчал он, снова падая на свой стул за столом и вооружаясь вилкой — я его заблокировал, не такой уж он и могучий, этот ваш Карас. Хатуга во много раз сильнее. Да и твой, Таня, Танагер, справится с ним, на раз. Подруга Ларисы, сюда идёт. Давайте завтракать и поедем, а то «Старикан»… Вот он нас точно «убьёт».

— Да, да — спохватилась, снова становясь, Таней, «госпожа Бретан» — давайте. Садись за стол, Лёня.

В машине, по дороге в институт, Сергей достал из своего рюкзачка Хатугу. Демонстративно сжал в одной ладони лезвие и потянул другой за рукоять. Струйка крови побежала по тонкому лезвию, пенясь и пузырясь. Но ни капли не упало на пол. Хатуга засветился призрачным светом и удовлетворённо дёрнулся, сам ласкаясь рукоятью, как кошка, о ладонь Сергея.

Таня округлила глаза — что ты делаешь? — прошептала она.

— Даю силу своему говорящему ножику, попробуй сделать также и посмотришь, что будет — посмеялся в ответ Серёжка, разжимая ладонь, которой сжимал лезвие. На глазах, глубокий порез затягивался, а через несколько секунд и следа не осталось.

Таня недоверчиво вытянула из-под блузки свой Танагер. Тот нетерпеливо трепетал в её руках.

Она проделала то же самое. Свечение её клинка затянулось. А потом послышался явственный вздох, который услышал, даже Леонид, крутя руль. Но лишь Татьяна уловила мысленно его благодарность и клятву защищать.

— О таком не знал даже старый чародей, которому принадлежал Карас — недоумённо произнесла она — получается, наговор, это всё фигня. Клинок, либо, просто смиряется, с тем, у кого находится, либо…

— Всё правильно, Танечка — улыбнулся Серёжка — либо приносит клятву верности своему хозяину. Просто надо чаще разговаривать со своим ножиком. Вот, мой, сейчас, болтает с твоим, только я языка не знаю, на котором они говорят, но слышу.

— А я нет — огорчённо вздохнула она — сил не хватает, наверное.

— А ты попроси, не прикажи, а попроси, как друга…

Таня сжала в ладонях свой клинок и прикрыла глаза. Но уже через секунду снова их раскрыла, да так широко и радостно, что Сергей, не удержавшись, притянул её к себе и начал их целовать. Девушка подставила губы, перебралась к нему на колени и ответила. Поцелуй длился, пока автомобиль не остановился на стоянке у института.

— Спасибо, Лёня — поблагодарила Татьяна, выпорхнув из автомобиля и, не отпуская руки Сергея — напои своего Караса, может и проснётся твоя сила. Не время отдавать его.

— Да, госпожа — ответил Леонид, но ребята его уже не слышали, хлопнули дверью и отправились, вдоль по стоянке, к институту.

Но дорогу им преградили четверо. Парни с параллельного курса. Один из них глумливо расплылся в улыбке.

— Вот и наша сладкая парочка — пропел он. Пахнуло алкогольным перегаром и ещё чем-то, противным.

— Татьяна Ларина и недомерок чемпион — поддержал его второй, длинный и тощий, с торчащим носом на невыразительном лице.

— Таня, можно с тобой поговорить? — неуверенно попросил и отделился от четвёрки третий, высокий, статный, красиво и дорого одетый.

— Нет, Костя, нельзя — вскинула носик Таня — я тебе уже говорила, отвали.

Но молодой человек, проигнорировав слова, схватил её за руку и рванул на себя.

Что произошло в этот миг, не понял никто. Парень, вдруг осел, схватился за горло и захрипел. Остальные растерялись и отскочили, большими глазами глядя на товарища. Лишь Татьяна, с блуждающей по губам улыбкой, глядела на бьющегося в конвульсиях, у её ног, молодого человека.

— Тан — прошептала она — не убивай, хватит с него. Ну, пожалуйста.

Молодой человек перестал дёргаться и замер в позе эмбриона на грязном, в масляных жирных пятнах, асфальте стоянки.

— Больной, какой-то — как ни в чём не бывало, громко проговорила она, адресуя слова его друзьям и повернув голову к Сергею, пожала плечиками — пойдём, Серёжа.

А перед тройкой растерянных парней предстали двое амбалов, сами себя шире. Один ухватил за нос длинного и резко выкрутил кулак — за базаром следи, щенок — процедил он сквозь зубы.

Второй без замаха, ладонью, ударил по щеке одного, потом другого. Больно, обидно, но не смертельно. Головы их дёрнулись и щёки оплыли красными пятнами.

А чуть в стороне, у автомобиля стоял, хмуро наблюдая за ними, Леонид. И одна мысль билась в его голове. Карас, Карас, я сейчас напою тебя. Подожди немного, вот мои люди объяснят этим придуркам, кто есть кто, и напою. Обещаю. А потом, ты поможешь мне, я должен быть рядом с Гретой, а не этот пацан.

Во внутреннем кармане куртки, нетерпеливо дёрнулся древний клинок, в кожаных, отделанных старинным серебром, ножнах.

А Сергей с Татьяной, всё также, держась за руки, не оглядываясь, шагали дальше.

— Танагер? — спросил Сергей, сжимая её ладонь.

— Ага, я не просила, он сам — ответила тихо Татьяна.

— А я своему запретил вмешиваться, сам бы справился.

— Знаю, Тан уже сказал.

Уже на паре, чуть слышно, пискнул СМСкой телефон Татьяны.

— ОН ПРИНЯЛ МЕНЯ, ГОСПОЖА БРЕТАН, ПРИНЯЛ — горели на экране слова — И СИЛУ ПРОБУДИЛ.

Татьяна подвинула телефон Сергею. Тот, с улыбкой, прочитал и погладил руку подруги.

После того, как отзвенел звонок, Татьяна ответила на невысказанный вопрос Сергея — пробовали и не раз, И Грета, и остальные. Но, как ты говоришь, говорящие ножики, редко откликались. И только тем, у кого жизнь первая. Вот, как у нас и Леонида. Это я, сейчас только, поняла. Но, думаю, об этом знают все, или догадываются, но молчат. Грета, вот, не знала. Иначе бы её память, мне подсказала.

— Ты введёшь Леонида в круг?

— Да, Серёжа, введу и попрошу провести обряд посвящения. Он долго этого ждал.

— Значит, кто-то должен будет покинуть круг?

— Да, таков закон. И я даже знаю, кто.

— Марго?

— Догадался?

— Нет, Хатуга подсказал. Её клинок, самый слабый. И она сама готова покинуть круг. Шесть сотен, устала. Расскажешь о ней?

Но Таня не успела ответить, их окружили друзья.

После института, отшутившись, ребята отделились от друзей и поехали, на троллейбусе, за братиком Татьяны. Он ждал их у школы. Потом, вызвав такси, домой, на Пушкинскую.

Ларисы не было, на столе лежала записка « Я у мамы. Обед приготовила. Светка пол вымыла. Был мастер, всё отремонтировал»

Позвонила мама Тани, спросила, забрали ли Дениса, и предупредила, что на выходные они уехали к родственникам. Отец захотел похвастаться новым автомобилем, подарком будущего зятя — хохотнула она на последних словах. О чём с улыбкой и рассказала Сергею Таня.

Потом, плотно пообедали, слушая восторженный рассказ Дениса, о том, как отец, с помощью крана, водрузил свою старую развалюху на крышу гаража, как она классно смотрится там. Как танк на площади «Победы». Потом они вместе, естественно, Денис присоединился к нему после школы, чистили от хлама гараж и, даже, помыли внутри. И отец дал ему немного порулить, по улочкам гаражного кооператива. И просил передать, что бы, в среду, к трём часам, Сергей был свободен, поедут в ГАИ, регистрироваться, он записался.

Пошутили, посмеялись, и Татьяна перевела разговор на другую тему.

— Грета, как будто, готовилась к тому, что ты вмешаешься в ритуал. Она всё предусмотрела. Но чего-то нет в её памяти, одни недомолвки, намёки, желания. Я все эти дни не могла понять… Что она от меня хотела. И это создавала какой-то душевный дискомфорт. Но сегодня я догадалась, поняла, пока ехали в такси. У меня, то есть у нас, существует счёт в одном из банков, счёт для помощи нуждающимся. Нет, конкретно, так он не называется. Кстати, этот счёт открыт ещё в тысяча семьсот сорок восьмом году. О нём, даже Лёня не знает. И этим счётом я могу распоряжаться, лишь в одном случае, если эти деньги пойдут на благотворительные цели. Вот на что, она хотела мне указать. Но не прямо, а хотела что бы, я поняла это сама. Такова воля Греты Бретан. Но и это ещё не всё, я могу перевести деньги куда угодно, и ничто не будет указывать на меня. Фирма, на которую он зарегистрирован, находится, где-то в Индии. А доступ есть только у меня, вот здесь — Татьяна постучала себя ладонью по лбу. Конечно, мы можем плюнуть на всё и тратить их, как нам заблагорассудится. Но… Не знаю…

Сергей задумался, растирая виски.

— Нет — поднял он глаза — Грета, не просто так оставила тебе эти деньги и её воля, это закон для тебя. На этой базе, ты можешь возродить благотворительный фонд, её имени, или её памяти. Думаю, она была бы не против. Только, я ничего в этом не понимаю. Дай задание Леониду. И тогда, не нужно будет организовывать никакой фиктивной компании.

— Нет, Серёжа. С Леонидом уже ничего не получится. Он получил силу. И, я думаю, попросит освободить его от обязанностей секретаря. Нужно искать другого человека. А фонд нужно организовать, через внука Греты, Отто Виллштайна. Грета вела с ним эти разговоры и он, в принципе, был не против. Но она предупреждает меня, в её памяти, что Отто, под напором семьи, может и отказаться. Я позвоню… От своего имени… Как от доверенного лица Греты, хоть и нет у меня никаких документов на это. Но в её завещании, есть такой пункт, пункт о доверенном лице, правда, без имени и фамилии.

— Звони, только обдумай хорошо, что будешь говорить.

— Ладно, сегодня же вечером — поднялась из-за стола Татьяна, потрепав по голове, развесившего уши брата — а, сейчас, убираем со стола и в кино. Пойдём? — посмотрела она него.

Денис, с готовностью, кивнул.

— Вы в кино, а я к Василичу — поднялся и Сергей — нужно разобраться, на какие деньги содержится клуб, ну и во всём остальном тоже. И размяться не помешает.

— Давай — согласилась Татьяна — и дай мне свой паспорт. Лёне передам, пока он ещё мой секретарь. Не хочу ждать ноября, хочу быть законной женой, уже сейчас.

Сергей рассмеялся, сходил в холл, принёс паспорт — вот, возьми, госпожа Гойцберг. Жена. Вот только, как же свадьба, родители, друзья.

— Одно другому не помешает. Торжество мы устроим, небольшое, для друзей. А родители, поймут. Тан говорит, что во мне рождается новая жизнь.

— Танька-а! — вскрикнул Сергей и обнял подругу. Закружил по кухне. Расцеловал. Одновременно, шутя, погрозил пальцем мальчишке — ты ничего не видел и не слышал…

Тот, озорно расплылся в улыбке — маме скажу, что вы целовались.

— Ну-у, это можно — разрешил Сергей.

В клубе Сергей провёл до самого позднего вечера. Василич оставил на него своих подопечных, его же, Сергея, друзей. Парни готовились к отборочным, на чемпионат страны. А сам ушёл всё разузнать. Впрочем, он и так много знал, но нужно было, кое-что, уточнить. Кабинку в его недельное отсутствие никто не трогал и он переоделся. Вошёл в зал к разминающимся товарищам. Друзья встретили восторженно.

— Вернулся, а Василич сказал, что бросил — окружили они его, задавая один и тот же вопрос.

— Нет, пацаны, не вернулся — замахал руками Серёжка — но и не бросил. Буду малышню тренировать. Женился я, мужики. А жена против мордобоя — расхохотался он.

— Ну, тогда поздравляем — захлопали его по плечам, ребята — свадьбу зажал?

— Не зажал, проставлюсь после чемпионата. Василич предупредил. А сейчас, побежали, темп рваный. Если кто, на кого наткнётся, получит пендель. Я задаю… Поехали.

Васильевича не было долго, и появился он в зале, под самый конец тренировки. Отозвал в свою каморку Сергея, стоящего с лапами на руках в ринге. Вокруг него вился самый маленький и вёрткий парнишка.

Сергей поблагодарил парня, извинился и сошёл с ринга.

4

— Ну, что тебе сказать, Сергей. Наш клуб, совсем недавно, всего несколько дней назад, перешёл в частные руки. И принадлежит он теперь, Татьяне Георгиевне Лариной. Я не знаю, кто это. Не смогли ответить на этот вопрос и в департаменте спорта. Всем оформлением занимался Леонид Иванович. Насколько я знаю, сумму и немалую, вместе со взятками, внёс тоже он.

— Я знаю, кто такая Татьяна Ларина — усмехнулся Сергей — сейчас позвоню, послушаю, что скажет.

Сергей набрал номер с телефона тренера.

Татьяна не отвечала долго, но вот, под гул и рёв, несущийся из телефона, ответила.

— Говорите — потребовала она.

— Татьяна Георгиевна, это вас беспокоит, Сергей Гойцберг. Вы являетесь хозяйкой спортивного клуба «Рысь»…

— Серёжа, ты что ли? Подожди, я сейчас из зала выйду, мы с Денисом в кино.

Сергей терпеливо дождался, пока в трубке перестало бухать, и снова появился голосок Тани.

— Серёжа, что случилось?

— Татьяна Георгиевна — снова повторил Сергей.

— Серёжка, ты что, с дуба рухнул или с берёзы сорвался — хихикнула Таня.

— Так надо — прошептал, отвернувшись от тренера Сергей — я хотел бы уточнить — снова развернулся он лицом к Васильевичу — вы являетесь владелицей спортивного клуба «Рысь»?

— Какого клуба? — не поняла Татьяна, но тут же сообразила, о чём речь — блин, Леонид, мне, уже, не нравится его инициативность. Я лишь, попросила его, навести справки, насчёт приобретения. Серёжка, я, правда, не знала. Но я сейчас перезвоню ему. Ты в клубе?

— Да…

— Я отправлю его к тебе, пусть объясняется.

Сергей вернул трубку тренеру.

— Подождём, Роман Васильевич. Сейчас, подъедет Леонид Иванович и всё объяснит. А вообще, Татьяна Ларина это моя жена. Теперь, Таня Гойцберг — не выдержал и разулыбался Сергей.

— Та-ак — хлопнул по столу ладонями тренер и пристально уставился на парня — рассказывай, откуда у тебя такие деньги?

— Это не мои деньги, Василич, это деньги благотворительного фонда, который Леонид Иванович решил восстановить, в память Греты Бретан и подключил к этому мою жену. Но видимо, что-то не так понял. Или я.

И действительно, на пороге зала, минут через десять, появился Леонид, о чём и сообщил один из друзей спортсменов Сергея, заглянув в коморку.

— Приведи его, Саша — попросил Васильевич.

Здравствуйте — поздоровался Леонид, входя — Татьяна Георгиевна попросила заехать и прояснить ситуацию с приобретением клуба. Проясняю, завещание Греты Бретан — отчеканил он с порога. Ещё, что-то?

— Мотив? — в тон ему спросил Сергей.

— У неё уже не спросишь — сбросил с себя вид занятого и делового человека Леонид и посмотрел на Васильевича — Роман Васильевич, а можно мне — и бросил взгляд на тонкую дверцу, отделяющую коморку от зала.

— А-а… — замялся тренер.

— Спортивный костюм у меня в машине, я сбегаю.

— Давайте, Леонид Иванович, Серый присмотри тут, а я ещё отлучусь.

Тренер ушёл, и Сергей остался с Леонидом наедине.

— Сергей Владимирович — начал тот, как только дверь за тренером закрылась — я поспешил, правда. Думал, так лучше будет. Того Грета хочет.

Сергей махнул рукой — нормально всё, а ты, правда, решил от нас уйти? Ничего, что я на ты?

— Зачем..? — удивился он, не ответив на второй вопрос.

— Таня сказала, что раз проснулась твоя сила, ты захочешь самостоятельности.

— Да, никогда. Я обязан Грете, всем. В том числе и жизнью сына. А то, что на ты, да, так даже лучше будет. И в последнее время, я не узнаю хозяйку, это молодое тело её очень изменило, она стала добрее, человечнее. А может быть, это ваша любовь на неё так влияет. Сергей, пошли в зал, а? — не стал продолжать он обсуждение хозяйки.

Конец ознакомительного фрагмента.