Циция

Александр Михайлович Казбеги

Писательское дарование и гражданская мужество Александра Казбеги особенно ярко проявились в его творческой деятельности 80-х годов XIX века. В его романах и рассказах с большой художественной силой передан внутренний мир героев, их чувства и переживания. Лучшие страницы его романов «Отцеубийца», «Циция» посвящены жизни чеченцев, а повесть «Элисо» – целиком о чеченцах, к которым грузинский писатель относился с величайшей симпатией, хорошо знал их быт, обычаи и нравы. Электронная версия произведения публикуется по изданию 1955 года.

2

Отец Циции, Коргоко, человек состоятельный, владел гуртом овец в две тысячи голов, имел крупный рогатый скот, и, хотя земледелие не было его главным занятием, он все же собирал довольно большой урожай, жил в достатке, умел встретить и принять гостей достойным образом.

По понятиям горцев, Коргоко был счастлив, так как никаких особых бедствий не испытывал и состояние его всегда позволяло ему располагать в свою пользу всяких должностных лиц. Однако сам он часто грустил. Не было у него наследника, была одна только красавица-дочь Циция, а какая же наследница девушка, если ей предстоит выйти замуж «за чужого сына»?

Поэтому мохевец рассуждал так: если уж этой беды нельзя избежать, лучше взять к себе в дом зятя, вполне достойного и из хорошего рода. Разумеется, у зятя должно быть и собственное имущество, чтобы он не чувствовал себя зависимым и обиженным.

Коргоко хорошо знал, что произвол ложится особенно тяжело на плечи бедняка, тогда как богатый всегда может откупиться.

Коргоко все это знал по опыту и потому не хотел обрекать свою дочь на вечные страдания.

О каком же зяте он мечтал? Конечно, о человеке имущем, об одном из сильных мира сего. И он уже наметил такого — сына своего соседа Махуты. Девушка, видимо, рассуждала совсем иначе, потому что, когда отец заговаривал с ней о замужестве, она, краснея, низко опускала голову и говорила:

— Нет, отец, не хочу я пока итти замуж!

— Почему же нет, может быть, скажешь мне причину?

— С тобой хочу остаться подольше! — отвечала Циция, обнимая его.

Коргоко улыбался довольный и счастливый, усматривая в этом проявление горячей дочерней привязанности. Смягченный ласками дочери, он умолкал, и разговор о замужестве откладывался со дня на день.