«Касалась Муза щёк моих…»

Александр Матвеев, 2019

Александр Матвеев – поэт прямого стиля. Ему, бесспорно, близка некрасовская лира, он не приемлет никакой игры, главное для него – накал высказывания. Он пускает свои слова по кратчайшему к сердцу читателя пути. В книге «Касалась Муза щёк моих…» это его свойство раскрывается в полной мере и являет нам разные свои грани. Свет пронзает все жанры, которые пробует Матвеев, но при этом он никогда не теряет великую прямоту русского поэтического стиля. Стиля, которому он хранит верность и который, по всей видимости, до предела укрепляет его жизненный стержень.

Дождь по лужам припустил… (полудетское)

Дом Апельсинника

Оранжевая крыша

И два больших окна…

Пригорок солнцем выжжен,

Чернильная стена;

По жёлтому пригорку,

О камни спотыкаясь,

Бежит от моря домик,

Над пальмами летает

Бескрылый добрый гномик,

А небо голубое,

А море сине-сине;

Я слышу шум прибоя;

Кричу я: «Апельсинник,

Я знаю, где твой дом!»

В зелёной пирамиде,

Воздушно-безобиден,

Скрывается мой гном.

Далёкий остров южный

Мне снится по ночам,

В краю морозно-вьюжном

Я верю чудесам.

Туда, где парус белый,

Где море сине-сине,

Где не гуляет грусть,

Туда, где гномик смелый,

Весёлый Апельсинник,

Однажды я вернусь.

Дождик

Уронили мишку на пол,

Оторвали мишке лапу.

Всё равно его не брошу,

Потому что он хороший.

Агния Барто

Дождь по лужам припустил,

Барабанит из всех сил;

Пузырится страшно лужа,

Рядом с лужей пёсик кружит.

Он и лает, и рычит,

Лезть мне в лужу не велит;

Но играться в ней не брошу, —

Дождик тёплый и хороший.

Брызги до неба летят,

Жаль, что нет со мной ребят;

Петю мама не пустила,

Оле бабка запретила,

Дора смотрит из окна,

Ведь наказана она.

Но со мной дружок мой пёсик,

Он играть со мной не бросит.

Дождь куда-то убежал,

Интерес к игре пропал,

Я бегу к подъезду первый,

А за мною друг мой верный.

Мама трёпку нам задаст, —

Я промок не в первый раз;

Друга я в беде не брошу,

Потому что он хороший.

Чудо в парке

Пузыри пускали, мыльные, цветные,

Доставляя в парке радость детворе;

Прибежал к нам пони, розоватый пони,

Соскочив с картинки в синем букваре.

И сказал вдруг пони:

«Дяденька-кудесник,

Можно мне немножко с вами поиграть?»

В летнем парке люди наблюдали чудо —

Пони научился пузыри пускать.

Пузыри летали, дети веселились,

И на задних ножках пони танцевал.

Солнышко смеялось, лужицы светились,

Побывал я в детстве — пузыри пускал.

Настроение

Лодка-тучка в сини нежной

Высоко плывёт, неспешно,

На мгновенье в безмятежном

Мире, чистом и безгрешном,

Оказался я с утра…

На урок опять пора.

Фёдор Михалыч

(монолог мамы Александры)

А. П.

В сапогах резиновых,

В брюках парусиновых,

По морю мужчина,

Полтора аршина,

Шёл себе и шёл…

Рядом плыло брёвнышко,

Улыбалось солнышко:

«Будет моряком!»

Отражаясь в лужице,

Небо с солнцем кружится

Над моим мужчиной.

Нет у вас причины,

Нет причины, нет,

Не поверить важному

Смелому-отважному

Фёдору Михалычу,

Ведь он в парке давеча

Лужу окаянную —

Море разливанное

Взял и покорил.

Шесть годков ему от роду,

Но морской малец породы.

Мишка

М. Р.

У меня есть друг хороший,

Подарю ему калоши,

Будет Мишка вечерами

В них по улице гулять,

Будет друга вспоминать…

Скажет папе, скажет маме:

«Дядя Саша — друг хороший, —

Отдал мне свои калоши,

Все калоши без остатка,

Сам остался без калош…»

Ласков Мишка и пригож,

Словно ласточка-касатка.

Я любуюсь им. На фотке

Из добра друг Мишка соткан,

Глазки чёрные прищурил.

Губы сжаты, прячет смех;

Покорил дружок мой всех

В Подмосковье, в Сингапуре,

В Орше, в Порту, на Камчатке;

Эх, ребятки, без оглядки

С Мишкой я в огонь и в воду,

Даже в прорубь залечу,

Если очень захочу.

С другом мы одной породы.

Он хороший, я хороший,

Он пригожий, я пригожий,

Мишка юный, я чуть старый,

В общем, оба хороши,

Любим жизнь мы от души,

Юн и стар, а вместе пара.

Всё же есть у нас различье:

Бросив старость и приличье,

В юность дерзко ударяюсь

И учусь плясать дэнсхолл,

Друг гоняет мой в футбол.

Вместе с другом я меняюсь, —

В барабаны Миша бьёт,

Дядя Саша пиво пьёт.

Слепой дождь

Редкий дождик споро крапает,

Оживляется трава,

Машет пальма веткой-лапою,

В строки ладятся слова.

Позабытое-далёкое

Дождь слепой на Кипр принёс;

Речка детства неглубокая

Встала рядом в полный рост.

На лугу, у тихой Вилии,

Травы в утренней росе…

По реке моя флотилия

Уплыла во всей красе.

Те кораблики бумажные

Унесла в моря река…

Детство, юность, годы бражные,

И веселье, и тоска…

Шепчет кто-то мне желанное, —

Женский голос нежит слух.

От мечтаний — сердце пьяное,

Прочь тоска — взбодрился дух.

Впереди дорога длинная,

Время тихо вспять течёт;

Я вернусь в места былинные,

Где меня никто не ждёт.

Дождь слепой не зря покрапал,

Машет пальма веткой-лапой.

* * *

Я море вмиг переплыву,

Взберусь на облачко в мечтах,

Найду под снегом трын-траву

И поселю её в стихах.

Бываю сыт, от счастья — пьян,

И нос бывает в табаке…

Я — паинька и я — смутьян

С пером и фениксом в руке.

Давно ведь верю в трын-траву

И в сказку верить не боюсь.

Блефуя, я легко живу,

Легко обману поддаюсь.

Взлетаю к звёздам и парю,

Затем бросаюсь камнем вниз,

А то вдруг вспыхну и горю,

То я простак, то хитрый лис.

Мороз и дождь мне нипочём,

Я мыслью горы сворочу;

Мой слог высокий, словно гром,

Но я молчу, всегда молчу.

Мечты

Что ты каркаешь, ворона?

Или я тебе не люб?

У мечты свои законы, —

Сладок вкус солёных губ.

Я стремлюсь туда, где чайки

Реют смело над волной;

Там — чудачества и байки;

Горизонт — весь золотой.

Сумасшедший мир агоний,

Мир жестоких кулаков;

К чёрту карканье воронье,

В море прыг и… был таков.

Может, в южном синем море

Камнем вдруг ко дну пойду?

Смерть красна ведь на просторе

У птиц вольных на виду?

* * *

Александре Пальцевой

Деревенька Сонино —

Три старушки, дед один…

Тишь в ночи звенящая,

Жизнь моя — не зряшная,

Сам себе здесь господин.

У Москвы-реки бока

Золотисто-пьяные…

К рюмке тянется рука,

Черти окаянные!

Деревенька Сонино —

Хаты три, один овин

Дрыхнет в запустении,

Небо — в удивлении…

Испарился нафталин, —

И в помине моли нет,

Пахнет звёздной пылью;

Прибабахнутый поэт

Приобрёл здесь крылья.

Деревенька Сонино,

Рифмы в воздухе парят,

В речке воды сонные,

Лето забубённое…

На лугу цветы горят,

Эх, страда, моя страда,

Жизнь — душа шмелиная!

Брошу всё, вернусь туда —

В те края былинные.

Три старушки, дед один, —

Сам себе я господин!