Горлица, птица благонравная…

Александр Матвеев, 2020

Проза Александра Матвеева, живая и атмосферная, о простом человеке и его чувствах. Характеры выписаны так реалистично, а чувства переданы так глубоко, тонко и искусно, что не сопереживать героям невозможно. В рассказах Матвеева заметна серьёзная прозаическая школа: здесь и «лёгкое дыхание» Бунина, и мастерство психологического анализа Куприна. Кто бы ни выбрал эту книгу, читатель взыскательный или снисходительный, она станет пищей для ума и отдохновением для души.

Голые женщины, или Необычные способности Ивана Голощепкина

В воскресенье Иван Голощепкин проснулся от криков пастуха: «Струля, назад! А-а, холера! Куда прёшь, оторва?!»

Затем послышался хлёсткий хлопок кнутом. Голощепкин встал и недовольно закрыл форточку — отгородился от шума коровьего стада, возвращающегося с пастбища к обеденной дойке.

«Расшумелся на всё село. Показывает усердие», — подумал о пастухе Новодворском и снова забрался в кровать.

Голощепкин любил поспать с утра. А куда спешить? В селе по воскресеньям не работают. Праздник. Грех работать. А в будний день жена всегда найдёт работу: ты бы воды принёс, ты бы дров нарубил, ты бы, ты бы… «Тыбик» — одним словом, так в деревне его и прозвали. Чуть что — позовите Тыбика, скажите Тыбику… Безотказный Иван всем помогал. И все этим пользовались, начиная от собственной жены и заканчивая Кузьмичом, председателем колхоза. Колхоза давно нет, есть акционерное общество — сельскохозяйственное предприятие на арендованной земле у своих же селян, а директора Кузьмича по привычке продолжают звать председателем.

Настенные ходики отбили одиннадцать. Жены не было. Видимо, на праздничную службу в церковь пошла. Тамара набожная. Церковные праздники чтит, посты соблюдает, но это ей не мешает ни за что ни про что пилить мужа. Словно пила в неумелых руках мучает крепкое дубовое бревно: шуму много, а толку никакого. Голощепкина ворчание жены особенно не задевало.

В комнате было сумрачно. Мокрая осень — радости мало. За окном моросил нудный дождь, лениво и безостановочно.

Голощепкин услышал всё тот же противный перестук мелких дождинок по карнизу, под который он уснул вчера вечером.

«Ничего не меняется, — подумал он, засыпая. — То моросит, то дождит. Каждый год одно и то же. Слякотная и мерзкая осень. Никуда не пойдёшь. Эх, взять бы удочку да к речке, как летом бывало. А так — целый день маяться».

Загрохотала на веранде дверь. Жена, видимо, вернулась.

«Пришла из церкви, а гремит, словно в клубе на танцах была», — подумал неприязненно.

Тамарка, как её в глаза и за глаза зовут в селе, всё делает громко и шумно. Даже Ивана женила на себе с шумом: пошёл провожать после танцев в клубе, прощаясь у калитки, хотел в щёчку чмокнуть, так она тут же и прилипла к нему: зацеловала. А назавтра всё село знало, что Тамарка замуж за Ивана выходит.

— Как можно столько спать?! Бока не пролежал? Сходил бы в магазин, хлеба нет.

— Не ворчи с утра. Сейчас встану, — не открывая глаза, ответил супружнице.

— Глазки-то открой! Смотри, новую хустку я купила у Матрёны. Муж привёз из города. Но ей не лычит. А мне всё лычит.

В селе живёт немало выходцев из Украины. Отсюда и много украинских слов: хустка — платок, лычит — идёт, значит, к лицу наряд. Голощепкин нехотя посмотрел на жену и от увиденного снова закрыл глаза и даже рукой прикрылся. Перед ним стояла голая Тамарка.

«Может, сплю?» — подумал с опаской.

— Что жмуришься? Не нравится? Или денег пожалел? — вскрикнула Тамарка, да и ещё ногой притопнула.

— Да нет… Я ничего. То есть хорошо, — промямлил Голощепкин.

Тамарка стояла голой. Нет, нет… одежда на ней была. И новая цветастая хустка была. Но под одеждой он видел голую Тамарку. Стройные сильные ноги. А груди-то, груди… Полные, красивые… Соски крупные, розовые. Господи, да он вроде как в первый раз увидел свою жену. Всё остальное ушло в сторону. Ушли в сторону мысли, почему она голая или почему он видит её голой.

— Тома, а может, полежим немного? Иди сюда! Выходной ведь.

— Да ты что, рехнулся?! Средь бела дня! С вечера уснул… А теперь его повело! С чего бы?!

— Да красивая ты больно в этой новой хустке, — нашёлся Голощепкин.

Но она повернулась и пошла из спальни. Голощепкин во все глаза смотрел ей вслед. Белые булочки ягодиц перекатывались под тёмной юбкой, словно зверки живые. Он облизнул пересохшие губы: «Как же так? Я её вижу голой, а она одетая. И не сплю».

Он выглянул в окно и увидел голую старую яблоню и сидящую на ветке нахохлившуюся под дождём ворону. Ворона, словно в ответ на взгляд Голощепкина, громко каркнула и лениво полетела прочь. И тут он окончательно уверовал в то, что с ним что-то произошло. Что он не такой, каким был вчера. Но мелькнула спасительная мысль: «Привиделось». Не дай Бог, если он приобрёл дар видеть людей голыми. Представил, как выйдет из комнаты и увидит голой тёщу.

Конец ознакомительного фрагмента.