Миры душ. На страже Империи

Александр Мартынов, 2023

Сборник рассказов, посвященный имперским рыцарям. В состав сборника вошли следующие книги: Миры душ. Узы стойкости, Миры душ. Узы братства – истории про рыцарей из ордена Знаменосцев, чьи души связаны загадочной силой Герба, дарующего им невиданную силу, но взамен сковывающего нерушимими узами; Миры душ. Отвергнутые – рассказ об ордене чудовищ, вынужденных охотиться на других монстров; Миры душ. На краю вечности, Миры душ. Вечный поход – дилогия про демоноборцев из ордена Вечных, которые даже после смерти сражаются с Хаосом в форме зачарованного оружия; Миры душ. Убийца чудовищ – рассказ о рыцаре Лирое, чье призвание истреблять бестий, угрожающих людям, вот только его новый заказ окажется совсем не таким простым, как он думал.Единая Империя – государство, построенное на крови простолюдинов, управляемое знатью и церковниками. Стоит ли защищать страну, погрязшую в неравенстве и суевериях, каждый решит для себя сам. Рыцари приняли решение, что оно того стоит. А почему, узнаете в книгах!

Миры душ. Узы стойкости

Глава 1. Новый герб

Группа рабов, прикованная цепями к забитым в землю кольям на дне глубокой ямы, завороженно смотрела на человека, стоявшего в центре их темницы. Он был невероятен! Облаченный в длинное черное одеяние, сплошь покрытое золотыми орнаментами, этот человек сжимал в руках не менее богато украшенную катану. Его чуть смуглая кожа приятно контрастировала с пепельно-белыми волосами, зачесанными назад. Под взглядом широких зеленых глаз незнакомца рабы опускали головы, придавленные чувством благоговения, смешанным с нотками первобытного страха. Когда Кирен впервые увидел этого воина, то подумал, что перед ним какое-то божество из древних легенд. Кирен, родившийся рабом, за всю свою жизнь видел только грязь, боль и человеческую злобу. Человек с мечом был для него словно пришелец из другой реальности. Той реальности, которую ему не суждено было увидеть. До сего дня.

— Вы свободны! — громко объявил воин. — Я — Идзуми, гетман ордена Знаменосцев, истребил ваших бывших хозяев. Теперь вы вольны распоряжаться своими жизнями, как сами того пожелаете!

Сердце Кирена забилось чаще при этих словах. Неужели?! Никто никогда не делал для него ничего хорошего. Эта мысль тут же обожгла его, и он принялся искать подвох в словах Идзуми. Но, глядя на благородные черты гетмана, Кирен не мог обвинить того во лжи. Человек перед ним как будто сошел со страниц книг про рыцарей и героев. По крайней мере, именно так Кирен их себе и представлял. Пока он тяжело трудился в шахтах, его мысли постоянно возвращались к подобным сказочным историям. Он отчаянно верил, что однажды вырвется из тьмы подземных коридоров и ям для рабов и сам станет одним из героев легенд. Ну, или хотя бы сможет встать рядом с такими людьми. Как бы ни было трудно, Кирен никогда не отчаивался и шел вперед. Даже когда руки стирались в кровь от кирки или ноги отказывались нести его дальше, он заставлял себя продолжать. Кирен понимал: если сдастся, то его просто растопчут и выкинут к остальным, кто сломался под тяжестью рабской жизни. К двадцати годам ему становилось все труднее бороться с отчаянием и собственным бессилием что-либо изменить. Время шло, а впереди все так же маячила тяжелая и беспросветная жизнь. Но Кирен все равно не желал опускать руки. Если он так поступит, значит, все было зря. Десятилетия борьбы с судьбой обратятся в пыль, как и он сам — всего лишь еще один никому не известный раб.

Из раздумий Кирена вывел сильный и чистый голос Идзуми:

— Но я лично спустился сюда не для того, чтобы объявить о вашем освобождении. Я пришел сюда, чтобы найти людей, достойных вступить в ряды рыцарей-знаменосцев.

Кирен непроизвольно поднял голову. Неужели это его шанс? Его мечта, которая придавала ему силы идти вперед, может на самом деле исполниться? Однако следующие слова гетмана охладили энтузиазм Кирена:

— Тот, кто одолеет меня, получит великую честь вступить в мой рыцарский круг.

Рабы вокруг охнули от слов Идзуми. «Это невозможно!» — пронеслось в толпе. Один все-таки смог набраться смелости и робко спросил гетмана:

— Как нам сражаться с вами, если мы все закованы в цепи?

Едва тот успел закончить фразу, как Идзуми одним отточенным до совершенства движением взмахнул катаной перед собой. Лезвие рассекло только воздух, не более, но цепи кандалов порвались, словно меч со всей силы разрубил их. При этом ни один раб не получил и царапины.

— Еще какие-то проблемы? — ровным тоном спросил гетман.

— Оружие… — самым неуверенным в мире голосом попытался сказать один из бывших невольников.

— Кулаки! — грозно оборвал его Идзуми. — Я обошел уже пятьдесят пять ям и ни в одной из них не нашел человека, достойного моего ордена. Это место последнее. Здесь я тоже никого не найду? Отвечайте мне!

Большая часть рабов опустили головы, но один нашел в себе силы посмотреть в глаза гетману и вышел вперед:

— Я сражусь с тобой, — сказал он, потрясая разбитыми цепями.

Не говоря ни слова, Идзуми мгновенно оказался подле невольника и одним взмахом катаны отсек тому левую руку. Фонтан крови выплеснулся из обрубка, щедро орошая грязную землю. Раб завыл и принялся кататься по земле, лихорадочно пытаясь остановить кровотечение.

— Вставай, — произнес гетман, наставив клинок на стонущего человека. — Ты еще даже не начал сражаться.

Ответом ему был лишь плач, перебиваемый жалостливыми криками.

С видимым разочарованием Идзуми стряхнул кровь с меча и, уже ни на что не надеясь, вновь обвел взглядом толпу:

— Этот не справился. Кто-то желает попробовать вместо него?

Невольники принялись что-то внимательно изучать у себя под ногами, а гетман, чуть выждав, кивнул сам себе и поднял взгляд кверху, чтобы дать команду рыцарям спустить для него веревку. В этот самый момент Кирен, сам не понимая, что делает, на дрожащих ногах вышел вперед:

— Я сражусь, — голос Кирена прозвучал так, будто он сам не верил в собственные слова.

Идзуми оценивающе посмотрел на парня, оглядывая того с головы до ног. Его лицо не выдало и намека на улыбку, но в глазах сверкнула мимолетная озорная искорка:

— Надеюсь, ты успеешь хотя бы замахнуться, — пожал плечами гетман.

Кирен принял то, что, по его мнению, было защитной стойкой, и приготовился отразить удар мечом. Правда, он сам до конца не понимал, как именно его руки смогут остановить острейший клинок. Идзуми освободил Кирена от дальнейших раздумий. Так же быстро, как и в прошлый раз, он сблизился со своей жертвой, но теперь он не пытался отрубить руку, а метил в живот. Сорок сантиметров стали вышли из спины Кирена, не успел тот и глазом моргнуть. Гетман провернул меч и одним плавным движением высвободил свой клинок из плоти противника. Кирен упал на колени, а после его стошнило кровью на землю.

— Кто-нибудь, поделитесь энергией своего потенциала и исцелите этих двоих, — бросил Идзуми невольникам, решительно направляясь к канату, который уже успели предусмотрительно сбросить.

Когда гетман уже почти схватился за веревку, его остановил тихий голос, захлебывающийся в крови:

— Еще не все… Я еще… не закончил… Не смей убегать…

Идзуми развернулся, с изумлением и любопытством глядя на Кирена. Тот уперся в землю обеими руками и, едва сдерживая крик от прилагаемых усилий, смог выпрямиться. Подъем стоил ему немало крови. Красная жидкость толчками выплескивалась из открытой раны на животе. Гетман внимательнее пригляделся к молодому невольнику. Как ни странно, в глазах юнца не было ненависти и злости, лишь холодная целеустремленность и пылающая воля. Вместе два этих чувства провели превосходную закалку души раба. Нет, не раба. Этот человек никогда не был рабом. По крайней мере, в том смысле слова, который закладывал в него Идзуми. Гетман поднял свой меч и направил его прямо на Кирена. Тот не дрогнул и лишь крепче сжал кулаки. Идзуми не стал атаковать парня, а просто стоял и смотрел на него, ожидая, что же тот сделает дальше.

Кровь продолжала покидать тело Кирена, а вместе с ней утекала и его жизнь. Больше ждать у него не было возможности. С отчаянным криком он замахнулся и побежал на гетмана. В тот же миг Идзуми пришел в движение и перехватил одной рукой замах Кирена, а другой приставил клинок к его шее. Лезвие остановилось всего в нескольких миллиметрах. Когда Кирен понял, что проиграл, он еле сдержался, чтобы не зарыдать. Его единственный шанс исполнить свою мечту стоял прямо перед ним, но он не смог им воспользоваться. Утешало одно: в теле почти не осталось крови. Кирен уже чувствовал онемение, разливающееся по конечностям. Скоро он потеряет сознание, и все наконец закончится…

Внезапно Идзуми громко рассмеялся:

— Ты победил, — глядя прямо в глаза Кирену, сказал он.

Через секунду бывший раб почувствовал, как от руки, которую держал гетман, разливается энергия, устремляющаяся к ране на животе. Идзуми направил собственный потенциал на исцеление Кирена. Его энергии не хватило, чтобы полностью затянуть рану, но тем не менее угрозы для жизни больше не было.

Идзуми что-то увидел в этом парне, компонент, необходимый ордену Знаменосцев на пути к совершенству. А еще ему в голову пришла одна непрошеная мысль, которую он тут же отогнал. Нет, сейчас не время. Об этом он подумает, когда будет в подходящем настроении.

Кирен обмяк в руках гетмана. Все-таки потеря крови дала о себе знать. Идзуми обвязал его тело канатом и дал сигнал рыцарям поднимать наверх. Через полминуты веревка уже вновь была сброшена, и гетман самостоятельно выбрался из ямы. Канат не стали сворачивать и оставили его спущенным, чтобы остальные бывшие невольники смогли выбраться. Лично Идзуми более не собирался тратить на них свое время. В этих грязных ямах ему все-таки удалось найти настоящее сокровище. Он искал потенциальных рыцарей, но обнаружил человека, способного заслужить право владения собственным гербом. Если, конечно, обработать этот неограненный алмаз. Этим Идзуми и займется, когда зачислит парня в свой рыцарский круг. Да, однажды Знаменосцы станут тем безупречным орденом, которым гетман всегда видел его. Идзуми положит жизнь ради этой цели, ведь единственное, чему он не мог сопротивляться, — так это своей тяге к поиску совершенства.

Корабль-крепость «Герб» вращался в эфирной пустоте космоса. Как и у большинства орденов Империи, главная крепость Знаменосцев располагалась не на каком-то конкретном мире, а дрейфовала по космическим системам с помощью пространственных червоточин. Сейчас «Герб» готовился к очередному переходу. Все ждали только гетмана вместе с его первым рыцарским кругом.

Двое братьев улучили момент, чтобы встретиться возле одного из обзорных иллюминаторов. Оба были высокими и светловолосыми. Очки на лице одного из них смотрелись неуместно, особенно учитывая то, что эти двое являлись рыцарями, живущими ради сражений. Однако было сразу ясно, что брат в очках имеет куда более высокий авторитет и звание. Поведение также выдавало в нем старшего. Вот уже несколько минут он пытался убедить своего младшего брата прислушаться к совету:

— Пойми, Сайрус, в круге паладина Горо у тебя нет будущего. Это касается не только тебя, все молодые рыцари во втором круге обречены на незавидную участь. Горо ни с кем не делится силой своего герба. Рыцари второго вынуждены сражаться наравне со всеми, при этом не имея поддержки от командира.

— Но ты же смог стать вторым рыцарем, Гайюс, — возмутился Сайрус. — Почему это у меня нет будущего, а у тебя есть?

— Горо… сложный человек, — вздохнув, ответил Гайюс. — Наверное, он приблизил меня к себе только потому, что больше ни с кем не смог ужиться. Но даже я не имею права пользоваться силой герба. Согласно моему рангу второго рыцаря в круге, я имею к нему доступ. Однако Горо ясно сказал: если я воспользуюсь силой без его разрешения, то он изгонит меня. За все годы службы я пользовался гербом ровно три раза. Ровно три раза Горо позволил мне это.

— Все равно я не хочу покидать круг! — упрямо заявил Сайрус. — Я привык ко второму. Мы же круг ярости, сильнейшие среди Знаменосцев!

— Глупец, у тебя есть шанс возглавить собственный круг. Такая возможность выпадает единицам. Ты получишь герб в свое личное владение, станешь паладином! Мне не достигнуть таких высот, но у тебя может получиться.

— Откуда ты знаешь, что скоро будет создан новый круг?

— Уже больше года ходят такие слухи. Гетман Идзуми скопил достаточно ресурсов для сотворения восьмого герба. Пока не ясно, какому качеству будет посвящен новый круг. Возможно, именно ты определишь это.

— Почему ты уверен, будто выберут меня? — засомневался Сайрус.

— Паладины не станут отдавать своих сильнейших рыцарей. Тем более многие из них активно пользуются силой гербов. Эта сила наверняка успела деформировать их души. Они просто не подходят для создания нового круга. Очевидно, выбирать будут из молодых воинов, не успевших попасть под влияние герба. В нашем круге таких большинство, но они тебе не ровня. С рыцарями из остальных кругов ситуация, думаю, такая же.

Не успел Сайрус ответить на слова брата, как по коридорам «Герба» раздался громкий переливающийся звон.

— Гетман возвращается, — сказал Гайюс. — Мне нужно быть рядом с паладином Горо в ангаре. Договорим в другой раз.

— Да, иди. Паладин рассердится, если ты опоздаешь.

Хоть Сайрус и говорил со спокойной невозмутимостью, от Гайюса не укрылось, что его слова все-таки заставили брата серьезно задуматься. Однако ему действительно нужно было спешить. Горо очень легко впадал в состояние гнева, и никому бы не захотелось в такие моменты находиться рядом. Своей основной обязанностью Гайюс считал сдерживание самых импульсивных порывов своего паладина. Только ему удавалось сглаживать бесчисленные конфликты, постоянно возникавшие на ровном месте. Конечно, Горо был величайшим воином из всех, кого доводилось знать Гайюсу, но вот вести себя с людьми он абсолютно не умел. Даже со своими рыцарями.

Миновав несколько палуб, Гайюс добрался до нужного ангара. Там уже успели собраться представители всех семи рыцарских кругов. В данный момент на борту «Герба» находилось всего лишь два паладина: Горо из второго круга и Вандженс из третьего. По иронии судьбы сейчас в ангаре собрались именно те паладины, вместе с которыми гетман Идзуми основал орден Знаменосцев. Несмотря на то, что, в отличие от других орденов, номер рыцарского круга у Знаменосцев не отражает его иерархическое положение, второй и третий круги все равно считались несколько более привилегированными. Вандженс так вообще был неофициальным заместителем Идзуми. Эта честь могла бы достаться и Горо, если бы он был хоть немного способен подавить свою деструктивную натуру.

Гайюс как раз нашел взглядом своего паладина. Отыскать его было легко: рост Горо превышал два метра, а его широкая грива огненно-рыжих волос пылала ярче маяка. Паладин уже проявлял первые признаки недовольства, свирепо озираясь по сторонам в поисках любого, кто бы мог подвернуться под руку. Гайюс скорее поспешил к господину, чтобы направить его мысли в более мирное русло.

— Эти рыцари из пятого никак не могут ровно построиться! — бушевал Горо, найдя повод для выхода своего гнева. — Может, у них и принято решать все проблемы миром, но я силой заставлю их стоять ровно.

— Оставьте эти вопросы на совести их паладина, господин, — отозвался Гайюс.

— А, это ты, — Горо наконец заметил своего второго рыцаря. — Мог бы еще дольше сюда идти. Как видишь, мы никуда не спешим. Идзуми, как всегда, отправил сообщение сильно заранее, чтобы все точно успели собраться, и воссоединение с гетманом прошло «идеально».

Гайюс с трудом сдержал улыбку. Горо часто любил поворчать на тему стремлений гетмана к совершенству. Но при этом все знали, какая давняя и крепкая дружба связывает двух воинов. Очевидно, таким образом паладин просто сотрясал воздух, упрямо не желая демонстрировать окружающим, что способен на проявление каких-то других чувств, кроме гнева и ярости.

Тем временем к рядам второго круга подошел паладин Вандженс:

— Что-то Идзуми задерживается дольше обычного, — сказал он, сверяясь со своим хронографом.

Если сутью первого круга было стремление к совершенству, а второго — к яростным разрушениям, то третий круг был воплощением дисциплины и порядка. Неудивительно, что Вандженс так часто сверял время. Он наверняка уже успел мысленно переделать свой намеченный распорядок дня, чтобы не выбиться из графика.

Между ним и Горо также существовали крепкие, практически братские узы. Даже несмотря на то, что два паладина казались полными противоположностями. Тонкие и строгие черты лица Вандженса невероятно контрастировали с почти варварской физиономией Горо. А короткие и аккуратно подстриженные черные волосы не шли ни в какое сравнение с дикорастущей рыжей шевелюрой. Даже в выборе одежды Вандженс склонялся к простому, но элегантному мундиру темных и синих оттенков, когда Горо был облачен в кучу всевозможных цветастых халатов и накидок. Было любопытно, что в присутствии Вандженса паладин второго вел себя иначе, гораздо добрее и радушнее, чем обычно. Возможно, так он подсознательно пытался компенсировать холод и безэмоциональность, излучаемую паладином третьего.

— Мне кажется, наш гетман уж слишком сильно возгордился, — проворчал Горо. — Я понимаю, что приветственное ликование тешит его эго, но нужно иметь хоть немного уважения к своим рыцарям.

— Меня больше тревожит срыв тренировок, — обеспокоенно сказал Вандженс, вновь косясь на хронограф. — В последнее время внутри третьего начинаются проблемы с дисциплиной. До меня доходят слухи, что это твои рыцари вносят смуту в умы моих воинов.

— Будь проще, Вандженс, — Горо едва не похлопал паладина по плечу, но остановился под его холодным и строгим взглядом. — Твои рыцари и так душные, как растопленная баня. Дай им хоть немного развеяться. Воинов третьего уже начинают за спиной называть автоматонами.

— Кто именно так говорит? — поинтересовался Вандженс. В его словах зазвенела неприкрытая угроза.

— Да… много кто, всех и не упомнишь, — беззаботно ответил Горо. — Но тебе стоит задуматься. Может быть, ты перегибаешь палку?

— Мне лучше знать, как готовить своих рыцарей. И не тебе давать мне советы. Попробуй хоть на минуту отбросить гнев, чтобы наконец обратить внимание на дисциплину собственных воинов.

— Не зли меня, Вандженс! — Горо взорвался, будто извергающийся вулкан. — Я сегодня в хорошем настроении, но говорить подобного тебе не позволю!

Гайюс понял, что необходимо вмешаться, пока господин вновь не наломал дров:

— Рыцари второго круга не имеют проблем с порядком и дисциплиной, хоть наши стандарты куда более щадящие, чем у вас. Но я, как второй рыцарь, лично поговорю с нашими людьми и попрошу их больше не навязывать воинам третьего круга наши правила поведения.

— Вот видишь, нет никаких проблем, — добавил Горо.

Вандженс по одному взгляду на Гайюса понял, что тот изо всех сил пытается сгладить вспышку ярости своего господина. После секундного раздумья он решил подыграть второму рыцарю:

— Если так, то вопрос считаю исчерпанным. Надеюсь, скоро нам доведется бок о бок сражаться на одном поле боя, где ты, Горо, увидишь, что мои рыцари никакие не автоматоны.

Все-таки это шутливое прозвище задело паладина, и часть желчи просочилась в слова, которые должны были стать примирительными. Однако Горо не обратил на это никакого внимания, а зацепился за совершенно другое:

— Да, жду не дождусь, когда наши круги будут биться вместе. Давно уже мы хорошенько не веселились. Да, Вандженс?

— Не вижу в войне ничего веселого, но ты прав. Нашим рыцарям пошла бы на пользу совместная кампания.

— Вот-вот, а Идзуми только и заискивает перед колдунами и церковниками, чтобы они создали для него новый герб. Мы с головой погрязли в их мелочных дрязгах. Мы кто, рыцари или мелкие наемники? Когда нам дадут нормального врага? Кого-то, кто бросит вызов спокойствию Империи. Я обязательно поговорю с нашим гетманом на досуге. Паладины тоже имеют право влиять на решения в ордене.

Перед тем как Горо выплеснул из себя еще несколько тирад на тему Идзуми, по ангару прошло оживление. Челнок гетмана поравнялся с ангаром и с филигранной точностью залетел внутрь. Вандженс тут же поспешил занять место во главе своего круга. Подобные перемещения происходили по всей территории площадки. Извещение гетмана пришло настолько заранее, что рыцари уже начинали потихоньку разбредаться. Однако годы выучки не прошли даром, и за считаные мгновения воины вновь образовали идеально ровные ряды.

Широкий трап опустился, и по нему с некоторой долей царственности и величественности сошел гетман ордена. Последняя кампания Идзуми не была чем-то выдающимся. Обычное подавление мятежа на одном рабовладельческом мире. Но гетман шел по трапу так, будто вернулся с величайшей битвы за всю историю ордена. Горо считал, что такое поведение уже чересчур. Да, Идзуми каждое свое действие пытался сделать безупречным, но как тогда отличать великие победы от мелких? Об этом он тоже не раз говорил со своим другом, но гетман всегда переводил тему.

После Идзуми по трапу сошли его верные рыцари, специально отобранные для этого задания. Никто из них не получил серьезных ранений, даже доспехи большинства были в полном порядке. В первом круге существовало негласное правило, что рыцарь должен не просто одержать победу, но еще и выйти из боя целым и невредимым. Только так, по их мнению, можно достичь совершенства.

Следом же показался какой-то незнакомый паренек. Мальчишка был одет в лохмотья и выглядел сильно недокормленным. Все рыцари в ангаре уставились на парня, отчего тому стало крайне неуютно. Идзуми проследил за взглядами и поспешил дать объяснения:

— Сегодня я вернулся не только с победой, но еще и с новым рыцарем, — объявил гетман. — Еще вчера Кирен был рабом, а сегодня стал одним из нас. Если кто-то считает, что он недостоин такой чести, то может вызвать меня на бой. Ведь именно через поединок со мной Кирен заслужил свой титул рыцаря.

— Ты же знаешь, Идзуми, я всегда готов сразиться с тобой, — воскликнул Горо. — Ты уже полгода от меня бегаешь. Когда ты, наконец, примешь мой вызов?

По залу прокатился сдержанный смех. Все давно привыкли к выходкам паладина второго круга, в том числе и гетман, который лишь улыбнулся в ответ со словами:

— Я неверно выразился. Меня может вызвать на бой любой, кроме паладина Горо.

Прокатилась новая волна смеха, на этот раз более сильная. Идзуми рассмеялся вместе с остальными. Про себя он отметил, что встреча катастрофически разошлась с официальным регламентом, однако он не мог сердиться, слыша искренний смех своих людей. В каком-то смысле в этом тоже был свой идеал.

Сказав напоследок еще пару необходимых речей, гетман отпустил рыцарей. Сам же он подошел к Горо, а вскоре присоединился и Вандженс.

— Я иногда забываю, кто ты: гетман Знаменосцев или какой-то артист? Все эти пафосные сборы в ангаре, спускание по трапу. Может, ты втайне хочешь стать оперной дивой? — подначил гетмана Горо.

— Моя душа не может ограничивать себя только лишь военным бытом, — театрально вздохнув, ответил Идзуми. — Щепотка чего-то возвышенного и прекрасного не повредит.

— Да тут не щепотка, — усмехнулся Горо. — Ты искупал нас в целом озере пафоса.

— Зато у Вандженса нет никаких проблем с этим, — внезапно перевел тему гетман.

Вандженс был сам не готов к такому резкому повороту разговора и на секунду растерялся:

— Ну… я… тоже считаю, что нужно вести себя скромнее. Такое раскованное поведение плохо влияет на рыцарей.

— Да не рассыплются твои автоматоны, если ты дашь им немного слабины, — засмеялся Идзуми.

Вандженса перекосило от слова «автоматоны» из уст гетмана. Он тихо спросил, сдерживая поднимающийся гнев:

— Откуда ты услышал про автоматонов?

Идзуми в недоумении почесал голову:

— Автоматоны? Так… это я придумал. Забавно, правда? Когда я в первый раз рассказал кому-то из паладинов, так мы смеялись несколько минут.

Лицо Вандженса приобретало все новые оттенки красного, и Горо сделал то, чего еще ни разу не делал в своей жизни. Выступил в роли миротворца:

— Вообще-то не так уж и смешно. Я придумывал куда более интересные названия, но всем понравился именно вариант Идзуми. А так — нет, вообще не смешно, ну чуть-чуть разве что.

Когда Горо закончил, то понял, что не очень-то разрядил обстановку, но все равно остался доволен своими небывалыми достижениями на дипломатическом поле. Но Идзуми справился лучше:

— Прости, Вандженс, я не думал, что тебя это так сильно заденет. Обещаю больше никогда так не называть твоих рыцарей и буду требовать того же от остальных в моем присутствии.

— Я не сержусь, — соврал паладин третьего, хоть все прекрасно и видели, что он все еще злиться. — Но у тебя наверняка есть важные новости для нас. Я опаздываю на тренировку своих рыцарей, так что тебе лучше поскорее ввести нас в курс дела.

— Тут ты прав, кое-какие новости имеются. Последняя кампания обеспечила нам ту необходимую поддержку от Церкви Единения, что позволит создать новый герб. Уже через полгода он будет готов. К этому времени нам нужно определить достойного обладателя. Подготовьте кандидатов от своих кругов, за месяц до прибытия герба мы проведем отбор.

— Почему не провести отбор сейчас? Не лучше ли потратить несколько месяцев на то, чтобы подготовить избранного к слиянию с гербом? — спросил Вандженс.

— В твоих словах есть смысл, но я бы хотел дать кандидатам возможность подготовиться.

— Они готовы! — воскликнул Горо. — Каждый Знаменосец всегда готов к любым испытаниям. Несколько месяцев ничего не решат.

— Это верно для всех наших рыцарей, кроме одного. Хоть я и объявил Кирена одним из нас, ему еще нужно многому научиться, чтобы стать настоящим рыцарем.

— Да проведем отбор и без этого сопляка, — отмахнулся Горо. — У нас что, мало достойных рыцарей?

— Мне кажется, — прищурившись, сказал Вандженс, — что Идзуми возлагает большие надежды на этого Кирена и видит именно его новым паладином. Я хочу знать, почему?

Горо даже в голову не приходила подобная мысль, поэтому он тоже вопросительно уставился на гетмана. Идзуми чуть опустил голову, а затем тихо рассмеялся и ответил своим товарищам:

— Этот мальчишка меня удивил. Он осмелился напасть на меня, а потом, когда я пронзил его мечом, смог снова встать и повторить попытку. Мне интересно, какого воина я смогу выковать из этого парня. Есть в нем что-то такое… необычное.

— О, начинается, — закатил глаза Горо. — С Сайфером то же самое было… Что-то необычное… — передразнил он гетмана. — Этого мелкого негодника я до сих пор не могу отловить, прячется от меня.

— На то он и паладин седьмого круга, чтобы действовать скрытно. Разумеется, ты его не найдешь.

— Я про то, — заговорил Горо серьезнее, — что у нас и так развелось много новых паладинов. Нам нужно, чтобы все сперва устаканилось, а потом уже будем создавать новые гербы.

— Нет, на это я пойти не могу, — решительно сказал Идзуми. — Нам нужно становиться сильнее, и для этого нам нужны новые паладины.

— Точно ли в силе ты нуждаешься? — поинтересовался Вандженс. — Еще ни разу перед нашим орденом не вставало такой задачи, которую бы мы не могли выполнить. Уж не очередная ли это попытка достигнуть того призрачного идеала, что мерещится тебе?

— А если и так?! — неожиданно вспылил Идзуми. — Разве не пойдет нам всем на пользу, если мы станем еще лучше, поднимемся на новый уровень? Вы видите в этом что-то плохое?

— Никто не видит здесь ничего плохого, — отозвался Горо. — Но твоя погоня за идеалом постепенно превращается в одержимость. Ты можешь забыть, зачем стремишься к совершенству. Какой будет толк от безупречной системы, если она в итоге не работает?

— Наш орден работает! — выдавил из себя гетман.

— И пусть так будет и впредь, — подытожил Вандженс. — Мы создадим восьмой герб, но на нем пока остановимся. В ближайшие годы нам нужно углубить наш орден, а не развивать его вширь. Ты согласен, Идзуми?

После недолгого колебания тот ответил:

— Да. Я согласен.

Глава 2. Быть Знаменосцем

Кирен с восхищением осматривал свою комнату и новую одежду. Для кого-то отведенное ему помещение могло показаться маленьким, но для бывшего раба это был настоящий дворец. А одежда, сделанная из дорогих тканей и обшитая кожаными накладками, приводила его в полный восторг. Однако затем Кирен посмотрел на свои грязные руки, и внезапно ему стало стыдно даже просто находиться в таком чистом и опрятном месте. Остаток дня он посвятил поиску места, где можно помыться. Но и за несколько часов ему не удалось полностью отмыть глубоко въевшуюся грязь. Делать нечего, пришлось все равно надеть новую одежду, ведь разгуливать в лохмотьях и дальше было бы неуважением к гетману. В конце концов Кирена зачислили именно в рыцарский круг Идзуми. Он уже усвоил, что рыцари первого круга желают добиться превосходства абсолютно во всем. Его облик оборванца может за один день разрушить всю репутацию круга, накапливаемую на протяжении долгих лет.

Едва Кирен успел облачиться в форму, как в его комнатку зашел сам гетман. Юный рыцарь рефлекторно вытянулся перед командиром. Идзуми слегка позабавила реакция новобранца. В своем круге гетман пытался найти идеальный баланс между дисциплиной и вольностью. В итоге он нашел, как ему казалось, отличный компромисс — перед другими людьми все его воины должны демонстрировать небывалую выдержку и полностью следовать всем официальным протоколам, однако между собой рыцари могут общаться, как посчитают нужным, невзирая ни на какие ранги или личные заслуги. Даже младшие рыцари всегда могли напрямую обратиться к гетману по любому вопросу.

Кирен продолжал стоять смирно, и Идзуми больше не мог просто так на это смотреть:

— Расслабься. Ты рыцарь первого круга и можешь вести себя абсолютно непринужденно перед своими боевыми братьями.

Кирен выдохнул, расслабляя спину, но затем вновь напрягся и спросил:

— Даже перед самим гетманом ордена?

— Особенно перед гетманом, — рассмеялся Идзуми. — Нам не стать лучше, если мы будем подавлять друг друга. И если возникают проблемы, то лучше сразу их озвучивать. Кстати, все ли у тебя хорошо? Вижу, вопрос с одеждой ты уже решил и даже стал гораздо чище с нашей последней встречи.

— Все замечательно, гетман. Я никогда еще не был так счастлив, как сейчас, — бодро отозвался Кирен.

— Пожалуйста, зови меня по имени. Я же говорил, у нас в первом круге не принято смотреть на ранги, — Кирен кивнул в ответ, и Идзуми продолжил: — Меня радует твой настрой. Он тебе пригодится в ближайшие несколько месяцев. За короткий период ты пройдешь путь, на который у других могут уйти годы. Я собираюсь сделать из тебя образцового Знаменосца. Но это еще не все, я также намерен выставить тебя одним из кандидатов на звание паладина восьмого круга. Ты согласен пройти этим путем, сможешь найти в себе силы?

Кирен понятия не имел, хватит ли у него сил и сколько их вообще нужно иметь, да и внезапное повышение до паладина тоже казалось ему преждевременным, опережающим даже его самые смелые мечты. Но он также понимал, что ни за что не ответит «нет» на предложение гетмана. Всю жизнь Кирен просил судьбу о малейшем шансе изменить свою жизнь, и теперь он не имеет права просто остановиться на полпути.

— Я все выдержу, — пообещал Кирен. — Вы не пожалеете.

— Говорил же, можешь обращаться ко мне на «ты». Ну да ладно, скоро привыкнешь, — махнул рукой Идзуми. — А пока самое время проверить твои слова на прочность. Спускайся в тренировочные залы. Там же рядом находится оружейная, подбери себе оружие. Уверен, тебе помогут. Через двадцать минут я снова встречусь с тобой. Вместе мы сделаем из тебя самого лучшего рыцаря.

— Вы будете лично учить меня? — от удивления у Кирена чуть не отвисла челюсть.

— Обычно я редко занимаюсь тренировками одного конкретного рыцаря, но, как я и говорил, времени у нас немного. Доверить твою подготовку кому-то еще я просто не могу. Ах да, забыл самое главное! — воскликнул Идзуми. — Я ведь до сих пор не посвятил тебя в наши ряды.

— Но ведь меня представили всем рыцарям на корабле… — неуверенно возразил Кирен.

— Это ерунда. Ты станешь настоящим Знаменосцем только тогда, когда свяжешь себя с гербом.

— И как мне это сделать? — еще более неуверенно спросил Кирен.

— Просто возьми меня за руку, — Идзуми протянул правую руку вперед. — Так твоя душа станет связанной с гербом первого круга.

— А что будет дальше?

— Пока ничего, — улыбнулся гетман. — Ты, как и все остальные рыцари, станешь подпитывать герб частичкой собственного потенциала, а взамен сможешь пользоваться его силой. Хотя тут я вынужден тебя расстроить. Пользоваться силой ты не сможешь. Рыцари не могут самостоятельно управлять энергией герба, а я не дам тебе разрешения, даже временного. Если ты станешь новым паладином, то твоя душа должна быть не запятнанной каким-либо другим гербом.

Кирен так и не взял протянутую руку, поэтому Идзуми продолжил:

— Похоже, я тебя напугал. Ты просто не понимаешь, как это работает. Смотри, я — хозяин герба первого круга. Это значит, что герб является отражением моей души. Все рыцари, отмеченные моим гербом, могут получить силу, завязанную на мои личные качества. Но есть нюанс. Наделяя силой, герб понемногу перестраивает душу по образу и подобию своего владельца. То есть мои рыцари постепенно становятся моими же копиями. Это решает проблему с совместимостью при передаче герба новому владельцу, но, сам понимаешь, многим такое может не понравиться. Поэтому ты ни разу не воспользуешься силой, пока не станет ясно, кто будет новым паладином. Не хватало нам получить еще один первый круг, ведь у восьмого должен быть свой путь. А теперь возьми уже мою руку и войди в ряды Знаменосцев.

Кирен не стал больше испытывать терпение гетмана и схватил протянутую ладонь. Его тело тут же пронзила мелкая дрожь, а еще ему показалось, будто что-то пытается одновременно и влезть внутрь него, и выбраться наружу. Странные ощущения прекратились так же внезапно, как и начались. Кирен слегка дернулся, но тут же успокоился, посмотрев в спокойные глаза Идзуми.

— Не так уж и страшно, верно? — подмигнул тот. — Теперь иди в тренировочный зал. Время никого не собирается ждать.

Молодой рыцарь кивнул и кинулся исполнять поручение гетмана. Идзуми еще некоторое время провел в комнате, прислушиваясь к собственным ощущениям. Еще одна душа стала подпитывать его герб. Новая ниточка энергия была еле заметна на фоне десятков других. Он старался распробовать ее, почувствовать суть человеческой души, находящейся на другом конце. Но, как и каждый раз до этого, у него ничего не получилось. Он мог лишь мельком почувствовать души тех, кто часто пользовался силой. Да и то лишь потому, что они постепенно становились его полными отражениями. Не ошибся ли он насчет Кирена? Тот ли это человек, что привнесет в орден то новое, чего им не хватает? Ответ даст только время, которого катастрофически мало. Идзуми резко развернулся и покинул скромную комнатку. Если у него мало времени, то он должен распорядиться им с максимальной пользой.

Кирен пробирался через многочисленные коридоры «Герба» к своей цели. Он имел примерное представление о местонахождении тренировочных залов, но все равно продвигался, больше полагаясь на интуицию. Именно интуиция и подсказала ему в какой-то момент, что он двигается не в ту сторону. Возможно, его подсознательно насторожило то, что на стенах стали преобладать всевозможные оттенки красного. Форма людей, попадавшихся на пути, была такого же цвета. Было ясно, что Кирен попал на территорию какого-то другого круга. Рыцари вокруг подозрительно косились на незваного гостя. Черный и золотой цвета облачения Кирена отлично выделялись на фоне общего антуража.

Наконец на него обратил внимание один из высокопоставленных рыцарей — по крайней мере, Кирену так показалось. Проявивший участие Знаменосец отличался хотя бы тем, что носил очки. Это уже было необычным для воина. Но остальные рыцари при этом относились к нему с нескрываемым уважением. Человек в очках обратился к Кирену:

— У первого круга какое-то дело к нам? Кажется, господин Горо только недавно разговаривал с гетманом. Неужели что-то случилось?

— Я… Нет, ничего такого. Я просто… — почему-то Кирену было стыдно признаться в том, что он заблудился.

Рыцарь внимательнее присмотрелся и, кажется, узнал паренька:

— А ты не тот новенький, которого притащил с собой гетман? Кирен… или как-то так.

— Да, это я. Вообще-то я искал тренировочные залы, но, видимо, свернул не туда.

— Ты шел практически верно, но попал на территорию второго круга. Мы ближе всего находимся к залам для тренировок. На этом настоял наш паладин. В любой непонятной ситуации он отправляет нас туда, — рыцарь усмехнулся.

— Так… вы не подскажете правильный путь?

— Дай-ка подумать. Ты первый день на этом корабле, так что лучше тебе одному не ходить. И почему Идзуми не дал тебе сопровождающего? Эх, ладно, — взгляд рыцаря упал на другого воина, стоявшего неподалеку. — Сайрус, проведи его куда нужно.

— Почему я? — возмутился тот. — Как будто у меня нет других дел.

— Ты хочешь оспорить приказ старшего рыцаря, братец?

— Конечно, нет, Гайюс, — замахал руками Сайрус. — Помогу я ему. Хоть он и сам мог бы найти дорогу.

— Будь уж так любезен, — с насмешливой улыбкой сказал Гайюс.

Сайрус что-то тихо проворчал и, подойдя к Кирену, коротко бросил ему:

— Иди за мной и не отставай.

Кирен подчинился и пошел вслед за неприветливым рыцарем. Как ни странно, они с ним были практически ровесниками. Судя по форме, тот тоже был невысокого ранга и, скорее всего, пробыл в рядах Знаменосцев не более нескольких лет.

Сайрус заметил интерес Кирена и спросил:

— Чего так на меня смотришь? Думаешь, я такой же, как ты? А вот и нет. Я несколько лет пытался пробиться в орден. А тебя просто подобрал Идзуми. В последнее время причуды гетмана заходят все дальше и дальше. Надо бы Горо и вправду пару раз стукнуть его.

— А рядом с Гайюсом ты разговаривал не так смело, — заметил Кирен.

Сайрус развернулся на месте и с пылающим взглядом подошел к Кирену:

— Ты, погляжу, тоже ничего не боишься, — прошипел он. — Ты не один из нас, еще нет.

— Вообще-то я уже связан с гербом.

— Идзуми действительно обезумел, — сокрушенно покачал головой Сайрус. — Принимает не пойми кого.

— Так обсуди это с ним! Чего ко мне прицепился?

Сайрус несколько секунд сверлил взглядом Кирена, а затем отвернулся и сказал:

— У меня нет времени и дальше препираться с тобой. Залы уже недалеко. Я думаю, ты и недели у нас не продержишься. Пусть все увидят, что наш «несравненный» гетман тоже может ошибаться.

Оставшийся путь они преодолели молча. Лишь в самом конце Сайрус указал пальцем на широкую дверь со словами: «Залы там». После чего развернулся и пошел обратно. Кирен немного постоял перед дверью, а затем распахнул ее и шагнул внутрь. Тренировочный зал удивил его масштабом. Казалось, в этом помещении можно было отработать какую угодно ситуацию: от битв на воде до восхождения в горы. Кирен поискал взглядом, где бы могла быть оружейная. Он сомневался, что сможет найти ее самостоятельно. Возможно, стоило не портить отношения с Сайрусом, тогда бы по дороге Кирен смог побольше разузнать об этом месте.

Поплутав несколько минут, он, как ни странно, нашел нужное место. Ему на глаза попался рыцарь со сломанным тренировочным клинком. Кирен предположил, что сейчас тот отнесет сломанный меч в оружейную, и его подозрения полностью подтвердились. Внутри его встретил хмурый человек, разглядывавший только что принесенное оружие. Очевидно, поврежденный меч никак не поднимал настроение оружейнику. Кирен отметил про себя, что выбрал худшее время для визита. Но уходить было бы неразумно, да и тем более Идзуми уже вскоре должен был встретиться с ним. Набрав воздуха в грудь, Кирен обратился к неприветливому человеку:

— Эээ… Меня направил сюда гетман, просил подобрать мне оружие.

— Прям сюда и направил? — оторвался тот от созерцания меча.

По правде, Кирен не был полностью уверен, та ли это оружейная, о которой говорил Идзуми, или это совсем другое место. Однако ничего лучшего он не нашел, так что постарался ответить, придав своему голосу максимум уверенности:

— Да, гетман направил сюда и приказал обзавестись оружием.

Оружейник смерил Кирена взглядом с ног до головы, а затем произнес:

— Ну, тогда милости прошу. Можешь смотреть любое оружие, какое понравится.

— А вы… не поможете мне? Я пока еще немного понимаю в оружии.

— Только если ты не хочешь помочь мне с ремонтом вот этого клинка. Ну, либо если возьмешь его себе.

— Значит, ответ «нет», — грустно констатировал Кирен.

— Именно так, малец.

Кирен в одиночестве принялся ходить вдоль рядов с оружием. На оружейных стойках были клинки самых разных видов. Копья, топоры, булавы, секиры и другое. Одних разновидностей мечей были десятки. За всю жизнь раба Кирену ни разу не доводилось держать что-либо, кроме кирки. По такой логике, ему бы следовало найти себе боевой молот, но он абсолютно не представлял себя с чем-то подобным. В сказочных историях, которыми рабы делились между собой, главный герой всегда был вооружен мечом. Да и Идзуми тоже носил при себе длинный клинок. Кирен подошел к стеллажу с мечами и попытался выбрать наиболее симпатичный. Да, именно симпатичный, ведь о боевых качествах оружия он не имел ни малейшего понятия. В итоге он остановился на длинном клинке с тонким лезвием и чашевидной гардой. Кирен не мог знать, что это оружие зовется рапирой и предназначено для быстрых колющих ударов.

На выходе оружейник, глядя на рапиру, сказал:

— Интересный выбор для новичка. Только не сломай ее. Знаю я таких «фехтовальщиков», кроме дубины ничего в руки давать нельзя.

Кирен не стал отвечать ему, а принялся искать взглядом гетмана. Тот уже был на месте и тоже нетерпеливо осматривался. Перейдя на бег, Кирен быстро оказался подле Идзуми. Гетман задержал взгляд на рапире и спросил:

— Кто же подобрал тебе такое оружие? У кого-то из Знаменосцев проснулось неуместное чувство юмора?

Кирен сильно смутился:

— Ну… я сам выбирал…

— Тебе показалось, что рапира красиво выглядит? — добродушно рассмеялся Идзуми.

Кирен смутился еще больше, но зато теперь он хотя бы узнал, как называется клинок, который он выбрал.

— Ну-ну, не обижайся. Я могу только похвалить тягу к прекрасному. Однако оружие нужно для того, чтобы сражаться, и этот клинок тебе решительно не подходит. Видимо, мне самому придется подыскать подходящее оружие.

Идзуми направился в ту самую комнату, из которой только что вышел Кирен. Юный рыцарь пошел вслед за гетманом и непроизвольно обрадовался, когда увидел реакцию оружейника на появление главы ордена: его брови поползли вверх, а поврежденный меч едва не выпал из рук.

— Я думал, рыцари Вандженса отличаются неукоснительным следованием правилам. Почему ты не помог нашему новобранцу и не подобрал ему подходящую экипировку?

— Я… был занят… — замялся оружейник. — Я не поверил, что он действительно здесь по вашему поручению.

— То есть, если бы он оказался тут не по моему поручению, твое поведение могло бы считаться оправданным? Вандженсу нужно лучше следить за своими людьми, если он и дальше хочет хвастаться их образцовым поведением, — сухо отрезал Идзуми.

— Этого… больше не повторится, — поспешил ответить оружейник. — Я немедленно подберу оружие для паренька.

— Можешь не утруждать себя. Я решу вопрос сам.

Больше не глядя на оружейника, Идзуми прошел вглубь помещения. Кирен все так же следовал за ним, стараясь избегать взгляда пристыженного рыцаря. Гетман остановился возле стойки с мечами. Минуту он задумчиво разглядывал оружие, пока наконец не принял решение:

— Подсознательно ты выбрал колющий клинок. Что ж, будем отталкиваться от этого. Как насчет гладиуса?

Идзуми взял в руки короткий прямой меч с широким лезвием. Не дожидаясь ответа Кирена, он продолжил:

— Да, не так изящен, как рапира, но зато более прост в обращении и хорошо подходит для сильных ударов. Также им удобно блокировать выпады и даже можно наносить резаные раны. Думаю, это твой вариант.

Кирен не стал возражать и взял предложенный меч. Гладиус оказался заметно тяжелее рапиры, но для накачанных тяжелым трудом рук это не было проблемой. Проведя пару-тройку взмахов, он почувствовал изменившийся баланс нового клинка. Идзуми удовлетворительно кивнул:

— Вижу, ты начинаешь понимать. Ладно, идем. Пора начинать твою подготовку.

— Это все, что мне потребуется? Я думал, под словом «экипировка» подразумевается не только оружие.

— Ты хотел себе латный доспех? — улыбнулся Идзуми. — Прости, но наш орден воюет не так. Мы не носим абсолютно никакой дополнительной защиты. Она замедляет и сковывает движения, а нам этого не нужно. В бою нас оберегают лишь амулеты. Они отклоняют все, что приближается к рыцарю на высокой скорости. Пока что такой артефакт тебе не потребуется.

Пока Идзуми объяснял основы, они подошли к ряду из тренировочных манекенов.

— Потренируй удары на них. Я буду направлять тебя в процессе.

Оставшееся время Кирен провел за оттачиванием самых различных типов ударов. Идзуми постоянно делал замечания, а иногда учил и на собственном примере. К концу тренировки на манекене не осталось ни одного целого участка.

— Будем считать, что ты его одолел, — хлопнул в ладоши гетман. — Как тебе твой первый шаг на пути становления рыцаря?

Кирен тяжело дышал и истекал потом. Да, он никогда не был слабаком, но боевые тренировки задействовали совершенно другие мышцы, нежели рабский труд. Тем не менее он отказывался признавать, что страшно устал:

— Я готов искромсать еще десяток таких, — с вызовом ответил Кирен.

— На десяток тебя точно не хватит, — покачал головой гетман. — Но энтузиазм мне нравится. Продолжим завтра. Если я задержусь, потренируй самостоятельно скорость выпадов.

Уже возвращаясь к себе, Кирен вновь столкнулся с Сайрусом. Тот был мрачнее тучи и нес с собой меч, вложенный в ножны. Сайрус заметил Кирена и дал выход своей ярости:

— Это все из-за тебя! Меня не было слишком долго, и Горо предложил «выбор»: или выдержать один удар его кулака, или тренироваться вместо сна. Знаешь, сколько людей осталось в живых после удара паладина? Два человека! Идзуми и Вандженс! Почему от тебя столько проблем? Еще и дня не провел с нами, а уже приносишь неприятности.

— Почему проблемы с твоим паладином должны касаться меня? — огрызнулся в ответ Кирен. — В том, что вы не можете построить нормальных отношений с командиром, нет моей вины.

— Проблемы начинаются, когда все перестает идти своим чередом. Отбросы вроде тебя не должны становиться рыцарями.

— А кем должны становиться? Безвольными рабами, живущими в ямах? Может, гетман смотрит на мир шире, чем «настоящие» рыцари.

— Он гоняется за тенью! — не выдержал Сайрус. — Ищет новых необычных ощущений. Все это знают. Гетман помешался на поиске недостижимого идеала.

— И никто из вас не хочет ему помочь? — спросил в ответ Кирен. — Он пытается сделать орден Знаменосцев величайшим в Империи. Почему вы не поддерживаете его?

— Ты ничего не знаешь! Мы стараемся изо всех сил, каждый круг по-своему. Но Идзуми этого мало, его стремления начинают граничить с безумием, и ты один из симптомов.

— Знаешь, я слишком устал, чтобы продолжать с тобой спорить, — вздохнул Кирен. — Я буду продолжать тренироваться и докажу, что вы все ошибаетесь. Идзуми всего за один день сделал для меня больше, чем кто-либо за всю мою жизнь. Я не подведу его.

Не дожидаясь ответа Сайруса, Кирен уверенно зашагал в сторону своей комнаты. Оставшийся в одиночестве рыцарь крепче сжал ножны с мечом и направился в противоположную сторону навстречу изнурительным тренировкам.

Глава 3. Кровь на клинке

За два месяца Кирен успел освоиться в ордене. Благодаря наставничеству Идзуми он сумел достичь выдающихся успехов в фехтовании и уже мог гордо стоять рядом с младшими рыцарями круга. Больше всего гетман переживал насчет того, что у Кирена до сих пор нет опыта реальных сражений, но эту проблему он обещал исправить в самое ближайшее время и сдержал слово. На днях он пришел в приподнятом настроении и сообщил, что орден готовится выступить против группы войск Диктата, вторгшихся на просторы Империи. До Кирена доходили некоторые проповеди церковников, повествующие о том, что такое Федеративный Диктат.

Это огромное древнее государство существовало еще до образования Империи. Поговаривали, что Император сам был выходцем из Диктата, но он выступил против Кайзера, правителя этой державы, и основал Единую Империю. Император захватил почти половину миров Диктата, и с тех пор две великие страны разделили главенство во вселенной. Еще оставались демонические княжества, которые тоже нельзя было игнорировать, но их территории были незначительны на фоне этих двух государств. Сам же Диктат был больше всего известен своим следованием пути технологического развития. Церковники, не стесняясь в выражениях, называли технологии извращением над материей и искажением самой сути вещей. Церковь Единения одобряла только примитивную обработку материалов и простые конструкции. Любой сложный механизм всегда становился предметом споров или даже обвинений в ереси. Диктат же целиком состоял из непостижимых механизмов. По всем пунктам он был величайшим врагом Империи с самого ее появления. Магия, призванная заместить технологии, была в вечном конфликте с еретическими знаниями техники. Фундаментальные формулы, по которым работает вселенная, вступили в конфликт с тайнами, скрытыми в материи. И Кирен готовился стать частью этой бесконечной войны.

Идзуми собрал вместе рыцарей своего круга, чтобы официально объявить о грядущей атаке:

— На территорию Империи вторглись незначительные силы противника. Пока еще не ясны их мотивы, возможно, локальный конфликт в пограничных системах. Однако для устранения инцидента было решено привлечь рыцарский орден. Угрозу посчитали недостаточно высокой, чтобы привлекать орден ранга доминатус. Вместо нас должны были отправиться Серые плащи. Но я настоял на нашем вмешательстве. Рыцари ранга ординатус легко бы справились с вторжением, но нам не помешает лишняя практика. Так что эта сомнительная честь достается нам. В бой пойдут два круга: первый и второй. Вандженс остается дежурить на борту «Герба». У кого-то есть вопросы?

— Когда мы отбываем? — спросил один из рыцарей.

— Прямо сейчас, — улыбнулся гетман. — У вас час на то, чтобы собраться и погрузиться в челноки. Я хочу, чтобы уже через сутки мы оказались на месте.

Рыцари ударили кулаками по груди и разошлись. Кирен остался наедине с Идзуми:

— Только не говори, что это из-за меня мы ввязались в эту войну, — молодому рыцарю все еще было трудно обращаться к гетману на «ты», но постепенно он привыкал. — Нашему ордену не добыть славы в этом сражении.

— Разумеется, из-за тебя, — пожал плечами Идзуми. — Ты еще ни разу не принимал участия в настоящем сражении. А насчет славы… Лично я считаю, что слава войска определяется достижениями не первого, а последнего воина.

— А я ведь все еще последний… — вздохнул Кирен.

— У тебя будет возможность это изменить, — хлопнул его по плечу Идзуми. — Если ты, конечно, успеешь собраться и окажешься в челноке вовремя. Ждать мы никого не будем.

В итоге Кирен занял свое место одним из первых. Как ни странно, рыцари второго круга оказались даже расторопнее. Кто-то из первого предположил, что Горо опять сказал, будто побьет тех, кто придет позже него. Разумеется, паладин не стал говорить, когда именно он собирается прийти. Поэтому все его рыцари сидели на месте уже за полчаса до отлета. Сам же Горо опоздал. Сделал он это намеренно либо действительно его что-то задержало — неизвестно. Идзуми тем не менее терпеливо дождался паладина. Кирен почему-то был уверен, что никому другому гетман бы не спустил опоздание с рук.

Наконец все было готово. Руны в магических контурах вспыхнули, и челноки стремительно вырвались из ангаров «Герба». Суда направились к ближайшей червоточине. Нужная система лежала на расстоянии всего нескольких переходов. Если повезет, рыцари доберутся даже быстрее, чем рассчитывал Идзуми. На время перелета всем раздали усыпляющие зелья. Воинам не придется долгие часы терзаться от безделья. Кирен выпил содержимое своего флакона и уже спустя минуту провалился в глубокий сон.

Его разбудила возня в салоне челнока. Когда Кирен открыл глаза, все рыцари уже сосредоточенно занимались проверкой снаряжения. Похоже, бывалые воины либо уже выработали некий иммунитет к сонному зелью, либо их тела просто на рефлексах пробуждались в нужный момент. Кирен поспешил проверить собственное оружие. Нащупав гладиус, он вынул его из ножен и провел пальцем по острой кромке. Из невидимого пореза выступила капелька крови. Кирена удовлетворило состояние заточки и, спрятав клинок, он вынул из кобуры хронопистолет. У этого оружия было мало общего с аналогами из Диктата. Если так называемое огнестрельное оружие выталкивало пулю при помощи детонации взрывчатого вещества, то хронопистолет действовал по совсем другому принципу. Так при спуске курка боек ударял по пуле. Та развивала незначительную скорость, но, двигаясь по стволу, попадала в зону действия ускоряющих рун. Таким образом, пуля вылетала из пистолета со скоростью, зачастую превышающей скорость пули из огнестрельного оружия. Заклинания перемещения доставляли новую пулю из обоймы взамен выпущенной. Хронооружие по праву считалось гордостью имперских оружейников. Простая конструкция сочеталась с высокой убойной силой при практически полном отсутствии отдачи. Единственным объективным недостатком было относительно быстрое истощение рун. Энергия потенциала могла иссякнуть уже на втором десятке выстрелов в наиболее дешевых образцах подобного оружия. Пистолеты Знаменосцев, разумеется, были очень высокого качества, но сводить бой к затяжной перестрелке все равно не следовало. В такой ситуации помочь сможет только молитва Церкви Единения. Ритуал веры сможет привлечь на сторону рыцаря некоторое количество энергии, как и символика церкви, которой постарался обзавестись каждый воин. Кирен тоже носил крест церкви. Только теперь он начинал в полной мере осознавать, насколько глубоко Церковь Единения интегрирована в имперское общество. Без нее многие магические артефакты банально перестали бы нормально работать. Теперь юный рыцарь понимал, почему его прошлые суровые хозяева-рабовладельцы так трепетали перед Церковью и ее властью.

Незаметно рука Кирена скользнула по новенькому защитному амулету, висящему на шее. Руны на нем медленно переливались мягким светом. Наверняка в пылу боя им доведется не раз ярко вспыхнуть, отражая вражеские пули и снаряды.

Остальные воины уже также заканчивали осмотр оружия. Однако от Кирена не укрылось, как сильно они изменились в преддверии битвы. Исчезла та легкость и несерьезность, с которой они бились на тренировках. Подшучивания и улыбки сменились напряженным молчанием. Гетман пожелал направить мысли рыцарей в нужное русло и обратился к воинам:

— В эфирном пространстве обнаружен корабль. По нашей классификации это фрегат, но диктатцы зовут его крейсером. Также нам сообщили, что с корабля на местный мир уже успели высадиться наземные силы противника. Я направлю второй круг разбираться с этой неприятностью, в то время как мы начнем абордаж крейсера. Всем следует быть осторожными. Мы окажемся на незнакомой территории и можем мгновенно вступить в бой с врагом. Вряд ли они окажут нам достойное сопротивление, но если хоть кого-то из нас подстрелят, то это навлечет на круг несмываемый позор. А если кто-то умудрится погибнуть окончательно… Того я достану даже на том свете. Чтобы такого точно не произошло, я позволю всем вам воспользоваться силой герба. Всем, кроме Кирена.

Рыцари удивленно обернулись к молодому воину.

— Он справится и без поддержки, — уверенно продолжил Идзуми. — Остальные же могут вволю разгуляться на вражеском корабле. Я дам вам все необходимое для этого.

По салону челнока раздался тревожный звон, а затем по корпусу прошла вибрация от мощных толчков.

— Мы вошли в зону поражения их зенитных орудий. Приготовиться к высадке! — прокричал гетман.

Воины первого затянули боевой клич имперских рыцарей:

— Я — ярость без жалости! Я — стойкость без слабости! Я — воля без страха! Я — честь без изъяна!

Клич повторялся снова и снова, сливаясь в один мощный гул неодолимой силы. Кирен присоединился к остальным и почувствовал невероятное, доселе невиданное единение со своими товарищами. Никакая церковь со своей верой не могла объединить людей так, как битва, где каждый из них поставит на кон собственную жизнь.

Взрывы все чаще раздавались возле корпуса челнока. Рулевой делал все возможное, чтобы избежать прямых попаданий, но по мере приближения к крейсеру эта задача становилась все более невыполнимой. Турели челнока открыли ответный огонь, но они мало что могли сделать против огромного крейсера. Снаряды прочертили несколько огненных полос на металлической шкуре корабля и уничтожили несколько мелких орудий, но не более. Звон в салоне усилился, но на сей раз это были не последствия скользящих попаданий, а сигнал оповещения. Челнок переходил в режим абордажа. До этого не использовавшиеся магические контуры заработали на полную мощность, и судно на максимальной скорости врезалось в широкую поверхность крейсера. Невероятно мощные магические руны расщепляли любую материю на пути челнока, а тормозные двигатели пытались остановить корабль. Через десять секунд челнок полностью остановился. Как раз когда расщепляющие щиты полностью истощились. В следующий миг откинулась десантная рампа, и рыцари, не говоря ни слова, выскочили наружу. Для Кирена это все было в новинку, но он старался делать все с той же скоростью и сноровкой, как и его старшие товарищи. Воины организовали защитное построение, одновременно пытаясь занять укрытия. Окружение ничего не говорило Кирену о том, в какой именно части корабля они находятся. Переплетения металлических труб и различных агрегатов выглядели для него абсолютно одинаково. Но кто-то из рыцарей явно был куда лучше осведомлен о внутреннем устройстве кораблей Диктата. Он крикнул:

— Мы в главном контрольном зале системы охлаждения, гетман! Живого персонала не обнаружено. Похоже, все погибли под ударом челнока.

— Замечательно, — отозвался Идзуми. — Выведи из строя систему. Им придется отключить большую часть корабля, чтобы избежать перегрева.

Рыцарь принялся исполнять приказ, а гетман уже раздавал новые распоряжения. Он поделил свой круг на три группы и отправил одну в машинное отделение, другую на орудийные палубы, а сам решил пойти на капитанский мостик. Кирен попал в группу Идзуми. Он не сомневался, что гетман возьмет его с собой, однако смутился, поняв, что лишь он один в группе является младшим рыцарем. Все остальные были закаленными ветеранами. Очевидно, сопровождение гетмана было большой честью, недоступной рядовым воинам. Кирену придется сильно постараться, чтобы оправдать оказанное доверие.

Первое столкновение случилось очень скоро. Группа вооруженных людей устроила засаду Знаменосцам и открыла огонь на подавление. Они стреляли из оружия, наносящего урон на значительной площади. Кто-то назвал его «дробовиком». Кирен отметил у себя в голове это название: «По возвращении на “Герб” надо будет побольше почитать о видах огнестрельного оружия Диктата. Хотя бы для того, чтобы знать эффективную дистанцию поражения вражеского огнестрела».

Знаменосцы принялись стрелять в ответ из хронооружия. Некоторые меткие выстрелы достигли целей и свалили двоих нападавших, а одной пуле даже удалось пробить насквозь вражеское укрытие и ранить спрятавшегося за ним противника. Но что более важно, под прикрытием ответного огня один из рыцарей вплотную приблизился к вражеской группе и принялся рубить их своим длинным широким мечом. Не сговариваясь, остальные Знаменосцы тоже бросились в ближний бой, ощетинившись острыми лезвиями. Всего за десять секунд все враги были повержены под градом отточенных и сильных ударов. Широкие брызги крови разукрасили стены, а пол оказался сплошь усеянным отрубленными конечностями. Тела убитых уже начинали потихоньку распадаться. У душ этих людей осталось достаточно потенциала, чтобы возродиться через какое-то время. Но на исход сражения за крейсер они уже никак не смогут повлиять. Знаменосцы легко могли бы нанести им еще больше ран, чтобы они уж точно не смогли вновь встать на пути, но никому не хотелось без причины приносить людям окончательную смерть. Каждая такая гибель заполняет квоту, определенную Догмами. В случае переполнения за нарушителями придут каратели Кэллума. Этот человек был главным страхом всех людей во вселенной. Стоящий выше Диктата и Империи, но при этом не владеющий ни одним из миров. Рыцари первого незаметно для себя порадовались, что все их жертвы останутся в живых.

Однако Кирену было стыдно, что он не успел нанести ни одного удара в своем первом столкновении. Ему удалось лишь отразить удар вражеского приклада, но, когда он уже хотел ударить в ответ, другой рыцарь зарубил нападавшего. Конечно, Кирен бился рядом с лучшими воинами круга, но от этого его ощущение собственной бесполезности только усиливалось. Краем глаза молодой рыцарь отметил, что Идзуми еще даже не извлек свою катану из ножен. Гетман держался позади и не принимал никакого участия в схватке. Видимо, он еще не нашел для себя достойного противника.

Тем временем рыцари продвигались к мостику. Вернее, Кирен на это надеялся. Он понятия не имел, идут ли они в верном направлении. Но судя по ожесточившемуся сопротивлению, они были на верном пути. Идзуми все еще не обнажил своего оружия, а Кирену так и не удалось окропить клинок вражеской кровью. Рыцари первого круга были слишком безупречными и просто не позволяли новичку вырваться вперед. Так они дошли до широкой массивной двери. Кирен предположил, что это, наверное, и есть тот самый капитанский мостик. Предположение косвенно подтвердилось тем, что Идзуми наконец вынул катану. Движение было неторопливым, но полным изящества и собственного достоинства.

— Капитан корабля там, — без предисловий начал гетман. — Если он не дурак, то внутри нас ждут несколько десятков лучших людей из числа защитников корабля. Сейчас самое время воспользоваться силой герба.

У Кирена перехватило дыхание. То есть все это время они сражались, не пользуясь силой? Почему-то ему казалось, что рыцари должны были призвать помощь герба еще в челноке, когда Идзуми разрешил им воспользоваться.

По рядам рыцарей прошла еле заметная дрожь. Если бы Кирен не тренировался со Знаменосцами на протяжении долгих недель, то не заметил бы перемены. Однако перемены были очевидны: ритм дыхания и позы воинов стали другими, в них сквозила внутренняя сила, совмещенная с невероятным изяществом. Кирен посмотрел в глаза одному из рыцарей и увидел в них нечто странное. Внутри зрачков воина ярко горел какой-то символ. Приглядевшись, юноша с удивлением узнал в этом символе изображение герба первого круга, к виду которого уже давно успел привыкнуть. Из всех рыцарей только Кирен остался прежним. Даже в глазах Идзуми пылало изображение герба.

— Вперед! — скомандовал гетман. — Покажем, из чего сделаны Знаменосцы!

Одним взмахом катаны он рассек тяжелую многослойную металлическую дверь. С громким лязгом обломки посыпались на пол, а рыцари в это время уже были на пути к мостику. Если раньше Кирену было просто нелегко поспевать за ними, то теперь он остался далеко позади. Но, отстав, он смог еще более внимательно рассмотреть перемены в своих соратниках. Их движения невероятно ускорились, а еще сам бег воинов выглядел как-то странно. Словно они не столько бежали, сколько плыли. Один из рыцарей проделал кувырок в воздухе, нарушающий все законы здравого смысла. При этом движения Знаменосцев протекали на скорости, заметно превышающей обычные человеческие возможности. Но больше всего впечатляли их удары. Каждый взмах клинка рассекал плоть, будто нож — масло. Казалось, весь мир внезапно покрылся уязвимыми точками, и клинки рыцарей каждый раз находили эти слабые места. Разумеется, защитники корабля пытались сопротивляться. В сторону Знаменосцев неслись нескончаемые потоки пуль, но воины играючи огибали смертоносный металлический град и лишь оказывались ближе к своим противникам. Рыцари ворвались в сердце вражеского построения и учинили настоящую кровавую бойню. Лучше всех сражался Идзуми. Пусть он одолел и не так уж много врагов, но то, как он это делал, вызывало невольное восхищение. Возможно, он был первым человеком, одновременно посрамившим как величайших воинов, так и лучших танцоров. Его движения могли бы сойти за причудливый танец, если бы не брызги крови, разлетающиеся во все стороны.

Человек в фуражке — судя по всему, капитан корабля, — прижавшись к стене, пытался обойти стороной кровавую резню и добраться до выхода. От внимания гетмана не укрылась эта неумелая попытка к бегству. Капитан крейсера заглянул в глаза Идзуми, после чего, отбросив всякую осторожность, с криком бросился бежать как можно подальше от мостика. Он несся без оглядки прямо на Кирена. Из-за перекошенного от ужаса лица капитана, рыцарь и сам проникся иррациональным животным страхом. Кирен закричал и не глядя выставил перед собой гладиус. Через мгновение меч дернулся, а по рукам стало растекаться что-то теплое. Опустив взгляд, Кирен увидел кровь, стекающую с клинка, и капитана, насаженного на широкое лезвие. Его руки в предсмертной агонии потянулись к рыцарю, но безвольно упали, не успев обхватить шею, когда силы окончательно покинули командира крейсера.

К этому моменту остальные рыцари также закончили со своими противниками. Мостик наполнился шелестом распадающейся материи. Тело капитана корабля медленно сползло с гладиуса на пол, где тоже подверглось распаду.

— Первый бой, а уже записал на свой счет вражеского капитана, — усмехнулся один из рыцарей.

— А ведь его, в отличие от тебя, не стошнило после первого убийства, — вставил другой.

Кирен не слушал их. Его била мелкая дрожь, а еще он не мог разжать пальцы. Рядом появился Идзуми и крепко схватил рукой предплечье Кирена:

— Отпусти меч, — тихо, но твердо сказал гетман.

Гладиус со звоном упал на пол, и Кирен только теперь понял, что толком не дышал все это время.

— Вот теперь ты рыцарь, — сказал Идзуми. — Ты больше не сможешь смотреть на мир как раньше. Глазами воина вещи видятся совершенно в ином свете. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Кирен поднял голову и посмотрел в лицо гетману:

— Я… еще не уверен, что понимаю. Но точно знаю: что-то закончилось. Что-то важное.

— Возможно, я бы ответил так же, если бы было кому спрашивать, — Идзуми улыбнулся краешком рта. — Мы закончили здесь, — обратился он уже ко всем. — Берем корабль под контроль и начинаем отлавливать пленных. Скоро могут начать возрождаться первые убитые нами. Нужно будет вытрясти из них побольше информации. К моменту допроса капитана крейсера мы должны быть во всеоружии.

Рыцари дружно отозвались и разбежались по кораблю. Идзуми посмотрел в широкий обзорный экран капитанского мостика и задумался:

— Интересно, как там сейчас Горо и его рыцари…

Глава 4. Кулаки ярости

— Паладин, вражеские силы идентифицированы как генезианцы, — доложил Гайюс.

— Войска категории «Ультра»? — недоверчиво поднял бровь Горо. — С каких пор Диктат бросает лучшие силы на такие бессмысленные атаки?

— Может быть, атака не такая уж и бессмысленная? — предположил Гайюс.

Горо лишь недовольно хмыкнул. Его и без того непростой характер становился совсем скверным во время перелетов на челноке. В такие моменты он меньше всего мог управлять собственной судьбой и ощущал ненавистное чувство беспомощности. Гайюс физически чувствовал стремление паладина прямо сейчас выпрыгнуть наружу. Даже несмотря на то, что до земли еще оставался десяток километров.

— Я порву их всех! — наконец крикнул Горо, все больше угнетаемый молчанием.

Он стукнул кулаком по стене челнока, и вибрация от удара прошла по всем рыцарям второго круга.

— У них нет шансов, — поспешил заметить Гайюс, пока паладин не решил снова ударить.

В противостоянии между Горо и челноком рыцарь ни за что бы не поставил на судно.

— По нам открыли огонь! — донесся голос рулевого.

— Так сажай нас быстрее! — крикнул в ответ паладин.

Тем временем Гайюс с помощью особого амулета пытался осмотреть вражеские позиции. Его взору предстали наспех возведенные укрепления и несколько артиллерийских установок, прямо сейчас обстреливающих подлетающий челнок. Пушки уже с первого взгляда показались Гайюсу необычными. Они были будто живыми. Как если бы биологический организм принял форму оружия.

— Кажется, у них биооружие, — предупредил он паладина.

— Что? Я ведь слышал, такое оружие очень редкое и дорогое в производстве.

— Верно. По нашим данным, большая его часть производится на Генезии, но даже их боевые части не укомплектованы биооружием и наполовину.

— Даже на генезианцев не хватило? — рассмеялся Горо. — Что тогда оно забыло здесь? Они же отправили войска на убой.

— Боюсь, это мы сможем узнать, только одолев их, — пожал плечами Гайюс.

— И клянусь, мы сделаем это! Если, конечно, рулевой поторопится.

Неизвестно, услышал ли рулевой слова Горо, но челнок действительно ускорил свое приближение к поверхности.

— Я — ярость без жалости! Я — стойкость без слабости! Я — воля без страха! Я — честь без изъяна! — выкрикнул боевой клич паладин.

Остальные рыцари тут же подхватили слова, но даже все вместе они не могли перекричать Горо.

— Приготовиться к высадке! — крикнул рулевой из кабины.

Только столкновение с землей смогло заглушить голос паладина. Вовремя выпущенные шасси протестующе застонали от бешеной нагрузки, однако выдержали, и челнок остановился невдалеке от вражеских позиций. Рампа откинулась, и Горо первым выскочил наружу. В его глазах загорелся герб, и вокруг него появилась еле заметная аура.

— За мной! — воскликнул паладин и не оборачиваясь побежал на врага.

— Держись рядом со мной, Сайрус! — крикнул Гайюс своему брату.

Тот уже рвался вперед, стараясь не отставать от командира, хоть это и было физически невозможно. Сайрус недовольно оглянулся и крикнул в ответ:

— Я не буду отсиживаться в задних рядах. Наших врагов там нет!

Гайюс схватил брата за шкирку и заорал тому прямо в лицо:

— Это генезианцы! Не смей их недооценивать. Только Горо сможет открыто выступить против них. А нам нужно действовать с умом.

Сайрус, кажется, проникся словами старшего брата и медленно кивнул. Гайюс уже собирал вокруг себя как можно больше рыцарей, хотя наиболее горячие головы так и продолжили бежать вслед за паладином.

— Двигаемся пригнувшись и постоянно петляем! Ни в коем случае не стоим на месте!

Рыцари ударили кулаками по груди и двинулись вслед за Гайюсом. В это время Горо добрался до вражеских баррикад. В его сторону несся целый град пуль, но все они испарялись в нескольких сантиметрах от его тела. Разрушительная аура вокруг паладина разъедала даже металл, а на месте каждого его шага оставался чернеющий след. С криком, более подходящим какому-нибудь зверю, Горо прыгнул к генезианцам. Уже только пятиметровый прыжок должен был неприятно удивить диктатцев, но их ждали еще и кулаки паладина. Горо дважды ударил и оба раза не почувствовал плоти врагов. Расщепляющая аура испарила всю материю на пути его кулаков. Кто-то выпустил в паладина очередь биопуль, состоящих из невероятно твердых костных фрагментов, но и они растворились, не достигнув цели. До генезианцев начало доходить, с каким противником они столкнулись, каждый из них переключился на Горо. Паладин практически скрылся под вихрем костных боеприпасов. На коже Горо появились первые порезы. Даже его аура не могла поглотить столько. Паладин попытался отступить в укрытие, но хорошо обученные бойцы постоянно держали его на прицеле. Загнанный в угол Горо проревел:

— Я — ярость без жалости!

И, не обращая внимания на скользящие попадания, побежал в самую плотную толпу противников. Паладин почувствовал, как под ним трещат кости врагов, когда на бегу влетел в скопление солдат. Все генезианцы обладали биоимплантами, существенно расширявшими их физические возможности, но никому из них не удалось уклониться от воина, усиленного мощью герба.

Горо схватил и поднял над головой одного из врагов. Его глаза, полные ярости, безжалостно смотрели, как человек корчится и растворяется прямо у него в руках. Оставшиеся генезианцы при виде такого жуткого зрелища открыли ураганный огонь по паладину. Пули заколотили в спину Горо. Его ребра затрещали под попаданиями, и паладину пришлось припасть к земле. Когда паладин уже готовился вновь броситься в отчаянную атаку, он услышал боевые кличи своих рыцарей. Через баррикады перемахнул Гайюс, а вслед за ним прибыли и остальные.

— Проклятье, Гайюс! Ты бы еще через год их привел! — закричал Горо.

— Мы просто не хотели вам мешать, но в итоге не выдержали, — отозвался рыцарь, раздавая удары направо и налево.

Один из генезианцев воспользовался тем, что паладин отвлекся на разговор, и подкрался к тому со спины. Когда враг уже готовился ударить, на него налетел Сайрус. Рыцарь прикончил бойца несколькими тяжелыми ударами и обернулся к Горо:

— Больше вам ничто не угрожает, паладин, — сказал Сайрус.

— Ха! Чтобы мне нужна была помощь! — Горо хлопнул себя по плечам и размял шею. — Но за попытку хвалю, а теперь уйди с дороги и не мешайся под ногами.

— Я буду биться рядом с вами! — запальчиво прокричал Сайрус.

— Ты? — паладин испытующе посмотрел на рыцаря. — Ну, давай. Но не будешь поспевать, сам тебя прикончу.

Более не говоря ни слова, паладин продолжил сеять разрушения. Сайрус не позволил себе стоять на месте и побежал следом. Изо всех сил пытаясь оправдать небывалое доверие, оказанное паладином, он рубил врагов, не жалея себя.

Рука одного из его противников прямо на глазах трансформировалась в шипастую булаву, и тот тут же атаковал, воспользовавшись замешательством рыцаря. Мощный удар свалил Сайруса, но, падая, он схватил врага и увлек его за собой. Под руку удачно попался лежащий на земле камень, и Сайрус принялся изо всех сил бить им генезианца по голове. После четвертого удара голова бойца не выдержала и раскололась, как перезрелый плод. Сайрус, пошатываясь, пошел дальше. На пути ему встретились еще несколько противников. В ходе короткой, но суровой схватки рыцарь получил несколько ран на животе и травмировал левую кисть. Но Сайрус, воспользовавшись всеми резервами собственного тела, поднялся на ноги и продолжил наносить удары, забыв о ранах и причиняемой ими боли. Вскоре враги были повержены, а молодой воин получил еще несколько ранений. Но впереди маячил силуэт Горо, и рыцарь не мог позволить себе остановиться. Сайрус почти перестал что-либо слышать и видеть, но продолжал идти вперед, сталкиваясь с все новыми противниками. Казалось, тело сражается само, отдельно от разума. Только усилием воли рыцарь поддерживал себя на ногах. Он даже не сразу понял, в какой момент закончились враги. Он все еще шел по инерции, когда кто-то взял его за плечо и перехватил руку с мечом. Сквозь пелену забытья он расслышал слова:

— Сайрус, мы победили. Все кончено.

Несколько секунд потребовалось ему, чтобы узнать голос брата.

— Где паладин? — спросил слабым голосом Сайрус.

— Здесь! — прогремел голос Горо. — Ты неважно выглядишь, но надо отдать должное: отстал не так сильно, как я думал. И ты даже остался стоять на ногах. Так и быть, не буду колотить тебя сегодня.

Громко хохоча, Горо пошел дальше, а Сайрус окончательно обмяк в руках Гайюса.

Глава 5. Отбор

— От генезианцев удалось что-то узнать? — без особой надежды спросил Идзуми.

— Ничего. Молчат, что бы мы с ними ни делали. Уже не помню, сколько рук и ног я поотрывал, но не выяснил абсолютно ничего.

Гетман и паладин собрались на командной палубе «Герба». Главный корабль Знаменосцев уже успел прибыть к зоне вторжения. Прямо сейчас его орудия наводились на беззащитный вражеский крейсер, готовясь уничтожить его по первой команде.

— Однако они успели разбить лагерь и даже возвести базовые укрепления, — заметил Идзуми. — Твои рыцари не находили там чего-нибудь необычного?

Горо ненадолго задумался:

— Кое-что было. Наша атака застала их как раз в тот момент, когда они закапывали в землю капсулу.

— Капсулу? — переспросил гетман.

— Да. Мы вскрыли ее и обнаружили большой набор каких-то деталей. Я ничего не смыслю в таких вещах, но Гайюс сказал, что это детали скоростного летательного аппарата. Он даже предположил, что такой корабль сможет выйти в эфирное пространство и путешествовать через червоточины.

— Какого же размера была капсула, что в ней поместился целый корабль?

— Судя по всему, суденышко одноместное, потому и капсула не очень большая. Но я не понимаю, с какой целью они пытались закопать ее на захолустном мире у самой границы с Диктатом.

— Я не прокуратор, но даже я понимаю, что они хотели оставить ее для какого-то своего агента или перебежчика с нашей стороны. Не удивлюсь, если позже окажется, что ресурса судна хватит, чтобы достичь Диктата.

— То есть это глупое вторжение было лишь для того, чтобы позволить кому-то сбежать из Империи?

— Другого объяснения я не вижу, — пожал плечами Идзуми. — Думаю, по их плану они должны были оставить капсулу и быстро убраться восвояси. Они не ожидали прибытия значительных сил и потому взяли с собой генезианцев, чтобы гарантированно отразить потенциальное сопротивление. Но против них выступил орден ранга доминатус, что спутало их планы. Забавно, — рассмеялся гетман, — сражение, которое не должно было принести нам никакой славы, обернулось героической победой. Думаю, мы даже сможем ускорить процесс создания нового герба. Отбор, о котором мы говорили, придется провести раньше.

— А ты все о своем, Идзуми, — насупился Горо. — Когда уже ты притормозишь, чтобы оглядеться по сторонам?

— Я никогда не остановлюсь, Горо. Ты же меня знаешь, — улыбнулся гетман. — Слава лежит за горизонтом, и мы идем к ней, не сбавляя шага.

— Твой идеал лежит там же? За горизонтом?

— Еще дальше! — воскликнул Идзуми. — Это вершина вершин, не какая-то там обыкновенная слава. Это квинтэссенция всего лучшего, чего мы когда-либо сможем достичь.

— Все-таки ты безумец, Идзуми. Ты сгоришь в пламени своей мечты.

Тот рассмеялся:

— Возможно, и так. Но кем я буду, если не попытаюсь?

— Даже не знаю. Может, отличным гетманом, возглавляющим прекрасный орден?

— Но ты же понимаешь, Горо, мы достигли этого только потому, что не останавливаясь шли вперед.

— Шли, а не прыгали скачками! — глаза Горо на миг сверкнули, но он тут же взял себя в руки. — Лучше нам пока закрыть эту тему, пока я снова тебя не побил.

— В тот раз я был не в форме, — заметил Идзуми.

— Будешь об этом Вандженсу рассказывать.

— Хорошо-хорошо, — примирительно замахал руками Идзуми. — Пока сосредоточимся на расследовании.

В этот самый момент к ним подошел один из членов корабельной команды:

— Мы засекли судно. Корабль передал нам свои опознавательные руны. Это корабль Инквизиции.

— А они быстро. Кажется, и до них дошло, что этот крейсер неспроста здесь появился, — хмыкнул Горо.

— Нужно встретить их как полагается. Не хочу продемонстрировать невежливость, — сказал Идзуми.

— Ты что, боишься этих выскочек? — недоуменно спросил паладин.

— Эти «выскочки» обладают неограниченной властью и могут сильно осложнить нам жизнь. Лучше заводить среди них друзей, а не врагов.

— Либо иначе кому-то откажутся сделать новый герб, — подытожил Горо.

— И это тоже, — осторожно согласился Идзуми.

Вскоре челнок Инквизиции пришвартовался в доках «Герба». Откинулся трап, и по нему сошел человек в темно-зеленой мантии с орнаментом. С первого взгляда в нем можно было узнать имперского инквизитора. Люди, наделенные широчайшими полномочиями, непроизвольно источали невидимую, но хорошо ощущаемую ауру всевластия. Человек в мантии подошел к ожидавшим его Идзуми и Горо:

— Вы гетман Знаменосцев? — обратился он без предисловий к Идзуми.

— Да, это я. С кем имею честь разговаривать? — спросил в ответ гетман.

— Инквизитор Айзек Зальцман к вашим услугам. Я здесь для расследования инцидента с крейсером Диктата. Враждебные действия нашего, так сказать, соседа уже грозят суровыми дипломатическими последствиями. Нужно немедленно разобраться в обстоятельствах происшествия, чтобы на скоро последующих переговорах быть во всеоружии.

Идзуми молча кивнул, а Зальцман продолжил:

— На время расследования вашему ордену следует не покидать данную систему. Только не подумайте, будто я вам не доверяю. Мне просто может потребоваться помощь и содействие со стороны рыцарей.

— У вас нет своих людей, инквизитор? — как можно мягче спросил гетман.

Зальцман развел руками:

— Как видите. Меня выдернули прямо посреди другого важного расследования. Моим последователям пришлось остаться. Даже мой клирик остался там. Мне никак не обойтись без помощи Знаменосцев.

Идзуми на несколько секунд задумался, а затем продолжил с самой доброжелательной улыбкой, на какую только был способен:

— Ну, разумеется. Мы с радостью поможем вам как можно скорее установить истину. Ожидайте от нас любого содействия, какое только потребуется. Меня печалит лишь то, что наш рыцарский орден на какое-то время будет лишен возможности сражаться с врагами Империи. Но мы как раз затеяли ряд мероприятий по усилению нашей мощи и расширению ордена. Было бы величайшей любезностью с вашей стороны ускорить некоторые организационные процессы и устранить ряд досадных формальностей.

Инквизитор понял, какую сделку ему пытаются предложить, и после недолгих колебаний кивнул:

— Конечно, я посодействую в решении этих вопросов. Надеюсь, усилиями Знаменосцев мы сумеем прижать Диктат к стенке.

— Уж не сомневайтесь, — ответил гетман.

— Первым делом я хочу спуститься на поверхность местного мира, — потребовал инквизитор.

— Мой паладин с радостью сопроводит вас, — сказал Идзуми, указывая на Горо.

Тот умоляюще посмотрел в ответ, но натолкнулся на непреклонный взгляд гетмана.

— Он выполнит любые ваши пожелания, будьте уверены, — сказал Идзуми, больше обращаясь к Горо, чем к Зальцману.

Паладин медленно сжал кулаки, но тем не менее послушно кивнул. Идзуми уже морально готовился к поединку с Горо, когда тот вернется назад.

Менее чем за двадцать минут паладин собрал рыцарей своего круга, и они вылетели из ангара вместе с инквизитором. Мысли же Идзуми целиком занимала организация отбора на звание паладина.

У Кирена был мандраж перед грядущим испытанием. Он ожидал отбор только через несколько месяцев, но все изменилось после визита того инквизитора. Идзуми всего за несколько дней организовал турнир. На «Герб» стремительно стекались претенденты с остальных рыцарских кругов, даже тех, что сражались на далеких мирах Империи. В общей сложности набралось шестнадцать участников. Все они были младшими рыцарями, судя по всему, обделенными силой гербов своих паладинов. Гетман еще два месяца назад ознакомил Кирена с правилами турнира. Тут все было просто: поединки один на один. Проигравший выбывает, а победитель проходит дальше. Изюминка заключалась в аренах и условиях поединка. Участники могут быть скованы цепью либо им придется сражаться по пояс в воде. Тут Идзуми дал выход своей фантазии. Кирен всей душой надеялся, что избежит некоторых самых безумных вариантов поединка.

Отбор должен был начаться уже через час, поэтому юный рыцарь старательно натачивал свой гладиус. На поединок было разрешено брать только оружие ближнего боя, поэтому хронооружие и амулеты он был вынужден оставить.

В это время Гайюс давал последние наставления брату:

— Я посмотрел списки участников. Из всех рыцарей ты самый сильный и опытный. Тебе по силам справиться с каждым из противников, если ты не будешь их недооценивать. Сражайся так, как если бы от победы зависела твоя жизнь. Твои оппоненты будут думать так же.

— Почему ты так хочешь выпроводить меня из круга? — внезапно спросил Сайрус. — Я хочу биться рядом с Горо. Я рыцарь второго круга, моя суть — ярость. Мне не нужно ничего другого.

— Вовсе нет, — покачал головой Гайюс. — Тебе категорически противопоказано сражаться рядом с паладином. Твое тело не в состоянии выдержать тот путь, которым идет Горо. Ты едва успел оправиться от ран, полученных в бою с генезианцами. Если продолжишь, то сгинешь либо станешь ходячей развалиной.

— Горо заметил меня! — возразил Сайрус. — Он оценил мои заслуги. Немногие в круге могут таким похвастаться.

— Паладин легкомыслен и не думает о других. Никто из рыцарей круга не сможет последовать за ним, если он не поделится с ними силой герба. А он не желает наделять ей кого-либо, кроме себя. В тебе заложено гораздо больше, нежели одна только ярость. Стань паладином и раскрой себя. Не позволяй этому пути сломить себя.

— Как это произошло с тобой? — Сайрус посмотрел в лицо Гайюсу.

— Как это произошло со мной, — тихо ответил тот. — Мне, к сожалению, довелось прикоснуться к гербу Горо, и теперь я навсегда запятнан этой… чудовищной яростью и его безграничным гневом. А тебе этого не нужно.

— Если ты считаешь, что мне уготована другая участь, я послушаюсь тебя, — неохотно согласился Сайрус.

— Я буду верить в твою победу, — сказал на прощание Гайюс, оставляя брата готовиться к поединку.

Чтобы победить, Кирену нужно было одержать верх в четырех поединках. Первый из них начинался прямо сейчас. Ворота перед ним поднялись, и рыцарь вышел на арену. Вот только арена оказалась совсем не тем, что он ожидал увидеть. Он оказался в глубокой яме четыре метра в диаметре. С противоположной стороны вышел его противник, и они тут же оказались друг от друга на расстоянии вытянутой руки. У Кирена возникли серьезные подозрения, не подтасовал ли что-нибудь Идзуми, для того чтобы ему досталась именно такая арена. Она невероятно напоминала ту яму рабов, в которой его нашел гетман. Неужели таким образом Идзуми проявил свое извращенное чувство юмора? Если так, то было совсем не смешно. Арена вызывала тяжелые и неприятные воспоминания, от которых Кирен считал себя давно свободным. Кроме высоких стен, на молодого воина давили также годы страха, лишений и боли. Противник же, напротив, чувствовал себя свободно и раскованно, находясь в таком узком пространстве. Похоже, в этот раз поле боя сыграет против Кирена.

Раздался сигнал к бою. В другой ситуации рыцари бы предварительно разошлись по разным углам, но в данном случае это было невозможно. В руках оппонента сверкала пара коротких кинжалов — еще одно преимущество в тесном пространстве. Противник провел ложный выпад, но Кирен не клюнул на простую уловку. Следующий удар был уже настоящим. Гладиус отразил быстрый удар, хоть широкий клинок и уступал в скорости кинжалу. После короткой, но яростной серии выпадов на теле Кирена появились первые порезы. Ничего серьезного, но молодой рыцарь прекрасно понимал, к чему все идет. Будет невероятным позором, если он проиграет в первом же бою. Гетман точно в нем разочаруется. Вот только о чем думал Идзуми, загоняя его в первом же бою в столь тяжелое положение? У Кирена была одна догадка: гетман хотел, чтобы он раз и навсегда разобрался со своим прошлым. Окончательно одолел того раба, что все еще прятался глубоко в душе воина. Однако Кирен понял еще кое-что. В этой битве ему придется воспользоваться не только навыками рыцаря. Эта темная яма не подходит тому Знаменосцу, которым он стал за последние месяцы. Его прежняя рабская сущность умрет, когда в последний раз выйдет наружу и сразит противника.

Вражеские клинки прочертили очередную замысловатую дугу и оставили новые порезы. На этот раз раны были более глубокими. Кирен сжал зубы и сделал то, чего враг меньше всего ожидал. Он бросил свой гладиус прямо в лицо оппоненту. Тот, разумеется, легко отбил импровизированную атаку, но гладиус и не должен был достичь цели. Вслед за брошенным клинком уже тянулись руки Кирена. Он крепко обхватил шею противника и повалил того на землю. Своим телом Кирен постарался придавить руки рыцаря, не позволяя ему атаковать кинжалами. Но короткие клинки отчаянно вонзались в живот и ребра. Кирен еще крепче сжал чужую шею и крепче стиснул зубы. Хруст трахеи сопровождался скрежетом трущихся челюстей Кирена, а кинжалы все еще продолжали вонзаться в его тело. Рыцарь с выпученными глазами безумно продолжал тыкать своим оружием, надеясь избавиться от удушающих рук. Но Кирен отказывался сдаваться. У него во рту давно уже стоял солоноватый привкус крови, а тело будто наполнилось свинцом. Но он схватился за рыцаря, словно голодный хищник за добычу. Наконец рыцарь в последний раз дернулся, а его язык безвольно вывалился изо рта. Непослушными руками Кирен разжал хватку на горле противника и, собрав остатки сил, встал на ноги. Последнее, что он услышал, было объявление о его победе, после чего на него опустилась тьма, которую он держал на расстоянии на протяжении большей части боя.

Ворота поднялись перед Сайрусом, и он вышел на широкую арену, полную острых деревянных обломков. Кое-где горели костры. Отблески пламени окрашивали поверхность в причудливый оранжевый цвет. Сайрус крепче сжал клинок. Он носил с собой ничем не примечательный одноручный меч с крестообразной гардой. Неброское оружие верой и правдой служило ему с первых дней рыцарства.

Из-за дыма от костров показался противник. В руках тот сжимал копье с нанизанными черепами, обмотанное цепями. Сайрус знал в лицо многих рыцарей, но принадлежность этого он мог бы назвать, уже только увидев оружие. Шестой круг Корнелиуса, круг страха. Создание такого отряда вызвало немало споров в свое время. Большая часть паладинов выступила против кандидатуры Корнелиуса. Они считали, что рыцарь не должен действовать при помощи устрашения и террора. Но Идзуми настоял, что именно такая сила способна сокрушить врагов, которых трудно одолеть в открытом бою. С тех пор шестой круг прославился демонстративными зверствами на поле боя и истязанием пленных прямо перед лицом врага. Рыцари Корнелиуса старались придать себе как можно более жуткую внешность, чтобы от одного их вида враг терял способность сражаться. К счастью для Сайруса, его противник явно был в круге недавно. Его оружие стало походить на привычное для шестого круга, но он сам все еще сохранял нормальный внешний вид. Рыцарь угрожающе крутанул копье перед Сайрусом и с громким криком встал в атакующую позу. Кто-то другой мог бы испугаться, но все рыцари второго круга проходили и не через такое. Тем более с ними всегда был Горо. А этому рыцарю из шестого круга было бесконечно далеко до того страха, который мог вызвать паладин одним своим присутствием.

Противник атаковал первым. Наконечник копья, будто выпад змеи, понесся к шее Сайруса. Тот увернулся, хоть кончик оружия и оставил мелкий порез на теле. Все это время рыцарь шестого круга не переставал издавать ужасающие звуки. Это была странная смесь из рычания, шипения и пронзительного визга. Если бы Сайрусу не доводилось уже слышать подобное ранее, он бы сказал, что человеческая глотка не способна на воспроизведение таких звуков. Однако это был всего лишь один из базовых приемов в арсенале рыцарей Корнелиуса. Их паладин считал, что психологическая победа над противником не менее, а то и более важна, чем физическое превосходство. Сайрусу не хотелось признавать, но эти простые приемы работали. Ему было неуютно рядом с копейщиком, подсознательно хотелось куда-нибудь убежать. Рыцарь почувствовал колебание Сайруса и усилил свой натиск. Он наносил по нескольку жалящих выпадов копьем за секунду, пытаясь достать наиболее уязвимые точки. Во многих местах одежда Сайруса уже успела окраситься красным. Ни одной глубокой раны он все еще не получил, но если так пойдет дальше, то он просто-напросто истечет кровью. Бесконечные зловещие завывания и гремящие цепи мешали ему сосредоточиться, но Сайрус упорно пытался на чем-нибудь подловить противника. Такой шанс ему представился. Копейщик уже начал мысленно праздновать свою победу и ослабил бдительность. Большая ошибка. Все опытные воины знают, что нельзя списывать противника со счетов, пока тот продолжает дышать. Очевидно, рыцарь из шестого круга еще не успел постигнуть эту простую, но важную истину. Выпады его копья становились все более дерзкими и предсказуемыми. Сайрус парировал очередной удар и прижал копье к земле. Ударом ноги он разломал древко напополам. Рыцарь растерялся, когда остался лишь с одним обломком в руках. Страх, который все это время он излучал на поле боя, закрался внутрь его самого. Сайрус не стал давать ему время оправиться и принялся осыпать противника ударами меча. Тот парировал удары куском древка, но при этом неумолимо отступал назад. В этот момент воина заботило только собственное выживание, и он не смотрел, куда именно отступает. Сайрус же с маниакальной точностью заводил оппонента в смертельный тупик. Когда жар лизнул спину рыцаря, тот наконец обернулся. Сзади и по бокам от него были навалены горящие стопки острых деревянных обломков. Единственный свободный от огня путь перекрывал Сайрус. Рыцарь закричал, но в этом вопле звучало не устрашение, а звенящая безысходность. Загнанный воин поднял оставшийся кусок своего копья, давая понять, что не собирается просто сдаться. В этот момент Сайрус даже проникся уважением к копейщику. У рыцарей шестого была дурная репутация, но все же они оставались рыцарями. И сейчас один из них подтвердил эту истину.

Сайрус обрушил град ударов, заставляя противника либо принять их на себя, либо пятиться назад. Оппонент выбрал отступление и тут же уперся спиной в горящие колья. Он стиснул зубы от боли, но никак при этом не мог уйти в сторону. Сайрус продолжал наступать, заставляя копейщика еще глубже насаживать себя на колья, одновременно вступая в пылающий костер. Вместе с кожей рыцарь сжигал остатки своей гордости, не позволяющей признать поражение. Только когда пламя охватило его целиком, он отбросил в сторону обломок своего копья и упал на колени. Сайрус не стал позерствовать на фоне побежденного противника, а тут же принялся оттаскивать того подальше от огня, попутно стараясь сбить пламя. Руки Сайруса мгновенно покрылись ожогами, но это было мелочью на фоне чудовищного состояния копейщика. На нем не осталось ни одного необожженного участка. Подбежавшие люди попытались залечить раны потенциалом, но повреждения были слишком обширными. Даже потенциала десяти человек не хватило для полного восстановления. Рыцарю шестого удалось спасти жизнь, но ему предстоит долгое лечение в лазарете. Это напомнило Сайрусу, что отбор — вовсе не какая-то тренировка или тест, а серьезное испытание, в ходе которого каждый рискует жизнью.

Кто-то тем временем излечил ожоги Сайруса и затянул большую часть порезов. Вовремя, поскольку как раз в этот момент было объявлено еще одно условие проведения поединков. Голос Идзуми при помощи усиливающих звук чар прокатился по всей территории:

— Рад объявить, что последний поединок первого раунда завершен. Прошу победителей немедленно проследовать к своим новым аренам.

Сайрус понял, что последним завершил бой, а это значит, что у всех остальных было гораздо больше времени, чтобы отдохнуть и обработать свои раны. А ведь гетман до этого не говорил, что одержавшие победу за наименьшее время получат преимущество. Сайрусу такие игры начинали действовать на нервы, особенно когда он сам оказывался в невыгодном положении. Но делать нечего, придется следовать этим правилам. Гайюс говорил, что среди претендентов нет никого более сильного, чем Сайрус. А его брат крайне редко ошибался.

Кирена успели привести в чувство прямо перед началом нового раунда. Один из рыцарей, исполняющий обязанности медика, склонился над ним, внимательно проверяя состояние только что наложенных швов.

— О, ты очнулся, — сказал он, заметив открывшиеся глаза Кирена. — Я уж думал, придется снять тебя с отбора. Хотя, если интересно мое мнение, тебе все равно не стоит продолжать.

— Почему? — спросил Кирен.

— А ты посмотри на себя, — медик указал на перебинтованный торс рыцаря. — Твоя грудь и живот как решето. Мы едва смогли срастить раны потенциалом, но все равно в итоге пришлось зашивать. Технически ты можешь сражаться, но вряд ли сумеешь одержать победу.

— Это мы еще увидим, — ответил Кирен.

Боль отозвалась по всему телу, когда он попытался встать на ноги, но постепенно ему удалось более или менее вернуть телу подвижность.

— Не нужно тебе это, парень, — покачал головой медик. — Чего вы так все зацепились за это звание паладина. Неужели чести быть рыцарем Знаменосцев недостаточно? Я, может быть, ничего не понимаю, но мне кажется, звание паладина делает людей только несчастнее. Хуже лишь быть гетманом.

— Я понимаю, что вы пытаетесь помочь, — сказал Кирен. — Но вам ведь прекрасно известно, что никто из нас не повернет назад. Даже если награда окажется совсем не тем, что мы ожидаем. Наши пути привели нас сюда, и нам нужно пройти ими до самого конца.

— Если ты правда так думаешь, тогда иди вперед и не слушай никого, — сдался медик.

Но, чуть подумав, медик добавил:

— Только не помри. Поверь, победа не стоит твоей жизни. Я насмотрелся на многих рыцарей, отдавших жизнь на службе ордену. Большинство из них были молоды. Они погибли, потому что вовремя не смогли остановиться. Можешь не соглашаться со мной, но запомни мои слова.

— Я запомню, — серьезно кивнул Кирен. — Возможно, мы вернемся к этому разговору через многие годы, когда я переживу десятки сражений.

Медик коротко рассмеялся, но не стал ничего говорить.

Кирен же прошел ко входу на новую арену и встал перед закрытыми воротами.

Следующий бой проходил над пропастью, над которой было натянуто множество цепей. Кирен с грустью подумал о не до конца заживших ранах на животе. Как раз сейчас ему потребуются усилия мышц всего тела, чтобы просто балансировать на цепях. Его противник, похоже, получил не так много повреждений в прошлом бою. Разве что его левая рука висела бесполезной плетью. Эта травма мешала пользоваться тяжелой секирой, покоящейся в другой руке. Кирену придется воспользоваться раной оппонента, чтобы лишить того равновесия и сбросить вниз. Иначе у него самого просто разойдутся швы, и он автоматически проиграет.

Поединок закончился, не успев начаться. Рыцарь с трудом смог размахнуться секирой, едва при этом не рухнув вниз. А Кирен в это время уже был рядом и одним пинком закончил все дело. Во время удара часть швов разошлась, и одежда вновь пропиталась кровью. Однако ему удалось ухватиться за цепь, в то время как его противник с криком полетел вниз. По звуку падения Кирен понял, что рыцарь приземлился на что-то мягкое. Он испытал облегчение оттого, что гетман не был настолько жесток, чтобы оставить там каменный пол или что-нибудь острое. А ведь на месте этого рыцаря мог бы очутиться и сам Кирен. Но теперь бой был позади, и ему нужно было как следует подготовиться к новой схватке.

Сайрус очутился на крутящейся арене. Внутренний круг и внешний вращались в противоположные стороны. Не прошло и половины минуты, как начала кружиться голова. Его противнику тоже было нелегко, однако тот выглядел гораздо уверенней. Сайрус пригляделся и узнал в нем рыцаря четвертого круга. Один из рыцарей Му Ханя, круга адаптации. Эти воины учились приспосабливаться к любой окружающей обстановке. Где бы они ни оказались, они находили способ сражаться с максимальной эффективностью и вырабатывали разные необычные тактики. Их оружие тоже было максимально адаптивным. Они легко могли менять длину клинка или рукояти, а старшие рыцари и вовсе, казалось, могли превратить свое оружие в любое другое.

Для Сайруса не было варианта хуже, чем встретиться с воином четвертого на такой необычной арене: наверняка он уже приспособился к скоростям вращения и сможет биться, как на ровной земле. Сайрус мог лишь в очередной раз понадеяться на свой более богатый опыт, а еще на ярость, которую исповедовал его паладин. Горо всегда говорил, что, каким бы умным и хитрым ни был противник, это не спасет его от врага, стоящего прямо перед ним. Сайрус тоже решил не мудрствовать и просто накинулся на рыцаря, не дожидаясь его атаки. Прямая агрессия заставила противника отступать, вместо того чтобы попытаться обратить окружение в свою пользу, как это обычно делали рыцари четвертого. Поток ударов выбил оппонента из колеи, и тот абсолютно растерялся, неспособный придумать какой-либо адекватный ответ. В отчаянной попытке спастись рыцарь перекатился на внутренний круг, вращающийся в другую сторону. На несколько секунд ему даже удалось получить преимущество. Но радость была недолгой. Не обращая внимания на мелкие порезы, Сайрус наступал на рыцаря, загоняя того на край арены. За пределами вращающихся кругов был обычный ровный пол. Как успели объяснить перед поединком, оказавшийся за границей арены автоматически признается проигравшим. У Сайруса всплыло это правило в голове, когда он пинком выкинул противника за пределы круга. В тот же миг круги остановились, и Сайрус от неожиданности едва не рухнул на пол. Его тело уже привыкло к постоянному вращению, и потому на ровной земле он шел, слегка пошатываясь. В любом случае он одержал верх, а значит, может пройти дальше.

Следующий бой Кирена прошел на постепенно осыпающейся арене. Прошлый поединок он завершил раньше всех, а потому у него появилось немного времени, чтобы заняться открывшимися ранами. Но даже после дополнительной медицинской помощи он был далек от того состояния, в котором находился на момент первого боя. Его противник тоже был потрепан, но при этом держался достойно. Кирен еще плохо разбирался в принадлежности рыцарей, но отметил, что этот явно отличается дисциплинированностью и выдержкой. Было видно, что ему больно двигаться, но он все равно следовал основным доктринам ведения поединков. Очень быстро Кирен почувствовал на своей шкуре тщательно заученные приемы и доведенные до рефлексов комбинации ударов. Удары противника частенько достигали своей цели, и Кирен физически ощущал, как медленно расползаются швы. Он довольно быстро понял: единственное, что ему остается, так это выдерживать удары, пока он не разглядит какую-нибудь брешь в обороне оппонента. Кровь обильно лилась по телу молодого воина, но он продолжал упорствовать и не сдавал позиций.

Тем временем арена осыпалась, оставляя все меньше пространства для маневров. Вскоре Кирену пришлось уйти в совсем глухую оборону. Противник все продолжал наседать, а силы потихоньку покидали израненное тело. Внезапно Кирен увидел в отточенности и выверенности движений рыцаря его величайшую слабость. Все его движения были как по учебнику, а потому являлись предсказуемыми. Как только Кирен осознал эту простую истину, ход боя изменился. Своим гладиусом он стал проводить необычные и редко используемые удары. Рыцарь явно не был готов действовать нестандартно, а потому сильно растерял в темпе и вскоре сам перешел в защиту. Он сделал шаг назад, когда прямо за ним обвалился очередной участок пола. Какую-то секунду воин еще пытался балансировать над пропастью, а затем камнем рухнул в темноту. Сайрус подошел и посмотрел вниз, но абсолютно ничего не смог рассмотреть. В любом случае гетман не будет так просто жертвовать своими рыцарями. С ним все будет в порядке, а вот Кирену нужно готовиться к последнему, финальному бою. До этого момента он до конца не верил, что это по-настоящему, что он действительно в шаге от величественного звания паладина. Он, едва получивший титул рыцаря, станет подле самых могучих из Знаменосцев, окажется рядом с Идзуми. Кирен понимал, что не заслуживает подобной чести, но если она ему выпадет, то он сделает все, чтобы ей соответствовать.

Сайрус слегка потянул цепь на себя. Его оппонент ответил аналогичным усилием. В этом бою противники были скованы вместе одной цепью. Сайрус вновь ощутил себя в невыгодном положении, как и во время прошлого поединка. Его соперник был рыцарем из пятого круга. Круг Раджафа был хорошо известен среди Знаменосцев и часто являлся предметом шуток. Их направление было весьма необычным для воинов. Рыцари пятого одерживали свои победы за счет дипломатии. Их идеология гласила: лучшее сражение — то, которого не было. За это их постоянно подначивали, особенно в этом преуспели рыцари второго круга. Но до паладина Горо им все равно было далеко. Тот открыто оскорблял Раджафа, несмотря на категорический запрет Идзуми. Однако воины пятого ни разу не перешли к ответным нападкам и всегда отказывались вступать в конфронтацию. Скорее всего, они считали это очередной тренировкой своих дипломатических способностей. Этот талант позволил разрешить уже не один десяток конфликтов на многих мирах. Все их военные кампании обходились минимальным кровопролитием и практически нулевой смертностью с обеих сторон. Однако величайшим заблуждением насчет рыцарей Раджафа было то, будто бы они не умеют сражаться. Глупцы, которые отвергали протянутую руку рыцарей, быстро ощущали на собственной шкуре остроту их клинков. Пережившие бой с пятым кругом рассказывали, что те как будто предугадывали их движения и начинали блокировать вражеские удары еще до их начала. Как однажды объяснил Гайюс, рыцари Раджафа настолько хорошо поднаторели в изучении языка тела, что по малейшим движениям могут предсказывать дальнейшие действия. В первую очередь этот навык был необходим во время дипломатических переговоров, но они не были бы рыцарями, если бы не адаптировали прием и для военных целей. Именно поэтому Сайрус так переживал, нащупывая цепь в левой руке. В подобных поединках зачастую побеждал тот, кто лучше чувствовал оппонента. А кто справится с такой задачей лучше, чем рыцарь пятого круга?

Оппонент Сайруса рывком потянул цепь на себя. Рыцарь точно рассчитал момент и дернул именно тогда, когда Сайрус выдыхал. Это было плохо. Если противник уже успел подстроиться даже под ритм дыхания, то у Сайруса большие проблемы. Вражеский прием вывел его из равновесия и сделал открытым для удара. Кое-как он заблокировал выпад, при этом собственный удар получился дерганым и неказистым. Сайрус ненавидел сражаться прикованным цепью к противнику. Он всего несколько раз участвовал в таких поединках и обычно проигрывал. К его счастью, Горо тоже терпеть не мог такие бои, а потому во втором круге подобное не практиковалось. За годы рыцарства только сейчас Сайрус впервые пожалел, что не уделял тренировкам с цепью должного внимания. В отличие от него, противник явно имел много опыта в таких противостояниях.

Рыцарь теснил Сайруса, заставляя того отмахиваться неуклюжими ударами. В какой-то момент тот стал думать, будто противник играет с ним, словно с ребенком. От злости Сайрус провел отчаянную атаку, но лишь налетел на острие вражеского клинка. Как бы тяжело ни было это признавать, но он уступал оппоненту. Тем более тот находился в родной стихии и имел преимущество даже в плане опыта. Сайрус лихорадочно пытался что-то придумать в перерывах между атаками рыцаря. Тот все еще не спешил заканчивать бой, желая побольше наиграться со своим противником. Возможно, это и стало его фатальной ошибкой.

После очередного удара Сайрус окончательно понял, что в таких условиях у него нет шансов на победу. Однако это был не тренировочный бой, и здесь не было никаких правил. Никто не регулировал то, как именно должен протекать бой. Сайрус прижал ногой цепь к земле и широко размахнулся мечом. Лезвие описало широкую дугу и разбило цепь. Теперь уже равновесие потерял рыцарь пятого. Больше он не мог контролировать движения Сайруса, а того, в свою очередь, больше не сдерживала цепь. Теперь рыцарь ощутил на себе град яростных ударов воина второго круга. Боевой опыт теперь оказался на стороне Сайруса, и буквально за несколько минут он заставил противника сдаться. Это было еще одной особенностью рыцарей пятого круга. Если они чувствовали, что не в состоянии победить, то признавали свое поражение и отступали. Другие рыцари только презрительно фыркали, слыша о подобной практике, но в данный момент Сайрус был благодарен такому исходу. Так он сэкономит больше сил перед финальным поединком.

Настало время последнего боя. Оставшиеся два претендента вступили на арену. На этот раз поле для поединка представляло из себя самую обычную площадку, присыпанную песком. Увидев друг друга, они одновременно воскликнули:

— Ты?!

Они ни разу не разговаривали с того дня, как Кирена приняли в ряды Знаменосцев. В тот раз они расстались не в лучших отношениях и сейчас не были в восторге оттого, что встретились в финале отбора.

— У меня только один вопрос, — начал Сайрус, — как ты дошел до конца? Только не говори, что гетман запугал всех твоих противников и они проиграли тебе нарочно.

— И это все, что ты можешь сказать мне? — бросил в ответ Кирен. — Дешевая издевка — твой предел?

Сайрус лишь хищно улыбнулся:

— Если разговор у нас не получается, давай тогда скорее перейдем к твоему избиению.

— А я только хотел дать тебе возможность убежать, — пожал плечами Кирен. — Но раз ты настаиваешь…

Два рыцаря одновременно побежали навстречу и скрестили свои клинки прямо в центре арены. Какое-то время они пытались повалить друг друга, держа мечи скрещенными. Как Сайрус ни старался, ему не удалось пересилить Кирена. Тот, в свою очередь, постепенно начинал давить все сильнее, пока наконец Сайрусу не пришлось отступить. Ярость вскипела в рыцаре второго круга. Какой-то сопляк взял и оттеснил его. Пришло время показать выскочке силу настоящих рыцарей. Сайрус с воплем кинулся вперед и обрушил на противника безостановочную серию ударов. Некоторые выпады достигли цели и оставили свежие раны. Тут Сайрус заметил, как много ранений на теле Кирена. Некоторые из них удалось более или менее залечить, но большинство не успело толком затянуться. Глядя на это, Сайрус не мог понять, как его противнику удается стоять на ногах. Он вспомнил, как сам сражался с похожими ранами во время схватки с генезианцами. Неужели этот Кирен, как и он тогда, сражается только лишь на силе воли? Неважно, даже ему не устоять перед яростью рыцаря второго круга. Сайрус обрушил еще одну чудовищную серию ударов, и вновь клинок несколько раз задел противника. Кирен продолжал стоять, в то время как Сайрус начинал выдыхаться. Рыцарь не мог понять, как такое вообще возможно. Он уже давно должен был победить. Почему его противник не падает? Сайрус призвал на помощь всю ярость, которую паладин Горо взращивал в каждом из своих воинов, и атаковал в третий раз. Теперь он вложит всю свою силу без остатка и либо проиграет, либо победит.

Кирен умер. Вернее, именно так он представлял себе смерть. Прошедшие схватки оставили на нем немало следов. Тело онемело, и некоторые мышцы свело судорогой. Сознание Кирена практически остановилось. Он понимал, что если начнет думать, если позволит себе хоть на мгновение обратить внимание на свои раны, то погибнет на месте. Только состояние тупого ступора поддерживало в нем жизнь и даже позволяло сражаться. Мысли Кирена превратились в длинный узкий коридор, в конце которого стоял противник, а за пределами не существовало абсолютно ничего. Словно в замедленной съемке, он наблюдал, как вражеский клинок снова несется прямо к нему, намереваясь закончить затянувшийся бой. Как вообще ему удалось так долго продержаться? Нужно скорее бросить гладиус на землю и признать поражение, пока еще не поздно. А что потом? Снова быть младшим рыцарем после всего, через что ему пришлось пройти? Ну уж нет! Если он смог выстоять до сих пор, то сможет простоять и еще пару минут.

Меч Сайруса столкнулся с гладиусом. Кирен и сам не понял, как заблокировал удар в самый последний момент. Мышцы отозвались болью, отчаянно подавляемой разумом. Тело на рефлексах крутануло клинок противника, но Сайрус удержал меч. Атака рыцаря не прекращалась. Его удары накатывали подобно волнам цунами, но разбивались о Кирена, будто о скалу. Сайрус начинал приходить в отчаяние. Его гнев не помогал ему. Ярость больше не могла поддерживать стремительно угасающие силы, и рыцарь остановился.

В конце туннеля сознания Кирена забрезжил свет. Его оппонент выдохся и стал открыт для удара. Для того единственного удара, который с самого начала поединка готовил Кирен. Он понимал, что ему хватит сил только на один мощный и сокрушительный выпад, больше его тело не выдержит. Все это время он стойко сопротивлялся вражескому натиску, чтобы в нужный момент нанести решающий удар.

Гладиус внезапно пришел в движение и вошел в грудь Сайрусу. Тот поперхнулся кровью и медленно упал на спину, придавленный весом противника. Теряя сознание, Сайрус пытался осмыслить то, что увидел за миг перед ударом. Кирен нанес выпад гладиусом с остекленевшими глазами. Его противник был без чувств уже в этот момент. От осознания этой нелепости Сайрус захотел рассмеяться, но тут темная пелена накрыла и его самого, и он отключился.

Очнулся Сайрус от невнятного и далекого шума. Вскоре ему стало ясно, что звук этот вполне себе громкий и, более того, находится рядом. Сайрусу удалось разобрать голоса, которые и были тем самым шумом:

— Почему он еще не встал, Гайюс! Твой брат не может пережить легкого тычка?

— Прошу, успокойтесь, паладин. За Сайрусом ухаживают лучшие медики ордена.

— Эти шарлатаны ничего не понимают! Мне самому придется вытаскивать своего рыцаря. С дороги, Гайюс, иначе тебе скоро тоже понадобится моя помощь!

Сайрус захотел остановить их, но из его груди вырвался лишь болезненный стон.

— Он очнулся! — обрадовался Гайюс. — Видите, господин Горо, вам не нужно ничего делать.

— Но он не разговаривает, Гайюс. Эти криворукие врачи точно что-то напутали.

Сайрус понял, что если не заговорит в ближайшее время, то Горо перебьет всех медиков ордена.

— Я… могу говорить, паладин, — тяжело дыша, сказал Сайрус. — Что… произошло? Чем… закончился отбор?

Гайюс внезапно замялся, а вот Горо не поддался замешательству:

— Дело непростое, парень. Так вышло, что этот сопляк Кирен лежал на тебе, когда закончился бой. Вот только он также был в отключке, как и ты. А некоторые утверждают, что твой противник вырубился раньше тебя, и у меня нет причин не доверять этим людям.

— Но гетман объявил победителем Кирена, — осторожно заметил Гайюс.

— Идзуми просто еще не получил от меня! Наш Сайрус отключился последним, значит, он победил. Печально, конечно, будет расставаться с таким подающим надежды рыцарем, но зато мы в кои-то веки получим нормального паладина, а не то непотребство, которое понабрал Идзуми.

— Не нужно… выступать против гетмана… из-за меня, — сказал Сайрус.

— О, — рассмеялся Горо, — это не только из-за тебя, малыш. Наш уважаемый гетман уже давно напрашивается на хорошую взбучку. Вандженс долго убеждал меня оставить все как есть, но больше я терпеть не собираюсь. В конце концов, я паладин или кто? Ты, кстати, пойдешь со мной, Гайюс. Проследишь, чтобы Идзуми дожил до завтрашнего дня.

— Слушаюсь, паладин, — ответил Гайюс, не уверенный, что сможет выполнить полученный приказ.

Вместе они покинули палату Сайруса, а тот остался в одиночестве, терзаемый ранами и нехорошим предчувствием насчет того, что скоро произойдет.

Идзуми находился в своей личной комнате вместе с паладином Вандженсом. Гетман как раз разливал по бокалам вино многолетней выдержки из своих личных запасов, когда к ним ворвался Горо, едва не сломав при этом входную дверь.

— У тебя какое-то срочное дело? — беззаботно спросил Идзуми.

— Да, хочу тебе врезать, — бесхитростно ответил паладин.

— Может, ты желаешь что-то сказать перед этим? — не меняя тона, поинтересовался гетман.

— Да, пожалуй. Почему ты перестал слушать боевых товарищей? Почему ты объявил победителем своего рыцаря, когда еще не успела даже осесть пыль на арене?

— Потому что Кирен победил, — пожал плечами Идзуми. — И он не только мой рыцарь. Кирен рыцарь Знаменосцев, воин нашего ордена.

— Чушь! Все знают, что он твой, и только твой рыцарь!

— Чего ты хочешь от меня?! — внезапно взорвался гетман. — Чтобы я признал победителем воина из твоего круга? Может, проблема в тебе, а не во мне? Может, гордыня ослепила тебя?

Горо без лишних слов сделал шаг вперед и поднял кулаки. Ему в грудь тут же уперлась сабля в ножнах.

— Нельзя поднимать руку на старшего по званию, — холодно произнес Вандженс. — Или ты забыл об этом правиле, паладин?

— С дороги, Вандженс! — не унимался Горо. — К тебе у меня нет дел, но вот если ты не отойдешь…

— Что ты тогда сделаешь? — еще более ледяным тоном спросил паладин третьего, не убирая саблю от груди Горо.

За секунду до того, как паладин второго уже собрался убрать препятствие с пути, раздался пронзительный крик:

— Остановитесь!

Все внезапно обернулись на Гайюса, о существовании которого они только сейчас вспомнили. Рыцарь простер руки вперед, словно мог удержать ими воинов от кровопролития. Идзуми воспользовался замешательством и произнес:

— Ну что мы и в самом деле? Сцепились, будто какие-то псы. Почему рыцарю приходится напоминать нам, как себя вести?

— Потому что ты, Идзуми, перестал вести себя как рыцарь! — выплюнул Горо.

— Прекрати! Мы выяснили, что этот путь ведет в никуда. Лучше попробуем решить проблему, из-за которой у нас возникло недопонимание.

— Недопонимание? Нет никакого недопонимания, просто перестань придуриваться!

До того как Идзуми успел среагировать на очередную нападку, слово взял Вандженс:

— Если я все верно понял, то конфликт состоит в том, что неизвестно, в какой именно момент закончился поединок. То есть победил ли Сайрус, когда Кирен потерял сознание, или же победа досталась Кирену, когда тот повалил противника на землю.

— Ты довольно точно охарактеризовал нашу проблему, — с ноткой сарказма сказал Идзуми.

Вандженс не заметил либо просто проигнорировал колкость в ответе гетмана и продолжил:

— Значит, нам нужно добиться ясности касательно только одного момента. Может ли воин потерпеть поражение от неодушевленного существа?

— Что за бред?! — не понял Горо. — Идзуми, объясни, что он только что сказал?

Идзуми сам задумался на несколько секунд, а затем ответил:

— Мне кажется, Вандженс спросил у нас, может ли рыцарь проиграть неживому существу. В момент последнего удара Кирен был ближе к неодушевленному предмету. В целом он не отличался от того меча, что сжимал в руке. Но он не был мертв. Технически он оставался в живых и, более того, все еще представлял опасность для оппонента. А значит, признать его проигравшим в этот момент никак нельзя.

— Если ты считаешь, что мне стало понятнее, то ты глубоко заблуждаешься, — Горо вновь начинал выходить из себя.

— Идзуми говорит, — заключил Вандженс, — что, даже потеряв сознание, Кирен остался боеспособным и смог продолжить бой. Следовательно, поединок закончился в тот момент, когда он нанес критический удар по противнику. Но это лишь мнение гетмана. Что ты можешь сказать, паладин?

Горо понял, что его только что обвели вокруг пальца. Паладина заставили биться на том поле боя, где он был слабее всего — в словесных дебатах. На лбу Горо вздулись жилы, словно физическое напряжение могло как-то помочь ходу его нехитрых мыслей. После самого героического сражения в своей жизни, которое при этом никто не заметил, паладин сокрушенно выдохнул:

— Это какая-то бессмыслица! Почему Сайрус победил, но вы говорите, будто бы он проиграл? Я вот этого понять не могу! Разве эти мелочные споры и копания в формулировках достойны настоящих воинов? Ведь что может быть проще поединка? Но нет, вы даже тут умудрились все запутать!

— То есть у тебя нет аргументов в свою пользу? — подытожил Вандженс.

У Горо сжались кулаки, но он каким-то непостижимым образом подавил вспышку гнева. Пальцы паладина разжались, он развернулся и вышел из комнаты гетмана, бросив своему рыцарю:

— Пошли отсюда, Гайюс. Сегодня проиграл не только твой брат, но и все рыцарство.

За ними громко хлопнула дверь. Второго контакта с Горо почтенная древесина не выдержала, и по всей длине двери протянулась широкая трещина.

Идзуми вернулся к бокалам с вином, которые пришлось оставить из-за внезапного появления паладина. Казалось, ссора с Горо никак его не побеспокоила. Гетман с чувством абсолютного умиротворения пригубил напиток. Однако это показное спокойствие не могло обмануть Вандженса:

— Ты ведь понимаешь, что заходишь слишком далеко? — спросил он.

— Горо вломился ко мне и потребовал, чтобы я отдал победу его рыцарю! Это я зашел слишком далеко?! — воскликнул Идзуми.

— Ты знаешь, о чем я. Дело не только в отборе. К тебе уже давно накопилось много вопросов.

— И тем не менее ты поддержал меня в споре, — заметил гетман.

— Я никого не поддерживал. Я лишь позволил всем высказаться, не прибегая к кровопролитию. И то, если бы не тот рыцарь Гайюс, я бы вступил в схватку с Горо, как какой-то варвар. Но не заблуждайся, Идзуми. Мы сразились бы с Горо не потому, что он не согласился с тобой, а потому, что он нарушил субординацию.

— Тебе нравится жить по правилам, Вандженс, — не как вопрос, а как утверждение произнес Идзуми. — А что, ведь такая жизнь простая и понятная. Можно не думать самому.

— Если бы это было просто, не было бы стольких людей, нарушающих правила. Верно, Идзуми? — колко ответил Вандженс.

— Так что, все считают, что я поступаю неправильно? — серьезно спросил гетман.

— Мне не дано знать мысли каждого рыцаря в ордене, но среди паладинов так считают практически все. Только Корнелиус поддерживает все твои решения, но он и сам весьма неоднозначная фигура.

— Так как мне поступить, Вандженс? Отдать победу Сайрусу?

— Мы только что определились, что в поединке победил Кирен. С чего это нам отдавать победу проигравшему?

— Ты же отлично понимаешь, о чем именно я спрашиваю. Победитель получит герб. Правильно ли отдавать герб Кирену? Последствия могут быть… непредсказуемыми.

— О последствиях тебе нужно было думать заранее, а не сейчас, — неожиданно резко ответил Вандженс. — Теперь и говорить не о чем. Победителю отбора достается герб, а победил Кирен. Какие еще могут быть вопросы?

Вандженс медленно осушил свой бокал и собрался уходить. Уже в дверях он услышал за спиной голос гетмана:

— Я ведь хочу ордену только самого лучшего, — тихо сказал он, покачивая вино в бокале. — Все мои действия направлены на достижение новых высот.

— Я знаю, Идзуми, — ответил Вандженс и вышел.

Глава 6. Наречение

Кирен пришел в себя в медицинской палате. К счастью, он чувствовал большую часть тела. К сожалению, чувствовал он только боль. Рядом остановился тот самый медик, который лечил его на протяжении всего отбора:

— Неужели очнулся? Я думал, ты еще несколько дней так проваляешься. Можешь радоваться, ты победил. Знал бы ты, какая буря пронеслась по всему ордену после твоего последнего поединка. Говорят, Горо чуть не побил Идзуми и Вандженса. По слухам, второй рыцарь круга Горо по имени Гайюс разнимал их. Но это уже полная чушь. Не мог простой рыцарь встать между тремя носителями гербов. Кстати, о них, — медик пристально посмотрел на Кирена. — Тебя нужно привести в порядок как можно скорее. Уверен, гетман не станет откладывать и захочет в самое ближайшее время сделать тебя восьмым. А для этого надо бы быть здоровым и полным сил. Такого еще ни разу не было, но есть риск не пережить церемонию слияния. Особенно, если тебя можно соплей перешибить, как сейчас.

— Слияния? — неуверенно переспросил Кирен.

— Да, ты станешь единым целым с гербом. Или, скорее, невероятно сложные и могущественные чары станут частью тебя.

— Об этом ему лучше расскажу я, — вмешался новый голос.

Гетман появился на пороге палаты. Медик поклонился и поспешил выйти, будто вспомнив о каких-то внезапно появившихся делах.

— Что последнее ты помнишь перед тем, как потерял сознание? — без предисловий спросил Идзуми, как только они остались одни.

— У меня практически нет воспоминаний о финальном поединке, — честно признался Кирен. — Все мои мысли были лишь о том, как бы устоять на ногах.

— Оно и видно, — заметил гетман, осматривая его раны. — Насколько известно, ты отключился раньше, чем твой противник.

— Но почему я тогда победил?

— Потому что Сайрус, твой оппонент, оказался придавленным тобой и также потерял сознание, — заметив, что Кирен пытается что-то спросить, Идзуми тут же добавил: — Даже не поднимай эту тему. Мне едва удалось утрясти все недопонимания, так что я не хочу обсуждать финал отбора еще раз. Но обстоятельства ты тем не менее знать должен. Чтобы потом вновь не обострить ситуацию какими-нибудь неосторожными словами.

Видя, что Кирен несколько приуныл, гетман поспешил перевести тему:

— Уже через несколько дней все будет готово для церемонии посвящения в паладины. Я смог добиться того, чтобы на «Герб» к этому моменту прибыли главы всех остальных кругов. Тебе же действительно нужно поскорее поправиться. Направь весь доступный тебе потенциал на исцеление тела. Я попрошу еще кого-нибудь поделиться энергией, а также распоряжусь о лучших медикаментах. А пока вот небольшой дар лично от меня.

Идзуми положил руку на грудь Кирена, и тот почувствовал, как его тело наполняется энергией чужого потенциала. Сила потекла к многочисленным ранам и принялась их затягивать. К сожалению, потенциала одной души было недостаточно, чтобы излечить столько ран, да еще и оставленных сравнительно давно. Но Кирену все равно стало несколько легче.

— Пока отдыхай, — сказал на прощание гетман и покинул рыцаря.

— Горо, нам нужно поговорить.

Идзуми отправился к паладину второго круга, как только ушел от Кирена. Он застал паладина не в лучшем расположении духа. С другой стороны, тот редко пребывал в каком-либо ином состоянии.

— Чего тебе нужно? — неохотно повернулся Горо к гетману. — Кажется, мы все уже обсудили.

— Но мне не понравилось, на чем мы в итоге закончили. Я хочу, чтобы между нами не было недопониманий.

— И как ты себе это представляешь? Только не говори, что тебе пришла в голову блестящая идея создать двух паладинов вместо одного.

— Нет, нам никак не хватит ресурсов для такого, и у меня другое предложение. До меня дошли слухи, что многие считают, будто я пытаюсь создавать ручных паладинов, которые будут подчиняться только моей воле.

— А это только слухи? — с нехорошим намеком спросил Горо.

— Да, — твердо ответил Идзуми. — Это всего лишь домыслы. И в доказательство моих слов я предлагаю сформировать первоначальный состав восьмого круга из участников отбора. А Сайруса я рекомендую на должность второго рыцаря.

Горо на несколько секунд погрузился в свои мысли. Размышления всегда давались ему нелегко, и сейчас он изо всех сил пробовал понять, не пытаются ли его вновь обдурить с помощью какой-нибудь уловки. Не найдя какого-либо разумного объяснения, паладин только лишь спросил:

— Зачем?

— Чтобы исключить мое единоличное влияние на новый круг. Он будет состоять из самых разных рыцарей самых разных взглядов. В чем-то это даже будет самый интересный круг из всех, что мы когда-либо создавали.

— Ты прекрасно знаешь, что все решает паладин, а паладин у восьмого твой.

— Такой принцип только в твоем круге. Остальные паладины куда более плотно взаимодействуют со своими рыцарями.

— Значит, Сайрус станет вторым человеком в новообразованном круге? — Горо вновь задумался. — Хорошо, я согласен. Пусть в восьмом появится хотя бы один нормальный рыцарь. Но если ты думаешь, что этим ты уладил все проблемы, то не обольщайся. Тебе еще придется потрудиться, чтобы доказать нам, что ты действуешь на благо ордена, а не самого себя.

— Значит, я докажу, — уверенно ответил Идзуми.

Группа колдунов прибыла на борт корабля-крепости Знаменосцев вместе с новым гербом. Чары были временно привязаны к дорогому футляру из редкой древесины, инкрустированному драгоценными камнями. Только такая ценная и благородная оболочка могла выдержать силу одних из самых мощных чар во вселенной. Заклинание герба сплеталось на протяжении месяцев под сводами самого большого из храмов Церкви Единения в секторе. Плетения рун невозможно было привязать ни к какому предмету, поэтому затраты потенциала, необходимые для поддержания чар в подвешенном состоянии, были просто огромны. Лишь на этапе транспортировки герб можно было частично привязать к футляру, но и то на протяжении всего пути колдунам приходилось постоянно направлять потенциал. Им помогала дюжина священников, которые непрерывно молились, держа в руках церковные реликвии из драгоценных металлов, чтобы привлечь на себя как можно больше духовной энергии.

Наконец тяжелое путешествие завершилось, и можно было приступить к подготовке герба к слиянию с носителем. Футляр установили в центре самого большого зала корабля-крепости. Рыцари ордена уже начинали собираться, готовые узреть момент появления нового рыцарского круга. За полчаса в зал пришли все члены ордена, способные оторваться от своих обязанностей. Все ждали лишь появления Кирена.

Юный воин вошел в зал и медленно направился к центру. Хор голосов священников усилился, а колдуны принялись отвязывать чары от футляра. Герб вырвался наружу, но был тут же пойман опытным магом. Кирен поднялся на возвышение и встал напротив чар. Внешне они представляли из себя хаотичный поток очень мелких рун, но это впечатление было обманчивым. Заклинание было очень сложным и упорядоченным, а на фоне кажущейся бесформенности вырисовывался едва различимый контур. Идзуми говорил, что, вступив в контакт с душой Кирена, герб обретет четкую форму. Сейчас же по залу пронесся голос гетмана, начинающего церемониальную часть:

— Сегодня знамя нашего ордена пополнится еще одним штрихом. Уже семь рыцарских кругов ткут узор нашей славы, а отныне их будет восемь. Пусть новый паладин назовет нам, чему будет посвящен его круг!

На самом деле этот вопрос Идзуми обсуждал с Киреном в течение всего предыдущего дня. Оглашение вслух было такой же формальностью, как и вся эта церемония.

— Восьмой круг станет кругом стойкости! — громко ответил Кирен.

Гетман настаивал, что именно это качество позволило рыцарю победить в отборе. Даже оставшись без сил, Кирен продолжил стоять и в итоге завоевал победу. Сам же молодой воин не сильно разбирался в тонкостях гербов, а потому в конечном счете просто согласился с Идзуми.

Как только Кирен огласил путь своего рыцарского круга, к нему подошел маг, удерживавший герб. А уже через мгновение рыцарь испытал непередаваемый набор ощущений. Его будто заморозили, но при этом бросили в кипящий котел. Чувства Кирена достигли невозможного пика, но он не мог разобрать ничего конкретного. Что-то пролезло внутрь него, сперва образовывая в душе пустоту, а затем заполняя ее собой. Все произошло за считаные секунды, но Кирену показалось, что успела пройти целая вечность.

Маг заглянул в глаза теперь уже паладину и удовлетворенно кивнул. Кирен не сразу понял, при чем здесь его глаза, а затем вспомнил, как проявился герб у Идзуми. На возвышение вынесли большое зеркало, и паладин смог лично взглянуть на свой герб. В его глазах ярко горел зеленоватым светом образ щита, внутри которого было изображено могучее дерево. Что ж, это действительно могло выглядеть как олицетворение стойкости. По крайней мере, Кирен именно так и подумал, когда увидел свой герб.

Меж тем все рыцари в зале поднялись, и все как один стукнули кулаком по груди. Звук получился будто от удара десятка молотов по наковальням. Гетман вновь взял слово:

— Свершилось! Теперь сила Знаменосцев приросла еще больше. Так пойдем же вперед и с честью против любого врага, осмелившегося посягнуть на Единую Империю!

— Вперед и с честью! — отозвались рыцари.

— Едины в жизни до самой смерти, — нараспев произнесли церковники, все еще продолжавшие свои песнопения.

Кирен же просто стоял и смотрел на свой герб, причудливо переливающийся прямо в его глазах. В своей жизни он еще ни разу не видел сияния более будоражащего, чем то, что прямо сейчас излучала его собственная душа.

Глава 7. Опустившаяся тень

— Я вновь вынужден просить вас о помощи, — обратился инквизитор Зальцман к гетману.

— Какая-то новая информация по инциденту с генезианцами?

— Если бы, — отмахнулся тот. — В паре систем отсюда находится пограничный мир Кассия. Недавно там произошла катастрофа невиданных масштабов и неизвестного происхождения.

— Говорите яснее, инквизитор, — попросил Идзуми.

— Мор, болезнь. Что-то пожирает этот мир. Орден Чумных докторов уже прибыл туда. Они не могут опознать хворь. Лишь доложили, что болезнь крайне заразна и передается через любой контакт, даже косвенный. Грубо говоря, ступали там, где ходил зараженный, и можете считать себя трупом.

— Я все еще не понимаю, что нужно от нас.

— К этому я и веду, — перешел к сути Зальцман. — Чумным докторам удалось остановить распространение болезни, изолировав зараженных. Они не придумали никакого иного способа борьбы с заразой, кроме как убийство всех людей, оказавшихся за карантинной чертой, с последующим сожжением трупов. Проблема лишь в том, что в изолированную территорию попал крупнейший город этого мира. Чумных докторов мало. Это орден категории примарис, они узкоспециализированны, и их численность не может быть большой. В данный момент они удерживают кордон вокруг города, но не могут войти внутрь и зачистить территорию. Дело дошло до Императора, и он требует разрешить ситуацию в кратчайшие сроки. Инквизиция в моем лице это решение предоставит.

— Только не говорите, что собираетесь отправить моих рыцарей в зараженный город. Я не позволю вам послать мой орден на мучительную смерть! — повысив голос, ответил гетман.

— Вы принимаете меня за полного идиота?! — вспылил в ответ инквизитор. — Никто не отправит вас туда. В город войдут Чумные доктора, но кто-то должен удерживать кордон. Ваша задача не выпустить никого, кто попытается прорваться.

— Вы хотите, чтобы мои рыцари убивали имперских подданных?

— Декретом Инквизиции эти люди признаны отлученными от Империи и Церкви. Вы имеете полное право уничтожить их без зазрения совести.

— Проблема не в этом, инквизитор, — продолжил настаивать Идзуми.

— Вы же не говорите о моральной стороне вопроса? Честно, я был о вас лучшего мнения, гетман. В любом случае мне не требуется ваше согласие, это приказ. Однако я бы предпочел, чтобы вы пошли добровольно. У нас с вами выстроились довольно доверительные отношения. Ну, вы понимаете, услуга вам, услуга мне. Куда лучше, если мы будем дружить. Кто знает, какой герб вашему ордену понадобится в будущем или какая еще помощь может потребоваться Инквизиции. Я спрошу еще раз: согласны ли вы добровольно помочь мне в этом непростом деле?

Идзуми задумался над словами Зальцмана. Задание его абсолютно не радовало, но выбора у него все равно нет. А если так, то…

— Я не хочу портить наши отношения, Айзек. Мой орден выступает немедленно и сделает все, что потребуется.

— Все-таки вы деловой человек, — довольно хмыкнул инквизитор. — На таких можно положиться. Империя стоит только благодаря подобным людям.

— Мне нужно подготовить своих людей, — перевел тему Идзуми. — Так что, боюсь, я вынужден закончить наш разговор.

— Конечно, гетман. Я подкинул вам много внезапных дел, поэтому не буду задерживать.

Инквизитор вернулся на свой челнок, а Идзуми немедленно созвал паладинов.

— Повтори-ка, Идзуми, — насупился Горо. — Ты предлагаешь нам поубивать обычных людей?

— Не предлагаю, а приказываю! И ты сам понимаешь, что они не совсем обычные.

— А вот и нет! Они могут быть в порядке. Ты сам сказал, что эти Чумные доктора никого не проверяли, а просто провели черту. На нас могут побежать здоровые люди. А мы что, просто прикончим их?

— Именно так мы и сделаем, — вмешался Корнелиус. — Решение не идеальное, но лучше так, чем потерять мир целиком или того хуже.

— Ты вообще заткнись, мясник! Здесь разговаривают достойные воины, а не палачи и маньяки.

— Корнелиус — паладин, такой же, как ты, Горо, — веско заметил Вандженс. — Он имеет полное право высказывать свое мнение, а твоя личная неприязнь никак не может на это повлиять.

— Это распоряжение Инквизиции, — напомнил Идзуми. — Так что все наши обсуждения изначально бессмысленны.

— Можно незаметно убрать этого инквизитора, — подал голос Сайфер. — Если все сделать аккуратно, никто не подумает на нас, а мы сможем проигнорировать его последнее распоряжение.

— Мы не будем убивать Зальцмана! — почти сорвался на крик Идзуми. — Да, никто не в восторге от задания, но это просто еще один вызов, брошенный нашему ордену. Мы преодолеем и это.

— Преодолеть-то преодолеем, но сможем ли потом с гордостью зваться рыцарями? — спросил Горо.

— Быть рыцарем — это не только участвовать в славных битвах. Иногда приходится марать руки, — произнес Идзуми.

— Нет такого ни в одной рыцарской клятве! — возмутился Горо.

— Мы клялись служить Империи и сейчас послужим ей таким образом. Все! Довольно пререканий. Вы должны подготовить своих рыцарей к перелету.

Паладины начали расходиться, но Вандженс остался на месте.

— Еще какие-то вопросы? — подавляя раздражение, спросил Идзуми.

— Есть один. Восьмой круг тоже отправится с нами? Не прошло и месяца с момента образования круга, а мы уже собираемся бросить его в бой.

Паладины обернулись к Кирену, который все это время старался не привлекать к себе внимания. Он еще не привык к тому, что является равным по положению с этими заслуженными воинами, а потому вел себя как можно незаметней. Однако здесь он не мог удержаться от ответа:

— Мой круг готов. Восьмой выполнит любую поставленную задачу.

— Это хорошо, — сказал гетман. — Потому что нам так или иначе придется задействовать все силы. Нам нужно охранять широкий периметр, и большое количество рыцарей сведет к минимуму потенциальную вероятность прорыва. Мы летим в полном составе вместе с восьмым кругом.

— А мог бы отказаться, — тихо шепнул Кирену Сайфер. — Нет никакой чести в подобном задании.

Тот сам был паладином не так давно образованного седьмого круга и относился к новичку как к младшему товарищу.

— Ну уж нет, — так же тихо ответил Кирен. — Если мы в это вляпались, то все вместе.

Сайфер усмехнулся и пошел к своим рыцарям. Кирен поступил аналогичным образом и направился в крыло восьмого круга.

Помещения только недавно отвели под новый круг, поэтому внешне крыло все еще выглядело не до конца обжитым. Первым встреченным рыцарем оказался Сайрус. Кирен до сих пор недоумевал, кому пришло в голову назначить его заместителем паладина. Уживаться с кучей рыцарей, некогда служивших в абсолютно других кругах, было и без того непросто, так еще и в качестве второго рыцаря выступал Сайрус, пользующийся довольно большим уважением. Кирена до сих пор немногие воспринимали всерьез, а некоторые демонстративно выполняли только распоряжения заместителя. Также находились и те, кто отказывался пользоваться силой герба. Кирен подозревал, что и тут не обошлось без влияния Сайруса. Тот принципиально не принимал силу, хотя, как второй рыцарь, мог воспользоваться половиной от доступной мощи герба даже без разрешения паладина. Самые ярые сторонники Сайруса, очевидно, подражали ему и тоже не принимали герб. К счастью, часть рыцарей уже смирились со своим назначением и пошли навстречу новому паладину. Так Кирену удалось полноценно испытать свой герб. Оказалось, что под его действием у рыцарей повышается выносливость, а тело становится невероятно крепким. В таком состоянии воина едва можно было проткнуть мечом, а удары дробящего оружия вроде булавы не могли повредить кости. В ходе дальнейших экспериментов оказалось, что рыцари способны долгое время обходиться без воздуха и могут похвастаться сопротивлением к резким перепадам температур. С таким гербом рыцари восьмого могли воистину считаться воплощением стойкости. Кирену было приятно, что и другие его рыцари, узнавая о чудесных возможностях герба, отбрасывали свои предубеждения и просили позволить им воспользоваться силой. Так круг сторонников Сайруса постепенно редел, но недостаточно быстро. Паладин все еще не чувствовал себя полноценным хозяином собственного круга. Вот и сейчас, вернувшись от гетмана, Кирен почувствовал, будто пришел в чужую вотчину.

— Тебя долго не было… паладин, — Сайрус особенно язвительно произнес последнее слово.

— Гетман объявил, что наш орден немедленно выступает в полном составе, — без предисловий ответил Кирен. — Я хочу, чтобы ты подготовил наш круг к отбытию, второй рыцарь, — он нарочно сделал акцент на звании.

— Слушаюсь, — неохотно ответил Сайрус. — С кем мы будем сражаться?

— Расскажу в челноке. Сейчас нужно как можно быстрее собраться.

На самом деле Кирен не стал заранее говорить о характере миссии по совсем другой причине. Не хватало, чтобы то недовольство, с которым столкнулся Идзуми, вспыхнуло и в его круге. Лучше они все узнают уже по факту, когда челнок отбудет с «Герба».

Кирена тревожило предстоящее задание. Хоть он и сказал гетману, что его круг готов, сам паладин так не считал. Ведь кроме того, что Кирен все еще не получил полного признания, были и другие проблемы. Рыцари пока не успели нормально сработаться друг с другом, не говоря уже о том, чтобы выработать уникальную тактику боя. А еще и с гербом все было не так просто. Идзуми говорил, что герб будет постоянно расти, пока у него есть носитель. За первые несколько лет он наберет свою «взрослую» форму, а после развитие замедлится. Из слов гетмана следовало, что в данный момент герб Кирена обладает своими минимальными возможностями. А еще частые использования его силы замедляли рост. Да, способности, даруемые гербом, уже были впечатляющими, но они меркли по сравнению со сформировавшимися гербами других кругов.

Надо отдать должное Сайрусу, восьмой круг собрался быстро. Одними из первых воины заняли отведенный челнок и приготовились к отправке. Конечно, до педантичных рыцарей Вандженса им было далеко, но для только образованного круга весьма неплохо. Паладин второго круга, как обычно, явился с опозданием. Кирен уже начал догадываться, что эти хронические задержки носят принципиальный характер и Горо просто хочет позлить остальных.

Перелет до Кассии выдался нервным. Как и ожидал Кирен, рыцари плохо восприняли свою новую миссию. Правда, теперь их возражения никак не могли повлиять на ход операции. Челнок неумолимо приближался к Кассии, а рыцари восьмого постепенно прекращали возмущаться и начинали думать о выживании на зараженном мире.

Кассия встретила Знаменосцев видом горящих руин, дым от которых заволок все небо. В воздухе витал горький привкус пепла, смешанный со смрадом тысячи сожженных человеческих тел. Чумные доктора действовали аморально и безжалостно, но, как ни печально было признавать, их действия позволили оградить от инфекции подавляющее большинство населения. Только десятая часть жителей осталась по ту сторону черты. Кирен представил, что было бы, если бы болезнь продолжила распространение и заразила больше людей. В худшем случае зараза могла бы выбраться за пределы Кассии и стать настоящей угрозой для всей Империи.

Когда Знаменосцы приземлились, их уже ждала небольшая делегация Чумных докторов. Все они были замотаны в плотные многослойные одеяния, не оставляющие ни одного участка тела непокрытым. Однако больше всего выделялись клювовидные маски на все лицо. Но не стоило обманывать себя, Чумные доктора имели мало отношения к врачам. Они были рыцарским орденом, действовавшим в самых гиблых и небезопасных уголках Империи. Когда их отправили на Кассию, все прекрасно понимали, что они не будут лечить зараженных. Их единственной задачей было остановить распространение болезни.

Идзуми вышел вперед и поприветствовал Чумного доктора, стоящего впереди остальных:

— Меня зовут Идзуми, я гетман ордена Знаменосцев.

— Бергман, гетман Чумных докторов, — представился в ответ человек в маске. — Мы ждали вас. Ситуация накаляется. По нашим данным, люди за чертой готовят прорыв. Если мои рыцари не нанесут превентивный удар, мы можем потерять этот мир.

— Что требуется от нас?

— Всего лишь принять наши посты и отстреливать любого, кого заметите за кордоном.

— Я знаю, каким будет ответ, но должен спросить. Есть ли способ отделить здоровых людей от больных?

— Есть, но риск слишком велик. На ранних этапах болезнь не проявляет никаких симптомов, однако человек уже становится заразным. Так что даже не пытайтесь вступать в контакт с людьми с другой стороны. Запомните, любой ваш рыцарь, оказавшийся на расстоянии двух метров от зараженного, сам считается инфицированным и должен быть немедленно убит.

— Я понимаю, — медленно кивнул Идзуми. — Тогда еще вопрос, сколько времени потребуется вашему ордену, чтобы покончить с очагом болезни?

— Вы спрашиваете, как скоро сможете убраться подальше? — из-за маски нельзя было точно сказать, но Идзуми был уверен, что Бергман язвительно улыбнулся. — Нам потребуется неделя, чтобы сжать карантинную зону до такого размера, когда мы сможем самостоятельно стеречь рубежи и при этом продолжать зачистку. Так что вот так и прикидывайте. Если за неделю вы не передохнете, то можете считать себя победителями.

— Значит, неделя, — кивнул сам себе Идзуми, а затем продолжил, обращаясь к гетману: — Мои воины немедленно займут ваши посты, можете начинать зачистку.

Бергман, не говоря ни слова, развернулся и ушел вместе со своей немногочисленной свитой. Идзуми же немедленно начал развертывание Знаменосцев. Рыцари оперативно заняли опустевшие позиции и направили хронооружие на темнеющие вдали переулки. Всем Знаменосцам было не по себе, и многие заметно нервничали. Круг Кирена не стал исключением. Среди его рыцарей не было ни одного ветерана, поэтому абсолютно все его воины нервно водили стволами оружия по сторонам и шарахались от каждой тени. Но сильнее всего угнетало ожидание. За первые несколько дней не произошло вообще ничего. Чумные доктора медленно продвигались вглубь, а зона за кордоном оставалась все такой же безлюдной и пустынной. Рыцари восьмого круга медленно, но верно подбирались к моральному истощению. Томительное ожидание изматывало, а риск заболеть не позволял ни на секунду расслабиться. На четвертый день случился прорыв.

Рыцари еще раньше почувствовали, будто что-то изменилось. Едва уловимые колебания, приглушенные звуки, которые могли оказаться галлюцинацией, вызванной усталостью. Но потом внезапно хлынули толпы людей, и Знаменосцы открыли по ним шквальный заградительный огонь. Уже после первых залпов десятки людей попадали на землю, но гораздо больше остались на ногах и продолжали бежать к кордону. Рыцарям восьмого круга пришлось начать отступать. Их навыков не хватало для того, чтобы удержать позиции, и они стали стрелять, медленно отходя назад. Один из воинов споткнулся и упал на землю. Никто не решился помочь ему подняться. Толпа неумолимо наступала вперед, и все мысли были лишь о том, как сдержать ее. В этот момент Кирен решил, что самое время воспользоваться силой герба. Зеленый символ загорелся в глазах большей части рыцарей, и они продолжили обстрел с удвоенной решимостью. Кучка рыцарей, державшихся возле Сайруса, так и не воспользовались силой, даже находясь в критической ситуации. Кирен решил, что позже серьезно поговорит с ними, но сейчас ему было некогда этим заниматься.

Тем временем поток людей стал иссякать. Некоторые осознали провал своей попытки выбраться и поспешили скрыться в переулках, но самые отчаянные продолжали бежать вперед, каждую секунду теряя кого-то из своих. Отставший рыцарь как сумасшедший палил по приближавшимся людям. Даже усиленный гербом, он не мог сдержать их. По команде Кирена остальные направили огонь на скопление людей возле отставшего воина. Каким-то чудом им удалось убить всех до того, как те добрались до рыцаря. В этот момент боевой дух толпы окончательно иссяк. Люди бросились наутек, пока рыцари восьмого не остались в одиночестве. Земля была усеяна телами, но практически все из них уже начали распадаться. Похоже, у них осталось достаточно потенциала, чтобы возродиться. Но вряд ли им это сильно поможет. Они всего лишь попадут в лапы к Чумным докторам, а те уже точно убьют их окончательно.

Воины облегченно выдохнули, не до конца веря, что все закончилось. Только оступившийся рыцарь оставался в стороне и не приближался к остальным.

— Возвращайся, — позвал Кирен. — Или ты кого-то там заметил?

Рыцарь медленно повернулся и дрогнувшим голосом ответил:

— Я… я н-не могу, паладин.

Он медленно поднял правую руку: на рукаве хорошо было видно пятно крови.

— Он заражен! — тут же раздалось отовсюду.

— Чья это кровь? — спросил Кирен.

— Одного из них. На меня брызнуло, когда пуля разбила ему голову.

— Тогда быстро оторви рукав и выбрось ткань подальше!

Рыцарь подчинился, а к Кирену уже подходил Сайрус.

— Ты знаешь, что должен сделать, — сказал он. — Подари ему быструю смерть, пока он не начал гнить заживо.

— Ты не можешь знать, болен он или нет! — выпалил Кирен. — Пусть пока держится подальше от нас. Скоро все станет ясно.

— Ты прекрасно понимаешь, что он не жилец! Прекрати давать ему напрасную надежду! Или ты боишься принять ответственность? Если так, то дай мне оборвать его страдания. Я смогу выполнить долг паладина.

До Кирена наконец дошел истинный смысл слов Сайруса:

— Вот оно что. Ты все еще считаешь, что ты тут настоящий паладин? И, чтобы доказать это, готов всадить пулю в своего товарища? Да ты даже не рыцарь после такого!

— Значит, ты сам застрелишь его, когда появятся симптомы? — спросил Сайрус, не обращая внимания на слова Кирена.

— В любом случае я справлюсь без тебя.

В этот момент Кирен почувствовал легкое головокружение. Герб все еще действовал, но уже начинал выдыхаться. Небольшим усилием воли паладин запечатал герб и тут же почувствовал внутреннее облегчение. Все-таки ему еще долго предстоит наращивать мощь, чтобы пользоваться своей силой более свободно.

Вскоре Идзуми связался с Киреном. Как и ожидалось, все круги успешно выдержали попытку прорыва. Никто не понес потерь, но от второго круга пришло тревожное известие: двоих рыцарей задело брызгами крови, и сейчас они отделены от остальных. Кирен тут же сообщил, что один из его воинов находится в похожей ситуации, на что получил вполне ожидаемый ответ. Гетман приказал убить рыцаря, как только проявятся малейшие признаки болезни. Кирену осталось лишь согласиться.

На следующий день он получил сообщение, что у рыцарей второго круга проявились симптомы, после чего они тут же были застрелены. Тем временем у рыцаря восьмого круга не проявлялось никаких признаков заболевания. Наибольшую угрозу для себя начинал представлять он сам, так как все чаще задумывался о том, чтобы покончить с собой. Однако симптомы не показались и на следующий день. Кирен связался с Идзуми и объяснил ситуацию. У гетмана появилось одно предположение, как рыцарь смог избежать заражения:

— Твой герб, Кирен. Возможно, он также делает устойчивым к болезням. По всем признакам, твой рыцарь уже должен был заразиться, но он все еще в порядке. Единственное, что отличает его от рыцарей Горо, это твой герб. Когда я задумывал твой круг, у меня было предположение, что ты обретешь подобную способность.

— Мой круг может противостоять болезни? — переспросил Кирен.

— Только пока действует герб. Но это все еще лишь мое предположение. Пока продолжи держать рыцаря на расстоянии.

— Так и поступлю, — пообещал Кирен.

Глава 8. Неумирающий

Идзуми в очередной раз связался по амулету с Киреном, но на этот раз он не только хотел узнать о состоянии его круга:

— Кирен, похоже, для тебя появилась работенка, — сразу перешел к делу гетман.

— Для меня? — вопрос явно застал паладина врасплох.

— Тебя и нескольких твоих людей. Пришло сообщение от гетмана Чумных докторов. Они нашли человека, который не подвержен влиянию болезни. Они хотят вывести его за пределы кордона и передать в руки медиков. Но у них есть проблема: местные посчитали этого человека кем-то вроде пророка или мессии. Они собрались вокруг него в надежде, что сами обретут исцеление. Бергман говорит, что они могли бы пробиться к «пророку», но им не хватит рыцарей, чтобы вывести его. Я предложил им нашу помощь. Ты выведешь его, пока Чумные доктора возьмут на себя большую часть врагов.

— Мы правда будем называть имперских граждан врагами? — неожиданно спросил Кирен.

— Как будто мне это нравится, — ответил Идзуми. — Но положение именно такое. Твоего герба не хватит на то, чтобы оградить весь твой круг. Я бы сказал, что лучше взять с собой только пятерых… нет, четверых рыцарей. Справишься с задачей?

Кирен прекрасно понимал, что вопрос риторический, поэтому ответил:

— Конечно. Сделаем все, что потребуется.

— Тогда вперед и с честью, — сказал на прощание Идзуми и разорвал связь.

Кирен сомневался, что в их предприятии будет много чести, но не стал тратить время и направился к своему кругу. Он уже знал, кого возьмет с собой.

Кирен сразу направился к Сайрусу. Рядом с ним стояли трое рыцарей. Никто из них еще ни разу не пользовался гербом. Самое время было это исправить.

— Нас ждет прогулка за кордон. Выходим прямо сейчас, — приказал Кирен.

— Зачем так далеко идти? Застрели нас прямо тут, потому что мы и шагу туда не ступим! — огрызнулся Сайрус.

— Ты оспариваешь мой приказ, второй рыцарь? — угрожающе спросил паладин. — В любом случае я бы и сам не пошел на смерть. Герб защитит нас от болезни.

— И откуда такая уверенность?

— Как видишь, один из наших остался в живых, в то время как рыцари другого круга погибли при аналогичных обстоятельствах.

— И это доказывает эффективность твоего герба?

— Да. Наша сила в стойкости. Мы выстоим и против болезни.

— Почему ты берешь с собой нас? — не унимался Сайрус.

— А мне нужно отчитываться перед тобой? — спросил в ответ Кирен.

— Советоваться со вторым рыцарем — обычное дело для паладина, — пожал плечами Сайрус.

— О, так ты вспомнил, что ты мой второй рыцарь. Ладно, раз тебе так хочется знать, то я отвечу. Я не могу взять с собой много людей, а ты и твои приятели — как раз наиболее опытные рыцари в круге.

— А еще мы отказываемся принимать твой герб! — выпалил Сайрус.

— А я и не буду настаивать. Не хотите пользоваться защитой герба? Не надо. Просто сходите со мной, а потом мы вас расстреляем как зараженных. Так или иначе, наше задание будет выполнено. Еще какие-то вопросы есть?

— Никак нет, паладин, — сквозь зубы выдавил Сайрус.

Кирен направился к кордону и поманил за собой отобранных рыцарей. Когда группа воинов с явной неохотой собралась вокруг паладина, он высвободил свой герб. В их глазах отразилось зеленое сияние, однако глаза Сайруса не изменились.

— Ты единственный, кто может воспользоваться силой без моего разрешения, но при этом упорно отказываешься! — вскричал Кирен. — Как обиженный ребенок, даже хуже!

После тяжелой внутренней борьбы Сайрус все же впустил в себя герб, и отряд мог наконец выдвигаться. Еще никогда рыцари не оказывались непосредственно на территории карантинной зоны. На фоне остальной части города перемены были разительные. Повсюду распространялась ветхость и гниль, а от самих стен будто бы веяло отчаянием и безысходностью.

— Ты так и не сказал, в чем наша задача, — напомнил Сайрус.

— Дело нехитрое. Вывести одного человека за кордон.

— Только не говори, что это какой-нибудь местный король, который не хочет подыхать вместе со своими подданными.

— О, нет. Насколько мне известно, король первым сбежал, как только стало известно о болезни. Наша цель — совсем другой человек. Только представь, на него не действует зараза.

— Такое возможно? — засомневался Сайрус.

— Увидим. Уже скоро мы должны дойти до позиций Чумных докторов.

Группа Кирена уже довольно далеко зашла вглубь зараженных территорий. Вдалеке показались какие-то фигуры. Рыцари тут же схватились за оружие, но быстро опознали в незнакомцах союзников. Чумные доктора были во всеоружии. На их одежде и клинках мягко блестели руны, хоть некоторые из них и были едва различимы под кровавыми потеками. Они явно занимались резней все то время, что Знаменосцы стояли на страже периметра. Один из них обратился к Кирену:

— Вы те самые, кто выведет Неумирающего?

— Если вы о том человеке, что неуязвим перед болезнью, то да. Мы пришли, чтобы сопроводить его, — ответил паладин.

Чумной доктор кивнул и достал амулет связи:

— Гетман, Знаменосцы пришли. Где им встретиться с Неумирающим?

В ответ раздался напряженный голос, прерываемый какими-то странными звуками на фоне:

— Зараженные совсем взбесились. Они не дают нам забрать его, а мы уже и потеряли троих.

— Что делать нам, гетман?

— Двигайтесь сюда, люди нам не помешают…

Внезапно со странным хрустом связь разорвалась. Чумной доктор потряс амулет в воздухе, но это ожидаемо не оказало никакого эффекта.

— Ладно… Вы слышали гетмана. Идем на помощь.

— Хорошо. Ведите нас, — ответил Кирен.

Посмотрев на своих рыцарей, паладин наткнулся на вопросительный взгляд Сайруса.

— Что-то не так, второй рыцарь?

— Да. План ведь был не такой. Мы не должны были заходить так далеко. Насколько еще хватит силы герба?

— Мы продержимся столько, сколько нужно, и справимся гораздо быстрее, если не будем задавать лишние вопросы. Тебе ясно, Сайрус?

Сайрус не стал отвечать и просто отвел глаза, показывая, что ему нечего добавить.

— Тогда поспешим, — кивнул Кирен.

Знаменосцы отправились вслед за Чумными докторами и вскоре оказались возле местного храма. Собор был большим и богато украшенным, что говорило об уровне благополучия Кассии до того, как начался мор. Группа рыцарей безуспешно пыталась прорваться внутрь, пока люди закидывали их камнями из-за баррикад. Кирен быстро отыскал взглядом Бергмана и направился прямо к нему:

— Что произошло? Связь с вами неожиданно оборвалась.

— Камень попал в амулет, — гетман показал разбитый артефакт. — Наша цель находится внутри собора, но мы никак не можем туда попасть.

— Что вообще известно об этом человеке?

— Похоже, он клирик этого храма. Мы ранее уже выходили с ним на контакт. Он… сломлен, — не сразу смог подобрать слово Бергман. — Он ничего не хочет, и ему ничего не нужно. Он просто сидит в храме, а зараженные молятся на него в надежде на исцеление.

— Он же ведь не демон? — встрепенулся Кирен. — Поклоняться идолам — все равно что служить демонам.

— Не похоже, — покачал головой Бергман. — Люди просто в отчаянии и готовы молиться хоть придорожному камню. Но тем не менее этот клирик нам нужен.

— Вы говорили, что общались с ним. Как у вас это получилось?

— Ну, он всегда сидит в храме, а раньше тут было не так много людей. Мы просто могли подойти к нему и заговорить.

— И он не проявлял агрессии?

— Нет. Просто отвечал, что его место здесь и он будет до самого конца защищать свой храм.

— Тогда нам нужно снова с ним поговорить.

— Бессмысленно. Он уже сказал, что ему ничего от нас не надо.

— От нас — нет… — задумался Кирен, а потом ему в голову пришла одна идея. — А вы не знаете, остался ли еще в живых кто-нибудь из высшего духовенства Кассии?

— Хм… Кажется, кардинал Роркен. А какая разница?

— Мы обратимся к клирику от лица кардинала и скажем, что церковь требует, чтобы он покинул карантинную зону.

— И он на это клюнет? — недоверчиво спросил Бергман.

— Ну, раз он готов из одного чувства веры сидеть в никому не нужном храме, то, возможно, не станет сомневаться. К тому же Знаменосцев он еще не видел. Мы сможем сыграть роль посланцев кардинала.

— Хорошо. Мы все равно ничего не теряем, — согласился Бергман. — Говорить придется тебе, паладин, чтобы все выглядело более правдоподобно. На, возьми амулет, усиливающий голос.

Чумной доктор протянул небольшую морскую раковину, исписанную рунами. Кирен взял причудливый амулет и заговорил в него:

— Клирик, которого зовут Неумирающим, услышь меня. Я паладин рыцарского ордена Знаменосцев, и у меня послание от кардинала Роркена. Он требует, чтобы ты немедленно покинул храм и предстал перед Его Высокопреосвященством!

Кирен стал ждать ответа. Несколько минут абсолютно ничего не происходило, и паладин уже стал думать, что его план действительно был очень наивным. Однако тут в толпе людей показался человек в черной рясе, протискивающийся вперед.

— Зачем кардинал требует моего присутствия? — спросил он.

«Он правда купился на это!» — обрадовался про себя Кирен.

Вслух же он сказал следующее:

— Причина мне неведома. Я здесь лишь для того, чтобы передать послание.

Какое-то время клирик просто молча стоял, глядя перед собой. Потом он словно очнулся от забытья и ответил:

— Воля кардинала будет исполнена. Я пойду с вами.

Отчаянный рев толпы стал ответом на заявление клирика. Их последняя призрачная надежда собралась покинуть их. Люди, до этого не пускавшие рыцарей, обратились против своего мессии.

— Не выпускайте его! Нам нужно его тело! Распять Неумирающего на кресте, тогда наши молитвы услышат! — раздавалось из толпы.

Люди все плотнее обступали клирика, и Кирену показалось, что человеческий поток проглотит Неумирающего. Но вот что-то сверкнуло, и несколько голов покатилось в алых брызгах крови. Люди мгновенно отступили от клирика, выхватившего длинные парные кинжалы с узким лезвием. Они забыли, что такие, как он, не просто так зовут себя защитниками храмов. Клирики являются особым церковным орденом, чья задача — устранять любые угрозы, направленные против храмов и священнослужителей. Их излюбленным оружием были парные кинжалы, которые, как правило, покрывались рунами перемещения. Клирик всегда мог переместиться к своему оружию, куда бы его ни метнул. На этой технике и основывался их боевой стиль. Сейчас же Неумирающий показал лишь малую долю своего смертоносного мастерства.

Зараженные начали оправляться от шока, вызванного поведением их идола. Они начали вновь обступать клирика, когда тот стал пробиваться к рыцарям.

— Расчистить ему путь! — прокричал Бергман и бросил пару рунных бомб в толпу.

Чумные доктора последовали приказу своего гетмана, и по людской массе прошлась волна смертоносных осколков. Клирик метнул один из своих клинков в укрытие и в мгновение ока переместился вне досягаемости взрывов.

Кирен вместе с рыцарями уже продвигался навстречу. Даже после недавнего прорыва им было все еще не по себе убивать обычных людей. Но карантинная зона поразительным образом обесценивала все жизни, попадавшие в ее пределы. Либо ты, либо тебя. Другого не дано. Рыцари добрались до клирика, оставив за собой широкую кровавую просеку. Знаменосцы встали щитом вокруг Неумирающего и двинулись в обратном направлении, принимая на себя большую часть ударов. Сила герба делала бесполезными вражеские атаки. Слабые удары нетренированных людей соскальзывали по телам рыцарей, задевая только лишь их одежду. Защитные амулеты также все еще действовали и выступали дополнительным подспорьем. Единственной возможностью остановить Знаменосцев было задавить их числом, что и пытались сделать зараженные. Чумные доктора пытались отвлечь врагов на себя, но безуспешно. На рыцарей Кирена обрушивалось все больше и больше ударов, и паладин начал чувствовать, как иссякает сила герба. Если в ближайшее время не выбраться отсюда, то все Знаменосцы окажутся беззащитными перед заразой и будут позже истреблены своими же товарищами.

— Пропустите меня к ним, — произнес клирик за спиной Кирена. — Вам не выстоять против такого числа. Они прихожане моего храма, и я должен разобраться с ними.

— Ты сказал, что мы не выстоим? Мы выстоим! — кряхтя, ответил Кирен, пытаясь заблокировать сразу шесть ударов.

— Не спорь со мной, мальчик. Ты, может быть, и зовешься паладином, но тебе еще очень многому нужно научиться.

Кирен, может, хотел бы еще поспорить, но был вынужден признать правоту клирика. Знаменосцы не справлялись. Одного из рыцарей смогли отделить от группы, и толпа тут же повергла его на землю. Из-под груды человеческих тел воин только и успел прокричать:

— Дальше вы без меня! Восьмой выстоит!

В следующую секунду огни герба потухли в его глазах, и рыцарь исчез из виду. Кирен почувствовал, как оборвалась какая-то невидимая нить. Погибший рыцарь недолго пользовался силой, а потому не был крепко связан с гербом, но даже так сердце Кирена наполнилось необъяснимым чувством невосполнимой утраты. Он отошел в сторону и пропустил клирика:

— Делайте, что считаете нужным, — сказал паладин.

Клирик кивнул и тут же с помощью кинжала переместился подальше от Знаменосцев. Внимание толпы тут же переключилось на клирика, и рыцари смогли перевести дух. Но теперь Неумирающий принял на себя весь удар. Он устроил настоящую кровавую резню, перемалывая десятки тех, кого когда-то называл паствой. Кирен не мог поверить, что настолько опасный убийца может иметь отношение к Церкви Единения. Но правда состояла в том, что церковники очень часто полагались на подобных людей, и клирики были предметом их личной гордости. Но даже такой воин не мог сдержать безостановочный людской поток. Клирик постоянно отступал назад, пока не уперся в стену. Поняв, что загнан в угол, он внезапно остановился и обратился к толпе:

— Остановитесь! Ибо вы прошли испытание, ниспосланное вам.

Люди в недоумении остановились и стали переглядываться между собой.

— Я пришел, чтобы спасти всех праведников. Всех, кто не покорился судьбе и продолжил бороться за жизнь! Исцеление не дается даром, его нужно заслужить, и вы его заслужили. Благословение снизойдет на эту оскверненную землю и выжжет тьму, что поселилась здесь!

Люди все так же продолжали переглядываться между собой. Никто из них не мог понять, что происходит. Кто-то в толпе наконец спросил:

— Так… как же мы исцелимся?

— Исцеление придет не от человека, а от Церкви. Храм излечит вас! — выкрикнул клирик. — Сотня, первой оказавшаяся в храме, освободится от бремени болезни.

— Почему только сотня? — выкрикнул еще кто-то, но его слова потонули в топоте людей, со всех ног побежавших к храму.

В начавшейся давке уже в первую минуту погибло едва ли не больше людей, чем во время резни до этого. Но число жертв увеличилось еще больше, когда толпа застряла в дверях, ведущих внутрь собора. Даже на большом расстоянии был слышен треск костей несчастных, которым не удалось попасть в храм.

Кирен подошел к клирику и спросил:

— Что это только что было?

— Ложь, — незатейливо ответил тот. — Они не найдут там исцеления, только смерть.

Чумные доктора уже начали окружать храм, когда последние выжившие просочились внутрь здания. Как только снаружи никого не осталось, Бергман отдал приказ заблокировать все выходы и подготовить огнетворные руны. Люди осознали обман только в тот момент, когда языки пламени поползли по стенам храма. Раздались десятки криков, но все было уже кончено.

Кирен внезапно почувствовал, как герб начинает пожирать его изнутри. Он был на пределе, и если сейчас же не вернуться назад, то все Знаменосцы погибнут.

— Нам всем нужно уходить. И вам тоже, клирик, — сказал паладин.

— Я никого из них не спас, — скорее обращаясь к самому себе, ответил тот. — Я теперь кто угодно, но точно не клирик. Мой храм исчезнет, и от него не останется даже упоминания. Обо мне тоже. Теперь я Безымянный.

— Пусть так, но нам все равно нужно уходить отсюда.

— Хорошо, идем, — наконец согласился Безымянный.

Путь назад дался значительно проще. Какие-то люди еще попадались на пути, но они спешили убраться с дороги рыцарей. Кирен облегченно вздохнул, когда впереди показались остальные рыцари восьмого круга. Из-за влияния герба он уже начинал терять сознание, что почти и случилось в тот момент, когда паладин и его небольшой отряд пересекли границу карантинной зоны. Сияние в глазах одновременно потухло у всех, кроме Сайруса. Но он тоже быстро спохватился и прекратил пользоваться гербом. Когда Кирен немного отдышался и поднял голову, стало видно тоненькую струю крови, потянувшуюся у него из носа. Однако паладин совсем не хотел, чтобы его видели таким слабым, а потому быстро встал ровно и стер кровь.

— Вы сопроводите меня к кардиналу? — внезапно Кирен услышал настойчивый вопрос за своей спиной.

За время недавних событий он уже успел позабыть о той фальшивой истории, которую скормил Безымянному.

— Насчет этого… — замялся Кирен. — Это была ложь. Кардинал не отправлял нас за вами. Ваша персона в первую очередь интересна нашим медикам.

Паладин поразился тому, как сильно эта ситуация похожа на ту, которую бывший клирик недавно провернул со своими же бывшими прихожанами. Сам же Безымянный, судя по всему, только сейчас всерьез задумался о том, мог ли настолько важный человек, как кардинал Роркен, озаботиться его судьбой и послать за ним целый отряд рыцарей.

— Ложь… Не отправлял… — бормотал Безымянный, как вдруг в его глазах вспыхнула нехорошая искорка. — Это значит, я просто так убил столько людей?! Обрек их на сожжение заживо?!

Кирен всерьез задумался, стоит ли что-либо говорить в такой ситуации, но клирик решил все за него:

— Ты! Это все твоя ложь! Я свершу возмездие!

Молниеносно выхваченный кинжал полетел в паладина. В этот момент время словно замедлилось для него, но он прекрасно понимал, что никак не сможет уклониться или тем более заблокировать удар. Тут быстрый взмах меча прошел буквально в сантиметрах от лица Кирена, однако целью клинка был вовсе не паладин, а летящий кинжал. Короткое лезвие со звоном отскочило в сторону и упало на землю в нескольких метрах от Кирена. Перед паладином стоял Сайрус с обнаженным мечом, которым он только что отбил атаку клирика. Остальные рыцари уже тоже пришли в себя и окружили Безымянного плотным кольцом.

— Я призываю анафему на твою голову! — кричал тот.

— Уведите его! — приказал в ответ паладин. — Пусть гетман определит его куда нужно.

Безымянный попытался сопротивляться, но ему было нечего противопоставить группе рыцарей. Брыкающегося, его увели прочь. Кирен же повернулся к Сайрусу и спросил:

— Почему?

— Что «почему»? — спросил рыцарь в ответ.

— Почему ты отбил кинжал? Герб выжал меня досуха, в том числе и весь мой потенциал. Я бы не возродился после смертельного попадания. Ты бы стал паладином, если бы просто остался стоять на месте.

Сайрус немного помолчал, а затем ответил:

— Дело в том, что я действительно в данный момент твой второй рыцарь. А вот кем я буду, если позволю так просто оборвать жизнь своего паладина? Уж точно не тем, кто заслуживает пост главы круга. Запомни, Кирен, однажды я стану паладином восьмого. Но не таким образом. Я получу твое место, потому что стану в разы лучше тебя, и все увидят, на что я способен. А пока постарайся хотя бы притвориться, что ты именно тот, кто нужен кругу.

Сайрус отошел в сторону, однако уже через несколько шагов развернулся и добавил:

— А еще я больше не стану пользоваться твоим гербом. Только в случае крайней необходимости, как сегодня, но никак иначе. Каждое использование герба искажает душу, приближает ее к носителю силы. Я не стану уподобляться тебе. Я — это я!

— Если ты действительно окажешься достойнее меня, то я буду только рад, если ты примешь командование, — невозмутимо ответил Кирен. — Но этого не случиться. Мне еще слишком много нужно сделать для восьмого круга, чтобы он стал по-настоящему достоин ордена Знаменосцев.

На этом словесная перепалка закончилась. Два рыцаря разошлись, так до конца и не выяснив отношения между собой. Однако кое-какой прогресс был все же налицо. По крайней мере, они оба приняли свои текущие роли и решили им следовать.

Вскоре Кирен пришел с докладом к Идзуми и застал вместе с ним еще одного, незнакомого паладину человека.

— Это инквизитор Айзек Зальцман, — представил гетман незнакомца. — Он расследует обстоятельства мора на Кассии, — затем Идзуми обратился уже к инквизитору: — А это Кирен, тот самый паладин, который доставил нам человека, устойчивого к влиянию болезни.

— Даже не представляю, как вам удалось справиться и при этом остаться в живых, — сказал Зальцман Кирену. — Я отправил ваш орден только ввиду крайней срочности дела. По-хорошему, Чумные доктора должны были взять на себя всю работу внутри карантинной зоны.

— Рыцари нашего ордена обладают самыми разными талантами, — заявил Идзуми. — Один из них пригодился здесь. Надеюсь, наша находка поможет вам разобраться в причинах катастрофы.

— Если бы, — вздохнул инквизитор. — Вероятнее всего, этот клирик просто каким-то чудом выработал иммунитет. Вряд ли это прольет свет на происхождение болезни. Лично я пока продолжу ждать заключения медиков, — затем лицо Зальцмана приняло более приветливое выражение, и он продолжил. — Однако это не отменяет того факта, что орден Знаменосцев блестяще проявил себя. Будьте уверены, Идзуми: те, кто нужно, узнают о вашей преданности делам Империи и Инквизиции.

Говоря это, Зальцман еле заметно подмигнул гетману. Кирен решил как-нибудь спросить о том, что связывает Идзуми с этим подозрительным типом. Сейчас же он, как и его гетман, вежливо поклонился в ответ на похвалу инквизитора. Зальцман провел еще немного времени в обществе рыцарей, а затем удалился, сославшись на важные дела.

Когда инквизитор покинул Знаменосцев, сразу стало как будто легче дышать. Все-таки неуютно находиться рядом с человеком, который имеет абсолютную власть над тобой. Даже гетман облегченно вздохнул, хоть и постарался это скрыть.

— Твоя первая военная кампания завершилась успешно, Кирен. Можешь гордиться собой и своими рыцарями. Еще ни один круг не вступал в реальный бой так скоро после своего формирования, — похвалил Идзуми, но, увидев озабоченное выражение на лице паладина, спросил: — Тебя что-то беспокоит?

— Да, я почувствовал много нового, пока активно использовал герб. На мгновения я слышал мысли некоторых моих рыцарей и, возможно, ощущал то же, что и они.

— Все верно, — понимающе кивнул Идзуми. — Твои воины связаны с гербом, который, в свою очередь, связан с тобой. По мере использования силы связь будет лишь крепнуть. В будущем ты сможешь чувствовать своих воинов как самого себя.

— Было еще кое-что, — уже менее уверенно заговорил Кирен. — Когда один из рыцарей погиб, я тоже это почувствовал, но как-то неправильно. Это было совсем не то, что должен был ощущать тот воин перед смертью. Словно что-то…

— Вырвали из тебя? — закончил гетман. — Ваша связь — это обоюдоострый клинок. Связанные с гербом становятся частью одной сущности. А разрыв подобен отрыванию ветви от дерева. Чем прочнее связь, тем больнее будет. Ты, вероятно, легко отделался. Тот рыцарь никак не мог быть с тобой прочно связан.

— Но даже так было тяжело, — вздохнул Кирен.

— Считай это еще одним поводом дорожить своими людьми. Укрепляй узы, связывающие вас, но и береги их, иначе неизбежно прочувствуешь всю боль утраты.

Кирена поразила одна внезапная догадка:

— А не поэтому ли Горо так сильно не хочет делиться силой герба? Он боится почувствовать боль от потери своих рыцарей?

Идзуми на несколько секунд замолчал, а затем продолжил:

— Это… возможно. Только никогда ни с кем больше об этом не говори. Если это дойдет до Горо… В общем, не надо. Но, между нами, я и сам думаю так же. Мне кажется, он и рад бы поделиться гербом, но боится взять ответственность за чужие жизни. Это важное качество обязательно для любого паладина, но пока Горо может сражаться в одиночку, как целый круг рыцарей, я не буду оспаривать его право на титул. А вот что касается тебя… Пока советую реже пользоваться гербом. Позволь ему вырасти. Сила тебе еще не раз понадобится в будущем. Много силы.

— Так и сделаю, — кивнул Кирен.

— Ладно, ступай к своим рыцарям, приободри их. Им это сейчас нужно. Но главное то, что я в тебе не ошибся. Ты даже не представляешь, как это важно для меня.

Кирен еще раз поклонился и покинул гетмана. Идзуми остался стоять, мысленно прокручивая тот день, когда решил принять мальчишку-раба в орден Знаменосцев. Тогда он почувствовал в щуплом пареньке именно те качества, которые подсознательно искал. Однако он почувствовал и кое-что еще. Эта мысль позже не давала ему покоя и порой даже мешала мыслить трезво. В тот момент Идзуми понял, что этот человек однажды превзойдет его. Его, посвятившего всю жизнь погоне за идеалом. Когда безоружный Кирен стоял напротив него и готовился напасть, гетман понял, что мальчик сильнее. Да, телом он был бесконечно слабее, чем Идзуми, однако воли юнцу уже было не занимать. Но гетман все равно поступил правильно. Даже если в будущем мальчишка сможет затмить его, Идзуми все равно следовало принять того в орден. Только так он сможет остаться верным своему пути к идеалу. Ведь гетман всегда искал дорогу не к личному совершенству, а к превосходству всего ордена.

Идзуми еще много времени провел так, задумавшись и сжимая рукой катану, которой когда-то пронзил насквозь тело юного паладина. Так он и стоял, пока над пораженной ужасной скверной Кассией не зашло солнце.

Эпилог. Инфильтрация

В генезианской штаб-квартире Контроля администратор Ирума Киригами с нетерпением ждал новостей. Наконец после долгого ожидания к нему в кабинет постучались. Киригами прекрасно знал, кто это, поэтому громко сказал:

— Войдите!

На пороге появился человек крепкого телосложения, однако с живыми умными глазами, контрастировавшими с его грозной внешностью.

— Куратор второго класса Джейк Нортон прибыл с докладом об операции…

— Да не томи уже! Переходи сразу к делу, — воскликнул Ирума.

Нортон на секунду замялся, но тут же невозмутимо продолжил:

— Как вам будет угодно, администратор. Вирус был успешно выпущен на имперском мире Кассия. Как и предсказывал «Уроборос», жертвами стали в общей сложности десять процентов от всего населения мира. Испытание можно считать успешным.

— Еще бы оно не было успешным! Профессор Кичинский не соврал, летальность вируса просто поражает. Как Империя успела отреагировать?

— Они прислали рыцарский орден Чумных докторов. Эти воины специализируются на войне в малопригодных для жизни местах. Они сразу же приступили к истреблению зараженных и потенциально зараженных людей, что и остановило распространение вируса. Признаюсь, я удивлен, что они так быстро прибегли к такому радикальному решению.

— А я вот не удивлен. Империя не раз совершала подобные выборы в критических ситуациях. Хотя кто бы говорил. Диктат так поступает еще чаще, — усмехнулся Киригами.

Нортон молча кивнул на комментарий администратора и вновь продолжил:

— Но в ходе операции мы также понесли и незапланированные потери. Нами утрачены боевой крейсер и полк категории «Ультра».

— Подумать только, уложили целый полк наших генезианцев. Кто это сделал? Мы ведь все рассчитали так, чтобы с нашими войсками столкнулся орден ранга ординатус.

— Аналитики до сих пор обрабатывают данные. Пока они не могут сказать, почему был послан орден доминатус. Единственное, что удалось установить, так это название ордена. Они зовут себя Знаменосцами. Особенности их боевой доктрины все еще уточняются. Данные разрозненные и противоречивые. Этому ордену ранее не доводилось воевать с нашими войсками, поэтому информация о них практически отсутствует.

— Ну хоть эвакуационную капсулу они успели оставить? — уже догадываясь, каким будет ответ, спросил Киригами.

— Нет. Капсула была обнаружена Знаменосцами. Они не успели достаточно хорошо замаскировать ее. Наш инфильтратор не сможет вернуться в Диктат в ближайшее время.

— Досадно, но не критично, — заявил администратор. — У нас же все еще осталась возможность связаться с ним?

Нортон кивнул.

— Тогда хорошо. Пусть остается на территории Империи. Для него как раз найдется несколько важных поручений.

Куратор Нортон закончил доклад, однако не спешил уходить. Ируме это быстро надоело, и он нарушил паузу:

— Что-то еще, куратор?

Джейк немного помялся, а затем все-таки решился задать терзавший его вопрос:

— Что будет, если они узнают?

— Узнают о чем? — беззаботно спросил в ответ Киригами.

— Что мор на Кассии — это наших рук дело.

— Ах, вот ты про что. Ну, если они узнают, то непременно нанесут по нам ответный удар. Полагаю, это будет военное вторжение. Но они ведь не узнают. Их наука находится на зачаточном уровне, а с помощью магии они не отследят источник происхождения вируса. «Уроборос» заверил нас в этом.

— Я все равно считаю, что мы подвергли себя неоправданно высокому риску, — осмелился заявить Нортон.

— Как хорошо, что твое мнение не учитывалось, когда принималось решение. Ведь теперь мы подтвердили эффективность оружия и безопасность его для нас. Мы подготовим новый план, и по Империи прокатится эпидемия загадочной болезни, внешне не имеющей к нам никакого отношения. А потом мы с легкостью захватим их разоренные миры. Кайзер одобрил такую стратегию, и проекту уже скоро будет дан зеленый свет.

— Я могу идти? — спросил Нортон.

— Да, конечно. Ступай, — махнул рукой Киригами. — Если появится какая-то новая информация, немедленно сообщи.

— Так точно. Позади тьма.

— Впереди тьма, — администратор закончил слова кредо, которые наизусть знает каждый житель Диктата.