Угроза Галактике

Александр Мансуров, 2021

То, о чём так долго говорили фантасты, наконец-то случилось. На окраине Солнечной системы появился огромный флот пришельцев. Намерения их не ясны, технологии превосходят земные, а корабли на порядок больше всего, что когда-либо строили люди в космосе. Что сможет человечество противопоставить им в случае агрессии? Ведь у людей нет ни инопланетных технологий, ни могущественных союзников, ни даже супергероев с суперспособностями или знаниями. Есть только упрямство, стремление сохранить свой вид любой ценой и… бесконечные арсеналы оружия, боевой опыт и тысячелетняя история непрерывных междоусобных войн и кровопролитий. Но хватит ли этого?! И нужно ли вообще сопротивляться, если чужие не будут угрожать людям тотальным геноцидом?! Содержит нецензурную брань.

Проксима Центавра. Полковник Рязанцев

Александр Семёнович Рязанцев с тоской смотрел в окно своей каюты. Открывающийся вид вгонял его в тоску, граничащую с депрессией. До самого горизонта простиралась безжизненная каменная равнина, тут и там изрезанная длинными глубокими оврагами. Кое-где взгляд цеплялся за невысокие холмы да огромные валуны, невесть каким образом очутившиеся здесь. На этом разнообразие пейзажа заканчивалось. Царство серого камня не нарушала ни зелень травы или деревьев, ни голубизна воды. А с неба вместо белоснежных облаков и пронзительной синевы смотрели холодные звёзды. Чужие звёзды.

Планета Проксима-Бета в системе Проксима-Центавра, ближайшей к Солнцу звезды, не могла похвастаться гостеприимством. Разряженная атмосфера, не пригодная для дыхания, отсутствие воды, а следовательно, и жизни. Один камень да песок. И это несмотря на то, что по всем параметрам она считалась землеподобной и находилась в зоне обитаемости¹.

И за каким чёртом, спрашивается, нужно было основывать тут базу?!

Рязанцев невесело хмыкнул. Ответ на свой риторический вопрос он знал.

Во-первых, несмотря на свою внешнюю неприветливость, планета оказалась богата полезными ископаемыми. Первые результаты сканирования и взятые пробы привели в полный восторг геологов, а чуть позже и в чрезмерное возбуждение министра Внеземных Природных Ресурсов. Потом, правда, всем пришлось немного успокоиться. Расчёты показали, что при существующих технологиях транспортировки и наличествующего грузового флота, способного совершать гиперпереходы, разработка месторождений на Проксима-b будет нерентабельна.

Тем не менее, застолбить планету и обозначить к ней свои экономические интересы было совершенно необходимо. Ведь наука и технологии на месте не стоят. То, что сегодня невыгодно и трудноисполнимо, уже завтра может оказаться вполне доступно.

Во-вторых, — политика! Куда ж без неё. Научно-исследовательская база Святогор, основанная на Проксима-b, стала первым человеческим поселением за пределами Солнечной Системы. Один факт её существования приносил России огромные имиджевые дивиденды. А авторитет страны в области космических исследований, межзвёздных путешествий и экспансии поднялся на недосягаемую высоту.

За это, правда, приходилось платить, и не мало. Зачастую безжалостно урезая различные статьи бюджета. Ну да ничего не поделать! Новая космическая гонка была объявлена, и извечные имперские амбиции России не позволяли ей в ней не участвовать.

Ну и в-третьих! Система Проксима-Центавра прославилась тем, что именно здесь человечество впервые столкнулось с другой разумной расой.

Та встреча оказалась неожиданной для обеих сторон. Небольшой исследовательский кораблик Европейского союза, выйдя из гипера, обнаружил почти в самом центре системы чужой звездолёт. Инопланетяне оказались гуманоидами. Назвались хайнарами. Агрессии не проявили, чего опасались люди, но и радости от встречи тоже не выказали. Всё общение свелось к нескольким сеансам связи. Обе стороны не совсем хорошо понимали друг друга, но похоже, человечество хайнар не заинтересовало. Во всяком случае, в один прекрасный момент они просто развернулись и улетели.

Позже, спустя пару месяцев, этот же корабль прилетел в Солнечную систему, чем вызвал у человечества большой переполох. Но это уже не про Проксиму-Центавру.

Вспоминать перипетии и результаты первых и на данный момент последних официальных переговоров с хайнарами, Рязанцеву не хотелось.

Важно другое, поскольку корабль пришельцев встретили именно в системе Проксима Центавра, у многих людей появилось мнение, что эта система им чем-то интересна или даже важна.

Потому развернуть здесь пост наблюдения и расставить маяки — идея вполне рациональная.

Вот собственно все основные аргументы в пользу появления базы-колонии Святогор.

Полковник отвернулся от окна-иллюминатора. Медленно прошёлся по комнате. Четыре на три метра, индивидуальный санузел и панорамное остекление во всю стену. Не так плохо. По сравнению с условиями, в которых приходилось жить рядовым сотрудникам базы — вообще, царские хоромы. И всё равно Рязанцев хандрил.

Чертовски хотелось выпить, а если уж откровенно, то попросту напиться. Увы, с алкоголем на базе было плохо.

Он клял себя последними словами за то, что формируя грузовую ведомость экспедиции по части министерства обороны, умудрился набрать вооружения и боеприпасов на небольшую войну и не удосужился включить в неё хоть один, маленький самогонный аппарат.

Идиот!

Работать он полетел. Новая звезда, новая планета, новая жизнь! Служба, приключения, интересные задачи, а в свободное время — книги и спорт. Ага, как же. Чёртов лицемерный придурок! От себя не убежишь.

Нет, первое время он справлялся неплохо. Гонял подчинённых, проводил мини учения (с учётом небольшой численности гарнизона), лично принимал участие в картографировании планеты, разрабатывал планы обороны с привязкой к местности и даже несколько раз вылетал на разведывательно-исследовательском корабле Рассвет для обследования системы и установки навигационно-отслеживающих маяков.

Но время шло, азарт угасал, а цели из важных и интересных становились просто рутинными. Командировка на Проксима-b вместе с межсистемным переходом должна была занять три земных года. Полковника хватила на полтора. Дальше пришли уныние, апатия и чёрная меланхолия, так хорошо известная по последним месяцам жизни на Земле.

Бесцельно побродив по комнате, Рязанцев рухнул на низкую, узкую койку, заложил руки за голову и уставился в серый металлический потолок.

Он, боевой офицер, десантник, прошедший две локальные войны, имеющий множество наград, в том числе и звезду Героя России, так и не смог справиться с той трагедией, унёсшей жизни его жены и пятнадцатилетней дочери. Это сломало его. Сломало так, как не смогли сломать три ранения, одна контузия и два месяца в военном госпитале. Он так и не смог оправиться. Да и как тут смочь?! Когда твои самые любимые и близкие люди в один момент погибают в нелепой, чудовищной авиакатастрофе. А ты всё ещё жив. Жив, здоров и даже не стар. Всего-то каких-то сорок шесть.

Всё потеряло смысл. Всё! Служба, карьера, награды, вверенный десантный полк. Даже Родина.

Он запил, стал пренебрегать обязанностями, перестал следить за собой. Командование некоторое время смотрело сквозь пальцы, благо многие были ему обязаны, некоторые даже жизнью. Но после того, как его полк с треском провалил очередную проверку, кредит доверия закончился. Его сняли с должности и отправили в бессрочный отпуск.

Он не расстроился. Ни капли. Собрал самое необходимое, что уместилось в небольшую спортивную сумку, и укатил на дачу. В родительский дом в глухой деревне, затерянной в лесах Кировской области. Там-то, спустя месяц, его и навестил старый армейский друг генерал-лейтенант Сергей Конев. Причём навестил не просто так, а с предложением. Именно оно и закинуло полковника Рязанцева за четыре световых года с хвостиком от дома в Кировской области, и вообще от Земли, на эту опостылевшую базу на Проксима-b.

Рязанцев поморщился, припоминая тот разговор с Коневым.

В то утро он уже как обычно проснулся, или можно даже сказать — очнулся, со страшным похмельем. Голова раскалывалась, кружилась, хотелось пить и блевать. Тело ломило, а во рту, как водится, кто-то нагадил. Полежав немного и осознав, что заснуть больше не получится, Рязанцев застонал и открыл один глаз.

— Бля! — резюмировал он увиденное и зажмурился. Только белочки не хватало.

Прямо напротив него на колченогом табурете сидел мужик в форме десантных войск и с генеральскими погонами.

— Вообще-то, Сергей. Твой друг! Так-то обидно, — раздался знакомый голос.

— Ты не глюк?

— Нет. Радуйся, белочка ещё не пришла.

Рязанцев облегчённо выдохнул, собрался с силами и сел. Голова закружилась, перед глазами всё поплыло, он поспешно скинул ноги на пол и откинулся на спинку дивана.

— Хреново, Саша? — участливо поинтересовался Конев, наблюдая за его мучениями.

— Хреново Серёжа! — признался тот. — Будь другом, принеси пива из холодильника.

Генерал кивнул, поднялся и сходил на кухню. Вернулся с двумя запотевшими бутылками Жигулёвского. Одну отдал Рязанцеву, вторую оставил себе.

Открыли, отхлебнули.

— Дожили, генерал полковнику пиво носит, — дежурно пошутил Конев после нескольких минут молчания

— Хоть растрясёшься. А то адъютанты за тебя небось даже в сортир ходят.

— Ну это не всегда. Бывает и сам, — Сергей довольно хохотнул. Рязанцев тоже улыбнулся.

— Рад тебя видеть.

— И я тебя. Как ты?

— Сам видишь, — полковник повёл подбородком в сторону батареи пустых бутылок, выстроившихся у стены.

— Вижу. Да и наслышан. Потому и приехал.

— Ну-ну. Проведёшь профилактическую беседу о вреде алкоголя, душевном равновесии и мотивации?

— Не совсем, — Конев двумя большими глотками допил пиво, поднялся, забрал уже опустевшую бутылку у Рязанцева. Присовокупил их к стоявшим у стены. Потом сходил на кухню и принёс ещё по одной. Наконец, усевшись обратно на свой табурет и глянув в глаза другу сказал: — Задание для тебя есть!

— Меня выгнали, — спокойно выдержав его взгляд ответил Рязанцев.

— Тебя не выгоняли. Тебя отправили в отпуск. Чтоб ты отдохнул, всё обдумал, пришёл в себя…

— Я не в обиде, — коротко бросил полковник.

— Знаю. А ещё знаю, что отпуск тебе не поможет. Но на тот момент у меня не было выбора. Я не мог тебя прикрыть. Дело было на контроле в Генштабе, а по слухам, и у самого министра обороны.

— Серёж, всё нормально. Я сам виноват. И на тебя и других не в обиде. Правда, — Рязанцев умолк и протянул другу руку. Конев секунду колебался, пытливо всматриваясь ему в лицо, но не найдя и тени обиды, облегчённо выдохнул и крепко сжал протянутую ему ладонь.

— Я боялся, что ты не поймёшь. Потому приехал только сейчас. Извини.

— Всё нормально. Проехали, — Рязанцев хлопнул товарища по плечу и, чтоб сменить тему, спросил. — Что за задание?

Для себя он уже твёрдо решил, что чтобы не предложил ему Конев, он откажется. Хватит с него службы. Надоело. Не сейчас…

Но друг его удивил. По-настоящему удивил!

— Что тебе известно о Проксиме Центавре, — хитро прищурившись, задал неожиданный вопрос Сергей.

Рязанцев на мгновенье растерялся. Потом собрал разбегающиеся мысли в кучу и неуверенно проговорил.

— Ближайшая к Солнцу звезда. Четыре с чём-то световых года. В прошлом году туда Роскосмос отправлял экспедицию. По новостям говорили. Одна из планет условно Земного типа. Но нет ни воды, ни атмосферы, а стало быть и жизни. Вроде всё. Больше ничего в голову не приходит.

— Всё верно. Только забыл упомянуть, что именно в этой системе мы впервые столкнулись с Хайнарами.

— Ну да. Точно. Но насколько я знаю, у них там нет ничего. Просто кораблик исследовал систему, как и наш. Да и было это лет пятнадцать назад. Или я чего-то не знаю?

— Нет. Всё верно.

— Ну и?

— Это мы с тобой проговорили общеизвестные факты. А теперь пойдёт информация под грифом секретно.

— Может лучше не надо? — поморщился полковник. — Я ни на что не подписывался и согласия не давал.

— Не переживай, никакой страшной тайны я тебе не открою. И особисты тебя пасти не начнут. Дело в следующем. Экспедиция Роскосмоса основала на упомянутой тобой планете, которая, кстати, называется Проксима-Бета, научную базу. Изначально планировалось, что она будет функционировать на ротационной основе. Небольшие команды по десять-пятнадцать человек, сменяющиеся раз в три года.

Но недавно, как говорится в одном анекдоте, концепция поменялась. Наш главнокомандующий, а по совместительству президент Российской Федерации, решил, что базы мало, и надо там основать полноценную колонию.

— Это как на Марсе что ли? — уточнил Рязанцев, при этом абсолютно не понимая зачем его друг завёл весь этот разговор.

— Да! Именно! Как на Марсе! Только круче. Первая человеческая колония за пределами солнечной системы. Только вдумайся. Это имидж, престиж и огромный шаг для всей нашей цивилизации. А кроме того, геологоразведка на планете показала, что в плане полезных ископаемых там всё очень и очень неплохо. Мягко говоря.

Короче, всё говорит за то, что решение президента о создании полноценной колонии — верное. Планету нужно столбить, и систему тоже.

— Допустим, — пожал плечами Рязанцев. — Я-то тут причём?

— Не спеши, — отрезал Конев. — Быстро только кошки родятся. Дойдём и до этого.

Полковник вздохнул, но спорить не стал.

— Фёдор Конюхов с оборудованием, быстровозводимыми модулями и инженерами-строителями ушёл к Проксима Центавре четыре месяца назад. На полёт в одну сторону при нынешних технологиях уходит около трёх месяцев. То есть, уже минимум месяц там идёт строительство.

— Нифига себе! — удивился Рязанцев. — А в новостях ничего не было?! Или это я просто не уследил.

— Секретность, — коротко бросил Конев. — Та самая, о которой я говорил вначале. В прессе всё это прошло под соусом локального расширения базы и увеличения возможностей научного оборудования.

— Зачем? — Полковник недоумённо приподнял бровь. Приятель в ответ пожал плечами, показывая, что и сам не до конца понимает истинные мотивы этого решения.

— Думаю, президент опасается реакции других стран. Согласно принятому в 1967 году Договору о Космосе, космос и космические объекты считаются общими, и ни одна из стран не имеет право присваивать себе планету.

— Погоди, — Рязанцев наморщил лоб, выуживая из памяти знания о географии Солнечной системы. — Но ведь на Марсе и том же Титане уже есть чисто наши колонии. У китайцев — на Ганимеде, у Южноамериканцев — на Европе. У Европейского Союза — на Каллисто. А на Луне и Марсе — так вообще целые города от разных стран…

— Всё так, да не так, — перебил его Конев. — Основная колония–город на Марсе с населением около пятидесяти тысяч человек создана и развивается под эгидой ООН. Управляется также функционерами ООН. Да, там есть наш Марсоград, где проживает около пяти тысяч человек, и ещё пару поселений поменьше, но всё равно — Марс открыт для всех. Тоже самое с Луной. С упомянутыми тобой Ганимедом, Европой, Калиссто и Титаном, чуть сложнее. Тут уже идёт разделение по странам.

Но никто особо не возбухает. По той простой причине, что все эти объекты находятся, так сказать, в шаговой доступности. И любая страна, если сильно ей понадобится, сможет отправить туда свои корабли и построить рядом с существующим поселениями своё собственное.

Хотя, по негласной договорённости, так никто не поступает. Но наличие возможности успокаивает. А с Проксимой всё по-другому. Ни у кого кроме нас нет средств основать базу за пределами Солнечной системы. Всё на что способны наши партнёры — это засылать к другим звёздам небольшие разведывательные корабли. Возить на них оборудование и материалы для создания поселений, — невозможно. Не та вместимость. Да и у нас-то это под силу только одному единственному кораблю.

А теперь представь какой вой поднимется, если вдруг узнают, что Россия собирается создать там не просто базу, а полноценную колонию. С сотнями поселенцев. Живущими на Проксима-Бета постоянно. Это ведь фактически колонизация планеты. Единоличная.

Европа, да и китайцы, сразу потребуют предать международный статус этому проекту, со всеми вытекающими. А оно нам надо?

— Ну так-то да, — чуть поразмыслив согласился Рязанцев. — Это объясняет секретность. Но не объясняет причём тут я.

— Саша, — вкрадчиво начал Конев, — первая партия поселенцев — это около трёх сотен человек. Учёные, инженеры, рабочие, Большинство по стандартному контракту на три года. Но есть и те, кто с семьями. Добровольцы-энтузиасты едут сразу на ПМЖ. А так как все космические программы у нас проходят под эгидой министерства обороны, а именно ВКФ, как минимум одна десятая улетающих должна быть укомплектована военными. Связь, ПКО, внутренняя безопасность, внешняя безопасность — всё на нас…

— Ну и? — по-прежнему не понимая куда клонит друг, спросил полковник. Голова у него гудела, всё ещё было паршиво. Первая выпитая бутылка пива не принесла желаемого облегчения, и он в надежде исправить ситуацию, сделал большой глоток из второй.

— Я хочу, чтоб ты стал командиром гарнизона колонии. На три года.

От неожиданности Рязанцев подавился. Пиво пошло назад, ладно хоть он успел отвернуться, не то всё бы полетело на Конева.

— Гх…ххы…ты… гх… Ты это, — наконец прокашлявшись, заговорил он. — Прикалываешься что ли?

— А что, похоже?

— Я… я не космонавт.

— Брось. Это отговорка устарела лет эдак на шестьдесят. Сейчас в космос летают даже старики и дети.

— Тридцать человек личного состава. Тут с лихвой хватит старлея, на крайний случай — капитана.

— Это колония за пределами Солнечной системы, — напомнил Конев. — Большая ответственность. Статусность опять же. Чем выше звание, тем лучше. Ну и опыт конечно же.

— Меня сняли с командования полком. Я перестал справляться…

— Ну так тут не полк, а тридцать человек, — генерал хитро прищурился. — По идее, хватило бы старлея, на крайний случай — капитана.

— Зараза! — беззлобно выпалил Рязанцев. Встал с дивана, заходил по комнате, забыв о похмелье. Сергей спокойно наблюдал за ним, потягивая своё пиво.

— Почему я? — остановившись у стены, и резко развернувшись выпалил полковник.

— Саша, твоя кандидатура — это моя инициатива. Но её поддержали очень многие. Дело только за тобой. Если ты согласишься, проблем с твоим назначением не возникнет.

— Зачем?

Конев пожал плечами.

— Ты мой друг, я хочу тебе помочь.

— По-твоему, ссылка хрен знает куда на три года мне поможет? — возмутился Рязанцев.

— Сейчас — да! — Конев посмотрел другу прямо в глаза. — Сейчас — это именно то, что тебе нужно. Иначе… — он выразительно повёл подбородком в сторону шеренги пустых бутылок у стены.

Помолчали. Полковник вернулся на своё место, отхлебнул пиво, задумчиво поболтал остатки в бутылке.

— Мне надо подумать, — наконец проговорил он.

— Саня, — Сергей одним глотком допил содержимое своей бутылки, поднялся, — ты уже подумал и даже решение уже принял. Не насилуй ни мне ни себе мозг. Жду тебя завтра. Бумаги будут готовы. Получишь директивы, предписания и начнёшь работать. Всё! Пока, — он протянул Рязанцеву руку. Тот машинально её пожал. И лишь когда приятель был уже в дверях, до него дошло…

— Сукин ты сын, Серёга! — со смешанными чувствами выдохнул он.

Конев остановился в дверном проёме, обернулся.

— Я тебя тоже люблю! — ухмыльнулся он и, подмигнув, вышел.

Спустя полтора месяца Полковник ВДВ ВКФ Александр Семёнович Рязанцев отбыл из Солнечной системы в составе расширенной Научно-Технической экспедиции к планете Проксима-Бета, что в системе Проксима Центавра.

Проксима Центавра. Гости

Рязанцев задремал. Сон мягко, но настойчиво обволакивал его. Картинки плавно менялись, становясь всё более красочными, интересными, но при этом трудноразличимыми и незапоминающимися.

Громкий, тревожный стук в дверь вырвал его из объятий Морфея. Некоторое время он тупо пялился в потолок, не понимая, где находится и что его разбудило. Но когда в дверь вновь забарабанили, он включился.

Странно. Почему не вызвали по коммуникатору? — промелькнула у него мысль.

Вскочив с кровати и даже не удосужившись взглянуть на себя в зеркало, он пересёк своё небольшое жилище, надавил на сенсор замка. Дверь отъехала в сторону, а перед ним предстал лейтенант Алексей Егоров — радист, оператор поста мониторинга пространства.

— Товарищ полковник, разрешите доложить, — затараторил он, лишь увидев командира.

— Егоров?! — удивился тот. Кого-кого, а радиста Рязанцев никак не ждал. Ну по какому такому делу он мог понадобиться оператору ПМП. Там ведь ничего не происходит. Знай сиди, читай книги, пей чай да пялься в пустые экраны радаров. А тут на тебе. Ломится в каюту с докладом. Чудно. Ладно, сейчас разберёмся.

— Заходи, — велел он, чуть посторонившись и давая лейтенанту пройти. — Нечё в коридоре орать.

— Так точно!

— Докладывай, что стряслось? Кто-то из десантуры опять безобразничает?!

— Ннет…

— А что тогда?

— Час назад из гипера на окраине системы вышел корабль Хайнар.

— Ну и чё? — полковник непонимающе нахмурился. Хайнары конечно редкие гости, но всё-таки нет-нет да появляются. С периодичностью раз-два в год люди засекают их небольшие одиночные корабли. Например, Проксиму Центавру за время функционировании базы они посетили два раза. Этот, стало быть, третий. А всего на данный момент, насколько помнил полковник, точно зафиксировано двадцать восемь случаев обнаружения их кораблей.

— Как что? — в ответ удивился Егоров, на мгновенье даже забыв об уставе и субординации. — Так корабль-то огромный. Таких мы ещё не видели! Никто не видел.

— Так. Давай заново. По порядку.

— Да я же говорю. Корабль вышел из гипера. Висит на краю системы. Не двигается. Как обычно на запросы не отвечает. Молчит. Компьютер опознал в нём корабль Хайнар. Только он… огромный. Мы несколько раз проверяли показания зондов. Думали — сбой какой. По тем данным, что у нас есть, он в два раз больше Конюхова.

— Погоди. Если такого корабля никто-никогда не встречал, откуда уверенность, что он Хайнарский.

— Компьютерный анализ. Совпадение сигнатур, излучений…

— Ясно. Что ещё.

— Профессор Иванушкин хочет направить к нему Рассвет. С научной группой.

— Что? — полковник напрягся.

— Да. Научная группа сейчас готовится к вылету. А профессор ругается с капитаном Куницыным.

— По поводу?

— Капитан лететь не хочет. Говорит, ему нужен ваш приказ. А Иванушкин возражает, что мол это научная экспедиция, а всё что касается науки — это его компетенция. И для решения научных задач он имеет право привлекать любые ресурсы, не спрашивая разрешения у “вояк”.

— Так и сказал?

— Так точно.

— Мля… — полковник скривился. Похоже, профессор закусил удила. Формально именно он являлся руководителем базы Святогор. Однако, в военные вопросы вмешиваться не имел права. Так же, как и Рязанцев в научные, производственные и общебытовые.

Но иногда их зоны ответственности пересекались. И тогда приходилось договариваться и находить компромиссы. Так, например, корабль на базе был всего один. Оба пилота носили погоны и подчинялись напрямую полковнику. Но гражданские часто использовали корабль (и пилотов) для решения своих задач.

До сегодняшнего дня никаких серьёзных проблем с этим не возникало. А если таковые случались, их удавалось быстро и мирно разрешить.

Но в этот раз, похоже, так не получится.

Позволить лететь учёным к здоровенному кораблю Хайнар, прибывшему сюда с неясными намерениями, Рязанцев просто не имел права. А зная темперамент Иванушкина, он был готов побиться об заклад, что это приведёт просто к грандиозному скандалу.

— Дай мне две минуты, — обронил полковник.

Лейтенант вышел. Рязанцев быстро переоделся. Для такого случая выбрал повседневную, а не полевую форму. Натянул идеально выглаженные брюки, рубашку, галстук. Застегнул китель. Водрузил на голову голубой берет. Придирчиво осмотрел себя. Хорош. Жаль побриться времени нет. Ну ничего не поделать.

Ладно хоть этот комплект одежды он давно не носил и потому он пребывал в идеальном состоянии. Не то, что повседневка, в которой, положа руку на сердце, перед подчинёнными и показываться-то уже нельзя. Найдя коммуникатор, получил ответ, почему его не вызвали по нему. Разрядился. А он даже не заметил и на зарядку не поставил. По-хорошему — нарушение. Причём серьёзное. Совсем он расслабился. Надо взять себя в руки. Ну ничего, с этим кораблём разберёмся и с завтрашнего дня, как принято говорить, обнулится. Будет снова в спортзал ходить и прочее…

— Идём, — коротко бросил он лейтенанту, выходя из каюты. К своему удовлетворению, краем глаза успел заметить восторженный взгляд подчинённого. Значит и правда неплохо выглядит. Будет чуть-чуть проще в разговоре с профессором.

Двинулись быстрым шагом. До ПМП путь был неблизкий, базу строили с размахом, на вырост. Но не успели они миновать и треть пути, как из бокового коридора выскочило маленькое беленькое существо и, заливаясь пронзительным смехом, вцепилось в ногу Рязанцева.

Полковник остановился, глянул вниз и почувствовал, как губы сами разъезжаются в улыбке. На Святогор, помимо взрослых, прибыли пятеро детей. Три девочки, два мальчика, младшему было всего четыре, старшей — одиннадцать. Зачем понадобилось тащить их сюда, за четыре световых года от Земли, в только-только отстроенную базу, подвергать риску, лишать возможности любоваться природой, дышать свежим воздухом и наслаждаться ласковыми лучами солнца, Рязанцев решительно не понимал. И решение это не одобрял. Но его мнение никого не спросил. А руководство посчитало, что риски минимальны, а всё остальное приемлемо. Ведь растут же дети в городах на Марсе, Луне, Ганнимеде, Европе. Чем Проксима-b хуже?! Китайцы вон и вовсе уже рожать на Землю не летают. Недавно отрапортовали о сотом ребёнке, родившимся не на родной планете.

— Машенька! — полковник наклонился, погладил девочку по голове! — Ты застала меня врасплох. Засада получилась что надо!

— Ага, — весело смеясь ответила девочка. — Видел, как я ловко выпрыгнула!

— Не то слово. Настоящая десантница.

— Да! Как вырасту обязательно стану десантницей как ты!

— Ты же в прошлый раз хотела быть пилотом звездолёта.

— Ааа, — она небрежно отмахнулась, — это скучно! Мне Ваня рассказал, что они целыми днями только и делают, что смотрят в окно да на приборы.

— Ну-ну.

Рязанцев усмехнулся.

Маша была очень активным, подвижным и любознательным ребёнком. Ни застенчивостью, ни робостью не страдала. Ко всем на базе она обращалась исключительно по имени. Никаких уважительных “вы”, “дядя”, “тётя” или тем более отчеств она не признавала, и её родители, сколько не пытались, ничего не могли с этим поделать.

Так что под “Ваней”, которого она упоминала, скорей всего подразумевался капитан Иван Куницын, командир и пилот приписанного к базе корабля Рассвет.

— А ты, кстати, чего такой нарядный? — приглядевшись к полковнику повнимательней, спросило это маленькое чудо! — Шапка голубая… эээ, прости, берет! Галстук! Случилось чего? Парад будет? Как на 9 мая?

— Нет, — Рязанцев снова улыбнулся. Непосредственность этого ребёнка подкупала. Маша всегда спрашивала, если чего-то не понимала или что-то ей было интересно. И всё равно на сколько взрослый, важный или занятой человек перед ней находился.

— Обычную одежду испачкал, — пояснил он. — Пролил сок на брюки и футболку.

— Жаль…, в смысле, что парада не будет! А то что разлил это не беда. Я каждый день чего-нибудь разливаю. Мама ругается правда…

— Маша, — мне надо идти. Давай потом поболтаем!

— Ну ладно, — девочка явно расстроилась. Рязанцев присел на корточки, заглянул ей в лицо. В груди кольнуло. Эта непоседа напоминала ему его собственную дочь в том же возрасте. Такая же неугомонная, с такими же большими сверкающими глазами.

Иногда он старался избегать встречи с Машей, чтоб не бередить рану и случайно не выдать свою боль прорвавшимися эмоциями. Но когда встречал, остаться равнодушным просто не мог.

— Хочешь секрет?

— Давай!

— Я недавно слышал, что Агасар с ребятами хотят разукрасить планетоход. Нанести рисунки, подкрасить, ещё что-то. Думаю, если ты его попросишь, он разрешит и тебе что-нибудь нарисовать.

— А сердечко можно? — глаза Маши сверкнули.

— Можно!

— Урра! Я тогда побежала к Агасару.

— Давай.

Девочка развернулась и как выпущенная стрела помчалась по коридору так, что только пятки сверкали да развевались на бегу её жёлтые волосы.

Рязанцев поднялся, провожая ребёнка взглядом. Стоявший рядом Егоров широко улыбался.

— А лейтенант Микоян действительно хотел разукрашивать планетоход? — поинтересовался он.

— Хотел, — подтвердил полковник. — Только он думал нанести на двери либо звезду, либо эмблему десантных войск и этим ограничиться.

— Теперь придётся добавить сердечко.

— Думаю одним сердечком дело не ограничится, — улыбнулся Рязанцев.

— Не терпится посмотреть результат совместного творчества.

— Да уж. Ладно, пойдём.

В пункте мониторинга пространства они застали только второго дежурного офицера — напарника Егорова. Он нервно ходил по комнате, то и дело поглядывая на мониторы.

— Докладывай, — с порога велел ему Рязанцев.

— Товарищ полковник, корабль Хайнар вышел из гипера…

— Это я знаю, — перебил он его. — Двигаться начал? На связь вышел?

— Нет. Висит на месте. На вызовы не отвечает.

— Ясно, типично для них. На Землю доложил? Что-нибудь ответили?

Гиперсвязь позволяла посылать информационные пакеты через подпространство. Время их прохождения зависело от объёма данных. Короткие тексты доходили до адресата практически мгновенно.

— Эээ, — растерянно протянул лейтенант.

— Что ты мычишь?! По инструкции о любых кораблях, обнаруженных в системе Проксима Центавра, необходимо извещать штаб Космофлота! А тут такой оху… здоровый…

— Так точно. Здоровый, — подтвердил дежурный, но тут же замялся. — Только связь…

— Что связь?

— Связь не работает.

— То есть как? — по спине Рязанцева пробежал нехороший холодок.

— Отправляю пакет, а он не уходит. Висит в ожидании отправки. Я передатчик перезапускал несколько раз. И тест на наличие ошибок делал. Ничего не помогает.

— А запасной?

— Он тоже не фурычит, — подал голос из-за спины полковника лейтенант Егоров. — Я по дороге к вам заходил в резервный ПМП. Пробовал отправить. Такая же фигня, как здесь.

— Давно это началось? — внешне спокойно спросил Рязанцев.

Офицеры переглянулись.

— Не знаем, — неуверенно проговорил Егоров, — утром связь была. Получили пакет с Земли. Раскидали адресатам. Одни личные сообщения да короткие новости.

Полковник закусил губу. В груди кольнуло. Он почту не получал. Никто на Земле его не ждал. Не скучал по нему. Не интересовался его делами, его жизнью и, соответственно, не сообщал о своей…

“Отставить ныть!” — коротко велел он себе. Нашёл время!

— Раньше такое случалось?

— Нет! — последовал твёрдый ответ.

— А вообще в истории использования гиперсвязи?

Офицеры вновь переглянулись.

— Нам о таком неизвестно.

Повисла тишина.

— Значит, — собравшись с мыслями медленно заговорил Рязанцев. — Можно предположить, что связь пропала после того, как здесь появился корабль Хайнар?!

— Эээ…

По вытянувшимся лицам подчинённых полковник понял, что им и в голову не пришло связать два этих события.

Мальчишки. Только после училища. Что с них взять.

Тут Рязанцев неожиданно понял, что здесь, в ПМП, должен присутствовать капитан Кузьмин — начальник всех связистов. И по-хорошему, это он должен был провести разбор ситуации и доложить всё ему. В том числе и свои выводы.

— Где ваш командир? — строго спросил он подчинённых.

— Капитан Кузьмин в ангаре. Профессор Иванушкин затребовал у него установить на Рассвет самый мощный мобильный передатчик из имеющихся. Для связи с Хайнарами. А ещё добавить световые панели. И запрограммировать их на управление с корабля.

— Нахрена? — не удержался полковник.

— У него теория, что Хайнарам некомфортно общаться с помощью звука. Возможно, из-за этого они и не откликаются со времён первых контактов. Профессор хочет попробовать световые сигналы. Ну, типа азбуки световой.

— А чё, текстовые сообщения им тоже некомфортны? — прорычал Рязанцев, всё больше закипая. — Мы же научились понимать их алфавит?!

— Ну, это не совсем алфавит, — возразил лейтенант Егоров.

— И не совсем их, — поддакнул второй.

— Это набор символов, который мы согласовали с ними трактовать одинаково. Он очень ограничен. Каждый символ означает определённое слово. Начиная с главных — “Да”, “Нет” и далее…

— Отставить лекцию, смирно! — рявкнул полковник. Лейтенанты тут же вытянулись. — Нам сейчас не до ксенолингвистики. Я в ангар. Разбираться с профессором. Вы здесь. Следить за…

Рязанцев запнулся, с языка чуть было не слетело слово, произносить которое он на самом деле нисколько не хотел.

— Следить за гостями. Пытаться выйти на связь. Проверять передатчик гиперсвязи с Землёй каждые пять минут. По любым изменениям докладывать мне незамедлительно. Всё! Выполнять!

— Есть! — последовал чёткий ответ с не менее чётким отданием чести.

В ангаре гремел скандал. Шум и гам Рязанцев услышал ещё на подходе. Среди ора, бубнежа, матюгов и истеричных выкриков выделялся пронзительный фальцет профессора Иванушкина.

— А я вам говорю, милостивый государь, уже в который раз! Это миссия архиважна! Я — руководитель этой базы, и я приказываю вам не препятствовать! А наоборот, всемерно содействовать мне! Слышите меня! Всемерно!

Кто-то ему ответил. Что именно, разобрать полковнику не удалось, зато последовавший выкрик был громким и чётким.

— Мне плевать, какие у вас приказы! Я отдаю вам свои! Прямо сейчас! Помогите моим коллегам установить эти проклятые световые панели! Немедленно! Выполняйте!

Полковник уже подходил к входу в ангар, потому в этот раз прозвучавший ответ он расслышал.

— Я не позволю дырявить мой корабль и навешивать на него эти хреновины! Во всяком случае, без приказа командующего! Точка!

Полковник одобрительно хмыкнул. Это капитан Куницын, командир корабля Рассвет, защищал свою машину.

— Да как вы смеете отвечать мне таким тоном! — взревел Иванушкин.

Рязанцев уже вошёл в ангар и сейчас не торопясь подходил к плотному кольцу спорщиков. Со стороны это очень походило на противостояние стенка на стенку. Причём его подчинённые явно были в меньшинстве.

Спинами к Рассвету, заслоняя его, стояли Куницын, его второй пилот, капитан Кузьмин, связист и два прапорщика-техника. Напротив них — толпа человек двадцать в белых и серых комбинезонах — учёные, аспиранты, инженеры. Предводительствовал профессор Иванушкин — высокий худой мужчина с роскошной копной седых волос, благородным профилем и в стильных, модных очках, которые он носил скорей для красоты, чем по необходимости.

Студентки, аспирантки и другие представительницы слабого пола млели от общения с ним, не в силах противостоять его харизме, темпераменту и обаянию. А вот студенты, наоборот, за глаза прозвали профессора “Шваброй”. Но это не иначе как от зависти.

— Где этот ваш командующий? — продолжал кричать профессор. — Позовите его сюда, я быстро объясню ему что к чему. А ещё обращу внимание на то, что его подчинённые проявляют настоящее хамство при общение с начальством. А это недопустимо…

— Гхм, — как можно громче кашлянул Рязанцев как раз в тот момент, когда Иванушкин сделал паузу, чтоб набрать в грудь побольше воздуха для новой тирады.

Его заметили. На лицах военных проступило нескрываемое облегчение. Профессор с секунду непонимающе смотрел на полковника, потом словно хищный зверь, увидевший добычу, метнулся к нему. Ухватил за локоть и попытался потащить к Рассвету. Но Рязанцев остался на месте и демонстративно высвободил руку.

— Александр Семёнович, — ничуть не смутившись, с жаром заговорил профессор. — Полюбуйтесь, что творят ваши люди. Это же произвол и хамство в чистом виде. Нам нужно срочно подготовить корабль и лететь к Хайнарам. Такой шанс выпадает нечасто. А они отказываются выполнять мои распоряжения! Немыслимо.

— Профессор, — как можно более спокойно начал полковник, — давайте мы с Вами пройдём в переговорную и всё обсудим.

— К дьяволу вашу переговорную! — взвизгнул Иванушкин. — К дьяволу обсуждение! Дорога каждая минута! Они могут улететь в любой момент. Немедленно прикажите своим людям оказать мне полное содействие. Или я буду вынужден сообщить о вас на Землю.

Рязанцев мысленно вздохнул, возвёл очи горе. Что ж, придётся разбираться прямо здесь. Не хотел он прежде времени вводить в курс дела гражданских, но другого выхода Иванушкин ему не оставил.

— Эдуард Германович, — заговорил полковник — дело не такое простое как вам кажется.

— Да что вы…

— Слушать! — рявкнул Рязанцев, так как делал это на построениях полка. Подействовало. Все замерли, его люди так и вовсе встали по стойке смирно. Профессор явно опешил. В ангаре повисла тишина.

— Хорошо. Излагаю факты. В систему прибыл корабль Хайнар огромных размеров. На запросы не отвечает. Намерения его неизвестны. После его появления у нас пропала связь с Солнечной Системой. Повторяю, гиперсвязь не работает! Мы не можем сообщить на Землю о странном визитёре. Не можем предупредить штаб Космофлота, даже помощи в случае чего запросить не сможем. Единственный наш транспорт, способный обеспечить хоть какую-то связь, — это Рассвет.

В таких условиях лететь на нём к чужому кораблю — опрометчиво, безрассудно и опасно. Я не согласую этот вылет. Всё. А теперь прошу разойтись и не мешать моим людям работать!

Заговорили все сразу. Вопросы, упрёки, возмущения посыпались со всех сторон. Рязанцева тут же окрестили параноиком и паникёром. Обвинили в оголтелой ксенофобии и милитаризме. Кто-то изрёк мудрую мысль, что таким образом он пытается оправдать пребывание военных на Святогоре. Другие просто задавались риторическим вопросами, когда же уже военщина прекратит вставать на пути прогресса, гуманизма и мира во всей галактике.

Слушать, а тем более спорить полковник не стал. Приказал Куницыну и техникам заблокировать корабль, а главному связисту, капитану Кузьмину, вернуться в ПМП и приступить к своим прямым обязанностям. После чего развернулся и пошёл прочь.

Иванушкин бежал следом, чередуя угрозы и проклятья с попытками логически доказать Рязанцеву его неправоту. Толпа его сподвижников двигалась следом. Но поскольку полковник шёл быстро, многие начали отставать. В коридорах базы этот процесс ещё усилился. И под конец осталось всего пять-семь сопровождающих. Одним из которых к тому же являлся Капитан Кузьмин.

— Да вы поймите, — говорил профессор на ходу. — Хайнары — гуманисты высшей пробы. При первых контактах они сообщили нам, что уже более десяти тысяч лет у них нет междоусобных войн. Нет армии. Даже преступности и полиции нет.

Они живут в гармонии с природой, друг другом и Вселенной. Их шокировала наша история и наша сегодняшняя жизнь. Насилие, убийство, войны. Есть даже теория, что именно из-за этого они и не хотят с нами общаться! Из-за нашей агрессии, несовершенства.

Ожидать от них нападения — это как бояться что… что… — он запнулся, подбирая наиболее красочный эпитет. — Что белая овечка вас загрызёт.

— Знаете выражение: «волк в овечьей шкуре»?! — не удержался Рязанцев.

— Да что вы в самом деле! — всплеснул руками Иванушкин. — Я скорей поверю, что они прибыли с дарами. С чем-нибудь, что поможет человечеству. Нашему прогрессу. Продвинет нас к их уровню гуманизма.

— Эдуард Германович, — полковник резко остановился, повернулся к профессору. Следовавшие за ними еле успели затормозить. — Если они прилетели с дарами, то никуда не улетят, пока нам их не вручат. Более того, они должны с нами связаться и хотя бы в двух словах объяснить, что и зачем привезли. Так?

— Так. Но возможно они просто летят мимо. И тогда мы упустим шанс…

— Какой?

— Доказать им, что с нами можно иметь дело. Что мы не кровожадные психопаты-убийцы. Что мы разумны и хотим совершенствоваться. Стать лучше, стать такими как они. Именно за этим я хочу лететь к ним.

Рязанцев с секунду смотрел в глаза Иванушкину. Тот был выше его на пол головы, но окружающим вдруг показалось, что это полковник смотрит сверху вниз на профессора.

— Я не знаю стоит ли нам становиться такими как хайнары, — медленно проговорил он, — и я искренне надеюсь, что вы правы насчёт их мотивов! Но пока что мы всё ещё люди. Потому будем вести себя соответственно.

— Судить всех по себе? Бояться нападения? Готовиться к обороне? Или может даже подготовить упреждающий удар?

— Именно! Хотя с последним вы, профессор, хватили.

Время текло медленно. Гости не шевелились. Продолжали болтаться на краю системы и игнорировать все запросы. Гиперсвязь по-прежнему не работала.

Полковник собрал совещание штаба. Присутствовали капитан Куницын — командир лётчиков и техников, капитан Кузьмин — командир радистов, старший лейтенант Микоян — командир взвода десантников. И майор Свиридов — начальник штаба и заместитель Рязанцева.

— Какие будут соображения? — после краткого вступительного слова и описания ситуации спросил подчинённых полковник. Офицеры переглянулись. Отвечать никто не спешил.

— Ну? Что совсем никаких мыслей?

— Александр Семёнович, — заговорил Кузьмин. — Данных у нас пока никаких. Ну прилетел корабль, ну связь пропала. Может это совпадение.

“И этот туда же” — c тоской подумал Рязанцев. — Неужто кроме меня никто не опасается этих пришельцев. А может прав профессор Иванушкин, что он, полковник, просто параноик? Атавизм, мешающий прогрессу. Развитию цивилизации истинных гуманистов. Мира во всём мире.

Ну нет! Может он и дует на воду, но таковы его обязанности. Позволить себе беспечность и доверчивость — это значит подвергнуть риску всех обитателей базы: и военных, и гражданских. А потому он и дальше будет параноиком.

— Если это совпадение, то и слава Богу. А если нет? — Рязанцев обвёл всех суровым взглядом. — Вот второй случай давайте и обсудим. Что мы будем делать, если на нас нападут.

— Гхм, — подал голос Свиридов. Полковник кивнул ему, давая понять, что готов выслушать.

— Будем драться, — в свойственной ему манере рубанул майор. — У нас есть средства ПКО. Сунутся на орбиту — угостим их ракетами.

— Ты не забыл, что у нас их всего две? И те — “Зяблики”, малые ракеты ближнего радиуса действия.

— Ну так что ж. Запустим обе сразу. Посмотрим, что получится. А полезут на штурм, тут уже отработаем мелочёвкой — ракетами ПВО. Их у нас поболе. Может и капитан Куницын со своей техникой перца подсыплет. Если их десант будет садиться вблизи базы, можно ещё переносными зенитно-ракетными комплексами попробовать достать. Их у нас сколько по штату?

— По одной на отделение, — тут же отозвался Микоян. — Да две запасных в арсенале. Итого пять.

— Ну вот, — удовлетворённо кивнул Свиридов. — К бою на земле у нас тоже всё готово. Не зря же в первые месяцы всё здесь облазили. База расположена удачно. Штурмовать её можно только с двух сторон. С запада и юга. С севера и востока мы прикрыты скалами. Если атака будет с запада, противник пойдёт по плато. Будет как на ладони. А если с юга, то через ущелье. Там поставим автоматическую пушку, добавим пару пулемётов. И хрен там кто прорвётся.

— Складно излагаете, товарищ майор, — заговорил Куницын. — Только мы ведь ничего не знаем о вооружении противника. И о его возможностях. Может у них прыжковые ранцы. А может… ещё какая хрень. Плазменные пушки, псионные излучатели, газ, лазеры…

— Иван, — прервал его Рязанцев. — Мы здесь не для гадания собрались. Сергей Палыч озвучил план обороны исходя из соображения, что Хайнары имеют схожие с нашими возможности и вооружение. Поскольку других данных у нас нет, возьмём это предположение за основу.

— Так точно, — легко согласился капитан.

— Ты лучше скажи, что у тебя есть?

— Ну… можем установить четыре ракеты малой дальности. Есть ещё автоматическая пушка калибра 76мм. Собственно, всё. Рассвет же не полностью военный корабль. Так что вооружением не блещет.

Рязанцев понимающе кивнул. Ситуация в земном кораблестроении ему в общих чертах была известна. На данном моменте развития у человечества до сих пор не появилось чёткого понимания, как и какие космические суда нужно строить. Каким отдавать приоритет, а какие проекты забыть, как бесперспективные и тупиковые.

Так, например, все корабли чисто военного назначения строились весьма скромных размеров. Гипердвигатели у них отсутствовали, а автономность не превышала одного месяца, и это при том, что команда состояла всего из двух-четырёх человек. Соответственно, летать они могли только по Солнечной системе. Зато делали это быстро. Мощные силовые установки давали превосходную динамику разгона.

Для путешествия же к другим звёздам корабли делались гораздо больших размеров. Это диктовалось как необходимостью разместить на борту гипердвигатель, так и увеличить автономность и просто вместимость трюмов. Летать за несколько световых лет без серьёзного научного оборудования не имело никакого смысла. А учитывая тот факт, что до недавнего времени человечеству в космосе никто не угрожал, все межзвёздные корабли были гражданского, а точнее научно-исследовательского назначения. В редких случаях на них устанавливалось какое-либо вооружение.

Рассвет перед полётом к Проксиме-Центавре как раз и прошёл такую “военную” модернизацию. Просто так, на всякий случай.

— И то неплохо, — проговорил полковник, выслушав Куницына.

— Неплохо, это если против пехоты или небольших воздушных целей. Десантных ботов, например, — возразил пилот. — А против той махины, что болтается на краю системы, то тут я что-то очкую, товарищ командир.

— Ну-ну. Понятно же, что твой Рассвет один на один против этого исполина не играет. Будем надеяться, что ПКО отработают как надо, и тебе его атаковать не придётся.

Куницын кивнул. Но полковник по глазам заметил, что нисколько его не успокоил.

— Ладно, что ещё можно сделать?

— Нам бы Землю известить, — подал голос до того молчавший Кузьмин.

— Как?

— Ну, есть одна теория…

— Не тяни кота за яйца. Излагай!

— Передатчики гиперсвязи не работают. Если их глушат, или это просто какие-то помехи, то возможно в другой точке пространства их нет.

— В другой точке пространства? — переспросил Рязанцев. — Это где? Что ты имеешь ввиду?

— Ну, скажем, на окраине системы. Там, где нет гравитационных ограничений. Откуда безопасно уходить в гипер. Или может быть даже прыгнуть из системы.

— Полёт до Солнечной системы занимает три месяца, — напомнил полковник.

— Я не предлагаю лететь к Земле, — принялся объяснять Кузьмин. — Я предлагаю прыгнуть за пределы системы. Выйти из гипера и попытаться отправить послание. Чтобы не мешало нашим передатчикам, думаю там этого не будет.

— Логично. А наши передатчики точно исправны?

— Они в порядке, Александр Семёнович. Я их перед совещанием лично проверил.

— На Рассвете нет гиперсвязи, — напомнил Куницын. — Или ты предлагаешь установить на него один из твоих стационарных передатчиков?

— Да. Именно это я и предлагаю. Технически это несложно и легко реализуемо. Но меня беспокоит другой момент.

— Какой?

— Если командир прав и причина неработающей связи — намеренное действие хайнар, то как они отреагируют на попытку Рассвета уйти из системы?!

— А ведь точно! — Куницын задумчиво поскрёб подбородок. — Если у них недобрые намерения, они попытаются перехватить мой корабль. А если нет, проигнорируют. Всё сразу станет понятно.

— А они смогут тебя перехватить? — спросил Свиридов.

— Трудно сказать. Сейчас они на окраине системы. Учитывая положение Проксимы-b относительно звезды, мне придётся проложить курс не строго в противоположную от Хайнар сторону, а под — углом градусов сто тридцать.

Мы знаем динамику разгона их малых кораблей. На основании этих данных можно прикинуть как быстро будет двигаться этот гигант если всё-таки кинется в погоню. И посчитать догонит ли он Рассвет. Точность таких прикидок — оставит желать лучшего, но хоть какие-то ориентиры.

Куницын замолчал, взгляды всех присутствующих скрестились на Рязанцеве. Тот размышлял недолго.

— Действуйте. Сперва произведите расчёт. Если по его итогам вероятность прорыва будет больше 70%, готовьте Рассвет к вылету.

Куницын с Кузьминым зашевелились. Начали подниматься со своих мест.

— И это, — вновь привлёк их внимание полковник. Те замерли, выжидательно посмотрели на командира.

— Минимальный экипаж и ракеты не забудьте.

Куницын понимающе кивнул и криво ухмыльнулся.

— Всё-таки играть придётся, пусть не в вышибалы, так в догонялки.

— Играть будешь только при наличии форы.

— Так точно!

Капитаны ушли. Рязанцев глянул на оставшихся. Майор Свиридов что-то изучал в планшете, а старший лейтенант Микоян ёрзал на стуле, не то мечтая поскорее уйти, не то собираясь что-то сказать и никак не решаясь.

— Агасар, ты сказать что-то хочешь, или в туалет приспичило?

— Сказать, — лейтенант выпрямился.

— Ну, так излагай, — Свиридов отложил планшет, требовательно уставился на старлея.

— У нас мало бойцов, но много оружия. Может привлечь гражданских к обороне? Среди них есть служившие…

Полковник и майор переглянулись.

— В целом идея неплохая, — заговорил Рязанцев. — Но пока мы этого делать не будем. Намерения хайнар нам неизвестны. Может и не будет никакой атаки. И так Профессор Иванушкин с сотоварищами на меня косо смотрят. А начни мы рекрутировать, так вообще решат, что я рехнулся. А там и до бунта недалеко. Так что пока нет. Но список потенциальных новобранцев надо составить. Сергей, — обратился он к майору. — Займись этим. Доступ к базе данных и личным делам у тебя есть. Никого ни о чём спрашивать не придётся.

— Ну вот, подкинул старшему по званию работы, — рыкнул Свиридов, недобро глянув на Микояна.

— Товарищ майор, я же совсем не то хотел… имел…

— Да успокойся. Шучу я. А ты десантуру взбодри. А то за последнее время обленились. Пусть оружие и технику проверят! Позиции обойдут. Короче, сам знаешь, что делать…

— Так точно, — Микоян вскочил, — разрешите идти?

— Ну что Александр Семёнович, расходимся? — Свиридов повернулся к полковнику.

— Да, — кивнул тот. — Агасар, тебе ещё в довесок задание. Прошерсти складскую ведомость на предмет средств усиления. Всё что можно использовать, расконсервируй. А ты, Сергей, проверь установки ПКО и ракет ближней дальности. Прогони тесты. Чтоб никаких сбоев.

— Есть, — по уставу ответил майор, поднимаясь со своего места.

— Вот теперь всё. Пошли работать.

Проксима Центавра. Полёт Рассвета.

Выйдя из зала совещаний, полковник нос к носу столкнулся с профессором Иванушкиным.

— Александр Семёнович! Я вас всюду ищу. У меня к вам дело! — Безапелляционно заявил тот, по своему обыкновению беря Рязанцева под локоть. Свиридов и Микоян поспешно прошли мимо, бросив на своего командира сочувствующие взгляды.

— Эдуард Германович, не поверите, — вымученно улыбнулся полковник, — но я как раз собирался к Вам.

Он говорил чистую правду. Его офицеры разбежались с заданиями, но сам он не собирался бездельничать. Зная вспыльчивый нрав профессора, его неугомонность и принимая во внимание то, как они расстались пару часов назад, полковник решил поскорей найти Иванушкина и постараться сгладить углы. Занять его мысли какой-нибудь новой идеей, делом, ну и согласовать вылет Рассвета. Как ни крути, но главным на базе оставался профессор. И как минимум уведомить его о предстоящей операции было необходимо.

Задача, на первый взгляд, не такая сложная, но он бы предпочёл самолично проверить установки ПКО и произвести расконсервацию вооружения на складе. Увы, бремя командира обязывало совсем другому.

— Великолепно! — Ничуть не удивился его заявлению профессор. — Что вы хотите мне сказать?

— Давайте сперва вы!

— Извольте. Это Артём Южанинин, — Иванушкин жестом указал на молодого человека в грязном сером комбинезоне, топтавшегося в паре метрах от них. Рязанцев поначалу не обратил на него внимания. Теперь пригляделся. Засаленные волосы, слегка сутулые плечи. Прыщавое лицо. Неуверенный и явно жутко стесняющийся.

В голове промелькнула мысль, что опять кто-то из десантников позволил себе не совсем корректное высказывание или поступок в отношении данного персонажа.

— Чем я могу помочь Артёму? — как можно более дружелюбно поинтересовался Рязанцев.

— Вы? — всплеснул руками профессор! — Да чем вы можете помочь гению программирования! Разве что чай заварить!

— Профессор, я же просил! — вскрикнул упомянутый гений и тут же густо покраснев, потупился.

— Хорошо! — полковник сохранил спокойствие. На подобные экспрессивные выпады Иванушкина он не реагировал. — Чем господин Артём Южанинин может помочь нам?

— А вот это правильная постановка вопроса! — обрадовался Иванушкин. — Помимо программирования и всей этой компьютерии, молодой человек имеет обширные познания в ксенолингвистике. То есть он может составить текст обращения к хайнарам. И этот текст будет не таким убогим как тот, что прописан в стандартных запросах, которые вы им шлёте. Мы можем выразить им, ну скажем, свою обеспокоенность их присутствием. Спросить, не нужна ли им помощь (вдруг у них поломка), или рассказать о себе…

И возможно на это они ответят!

Полковник секунду обдумывал слова профессора, бесцеремонно разглядывая паренька, от чего тот ещё более стушевался.

— Какое совпадение, — спокойно проговорил Рязанцев, — что среди специалистов базы у нас затесался знаток ксенолингвистики.

— Что за чушь! — возмутился Иванушкин. — Какие ещё совпадения?! Я прекрасно знал об этом его увлечении. И это послужило дополнительным аргументом в пользу его включения в состав экспедиции.

На этот раз удивился полковник.

— Но зачем?

— Что значит зачем?! Мы летели в систему, где был первый контакт с хайнарами. Глупо было бы не предвидеть возможность их нового появления здесь!

Рязанцев хмыкнул. Из-за эксцентричности профессора, его выходок и манеры общения он иногда забывал, что Иванушкин являлся выдающимся учёным и профессионалом своего дела. А за его плечами гигантский опыт и более десятка проведённых внеземных научных экспедиций.

— Эдуард Германович, я думаю это неплохая идея. Пойдёмте на ПМП. Артёму нужно что-то для работы?

— Только его светлая голова и стандартный передатчик.

— Отлично. Идёмте. А по дороге я вам расскажу, о чём хотел с вами поговорить.

К удивлению и облегчению Рязанцева, профессор воспринял идею с отправкой Рассвета к границам системы вполне спокойно.

— Полагаю, — выслушав полковника, заговорил Иванушкин, — вы этим преследуете ещё одну цель?! А именно, хотите вынудить хайнар действовать?! Так сказать, проявить свои намерения.

— Браво профессор. Восхищаюсь вашей проницательностью, — искренне проговорил Рязанцев.

— Ну что вы. Это просто логика. Вы взяли за основу предположение, что связь пропала из-за злого умысла инопланетян, и что они планируют акт агрессии. Исходя из этого вы и действуете теперь. Уверен, что ваши десантники сейчас во всю готовятся к бою, а старшие офицеры проверяют системы противокосмической обороны.

Рязанцев кашлянул.

— Дааа, профессор! Я с вами ни в шахматы, ни в преферанс играть не буду. Вы просто гроссмейстер.

— Ну-ну, не пытайтесь такой прямой и неприкрытой лестью меня умаслить, — Иванушкин скупо улыбнулся, — Я не против вылета Рассвета. Надеюсь, это произойдет как можно раньше. Ибо чем скорей он взлетит, тем быстрей вы поймёте, что заблуждаетесь на счёт хайнар. Но…

Профессор остановился и придержал полковника за локоть.

— Вы должны пообещать мне кое-что.

— Слушаю Вас?

— Если гости никак не отреагируют, и наш корабль беспрепятственно доберётся до края системы и отправит послание на Землю, следующий его вылет будет совсем в другую сторону. Вы понимаете, о чём я?

— Да, — кивнул Рязанцев, после чего посмотрел прямо в глаза профессору и твёрдо добавил, — следующий его вылет будет к кораблю хайнар.

— И на борту буду я!

— Согласен!

— Слово офицера?

— Слово офицера.

Остаток пути до ПМП проделали молча. Сам пункт мониторинга пространства встретил их небывалым ажиотажем и кипучей деятельностью. Радисты совместно с лётчиками рассчитывали оптимальный курс Рассвета и вероятность его перехвата.

Столь увлекательное занятие привело сюда даже тех, у кого сейчас не было дежурства. Народу набилось много, но, несмотря на это, вошедших никто не замечал.

Окинув взглядом работающих подчинённых, Рязанцев лишь хмыкнул. Засиделись люди без настоящего дела.

— Товарищи офицеры! — рявкнул он, обращая на себя внимание.

Народ очнулся, дёрнулся, вытянулся по стойке смирно. Капитан Кузьмин на правах хозяина, шагнул вперёд, вскинул руку к фуражке, и уже открыл рот, намереваясь отрапортовать по полной, но полковник его опередил:

— Вольно. Продолжайте работать.

Офицеры вернулись к своим делам. Кузьмин же остался, к ним подошёл и Куницын.

— Мы почти закончили. Осталось проверить пару вариантов, — сообщил он. — Пока по всем прикидкам выходит, что они нас не догонят. Вероятность обратного — менее пяти процентов.

Кузьмин энергично закивал, подтверждая слова лётчика.

— Ну что ж. Тогда заканчивайте расчёты, и если всё так и останется, готовьтесь к вылету. Эдуард Германович, — Рязанцев посмотрел на стоящего рядом профессора, — своё согласие дал.

— Есть, — капитан Куницын отдал честь и отошёл обратно к сенсорным экранам на стене, где изображалась карта системы, перечёркнутая разноцветными пунктирными линиями, обозначающими траекторию движения объектов.

— Андрей, постой, — остановил полковник собиравшегося отойти Кузьмина.

— Слушаю.

— Позволь тебе представить, — это Артём Южанини. Он…

— Он программист и увлекается ксенолингвистикой, — вдруг перебил командира капитан. — Вы хотите, чтоб он составил послание для хайнар а мы его отправили?

— Кхм, — многозначительно кашлянул Рязанцев, удивлённый осведомлённостью Кузьмина.

— Прошу простить. Мы с Артёмом хорошо знакомы. В кают-компании во время свободного времени не раз дискутировали как о хайнарах, так и о компьютерной технике, сетях и прочем…

— Ясно. А почему сам не проявил инициативу и не предложил его привлечь?

— Так это… не успел, товарищ полковник.

— Плюс тебе за осведомлённость. Минус — за нерасторопность.

— Так точно!

— Выдели ему рабочее место и кого-нибудь в помощь из своих людей. Профессор, — Рязанцев обернулся к Иванушкину, — Вы уже сформулировали послания?

— Естественно!

— Надеюсь, не будете возражать, если я с ними ознакомлюсь?

— Разумеется. Вы же должны убедиться, не выдаю ли я им военных тайн! — не удержавшись съязвил Иванушкин.

Рассвет стартовал через два часа. На борту находились всего два человека. Пилотировал капитан Иван Куницын. Второй пилот остался на базе, несмотря на все своё негодование. В грузовом отсеке разместилась станция гиперсвязи. За ней следил радист, старший лейтенант Егоров. Капитан Кузьмин хотел лететь сам, но Рязанцев ему запретил.

— Ты мне нужен здесь. На ПМП, — оборвал он пытавшегося возражать капитана. — Так что отставить препирательства.

Корабль поднялся с поверхности и завис на орбите. Согласно плану на первом этапе Рассвет должен был действовать демонстративно и неторопливо. Возможности радаров пришельцев людям были неизвестны. Но при планировании операции за основу взяли, что он будет обнаружен сразу после взлёта.

Корабли Земли, да и вообще любые радары человечества, не могли “прощупать” всю, даже самую маленькую звёздную систему. На помощь приходили маяки и зонды, которыми густо засеивали пространство. Они, в свою очередь, группировались по секторам и передавали информацию на ближайший ПМП: либо напрямую, либо, если он находился слишком далеко, через цепочку ретрансляторов.

Да. Дорого, сложно, неудобно, но проблему решало.

В системе Проксима Центавра пункт мониторинга пространства был один. Сеть зондов и ретрансляторов тоже не могла похвастаться насыщенностью. Но хайнар увидели. А вот видят ли они так далеко, это ещё предстояло выяснить.

Запросы они продолжали упорно игнорировать, не помогло даже красноречие Иванушкина, обличённое Артёмом в общие символы.

— На орбите гиперсвязь тоже не работает, — доложил Куницын по рации. — Начинаю разгон к окраине системы.

— Принял. Удачи, — ответили с базы.

В пункте мониторинга пространства повисла напряжённая тишина. Если хайнары действительно каким-то образом блокировали связь в системе, то на отлёт Рассвета они просто не могли не отреагировать.

Минуты текли одна за другой, но ничего не происходило. Хайнарский корабль оставался на месте. Профессор Иванушкин, самодовольно улыбаясь, прошёлся по помещению и принялся заваривать себе чай.

— Вот видите, доблестные офицеры, — проговорил он, помешивая ложечкой сахар в чашке. — Ваши опасения абсолютно беспочвенны. Если не сказать более грубо… Я бы уже сейчас дал приказ на возвращение нашего корабля. Но господин полковник на это, конечно, не согласится. Так что давайте расходиться.

Рязанцев промолчал.

Корабль капитана Куницына продолжал удаляться от Проксимы-b. До окраины системы лететь ему никак не меньше четырёх суток. Ждать завершения его полёта на ПМП, было нецелесообразно. Но полковник, чётко решил для себя, пробыть здесь как минимум два часа, а прошло всего полтора.

— Хайнары двинулись! — Вдруг вскрикнул один из дежурных офицеров.

По залу прокатился тревожный гул.

— Как? — громче всех удивился профессор.

Ему не ответили. Капитан Кузьмин подскочил к экрану радара.

— Уверен? — впившись глазами в монитор, зачем-то спросил он, хотя движении жёлтой точки было видно даже непосвящённым.

— Да.

— Курс?

— Считаю, — отозвался другой офицер.

— Быстрей.

— Пока не ясно. Но вроде к нам двигаются.

— К нам это куда? И что значит вроде?

— Двигаются в сторону нашей планеты. Рассвет отлетел не сильно далеко, из-за этого не понятно, какова конечная точка? — несколько сумбурно поясни дежурный.

— Динамика разгона?

— На двадцать один процент выше прогнозируемой.

— Не критично, наши успеют, — чуть успокоившись, проговорил Кузьмин.

Следующие сорок восемь часов прошли в тревожном ожидании. Хайнары совершенно точно двигались к планете, проигнорировав, а может не заметив, уходящий Рассвет.

Когда это стало очевидно, капитан Куницын попросил у Рязанцева, разрешение вернуться на базу, мотивируя это тем, что его корабль со своей пушкой, ракетами и мобильностью, будет крайне полезен при возможной атаке.

Но полковник строго настрого запретил это делать.

— Если они атакуют, есть большая вероятность, что мы не сможем отбиться. Даже с вами. Кто тогда сообщит на Землю о случившемся? Ваша новая задача, достигнуть зоны где отсутствуют гравитационные искажения, и откуда вы сможете быстро и безопасно уйти в гипер. Там заглушите двигатели и сохраняйте режим маскировки и радиомолчания.

Мы будем скидывать вам пакеты данных раз в три часа. Капитан Кузьмин уверяет меня, что одностороннюю передачу засечь гораздо трудней чем активный радиообмен. По этому, сами на связь не выходите ни при каких обстоятельствах. Это приказ. Сейчас вам скинем короткие кодовые сигналы. Что-то типа шифра. Ознакомьтесь. Ими будем пользоваться в крайнем случае. Как только получите код о захвате базы, уходите из системы. Если очередной пакет данных не придёт, тоже уходите.

Всё! Теперь капитан, радиомолчания! Удачи вам и отбой!

— Удачи, — эхом откликнулся Куницын.

Сидевший рядом лейтенант Егоров, временно покинувший свой пост у передатчика гиперсвязи в грузовом отсеке, покачал головой.

— Полкан уверен, что будет атака.

— А ты нет? — стуча по сенсорной панели, и отключая все лишние системы, снижающие незаметность Рассвета, удивился пилот.

— Ну… — лейтенант замялся.

— Лёха, не томи. — Перешёл на неформальный тон капитан. Особыми друзьями они с Егоровым никогда не были, но общаться общались. Невеликое население базы Святогор обязывало. Да и по возрасту были почти ровесники. Лейтенанту недавно исполнилось двадцать три, а капитан только-только разменял третий десяток.

— Вань, — принимая предложенную форму общения, заговорил Егоров. — Я думаю профессор прав. Не будут они войну затевать. Зачем им?

— Мало ли зачем?! За ресурсы. За нашу планету. Или может им рабы понадобились.

— Сомневаюсь.

— А на хрена они тогда припёрлись, да ещё и на такой громадине, и теперь прут к Святогору будто им там мёдом намазано?!

— Не знаю. Они ведь появились в этой системе раньше нас. Возможно им что-то нужно на Прокисма-Бета. Может колонизировать её хотят, а может добывать какой-нибудь минерал.

— Угу. И как они отреагируют на нашу базу?! Попросят на выход? А если мы откажемся? И что со связью опять же?!

Егоров ответил не сразу.

— Всё это скверно выглядит, согласен. Но, они же пацифисты и гуманисты. Всякая жизнь священна и важна. В первые контакты они говорили, что у них нет войн, нет насилия…

— Знаешь, не верю я в это. Следовать принципам гуманизма и кричать об этом на каждом углу это не одно и тоже. Вспомни историю. Конец двадцатого и первую половину двадцать первого века. Какой только гнуси не творили прикрываясь высокими словами о правах человека, свободе, демократии, толерантности.

— Так это люди.

— Думаешь у хайнар всё по другому?

— Я хочу в это верить.

Куницын покосился на Алексея, но ничего не сказал. А сам подумал, что и он бы хотел верить. В доброту, в свет, в то что всегда можно договориться не прибегая к насилию. Да вот увы, уже не получается. Возраст видать уже не тот.

Корабль хайнар подошёл к Проксима-Бета через пятьдесят три часа сорок шесть минут после начала движения. И такая его скорость — говорила, о безусловном техническом превосходстве пришельцев. Ни одни Земной корабль не смог бы преодолеть такое расстояние так быстро.

В командном пункте, в который превратился ПМП, царила напряжённая, если не сказать нервозная атмосфера. Все ждали. Каждый своего. Иванушкин пребывал в полной уверенности, что пришельцы вознамерились поделиться с человечеством какими-то сакральными знаниями о Вселенной, фундаментальной физики, высшей математики, химии, биологии, либо, на худой конец, сразу готовыми технологиями, которые несомненно позволят продвинуться человечеству в развитии.

Уверенность профессора была заразительной, и его точку зрения, хоть и с меньшим энтузиазмом, разделяли практически все гражданские специалисты, и изрядная часть военных. Полковник, и ещё некоторые офицеры, от гостей ничего хорошего не ждали. Но свои мрачные мысли держали при себе.

Когда корабль подошёл достаточно близко, спутники на орбите, развернулись в его сторону и начали транслировать телеметрию. На экранах во всей красе предстал могучий хайнарский исполин. Рязанцев смотрел на него со смешанными чувствами. Ни пушек, ни турелей, ни ракет — ничего такого, что хоть отдалённо напоминало бы оружие, у визитёра не наблюдалось. Более того, Полковник привык, что у любой военной техники, вне зависимости от того, кто и в какое время её сделал, есть нечто общее. Нечто, что безошибочно указывает на её боевое предназначение. Этакая исходящая от неё угроза, скрытая мощь, сила.

Именно эта странная аура и заставляет мальчишек, да и взрослых мужчин, зачарованно смотреть на проходящие в парадном строю танки и пушки. На летящие по небу боевые вертолёты и самолёты.

Этот же корабль, несмотря на свои размеры, такой аурой не обладал. Язык не поворачивался назвать его крейсером или линкором. С другой стороны, на транспортное судно или баржу он тоже не походил. Красивый, гармоничный, элегантный и даже утончённый. Вот какие эпитеты приходили в голову, глядя на этот корабль.

Слишком хорош для драки или транспортировки грузов.

— Как игрушечный, — сказал стоявший рядом с Рязанцевым капитан Кузьмин.

— Он прекрасен, — патетически воскликнул Иванушкин.

— На прогулочную яхту похож, — подал голос кто-то из гражданских.

Последнее сравнение показалось полковнику наиболее удачным. И хоть эта “Яхта” в длину была никак не менее полукилометра, а посередине, в самой широкой части, её диаметр составлял метров сто пятьдесят, она действительно напоминала судно, призванное обеспечивать своих пассажиров максимальным комфортом и отдыхом.

— Разве такое чудо может нести угрозу? — не унимался профессор. — Это же сама гармония, воплощённая в железе. Это даже не инженерный объект. Это сродни архитектуре… искусству! Обратите внимание, как совершенны и продуманны линии, как прекрасна эта фиолетовая подсветка, как…

Рязанцев чуть отодвинулся от не на шутку разошедшегося Иванушкина, наклонился к капитану Кузьмину и тихо, так чтоб никто не услышал, спросил:

— ПКО достанет?

— Нет, — не сводя глаз с экрана, одними губами ответил тот.

Хайнары между тем окончательно остановились. Корабль развернулся боком к планете и завис на расстоянии двадцать тысяч километров.

— Внимание, — голос оператора ощутимо дрогнул. — Вызов с корабля хайнар!

На несколько мгновений в зале повисла оглушительная тишина. Шестнадцать лет прошло со времени последнего прямого контакта между представителями двух рас. Всё это время хайнары игнорировали все попытки людей связаться с ними. И вот прибыли сами. Сами вызывают на связь. Что они скажут…

— Включай, — опередив Рязанцева, выкрикнул Иванушкин. Офицер всё же дождался кивка командира, после чего одним нажатием вывел на экран изображение.

Хайнар было двое. Мужчина и женщина. Высокие, как и все представители их расы, и худые. Учёные утверждали, что такое телосложение свидетельствует о низкой силе тяжести их родного мира, а следовательно, о его меньшем в сравнении с Землёй размере.

Фиолетовая кожа отражала падающий откуда-то сверху свет и казалась мягкой и нежной. Большие фиолетовые глаза с тёмными зрачками смотрели спокойно и прямо.

Поперёк тела у обоих были перекинуты тоги. Тёмно-синяя у мужчины и чёрная у женщины. Эти накидки закрывали лишь одну часть груди, вторая же оставалась открытой. Внимание Рязанцева, да, наверное, не только его, сразу привлекла грудь женщины. Небольшая, но чертовски красивая, с призывно торчащим тёмно-фиолетовым, почти чёрным соском. Усилием воли, полковник оторвался от её созерцания и вновь сфокусировался на лицах пришельцев.

Хайнары продолжали молчать, тоже вовсю разглядывая людей. Когда пауза стала невыносимой, профессор решил начать.

— Гхм… — кашлянул он, делая шаг вперёд. Инопланетяне одновременно перевели на него взгляд, отчего тот тут же стушевался и забыл всё, что хотел сказать.

В глазах хайнарки промелькнуло нечто вроде понимания и снисхождения.

— Приветствуем вас, существа, называющие себя людьми! — звучным и в тоже время грудным голосом произнесла она.

Солнечная система. ПМП Титан

Лейтенант Виктор Зиновьев скучал на посту мониторинга пространства.

Электронная книга, которую он силился прочесть, совсем не радовала. Скучна, затянута и высосана из пальца. Но он, превозмогая себя, продолжал чтение. Произведение считалось классикой, а автор — прямо новым Достоевским, ну или Толстым. И если хочешь быть в теме, а не прослыть тупым солдафоном, будь любезен — ознакомься. Тогда в тусовках можно поддержать беседу, высказаться или вскользь упомянув о прочитанном, показать свою образованность и разносторонность. Мол, не уставом единым…

Но вот не шла она зараза. Ни в какую. Виктор с трудом дочитал главу и с облегчением выключил “читалку”. “Хватит на сегодня”, — сказал он себе.

Смена как обычно тянулась бесконечно, а причиной тому служило полное отсутствие событий. Пост мониторинга пространства (сокращённо ПМП) — Солнечной Системы — это только звучит круто. На самом деле — скука смертная. Особенно, если этот самый ПМП находится на окраине освоенного людьми пространства.

Виктору фатально не повезло. Сразу после окончания первого военно-космического училища имени Юрия Гагарина, он по распределению попал на Титан. Сперва новоиспечённый офицер этому даже порадовался. В графе его основной военной специальности значилось: “Оператор станций (комплексов) обнаружения, наведения и целеуказания ВКС”, а с этим не так часто посылают в космос. Во всяком случае, четыре пятых его товарищей по обучению отправились нести службу в части на Земле. Но радость, граничащая с эйфорией от перспективы покинуть родную планету, быстро улетучилась, когда он побольше узнал о месте будущей службы и её специфики.

Титан — крупнейший спутник солнечной системы являлся самым удалённым от Земли космическим телом, на котором размещалась обитаемая научно-исследовательская база.

Дальше человеческих поселений не было. Лишь маяки, зонды и прочие бездушные железки.

“Форпост Человечества” — так пафосно называли базу журналисты. “Жопа Солнечной системы” — так в шутку именовали её те, кто волею судеб и по велению начальства оказывался на ней в составе очередной экспедиции.

Ну а в международном реестре космических объектов она значилась как “Научно-исследовательская база Российской Федерации на Титане — “Титан-1”. Что называется — просто, без затей.

Виктор с тоской обвёл взглядом помещение ПМП. Серые стены, низкий потолок. Царство металла и пластика. Всё это угнетало. Давило. Иногда становилось совсем невыносимо. Не помогали даже специально разработанные для таких случаев витаминные комплексы и подобранные рационы питания. Оставалось только валяться в постели да задаваться вопросом: “на какой чёрт нужно было строить здесь базу?”. И самому же на него отвечать.

Во-первых, Титан большой! Если быть точным, он второй по величине после Ганимеда спутник в Солнечной системе. Он чуть меньше Марса и в полтора раза больше Луны. Во-вторых, у него в отличие от других объектов солнечной системы (не считая Земли) есть атмосфера. И пусть она отличается от земной, но всё же.² Ну и в третьих, у Титана, опять же у одного единственного кроме Земли, на поверхности имеется жидкость — метановые моря. Всё это делает его самым лучшим кандидатом на терраформирование. А учитывая амбиции России, пройти мимо такого лакомого куска она и не могла, и не имела права. И пусть ни технологий, ни ресурсов у неё для реализации столь амбициозного проекта пока не имелось (впрочем, как и у других стран), хоть как-то обозначить свой стратегический интерес к этому спутнику следовало.

Вот так и появилась база Титан-1. Поначалу планы развития были грандиозные, но уже на второй год после высадки и возведения первых модулей все строительные работы свернули. Причиной тому послужил новый грандиозный проект Росскосмоса, получивший название “Межзвёздная Экспансия”. Все силы и ресурсы бросили на него, а расширение присутствия на Титане отложили до лучших времён. И эти лучшие времена всё никак не наступали вот уже почти двадцать лет.

Виктор потянулся, разминая мышцы, хрустнул суставами. Встал, прошёлся по комнате, налил себе большую кружку кофе из кофемашины, притулившейся в углу, и вернулся за пульт.

Мысли текли вяло, лениво. До конца дежурства оставалось ещё без малого шесть часов. Эх, был бы напарник, было бы повеселее, а так…

Вообще по всем нормативам и штатным расписаниям МО РФ дежурить на ПМП должны минимум двое.

Но не на Титане. После снижения приоритета база финансировалась по остаточному принципу. Штат не превышал тридцать человек, из которых только пятеро носили погоны. Двое пилотов маленького исследовательско-разведывательного внутрисистемного корабля типа “Проныра” и трое операторов ПМП, дежуривших по очереди по двенадцать часов. Ни о каких нормативах в такой ситуации не шло и речи. Да и по правде сказать, в их соблюдении смысла особого не было. На пост стекалась информация с двух сотен маяков и разведзондов, разбросанных на окраине Солнечной системы, а если быть точным, за орбитой Сатурна. За него — за шестую планету, человечество до сих пор особо не совалось. Слишком далеко, слишком дорого, слишком сложно. Да и в пределах шести планет дел и интересных объектов хватало. Тут тебе и Луна, и Марс, и пояс астероидов, и карликовая планета Церера, и Юпитер с его спутниками: Ио, Европа, Ганимед, Каллисто³, ну и вишенкой на торте — сам Сатурн с его спутниками во главе с Титаном.

Так что в зоне ответственности поста, на котором дежурил лейтенант Зиновьев, практически ничего не происходило. Хорошо, если раз в месяц один из зондов сообщит о пролёте очередного метеорита — и то разнообразие. А самым большим событием на памяти Виктора стал проход мимо Титана Фёдора Конюхова — огромного научно-исследовательского корабля, шедшего к звезде Проксима Центавра и вёзшего туда оборудование, строительные материалы и персонал для новой научной базы.

Вот тогда было чем заняться и на что посмотреть. Но с тех пор прошло уже очень много времени, и после этого ничего не происходило. От слова совсем. Пустота космоса, ровные и всегда одинаковые цифры на экране, скука.

Для молодого офицера только что закончившего училище, то есть находящегося в самом романтическом возрасте, жаждущего странствий, приключений и, чего уж там, в тайне мечтающего о подвиге, такая служба оказалась сродни пытке.

Отхлебнув кофе, Виктор поставил кружку на пульт, что, в общем-то, не разрешалось инструкцией, и вновь открыл книгу на планшете.

Но, похоже, дочитать сие произведение ему всё-таки было не суждено. Резкий неприятный писк разнёсся по пункту управления, извещая об изменении космической обстановки во вверенной зоне наблюдения.

Зиновьев дёрнулся, локтем сбил кружку с кофе на пол. Планшет полетел в другую сторону. Лейтенант чертыхнулся, но через мгновенье и думать забыл об этих бытовых катаклизмах. Его взгляд приковал центральный экран, на который один за другим выводились сообщения о выходе из гиперпространства космических кораблей.

После пятого извещения оцепенение с лейтенанта спало, и он начал действовать.

Капитан Алексей Комаров закончил силовую тренировку. Удовлетворённо оглядел своё отражение в зеркале, и двинулся в душевую. Титан был меньше Земли, соответственно, и сила тяжести на нём тоже. И для сохранения формы приходилось усиленно тренироваться. Не хотелось по возвращении домой превратиться в немощного задохлика.

Вызов на личный наручный коммуникатор настиг его на второй из трёх регламентированных минут принятия горячего душа. Пришлось прервать процесс омовения и ответить.

— Да, — несколько резко бросил он, раздосадованный тем, что кому-то понадобился именно в это время. Всё-таки база на Титане — это вам не Земля, и даже не Луна с Марсом. Тут с водой трудности, как, впрочем, и много ещё с чем. Урезанное финансирование, снабжение по остаточному принципу — все дела. Установка рециркуляции воды устарела и морально, и физически уже лет пять как. И три минуты душа в сутки — это максимум что можно из неё выжать. Стало быть, теперь расслабиться и покайфовать, стоя под горячими струями, можно будет только завтра.

— Товарищ капитан! Это лейтенант Зиновьев, — раздалось из динамика.

— Зиновьев, — слегка удивился Комаров. С лейтенантом в последнее время они не ладили. Тот, похоже, начал тяготиться службой на Титане, в результате чего стал пренебрегать должностными обязанностями, не следить за собой и, по мнению капитана, ко всему относиться наплевательски. Он уже несколько раз делал ему замечания, но никакого эффекта это не возымело. Так что по всему выходило, у них намечался серьёзный разговор. Лейтенант это прекрасно понимал, но вместо того, чтоб исправиться, начал просто всеми силами избегать своего начальника.

Потому, его прямой вызов свидетельствовал о том, что что-то случилось. Что-то серьёзное.

— Докладывай, что у тебя?

— От зонда 3-11 поступают сообщения о массовом выходе космических кораблей из гиперпространства, — протараторил Зиновьев.

— Каких нах кораблей. Ты что пьяный?

— Никак нет, наша система мониторинга классифицирует их как корабли Хайнар. Однако, во всей базе данных совпадений не найдено. Мы с такими типами никогда не встречались. Они… — он вдруг запнулся, видимо подбирая подходящие слова, но совладав с собой, продолжил. — Каждый из них больше Конюхова в несколько раз.

— Чушь какая-то, — возмутился Комаров.

— Товарищ капитан, на данный момент из гипера вышло уже двенадцать кораблей. И они продолжают прибывать. Думаю, вам необходимо лично явиться сюда, в зал управления.

— Сейчас буду, — Комаров отключился. Его раздражение достигла пика. Лейтенант либо конкретно чем-то обдолбался, либо решил таким образом пошутить. В любом случае — это залёт! Спускать подобное капитан не имел ни желания, ни права, а стало быть придётся подать рапорт командованию. Это с большой долей вероятности поставит крест на карьере Зиновьева, но он сам нарвался.

Подумать только, двенадцать кораблей Хайнар неизвестного класса. Да за всё время, прошедшее с момента первого контакта с этой расой, человечество фиксировало появление их кораблей всего пару десятков раз. И это всегда были одиночные суда, по своим размерам вполне сопоставимые с людскими средними грузовиками. А тут такая нелепица…

Пока капитан вытирался, натягивал форму и шёл по коридорам базы к залу управления ПМП, он то думал, какие кары обрушит на зарвавшегося лейтенанта, то начинал мысленно сочинять рапорт на него же, то просто поносил Зиновьева на чём свет стоит. Потому к конечной точке своего путешествия он добрался уже накрученный до предела!

— Лейтенант Зиновьев! — рявкнул он с порога, как только дверь, повинуясь его пропуску, с лёгким щелчком отъехала в сторону. — Доложите по форме!

Виктор вскочил из кресла оператора, вытянулся по стойке смирно и бодро начал докладывать.

— Товарищ капитан, за время моего дежурства за орбитой Плутона, в зоне ответственности нашего ПМП, зондом 3-11 были зафиксированы множественные выходы неопознанных кораблей из гиперпространства. На данный момент получены сообщения о четырнадцати кораблях. Классификации не поддаются, но система определила их принадлежность как — Хайнарские.

— Стоп! — прервал разошедшегося подчинённого капитан. — Показывай!

Виктор кивнул, развернулся к пульту управления и несколькими быстрыми движениями вывел на главный экран карту того участка Солнечной системы, за которую отвечал их пост.

К немалому удивлению Комарова, упомянутые отметки кораблей присутствовали в полном объёме. И даже больше. Пока он таращился на экран, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся мысли, тревожно пискнул динамик, и прямо на глазах капитана рядом с уже имеющимися точками появились ещё четыре.

Как и их предшественников, система окрасила их в жёлтые цвета — “не идентифицированы”.

Цветовая дифференциация — куда ж без неё! Все корабли Российской Федерации подсвечивались на радарах зелёным, других государств Земли — синим, неопознанные объекты с невыясненными намерениями, как в данном случае — жёлтым, ну а враги и потенциально опасные объекты — красным.

Врагов у землян в космосе до сих пор не было, и красным обычно подсвечивались метеориты и кометы, двигающиеся по опасным для людей траекториям.

На памяти капитана, за всю его не такую уж и короткую службу он лично сталкивался с красной меткой всего однажды.

Тогда он ещё служил на Луне. Небольшой астероид, не пойми с чего, решил вдруг полетать рядом с Землёй. Ну как рядом — без малого два миллиона километров⁴. Но всё равно переполох поднялся знатный. В уничтожении нарушителя, а потом его обломков, приняли участие, наверное, все боевые корабли Земли. Оторвались по полной. Постреляли ракетами, поманеврировали, поотрабатывали взаимодействие между кораблями разных стран, наземных служб, лунных баз и орбитальных станций.

Было круто, интересно и, главное, всё ясно и понятно. Не то, что сейчас.

— Зонд проверял? — возвращаясь к реальности, задал вопрос капитан.

— Так точно, — с готовностью ответил лейтенант. — Я переориентировал два ближайших зонда 3-12 и 3-8 на тот же сектор. Они хоть и находятся значительно дальше 11-го, но и им кое-что “видно”.

— И?

— Подтверждают. Фиксируют меньшее количество целей на четыре и пять соответственно, но я считаю, это из-за удалённости. Просто не видят.

— Систему пробовал перезапустить?

— Так точно, товарищ капитан. Первым делом. Не помогло.

— Ладно, — Комаров одобрительно кивнул. — Молодец!

Он старался всегда быть объективным к подчинённым. Сегодня Лейтенант отработал как надо. Чётко, всё по инструкции. А учитывая неординарность ситуации, капитан решил сделать вид, что не заметил наспех затёртой кофейной лужи на полу и нескольких забытых осколков кружки у стены.

— Не тянись, не на плацу.

— Так точно, товари…

— Давай без званий, — перебил Виктора Комаров.

— Эхмм… да. Хорошо. Алексей Михайлович, что это… то есть….

Тревожное пищание в очередной раз огласило пункт управления, а зонд 3-11 бесстрастно передал информацию о появлении ещё четырёх кораблей.

Лейтенант глянул на экран, запнулся и потерянно замолчал. Судя по полученным данным, вновь прибывшие отличались уж совсем запредельными размерами. Если предыдущие корабли превосходили Фёдора Конюхова — самый большой транспортный корабль Земли в несколько раз, то новая четвёрка была больше его уже на порядок.

— Неужели это… то самое? — на другие слова у Виктора не хватило сил. Он и это произнёс дрожащим голосом.

— Мы этого не знаем! — как можно более спокойно проговорил Комаров. — Вызови Луну. Дежурного по Солнечной системе. Код вызова красный, приоритет воздух! Максимальное шифрование.

Солнечная система. Земля. Московский Кремль

Адмирал космического флота Игорь Михайлович Кравцов торопливо шёл по коридору кремля. Два адъютанта едва поспевали за ним.

— Новости? — коротко спросил он.

— За последние полчаса — никаких, — тут же ответил один из сопровождающих.

Адмирал кивнул и ещё прибавил шагу. Совещание у президента — это не то мероприятие, на которое стоило опаздывать. И пусть для участия в нём ему пришлось прилететь с Луны из штаба Космофлота, дело это не меняло.

Впереди показались большие двустворчатые двери. Сбоку за небольшой кафедрой стоял один из секретарей президента. Заметив мчавшегося адмирала, он доброжелательно улыбнулся и быстро проговорил:

— Ещё не подошёл.

Кравцов облегчённо выдохнул, притормозил. Обменялся несколькими словами с адъютантами, дал им последние указания. Забрал папку-планшет с подготовленным отчётом и различными сводками. Адъютанты тихо пожелали удачи и направились в соседний зал к другим помощникам и младшим специалистам. Секретарь положил руку на ручку двери и вопросительно посмотрел на Кравцова. Адмирал одёрнул мундир, снял фуражку, поправил прическу. Кивнул.

За длинным столом для совещаний сидело восемь человек. Когда дверь открылась, все повернулись и посмотрели на вновь прибывшего. Адмирал в свою очередь обвёл присутствующих взглядом и мысленно присвистнул. Министр Обороны, Начальник Генерального Штаба, Директор ФСБ, Директор СВР, Министр МЧС, Директор Роскосмоса, Министр Иностранных Дел и Премьер-министр.

Похоже, к сообщению его ведомства отнеслись со всей серьёзностью.

— Игорь Михайлович, — приветливо кивнул ему министр обороны, — здравствуйте, проходите. Как долетели?

— Добрый день! Долетел как обычно.

Кравцов обошёл стол по кругу, каждому пожав руку. Уселся на оставленное специально для него место между главой Генерального штаба и министром МЧС.

— Что ж, все ястребы в сборе, — иронично протянул премьер, разглядывая безупречно наглаженные кители военных и сверкающие звёзды на погонах.

— Я не с ними, — пошутил Директор ФСБ, — я, знаете ли, либерал и пацифист.

Глава Роскосмоса при этих его словах громко хмыкнул.

— Николай Васильевич, — пряча улыбку, проговорил премьер, обращаясь к главному безопаснику страны, — ваш гражданский костюм никого не обманет.

— Всем известно, что ты сатрап, душегуб, палач и цепной пёс режима, — добавил директор СВР, по-дружески ткнув ФСБшника в бок. Они с ним были давние приятели.

— Да с чего вы взяли?! — возмутился тот.

— В либеральной прессе пишут!

— Ах это… до сих пор смеют писать?! Моя недоработка, — он сокрушённо покачал головой. — Но, знаете ли, на всех застенков не напасёшься.

За столом раздались смешки. Даже Кравцов позволил себе улыбнуться. Собравшиеся здесь люди отчётливо понимали всю серьёзность ситуации. Каждый ознакомился с докладом адмирала и представлял, о чём пойдёт речь на совещании. Но немного расслабиться перед его началом за пустой болтовнёй и такими вот простыми и незамысловатыми шутками можно было себе позволить. Во всяком случае, в отсутствии Президента.

Впрочем, веселье длилось недолго. Спустя пару минут двери распахнулись, и в зал своей обычной быстрой, уверенной походкой вошёл президент Трубицын. Министры и главы ведомств поспешно поднялись.

Глава государства был высок и поджар. Дорогой элегантный костюм идеально сидел на его стройной фигуре. Все знали, что он регулярно занимается в зале и следит за питанием. И вообще является настоящим адептом ЗОЖа. В начале его правления это вызывало усмешки и шутки разной степени остроумности, естественно звучавшие в отсутствии первого лица. Но все они сошли на нет, когда выяснилась просто фантастическая работоспособность президента. Ну а дальше, многие стали пытаться соответствовать. Начиная от ближайшего круга и заканчивая простыми обывателями.

Трубицын прошёл к своему месту во главе стола, кивнул каждому и сразу всем. Сел, за ним опустились в кресла и все остальные.

— Господа, времени мало. Потому без раскачек, — напористо заговорил глава государства, одновременно открывая папку-планшет. — Все вы ознакомились с докладом Адмирала космофлота Игоря Михайловича Кравцова. Теперь давайте обсудим, что со всем этим делать! Через четыре часа сорок минут у меня видеоконференция с главами стран Космического Клуба. К этому времени мы с вами должны выработать стратегию наших действий. Чтоб я мог чётко обозначить её перед партнёрами. Итак, для начала, есть ли изменения?

Президент вперил взгляд в Кравцова.

— Со времени подготовки доклада, — заговорил тот, — минуло пять часов. За это время в Солнечную систему прибыло ещё шестнадцать кораблей Хайнар. Итого, их теперь пятьдесят четыре. Каждый из которых по своим размерам превышает Фёдора Конюхова.

Повисла гнетущая тишина. Большинство из присутствующих вживую видели Конюхова, а некоторые даже поднимались на борт. Потому размеры пришельцев представить себе могли. И это ошеломляло.

Первым, как и полагается лидеру, шевельнулся президент.

— Вы пробовали с ними связаться?

— Никак нет!

— Что? Почему?

На Кравцове скрестились изумлённые взгляды всех сидящих за столом.

— Объясните, адмирал! — потребовал президент.

— Первая группа Хайнар оказалась многочисленной. Сами корабли огромные. Дежурным ПМП на Титане сразу стало ясно, что это нештатная ситуация. Командир передал данные в штаб Космофлота и запросил указания. Дальше по цепочке доложили мне, параллельно отправив все данные в аналитическую службу.

— Так-так. Надо полагать, Ваши аналитики не рекомендовали выходить с ними на связь?

— Так точно. По их мнению, есть вероятность, что Хайнары не знают, что мы знаем о их прибытии.

— Откуда такие мысли?

— Последние визиты хайнарских кораблей в Солнечную систему были до того, как мы развернули в этом районе сеть зондов, с помощью которых нам и удалось их теперь обнаружить. Кроме того, из пяти зафиксированных посещений нашей системы маршруты двух последних так или иначе проходили по этому сектору.

— Разведка?! — слегка приподнял бровь начальник генштаба.

— Нельзя исключать такую возможность.

За столом снова воцарилась тишина. Все собравшиеся обдумывали сказанное. Силовики, да и гражданские министры, с каждым мгновением становились всё озабоченней. Лица их темнели, брови хмурились. И лишь глава Роскосмоса, Валентин Алексеевич Серебровский, с удивлением и непониманием переводил взгляд с одного собеседника на другого.

— Что-то ещё? — наконец прервал молчание президент.

— Да, — кивнул адмирал Кравцов. — Аналитическая служба, считает, что для прибывших кораблей Хайнар, Солнечная система, — является не транзитной, а конечной точкой маршрута.

— То есть вы хотите сказать, что они летели именно сюда?

— Да.

— На основании чего сделали такой вывод?

— С момента появления первых кораблей в системе к ним постоянно подходят всё новые и новые вымпелы. Их количество растёт. Если бы они следовали куда-то ещё, первые корабли уже бы ушли в гиперпрыжок, но они на месте.

— Натянуто, — вклинился глава Роскосмоса, забыв о субординации, — мы не знаем их технологий, возможно им нужно время для нового прыжка.

— Мы исходим из того, что их технологии в области гипера и вообще космического кораблестроения превосходят наши. Об этом свидетельствуют прошлые наблюдения, — спокойно возразил адмирал. — А нашим кораблям не требуется столько времени для ухода в гиперпространство.

— Эти корабли большие. Физика их гиперустановок может существенно отличаться от…

— Довольно, — президент вскинул руку, и глава Росскосмоса, а по совместительству — доктор наук, обиженно умолк. — Валентин Алексеевич, у нас здесь не научный диспут. Будем исходить из того, что аналитики космофлота правы. Они летели именно в солнечную систему. Дальше.

Он кивнул адмиралу, чтоб тот продолжал.

— Дальше есть два варианта. Первый — они выбрали нашу звёздную систему, как точку сбора на пути куда-то. Это, как вы понимаете, самое безобидное объяснение. — Кравцов сделал паузу, обвёл всех собравшихся взглядом, остановился на президенте и тяжело, но твёрдо продолжил, — Второй вариант — скрытое сосредоточение на окраине системы с дальнейшими неясными целями. Возможно, для нападения на человечество.

На мгновенье повисла тишина, но её тут же нарушил глава Роскосмоса.

— Не может быть, — явно сдерживая себя, проговорил он.

Взгляды всех присутствующих скрестились на нём. Он на секунду смутился, но тут же взяв себя в руки, уверенно, даже безапелляционно повторил:

— ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

— Валентин Алексеевич, — президент слегка прищурился, — почему вы так уверены в том, что хайнары не готовятся к атаке? У вас есть какая-то информация? Может быть, они связывались с какой-либо службой Роскосмоса, предупреждали о своём визите, а Вы просто забыли нам сказать?

— Нет, — слегка смутился Серебровский. Но быстро овладел собой и продолжил прежним, уверенным тоном. — Никакой новой информации у меня нет. Но я лично изучал и изучаю хайнар, их цивилизацию, менталитет, ценности и принципы. Я принимал участие в первой и единственной на сегодняшний момент официальной встрече с их представителями. В моём подчинении есть несколько отделов, где изучают этих гуманоидов со времён первого контакта. На основании всего этого я могу сделать некоторые выводы о том, чего можно от них ожидать, а чего нет.

Президент улыбнулся уголком рта, согласно кивнул.

— Мы собрались здесь как раз для обсуждения ситуации и обмена мнениями. Так что мы Вас внимательно слушаем, Валентин Алексеевич. Поделитесь с нами Вашими соображениями. Только прошу вас по возможности кратко. Время.

Глава Роскосмоса важно кивнул, откашлялся и заговорил хорошо поставленным тенором:

— Хайнары, как вам всем известно — раса гуманоидов. Их сознательная история значительно длиннее нашей. При этом начинали они в точности, как и мы: с воин, насилия, хищничества. Но уже очень давно, по нашим прикидкам — около десяти тысяч лет назад, они в своём развитии: моральном, интеллектуальном, нравственном переступили некий порог. Назовём его порогом Высший Цивилизованности.

— Хм, насколько я помню, — наморщив лоб, проговорил Директор ФСБ. — В среде нашей интеллигенции бытует такое мнение-высказывание: “уровень цивилизованности общества определяется отношением этого общества к детям, старикам и животным”. Вы, Валентин Алексеевич, очевидно, клоните к тому, что за этим пресловутым порогом Высшей цивилизованности хайнар стоит абсолютный гуманизм и невозможность сознательно причинять вред любым живым существам? Я прав?

— Браво, Николай Васильевич! — воскликнул Серебровский. — Совершенно верно! Я поражён вашей образованностью и проницательностью.

— Работа обязывает, — ухмыльнулся безопасник, и восторженная улыбка тут же сползла с лица главы Роскосмоса. Президент потёр щёку, рукой прикрывая расползающуюся улыбку. Министр обороны закашлялся, премьер-министр склонился над планшетом, что-то увлечённо в нём разглядывая.

— Эм… ну да, — Серебровский сбился, неловким движением поправил галстук. — Так на чём я остановился…

— На гуманизме, — подсказал директор СВР.

— Ну да, — он кивнул, потом неожиданно выпрямился, глянул прямо в глаза директору ФСБ и заговорил спокойным, холодным тоном. — Я понимаю, что когда многие из присутствующих слышат слова “гуманизм”, “пацифизм”, “миролюбие” и т.д., это вызывает у них неприкрытый скепсис, а у некоторых и более резкую реакцию.

Тем не менее, хочу обратить внимание всех присутствующих и, в первую очередь, Ваше, господин Президент, что хайнары не ведут войн уже несколько тысяч лет. Знакомство с нами, с нашим образом мышления, нашими повадками их просто на просто шокировало. Напомнило им о том, какими они были ранее. И это их оттолкнуло. Именно поэтому у нас и не получилось с ними конструктивного диалога. И уж тем более — сотрудничества. Они просто не считают нас достойными для общения. И, возможно, боятся, что мы своим примером поколеблем гармонию их общества.

— Так чего же они припёрлись, да ещё такими силами? — не сдержался начальник Генштаба.

— Этого я не знаю. Возможно у них какие-то дела в Солнечной системе. Возможно…

— В нашей системе? — перебил его премьер-министр.

— Это люди считают Солнечную систему своей, — не смутился Серебровский. — И, замечу, на том лишь основании, что вокруг Солнца вращается планета на которой мы родились и живём.

— Этого мало?

— Хайнары могут иметь свой взгляд на права собственности. Быть может, они не признают никаких границ. А возможно, вообще считают, что мы находимся на их территории…

— То есть? — удивился до этого молчавший министр иностранных дел. — Человечество существует на Земле с незапамятных времён… Как же они могут считать Землю своей территорией?

— Представьте, у вас есть дача. Вы там отдыхаете летом. А в дальнем конце участка у вас поселилось семейство ежей. Безобидные существа. Вы их не трогаете, они вам не мешают, иногда даже интересно за ними понаблюдать. Приходит осень, вы уезжаете в город. Возвращаетесь весной и видите, что ежи вдруг поумнели, выросли, понастроили кругом своих нор, или что там у них ещё, и утверждают, что весь участок принадлежит им, потому как они тут с незапамятных пор.

— Гхм. Это что же, мы для них поумневшие ежи? — удивлённо протянул министр МЧС. — Неужто они настолько нас превосходят?

— Я немного утрирую, — признался глава Роскосмоса. — Но мы не можем отбрасывать и такую возможность. В конце концов, повторюсь, их сознательная история многократно больше нашей.

— Оставим теории и догадки на потом, — проговорил президент, возвращая диалог в конструктивное русло. — Нужно решить, что делать здесь и сейчас. Я услышал мнение Валентина Алексеевича. Резюмирую — он говорит нам, что волноваться не о чем. И с какой бы целью на нашем пороге не появился хайнарский флот, опасаться нам совершенно нечего. Я прав?

— Да, господин президент, — подтвердил Серебровский.

— Хорошо, — кивнул Трубицын. — Мы услышали вашу позицию. Теперь прошу высказаться Адмирала Космофлота. Как вы, Игорь Михайлович, оцениваете ситуацию?

Кравцов слегка повёл плечами.

— Я бы рад был разделить убеждённость главы Росскосмоса, но должность и обязанности не позволяют. — Сидевшие за столом военные согласно покивали. — Ситуация выглядит скверно. Поскольку намерения пришельцев нам до конца не ясны, предлагаю исходить из худшего варианта.

— Война? — коротко обронил президент.

— Да.

Президент с минуту молчал, нервно барабаня пальцами по столу и невидящим взглядом смотря куда-то в даль. Затем слегка мотнул головой, словно отгоняя наваждение, и вновь сфокусировав взгляд на адмирале, спросил:

— Что вы предлагаете? Какие действия необходимо предпринять, чтобы в случае конфликта повысить наши шансы и минимизировать потери?

— Товарищ главнокомандующий, я могу что-то предлагать только в рамках космофлота. Всё остальное не в моей компетенции…

— Ну-ну. Это хорошо, что Вы помните о субординации. Но в данном случае, я хотел бы чтоб вы высказались полностью.

Кравцов кивнул. Бежать впереди паровоза он не хотел, но президент не оставил ему выбора. Инициативы, которые он собирался озвучить, по всем правилам должны были исходить от министра обороны или, как минимум, начальника Генштаба, а никак не от него — адмирала космофлота. Но что поделать. Назвался груздём — полезай в кузов.

— Силы нашего флота не сопоставимы с флотом Хайнар. В открытом бою у нас скорей всего не будет никаких шансов, — начал он.

— Как это? — тут же перебил его премьер. — У нас бюджет космофлота уже практически сравнялся с бюджетом всей армии. А вы нам такое заявляете.

— Большая часть финансирования идёт на поддержание космических объектов и инфраструктуры, а также развёртывания новых маяков, зондов, пунктов мониторинга пространства. Немало денег уходит и на различные испытания и исследования. Кроме того, наши военные корабли, они… — адмирал на мгновенье замялся, подбирая нужные слова, — они очень условно военные. От гражданских моделей их отличает только наличие ракет. Брони нет. Двигатели стандартные, радары тоже. Есть правда комплексы РЭБ, но их эффективность против хайнарских технологий неизвестна. Я уж не говорю про то, что их мало и они маленькие.

Ответ премьер-министра явно не удовлетворил, но он промолчал, ограничившись недовольно поджатыми губами.

— Ясно, — президент дал понять, что обсуждение бюджетов закончено. — Напомните, какими силами мы располагаем.

— На сегодняшней день флот насчитывает четырнадцать малых кораблей проекта Снегирь. И два средних корабля проекта Сова. Ещё один корабль данного класса проходит заводские ходовые испытания. Его боеспособность оценивается в 70%.

— Другие страны?

— Если объединить все флоты Земли, начиная с китайского, заканчивая Американскими, наберётся чуть больше сотни кораблей. Это уже кое-что, но повторюсь, их эффективность в бою с хайнарами — неизвестна.

— Хорошо. Вернёмся к моему вопросу. Что вы, адмирал, предлагаете?

Кравцов понял — пора. Тот самый момент, которого он хотел избежать, настал. Деваться некуда, на прямой вопрос Главнокомандующего следовало ответить чётко и ясно. Он поднялся. Одёрнул мундир. Повернулся к президенту, твёрдо проговорил:

— Военное положение, полная мобилизация, эвакуация людей со всех космических объектов за исключением баз и колоний на Марсе и Луне. Вскрытие ядерных погребов и размещение ядерных ракет в космосе, а также комплектация ими наших космических кораблей.

В кабинете повисла оглушительная тишина. Какое-то время все поражённо молчали, переваривая сказанное адмиралом.

— Вы в своём уме? — наконец выдавил премьер. — Вы рехнулись!

— Чёрт-те что! — поддержал его глава Роскосмоса.

— Наши партнёры нас не поймут, — присоединился к ним министр иностранных дел. — Я уж не говорю про англосаксов. Размещение ядерного оружия в космосе — это нарушение Договора о Космосе от 1967 г. и его дополнения от 2057 г. Я даже не берусь спрогнозировать, чем это для нас обернётся.

— А внутренняя реакция, — не унимался премьер. — Критика, да что критика — возможны открытые бунты. Погромы. Ведь очень многие не поверят в серьёзность угрозы. Или вообще в её реальное существование. А экономика, рейтинги… да вы…

— Хватит! — Президент поднял руку, призывая всех к тишине. — Я просил высказаться Игоря Михайловича, и он это сделал. Прошу Вас, Дмитрий Станиславович, — обратился он к премьеру, — более не переходить на личности.

— Гхм… — министр нервным движением поправил очки в дорогой оправе, потом галстук, — прошу меня извинить. Погорячился, — как можно более спокойно проговорил он. — Но поймите меня правильно, то что предлагает Игорь Михайлович — недопустимо! Он, будучи адмиралом, просто не понимает, какие будут последствия для всех нас.

— Господин премьер министр, — голос Кравцова звучал глухо. Сидевший рядом с ним министр МЧС заметил, что адмирал сжал кулак, — Если глава Роскосмоса прав, и хайнары не будут на нас нападать, мы все окажемся в неловком и даже глупом положении. Экономике России, как и её репутации, будет нанесён серьёзный урон, а карьеры многих из нас, в том числе и моя, будут окончены. Это всё плохо, неприятно и болезненно, но не фатально.

Но что, если прав я?! Что, если пришельцы прилетели к нам не чай пить?! Что, если флот их огромных кораблей выйдет на низкую орбиту Земли и начнёт садить по нашим городам ядерными ракетами. А потом сбросит многомиллионный десант. Что тогда?

Я готов принять и позорную отставку, и даже трибунал, но не готов смотреть, как гибнут люди, понимая, что мог это предотвратить.

В который уже раз за это совещание в зале повисла тишина.

— Сильно сказано, Игорь Михайлович, — после паузы проговорил президент. — Кто ещё разделяет точку зрения адмирала?

Кравцова поддержал министр обороны, начальник Генерального Штаба, директор Службы Внешней Разведки и директор ФСБ. Категорически против высказались Премьер и глава Роскоссмоса. Министр МЧС и неожиданно министр Иностранных Дел заняли промежуточную позицию, предложив нечто среднее между ничего неделаньем и планом, озвученным адмиралом.

— Ну, в вашей позиции, Николай Васильевич, — с улыбкой обратился к директору ФСБ президент, — я ни на секунду не сомневался. Это же всё в рамках Вашей любимой цитаты? Как там?

— Она слишком длинная. Если вкратце, то как-то так:

“И если в нашем доме вдруг завоняло серой, мы обязаны предположить, что где-то рядом объявился чёрт с рогами, и принять соответствующие меры, вплоть до организации производства святой воды в промышленных масштабах.”⁵

— Хорошо бы вы ещё помнили, чем закончил персонаж романа, сказавший это, — тихо, себе под нос, так чтоб его не услышали, пробормотал Серебровский.

Никто не обратил на него внимания, лишь Директор СВР, сидевший рядом, усмехнулся уголком рта.

Президент же этого не услышал.

— Вот-вот, — кивнул он, поднимаясь из-за стола, и знаком показывая, чтоб все остальные оставались на местах. Заложив руки за спину, он по своему обычаю неторопливо пошёл по залу. У главы государства была такая привычка — особо важные и сложные вопросы обдумывать на ногах.

Собравшиеся терпеливо ждали, понимая всю важность момента. Ведь от решения, которое сейчас примет президент, будет зависеть очень многое.

Прогулявшись до боковой стены и вернувшись к своему креслу, Трубицын обвёл всех присутствующих строгим, внимательным взглядом и заговорил:

— Значит так, поступим следующим образом…

Солнечная система. Земля. Москва. Псковская область.

Адмирал Космофлота сел в новенький вертолёт VRT-900, который должен был доставить его из кремля на малый космодром “Кубинка”. Один из адъютантов захлопнул люк, уселся напротив. Второй незамедлительно протянул планшет с новой сводкой.

— Как всё прошло, Игорь Михайлович? — задал он мучавший его вопрос. Шумоизоляция этой модели вертолёта позволяла разговаривать в салоне нормальным голосом, не напрягая ни слух, ни голосовые связки.

— Ох и любопытный ты, Василий, — вздохнул Кравцов.

— Так за то и держите, — парировал тот.

— Ну-ну, — адмирал углубился в чтение сводки, предоставив адъютантам сгорать от любопытства. Ничего. Потерпят. Потренируют выдержку.

После того, как президент принял решение как действовать, совещание длилось ещё пять часов. Детализировали и согласовывали план, параллельно рассылали приказы и распоряжения. Ради этого Глава Государства даже перенёс видеосвязь с Космическим Клубом. Правда велел отправить всем партнёрам краткий доклад о происходящем. И по линии министерства обороны установить передачу данных другим странам в режиме онлайн.

За время совещания помощники дважды докладывали адмиралу о новых прибытиях кораблей Хайнар. В первый раз их появилось два, во второй — четыре. Пока он прощался и выходил из кремля, прибыло ещё два вымпела. На данный момент на окраине Солнечной системы скопилось шестьдесят два корабля хайнар трёх разных классов. Самые маленькие из которых превышали самый большой корабль Земли в два раза.

— Прут и прут, — процедил Кравцов сквозь зубы. Чем больше становилось кораблей пришельцев, тем всё меньше он верил в их мирные намерения.

— Так точно, — поддакнул неугомонный Василий, заодно напоминая о себе и своём вопросе.

— К моим доводам и предложениям прислушались. Частично, — обронил адмирал, откладывая планшет и поворачиваясь к иллюминатору.

Вертолёт уже поднялся достаточно высоко и даже успел покинуть территорию кремля. Сейчас внизу проносились жилые кварталы Москвы. Город жил своей обычной жизнью — суетной, быстрой, жадной. Было шесть вечера, июль. Дневная жара спала, но солнце висело ещё высоко, заливая улицы ласковым светом. Люди: клерки, студенты, служащие, рабочие, предприниматели — все куда-то спешили после окончания трудового дня. Кто домой, кто в бар, кто в кино.

Все суетились, торопились, толкались. Москва по своему обычаю стояла в пробках. Не спасали ни многоуровневые развязки, ни второй МКАД, ни огромный подземный город, в который разросся метрополитен.

Адмирал любил Москву. Со всеми её недостатками и достоинствами. Он сам был коренным москвичом бог весть в каком поколении. Здесь родился, вырос, выучился. Здесь у него жили друзья и две его уже взрослые дочери со своими мужьями и детьми — его внуками и внучками. И здесь же были похоронены его жена и родители.

Где-то там, внизу, сейчас сотрудники МЧС, поднятые по тревоге, спешили проверить бомбоубежища. Восстановить или хотя бы привести в более-менее пристойный вид как можно большее их количество.

Ночью будут проверять гермодвери метро, проводить инструктажи и учения с сотрудниками метрополитена. Ждёт инвентаризация и склады Росрезерва.

Как бы он хотел, чтоб все эти приготовления не потребовались. Чтоб эти чёртовы хайнары убрались восвояси. Чтоб над городом вновь, как полтора века назад, не звучали сирены воздушной тревоги, а с неба не падали бомбы.

Он должен защитить Москву! Защитить Россию! А может и всю Землю. Защитить людей. Сделать всё от него зависящее… Кравцов тряхнул головой, отвернулся от иллюминатора.

— Игорь Михайлович, — Василий поедал его глазами. — Будут какие-либо приказания? Нужно что-нибудь?

— Сейчас у президента видеосвязь с членами Космического Клуба, — сжалился адмирал над подчинёнными. — Утром в 8:00 он обратится к народу. Будет объявлен режим Чрезвычайной Ситуации и частичная мобилизация.

— Не военное положение? — переспросил молчавший до сих пор второй адъютант — Михаил.

— Пока нет.

— А кого мобилизуют?

— В первую очередь, ПВОшников. Будет массовая расконсервация систем противовоздушной обороны. Принято решение максимально увеличить этот компонент войск. Кроме ПВОшников мобилизуют ещё лётчиков. Призовут запасников. И на этом всё.

— А мы? — чуть подумав, спросил Михаил.

— Мы продолжаем работать в Штабе на Луне. Сам флот отходит к Марсу. Приказ я уже отдал.

— Как? — в один голос ахнули адъютанты.

— Каком к верху… В лобовом столкновении у наших кораблей не будет шансов. Они не остановят эти хайнарские махины. Марс же сейчас находится практически по другую сторону Солнца. Там наш флот будет в большей безопасности, и пользы от него там тоже будет больше.

— Какой пользы? Что им там делать? Тут мы их хоть ракетами ПКО дальнего действия сможем прикрыть, а там таких батарей гораздо меньше…

— В том числе поэтому они туда и летят. Будут защищать Марс, — отрезал Адмирал.

Адъютанты переглянулись.

— Эвакуации не будет? — после паузы как можно более спокойно спросил Василий. Но адмирал знал, что у него на красной планете живёт и работает сестра. А у Михаила вроде бы друг детства.

— На Марсе сейчас около восьмидесяти тысяч человек, — терпеливей чем обычно, заговорил Кравцов. — Даже мобилизовав все транспортные корабли стран Космического Клуба и коммерческие суда, мы не сможем оперативно их вывезти. Кроме того, при таком варианте придётся забыть об эвакуации с остальных станций и баз Солнечной системы. А ещё ведь Луна.

С точки зрения стратегии, приоритетная цель нападения — быстрый захват Земли, Луны и всей орбитальной инфраструктуры. Всё остальное — вторично. Исходя из этой логики, хайнары скорей всего двинутся прямо к Земле, а остальные наши объекты в системе либо проигнорируют и оставят на потом, либо выделят для их подавления небольшое количество сил. Всё мы защитить никак не сможем. Систем ПКО на большинстве станций и баз нет. А раздёргивать итак невеликий флот — безумие.

Так что решение такое — гражданский персонал c баз и станций эвакуируем, военных оставляем по минимуму. В первую очередь, радистов для слежения. А вот Марс, наоборот, будем оборонять. Постараемся создать там локальный перевес в кораблях. На планете и на спутниках Фобос и Деймос уже есть парочка неплохих батарей ПКО. Добавим ещё. Сколько успеем. Ну а если повезёт и наш главнокомандующий будет достаточно убедителен, к нашему флоту присоединятся и флоты других стран.

— А если прорвутся и высадят десант? — не унимался Василий.

— А на этот случай туда летит батальон десантников. Всё, отставить разговоры!

— До места две минуты, — словно услышав адмирала, по громкой связи доложил пилот.

Генерал-полковник Конев, командующий ВДВ, пребывал в скверном настроении. Он уже перестал материться сквозь зубы, но всё ещё был зол и раздосадован. Рабочий день подходил к концу, и он уже собирался уходить. На завтра он взял выходной. Впереди его ждала рыбалка в тайге, баня и шашлыки. А тут вдруг это…

Причиной его недовольства послужил поступивший приказ от Адмирала ВКФ (военно-космического флота).

Вообще во взаимоотношениях ВДВ и Космофлота, как сокращённо именовали ВКФ, всё было сложно. Десантники всегда считались элитой вооружённых сил, гордились этим, а также своим статусом: “отдельный род войск” и “резерв Верховного Главнокомандующего”.

Но буквально лет двадцать назад, когда началась бурная космическая экспансия, встал вопрос, а кто будет обеспечивать безопасность внеземных баз и колоний и выполнять боевые задачи в космосе, если, а точнее — когда таковые возникнут.

Умники из генштаба не придумали ничего лучше, как взвалить это бремя на ВДВ. Мол, кто у нас больше всего связан с небом и полётами?! Ясное дело — десант. А где небо, там и до космоса рукой подать. Так что вперёд. Будете теперь космодесантниками. Гы. Сами посудите, не мотострелков же или морских пехотинцев в космос отправлять…

Логика в таком решении, конечно, прослеживалась. Да и новые задачи вдохновляли: высадки на других планетах, марши по Луне, десантирование на астероиды и планетоиды. Очень многие офицеры, особенно молодые, такими перспективами были просто очарованы.

Но тут встал вопрос с подчинённостью. И процесс сразу забуксовал. Согласно новой структуре предполагалось понизить статус десантных войск и переподчинить их только что сформированному военно-космическому флоту. Десантникам это не понравилось. И командование ВДВ по мере сил и возможностей стало всячески данной инициативе сопротивляться.

Учитывая то, что ВКФ на тот момент был только что сформирован, представлял из себя довольно рыхлое образование, а его важность и спектр задач не понимали большинство военных начальников, включая главу генштаба, десантникам удалось отстоять свою независимость. Но на уступки пойти пришлось. Так в составе десантных войск были выбраны несколько подразделений, которые закреплялись за космофлотом и должны были решать задачи, поступавшие от него. В перспективе планировалось на их основе создать новый вид войск с прямым подчинением ВКФ. По аналогии морской пехоты и военно-морского флота. Но пока до этого не дошло. ВДВ и космофлот продолжали существовать параллельно, при этом наладив достаточно плотное взаимодействие.

Десантники проводили различные учения в космосе, необходимость и масштаб которых определяли сами. Флотские возили их на транспортных кораблях и всё больше воспринимались десантурой и их командованием, как личный транспорт. Единственное, чем расплачивались за это воздушно-десантные войска, это комплектация своими бойцами гарнизонов станций, баз и экспедиций. Взять хотя бы полковника Рязанцева, которого Конев уговорил отправиться к Прокисма Центавре…

Как он там, кстати? Надо бы сообщение послать… Ладно, с этим позже, сейчас нужно разобраться с этим, с позволения сказать, приказом.

Конев пододвинул планшет и в третий раз перечитал скупые строки, заверенные личной цифровой подписью Адмирала ВКФ Кравцова.

…приказываю срочно выделить батальон со средствами усиления (прежде всего ПВО) для незамедлительной переброски на Марс…

Генерал покачал головой.

Приказывает! Ему! Генерал-полковнику, Командующему воздушно-десантными войсками. Забухал он там что ли?!

В армии космофлот до сих пор считался этакими потешными войсками. А его адмирал — ряженым. И хоть и президент, и министр обороны неустанно подчёркивали важность этой компоненты вооружённых сил, переломить пренебрежительное отношение всё никак не получалось. Трудно воспринимать всерьёз полтора десятка консервных банок, болтающихся в пустоте, за полноценный вид войск.

Потому после первого прочтения поступившего приказа генерал испытал сильное желание незамедлительно связаться с этим недоадмиралом и со всем присущим десантнику красноречием объяснить этому Кравцову всю глубину его неправоты.

Но Конев не носил бы такие звёзды на погонах, если бы шёл на поводу эмоций и не умел себя сдерживать.

Вот и в этот раз вместо того чтоб начать звонить и скандалить, он вышел из-за стола, прошёлся по обширному кабинету, сделал несколько дыхательных упражнений, десять раз отжался от пола, после чего налил себе в бокал пятьдесят грамм отменного армянского коньяка и уже полностью спокойным вернулся за рабочий стол.

Снова перечитав приказ, Конев задумался.

При всём своём невеликом авторитете адмирал космофлота Кравцов не был дураком. И если он с ровного места начинает присылать такие приказы, значит что-то случилось. Вариантов просматривалось ровно два: либо он хочет спровоцировать его, Конева, на необдуманный и грубый ответ, с которым потом побежать к министру обороны и нажаловаться, либо что-то происходит. Что-то нехорошее. И десант на Марсе нужен из-за реальной угрозы.

В первый вариант генералу не верилось. Не сказать, чтоб Кравцова он знал очень хорошо, но всё-таки адмирал не производил впечатление сволочи и гниды. Нормальный мужик.

Значит нужно отталкиваться от второго. Конев надавил кнопку вызова селектора.

— Слушаю, Сергей Юрьевич, — раздался в динамке как всегда бодрый голос адъютанта.

— Савелий, зайди.

Через несколько секунд помощник уже застыл перед генералом.

— Вот что, Сава, скажи-ка мне, есть у нас батальон бойцов, бывавших в космосе?

Адъютант на мгновенье задумался, вопрос явно его удивил, но он предпочёл воздержаться от каких-либо уточнений.

— Сергей Юрьевич, — после недолгой паузы заговорил он, — мы никогда не проводили батальонных учений в космосе. Максимум — ротные. Солдат и офицеров, кто хоть раз там был, суммарно наберётся где-то на целый полк. Но…

— Из разных частей, — закончил за него Конев.

— Так точно.

Генерал кивнул. Ещё раз перечитал поступивший приказ. Снова всё взвесил.

— Хорошо, — принял решение он. — Бросай все свои дела. Сформируй батальон. Желательно из целых рот, а не взводов и отделений. Чтоб хоть какая-то слаженность была. И подготовь мне список из трёх офицеров на должность командира этого батальона.

— Товарищ генерал, — слегка опешил адъютант, — может лучше поручить это нашему Штабу?

— Времени нет, — отрезал Конев. — Полчаса тебе. Выполняй.

— Есть! — По-уставному ответил Савелий и чуть не бегом бросился к выходу.

Посмотрим. — Подумал генерал, когда за адъютантом закрылась дверь, — Приказ выполним надлежащим образом. А дальше видно будет. Если это дурь и блажь, и какие-то очередные учения, приближенные к боевым, то…

Додумать он не успел. Планшет запищал вновь. Конев развернул новое сообщение и впал в ступор. Очередной приказ был за подписью Верховного Главнокомандующего президента Трубицына и адресовался всем командующим.

Глаза и мозг привычно выхватили из текста самое важное:

Все вооружённые силы приводятся в боеготовность “Повышенная”.

Войска ВВС, в том числе ПВО и ПРО, ФМФ, ВКФ, в том числе ПКО, а также войска РВСН приводятся в боеготовность “Военная Опасность”.

В конце приказа указывалось отдельной строкой:

Запросы и приказы, поступающие от Военно-Космического Флота, исполнять в приоритетном порядке.

Конев потёр внезапно заслезившиеся глаза. Перечитал текст. Вскочил из-за стола. Постоял, невидящим взглядом смотря перед собой. Снова сел. Потянул ставший удушающим галстук и ворот рубашки. В голове крутилось одно слово. Пульсировало, стучало вместе с кровью в висках.

Война!

И судя по составу войск, приводящихся к боеготовности “Военная Опасность”, и по фразе о Космофлоте, он смутно догадывался с кем.

Майор ВДВ Станислав Сварин хмуро наблюдал за погрузкой в космический челнок личного состава и техники. Корабль внушительных размеров приземлился прямо на небольшом военном аэродроме.

Суматоха вокруг была знатная. Несколько грузовиков стояли под разгрузкой. От них к короблю и обратно сновали погрузчики. Десантники, местные техники и ещё какой-то военный люд спешили по неясным, но явно важным и срочным делам, норовя при этом попасть под колёса. Водители погрузчиков отчаянно им сигналили и орали, в ответ неслась отборная брань.

Карго-мастера срывали голос, пытаясь сложить в трюме пазл из всех необходимых грузов. По аппарелям в брюхо корабля вполз очередной багги, но выяснилось, что сейчас не его черед, и водитель, чертыхаясь, стал сдавать назад.

Неразберихи добавляла ночь. Грузиться приходилось в свете фонарей и прожекторов, и это явно не способствовало порядку.

Громыхали сапоги, падали автоматы, пластиковый ящик с боеприпасами на глазах у Сварина свалился с грузовика, неудачно приземлился на угол и разлетелся к чёртовой матери. Двое человек тут же поскользнулись на рассыпанных патронах и с матюгами распластались на бетонной взлётке.

Сварин сплюнул.

— Позорище! Ведь столько раз отрабатывали, — с досадой напополам с тоской проговорил он.

— Нихрена мы так не отрабатывали, — возразил стоявший рядом капитан Волков, друг Сварина и его заместитель. — Ночью, на всё про всё три часа, долбанный космолёт, высадка на Марсе, сводный батальон… Ай, да что я тебе говорю.

Майор скривился, но вынуждено признал правоту товарища. Такого он за всю свою долгую службу припомнить не мог.

Эх, и чего ему не сиделось в той дыре, куда он попал сразу после военного училища. Вот где тишь да гладь. Миротворческая миссия в средней Азии, никому ничего не надо. Знай валяйся целыми днями в ванной, пей водку да лови белочку. Но нет ведь. Не усидел. В то время как раз началась космическая экспансия, и Сварин идеей полететь в космос просто загорелся. Забросал начальство и командование прошениями о переводе. Под конец так всех достал своим нытьём, что командир части лично за него ходатайствовал.

И вот уже почти восемь лет его жизнь неразрывно связана с космосом. Он высаживался на Марс, бывал на его спутниках, несчётное число раз летал на Луну. Даже в поясе астероидов отметился. Служил ровно, без прорывов и залётов. К тридцати получил майора и батальон в подчинение. К космосу поостыл, но совсем не охладел.

Несмотря на свой богатый опыт, самым крутым себя никогда не считал, тем сильней удивился, когда комдив вызвал его к себе и объявил, что сам Командующий ВДВ выбрал его для важного задания. Мол, среди всех командиров батальонного уровня он наиболее опытный и знающий в части космических операций. Ну а раз такой умный, вот тебе задача — выполняй!

Упомянутый разговор с командиром 76-й гвардейской десантно-штурмовой дивизии (в народе именуемой просто — Псковской) состоялся каких-то три часа назад. И вот теперь он тут. Торчит на взлётке и наблюдает за этой вакханалией.

— Майор Сварин? — раздался из темноты незнакомый голос.

— Я, — подтвердил Станислав поворачивая голову на звук.

— Капитан Кулаков, — из темноты вперёд шагнул кряжистый мужик в форме десантника, — Командир роты, 217-й гвардейский парашютно-десантный полк, 98-я гвардейская воздушно-десантная дивизия, прибыл в ваше распоряжение вместе с личным составом.

— Звать как? — Сварин протянул руку.

— Леонид.

— Станислав.

Обменялись рукопожатиями.

— Как перелёт? — поинтересовался у вновь прибывшего Волков, тоже пожимая ему руку.

— Нормально. Что тут лететь, от Иваново до вас всего-то восемьсот км. Командир, Вы мне лучше скажите, что за кипишь-то?

— А тебе как задачу ставили?

— Да никак, мля. Комполка к себе вызывает. Там же комбат и ещё туча штабных. У всех глаза круглые, что твои блюдца. Вот тебе, капитан, приказ! Через час, мля, выезжаете на аэродром, через два — вылет. Ноги в руки и бегом. Там по месту всё объяснят.

— Мда. Лихо вас! — выслушав эту короткую эмоциональную речь усмехнулся Сварин.

— И я о том. Ну так что, скажите хоть куда летим? В какие дальние дали? — он выразительно кивнул на космический корабль.

— Летим на Марс.

— Ого, — Кулаков присвистнул! — Чё там делать будем? С европейцами и америкосами что ль чего не поделили? Железом будем брякать, аль реальный замес намечается?

— Этого я не знаю. Ни про вероятного противника, ни про возможность боестолкновения. Приказ выдвинуться, укрепиться и обеспечить безопасность гражданскому населению Марсограда, самой базы и инфраструктуры.

— Всё чудесатее и чудесатее, — хмыкнул капитан. — Ладно, пойду своих обрадую. Нам когда грузиться? И это, у меня с собой техники четыре единицы и пушек малёха… как нам с ними?

— Не переживай. Информацию о вас нам передали заранее. Так что и вы, и ваш шмурдяк в каргоплане учтены. Влезем все, — ободрил его Волков.

— Ну хоть что-то сделали как надо!

— Вон площадка, видишь? — майор указал на освещённое пространство чуть правее распахнутого люка корабля. — Всё железо туда. А бойцы пусть грузятся сразу после вон той группы. Ясно?

— Так точно! — рыкнул Кулаков. — Разрешите идти?

— Иди.

Солнечная система. Орбита Земли

Несмотря на все усилия и старания вовремя вылететь не получилось. Задержка составила два часа с хвостиком. Начальство звонило каждые пятнадцать минут и накручивало хвосты, но кроме дополнительной нервозности никакого эффекта это не давало. Наконец погрузка закончилась, и корабль, ещё во время наполнения трюма проведший все положенные предполётные тесты и даже прогревший двигатели, рванул ввысь. Немного потрясло при выходе из атмосферы, но не более обычного. Все десантники летали в космос не раз и стоически переносили и перегрузки, и тряску.

Когда транспорт покинул атмосферу и появилась невесомость, Сварин поднял забрало своего шлема, отстегнулся от кресла и, цепляясь за скобы в стенах и потолке, поплыл в кабину пилотов. Двигался он достаточно ловко, невзирая на увесистый скафандр. А точнее — броню.

Десантники всегда считались силами быстрого реагирования и не потеряли этот статус и с полётами в космос. При получении приказа на выдвижение за пределы родной планеты весь личный состав поголовно облачался в боевые тактические скафандры Русич-3, защищающие от радиации, перепада температур, обеспечивающие жизнедеятельность до двадцати четырёх часов в автономном режиме и позволяющие без дополнительной подготовки высаживаться на космических объектах, не имеющих атмосферы.

— Здравия желаю, — поздоровался он, влетая в открытый люк.

— И тебе не хворать, майор, — глянув через плечо и разглядев его знаки различия, ответил командир корабля. — Ты комбат?

— Да, — подтвердил Сварин.

— С чем пожаловал?

— Да хотел узнать куда вы нас доставите. И вообще…

— Погоди минутку…

Пилот пробежался пальцами по панели управления, одел наушники, перекинулся парой фраз с диспетчером, по результатам ещё раз отстучал команды. Корабль чуть повёл носом, корректируя курс. Сварин заметил это лишь по сдвинувшимся за лобовым стеклом звёздам.

— Саша, следи, — сказал командир корабля второму пилоту, затем повернулся к десантнику. — Ну давай поболтаем. Меня Владимир зовут.

— Станислав.

— Так что ты там спрашивал?

— Куда, говорю, нас везёте?

— На Марс!

— Это понятно, а перегрузка где будет?

— Не будет перегрузки, — хмыкнул Владимир.

— То есть? — опешил от такого ответа Сварин.

Корабль, на котором они сейчас летели, был по сути орбитальным челноком. Основная его задача — забор груза с Земли и доставка на орбиту. Далее, как правило, через специальные орбитальные терминалы происходила перегрузка на внутрисистемные грузовые суда, оснащённые гораздо более мощными двигателями, и имеющие больший объём трюмов, но при этом не способные садиться на планеты.

Спешка, в какой происходил сбор и отправка, недвусмысленно указывала на срочность поставленной задачи. А если челнок полетит к Марсу своим ходом, на этот перелёт уйдёт месяца три, никак не меньше. Рассчитана ли его система жизнеобеспечения на столь длинный перелёт и такое количество людей на борту, Сварин точно не знал, но очень сомневался.

— Перегрузки не будет, — повторил командир корабля, широко улыбаясь. — Полетите с нами. Более того, мы теперь ваш штатный транспорт до завершения задачи.

— Ничего не понимаю…

— Ага. Я тоже охренел сперва. Ладно, слушай гениальное решение командования. Чтобы сэкономить время на орбитальную разгрузку-погрузку, к Марсу нас повезёт космический буксир Нуклон 4. Слыхал о таком?

— Ээ… что-то слышал…

— Это такие громоздкие, вытянутые беспилотные дуры, цель которых нестись к заданной точке по кратчайшему пути с максимальной скоростью.

— Насколько я знаю, людей так не возят?!

— Ну людей не возят, а военных можно. Тем более десант, — осклабился второй пилот, но увидев выражение лица Сварина и поняв, что штука не зашла, вновь принял серьёзный вид и вернулся к своим приборам.

— Наш кораблик пристыкуется к буксиру, и он докинет нас до Марса за два дня, — принялся объяснять командир корабля. — На орбите планеты мы отцепимся и своим ходом доберёмся до Марсограда. Если перегружать технику и личный состав на орбитальном терминале Земли, а потом проделывать обратную операцию у Красной планете, мы потеряем от двух до шести дней. Кроме того, буксир ещё и по скорости чуть быстрее, чем обычный грузовой внутрисистемник. Не сказать, чтоб на много, но на процентов десять — пятнадцать точно.

— Понял, — кивнул Сварин и, чуть подумав, спросил, — а почему тогда их так ограниченно используют?

— Ну почему же ограниченно?! Ты, майор, просто не в курсе. До сорока процентов грузов по Солнечной системе возятся именно тягачами. Но ты прав. Есть у них и ряд недостатков. Никакой манёвренности, некомпактные, открытая конструкция, уязвимы для метеоритов, дорогие в обслуживании, практически после каждого рейса приходится менять туеву тучу компонентов. И ещё по мелочи.

— Гм. Как-то это всё не очень обнадеживающе звучит.

— Да нормально. Нас докинет точно. Не переживай.

— Слушай, а что с другим кораблём? — спохватился майор, внезапно вспомнив о второй части своего сводного батальона. — Должен быть ещё один челнок с моими бойцами. Стартует с юга, из-под Новороссийска.

— У Нуклона встретимся. Буксир утащит сразу два челнока.

— Ясно. Ну и последний вопрос. Что случилось-то? Вы, флотские, по-любому в курсе.

Командир корабля переглянулся со вторым пилотом. Заметив это, майор хмыкнул:

— Да ладно тебе. Все свои, да и куда я денусь с подводной лодки.

— Ну, нас тоже не информировали, — неуверенно проговорил Владимир. — Так, слухи…

— У нас и тех не было. Не томи. Европейцы, китайцы, североамериканцы? Или учения?

— Нет. Хайнары.

— Что?! — выпучил глаза Сварин.

— Что слышал, — отрезал командир корабля. И предваряя следующие вопросы, чуть резковато добавил, — и больше не спрашивай. Сам ничего толком не знаю.

Майор хмыкнул, но спорить не стал.

— Ладно, спасибо и на том, — примирительно проговорил он. — Скоро и так всё узнаем.

— Точно так, — согласился его собеседник. — А теперь извини. Подлетаем. Ты бы шёл к своим, пристегнулся.

Он отвернулся от комбата и вернулся к панели управления и экранам. Сварин уже хотел воспользоваться советом и отправиться обратно, но тут второй пилот удивлённо присвистнул и указал куда-то в темноту космоса за лобовым стеклом.

— Их два.

— Приблизь, — велел его командир.

Лобовое стекло превратилось в сенсорный экран. По бокам побежали цифры и символы. В виде дополненной реальности появились подписи к попавшим в поле зрения объектам. Пилот щёлкнул по двум надписям, расположенным друг под другом, и картинка прыгнула вперёд, развернулась. Присутствующие увидели две большие, вытянутые конструкции, висевшие в пустоте параллельно друг другу. Больше всего они напоминали металлические фермы, на которые навесили кучу разнокалиберных железок и кабелей. В задних частях располагались массированные кубы, на сторонах которых красовалась разметка, вне всякого сомнения обозначающая место посадки.

Более того, на одной такой площадке уже имелся пришвартованный космолёт — брат близнец их собственного челнока.

— Вон твои бойцы, — указал Сварину на этот корабль пилот. — Уже здесь.

— Угу. Мы также прицепимся?

— Да.

— А второй буксир нафига?

— А вот этого я не знаю, — развёл руками командир корабля. — Всё, не мешай. От диспетчера новые указания.

Сварин отодвинулся вглубь кабины и сделал вид, что собирается уйти, но на пороге задержался. Хоть и летал он в космос не один раз, всё же полюбоваться открывающимся видом Земли хотелось. А лучший обзор, конечно, был из кабины пилотов.

Челнок, получив новые инструкции и повинуясь им, ещё раз скорректировал курс. Нуклоны отъехали чуть в сторону, зато справа показалась планета. На этом полушарии царила ночь, лишь россыпью огоньков светились города. Сварин без труда узнал Москву, чуть дальше нашёл Питер, ему даже показалось, что различает уже ставший родным Псков. А дальше, на запад, и вовсе вся Европа светилась, как новогодняя ёлка. Станислав, не знал, как относиться к этой картине. Он испытывал двойственные чувства.

С одной стороны, от осознания огромности человечества становилось не по себе. Чувства собственной ничтожности, ненужности давили многотонным прессом. Вгоняли в тоску и уныние. Песчинка в пустыне, капля в море. Один из миллиардов. Какая разница, что он делает, чего хочет, о чём мечтает. Умрёт, ничего не изменится. Так в чём смысл всего…

Ну всё, понеслось!

Сварин невидимым взмахом руки отогнал депрессивные мысли. Вслед за ними проскользнуло и улетучилось сожаление о природе, что продолжала своё отступление под напором человечества.

Про вымирающих зверушек тоже потом подумаем. Надо мыслить позитивно!

Человечество живёт и развивается, и это не может не радовать. Люди прошли через многое. Через тьму, холод, голод, битву за выживание вида, болезни, природные катастрофы. Сами себя чуть не уничтожили. Но в итоге всё преодолели. Захватили планету, покорили её, приручили. Теперь замахнулись на другие миры.

Когда-то в юности он заучил несколько фраз на латыни. Без определённой цели, так, чтобы при случае эффектно сумничать. Произвести впечатление, прежде всего, конечно, на девушек. Он не мог вспомнить, пригодилось ли ему это хоть раз, но сейчас в памяти неожиданно всплыло:

Per aspera ad astra — через тернии к звездам.

Над краем планеты, там, где Земля обрывалась дугой, что-то блеснуло. Сварин переключил внимание на новый объект и сразу, без труда, опознал в нём МКС-3. Станция медленно выплывала из-за диска планеты. С момента своего развёртывания она разрослась в настоящий космический город. Её постоянно перестраивали, добавляли новые модули, стыковочные отсеки, солнечные батареи. Старые, износившиеся части меняли. Замена чаще всего прибавляла в размерах и вместительности. И сейчас, насколько знал майор, на станции одновременно жили и работали более двух сотен человек.

Кроме МКС на орбите Земли болтались: российская “Мир 2.0”, пришедшая на смену РОССу, и китайская “Тяньгун-3”, она же — “Небесный Дворец”. Размерами обе значительно уступали МКС, но тоже производили должное впечатление. А ещё, помимо орбитальных станций, вокруг планеты кружили два действующих грузовых терминала. И третий, строящийся.

Но ни один из этих объектов в поле зрения челнока не попал.

Сварин в последний раз окинул взглядом и планету и МКС и с сожалением поплыл обратно к своим бойцам.

—

Какие новости, командир? — приветствовал его Волков.

Комбат вкратце пересказал ему разговор с пилотами. Понизив голос, так чтоб никто не услышал, добавил о хайнарах. Иван только присвистнул и неопределённо покачал головой.

— Тут как? — спросил его Сварин, меняя тему.

— Да нормально. Как обычно. Луценко и Петров устроили научный диспут. Остальные поддакивают да слушают.

— О чём дискутируют?

— Кто круче, космодесант или звёздный десант. Да ты сам послушай. Очень увлекательно…

Сварин хмыкнул, но к общей сети батальона подключился.

— А я те, даун, говорю, что космодесант имеет гораздо боле мощное вооружение, чем звёздный. Ты видел их болтеры? А броню?

— Звёздные задавят их числом.

— Мандавошек они у себя задавят!

Слушавшие их бойцы на этом месте дружно захохотали.

Тут одни из спорщиков, заметил, что к каналу связи подключился комбат, повернул голову в его сторону и спросил:

— Товарищ командир батальона, разрешите обратится?

— Валяй, — разрешил Сварин.

— У нас тут спор, рассудите нас. Кто круче, Космодесант или Звёздный десант?

Майор мысленно усмехнулся. Личный состав притих, ожидая его ответа. Вопрос был, естественно, с подковыркой: оценить насколько командир знаком с данной темой, сможет ли достойно ответить и не сморозит ли какую-либо глупость, над которой потом можно будет дружно и долго ржать!

Ну что ж, держите.

— Я считаю, — веско заговорил он, — что некорректно сравнивать космодесант из Вархаммера со звёздным десантом из мира Хайнлайна. И по тактике боя, и по вооружению, и по численности звёздный десант скорее соответствует имперской гвардии. А вы пытаетесь скрестить петуха со страусом на том лишь основании, что у обоих есть перья.

В эфире раздался удивлённо-одобрительный гул и смешки.

— За такое вопиющее невежество, — невозмутимо продолжил Сварин, — в столь важном для бойца-десантника вопросе, оба получите по наряду вне очереди. Командирам проследить.

— Есть по наряду вне очереди, — ничуть не расстроившись бодро отрапортовали спорщики, чем породили новую волну смеха.

— А вообще, чтоб вы знали, — подождав пока все успокоятся, вновь заговорил майор. — Я думаю, что круче всех это мы — ВДВ.

Бойцы ответили нестройными одобрительными возгласами.

Через полчаса пристыковались к Нуклону. Ещё час ушёл на предполётную подготовку самого буксира. За это время Сварин через сеть буксира установил связь с остальными двумя ротами своего батальона, которые находились на втором челноке. Провёл краткую перекличку с их командирами, справился об общем состоянии матчасти и точной численности личного состава и в общих чертах обрисовал поставленную командованием задачу. Одним словом, времени даром не терял.

Когда к старту всё уже было готово, в наушниках раздался голос командира их челнока.

— Товарищи десантники, — обратился он по общему каналу. Сварину показалось, что голос у него дрогнул. — Срочное сообщение с Земли. Президент.

Все замерли.

— Говорит Москва! Президент Российской Федерации Александр Георгиевич Трубицын! — торжественно объявил диктор. А вслед за ним зазвучал хорошо знакомый баритон главы государства.

Речь президента длилась минут пятнадцать. И с каждым произнесённым словом лица десантников темнели, становились всё напряжённей. Никто не издал ни звука. Лишь Сварин ловил на себе полные недоумения и тревоги взгляды.

Людям до конца не верилось, что это происходит по-настоящему. Здесь и сейчас. С ними.

“Флот Хайнар на окраине Солнечной системы”, “намерения неизвестны”, “корабли продолжают пребывать”, “вооружённые силы приведены в повышенную боевую готовность”, “эвакуация гражданского персонала с пустотных объектов”, “частичная мобилизация”, “режим Чрезвычайной ситуации”.

И в довершении, как будто специально для них:

“Для Защиты наших граждан на Марсе предприняты все необходимые меры. Прямо сейчас туда перебрасываются дополнительные воинские подразделения…”

Когда голос президента умолк, все, кто находился рядом с комбатом, как по команде повернулись в его строну. Сварин, для которого прозвучавшая речь тоже стала откровением, понял, что ему, как командиру, просто необходимо что-то сказать.

— Вы всё правильно поняли, — чуть хрипловато начал он. — “Дополнительные воинские подразделения” — это мы! И да, это не шутка и не хитрый приём командования с целью внушить вам важность учений. Нет. Это не учения! Всё так и есть!

Он сделал паузу, давая подчинённым время осмыслить сказанное, да и самому чуть успокоиться и сообразить, что говорить дальше.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Зона обитаемости — условная область в космосе, определённая из расчёта, что условия на поверхности находящихся в ней планет будут близки к условиям на Земле и будут обеспечивать существование воды в жидком виде.

2

Состав атмосферы Земли — 75% азота, 23% кислорода

Состав атмосферы Титана — 95% азота, 4% метан

3

Перечисляются только самые крупные спутники Сатурна, наиболее перспективные для возведения баз и добычи полезных ископаемых, а также возможной колонизации.

4

Астероид считается потенциально опасным для планеты, если его размер превышает 100-150 метров в диаметре, и он приближается к Земле на расстояние менее 0,05 астрономических единицы или 7,5млн км.

От Земли до Луны среднее расстояние составляет 384 000км.

5

Слова Рудольфа Сикорского одного из героев романа братьев Стругацких — “Жук в Муравйники”. Полностью фраза звучит так:

"Нам разрешается прослыть невеждами, мистиками, суеверными дураками. Нам одного не простят: если мы недооценили опасность. И если в нашем доме вдруг завоняло серой, мы просто не имеем права пускаться в рассуждения о молекулярных флуктуациях — мы обязаны предположить, что где-то рядом объявился чёрт с рогами, и принять соответствующие меры, вплоть до организации производства святой воды в промышленных масштабах. И слава богу, если окажется, что это была всего лишь флуктуация, и над нами будет хохотать весь мировой совет и все школяры впридачу…"