Вождь викингов

Александр Мазин, 2013

Ульф-хёвдинг. Теперь его зовут так. Ульф Вождь. Его корабли идут к английским берегам в составе эскадры Ивара Бескостного, будущего завоевателя Британии. Его воины берут железную дань и у англичан и у норвежцев. Его невеста – прекраснейшая из женщин Дании. У него есть всё, о чем может мечтать воин… Надолго ли?

Глава третья,

в которой Ульф Черноголовый сначала получает предложение, отказаться от которого смертельно опасно, а потом — вызов на поединок

— До смерти! — рявкнул Гримар.

— До первой крови? — гуманно предложил я.

— Ты пьян, — бесстрастно произнес Ивар. — Одумайся.

Но глядел Бескостный почему-то не на своего хольда, а на меня.

— Останови его, конунг! — в один голос воскликнули Красный Лис и Свартхёвди.

И что удивительно: большинство пирующих выразило шумную поддержку ирландцу и Медвежонку. Удивительно, потому что поединок — излюбленное развлечение викингов.

Но я догадывался: почему так. Никто не понимал, почему Короткая Шея на меня взъелся. Я тоже.

А так мирно всё начиналось. Ивар приветствовал нас лично. Из собственных рук одарил меня ковшом вина заморского (и кто ему рассказал, что я винишко жалую?), а Медвежонка — пивом.

Вокруг — лучшие хирдманы. Все как на подбор — двухметровые громилы. Мы с Медвежонком в этой компании потерялись бы. А он чествует — нас.

И сразу пир. Здравицы, как водится. Драпы-хряпы. Даже я родил стих. Что-то о поле вод, что обнимают шеи драконов. Так себе стишки, но Ивар одобрил: кубок подарил. В серебро оправленный.

А потом кликнул меня за свой стол, и я наконец узнал, зачем понадобился сыну Рагнара Лотброка.

— Ты ведь пришел к нам из земель, что близ Альдейгьюборга^[9], Ульф Вогенсон?

— Нет, — качнул я головой и допустил ошибку: позволил Ивару поймать мой взгляд. Зеленые глаза дракона дохнули холодом прямо в душу.

— Нет?

— Я не из тех земель. Хрёрек Сокол взял меня в хирд на реке, которую местные жители называют Ольховой. Оттуда мы приплыли в Альдейгью. Это небольшой городок, конунг. И богатств там меньше, чем в самом жалком из капищ франков.

Тут я немного покривил душой. Но мне не хотелось, чтобы хищный драконов взор упал на Ладогу. Пусть я теперь — викинг, но по крови я — русский. Следовательно, там, на Ладоге, мой народ. Словене. Нехорошо так говорить, но по мне: пусть лучше кровожадные Иваровы хирдманы резвятся в английских и французских селениях.

— Мне говорили иное, — возразил Бескостный, стараясь вновь заглянуть мне в глаза. Но я уклонился. — Я и сам так считал, — произнес я, постаравшись, чтоб мой голос звучал рассудительно. — До тех пор, пока не побывал на землях франков.

— Не стану спорить: франков мы неплохо освежевали, — согласился Рагнарсон. — А еще я слыхал, что в Альдейгьюборге бывают купцы из Миклагарда^[10]. Так ли это?

— Может быть, — не стал я спорить. — Я не видел. Но мы были там всего лишь несколько дней. Тебе стоило бы расспросить моего конунга Хрёрека. Мне показалось: он хорошо знаком с тамошним конунгом.

— Если бы я хотел расспросить Хрёрека, я бы так и сделал, — я почувствовал в голосе Ивара неудовольствие. — Но я спрашиваю тебя.

— Я рад бы помочь тебе, конунг, потому что ценю твое расположение, — проявил я дипломатические способности, — однако я и впрямь из других земель. Думаю, что товары из Миклагарда туда попадают, ведь в той земле много хороших рек. Но там еще больше диких лесов, болот и недобрых людей, готовых забросать стрелами чужаков и кануть в чаще, из которой их уже не достать. Это не те земли, по которым стоит идти без сведущих людей. Если бы я хотел попасть в Миклагард, то шел бы морем.

Ивар чуть усмехнулся, и я легко угадал его мысль: есть разница между Рагнарсоном и каким-то там хольдом непонятного происхождения.

— В сведущих людях недостатка не будет, — сказал Бескостный. — Я умею убеждать тех, кто не хочет делиться со мной знаниями.

Это что, намек? Ну почему меня бросает в холод от этого человека? Я — свободный гражданин, в конце концов. Хёвдинг. Уважаемый человек.

— Я знаю всего лишь маленький кусочек той земли, — сказал я, очень постаравшись, чтобы голос мой звучал твердо. — Я мог бы нарисовать тебе, конунг, те земли, что я знаю. А чтобы ты не думал, что я не хочу помочь, то скажу тебе, что наш хирд побывал в городе, куда более богатом, чем Альдейгьюборг. Это город эстов. Они воинственны, но против твоих воинов эсты — ничто. И город этот лежит южнее, чем Альдейгьюборг, так что я не сомневаюсь, что там тоже есть товары из Миклагарда, потому что река там побольше, чем Ольховая, да и стоит этот город прямо на морском берегу. И еще. Я видел там норегов. Мы даже дрались с ними на море, и Один послал нам победу. А если нореги плавают туда торговать, а не грабить, то там точно есть чем разжиться повелителю многих драккаров.

— Ты мог бы указать туда дорогу? — спросил Ивар.

— Наверное. Но будет лучше, если ты спросишь об этом моего конунга или его кормчего Ольбарда Жнеца. Они очень хорошо знают тамошние воды.

Строго говоря, именовать Хрёрека Сокола конунгом — неправильно. Конунг — это тот, у кого земли, подданные, прикормленные и привязанные к землям ярлы… Харек Датский, который сидит в Хедебю, вот он — конунг. И Рагнар Лотброк, рулящий Сёлудном, конунг. А тот, у кого в подчинении не земли, а боевые корабли, называется сёконунгом, то есть «морским конунгом». Хрёрек Сокол именно таков. Как, впрочем, и Бескостный. Конечно, у Бескостного на порядок больше боевых кораблей, но суть от этого не меняется.

Однако я не завидую тому, кто назовет Ивара Рагнарсона сёконунгом. А он, в свою очередь, не станет звать сёконунгом Хрёрека, если не хочет его оскорбить.

— Да, — Бескостный приложился к кубку. — Альдейгьюборг. Твой конунг неплохо знает те берега. — И, без всякой подготовки: — Не хочешь стать моим человеком, Ульф Вогенсон?

— Это была бы великая честь для меня… — Как бы так отказаться, чтобы не обидеть. Обида Ивара — это больно. Очень больно. — Но я поклялся Хрёреку и многим ему обязан. Прости мне мои слова, Иварконунг, но я останусь человеком Хрёрека Сокола.

Оскорбился или нет? Кажется, нет…

— Ты люб Одину, — сказал после паузы Ивар. — Под моим знаменем ты бы сам мог стать конунгом. Надеюсь, однако, ты не откажешься сходить со мной в вик, пока твой конунг делает свои дела на земле Харека-конунга? У тебя ведь есть свой корабль, верно? Верно. И корабль этот мне продал именно Ивар. Со скидкой, насколько я понимаю.

Я — человек Хрёрека Сокола, вежливо напомнил я Бескостному.

Хрёрек в Хедебю, в свою очередь вновь напомнил мне Рагнарсон. А мы с тобой, дорогой мой Ульф, на Сёлунде. И земля у тебя тут, и невеста, и вообще, как-то непатриотично жить на земле Рагнара-конунга и не поддерживать начинаний его старшего сына. Типа как бы — неуважение…

Проявлять неуважение к Бескостному мог только суицидник, страдающий острой формой мазохизма, так что я вынужден был исторгнуть в адрес Ивара фонтанчик самой грубой лести, на которую способен. Но — с большой аккуратностью. Идти в поход с Иваром мне категорически не хотелось. И, какой смысл самого себя обманывать, главная причина была в том, что я его боялся. Немигающий взгляд Бескостного рождал во мне мистический ужас.

У меня, блин, невеста молодая, попробовал я зайти с другой стороны. К свадьбе готовиться надо…

Сыграешь ты свадьбу, да так, что богам завидно станет, посулил мне Рагнарсон. После того как из вика с добычей вернешься. Неужели не скучно такому парню, как ты, всё лето дома сидеть?

— Зачем тебе я, конунг? — спросил я напрямик, исчерпав запас косвенных доводов. — Мой кнорр потеряется среди твоих драккаров.

— Твой кнорр, но не твоя удача.

— Что моя удача рядом с удачей старшего сына Рагнара Лотброка? Мелкая рыбка рядом с акулой.

— Бывает, что и мелкая рыбешка пойдет акуле на пользу, — сказал Бескостный.

— Но вряд ли насытит.

Ивар усмехнулся. Решил: я шучу.

— Ты пойдешь со мной, Ульф Черноголовый. Это решено.

И я понял, что спорить бессмысленно. Хрёрека здесь нет, а без него я и впрямь мелкая рыбешка рядом с акульей пастью. Хлоп — и нету.

На том беседа и завершилась. Я вернулся на свое место и только потянулся к заветному печеному поросенку, как меня ошарашил мсье Гримар. Приглашением на дуэль.

— Останови его, конунг! — разом воскликнули Красный Лис и Свартхёвди, а чуть позже — еще десяток пирующих.

Видать, неспровоцированный вызов на поединок до смерти удивил их настолько, что перевесил даже желание поглазеть на драку.

Ивар покачал головой.

— Один меня не поймет, — произнес он с явным сожалением. — До смерти, хольд. Что еще?

— Пусть бой будет чистым!

Неожиданная просьба. Ивар поглядел на Медвежонка. Понятно, почему. Он — мой ближайший родич. Ему и мстить, если Шея меня прикончит.

Свартхёвди нахмурился…

— Пусть будет так! — вмешался я, опередив побратима.

Еще не хватало: запустить мясорубку кровной мести. Тем более — среди родичей. Опять же, если конунг объявил поединок «чистым», то, значит, и верегельд платить не надо. Зная Ивара, можно предположить, что он слупит за своего хольда по полной… О как! Я уже рассуждаю как победитель. Опасная тенденция. Гримар — опытнейший воин. А что пьян, так хмель из его башки выветрится, едва меч ляжет в руку. Проверено. И всё же какого хрена он на меня наехал? Не понимаю. А я не люблю, когда не понимаю. Чей-то «заказ»? Кто-то его на меня натравил? Ивар? Вряд ли. Не его стиль. Да и зачем ему? Он только что призвал меня в свою дружину, и я, типа, согласился. Кто бы из нас ни победил, Ивар — в проигрыше. Теряет либо своего хольда, либо союзника, то есть меня. Нет, Бескостный точно не заказчик. И прими Гримар «заказ» на меня от кого-то еще и узнай об этом Ивар… Ох, не завидую я тогда Короткой Шее! Разве что заказчик — папа Рагнар… Что совсем маловероятно. Этот мог бы «вычеркнуть» меня без всяких ухищрений. Показал пальцем — и нету Ульфа Черноголового. Нет, не Рагнар. Конунг Сёлунда не убивает тех, кто приносит ему пользу. Я потрогал золотую цепь, подаренную мне Лотброком за мои подвиги в Париже. Нет, не Рагнар.

Ладно, разберемся по ходу.

— Не знаю, что на него нашло, — ворчал Медвежонок, помогая мне разобраться с кольчугой. — Может, что понадежнее наденешь?

Не буду. Арабская кольчуга меня устраивает. Легкая, удобная, от скользящего удара защитит, а от прямого, с учетом параметров моего противника, не убережет и железная «доска».

А вот это уже неприятно. Гримар решил пренебречь щитом. Или видел меня в деле, или посоветовал кто-то, но вместо щита Короткая Шея взял в левую руку рубящее копье, хогспьёт, с относительно короткой рукоятью, длинной трубкой и широким, покрытым руническими узорами железком. Меч у моего противника тоже был хорош: из «сварного булата», на пядь длиннее моего Вдоводела. Но он его не взял: вооружился простой секирой на длинной рукояти с лезвием никак не меньше тридцати сантиметров. И на защиту Короткая Шея тоже не поскупился. Навесил на себя минимум пуд железа. Хорошо быть здоровенным!

— Ты не смотри, брат, что Гримар велик и тяжел, — просвещал меня Свартхёвди. — Он очень быстр и подвижен. (А то я не видел, как Шея в мяч играет!) А сила у него не меньше, чем у нашего Стюрмира. И еще он одинаково ловко колет и рубит что с левой, что с правой руки…

Вот это я понял сразу. Выпад копьем был так стремителен, что едва не сделал во мне дырку. Конечно, я видел, что руки у моего противника длинные, как у орангутанга, но такое ощущение, что они удлинились еще сантиметров на десять. Копейный укол с дистанции более двух метров, а когда я откинулся назад, бросок вперед — и секира едва не оставила меня сразу без двух ног. Вот когда может пригодиться акробатика. Спасая нижние конечности, я ушел назад кувырком-перекатом. С учетом «местности» ушел, так, чтобы между нами оказался опорный столб. Гримар вынужденно притормозил. Я попытался спровоцировать его на атаку, но неудачно. Некоторое время мы кружили вокруг столба. Потом Короткая Шея сделал рывок, пытаясь достать меня слева… Именно этого я и хотел. Перебросил меч в левую руку, хлестанул по толстой ножище… Оглушительно лязгнуло железо. Гримар успел прикрыть голень обухом топора, но контакт был нежесткий, и его приложило по колену собственным же оружием. К сожалению, плоскостью. И снова между нами оказался столб.

Я поймал взгляд Иварова хольда. В медвежьих глазках — ни малейших признаков гнева. Холодный расчет. Гримар не испытывал ко мне негативных чувств. Ничего личного. Короткая Шея просто прикидывал, как меня прикончить.

Еще один выпад, от которого я ушел, заслонившись столбом. Стратегия поединка не складывалась. На дистанции у моего противника — все преимущества. В ближнем бою тоже, судя по тому, как ловко Гримар управляется с секирой. Может быть, мне имело смысл взять кинжал в пару к Вдоводелу? Но этакий панцирь кинжалом не вдруг пробьёшь. А достать по ногам их хозяин вряд ли позволит. Перемещается он изумительно. Да, я немного превосхожу его в маневренности — за счет куда более легкой «комплектации», но это преимущество начисто съедается длиннющими ручищами и изумительным чувством дистанции. На финты этот носорог не покупается, так что измотать его вряд ли удастся. Там, где Короткой Шее довольно рукой махнуть, мне приходится уходить всем телом сразу. И Гримар это вполне уяснил: то копьем сунет, то секирой махнет, а мне и дистанцию не набрать, потому что столб мой родной сразу потеряю…

Я выжидал. Надеялся, что придет мой Волк… Ни фига. Может, я слишком много пива выпил, может, недостаточно испугался, может, еще какая хрень, но великолепное единение меня и мироздания, превращавшее меня в супербойца, никак не приходило. А без него мне с Иваровым хольдом точно не управиться. Хотя…

У меня появился план. Слишком сложный и слишком хитрый, чтобы быть в нем уверенным, но другого всё равно нет.

Еще один полуоборот вокруг столба… И я проворно отступил в столу, туда, где длинный стол и стол «главный» сходились под прямым углом, и оказался аккурат в трех метрах от Ивара. Его хирдманы тут же подались в стороны, освобождая пространство (Бескостный, ясное дело, даже не шелохнулся), а я подхватил свободной рукой кувшинчик с пивом, поднял, салютуя Гримару, типа «твое здоровье», и приложился.

Хольд церемониться не стал. Задача у него была простая, как мычание. Меня прикончить. Так что, едва я оказался в подходящем положении, крайне неудобном, поскольку практически лишил себя возможности маневра, Короткая Шея бросился в атаку.

Я встретил Гримара «безумным» смехом, метнул ему в рожу кувшин (который тот походя разнес небрежным ударом топора) и вспрыгнул сначала на скамью, потом — на стол.

Копье хольд метнул вполсилы. Мишень я представлял замечательную, дистанция ничтожная, а моей кольчужке много не надо…

Провернулся я по всем правилам. Чудом не поскользнувшись на объедках, но — чётко. Уход с линии атаки с одновременным перехватом древка уже вывернутой для правильного хвата ладонью, и, на полуразвороте, бросок в голову противника. Перехватывать копье Короткая Шея не стал. Пригнулся чуток и мощным толчом бросил свое могучее тулово вверх, одновременно вскидывая секиру, чтобы покончить со мной, пока я снова не удрал. Парировать удар топора клинком я не стал. Бессмысленно. Да и необходимости не было. Потому что Гримар облажался. Вернее, я очень старательно вел его к одной-единственной ошибке… И привел. Всё было просчитано. И бросок копья (никто не удержался бы) с последующим перехватом, и брызги пива, часть которых попала в прорези шлема…

Когда человек прыгает вверх с одновременным замахом, ему очень легко ошибиться, оценивая высоту удара. Вот и Гримар не рассчитал. Мощнейший удар, усиленный массой разогнавшегося многопудового организма, который должен был развалить меня на две полутушки, поскольку я всем своим видом и поведением изображал готовность встретить врага грудь в грудь, достался вовсе не мне. И не мог достаться, поскольку я-то совершенно ясно видел траекторию движения смертоносного орудия и место, где эта траектория должна была закончиться. Вопрос у меня был только один: разрубит Гримар балку или не разрубит?

Не разрубил. Хорошая оказалась балка. Дубовая, чай.

Разбег и замах был такой, что даже мощная лапища хольда не удержала рукоять увязшей секиры. То есть топор остался торчать в балке, а Гримар продолжал двигаться дальше. На меня.

Теперь у меня был выбор. Например, я мог вбить Вдоводел прямо в разинутый рот Гримара. Или отрубить ему какую-нибудь конечность, поскольку инерция несла его на меня (вернее, уже мимо меня, поскольку я сделал шаг в сторону), как шквал несет судно на скалу. Собственно, я до самого последнего момента не знал: рубить или пожалеть? Но, как верно подметил когда-то умирающий «королевич», у меня доброе сердце. Рубани я острием — и нога Короткой Шеи украсила бы собой праздничный стол. Но я ударил плашмя. Даже не ударил, а просто подставил плоскость клинка под ногу противника. И результат оказался вполне ожидаемый. Полет мордой вниз. А поскольку стол кончился раньше, чем закончился полет, то совсем вниз, до самого пола, попутно приложившись брюхом о скамью.

Викинги умеют падать. Гримар не убился. Даже не ушибся по-настоящему, поскольку — в железе.

Плечо вывихнул, как потом выяснилось, но это неудивительно, учитывая общий вес туши и «обвеса», на это плечо пришедшийся.

Нет, он всё-таки не упал — рухнул. А я — спрыгнул. Легко и грациозно. Упер Вдоводел в то место, где у обычных людей находится шея, а у Гримара пролегала граница между спиной и затылком… И вопросительно поглядел на Ивара.

Я мог бы (и должен был, кстати, по условиям поединка) добить противника. Но, как сказано у классика, «жизнь „детеныша“ можно выкупить». Нет ли у кого-нибудь при деньгах такого желания?

Ивар меня понял. Но раскошеливаться не собирался.

— Он — твой, — признал Рагнарсон с неприятной улыбочкой. — Ты мог бы отправить его в Валхаллу, и я догадываюсь, почему ты этого не сделал. Видно, тебе, как и мне, любопытно, чем ты ему насолил.

Гримар лежал, не шевелясь. Но он был жив и в сознании — я слышал, как он дышит. И знал, что он слышит наш диалог так же хорошо, как чувствует острие моего меча.

— Так и есть, Ивар-конунг, — согласился я. — Но это не значит, что я удовольствуюсь только словами. Пусть это будет половина выкупа. А второй половиной станет двадцать пять марок серебром.

— Справедливо, — согласился Рагнарсон. — Жизнь моего хольда стоит уж никак не меньше пятидесяти. Ты согласен, Гримар Скаммхальс?

— Да, согласен, — глухо проворчал Короткая Шея.

Первую половину выкупа Гримар «внес» сразу. Горло промочил и «выплатил». Оказывается, быть женихом такой красавицы, как моя Гудрун, весьма рискованно. Потому что наличие у такой, как она, жениха, становится проблемой для тех, кто сам хочет стать ее женихом. Вспомните хотя бы беднягу Харальда… А там, как говаривал… Джугашвили, кажется: нет человека, нет и проблемы. Вот и старина Гримар решил аналогично. Поэтому он и просил о чистом поединке. Чтобы не оказалось крови между ним и семейством вожделенной красотки. Гудрун тоже хороша, однако. Не в смысле внешности, а потому, что без ее кокетливых взглядов в репообразной башке хольда, может, и не родились бы матримониальные помыслы.

Ивар веселился как ребенок. И с ним — целая прорва пожирателей кровавого мяса. Ну надо же, какая шутка замечательная: грохнуть Ульфа Черноголового — и захапать не только его невестушку, но и изрядную долю женихова имущества. Это Свартхёвди, простой парень, проболтался: мол, отписал его побратим в случае летального исхода свое солидное бабло и прочее богатство в равных долях ему, Свартхёвди, матушке Рунгерд и невестушке Гудрун.

Вот же классная шутка! Уржаться можно.

А теперь — серьёзно.

Я узнал, на какую авантюру приглашает меня Бескостный.

Ивар Рагнарсон собрался пограбить англов. Пробить тему для папаши, который решил пощупать будущих гордых британцев на следующий год. Но первым, как говорится, самые сладкие куски, так что Ивар согласился охотно. И вот для сего доходного предприятия Ивару надобны лихие и удачливые парни вроде меня.

Не стану отрицать: я вздохнул с облегчением. До последнего момента подозревал, что Бескостный двинет на Ладогу.

Да и сколько до той Англии плыть? Не в Рим, чай. Считай, рукой подать. Через море переплыл — и там.

— Это хорошо, — сказал Ивар, — что Гримархольд и Ульф-хёвдинг (Ну надо же! Хёвдингом почтил!) помирились. Потому что Ульф в этот вик с нами идет.

Иварова братва одобрительно заворчала. Надо же. А я и не думал, что пользуюсь таким авторитетом среди головорезов.

Я хотел вякнуть, что мне надо посоветоваться с моими людьми, но глянул на Свартхёвди и промолчал.

На кирпичной роже Медвежонка отчетливо написано: да. Вернее, даже не просто «да», а «О! Да, да! Классная тема!».

Немигающие глаза ящера сверлили меня, напоминая: скажешь «нет», пеняй на себя.

Дания — свободная земля. А Роскилле — в особенности. Но это в значительной степени свобода таких, как Ивар, кушать таких, как я. В случае конфликта интересов.

Ивар сказал: пойдешь с нами. Значит — без вариантов.

А если уважаемый Ульф Черноголовый насчет сохранности своей прекрасной невесты беспокоится, с усмешечкой продолжал Бескостный, так пусть не беспокоится. Если Ульф составит Ивару компанию в будущей экскурсии, то он, Ивар, станет личным гарантом того, что ни один «претендент» более не рискнет покуситься на самую красивую девушку Сёлунда. И если все же рискнет, то будет как с тем парнем, который в прошлом году повел себя неправильно в отношении одной из Иваровых наложниц. Все слышали?

Слышали все, включая меня. И даже Гримар слышал, хотя приехал на Роскилле недавно. И пересказывать не буду, что Бескостный сотворил с беднягой. Отмечу лишь, что чуть позже папаша Рагнар укорил сынка за несоразмерную проступку жестокость. Это Рагнар-то!

Так что с таким гарантом, как Бескостный, даже самый отмороженный «гримар» не посмеет покуситься на мою Гудрун.

Мне недостало храбрости возражать. Вместо этого я сглотнул слюну, ухватил емкость с пивом и поднял тост за щедрость и славу Ивара-конунга.

Ивар благосклонно улыбнулся, но я знал: ему плевать на лесть. Он хотел видеть меня среди своих воинов, и он меня получил.

Господи, как мне не хочется иметь дело с Бескостным! Впору собрать манатки и бежать с Сёлунда…

Примечания

9

Скандинавское название Ладоги.

10

Константинополь.