Варяг. Дерзкий

Александр Мазин, 2021

Придет время, и Тмутаракань станет частью Руси. Но сейчас захваченный русами князя Олега Киевского Самкерц-Таматарху удержать невозможно. Нескольким сотням русов и норманнов не устоять против тысячных армий. Вопрос лишь в том, кто первым сумеет ее захватить: византийцы или хазары. Бывший князь-воевода Сергей, а ныне княжий отрок Вартислав прекрасно это понимает. И упорно ищет ответ на вопрос: зачем Олегу понадобился Самкерц? Но сначала Сергею придется решить задачу «попроще»: как им всем выжить в надвигающейся битве титанов?

Глава 4, в которой судьба преподносит друзьям приятный, хотя и сомнительный подарок

Прошло ещё не менее часа, прежде чем крышка люка откинулась.

Сначала вниз упал круг света, а потом — верёвочная лестница.

Дождались.

Сергей приготовился, Машег — тоже.

Пусть весят они немного, но дружный рывок наверняка сбросит вниз того, кто будет спускаться. Потом завладеть оружием, и следующего можно встретить уже не голыми руками, а железом.

Отличный план. Но он рухнул, когда в проёме возникли две босые ноги и массивная задница в серых штанах.

Нет, рывок сработал и сбросил обладателя штанов вниз. Но оружия при нём, увы, не оказалось. Простой моряк с простым ножом на поясе. Зато с большой флягой, полной воды.

— Муд, ты там живой? — крикнули сверху.

Муд промолчал. Мало того что, падая, он смачно приложился головой, так ему потом пустым бочонком по голове добавили.

— Муд! — В люк заглянул ещё один моряк. Увидел недвижное тело, вернее, нижнюю часть его. Остальное пряталось в тени. Равно как и Сергей с Машегом.

Было бы идеально, если бы этот тоже полез вниз. Но ромей, или кто он там, оказался умнее. Или осторожнее. Или, напротив, слишком туп, чтобы принимать самостоятельные решения. Потому что вниз он не полез. Зычно завопил, призывая «руководство».

«Руководство» явилось. И властным голосом велело горластому лезть вниз.

И тот полез, разумеется…

…Чтобы через минуту почувствовать лезвие ножа у горла.

— Крикни, что он живой, но ударился головой, — прошептал Сергей по-ромейски.

Левой рукой, для надёжности, он держал моряка за сальные волосы. Тот хрипло дышал. Косил одним глазом на руку с ножом, другой закрыла съехавшая на лицо головная повязка. Вырваться ромей не пытался.

— Кричи, что тебе одному его не поднять.

— Живой! — хрипло каркнул моряк. — Башкой треснулся! Тащить его надо!

— Глянь, что с птенцами! — распорядился властный.

— Лежат! — через некоторое время по знаку Сергея крикнул моряк.

Потеть и трястись он перестал. Увидел, что держит его мальчишка, и наверняка начал строить планы противодействия.

— Даже и не думай! — посоветовал Сергей. — Я воинов убивал, а тебя выпотрошу, как овцу.

Моряк не был трусом, но человеком бывалым. Потому поверил: мальчишка не врёт. Убивал. Умирать же — не хочется.

— Зовут как?

— Хина.

— А скажи мне, Хина, почему вы из Херсона ушли? — Сергей решил, что сейчас самое время для допроса.

— Капитан велел.

Исчерпывающий ответ.

— А куда идёте?

— Не знаю, — и, угадав недовольство Сергея, добавил поспешно: — Должны были в Константинополь. Но теперь — вряд ли.

— Почему? — спросил Сергей, хотя об ответе уже догадывался.

— Товара нет, — сообщил моряк. — Товар живой должны были здесь взять, загрузить сегодня, а вот…

Вопрос: почему?

Моряк не знал ответа.

А вот Сергей догадывался.

Причина в них с Машегом.

Чёртов константинопольский работорговец ухватил кусок не по зубам.

Хотя в данном конкретном случае «куску» всё равно.

Вот если бы они оставались в Херсоне, тогда да. Тогда даже фемный стратиг, не выказавший особой симпатии к посольству русов, вынужден был бы сказать своё веское. Ведь одно дело — не выказать симпатии, а совсем другое — недвусмысленные враждебные действия по отношению к тем, кого он официально объявил гостями.

Не исключено, что стратиг, поразмыслив, всё же решит наехать на Самкерц. Но причиной тому будет собственное решение стратига, а не маленький грязный бизнес какого-то работорговца. За такое Вога шкуру с купчишки сдерёт и, набив соломой, отправит в Самкерц в качестве извинения.

Однако они не в Херсоне. А здесь, на судне, командует как раз этот купчишка.

В проёме появилась ещё одна пара босых ног.

И нижняя часть туловища…

Чёрт! Нижняя часть опять без нормального оружия! Хоть бы топорик какой…

Машег приготовился к броску. Двух пленников им не удержать. Второго придётся валить. И сразу. Плохонький трофейный ножик — не меч. Это только кажется, что ножом убить просто. Тем более сразу. Одним ударом и чтоб не вякнул. А что потом — и вовсе непонятно…

Но непонятное наступило без их участия.

Кто-то на палубе невнятно заорал, и второй моряк спуск прекратил. А через мгновение шустренько выскочил обратно на палубу.

— Хина! — рявкнули сверху. — Наверх!

Моряк зыркнул на Сергея. Тот мотнул головой: сидеть.

К счастью, проверять выполнение команды начальственный не стал. Наверху засуетились, заорали. Судя по командам, корабль срочно менял курс.

— Лёг мордой вниз, — велел Сергей моряку. Кивнул Машегу: присматривай. А сам осторожно полез наверх. Люк ведь так и остался открытым.

Через отверстие была видна крыша палубной надстройки, защиты от дождя в спокойную погоду и от солнца — когда оно высоко.

Сергей подумал немного, потом сдёрнул повязку с головы Хины, намотал на свою и осторожно выглянул из люка.

Никто Сергеем на заинтересовался. Но и сам он никого не увидел. От кормы его отделяла стенка надстройки, и, похоже, весь экипаж судна сейчас собрался там, на корме.

На носу и средней части палубы^[6] — ни одного человека. Снастями никто не занимался. Ветер был не особо силён, но парус наполнял. Тем более что судно шло строго по ветру.

Сергей сместился немного вправо. Увидел кормчего, который хоть и держал весло-прави́ло, но глядел не вперёд, а назад.

А рядом с кормчим — ещё двоих, один из которых затягивал ремни на броньке второго. Бронька была средненькая, кожаная с нашитыми сверху железками.

Сергей сопоставил увиденное и сделал однозначный вывод: ромеев кто-то преследует.

Первая мысль — восторженная. За ними гонятся друзья-варяги.

Но Сергей её сразу же отмёл. Если бы за работорговцами гналась варяжская лодья, они бы сейчас не готовились к бою, а покорно ждали возмездия.

Сдвинувшись ещё на четверть метра, Сергей увидел остальных моряков. Да, работорговцы намеревались принять бой. Облачались, опоясывались, накидывали тетиву на луки, разбирали щиты, топоры и тесаки.

Кормчий развернулся, глянул вперёд (Сергей присел), и снова уставился на неизвестных преследователей.

Неплохо бы выяснить, кто представляет вторую сторону в будущей драке. И какой её результат будет лучшим для Сергея и Машега?

Сергей выскользнул из люка и укрылся за канатным ящиком.

Отсюда вид был получше, но только на корму. Преследователя или преследователей не разглядеть.

Сергей рискнул: ухватился за штаг грот-мачты, вспрыгнул на борт, а оттуда — на крышу палубной надстройки.

И наконец увидел преследователя.

Вернее, преследователей.

Местные морские разбойнички мелкого пошиба. Две шестивёсельные лодки, набитые бравыми парнями, явно намеренными познакомиться с экипажем торговца поближе. И у них это наверняка получится, потому что ветерок — так себе, а вёсел у торговца всего два. Да и те не для гребли, а для рулёжки.

А у преследователей вёсел хватает, и работают они весьма бодро.

Нынешнее отменное зрение Сергея позволило оценить вооружение пиратиков. Оно было еще хуже, чем у ромейских торговцев. Даже шлемы были далеко не у всех.

Однако в каждой лодке было никак не меньше двух десятков искателей чужого имущества, а значит, если не качественно, то уж количественно пиратики превосходили.

В принципе, ситуация не такая уж плохая. Когда начнётся драка, можно попытаться удрать. До берега метров пятьсот, не больше. Можно и вплавь, но лучше захватить одну из пиратских лодок, когда её экипаж ринется на абордаж.

Минусы подобного варианта: можно запросто поймать шальную стрелу или схлопотать удар топором от представителя любой из сторон, поскольку и для ромеев, и для пиратов Сергей с Машегом — чужие.

Ещё один вариант: добыть что-то посерьёзнее ножика и включиться в бой на стороне пиратов. Однако не факт, что те — оценят.

Сергей знал из прошлого опыта, что такие прибрежные грабительские ватажки формируются в основном по родовому принципу. Стоит себе такая мирная рыбачья деревенька, чьё население ни в чём дурном властями не замечено. А не замечено только потому, что ничего и никого заметного после нападений не остаётся. Чужих такие не жалуют и даже выкупом их не соблазнить. Нарушение конспирации.

Третий вариант: забыть о том, что нехорошие ромеи их похитили, и выступить на стороне обороняющихся. А потом потребовать пересмотреть условия, так сказать, содержания.

Был ещё четвёртый вариант. И этот нравился Сергею больше всего. Не выступать ни на чьей стороне, пока не определится потенциальный победитель. И тогда уж — по обстоятельствам.

С этой мыслью он спустился на палубу и нырнул в люк.

…А в трюме тем временем на одного живого стало меньше.

Морячок Хина лежал на спине, и кровь широкой полосой струилась по его загорелому торсу.

— Он хотел на меня напасть, — пояснил Машег.

Сергей кивнул. Молоденький хузарин ни при каком раскладе не мог скрутить здоровенного моряка. А вот ударить тому в сердце, быстро и точно, это легко.

Выслушав новости, Машег задал один-единственный вопрос:

— Оружие?

— Драка начнётся — найдём, — ответил Сергей.

Пытаться отыскать что-то сейчас вряд ли получится. Всё сто́ящее перед боем разобрали. Включая плотницкие топоры.

— Наверх? — спросил Машег.

Сергей кивнул.

Их появление на палубе ничьё внимание не привлекло. Вся команда толпилась на корме.

Лодки пиратов приблизились достаточно, чтобы лучники ромеев начали стрелять.

Машег брезгливо поджал губы. Ромеи ухитрялись промахиваться по лодкам с дистанции немногим более пятидесяти метров. Но даже если и попадали, толку всё равно не было. Преследователи умело прикрывались большими прямоугольными щитами, этакими уменьшенными вчетверо подобиями мантелетов.

Когда расстояние между лодками и судном сократилось метров до сорока, пираты тоже начали стрелять. Столь же «успешно», как и ромеи. Большая часть стрел летела выше цели, поражая стену надстройки, парус, палубу и то, что на ней. От более метких ромеи прикрылись щитами или спрятались за фальшбортом. То есть, пока для ромеев всё выглядело неплохо, но оценив ситуацию с позиции многоопытного военачальника, Сергей понял, что поле боя останется не за экипажем работорговца. Следовательно, выступить надо было на стороне ромеев. Но не сразу, не сразу…

На абордаж пираты пошли грамотно. Одна из лодок немного сбавила ход, пристроившись позади и немного левее. Другая зашла справа, обогнала и начала заходить сбоку. Большая часть ромеев тут же кинулась к правому борту. На корме осталось около десятка моряков, которые больше прятались от стрел, чем давали отпор. Активность проявлял только один пращник, но его ядрышки в основном падали в воду. Праща — не лучшее оружие для такого боя.

А вот копья — другое дело. Если пираты решат пойти на абордаж, то копья ромеев доставят им, бездоспешным, со щитами, заброшенными за спину, или вообще без щитов… В общем, доставят.

Однако лодка у кормы держала дистанцию.

А вот та, что справа…

— Сейчас рванут, — сказал Сергей. — Не туда смотришь. Это обманка.

Не ошибся. Лодка, зашедшая справа, сунулась было к судну и тут же шарахнулась, и несколько брошенных ромеями каменюк, разовых якорей, надо полагать, булькнули в море.

А вот вторая лодка тем временем ускорилась, выиграла сразу метров двадцать и притёрлась к левому борту. И вверх полетели «кошки».

Ромеи на корме завопили.

Ромеи с правого борта дружно кинулись налево. Благо бежать недалеко. Меньше десятка шагов.

Тем не менее, выигранные полминуты позволили полудюжине пиратов перемахнуть через борт, перебросить повешенные за спину щиты в боевое положение и образовать подобие строя.

Однако развить успех у пиратов не получилось. Подоспевшие ромеи, те из них, кто был экипирован получше, прижали их к борту и, несомненно, прикончили бы, если бы…

— Бестолковый у ромеев вождь, — заметил Машег.

И был прав. Вся толпа ромеев, включая и тех, кто пасся на корме, оказалась у левого борта. У правого осталось шесть человек.

А ведь первая лодка никуда не делась.

И пропускать веселья не собиралась. Массированный залп из стрел и дротиков обрушился на скудную кучку защитников и вывел из строя большую часть. Четверых. Двое последних уцелели только потому, что укрылись за фальшбортом и оставались там, пока их не прикончили взобравшиеся на судно пираты. Прикончили — и сразу устремились на помощь своим, а на борт тем временем вскарабкались пиратские стрелки. Четверо. Один взялся крепить конец от лодки, а трое поспешили занять тактически выгодную позицию: крышу надстройки.

Призом самому проворному был ведунский нож Сергея, воткнутый в шею. Второго, перевалившегося через край навеса, ожидал аналогичный «подарок».

А вот Машег поспешил. Резанул раньше, чем пират оказался наверху. Хорошо хоть, перед тем, как пустить в дело нож, Машег ухватил морского разбойника за волосы. Еле удержал, а затащить пирата наверх смог только с помощью Сергея, которому тоже пришлось поднатужиться. Времена, когда Сергей одной рукой мог поднять за шкирку мужчину среднего телосложения, к сожалению, прошли. Ну или пока не наступили.

В итоге оплошность Машега осталась без последствий, а в распоряжении друзей оказались три лука и около сотни стрел невысокого качества.

Первый выстрел достался пирату, который привязывал лодку. Он как раз закончил дело. Вторая и третья стрелы отправили на ту сторону вечности двоих пареньков, оставшихся в лодке. Совсем молоденьких, немногим старше Машега. Ничего не поделаешь. Война — дело такое. Как только берёшься за оружие, пол и возраст перестают иметь значение. Во всяком случае до тех пор, пока не разоружат, а на это времени у друзей точно не было.

— Эй, погоди! — придержал Сергей Машега. — Кого бить собираешься?

— Да всех! — азартно воскликнул хузарин.

— Давай-ка побережём стрелы. Они пока и сами неплохо справляются.

А ромеи и впрямь справлялись неплохо. Они больше не бегали туда-сюда, а отступили к корме и собрали строй. Так себе строй. Пара нурманов порвала бы его в секунды. Но атаковали их не нурманы, а деревенское ополчение, возомнившее себя бойцами, так что драка на палубе даже приостановилась на какое-то время.

Надо полагать, пираты ожидали помощи от своих стрелков…

А дождались стрел и пращных ядер.

Впрочем, обстрел быстро прекратился. Боезапас ромеев иссяк. Праща, в отличие от лука, в отношении расходников неприхотлива. Простой камень тоже сгодится. Но камней на корабельной палубе острый дефицит.

Обстрел прекратился, но идти в решительную атаку пираты не спешили.

— Чего они ждут? — забеспокоился Машег, которому было непонятно, как можно вот так взять и не довести дело уничтожения врагов до победного финала.

А вот Сергей отлично понимал, почему так. Это воинский менталитет предполагает готовность к смертельному риску ради победы. Разбойничий же добровольного смертельного риска не предусматривает. Мертвецам плодами грабежа не насладиться. Хотя строгую границу между воином и грабителем Сергей провести бы не взялся. Даже братья-варяги пограбить не откажутся, если выпадет такая возможность. Другое дело, что, начав бой, и варяги, и нурманы колебаться не станут.

— Ты глянь: они в трюм полезли, — в очередной раз удивился Машег.

Сергей усмехнулся. Разбойничков ждёт сюрприз. Трюм-то пустой практически.

— Лишь бы к нам сюда не вскарабкались, — ответил он.

— А пусть! — Машег предвкушающе оскалился. Теперь, с луком в руках, он чувствовал себя воплощением Перуна. Ну или их хузарского бога, который тоже наверняка молниями во врагов пошвыряться любит. Да и кто не любит, если есть возможность.

Сергей помотал головой. Похоже, мальчишка в нём опять норовит взять верх над воеводой.

А как оценивает текущую ситуацию воевода?

А воевода считал, что командование обеих сторон — никудышное. Не бой, а драка какая-то. Никто ничего не видит дальше длины копья.

Оппаньки! Ромеи решили перейти в наступление. Строй относительно дружно сделал полшага вперёд, и замешкавшийся разбойник схлопотал рубящий по ноге, а потом — по шее.

Пираты возмущённо заорали и кинулись в контратаку. Ну, как кинулись? Те, у кого были щиты, даванули навстречу. Храбро, но неразумно, поскольку, несмотря на численное превосходство, контратаковали не строем, а толпой. Зато их было больше. Грохот, рёв, вопли… В правильном бою ромеев бы не просто отодвинули — смяли. Но бой был неправильный, и экипаж судна отступил на шаг, не дальше. А потом пираты отхлынули, оставив троих. Хлипкая вторая линия ромеев отработала по полной. В тесном строю, в давке, когда даже руку с оружием поднять проблемно, не то что ударить или толково защититься, копья второго ряда собрали с одетых в основном в кожу и тряпки пиратов очень неплохой урожай.

И тут наконец-то лидер разбойников сообразил, что лёгкой победы не будет.

— Высерки крысиные! Стоять, держаться! Стрелки, ко мне, ежей вам во все дырки! Сюда, живо!

Ростом лидер оказался невелик, но голос — знатный.

Свои услышали. Чужие — тоже. Один из ромеев метнул стрелу, которую пиратский главарь отбил точным движением щита. Похоже, у него не только разбойничий, но и воинский опыт имелся.

— Машег, рано! — Сергей ухватил друга за плечо, не дав выстрелить.

Прийти на помощь ромеям надо тогда, когда их положение станет совсем безнадёжным.

А что лидер ромеев?

У них, похоже, лидеров целых два. Если судить по качеству доспехов. Причём один держится позади, рядом с кормчим, и рожа у него знакомая. Толстяк, организовавший похищение. Только вместо щегольского плаща на нём теперь неплохого качества пластинчатая бронька и конический шлем.

А вот второй ромейский лидер, экипированный не хуже толстяка, в круглом шлеме с бармицей из кольчужной сетки, в тылу не отсиживался. Рубился в первой шеренге, и хорошо рубился. Чужой кровью заляпан от сапог до шлема. О командирской работе он тоже не забывал. То и дело рычал грозно: «Строй! Держать строй!» Только, в отличие от пиратского атамана, орал он не по-словенски, а по-ромейски.

В общем, серьёзный воин. Такой полудюжины обычных стоит. А вот если его свалить, то боевой дух ромеев наверняка упадёт. Но сделать это непросто. Со своей позиции Сергей видел только шлем, ещё недавно серебристый, а теперь — в кровавых потёках, железные наплечники и край щита.

— Стрелки! — вновь взревел морской атаман. — Гад, Прут, Лыбок! Чтоб вам черви печёнку выели! Сюда!

Кто-то из своих ухватил лидера за кольчужный рукав, крикнул что-то в ухо. Лидер заозирался, потом задрал голову, глянул наверх и встретился взглядом с Сергеем.

Не повезло.

Атаману тоже.

— Машег, бей!

И оперение стрелы возникло там, откуда только что пялился удивлённый глаз.

— Теперь ромея в лучшем шлеме!

Важный ромей, стоявший рядом с кормчим, отшатнулся, ухватился за бороду, вернее, за хвостовик стрелы, пронзившей шею…

— Другого, того, что в строю!

Этого Сергей сам бы точно не достал, но у Машега получилось. Потому что первую стрелу он послал в заведомо неуязвимую цель — налобник шлема.

Голова ромея дёрнулась, а потом он совершил фатальную ошибку: решил посмотреть, откуда прилетела стрела. И через полсекунды получил вторую. В переносицу.

И упал.

И в ромейском строю образовалась брешь.

Оставшиеся без лидеров моряки оказались менее расторопны, чем потерявшие лидера пираты.

Впрочем, последние могли и не знать, что лишились вождя. Зато дырку во вражеском строю заметили сразу. И возможности не упустили. Сразу трое ломанулись вперёд, и через полминуты от ромейского строя ничего не осталось. Бой превратился в неорганизованное рубилово, где преимущество пиратов, которых было минимум вдвое больше, было неоспоримо.

Вот теперь самое время уравнять шансы.

Хузарин, впрочем, их уже уравнивал. Встал во весь рост на краю навеса и косил всех. И пиратов, и ромеев, выбирая тех, у кого экипировка получше.

Воплощённая смерть чуть выше полутора метров ростом.

— Машег, ромеев не надо! — крикнул Сергей по-хузарски, посылая стрелу в спину одного из двух пиратов, вознамерившихся прикончить ромейского кормчего. — Они пригодятся!

Ещё две стрелы мимо, а вот третья попала в цель, продырявив второму пирату правое плечо. Кормчий тут же воспользовался ситуацией и обрушил тесак на голову раненого. Шлема на том не было, волосы же — плохая защита от железа. Пират свалился, а кормчий, сообразив, откуда прилетела стрела, глянул наверх, махнул Сергею окровавленным тесаком, подхватил с палубы чей-то щит, добил мимоходом того, кому стрела попала в спину, и бросился на помощь здоровенному моряку, отмахивающемуся от наседающих врагов саженным обломком весла.

Когда в колчане Сергея осталось чуть больше десятка стрел, бить стало некого. Трое пиратов, успевших сообразить, что удача не на их стороне, попытались уйти на второй лодке. Они даже сумели её отвязать и отвалить от борта. Но взяться за вёсла уже не успели.

— Спускаемся, — скомандовал Сергей, и друзья съехали на палубу по опорным столбам навеса.

Палуба была завалена трупами. Настоящими и будущими. Ромейский кормчий, принявший на себя командование поредевшим экипажем, первым делом отдал приказ добить вражеских подранков.

— Вы откуда взялись? — проворчал он по-хузарски, с недоверием уставившись на парней.

— Твой хозяин, голова медная, решил нас украсть, — по-ромейски ответил Сергей. И чтоб не осталось непонимания, сообщил: — Я — родич князя варяжского Вартислав, а он — Машег, сын Захариаха из рода Рузиев. — Твой старший совсем ум потерял. А теперь и с головой вместе.

— Не, — мотнул головой кормчий. — Старший мой живой покуда. Но вряд ли выкарабкается. Как из него стрелу тащить, ума не приложу.

— А давай я гляну, — предложил Сергей. — Врачевать умею немного.

— Глянь, — не стал возражать кормчий. — Это… Что было, прошло. Выручили вы нас. На свободу вашу больше никто не посягнёт.

Сергей и Машег засмеялись разом.

Ромей смутился. Понял: глупость сказал. Эти мальчишки положили куда больше врагов, чем у него осталось людей.

— Ну, где он, твой хозяин?

— Да вон он сидит.

Точно. Сидит. А увидав Машега, тут же попытался встать. Дёрнулся, замычал. Лидер ромеев не забыл, кто его ранил. Вот только сказать об этом не мог. Стрела вошла относительно неглубоко, но нёбо проткнула. И язык, похоже. Ну и переносицу разворотила с носоглоткой.

— Держать его надо будет, — сказал Сергей кормчему. — И инструмент какой-нибудь — наконечник у стрелы скусить.

Через пять минут, несмотря на бурную жестикуляцию, лидера работорговцев крепко взяли четверо подчинённых, распяли ему пасть деревянной рамкой, после чего Сергей засунул внутрь ножницы, коими на судне резали тросы, и без особого труда перекусил тонкий черенок стрелы. После чего пальцами выдернул из языка ромея наконечник.

— Нагните его немного, не то кровью захлебнётся, — посоветовал он. И сильным рывком выдернул стрелу.

Тут ромею повезло. Потерял сознание.

Так, не приходя в себя, и умер.

Сергей другого и не ждал. При такой потере крови не живут.

— Легко ты его отпустил, — сказал потом Машег. — Шкуру бы с него сдёрнуть за то, что нас, как жеребят, повязал.

Впрочем, к этому времени они оба знали, что украсть их придумал не капитан, которому Сергей пустил кровь при активном участии команды, а собственно судовладелец: толстяк, который большую часть боя проторчал в относительной безопасности рядом с кормчим, но всё же получил лёгкую смерть в виде Машеговой стрелы.

Теперь оставались сущие пустяки: каким-нибудь образом вернуться обратно в Херсон.

Примечания

6

Возможно, кому-то привычнее традиционные голландские термины вроде бака, шкафута и т. п., но там, где их можно не применять, я их применять не буду, дабы не множить анахронизмы. Хотя кое-где всё же придётся. Краткости ради.