Точка невозврата

Александр Леонидович Аввакумов, 2011

Найти без вести пропавших – задача непростая. И не только потому, что нет достоверной информации об их местонахождении. К происшедшим с ними трагедиям могут быть причастны люди из разных социальных слоев: от тех, кто имеет криминальное прошлое, до внешне респектабельных «хозяев жизни». Но перед законом все должны быть равны. Все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.

Справка

«Независимая газета», 30.06.2004

Термин «без вести пропавшие» у большинства россиян ассоциируется с войнами, «горячими» точками и толпами беженцев. Но вот парадокс: количество без вести пропавших соотечественников при этом устойчиво растет. Если в 2000 году бесследно исчезало в среднем примерно 280 человек в сутки, то в 2003 году — 320. Люди просто, как отмечается в заявлениях родных и близких, ушли и не вернулись.

«Российская газета», 28.10.2008

В стране катастрофически растет число людей, которые исчезли без следа. Они пропадают внезапно, без объяснимых причин, многие — навсегда. За несколько лет количество пропавших без вести почти удвоилось и превысило астрономическую цифру в 120 тысяч человек. Так, за один только год уходит в никуда население немалого города.

«Юридическая Россия», 26.04.2011

Согласно статистическим данным Главного информационно-аналитического Центра МВД России, наблюдается устойчивая тенденция увеличения количества пропавших без вести. Так, если в 2000 году было зарегистрировано 74312 заявлений о безвестном исчезновении граждан, то в 2004 году — 77171 заявление. Если в 2000 году правоохранительными органами было возбуждено 4571 уголовное дело по факту исчезновения граждан, то в 2004 году — всего 1042.

ОТ АВТОРА

Мне, бывшему сотруднику уголовного розыска, неоднократно приходилось слышать довольно банальные на первый взгляд истории о бесследном исчезновении людей. Кто-то ушел на работу и домой не вернулся, кто-то вышел в магазин и бесследно исчез средь бела дня. Трудно поверить в подобное, но это так. Вышел и пропал, кто-то на месяц, кто-то на год, а кто-то и навечно. Эту категорию людей в милиции, а теперь и в полиции, называют смешным словом «потеряшки», или пропавшими без вести. Что означает этот термин? В толковом словаре четко прописано, что «пропавший без вести» — это человек, о местонахождении которого нет достоверной информации. Перед тем как приступить к написанию книги, я долго работал со статистическими данными. Мне сразу бросилось в глаза разночтение этих страшных цифр. В последние годы число без вести пропавших в России колеблется от 70 000 до 100 000 человек в год. Вместе с ранее пропавшими людьми, которых ищут от года до пятнадцати лет, общая цифра пропавших составляет 120000 человек, причем примерно 25% из них — дети и подростки. Полагаю, что эта цифра не окончательная, так как многие люди обращаются в суд о признании своих родных и близких умершими. С признанием суда розыск этих людей органы внутренних дел прекращают. Сколько пропавших без вести ежегодно признается умершими, не знает никто, они просто автоматически удаляются из этих списков. Статистика без вести пропавших граждан выглядит примерно так: каждый четвертый несовершеннолетний, каждый десятый пенсионер. Если рассмотреть эту статистику по социальному положению, то в списках чаще оказываются рабочие, пенсионеры, бомжи и, как нестранно, бизнесмены. Милиция (полиция) легко объясняет эту безрадостную статистику и считает, что ничего особенного в этом нет: бизнесменов похищают вымогатели или кредиторы, рабочие попадают в рабство или мигрируют по стране, а бомжи гибнут в драках с собутыльниками или умирают от болезней. Несмотря на устоявшееся мнение, что чаще всего люди пропадают без вести по криминальным причинам, тем не менее, Министерство внутренних дел пытается доказать совершенно обратное. Так, из 120 000 пропавших без вести жертвами уголовных преступлений стали менее тысячи. Я, как бывший сотрудник уголовного розыска, длительное время занимавшийся проблемой без вести пропавших граждан, сомневаюсь в достоверности подобной статистики. Следственные органы, как правило, не спешат возбуждать уголовные дела по факту исчезновения граждан, так как подобная практика отрицательно сказывается на имидже правоохранительных органов. Дела возбуждаются лишь в случае установления лиц, причастных к исчезновению граждан. Сам процесс розыска без вести пропавших граждан органами внутренних дел осуществляется чаще всего «дедовскими методами» и сводится к самым элементарным проверкам: по больницам и по картотеке неустановленных трупов. Я склонен считать, что более 50% пропавших без вести становятся жертвами преступлений.

Другая, не менее важная проблема — установление личности неопознанных трупов, количество которых с 2000 года выросло в два с половиной раза. Несмотря на принимаемые милицией (полицией) меры, все «поднятые» трупы были похоронены, как неопознанные. В 2009 году правоохранительными органами было поставлено на учет 119 тысяч неопознанных трупов, из которых 29,1 % имели признаки насильственной смерти. Из этой огромной цифры была установлена личность всего лишь в 12,4% случаев.

Что мы имеем: большое количество пропавших без вести и приблизительно такое же количество неопознанных трупов, которые по каким-то причинам не стыкуются между собой. С чем это связано? В первую очередь, с неудовлетворительной работой милиции (полиции), в частности, при приеме заявлений о безвестном исчезновении граждан. Сотрудники уголовного розыска крайне поверхностно оформляют документы, в которых зачастую отсутствуют такие необходимые сведения для розыска и установления местонахождения пропавших, как схема зубного аппарата пропавшего гражданина, сведения о перенесенных операциях, хронических заболеваниях и т.д. Только отсутствие подобных сведений не позволяет им осуществлять качественную работу с этой категорией лиц.

Часть первая

В этот момент я был, наверное, самым счастливым человеком на земле. Моя мечта, еще вчера казавшаяся неосуществимой, стала приобретать вполне реальные черты. Я шел по длинному коридору Министерства внутренних дел Татарстана в сопровождении заместителя начальника отдела кадров Пахомова.

— Вот что, Абрамов! — продолжал инструктировать меня майор. — Ты особо не тушуйся перед Костиным. Запомни — он не любит неуверенных в себе людей. Отвечай на его вопросы четко, чтобы ему было ясно, кто стоит перед ним.

— Все понял, Юрий Иванович. Я же не первый день в системе.

— Ты не спорь со мной, а лучше слушай и запоминай. Я ведь тебя не учу, а советую, как себя лучше преподнести начальству.

— Хорошо, Юрий Иванович, — ответил Виктор, внимательно всматриваясь в лица сотрудников министерства, попадавшихся им навстречу, — можете не беспокоиться, я вас не подведу.

Поднявшись на третий этаж здания, они остановились около двери, обитой коричневым дерматином. Пахомов осторожно постучал. Услышав приглашение, он первым вошел в кабинет Костина. Абрамов остался стоять за дверью, ожидая, когда его пригласят.

«О чем они так долго говорят, — подумал он. — Вдруг Костин, даже не взглянув на меня, сразу же откажет? Что тогда делать?»

От этой мысли ему стало как-то не по себе.

«Как так, откажет? — стал успокаивать себя Виктор. — Нет, этого не может быть, ведь я прошу принять меня на работу ни в отдел БХСС, а в уголовный розыск, где работают настоящие мужики».

Мимо него прошел молодой человек небольшого роста с уже заметным пивным животиком. Виктор проводил его долгим взглядом. Он почему-то всегда представлял сотрудников уголовного розыска какими-то особыми людьми, с выдающимися физическими данными, но проходившие мимо него молодые люди мало походили на придуманные им в детстве образы оперативников.

«Вот встретишь такого на улице и не поверишь, что он работает в уголовном розыске», — подумал Абрамов.

Вот и этот, что прошел мимо него, тоже мало походил на сыщика.

— Абрамов! — окликнул Виктора Пахомов. — Заходи!

Привычным движением Абрамов поправил узел галстука и вошел в кабинет начальника Управления уголовного розыска республики. За большим темным полированным столом сидел мужчина довольно простой внешности. Его темно-русые волосы не отличались особой густотой и были зачесаны на правую сторону. На усталом лице явно выделялся нос, который был несколько великоват для его облика, но ни капли его не портил, а наоборот, придавал ему властный, а может быть, и немного жестокий вид. Костин был в дорогом костюме серого цвета.

— Значит, ты и есть тот самый Абрамов, про которого мне часто говорил начальник финансово-планового отдела? — поинтересовался он.

— Да, это я, Юрий Васильевич. Однако, разговаривая с Сидоровым, я вовсе не рассчитывал, что он обратится к вам с подобной просьбой, — ответил Виктор.

На столе перед Костиным лежало его личное дело, и он иногда листал его. Остановившись на одной из страниц, он поднял на Абрамова глаза и задал еще один вопрос:

— Я смотрю, Виктор Николаевич, ты после института распределялся в Комитет государственной безопасности. Что произошло, почему ты не поехал служить в Душанбе?

— Не знаю, товарищ полковник, — ответил Абрамов. — Причину отказа мне не объяснили. Вызвали в отдел кадров и сообщили, что Комитет государственной безопасности Таджикистана в моих услугах не нуждается.

— Все понятно, — произнес Костин. — Скажи, а что тебе не работалось в отделе оперативной службы МВД? Начальник отдела очень хорошо отзывался о тебе, считал тебя самым перспективным сотрудником отдела.

— Врать не буду, товарищ полковник, но, я всегда хотел работать в уголовном розыске, поэтому и отказался от предложенной мне должности начальника отделения. Думаю, что оправдаю ваше доверие, если вы примете меня в свое Управление. А, должности и звания никуда не денутся, главное — хорошо работать, и тогда все придет само собой.

Юрий Васильевич усмехнулся. Он посмотрел на кадровика, который внимательно следил за их диалогом.

— Абрамов, мне нравятся твои рассуждения по поводу должностей и званий, — изрек начальник Управления. — Значит, ты решил связать свою жизнь с работой в уголовном розыске? А, не пожалеешь потом? Столкнешься с трудностями, с незаслуженной несправедливостью и рванешь обратно туда, где легче?

— Не обижайте меня, Юрий Васильевич, я пришел к вам осознанно. Мне почти тридцать, и это решение мужчины, а не юноши, которым движет романтика.

То ли ответ прозвучал слишком возвышенно, то ли по какой-то другой причине, но Костин посмотрел на Виктора как-то необычно. В этот момент ему показалось, что в глазах начальника Управления уголовного розыска мелькнула искорка недоверия. Сердце словно набат, застучало в груди Абрамова так, что он совсем оглох от его стука. От волнения лоб Виктора покрылся испариной. Костин что-то говорил ему, но он плохо его слышал и только кивал в знак согласия.

Пришел он в себя только в коридоре. Рядом стоял Пахомов и тряс его руку.

— Молодец, Абрамов! Извини, но я не думал, что ты так сможешь себя преподнести Костину. Ты ему явно понравился! Особенно, ему пришлось по душе твое высказывание о должностях и званиях. Думаю, что приказ о твоем назначении будет подписан сегодня же. А, сейчас, пойдем, я представлю тебя начальнику и сотрудникам подразделения, в котором тебе придется начинать работу.

Они шли по коридору, а Виктору еще не верилось, что то, о чем он так долго мечтал, произошло буквально минуту назад. Ему вдруг захотелось ущипнуть себя, чтобы вернуться в реальность. Абрамов мельком взглянул на Пахомова и, увидев его напряженное лицо, подавил свои эмоции.

Они прошли по длинному коридору и остановились около одной из дверей. Пахомов потянул ее на себя, и они вошли в кабинет.

***

Виктор шагнул в небольшой кабинет вслед за Пахомовым и остановился за его широкой спиной.

— Вот что, мужики! — обратился он к сидевшим за столами сотрудникам. — Хочу представить вам нового сотрудника вашего отделения. Прошу любить и жаловать. Фамилия Абрамов, зовут Виктор Николаевич. До назначения в ваше отделение он пять лет проработал в отделе оперативной службы и год в системе исправительно-трудовых учреждений в оперативном отделе. Так, что он не новичок, а вполне опытный сотрудник. Думаю, что, когда вы поближе с ним познакомитесь, то найдете точки соприкосновения.

Виктор внимательно рассматривал своих новых сослуживцев, переводя взгляд с одного на другого, стараясь угадать по их лицам, что они думают о его назначении. Однако, их лица были абсолютно спокойны и не выражали никакого интереса к его персоне. От этого равнодушия Абрамов почувствовал себя не совсем уютно. Невысокий темноволосый мужчина поднялся со стула и представился:

— Меня зовут Валиев Роберт Ильясович. Я начальник отделения по розыску скрывшихся преступников и лиц, пропавших без вести. Звание у меня подполковник милиции.

Он протянул Абрамову руку и крепко ее пожал. Валиев стал представлять сотрудников отделения. Виктор сразу обратил внимание на мужчину, сидевшего за столом около окна, который с явной неприязнью смотрел на него.

— Это Козин Валерий Михайлович. Он старший оперуполномоченный, наиболее опытный сотрудник отделения или моя правая рука.

Козин, похоже, считал себя вполне достойным должности начальника отделения и заметно переживал, что эта должность досталась не ему, а Валиеву. Двое других сотрудников, как показалось Виктору, были моложе его лет на пять: Мартынов Антон и Семенов Юрий.

Представив Абрамова, Пахомов, молча, скрылся за дверью, оставив Виктора один на один с новым коллективом.

— Вот твой стол, — произнес Валиев. — Сейчас мы с тобой найдем какой-нибудь приличный стул.

Абрамов посмотрел на предложенный начальником стол. Он был старым, его столешница была обшарпана с пятнами от чернил.

— Что так смотришь, Абрамов? — обратился к нему Валиев. — Извини, но другого стола, у меня, просто, нет. Вот поступит в Управление новая мебель, тогда и поменяешь его на новый стол. Кстати, он у тебя, между прочим, не хуже, чем у Семенова. Так какой тебе дать стул?

— А, этот стул нельзя взять? — спросил Абрамов, указывая на вполне добротный стул, стоявший у стенки.

— Нет, — вместо Валиева ответил Козин, — этот стул для посетителей.

— Какая между ними разница? — поинтересовался Виктор.

–А разве ты сам не видишь? — ехидно улыбаясь, заметил Козин. — Этот стул намного чище, чем другие стулья в нашем отделении. Не посадишь ведь посетителя на грязный стул. Люди приходят разные….

Минут через пять в кабинет вошел Валиев. Он принес стул, который, похоже, мог быть ровесником Виктора. Сиденье его, по всей вероятности, некогда было красивым, но время затерло всю эту красоту, оставив ее лишь на боках.

— Вот тебе стул. Попробуй его отмыть, Абрамов, — обратился он к нему. — Если не получится отмыть, то принесешь из дома какую-нибудь салфетку и положишь на сиденье. Понял?

Виктор, молча, кивнул. Постелив на сиденье два листа чистой бумаги, он осторожно присел на него. Стул под ним жалобно заскрипел, словно жалуясь на свою долгую и нелегкую жизнь.

— Вот теперь и ты при месте, — произнес Валиев. — Сейчас, я дам тебе для изучения, все имеющиеся у нас приказы, наставления по службе и другие материалы, регламентирующие нашу деятельность.

Валиев открыл свой сейф и, достав несколько тонких брошюр, бросил их на край его стола.

— Вот все документы, приступай к их изучению. Если что не ясно, можешь обратиться за разъяснениями ко мне или к Козину.

Абрамов взял первый попавшийся приказ и приступил к его изучению. Приказ был написан сухим бюрократическим языком. В нем не было приведено ни одного примера из практики. Перечитав два приказа по нескольку раз, Виктор обратился к Козину.

— Валерий Михайлович, у меня к вам ряд вопросов. Можно спросить?

— Что вам неясно, Абрамов? — совсем не по-дружески спросил он, переходя с «ты» на «вы». — В этих приказах все четко прописано, неужели вам Абрамов непонятны алгоритмы организации поиска преступников и лиц, пропавших без вести?

— Мне не совсем ясно, почему розыск преступника осуществляет тот орган, на территории которого совершено это преступление, если все его родственные и дружеские связи находятся совершенно в другом месте. Ведь шансов задержать его по месту проживания ближайших родственников намного больше? Человек, находящийся в розыске, как правило, нуждается в деньгах и ночлеге. Кто ему в этом поможет? Конечно, его близкие и друзья.

— Этот вопрос не ко мне, Абрамов. Приказ министра не обсуждается, а выполняется.

— Ну, об этом нужно писать в Главное Управление уголовного розыска и предлагать пересмотреть подобный вариант. Если мы будем только тупо исполнять то, что написано в наших приказах, то никогда не найдем скрывшихся преступников, и их розыск будет напоминать случайный выигрыш в лотерею.

В кабинете раздался дружный смех.

— Ну, ты и даешь, молодой, — с усмешкой произнес Козин. — В розыске два часа, а уже начинаешь гнать волну. Здесь не так и здесь не эдак. Ты думаешь, Абрамов, что в МВД СССР сидят глупые люди и не понимают, что пишут в приказах? Там работают люди с колоссальным жизненным опытом, и на них работает целое НИИ МВД, а ты вдруг решил, что умнее их.

Виктор сначала обиделся на это высказывание Козина, а затем, набравшись мужества, произнес:

— Может, вы и правы, Валерий Михайлович, но я бы не стал на вашем месте столь категорично говорить об этом. Вы сами знаете, кто работает в подобных учреждениях. Зачастую там такие сотрудники, которые за всю свою милицейскую жизнь не нашли и не задержали ни одного беглого преступника. А что Щелоков? Ему занесли этот приказ, он его и подписал. Неужели он будет вникать в какие-то мелочи розыска, у него государственные заботы.

Козин махнул на Виктора рукой и замолчал, уставившись в розыскное дело.

***

Прошло два месяца, с тех пор как Абрамов начал работать в Управлении уголовного розыска МВД. Время летело быстро. Виктор, словно сухая губка, впитывал все тонкости розыска преступников и лиц, пропавших без вести. В паузах между операциями по задержанию преступников, он много читал служебной литературы, которую брал в специальной библиотеке. Но еще больше его привлекало участие после работы в оперативных мероприятиях, проводимых разными отделами управления. Все эти действия с его стороны вызывали неоднозначную реакцию сотрудников отделения.

— Абрамов! Скажи честно, зачем тебе все это? — иногда спрашивал его Козин. — Все хочешь доказать нам, что ты умнее других. Ты бы своим делом занимался больше, а не лез в работу других подразделений. Кто ты там — мальчишка на побегушках. Тебе же скоро тридцать, а ты все, как мальчишка, играешь в войну.

— Ты не прав, просто, я хочу научиться тому, чем еще не владею. Плохо, когда у человека нет стремления, научиться чему-то новому. Ты же знаешь, что я пришел к вам в отделение практически с улицы. За четыре года работы в отделе оперативной службы я, кроме спин преступников, ничего не видел. Меня, сейчас, больше всего интересует психологическая составляющая этого процесса. Я хочу научиться, не только управлять поведением людей в экстремальных ситуациях, но и предвидеть их. Вот ты, Валерий Михайлович, работаешь в должности старшего оперуполномоченного лет шесть, если не больше. Мне ребята рассказывали, как ты переживал, когда начальником отделения назначили не тебя, а Валиева. А, я могу сказать, почему назначили его, а не тебя.

По лицу Козина пробежала тень. Он удивленно посмотрел на Абрамова, словно увидел его впервые.

— Ну и почему? — спросил он Виктора. — Интересно услышать твою версию.

— Я тебе скажу, но ты обидишься на правду, — произнес Абрамов и посмотрел на него. — Ты об этом и сам знаешь, только боишься признаться в этом.

— Сказал «а», говори и «б», — произнес он, явно злясь на него.

— Хорошо, так и быть. Я бы тоже не назначил тебя на эту должность, если бы был твоим начальником. Начальник, должен знать то, чего не знают его подчиненные. А ты, не такой человек, ты — узко-профильный человек. Ты, может быть, и неплохой специалист своего дела, но дальше своей раковины выползать не хочешь. Зачем тебе учиться, если ты и так все знаешь по розыску. Это правда, ты это дело действительно хорошо знаешь, и, если бы ты работал в районном отделе внутренних дел, то был бы незаменимым сотрудником. Но, ты работаешь в Управлении уголовного розыска, а здесь начальник отделения должен видеть проблему розыска намного шире и глубже, чем видишь ее ты.

Лицо Козина стало покрываться красными пятнами. Он ждал многого, но, не этого. Он отложил в сторону розыскное дело и, справившись с волнением, произнес:

— Я смотрю, ты времени даром не терял. Научился делать выводы из рассказов товарищей по работе. Это хорошо, Абрамов. Значит, ты бы меня начальником отделения не назначил? И теперь ты делаешь то, что не делал я в свое время. Ты начинаешь, как ты выразился, учиться? Если я правильно понял, ты хочешь стать моим конкурентом на должность начальника отделения?

— Ни в коем случае. С чего ты взял, что я хочу составить тебе конкуренцию на эту должность? Не знаю, как ты, но я никогда на живое место не претендую. Валиев, как мне кажется и не собирается уходить. Так что, успокойся, я тебе в этом деле не конкурент.

Козин нервно достал из кармана пачку сигарет. Он сломал негнущимися пальцами несколько спичек, прежде чем прикурил. Посмотрев на Виктора, он произнес:

— А ты казался мне намного проще, чем есть на самом деле. Ну, мы еще посмотрим, кто из нас конкурент, а кто нет.

Виктор в какой-то момент пожалел, что был с ним предельно откровенен. По его сосредоточенному лицу, он понял, что приобрел себе первого врага.

***

На следующий день Абрамов приехал на работу намного раньше других сотрудников отделения. Выложив на стол розыскные дела, он углубился в их изучение. Виктор сидел за столом и выписывал адреса возможного местонахождения разыскиваемых преступников.

«Надо будет проверить их, — рассуждал он. — Была бы машина, я бы быстро отработал эти «лежки», только где взять машину? Может, обратиться к Костину с этим вопросом?»

В те времена в Советском Союзе считалось, что труд способствует коренному исправлению мировоззрения преступника. Другой стороной медали был дешевый труд осужденных, работавших практически на всех ударных стройках. Создавалась, так называемая система специальных комендатур, больше напоминавших общежития, в которых проживали условно осужденные и условно освобожденные. Днем эти люди трудились на тяжелых строительных работах, а вечером возвращались в эти общаги. Здесь их проверяли утром и перед отбоем. Все отсутствующие во время проверок мгновенно объявлялись в розыск, а при задержании их, как правило, отправляли обратно в места лишения свободы. Все розыскные подразделения страны буквально задыхались от поиска этой категории лиц.

Изучив с десяток таких дел, Виктор отложил их в сторону. Он ждал начальника отделения, который должен был договориться с начальником Управления о выделении им автомобиля для организации рейда по этим адресам. Время шло, а Валиева все не было.

«Если он сейчас не придет, то шансов на выделение автомашины на завтра не будет», — размышлял Виктор.

Пойти к начальнику Управления и попросить у него машину Абрамов не решился. Валиев мог неправильно истолковать его инициативу, а ему лишние объяснения с начальником были ни к чему. В кабинет вошел Козин и, поздоровавшись с ним каким-то несвойственным ему казенным голосом, сел за свой стол.

— Валерий Михайлович, а где у нас Валиев? — поинтересовался у него Абрамов.

— Что-то случилось? — вопросом на вопрос, ответил он Виктору.

— Хотел завтра организовать рейд. Нужна машина с утра.

Козин посмотрел на Абрамову и поинтересовался у него, где находятся другие сотрудники отделения.

— Откуда я знаю, — ответил Виктор. — Может, они отпрашивались или договаривались с Валиевым. Мне об этом ничего не известно. А что?

Козин посмотрел на Абрамова и тихо произнес:

— Валиева сегодня не будет, он заболел. Когда выйдет, я не в курсе. В его отсутствие, по решению руководства Управления, его обязанности исполняю я. Все общение с руководством Управления только через меня.

— Все ясно, — ответил Виктор. — Скажите, как быть с машиной?

Козин, словно не услышав его вопроса, продолжил:

— Чтобы ты меньше бегал по отделам и болтал там с ребятами, я поручаю тебе одно довольно сложное дело, связанное с безвестным исчезновением молодой и красивой девушки. Все остальные дела и материалы передай мне, я их отдам ребятам. Я бы сам занялся этим делом, но у меня, во-первых, сейчас нет времени, а во-вторых, на подходе очередное звание, и я не хочу, чтобы мне за это дело объявили выговор, которое задержит повышение. Я сразу тебя предупреждаю, что пропавшая без вести — близкая родственница большого руководителя из Татарского Обкома КПСС, и давление на тебя с их стороны будет колоссальным. Вот я и посмотрю, как ты будешь выглядеть в этой непростой ситуации.

Его последние слова услышал вошедший в кабинет Мартынов.

— Слушай, Валера! — обратился он к Козину. — Ты зачем Абрамова подставляешь? Он же работает всего чуть больше двух месяцев, многих тонкостей еще не знает. Ты же можешь просто сломать его этим делом.

— Пусть поработает. Может, он тогда прекратит эти ночные рейды с ребятами из второго отдела. Ему, видишь ли, интересно заниматься раскрытием убийств? Вот пусть и разбирается, убили эту девчонку или нет! Раскроет преступление — сниму перед ним шапку. Ну, а если не раскроет, то пусть, хоть знает, что бывает с теми сотрудниками, которые работают по заявлениям больших людей.

Абрамов сидел за столом и внимательно слушал перебранку между Козиным и Мартыновым. Когда она закончилась, Козин протянул ему тонкую папочку, в которой находилось заявление о безвестном исчезновении семнадцатилетней гражданки Волковой Екатерины Владимировны и ее подруги Левшиной Ольги Витальевны.

Виктор взял ее в руки и открыл. Кроме заявления, там лежал небольшой блокнот в коричневом переплете.

— Вот бери и прямо сейчас, начинай работать. Мать Волковой будет здесь часов в пять вечера. Примешь ее, поговоришь, успокоишь.

— Хорошо, — ответил Абрамов. — Постараюсь разобраться в этом деле.

Заявление Волковой было довольно большим по содержанию и написано мелким каллиграфическим почерком, уверенного в себе человека. Взглянув мельком на Козина, Виктор углубился в чтение.

***

За окном царствовала осень, украсив парки города различным цветом деревьев. Подобное состояние природы не могло не радовать глаз горожан. В парке, что находился напротив здания МВД, играла музыка. Даже улица, разделявшая парк и здание МВД не могла полностью приглушить запах доносившегося разноцветья увядающей природы. Этот запах витал в воздухе, не давая, сосредоточится на изучении заявления матери Волковой.

Из заявления следовало, что пропавшая без вести Екатерина Волкова в мае окончила казанскую среднюю школу № 18. Получив аттестат, Катя вместе со своей школьной подругой — Левшиной Ольгой, поехала в Москву, где попыталась поступить во ВГИК, так как с детства мечтала стать киноактрисой. Однако, ни той, ни другой поступить в этот престижный институт не удалось. Обе срезались на первом же экзамене.

После возвращения в Казань Екатерина, не стала устраиваться на работу. Она была единственным ребенком в семье и мать постоянно внушала ей, что она создана для чего-то возвышенного, богемного.

Недели четыре назад, Екатерина познакомилась с молодым мужчиной. Она влюбилась в этого молодого человека с первого взгляда. Со слов матери Кати, молодого человека звали Илья. Сама мать этого человека никогда не видела, и рассказать о его внешности ничего не могла. Из рассказов дочери она знала, что у Ильи были красные «Жигули» и дочь часто ездила с ним за город.

Три дня назад к дочери зашла ее подруга Ольга, и они, как обычно, отправились погулять. Куда они пошли, мать не знала, так как дочь в последние дни перед исчезновением замкнулась в себе и часто вечерами плакала. Мать считала, что причиной плохого настроения дочери являлся ее разрыв с этим мужчиной. О том, что они поссорились, она узнала от подруги дочери, которая проболталась ей во время разговора по телефону. Именно этого мужчину мать Волковой почему-то и считала причастным к исчезновению своей дочери и ее подруги.

Прочитав заявление, Абрамов отложил его в сторону, и все внимание сосредоточил на фотографии Екатерины, которая была приложенной к заявлению. С фотографии на Виктора смотрела красивая девушка с большими по-детски наивными глазами. У Кати были очень густые светло-русые волосы, уложенные в замысловатую прическу. Больше всего внимание Абрамова привлекали внимание ее губы, в которых читался какой-то скрытый природный каприз и сексуальность. Люди, имевшие такие губы, насколько он знал, отличались необузданными фантазиями и пристрастием к сексуальным извращениям. Все это придумал, конечно, не он, а великий Фрейд.

Отложив в сторону фотографию, Абрамов открыл записную книжку Екатерины и стал читать. Она была полна «охами» и «ахами» в отношении Ильи. Как, Виктор, не старался, он не нашел здесь ни малейшего намека на место работы Ильи, ни его фамилии. Сделав несколько записей в своем блокноте, он приступил к оформлению розыскного дела.

***

Мать Волковой, женщина лет сорока пяти, с красивой прической на голове, пришла в министерство, как и обещала, к семнадцати часам. Виктор встретил ее в приемной министерства и предложил ей пройти с ним кабинет.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложил Абрамов, пододвинув к ней поближе, тот самый чистый стул.

Заметив удивление на ее лице, он извинился перед ней. Женщина, не скрывая гримасы брезгливости, посмотрела на Абрамова и, достав из кармана своего светлого импортного плаща платок, постелила его на сиденье.

Виктор внимательно смотрел на нее, стараясь угадать, в каком расположении духа она находится, и соответственно выбрать тактику разговора, чтобы не вызвать у нее негативной реакции. Он не мог проигнорировать информацию Козина, что мать пропавшей без вести Волковой, являлась, сестрой высокопоставленного сотрудника Татарского Обкома КПСС.

Абрамов вновь посмотрел на нее. Ее красивые руки с множеством золотых колец говорили о достатке и довольно высоком ее положении в обществе.

Изучая ее внешность, он не обратил внимания на то, что женщина тоже с нескрываемым любопытством наблюдала за мной. Наконец, их взгляды встретились. Почувствовав определенную неловкость, Виктор немного стушевался под ее пристальным взглядом и, улыбаясь, обратился к ней:

— Извините, как вас зовут? Называть вас по фамилии мне не совсем удобно, а в заявлении вы не расшифровали свои инициалы.

— Меня зовут Александра Петровна, — ответила она хорошо поставленным голосом. — Я работаю преподавателем в консерватории, а мой муж Волков Станислав Борисович является действительным членом Академии наук СССР.

«Вот тебе и мадам Волкова…, — подумал Виктор. — Надо быть очень внимательным, чтобы избежать возможных провокаций».

— Теперь мне все понятно, кто есть кто, — произнес оперативник. — Меня зовут Абрамов Виктор Николаевич. Я буду заниматься розыском вашей дочери. Вы, надеюсь, не будете против того, что я буду задавать вам вопросы, которые могут показаться не совсем тактичными, а может, даже глупыми.

— Хорошо, — ответила Александра Петровна, поправив свисавший с крутого лба локон. — Скажите, как долго вы занимаетесь этим делом, я имею в виду розыском.

Виктор невольно улыбнулся и сделал вид, что не расслышал ее вопроса. Он достал из папки лист бумаги и положил его перед собой.

— Тогда мой первый вопрос. Когда и при каких обстоятельствах вы узнали о знакомстве вашей дочери с мужчиной по имени Илья? Она вам рассказывала, как произошла их первая встреча?

Прежде чем ответить на вопрос, женщина задумалась. Похоже, она вспоминала этот день. Выдержав артистическую паузу, она произнесла:

— О том, что моя дочь встречается с взрослым мужчиной, я узнала месяц назад. Я случайно заметила ее в красной машине с ним.

— Скажите, где вы их заметили? Я имею в виду, в какой части города: в центре, на окраине?

Александра Петровна сморщила лоб и посмотрела на Виктора, которой ожидал ее ответа.

— Точно не помню. По-моему, на улице Павлюхина. Я ехала в машине своего коллеги по работе, и мы остановились около железнодорожного моста на светофоре. Рядом с нами остановилась красная машина, в салоне которой я увидела дочь.

— Понятно, — буднично произнес Абрамов. — Марку машины и государственный номер вы, наверное, не запомнили?

— Почему же? Машина — «Жигули», а вот государственный номер я точно не помню.

— Жалко, — произнес в ответ, Виктор. — Это бы заметно продвинуло нас в розыске вашей дочери. Таких красных машин в городе сотни, а может быть, и тысячи.

— Я все понимаю, — с сожалением произнесла Александра Петровна, — но, помочь вам, я ничем не могу. Когда я поинтересовалась у дочери о мужчине, с которым она находилась в автомобиле, она с неохотой рассказала мне про обстоятельства их знакомства.

Волкова замолчала. В уголках ее глаз заблестела слеза. Наконец она совладала с собой и продолжила свой рассказ.

— Со слов дочери, этот мужчина по имени Илья, месяц назад совершил наезд на Катю на улице Кремлевская, когда она направлялась к своей подруге Ольге Левшиной, которая живет на углу Ярмарочной и Правобулачной. После наезда молодой человек посадил мою дочь в свою машину и повез ее в Институт травматологии, где ее осмотрели врачи. Слава, Богу, все тогда обошлось благополучно: дочка, кроме ушиба мягких тканей правой ноги, других травм не получила. После этого случая дочь увлеклась этим молодым человеком. Она чуть ли не каждый день бегала к нему на свидание, приходила домой поздно, много плакала, как обычно плачут девушки в ее возрасте. Полтора месяца назад она узнала от Ильи, что тот женат, и его жена, аспирантка нашего университета, ждет ребенка. Судя по состоянию дочери, мне тогда показалось, что она наложит на себя руки. Если бы не поддержка ее подруги, я не знаю, чем бы это все закончилось.

— Значит, ваша дочь очень эмоционально восприняла эту новость, — переспросил ее Абрамов. — Что было дальше?

— За четыре дня до их исчезновения, к дочери пришла Ольга, — продолжила Волкова. — Они долго о чем-то разговаривали, а затем, ни сказав мне, ни слова, ушли. Я не слышала, о чем они говорили, так как дочь закрыла дверь в свою комнату. Часов в восемь вечера Катя позвонила мне и сказала, что придет домой в десять вечера. Однако, пришла намного позднее, от нее пахло табаком и спиртным. Я попыталась узнать, где она была, но дочь отказалась разговаривать на эту тему. Совсем недавно я увидела у нее золотое кольцо с бриллиантом. Она похвалилась перед мной, сказав, что это подарок Ильи.

Волкова замолчала. Виктор понял, что ей тяжело рассказывать ему все это в прошедшем времени.

— Александра Петровна, успокойтесь, — произнес Абрамов. — Если ваша дочь жива, то я непременно найду ее и приведу к вам за руку.

Она взглянула на Виктора, и слезы, будто два маленьких бриллианта, скатились по ее напудренным щекам, оставив слегка заметные бороздки. Достав из сумочки еще один носовой платок, она смахнула их и посмотрела на Абрамова.

— На следующий день я позвонила Ольге и поинтересовалась, где они были вчера вечером. Та мне, конечно, ничего не сказала, но с ее слов я, все же поняла, что Катя рассорилась с Ильей и уже неделю, как не встречается с ним. Это была неожиданная для меня новость, ведь я все это время считала, что дочь проводит вечера с ним. Вот и в тот вечер, перед ее исчезновением, к ней зашла Ольга, и они вдвоем ушли из дома. Я ее ждала, но, ни в десять, ни в двенадцать часов ночи, она так и не пришла домой. Мы с отцом прождали ее всю ночь. Утром я позвонила Ольге, и от ее матери узнала, что та тоже не ночевала дома. Я написала заявление и пошла в милицию, но мне посоветовали подождать трое суток, так как, по словам сотрудников милиции, моя дочь могла где-нибудь задержаться и, возможно, вернется со дня на день. Когда прошли эти три страшных для нас дня, я позвонила своему брату в Обком партии и попросила его помочь организовать розыск дочери. Он связался с вашим министром, и теперь эти материалы у вас в работе.

Виктор с сочувствием посмотрел на нее. Ему было жаль эту женщину, но он задал ей новый вопрос:

— Скажите, Александра Петровна, у вашей дочери был какой-то сексуальный опыт, были случаи, когда она сутками не появлялась дома?

Абрамов не ожидал, что этот вопрос вызовет у Волковой такой шквал негодования. Лицо ее покраснело от возмущения. Она широко открыла рот и словно рыба, выброшенная на берег, стала ловить им воздух.

— Вы за кого принимаете мою дочь! — громко закричала она. — За проститутку? Да, как вам не стыдно об этом интересоваться у ее матери? Вы считаете, что она где-то в притоне спит с мужиками, а я бегаю по милиции и напрягаю работой ее сотрудников?!

Абрамов просто опешил от этого «суворовского натиска». Он хотел что-то сказать, но от растерянности, лишь махнул рукой. Прошло около минуты, прежде чем Волкова перестала на него кричать и немного успокоилась.

— Извините меня, но я не хотел обидеть ваши материнские чувства, — тихо произнес Виктор. — Понимаете, я просто обязан был спросить вас об этом. Кстати, если можете, то принесите мне медицинскую карточку вашей дочери. Думаю, что она пригодится мне в работе по ее розыску.

Задав Волковой еще несколько вопросов и уточнив отдельные моменты из личной жизни дочери, Абрамов проводил ее до выхода из министерства.

— Скажите, Виктор Николаевич, могу ли я рассчитывать на то, что моя дочь здорова, и вы ее разыщете в ближайшее время?

— Трудно сказать, Александра Петровна, я не ясновидящий. Думаю, если бы с ней ничего не произошло, то она бы дала вам о себе знать.

Лицо женщины побелело.

— Вы хотите сказать, что ее нет в живых? — спросила она Абрамова с явным испугом. — Я на вас буду жаловаться министру! Разве так можно говорить родной матери, пока не обнаружено тело ее ребенка!

Виктор извинился. Простившись с ней, он направился к себе в кабинет и начал составлять план оперативно-розыскных мероприятий.

***

Всю неделю Виктор посвятил рассылке различных запросов. После окончания рабочего дня, оставшись один в кабинете, он просматривал отчеты ГАИ, стараясь среди тысяч автомашин красного цвета отыскать ту единственную, принадлежащую молодому мужчине, по имени Илья.

Вот и сегодня, посвятив целый час этой работе, он отодвинул от себя двухметровую распечатку. Поиски автомашины по принципу цветовой гаммы начинали потерять всякий смысл. Машина могла быть зарегистрирована не только на территории нашей республики, но и абсолютно в любой точке Советского Союза. Он не исключал и того, что она могла быть перекрашена после какого-нибудь ДТП.

«Что же делать? С кем посоветоваться? С Козиным? Нет, только не с ним, он не поможет и не подскажет, — размышлял Абрамов. — Что же делать?»

Виктор сидел в полной растерянности, не зная, что делать дальше. Неожиданно Абрамов вспомнил слова Волковой о том, что Илья был человеком женатым, что его жена — аспирантка Казанского государственного университета и должна была в ближайшее время выйти в декретный отпуск. От этой мысли он готов был пуститься в пляс. Еще минуту назад, казавшаяся совсем потерянная нить, связывавшая Илью и Екатерину Волкову, вновь обрела реальные черты.

Абрамов взглянул на часы, закрыл кабинет и помчался домой, ему нужно было забрать ребенка из детского сада. Утром Виктор был уже в отделе кадров Казанского университета.

— Абрамов, оперуполномоченный Управления уголовного розыска МВД Татарстана, — представился он начальнику отдела кадров. — Мне необходима от вас срочная справка.

Женщина испуганно взглянула на него. Ее явно пугала его возбужденность.

— Какая справка? — поинтересовалась она у Виктора.

— Мне нужны сведения обо всех аспирантах женского пола вашего учебного заведения, которые или ушли, или собираются уходить в декретный отпуск, в ближайшее время, — выпалил Абрамов. — Я буду очень признателен, если вы приложите к этой справке копии свидетельств о браке и адреса фактического проживания этих людей.

Начальник отдела кадров усмехнулась. Что-то в вопросе Абрамова явно рассмешило ее.

— Вы понимаете, товарищ Абрамов, что это очень большая работа, и она потребует от сотрудников немалых усилий.

Виктор не дал ей договорить до конца, оборвав на полуслове. Он уперся руками в стол и резко произнес, чеканя каждое свое слово:

— Разве вам непонятно, какое подразделение МВД я представляю? Я еще раз говорю вам, что мне эта справка необходима прямо сейчас. Будьте добры подготовить ее и все соответствующие бумаги, или мне придется изъять все ваши документы. Вы, надеюсь, поняли меня?

Он сел на стул и в упор посмотрел на женщину.

— Вам что-то не понятно?

— Хорошо, товарищ Абрамов, — ответила она. — Подождите немного, сейчас справка будет готова.

— Вот и договорились. Приятно говорить с понятливыми людьми. Я зайду через два часа. Извините, дела.

Виктор поблагодарил ее и вышел из кабинета. Летние солнце, раскалившее серые бетонные коробки зданий, чем-то напоминали кузнечные меха. Было жарко и душно. Абрамов ослабил узел галстука и направился в сторону министерства.

Вернувшись к себе кабинет, он занялся оформлением розыскного дела, которое не закончил вчера вечером. Виктор сидел и подшивал ответы, поступившие из городских и республиканских учреждений здравоохранения. Из динамика, висевшего на стене, звучала модная мелодия. Он снова перечитал полученные ответы. Ни в лечебных учреждениях, ни в моргах республики, люди с приметами Волковой и Левшиной отсутствовали.

— Ну что, сыщик? Нашел Волкову? — поинтересовался у Абрамова Козин. — Давай, ищи….

— Пока нет, — коротко ответил Виктор, — но, думаю, скоро найду.

— Работать нужно по этому делу не только ногами, но и головой, — с явной ехидцей заметил Козин. — Мы все научились лясы точить, а вот, как дойдет дело до конкретики, вдруг оказываемся в глубокой яме.

— Вы бы лучше, как исполняющий обязанности начальника, посоветовали, что делать мне дальше, а не смеялись бы надо мной. Я не думаю, что вы бы сами нашли Волкову за неделю.

— Не нужно судить по себе, Абрамов, — произнес Козин в ответ, — я не такие дела вытаскивал. Главное — определиться с человеком и мотивом.

— Я уже докладывал вам, что в этом деле даже не от чего оттолкнуться, — ответил Абрамов. — Вот просто так ушла с подругой и пропала. Куда пошла, зачем пошла — никто не знает даже родная мать. Известно лишь, что она встречалась с мужчиной по имени Илья. Вот и вся информация.

— А, ты встречался с ее подругами, с друзьями по школе. Может, они знают о ней больше, чем мать? — посоветовал ему Семенов. — Поговори, лишним не будет.

— Конечно, встречался, — ответил Виктор. — С этого я и начал розыск. Но никто из них не знает, где она может находиться. Все одноклассники отмечают, что Волкова была очень высокомерной девушкой, вела замкнутый образ жизни и ни с кем в классе не поддерживала доверительных отношений.

— Сложно будет тебе раскрутить это дело, — произнес Семенов. — Козин человек умный, поэтому он и сунул его тебе. Похоже, он сразу сообразил, что из-за этого дела он реально мог пролететь со званием.

За разговорами Виктор не заметил, что наступил обеденный перерыв. Он набрал номер телефона, начальника отдела кадров университета и, откинувшись на спинку стула, стал ждать ответа. Не дождавшись, позвонил по другому телефону.

— Здравствуйте! Вас беспокоит сотрудник уголовного розыска Абрамов. Будьте добры, соедините меня с вашим начальником или пригласите ее к телефону.

— Извините, ее нет. Она ушла в поликлинику и еще не вернулась. У нее что-то с сердцем.

— Передайте ей, пожалуйста, что я зайду за документами завтра утром. Пусть не болеет и скорее поправляется.

Виктор положил трубку и задумался. Ему вдруг стало немного стыдно за свое поведение. Однако, заставить эту прожженную чиновницу сделать то, что она должна была делать без особого нажима, он по-другому не мог.

***

Около шестнадцати часов ему позвонила мать Волковой.

— Виктор Николаевич! Здравствуйте! — обратилась она к нему. — Вы можете принять сегодня меня? Я здесь, в приемной….

— Хорошо, Александра Петровна. Я сейчас спущусь за вами, — ответил Абрамов и, накинув куртку, направился на первый этаж.

Вместе с ней они поднялись к нему в кабинет. Сев на стул, она, молча, протянула Виктору почтовый конверт.

— Что это? — поинтересовался он у Волковой.

— Это жалоба, которую я хотела передать вашему руководителю, — ответила она.

— Тогда почему вы передаете ее мне? Отдали бы в секретариат министерства.

— Я не хотела обижать вас, Виктор Николаевич, этой жалобой. Вы, как мне недавно стало известно, начинающий сотрудник, и бить вас по рукам своей жалобой было бы не совсем тактично с моей стороны.

— Спасибо за искренность, Александра Петровна. Вы правы, я не так давно работаю в Управлении уголовного розыска, и таких серьезных дел у меня еще не было.

— Вот и я об этом. Ваше руководство МВД могло бы передать это дело более опытному сотруднику. Поймите меня, Виктор Николаевич, как мать. У меня пропала единственная дочь, и я бы хотела, чтобы ее розыском занимался опытный сотрудник вашего управления, а не вы.

— Александра Петровна, неужели вы считаете, что этот сотрудник будет работать по этому делу лучше, чем я? Скажите, чем же я не устраиваю вас? Вот вы, родная мать, даже не знали, с кем встречалась ваша единственная дочь, а хотите, чтобы я за два дня узнал, кто этот молодой человек? Вы сами подумайте, мы же не волшебники. Мы такие же люди, как и вы.

— Зачем вы оправдываетесь передо мной? — произнесла Волкова. — Неужели для того, чтобы ваше руководство положительно решило эту проблему, мне нужно будет обращаться к своему брату в Обком КПСС?

Она сделала небольшую паузу. Она явно ждала ответа.

— Я затрудняюсь ответить на ваш вопрос, Александра Петровна. Я бы вам посоветовал обратиться к начальнику нашего Управления Костину Юрию Васильевичу. Скажите, у вас есть ко мне какие-то конкретные претензии?

— Лично к вам, Абрамов, как к человеку, у меня нет, а вот, как к специалисту… Я не хочу, чтобы вы загубили это дело.

Ее глаза буквально впились в Виктора, и ему показалось, что если бы она могла, то, наверняка, испепелила бы его своим взглядом.

— Я не буду возражать, если руководство решит передать это дело другому сотруднику, — произнес Абрамов. — Но я могу лишь пообещать вам, что сделаю все, чтобы найти вашу дочь. Впрочем, и в районных отделах милиции много хороших сотрудников.

Волкова задумалась, а затем, поднявшись со стула, попросила проводить ее до выхода.

— Ладно, пусть это дело пока останется у вас. Я верю вам, Виктор Николаевич, — сказала она при выходе из министерства. — Дайте, мне слово офицера, что вы сделаете все, чтобы найти мою дочь скорее живой, чем мертвой.

— Я даю вам это слово, — ответил Абрамов. — Только прошу вас, Александра Петровна, не мешайте мне заниматься розыском вашей дочери.

Они расстались. Она побрела по улице Дзержинского в сторону Ленинского садика, а он, направился на рабочее место.

***

На следующее утро Виктор был в отделе кадров университета. К его удивлению, дверь начальника отдела оказалась закрытой. Недолго думая он постучался в соседний кабинет.

— Разрешите войти? — обратился Абрамов к женщине, сидевшей за столом.

— Что вам нужно? Неужели вы не видите, что я занята? — раздраженно произнесла она, сгребая косметику со стола в ящик.

— Ненужно шуметь, гражданочка! — ответил оперативник. — Моя фамилия Абрамов, я из уголовного розыска. Вы не подскажете, где ваша соседка?

Женщина, едва сдерживая себя от возмущения, ответила:

— Ее сегодня не будет. Если вы в отношении списка аспирантов, то пройдите в соседний кабинет, он там.

— Спасибо, — поблагодарил Виктор ее. — Могу дать бесплатный совет: вы будете выглядеть намного лучше, если начнете улыбаться, а не хмуриться.

— Какой нахал! А еще говорит, что из уголовного розыска, — услышал он за своей спиной.

Виктор плотно прикрыл за собой дверь и направился в соседний кабинет. Получив заветные списки, он вышел на улицу и присел на лавочку в парке. Представленный ему список состоял всего из шести фамилий. Абрамов сразу наткнулся на фамилию аспирантки — Серовой Раисы Ивановны, мужем которой был Серов Илья Леонидович. Набрав номер телефона ГАИ, Виктор попросил дежурного навести для меня справку.

— Что тебя интересует? — спросил он Абрамова.

— «Пробей», пожалуйста, Серова Илью Леонидовича по своим учетам. Мне нужны: марка, цвет и государственный номер его транспортного средства.

— Вопросов, нет. Жди, сейчас пробью, — произнес дежурный и положил трубку.

Ждать пришлось недолго. Минуты через три, Виктор снова набрал его номер. Услышав знакомый голос сотрудника ГАИ, он поинтересовался результатом.

— Готов записывать? — поинтересовался дежурный. — Пиши. Серов Илья Леонидович, 1970 года рождения, уроженец города Силламяэ Эстонской ССР. Проживает: город Казань, улица Ботаническая, дом семнадцать, квартира шесть. Работает заместителем директора городского пассажирского автобусного предприятия номер четыре. Имеет в личном пользовании автомашину марки «Жигули» пятой модели красного цвета.

Закончив писать, Виктор с облегчением вздохнул. Душа его ликовала. В этот момент Абрамову показалось, что он находится на грани раскрытия тайны исчезновения гражданок Волковой и Левшиной. Но до установления истины было еще далеко.

Телефонный звонок вернул его к действительности. Абрамов снял трубку и услышал голос начальника Управления уголовного розыска Костина.

— Абрамов, зайди ко мне и не забудь прихватить с собой розыскное дело по розыску Волковой.

***

До этого момента Абрамов практически не бывал у Костина и теперь, оказавшись в его кабинете, стал внимательно рассматривать интерьер. Заметив это, Юрий Васильевич улыбнулся.

— Ты что так рассматриваешь мой кабинет, словно никогда здесь не был?

— Почему не был, Юрий Васильевич? Моя первая встреча с вами произошла именно в этом кабинете, но я тогда был в таком состоянии, что, кроме вас и Пахомова, больше ничего и никого не видел.

Костин засмеялся. Смех его был столь заразительным, что вызвал и у Виктора невольную улыбку. Наконец, он перестал смеяться и, напустив на себя деловую серьезность, переспросил его:

— Значит, с испугу ты, Абрамов, кроме меня и Пахомова, ничего вокруг себя не видел?

Виктор утвердительно кивнул.

— Вы не смейтесь, Юрий Васильевич, это действительно так. Для меня главное тогда было произвести на вас положительное впечатление.

Начальник Управления снова засмеялся, легко и непринужденно.

— Веселый ты человек, Абрамов. Однако, я вызвал тебя не шутить, а по серьезному вопросу.

Он сел в кресло и протянул Виктору несколько мелко исписанных листов бумаги. Абрамов осторожно взял их и начал читать.

— Извините, Юрий Васильевич, но я уже знаком с жалобой гражданки Волковой. Она передала ее мне два дня назад при встрече.

— Как это передала? — удивленно спросил он.

— Да, взяла и передала ее лично мне в руки, так как не хотела с этой жалобой обращаться непосредственно к вам.

— Странная женщина. Похоже, ее левая рука не знает, что делает правая.

— Все может быть. Я не берусь ее судить за это. Она мать, и чувства матери не всегда объяснимы с точки зрения мужской логики.

— Это что у тебя в руках, Абрамов? — поинтересовался он.

— Розыскное дело по розыску Волковой, Юрий Васильевич, — ответил ему Абрамов. — Пока, судя по ответам официальных органов Министерства здравоохранения и других ведомств и служб, Волкова и ее подруга Левшина в этих учреждениях не значатся. Их нет ни среди лиц, доставленных в больницы, ни среди обнаруженных неустановленных трупов. Так что пока мне не удалось установить их местонахождение.

— Это плохо, Абрамов, что у нас с тобой нет никаких зацепок по этому делу. Скоро наступит момент, и мы с тобой утонем в потоках жалоб Волковой Александры Петровны.

— Хочу доложить, что сдвиги по делу есть, Юрий Васильевич. Мне сегодня удалось выйти на Серова Илью Леонидовича, с которым крутила любовь дочь Волковой. Правда, я с ним еще не встречался и не говорил. Поработаем с ним, посмотрим, что он нам расскажет о ее исчезновении. Может, что-то прояснится в этой истории.

— А как ты на него вышел? Ведь, кроме имени, у тебя ничего не было? — спросил он Абрамова.

— Мать Волковой в разговоре со мной случайно обмолвилась, что жена Серова учится в аспирантуре университета и готовится уйти в декретный отпуск. Вот через эту информацию я и вышел на него.

— Молодец, Абрамов, — восхищенно произнес Костин, — похоже, у тебя действительно есть голова на плечах.

Он внимательно посмотрел на Виктора и, взяв со стола листы с жалобой, протянул их ему.

— Подготовь ответ Волковой за моей подписью, — попросил он. — Много не расписывай. Напиши: так, мол, и так, розыск вашей дочери продолжается.

— Все понял, разрешите идти? — спросил Абрамов.

— Иди. Держи меня в курсе событий, — напоследок произнес он.

Абрамов вышел из кабинета Костина и, улыбаясь, направился на рабочее место.

***

Илью Серова, Абрамов встретил в помещении приемной Министерства внутренних дел. Он сидел на стуле и читал последний номер «Комсомольской правды».

— Извините, кто из вас Серов Илья Леонидович? — обратился Виктор к гражданам, столпившимся в приемной.

— Я, — коротко произнес он, — а вы и есть тот самый Абрамов?

— Пройдемте, мне нужно с вами переговорить, — произнес Виктор.

Серов свернул газету и, засунув ее в кожаный портфель, проследовал за ним. Они поднялись на третий этаж и вошли в кабинет. Увидев Серова, Козин и Семенов, молча, покинули кабинет, оставив их один на один.

— Присаживайтесь, Илья Леонидович, — предложил ему Абрамов.

Серов, молча, сел. Нагнувшись, он достал из портфеля очечник, а портфель поставил около ног. Перед тем как приступить к разговору, Виктор прокрутил в голове все сведения, которые узнал о нем за последние сутки.

Серов родился в Прибалтике в семье военнослужащего. Отец Ильи командовал воинской частью в небольшом прибалтийском городе с интересным названием Силламяэ. После окончания средней школы Илья был призван в армию. Службу проходил в Псковской десантно-штурмовой дивизии в разведывательном взводе. Демобилизовавшись из рядов Советской Армии, поступил в Московский институт народного хозяйства. Окончил его с отличием, был распределен в Казань. Два года назад его назначили заместителем директора крупного автохозяйства города. В прошлом году он женился на выпускнице Казанского университета. Родители жены помогли им встать в очередь на приобретение кооперативного жилья, а пока семья Серовых проживала на улице Ботаническая в небольшой квартире, которая принадлежала бабушке его жены.

«Да не слишком много», — посетовал он, продолжая внимательно изучать лицо Серова, прикидывая про себя, с чего начать беседу.

Судя по лицу Ильи, тот заметно волновался, так как еще не знал причины вызова в Управление уголовного розыска МВД Татарстана.

— Ну что, Илья Леонидович, давайте знакомиться, — предложил ему оперативник. — Моя фамилия Абрамов, зовут меня Виктор Николаевич. Я занимаюсь розыском лиц, пропавших без вести, а также преступников, скрывшихся от следствия и суда.

— Извините, но мне ваша должность, ни о чем не говорит, — произнес он и еле заметно улыбнулся, давая понять Абрамову, что он теперь понял о причине вызова.

— Зря, гражданин Серов, вы улыбаетесь. Я вас пригласил поговорить о пропавшей Волковой Екатерине Владимировне. Вы же не будете отрицать, что знакомы с ней?

Виктор внимательно смотрел на него и не мог не заметить, как у него слегка дрогнули руки, а в глазах промелькнул огонек страха, когда он услышал фамилию Екатерины. Однако, это длилось всего лишь мгновение. Он моментально овладел своими эмоциями.

На лице Серова возникла гримаса, которая должна была показать Абрамову, что он силится вспомнить, названную им фамилию.

— Не мучайтесь, Серов, — произнес Абрамов. — Это именно та девушка, которую вы сбили на своем автомобиле. Вспомнили, или мне еще нужно что-то сказать, чтобы вернуть вам память?

Лицо Серова на какой-то миг словно окаменело, а затем он широко улыбнулся и равнодушно произнес:

— Вы знаете, Виктор Николаевич, если бы вы не сказали об этом неприятном случае, то я вряд ли бы вспомнил о существовании этой девушки. Вы сами молодой человек и, по всей вероятности, хорошо понимаете, что таких знакомых, как Волкова, у меня десятки. Наличие у меня машины позволяет мне не останавливаться на какой-то одной девушке.

— Странно, что вы не помните эту девушку, — произнес Абрамов, пододвигая ему фотографию Волковой. — Таких красивых девушек не так много в нашем большом городе.

Серов мельком взглянул на фотографию и отодвинул ее в сторону. Лицо его вновь окаменело, а затем он, как и в прошлый раз, улыбнувшись, произнес:

— Виктор Николаевич, я не думаю, что вы пытаетесь связать исчезновение этой милой девушки с тем, что я знаком с ней. Не делайте из меня Синюю Бороду. Я не убиваю девушек и не пью их кровь. Я человек женатый, моя жена скоро станет матерью.

Абрамов сделал небольшую паузу. Он достал сигарету и взглянув на Серова, произнес:

— Вы не возражаете, если я закурю, Илья Леонидович. Вы же достаточно умный и образованный человек, и мне не совсем понятна занятая вами позиция в нашем разговоре. Я пока ни в чем вас не обвиняю. Я лишь пытаюсь узнать, в каких вы состояли отношениях с пропавшей без вести гражданкой Волковой. Поймите меня правильно. Маленькая ложь, всегда вызывает большое недоверие к человеку. Почему вы отказываетесь от знакомства с Волковой, когда вас видели вместе с ней не только ее друзья, но и ее мать, ваши друзья и знакомые. Не кажется ли вам все это довольно странно? Если вы хотите, чтобы я каждый свой шаг подкреплял каким-то документом, то пожалуйста. Их у меня вполне достаточно. Только учтите, что тогда вы сегодня домой уже не придете, не придете и завтра. Вас устраивает подобный расклад?

Абрамов не рассчитывал, что его слова так могут напугать Серова. Он побледнел, руки его мелко задрожали.

— Зачем вы меня пугаете, Виктор Николаевич? Я женатый человек, а вы шьете мне какую-то внебрачную связь с малознакомой мне девушкой. Как бы вы повели себя, будучи на моем месте? Бросились бы мне на шею и со слезами на глазах стали бы все рассказывать? Я все время пытался понять вас, чего вы хотите от меня? Признания или еще чего-то? Что вы думаете, я не знаю, кто ее родители и родственники? Великолепно знаю! Знаю и то, что вы будете лезть из кожи вон, чтобы обвинить меня в исчезновении этой Волковой.

Он замолчал и отвернулся в сторону. Время шло, но Серов продолжал молчать.

— Серов! Речь идет не о родителях и родственниках Волковой. Мы с вами разговариваем лишь о самой Екатерине. Мне трудно понять вашу попытку отрицать сам факт знакомства с ней.

Серов по-прежнему молчал и, отвернувшись в сторону, рассматривал что-то на стене кабинета. Судя по его поведению, Илья явно боялся откровенного разговора и всячески старался скрыть от Абрамова свои эмоции, которые легко читались у него на лице. Почувствовав, что пауза затягивается, он снова посмотрел на Виктора и произнес:

— Виктор Николаевич! Если ко мне больше нет вопросов, то разрешите мне покинуть ваш кабинет. По-моему, я слишком долго задержался здесь. И еще, когда у вас, Виктор Николаевич, появятся конкретные факты моей причастности к исчезновению этой девушки, тогда и вызывайте, а иначе я забросаю все инстанции жалобами на ваши незаконные действия. Как-никак, мы живем в демократическом государстве, и презумпцию невиновности еще никто не отменял.

Серов встал со стула и направился к двери. Абрамову ничего не оставалось, как проводить его до выхода из МВД.

***

На следующий день на работу вышел начальник отделения Валиев. Сев в свое скрипучее кресло, он первым делом поинтересовался, как обстоят дела по розыску Серовой.

— Все хорошо, товарищ подполковник. Работаю. При наличии свободного времени занимаюсь в специальной библиотеке, а если короче — познаю то, чего не знаю.

— Это хорошо, Абрамов! Я сразу понял, что из тебя выйдет толк, и ты скоро не только догонишь Козина, но, скорее всего, перегонишь его по карьерной лестнице.

Лучше бы он не говорил этого. Лицо Козина покрылось красными пятнами.

— Вы что, какие глупости говорите, — обиженно произнес Козин. — Может, Абрамов и догонит меня, но это будет лишь тогда, когда его голова станет гладкой, как бильярдный шар.

Все сидящие в кабинете сотрудники грохнули от смеха, по всей вероятности, представив мою голову абсолютно лысой. Не смеялся над шуткой только Виктор. Стиснув зубы, Абрамов тихо произнес:

— Не нужно надо мной смеяться. Подождите, пройдет года два, и я обязательно стану, как минимум, начальником отдела.

— Кем, кем? Начальником отдела? Да, ты точно заболел, Абрамов, — произнес с усмешкой Козин. — Валиеву работать до звонка осталось четыре года. Разве он тебе позволит занять его место? Он, как породил тебя, так и убьет.

Они снова все громко засмеялись. Виктор встал с места и, взяв со стола несколько листов чистой бумаги, направился на улицу Ботаническая, где проживала семья Серова. Добравшись до нужного ему дома, Абрамов стал методически обходить все квартиры, предъявляя жильцам фотографии пропавших без вести девушек. Закончил он эту работу часа через два. Опрос жильцов дома показал, что многие из них видели этих девушек, которые часто приходили к Серову в отсутствие его жены. Так, соседка Серова по лестничной площадке в доверительной беседе сообщила, что Илюша, как называла она Серова, неоднократно приводил поочередно этих девушек к себе домой. Однажды, они появились возле дома около десяти часов вечера. Обе девушки, похоже, были пьяны. Они стали выкрикивать его имя, вызывая Илью на улицу. В этот день с дачи вернулась жена Ильи и в этот момент была дома. Услышав крики, она вышла на балкон и увидела девушек. В квартире Серовых мгновенно разразился ужасный скандал. Жена обвинила Илюшу в измене и стала собирать свои вещи. Минут через десять скандал достиг апогея, и жена, схватив первые попавшие ей под руку вещи, ушла из дома.

Абрамов был не только рад полученными сведениями из личной жизни Серова, но в какой-то степени ему стало жаль молодого ловеласа.

«Надо же было так проколоться, — подумал Виктор о Серове. — Он, наверняка, не ожидал, что попадет в такую неприятную историю».

Вечером, когда Абрамов уже собирался уходить с работы, неожиданно для него ему позвонил Серов.

— Вы можете принять меня? — спросил Виктора Илья. — Я нахожусь в приемной министерства.

Абрамов невольно посмотрел на часы. До окончания рабочего дня оставалось пятнадцать минут.

— Виктор Николаевич, я очень бы хотел с вами встретиться и поговорить. Вы знаете, я приношу извинения за свою несдержанность при прошлой беседе. Думаю, что я вас надолго не задержу.

«Интересно, зачем он пришел? Испугался? Хочет покаяться?» — промелькнуло в голове Виктора.

— Хорошо, сейчас я за вами спущусь, и мы поговорим у меня в кабинете.

Абрамов вошел в приемную и, увидев Серова, знаком предложил ему следовать за ним. В кабинете, кроме сидевшего за столом и читающего газету Валиева, никого больше не было.

— Илья Леонидович, я хотел бы обратить ваше внимание на то, что вы находитесь в Министерстве внутренних дел, а если точнее, в кабинете отделения розыска. Вам это понятно?

Он, молча, кивнул, хотя судя по его лицу, он явно не понимал, к чему Абрамов все это ведет.

— Меня вы уже знаете. Я уполномочен опросить вас по факту безвестного исчезновения гражданок Волковой и Левшиной. По закону вы обязаны отвечать на поставленные мной вопросы, удобны они вам или нет. На отдельные из них вы можете не отвечать, но вы обязаны не лгать. Все попытки уйти от ответа я буду истолковывать, как заведомо ложные, что автоматически может подвести вас под уголовную ответственность.

— Виктор Николаевич, я не понимаю, о чем вы говорите. О какой уголовной ответственности может идти речь? Мы же с вами уже встречались и разговаривали.

— Тогда была просто беседа. Вам это понятно?

Он кивнул и посмотрел в сторону Валиева, который продолжал читать газету, словно, в кабинете никого не было. Тогда Виктор впервые в жизни решил блефовать.

— Извините меня, я просто забыл вас предупредить, что прокуратурой республики возбуждено уголовное дело по статье убийство, и теперь все наши беседы оформляются не объяснениями, как было раньше, а протоколами допросов.

Абрамов, молча, протянул ему бланк протокола и попросил расписаться под ссылкой, о том, что он может быть привлечен к уголовной ответственности за ложные показания.

Серов прочитал эту ссылку и, пристально взглянув на Виктора, расписался.

— Теперь мы выполнили все формальности, предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом, — произнес Абрамов.

Виктор снова посмотрел на Серова. Тот был явно растерян услышанным известием.

— Ну, что гражданин, Серов, перейдем к официальной части. Расскажите мне, Илья Леонидович, при каких обстоятельствах вы познакомились с Волковой и Левшиной.

Серов отстраненно посмотрел куда-то в сторону. Время шло, а он все продолжал молчать и смотреть в окно.

— Гражданин Серов, вам понятен мой вопрос? — спросил его Абрамов.

Он вздрогнул и, сделав небольшую паузу, начал говорить:

— С Катей я познакомился чуть более месяца назад. Нашему знакомству способствовало ДТП на улице Кремлевской. Я ехал на работу и немного задумался. Девушку я увидел в самый последний момент. Я попытался затормозить, но у меня не получилось. Машина зацепила ее правым крылом автомобиля, и она упала. Испугавшись, я выскочил из машины и, подняв ее на руки, посадил в свой автомобиль. Я сразу же поехал с ней в Институт травматологии, который, как вы знаете, находится на улице Горького. Я долго сидел в приемной и ждал результатов обследования. Время шло, а она не выходила. Я начал переживать за нее, ведь от ее здоровья зависело мое будущее.

Катя появилась в приемной часа через два. Она слегка прихрамывала на правую ногу. Вышедший вслед за ней врач поинтересовался, кем я прихожусь этой девушке. Мне ничего не оставалось, как сообщить ему, что я являюсь ее женихом. Врач сказал, что Катя «родилась в рубашке», так как не получила ни одной серьезной травмы, и все обошлось лишь небольшими ушибами правого бедра.

Чтобы как-то загладить свою вину, я пригласил Катю вечером в кафе. Мы заехали к ней домой, где она переоделась, а затем направились в кафе. В тот день мы долго сидели там. Около десяти вечера я предложил Кате поехать ко мне домой. Она согласилась. Жена моя в это время находилась в санатории на сохранении беременности, и я жил один.

Несмотря на свою молодость, Катя была довольно опытной в сексе. Что она творила в постели, невозможно рассказать простым языком. Когда мы оба окончательно устали от сексуальных забав, я поинтересовался, где она приобрела такой опыт. Екатерина оказалась девушкой без комплексов и рассказала, что, еще, будучи школьницей, около года встречалась с одним женатым мужчиной, который и научил ее всем этим премудростям. С ее слов, я понял, что этим мужчиной был сослуживец дяди, который работает в Обкоме КПСС.

Недели через две Катерина познакомила меня со своей близкой подругой Ольгой. Однажды, я заехал за Ольгой домой, чтобы забрать ее, а затем вместе с ней поехать за Катей. Мы тогда собирались на шашлыки к моему знакомому на дачу. Ольга оказалась дома одна. Я не знаю, как это все сейчас объяснить, но к Кате мы в тот день не поехали. Весь вечер мы провели с Ольгой в ее постели.

Так продолжалось около двух недель. Эти две недели показались мне каким-то кошмаром. Я просто разрывался между девчонками и никак не мог остановить свой выбор на одной из них. Думаю, что они, по всей вероятности, догадывались об этом, но никто из них мне ничего не высказывал. Однажды, когда мы были с Катей у меня дома, она случайно увидела мою свадебную фотографию. Катя схватила ее и порвала на мелкие кусочки. Через минуту-другую у нее началась настоящая истерика. Она кричала, плакала и обвиняла меня в том, что я специально скрыл от нее свое семейное положение, чтобы затащить ее в постель. Если бы она раньше знала, что я женат, то никогда и ни за что не позволила бы себе связаться со мной.

Устав от крика и слез, она затихла на диване и предложила мне развестись с женой.

— Ты хоть сама понимаешь, что говоришь? Взять и уйти из семьи? У нас скоро должен родиться ребенок! Давай, закроем эту тему, я больше не хочу обсуждать ее.

— А как же я? Ты обо мне подумал? Вот что, Илья, если ты не в состоянии сам решить вопрос с женой, тогда я его решу сама. Я сделаю все, чтобы вы не жили вместе.

— Слушай, Катя, причем здесь моя жена? Я тебе ничего не обещал и, следовательно, не связан с тобой никакими обязательствами. Если на то пошло, то я могу тебе сказать, что я спал не только с тобой, но и с твоей подругой Ольгой.

Она практически не отреагировала на мою реплику в отношении Ольги. Посмотрела на меня, как удав на свою жертву, и тихо произнесла:

— Подруга не жена, ее я всегда могу поставить на место. Вот что, Илья, выбирай, или я, или тюрьма. Мне еще нет восемнадцати, и я посажу тебя за половую связь с несовершеннолетней. Я прямо сейчас поеду в больницу и заявлю об изнасиловании. Как тебе такой ход? Когда акт экспертизы будет у меня на руках, тогда ты, наверное, сможешь решить этот вопрос в мою пользу.

Она вскочила с кровати и стала быстро одеваться. Остановившись в дверях, она посмотрела на меня, рассчитывая на то, что я попытаюсь ее остановить. В тот вечер я набрался мужества и выгнал ее из квартиры, так как другого выхода тогда у меня просто не было. Два дня я не видел Катю и посчитал, что наше знакомство закончилось. Однако, на третий день Катя пришла к дому с Ольгой. Они были пьяны и едва держались на ногах. В этот вечер с дачи вернулась жена. Когда мы стали ужинать, через открытую дверь балкона я услышал крики Кати и Ольги.

— Кто эти девушки? — спросила меня жена. — Почему они требуют, чтобы ты вышел к ним?

Мне ничего не оставалось делать, как попытаться соврать жене:

— Это девчонки с моей работы. У одной сегодня день рождения, вот они и выпили, а сейчас хотят, видимо, меня затащить на день рождения. Я им утром сказал, что живу один, что жена на даче. Наверное, они, поэтому и пришли.

Я вышел на балкон и знаками стал показывать им, что выйти на улицу не могу, так как дома находится жена. Это еще больше распалило их.

— Илья, выходи! — кричали они в полный голос. — Чего ты прячешься за юбкой жены! Если ты не выйдешь сам, то мы поднимемся к тебе и поговорим с твоей женой.

Это уже было верхом наглости. Услышав их слова, жена схватила вещи и просто убежала из дома, в прямом смысле этого слова. Одевшись, я спустился вниз. Увидев меня, они перестали кричать, и подошли ко мне.

— Илья! — произнесла Екатерина. — Это твоя жена промчалась мимо нас, словно ракета? Я же тебе говорила, что я вас разведу, а ты почему-то не верил. Кстати, видишь медицинскую справку? В ней черным по белому написано, что я подверглась насилию со стороны неизвестного мужчины. Если ты не передумаешь, то этим мужчиной можешь оказаться ты.

Чтобы не привлекать внимания соседей, я повел их в сторону ДК имени Кирова. Остановившись в сквере возле Дворца культуры, я стал уговаривать ее, чтобы она не лезла в мою семейную жизнь. Однако, чем больше я просил Екатерину, тем неуступчивее она становилась. В тот вечер я впервые ударил женщину по лицу. Этой женщиной, как вы, наверное, догадались, оказалась Екатерина. Ударил я ее несильно, просто дал пощечину. Она мгновенно протрезвела и прекратила не только кричать, но и угрожать. Глядя на нее, замолчала и Ольга. Выдержав испепеляющий взгляд Кати, я произнес, стараясь придать своему голосу как можно больше твердости:

— Если вы обе еще раз появитесь у меня на пути, я вас просто убью. Вы меня поняли?

После этого я отправился домой и больше их не видел, — закончил рассказ Серов. Илья замолчал и посмотрел сначала на Абрамова, а затем на Валиева, стараясь угадать, какое впечатление произвел на них его рассказ.

— У меня к вам один вопрос, Илья Леонидович. Вспомните, когда это было? Мне нужна точная дата.

Серов на минуту задумался, а затем уверенно произнес:

— Это было в первых числах августа этого года. Дату, я точно не помню.

— А вы постарайтесь, это очень важно.

Он задумался.

— Если мне не изменяет память, это было третьего августа.

Абрамов записал дату, а затем попросил его подписаться под объяснением.

— Выйдите в коридор, посидите немного, я вас провожу до выхода.

***

— Ну, что думаешь делать с ним, Виктор? — поинтересовался у него начальник отделения.

— Думаю, что с ним нужно работать дальше. Чувствую, что он имеет непосредственное отношение к исчезновению девчонок. Уж больно складно он мне все рассказал, что можно заслушаться. Здесь тебе и любовь, и коварство. Но самое главное, что все это невозможно проверить. Фигурантов этого романа нет, и живы ли они, сказать трудно.

Абрамов замолчал и посмотрел на Валиева, который не спеша собирался домой.

— Поверь мне, старику, думаю, что ты ошибаешься, считая, что он причастен к их исчезновению. Если бы это было так, то он бы не стал рассказывать тебе о скандале и о том, что ударил Волкову. Сам подумай, об этом, кроме него и девчонок, больше никто не знал.

— О скандале знали многие жильцы дома. Они кричали так громко, что их крик слышали практически все соседи, — возразил ему Абрамов. — Перед тем, как с Серовым беседовать, я обошел дом и поговорил со всеми старухами, проживающими в нем. Они мне об этом скандале и рассказали.

— Виктор! А не могло быть так, что эти девчонки напились в очередной раз и попали в руки уличных хулиганов? Почему ты не хочешь рассмотреть эту версию?

— Товарищ подполковник! У меня не столь большой опыт в этой работе, но мне кажется, что Серов, будучи умным парнем, решил не скрывать факты, которые я могу легко проверить, как пример — скандал. И для чего он мне сообщил об интимной подробности из жизни Волковой, а именно, о ее связи с коллегой дяди? Думаю, неспроста. Наверняка, рассчитывал, что я обязательно начну проверять эту информацию и столкнусь с чем-то интересным. Это направление должно приоткрыть мне очередную страницу из жизни девочки.

— Интересно слушать твои рассуждения по этому делу, — произнес Валиев. — Я бы хотел принять участие в финальной сцене твоего расследования.

— Если я раскрою дело, то обещаю дать вам возможность забить последний гвоздь в гроб этого преступления. Как человек опытный и многое повидавший, скажите, почему, когда я спросил, были ли у Кати какие-то сексуальные отношения с кем-то из мужчин, ее мать сразу же взорвалась, словно бомба, и заверила меня, что ее дочь невинна, как овечка?

— Неужели ты сам не догадываешься. Видимо, мать хорошо знала о связи ее дочери с мужчиной из Обкома партии. Такие семьи, как Волковы, живут закрыто. Они редко пускают кого-то в свою жизнь и тщательно оберегают свои секреты от других. Тебе ясно это?

Абрамов, молча, кивнул, давая понять, что усвоил эти прописные истины. Они еще поговорили минут двадцать на отвлеченные темы, и он стал собираться домой.

***

Виктор вышел из министерства и, подняв воротник куртки, направился к площади Свободы. Несмотря на то, что стоял август, вечер был довольно прохладным. Сильный ветер гонял по небу обрывки темно-серых туч, из которых иногда сыпал на землю редкий холодный дождь. Он долго ждал трамвай, проклиная про себя работу городского электротранспорта. Наконец, вдали показался электротранспорт. Внимательно приглядевшись, Абрамов увидел на нем цифру восемь. Немного подумав, он вскочил на подножку вагона в надежде доехать хотя бы до парка Горького. Но ему в очередной раз не повезло. Трамвай остановился, не доезжая до остановки улицы Толстого. Из кабины вышел водитель и сообщил пассажирам, что трамвай дальше не поедет из-за обрыва контактного провода. Постояв еще около пяти минут, Абрамов махнул на все рукой и пешком направился на улицу Гвардейскую. Дорога до дома заняла минут сорок. Озябший и злой, как собака, он вошел в свою квартиру.

— Ты что так поздно? — поинтересовалась жена. — Только не говори, что был на работе. Я несколько раз звонила тебе, но тебя в кабинете не было.

— Транспорта не было, пришлось пешком добираться, — словно оправдываясь, ответил Виктор. — Ты даже представить не можешь, как я устал и замерз.

Он снял куртку и, вымыв руки, прошел на импровизированную кухню. Они с женой жили в малосемейном общежитии, в комнатке площадью тринадцать квадратных метров. На этих метрах размещались спальня и небольшая кухня. Однако, несмотря на столь стесненные условия, они были счастливы, что обладали пусть и маленькими, но своими метрами жилой площади.

Абрамов сел за стол и налил себе чая.

— Как дочка? — поинтересовался он. — Давно спит?

— Ты знаешь, Виктор, я ее кое-как нашла. Оказывается, ее забрала к себе воспитательница детского сада, — ответила жена. — Я думала, что сойду с ума за этот час поисков. Приставляешь, прихожу с работы, а дочери в садике нет. Я опоздала на каких-то минут сорок, а там уже никого нет, кроме охранника.

— А чего здесь удивляться. Воспитатели тоже люди, у них свои дети и семьи. Никто не обязан сидеть с нашей дочерью на работе и ждать, когда кто-то из нас придет за ней. Ты из-за чего задержалась?

— Сам знаешь. Сегодня был городской рейд по общежитиям, вот нас и погнали на него. Пробовала отпроситься у Трофимова, да разве он отпустит? Говорит, чем ты лучше других? Нацепила погоны, вот и работай, как все.

— Лена! Нам с тобой нужно определиться, так дальше так жить нельзя. Мы в какой-то момент можем потерять нашу дочь. Я же вижу, как она скучает по тебе. Пойми меня правильно — два медведя в одной берлоге не живут. Кто-то из нас должен уйти из органов внутренних дел.

Жена была буквально обескуражена поставленным Абрамовым вопросом. Она посмотрела на него и тихо произнесла:

— Ну, и кто из нас, уйдет из органов? Почему ты решил, что это сделать должна я, а не ты?

— А ты сама подумай! В чьих ласках и уходе больше нуждается ребенок, в моих или твоих? Женщина должна хранить семейный очаг, а не лазить по притонам и ловить мелких хулиганов и воров. Это мое личное мнение.

Допив чай и, оставив за столом обиженную супругу, Виктор отправился спать.

***

Прошло три дня. Утром Абрамов позвонил Волковой и пригласил ее к себе в МВД. Договорившись о времени встречи, он быстро набросал план беседы с ней и теперь, глядя на часы, слонялся по кабинету и с нескрываемым нетерпением ожидал ее прихода.

— Ты, что круги нарезаешь? — поинтересовался у Виктора Козин. — Есть рационализаторское предложение: привяжи, Абрамов, к ногам динамо-машину, хоть электричество будешь бесплатно вырабатывать. Твое мелькание просто сводит меня с ума.

— Ты что, Валерий Михайлович, не видишь, что человек волнуется? — спросил у него Семенов. — Потерпи немного, сейчас он встретит свою Волкову и сразу же успокоится.

— Скорее бы встретил, а то маячит перед глазами, не дает сосредоточиться на изучении документов, — ворчливо произнес Козин.

Минут через пять зазвонил стоявший на столе телефон. Абрамов поднял трубку и услышал голос Волковой.

— Александра Петровна? Я уже спускаюсь…, — произнес он и чуть ли не бегом бросился из кабинета.

Волкова вошла в кабинет в длинном светлом плаще. Осмотрев стоящие вдоль стены стулья, она выбрала среди них тот, который был чище, и села на него. Взглянув на сотрудников отделения, она достала из сумки небольшое зеркальце и слегка поправила выбившийся из-под шляпки локон. Положив зеркальце в сумку, она посмотрела на Виктора и сказала своим грудным бархатным голосом:

— Я слушаю вас, Виктор Николаевич. Надеюсь, вам есть чем порадовать материнское сердце?

— Александра Петровна, хочу вас обрадовать. Я нашел Илью. Это Серов Илья Леонидович, работает заместителем директора одного из городских транспортных предприятий. Сейчас я плотно работаю с ним. Первоначальные мероприятия каких-либо положительных результатов пока не дали. Серов не отрицает своего знакомства с вашей дочерью, но не более того. Меня интересует один человек из окружения вашего брата. Как его зовут, я не знаю, но не исключаю того, что ваш брат хорошо знает его.

Волкова как-то неестественно улыбнулась Абрамову и, не скрывая удивления, поинтересовалась:

— Извините, Виктор Николаевич, но я так и не поняла, зачем вам этот человек? Что вы от него хотите, и какое отношение он имеет к исчезновению моей дочери? Вы же видите, это солидный человек. Мне кажется, что вы не совсем там ищите виновных? А, может, вы считаете их уже мертвыми?

Теперь удивился Виктор, так как ожидаемого взрыва эмоций со стороны Волковой не произошло. Просьба Абрамова просто повисла в воздухе. Он смотрел на Волкову, а она смотрела на него, словно не понимая, зачем ему нужен этот человек.

— Александра Петровна! — стараясь говорить ровно и спокойно, Абрамов снова обратился к ней. — Вы помните наш предыдущий разговор с вами, в котором я поинтересовался, имела ли ваша дочь какой-то сексуальный опыт в общении с мужчинами? Тогда вы возмутились и отказались отвечать на этот вопрос. Так вот, совсем недавно я узнал, что ваша дочь была любовницей сотрудника Обкома КПСС, который работает вместе с вашим братом. Мне нужно знать фамилию этого человека, чтобы встретиться с ним и переговорить о вашей дочери.

Пока Виктор говорил это Волковой, ее и без того большие и выразительные глаза становились все больше и больше. Наконец, она вскочила со стула и стремительной походкой вышла из кабинета. Абрамову ничего не оставалось, как броситься следом за ней.

— Александра Петровна, остановитесь! Куда же вы? — твердил Виктор, шагая рядом с ней. — Вернитесь, нам еще есть о чем поговорить.

Она не шла, а скорей неслась голопом по длинному узкому коридору министерства, едва не сбивая сотрудников, не успевших увернуться от нее. Они вместе спустились по лестнице и оказались около выхода из МВД. Волкова остановилась в дверях и возмущенно произнесла:

— Вы ошибаетесь, Виктор Николаевич! Моя дочь не проститутка и никогда не была ничьей любовницей. Запомните это раз и навсегда. Вы бы больше занимались ее розыском и меньше бы рылись в грязном белье.

Женщина резко повернулась и скрылась за дверью.

***

В эту ночь Абрамов плохо спал. Он всю ночь ворочался с бока на бок, анализируя свой разговор с Волковой. Он хорошо понимал чувства оскорбленной матери. Но, с другой стороны, спросить ее как-то иначе, не затрагивая их, он тоже не мог. Ему нужен был этот человек, чтобы окончательно определиться, работать дальше в этом направлении или нет. Со слов Серова, этот мужчина работал в Обкоме КПСС, что накладывало на все его действия определенный отпечаток. Без помощи Волковой и ее родного брата, Виктор не мог выйти на него, а тем более выяснить его причастность к исчезновению Екатерины.

Абрамов с каким-то непонятным ему чувством ждал утра, которое не сулило ему ничего хорошего. Помня возмущенное лицо Александры Петровны, Виктор не думал, что она простит Абрамову этот неприятный для нее разговор. Он поднялся с кровати и, стараясь не шуметь, стал собираться на работу.

— Ты куда в такую рань? — спросила его жена. — Ты посмотри на часы. Других на работу не выгонишь, а ты чуть свет бежишь.

— Спите, мне нужно на работу, — ответил Виктор. — Я вчера не все сделал, вот и приходится с утра бежать.

— Витя! — произнесла, поднимаясь с кровати, жена. — Я вчера тебе не успела сказать, что написала рапорт об увольнении из милиции по собственному желанию. Так что скоро у меня «дембель».

— Понятно, — ответил он ей. — Не переживай, Лена, проживем как-нибудь.

Он вышел из дома и направился на остановку трамвая. Через сорок минут Абрамов был уже у себя в кабинете. Он налил в стакан чаю и снова стал изучать показания Серова. За этим занятием Виктор не заметил, как в кабинет вошел Козин. Увидев его, он невольно удивился.

— Ты что, ночевал на работе? — спросил он Абрамова. — Понятно, выслуживаешься…

— Нет. Ночевал я дома, — ответил Виктор. — Просто решил прийти сегодня пораньше.

— Тогда скажи, если не секрет, чего ты так рано притащился на работу? — снова спросил его Козин.

— Валера! Помоги мне подготовить задание в отдел оперативной службы. Хочу провести оперативные установки по месту проживания Волковой и Серова. Вдруг ребята нароют там что-то интересное. Подскажи, стоит мне давать задание на наружное наблюдение за Серовым или нет?

Козин сел за стол и взглянув на Абрамова, улыбнулся. Чувство превосходства читалось на его загоревшем лице. Он достал сигарету и, размяв ее, закурил.

— Вот что, Виктор! Ты не подтягивай меня к этому делу. Занимаешься им, вот и занимайся дальше. Я тебе в этом деле не советчик. Пойми меня правильно, у тебя там что-то не «срастется», а я буду крайним. Это раз. Во-вторых, чтобы советовать тебе что-то, нужно хорошо знать дело. Зачем мне все это? Так что не обижайся, Абрамов, решай свои вопросы сам. Ты сам знаешь, что своя рубашка, всегда ближе к телу.

Он стряхнул пепел с сигареты и посмотрел на растерянное лицо Абрамова.

— Вот ты подумай сам, почему в это дело не «вписывается» наш начальник? Просто он намного умнее нас с тобой вместе взятых. Это со стороны мы все едины, а если посмотреть внимательно, то каждый сам за себя. Задай себе вопрос, почему он тебе не помогает? Что, не можешь ответить? А, я тебе скажу — дело это неоднозначное. Ему легче будет тебя «пустить под откос», чем полететь туда самому. Ты же работал в отделе оперативной службы и хорошо знаешь эту работу изнутри. Вот и думай, смогут они что-то нарыть на Серова или нет? Я тебе сразу тогда сказал, что по этому делу нужна голова, а не ноги.

Абрамов сидел, молча, ошарашенный этой откровенностью. Ему всегда казалось, что сыск — это что-то особенное, что в нем полностью отсутствует индивидуализм, ведь человек человеку — друг, товарищ и брат. Виктора просто покоробила эта откровенность Козина. Но он продолжал слушать его.

— Вот ты скажи, Абрамов, зачем ты пришел в наше отделение? — спросил его Козин. — Ты не поверишь, но я был до этого момента лучшим в нем, а теперь? Мне все время ставят тебя в пример. Как к этому должен относиться нормальный человек? Правильно, он должен был возненавидеть тебя. Поэтому делай соответствующий вывод. Чем хуже тебе, тем лучше мне.

— Валера! — неожиданно прервал его Виктор. — Ты хороший парень, и я бы не хотел, чтобы между нами возникли неприязненные отношения. Я тебя ни к чему не принуждаю и ни к чему не обязываю. Не хочешь мне помочь, не надо, я сам разберусь во всем этом. Только не нужно мне говорить, что ты меня ненавидишь, ведь я тебе ничего плохого пока не сделал.

Они замолчали, и каждый из них подумал о чем-то своем. Абрамов не поверил словам Козина, что весь уголовный розыск, это сборище индивидуумов, каждый из которых метит занять должность своего руководителя.

— Валера! Ты знаешь, мне жалко тебя. Ты, просто, лишен романтики в своей работе. Поверь, ты не прав в своих рассуждениях. Ты знаешь, я об этом никому еще не говорил, но перед тем как прийти в органы внутренних дел, мне довелось повоевать в Афганистане. Там-то я и понял, что такое плечо товарища. Там, на войне, одному не выжить, можно лишь группой, когда один за всех, а все за одного. И здесь такая же война. Пускай без разрушений и массовых жертв, но все равно война, между добром и злом.

Козин слушал Виктора, не перебивая и не останавливая. Однако саркастическая улыбка не покидала его лица.

— Абрамов! Я думаю, что ты попал в МВД чисто случайно. Тебе больше подошло бы какое-нибудь политическое училище. Там бы ты мог оторваться по полной программе, забивая в головы курсантов понятия о дружбе, взаимовыручки. Поработаешь с мое в розыске, вспомнишь все мои слова.

— Какие слова? Те, что ты произнес минуту назад?

— Может быть, их, а может быть, и другие, это не столь важно. Если ты не выскочишь наверх, я имею в виду в руководители, то станешь таким же, как и я, скептиком. Я тоже когда-то был таким, как ты, мечтал, надеялся, рвался. Все время хотел показать себя, чтобы добиться чего-то в этой жизни. И вот я здесь, довольствуюсь должностью старшего опера. Люди, приходившие в розыск после меня, росли. Многие стали большими руководителями и не потому, что они были умнее меня, нет, Абрамов. Просто, у них были люди, которые толкали их наверх. У меня таких родственников или знакомых не оказалось. Вот сижу я здесь десятый год, и никто мне не предлагает никакой должности, ни Костин, ни министр. Поэтому не строй воздушных замков, их в уголовном розыске нет. Ты знаешь, мы мало чем отличаемся от тех, кого сажаем. Все их недостатки и комплексы присущи и нам с тобой. Мы просто обратная сторона одной и той же медали.

— Извини меня, Валерий Михайлович, но я отказываюсь тебя понимать. Я не верю, что ты так думаешь. Я не для того пришел в уголовный розыск, чтобы от тебя, от старого и опытного работника, услышать весь этот негатив.

— Я не политрук и не хочу тебя переубеждать в чем-то. В розыске, как в закрытой системе, какой является МВД, существует своя жизнь, которая разительно отличается от той, которую показывают с экрана телевизора и в кино. Пройдет время, и ты согласишься со мной, — произнес Козин в заключение разговора.

Абрамов пожал плечами, не зная, что ему ответить. Виктор работал в сыске всего третий месяц и многих вещей еще не знал и не понимал. Он был тогда счастлив по-своему: у него была прекрасная работа, мечта всей его жизни, была крепкая и надежная семья, и ему еще ни разу не приходилось сталкиваться с предательством друзей.

***

Во второй половине дня Абрамову позвонила Волкова. Ее звонок был столь неожиданным для Виктора, что он растерялся.

— Виктор Николаевич, я бы очень хотела с вами встретиться, — произнесла Александра Петровна. — Вы меня простите за мою несдержанность.

— Александра Петровна, давайте встретимся в семнадцать часов у меня в кабинете.

— Нет и нет, только не в вашем кабинете, там много народу. Я не хочу при них обсуждать частную жизнь моей дочери. Надеюсь, я ясно излагаю.

— Хорошо. Тогда сами назовите место, и я подъеду.

— Сад Эрмитаж. Вы знаете, где он находится?

— Да.

— Тогда там, в семнадцать часов, — закончила она разговор и положила трубку.

Абрамов невольно задумался, стараясь угадать, чем была вызвана просьба Волковой, встретиться с ним в малолюдном месте.

— О чем задумался? — поинтересовался у Виктора Валиев. — Ты чем-то расстроен?

— Сейчас мне звонила Волкова и предложила встретиться в саду Эрмитаж. От встречи в МВД она категорически отказалась. Мне показалось это немного странным, вот я и размышляю, чего она от меня хочет?

— Да, ты прав, Виктор. Она действительно какая-то странная. Ты сам-то ее случайно не боишься? Ты знаешь, какие у нее связи?

— А чего мне ее бояться? Женщина, как женщина, просто ослепленная большим горем. Трудно сказать, как бы я повел себя на ее месте.

— Зря ты так думаешь о ней, Виктор. Она поможет тебе или подняться вверх по служебной лестнице, или упасть так, что никогда не сможешь встать на ноги. Мне приходилось встречать таких людей.

— Посмотрим, куда кривая выведет, — произнес Абрамов, — Время все расставит по своим местам.

В семнадцать часов Виктор был в саду Эрмитаж. Он медленно шагал по аллее сада, разыскивал глазами фигуру Александры Петровны. Волкову он заметил еще издали. Она вышла из черной «Волги» и в сопровождении незнакомого ему мужчины, направилась в сторону Абрамова.

— Здравствуйте, Виктор Николаевич, — поздоровалась с ним Волкова. — Знакомьтесь, это мой брат Тихонов Михаил Петрович. Он, как я вам говорила, работает на очень солидной должности в нашем Обкоме КПСС.

Тихонов, молча, протянул Абрамову свою небольшую мягкую руку, которую он крепко пожал. Они присели на ближайшую скамейку, и Волкова, достав из кармана плаща платочек, вытерла им свои повлажневшие от слез глаза.

— Виктор Николаевич! Прошу прощения, но вы оказались правы, — произнесла Волкова и снова полезла в карман плаща за платком. — Моя дочь, как выяснилось только вчера, действительно длительное время встречалась с сотрудником из отдела моего брата. Зовут его Покровский Виталий Олегович, ему тридцать девять лет. Мой брат пришлет его завтра к вам в МВД. Я хочу, чтобы вы его допросили по-настоящему, как это умеет делать милиция.

— Михаил Петрович! Вы сами можете решить этот вопрос одним росчерком пера. Напишите заявление, и Покровского сразу же посадят.

— Дело не в Покровском. Я с ним разберусь, поверьте мне. Дело в чести моей племянницы. Я не хочу, чтобы эта история стала достоянием общественности. Пусть все ее друзья и подруги считают ее чистой и непорочной.

— Мы с братом надеемся на вашу порядочность, Виктор Николаевич, — произнесла Волкова. — Пусть этот разговор останется между нами. Кстати, я вчера, находясь под впечатлением от разговора, написала на вас очередную жалобу. В ней я просила активизировать розыск моей дочери и оказать вам помощь со стороны опытных работников вашего управления.

Она достала из сумочки большой и объемный пакет и молча, протянула его Абрамову. Она поднялась с лавочки и, мило улыбнувшись Виктору, направилась вслед за братом, который быстрым шагом двигался к ожидавшей его машине.

Абрамов проводил их взглядом и посмотрел на наручные часы. Было около восемнадцати часов. Немного подумав, он решил не возвращаться на работу. Подняв воротник куртки, Виктор медленно направился в сторону улицы Горького.

***

Тихонов, как и обещал, сдержал свое слово. Покровский позвонил Абрамову в полдень и сообщил, что готов встретиться с ним после восемнадцати часов.

— Хорошо. Будем считать, что мы с вами договорились, — ответил Виктор. — Единственно, о чем я вас прошу не опаздывать. Я не люблю непунктуальных людей.

Несмотря на то, что Покровский работал в Обкоме КПСС, Абрамов смело озвучил ему свою просьбу, поскольку был уверен, что он проглотит подобную реплику. Как они и договаривались, Виталий Олегович позвонил ему ровно в восемнадцать часов и сообщил, что находится в помещении для посетителей. Накинув куртку, Абрамов спустился на первый этаж и пригласил его проследовать за ним. Через минуту посетитель вошел в кабинет и растерянно остановился в дверях.

— Проходите, Покровский, — произнес Виктор. — Не нужно стесняться, здесь, кроме нас, никого нет.

— Странно! Я никогда не думал, что сотрудники МВД работают в подобных условиях.

— Проходите. Присаживайтесь, где вам удобнее.

Покровский сделал еще несколько шагов и снова остановился в нерешительности.

«Боится, — глядя на него, сделал вывод, Абрамов. — Я еще его ни о чем не спросил, а он уже испугался самих стен МВД».

— Присаживайтесь, Виталий Олегович. Нам, похоже, предстоит тяжелый и не совсем приятный для вас разговор.

— Какой разговор? — испугано произнес он. — Я вроде бы ничего противозаконного не совершал, и поэтому все ваши слова меня пугают и интригуют.

— Это вам только кажется, что вы ничего не совершали. То, что вы до сих пор находитесь на свободе, это не ваша заслуга, а скорее наша недоработка, — пошутил Абрамов.

От его несколько неуместной шутки Покровский побледнел и бессильно опустился на стул. Он был в предобморочном состоянии. Виктору еще никогда раньше не было так смешно, как сейчас. Он впервые в жизни открыто издевался над работником Обкома КПСС, не опасаясь никаких последствий.

Достав чистый лист протокола и, зачитав ему статью, предусматривающую уголовную ответственность за дачу заведомо ложных показаний, Абрамов попросил его расписаться под этой ссылкой. Покровский, молча, взял в руки шариковую ручку и, перечитав все заново, расписался.

Виктор невольно обратил внимание на его руки, которые в этот момент полностью соответствовали его душевному состоянию. Они мелко и предательски дрожали, словно умышленно сопротивлялись его желанию поставить свою подпись. Закончив все формальные процедуры, Абрамов взглянул на него и задал первый вопрос. Он постарался вложить в него все самое тяжелое, отчего, по его расчетам, Покровский должен был запаниковать.

— Скажите, Виталий Олегович, когда вы вступали в интимную близость с гражданкой Волковой Екатериной, вы знали, что ей еще не исполнилось восемнадцати лет? — спросил его Абрамов. — Только не врите мне! Вы, будучи человеком грамотным, не могли не знать, что принуждение и вступление в половую связь с девушкой, не достигшей совершеннолетия, влечет за собой уголовную ответственность. Вы поняли мой вопрос?

Виктор не успел закончить свою речь, как заметил, что лицо сидящего перед ним человека приобрело нездоровый цвет. Он, молча, схватился за грудь и стал медленно сползать со стула. Пока Абрамов вставал из-за стола, Покровский оказался на полу.

Теперь пришел черед пугаться уже Виктору. Он всегда считал себя довольно сильным человеком, однако, несмотря на все усилия, поднять Покровского с пола и посадить на стул, ему почему-то не удавалось. Он сползал и сползал, и поднимать его каждый раз становилось все тяжелее и сложнее. Обездвиженное тело Покровского оказалось настолько тяжелым, что в какой-то момент Абрамов понял, что поднять его с пола уже не может. Оставив его на месте, Виктор быстро побежал по коридору. А вот и нужный ему кабинет.

— Фарид Фатыхович, у тебя есть нашатырь? — запыхавшись, спросил его Абрамов. — Дай мне, пожалуйста, у меня с клиентом плохо.

— Что, так сильно приложился? — пошутил он, протягивая Виктору пузырек.

— Нет, Фарид! Свалился после заданного мной вопроса. Я не думал, что такой здоровый мужик свалится, словно баба.

— Значит, неплохой вопрос ты задал ему, Виктор, — усмехаясь, сказал оперативник. — Откачаешь и сразу дожимай. Считай, что ты его уже сломал.

Он снова ухмыльнулся, глядя не растерянное лицо Абрамова.

— Спасибо за нашатырь, я побежал. Не дай Бог ласты склеит, засудят, — в ответ произнес Виктор и быстро направился к себе.

Когда он вошел, Покровский по-прежнему лежал на полу и не подавал признаков жизни. Глаза его были закрыты, но руки почему-то продолжали мелко дрожать. Абрамов открыл крышку пузырька и сунул его под нос Покровскому. Лицо Виталия Олеговича исказила гримаса, он резко отвернулся от пузырька и закашлялся.

— Вот и хорошо! — радостно произнес Виктор, помогая Покровскому подняться с пола. — Если сразу не скончались, значит, будете долго жить.

— Давайте, без ваших дурацких шуток, — обиженно ответил Покровский, отстраняя в сторону, его руку с пузырьком.

Абрамов завернул крышку пузырька и поставил его на подоконник. Взглянув на Покровского, и убедившись, что тот в норме, он повторил свой вопрос. В этот раз Покровский спокойно выслушал его и, ухмыляясь, ответил:

— Любви все возрасты покорны. Откуда я мог знать, что Екатерина Волкова несовершеннолетняя. Когда вы бы сами увидели ее тело, ни на минуту бы не задумались о ее возрасте.

— Я с вами не согласен. Если бы вы поинтересовались у ее дяди возрастом племянницы, то узнали бы. Я не могу не верить гражданину Тихонову, который утверждает, что он неоднократно говорил вам о ее возрасте. Ну, так что мы будем писать? Знали вы об этом или нет? — спросил Абрамов. — Это очень важный для вас вопрос.

Покровский посмотрел куда-то в сторону, видно соображая, что ему ответить. Лицо его покраснело от напряжения. Он был не глуп и отлично понимал, что от ответа зависит вся его дальнейшая судьба.

— Да, я знал, что она несовершеннолетняя, но ничего с собой сделать не мог. Словно опытная женщина, она стала играть на моих желаниях, и я потерял голову. Да, да. Вы не улыбайтесь! Она стала играть со мной, словно кошка с мышкой.

— Расскажите подробно, что между вами было. Можете не стесняться в деталях. Я не буду записывать наиболее острые моменты вашего общения, — предложил ему Виктор. — Я жду!

Покровский тяжело вздохнул и, попросив воды, начал говорить.

***

— Впервые я увидел Екатерину Волкову в кабинете моего непосредственного шефа Тихонова, — начал свою исповедь Покровский. — Он пригласил меня к себе и попросил съездить с Катей в нашу обкомовскую больницу, расположенную на улице Чехова. Ей нужно было срочно пройти какое-то обследование, о котором он уже договорился с главным врачом. Я быстро отвез ее на своей машине и решил все вопросы в регистратуре. Она прошла к врачу, а я вышел на улицу и сел в машину. Ждать Екатерину пришлось не очень долго. Вскоре она вышла и попросила отвезти ее домой.

Когда мы подъехали к дому, Катя неожиданно пригласила меня на чашку чая. Меня, словно черт дернул, нужно было отказаться от этого приглашения, но время мне позволяло, и я поднялся вместе с ней в квартиру. Вы только не подумайте, тогда ничего у нас не было. Поговорив с ней и попив чаю, я поехал на работу.

После нашей первой встречи прошло дня два или три, точно сказать затрудняюсь. Я уже забыл о Кате, когда она вдруг позвонила мне на работу и пригласила навестить ее вечером.

— Катя, как же я к вам приду? Что скажут ваши родители? Я не хочу, чтобы ваш дядя посчитал меня каким-то извращенцем. Сами подумайте, сколько мне и сколько вам лет.

— Вы не переживайте, дома никого не будет. Папа в командировке в Москве, а мама на работе. У нее занятия со студентами, и придет она домой не раньше десяти часов вечера.

Я тогда замялся, не зная, соглашаться на это весьма необычное приглашение или отказаться. Сейчас бы я точно отказался, а тогда, не знаю почему, я дал согласие. Я долго не решался подняться в квартиру, но потом, пересилив себя, направился к ней. Катя, как и говорила, была одна.

После первой встречи у нее дома мы стали видеться чуть ли не каждый день. Я отлично понимал, что мы с ней не пара, что она еще школьница, а я вдвое старше. Однако стоило ей позвонить, как я буквально терял разум и мчался к ней, забыв про приличия. Так продолжалось несколько раз, я приезжал к ней домой, забирал ее, и мы долго катались на машине по городу.

— А, почему вы не женаты, Виталий? — как-то поинтересовалась она.

Ее обращение ко мне без отчества, с одной стороны, насторожило меня, а с другой, в какой-то степени обрадовало.

— Да так получилось, — ответил я ей, — мне нравилась одна девушка, но она не дождалась меня из армии и вышла замуж. Вот с тех пор я и решил, что больше никогда не буду влюбляться, а тем более жениться.

Весь этот вечер она задавала мне подобные вопросы, а когда мы вернулись к ее дому, неожиданно крепко поцеловала меня в губы. Поверьте, Виктор Николаевич, это был поцелуй не девочки-школьницы, а искушенной в любви женщины.

Время шло, и постепенно наши отношения перетекли в интимную сферу. Катя оказалась не только хорошей любовницей, но и расчетливой женщиной. Она требовала все больше и больше к себе внимания. Мы посещали концерты в консерватории, часто бывали в театрах. Я не знаю, что она говорила матери за эти вечера, проведенные со мной, но, ни мать, ни ее дядя не догадывались о наших взаимоотношениях.

Однажды, она поинтересовалась у меня, что будет, если об их интимных делах узнает ее мать или дядя. Я был в шоке от этого, казалось бы, простого вопроса. Увидев мое замешательство, она засмеялась и сказала, что лучше она обратится с заявлением в милицию, чем расскажет об этом своим родителям. Ведь при обращении в милицию она сразу убьет двух зайцев — оправдается перед родителями и посадит того, кто оттолкнет ее. Услышав это откровение, я увидел в ней искушенную в интригах женщину.

— Неужели ты сможешь это сделать? — спросил я ее, — ведь в жизни человека может случиться всякое. Сегодня этот человек тебя любит, а завтра может и разлюбить.

— Просто я решила для себя, что это я могу оставить мужчину, а не он меня. Решаясь на разрыв со мной, он должен знать и помнить, что я могу наказать его в любой момент. Помните нашу первую встречу, когда вы возили меня в больницу? Так вот, я там была на приеме у врача-гинеколога, который дал мне справку о том, что в результате полового акта я потеряла девственность. Эта справка дорого обошлась моему товарищу по классу. Его родители подарили мне золотое кольцо.

Сказать честно, я в тот вечер не на шутку испугался и понял, какую ошибку совершил сам, связавшись с несовершеннолетней девушкой. Оставшись один у себя в квартире, я всю ночь думал, что мне делать дальше с ней. О том, что нужно прекращать эту связь, я уже не сомневался. Дня через два, когда Катя снова приехала ко мне, я предложил ей прекратить наши отношения. Это предложение вызвало у нее неоднозначную реакцию. Сначала она долго плакала, обвиняя меня в том, что я ее использовал в своих личных целях, чтобы получить половое удовлетворение, а затем…

— Вот что, Виталий Олегович, — сухо произнесла Екатерина, прекратив плакать, — если вы не хотите, чтобы о наших встречах узнали мои родственники, вы должны купить мне кольцо с бриллиантом.

Я опешил от ее заявления.

–Хорошо. Я куплю тебе кольцо, но при одном условии. Ты навсегда забудешь про меня.

Она, молча, кивнула. Подобное решение этого вопроса ее вполне устраивало. Мне ничего не оставалось сделать, как вместе с ней поехать в магазин «Яхонт» и купить ей кольцо. После этого я вздохнул облегченно, рассчитывая, что навсегда порвал с этой девчонкой. Однако, все оказалось не так просто. Катя появилась у меня дома месяца через два.

— Вы знаете, Виталий Олегович? — сказала она, — я вынуждена была сделать аборт. Теперь мне необходимы деньги на лечение.

— Ты о чем говоришь? Какой аборт? Ты в своем уме?! — не выдержав ее нахальства, закричал я на нее. — Если ты думаешь, что я, как твой школьный товарищ, буду тебе платить за молчание, то ты ошибаешься.

Она, молча, протянула мне медицинскую справку.

— Вот, если вы мне не верите, то можете прочитать. Здесь все написано.

Я не стал читать справку. Я был, просто, шокирован. Я всегда считал себя человеком умным и способным в нужные моменты постоять за себя. Но здесь был совершенно другой случай, наглый и продуманный до мелочей шантаж.

— Ну и сколько это будет стоить? — поинтересовался я у нее.

Она назвала сумму, от которой у меня на голове поднялись волосы.

— А, что вы хотели? — пошла в атаку она. — Попользовались молодым телом и в кусты? Так не бывает! Или вы заплатите мне за унижение и боль, которые я испытала по вашей вине, или я посажу вас в тюрьму.

— Катя, ты не кричи и успокойся. Мне кажется, что ты запросила очень большие деньги, которых сейчас у меня нет, — начал уговаривать я ее. — Ты сама посуди, откуда у меня такие деньги?

— Решайте сами, Виталий Олегович. Если у меня не будет денег, то у вас не будет свободы, — произнесла эта школьница и чуть ли, не бегом выскочила из квартиры.

Я не спал всю ночь, проклиная себя за то, что связался с этой маленькой шантажисткой. Однако, свобода была для меня дороже денег. Я поехал к старому приятелю и занял у него названную ей сумму. Через два дня я рассчитался с ней.

Последний раз я разговаривал с ней около двух месяцев назад. Она позвонила и снова потребовала денег. В этот раз я был непреклонен. Я отказал ей и положил трубку.

***

Покровский закончил свой рассказ. В кабинете повисла тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием Виталия Олеговича. Закончив записывать его показания, Абрамов протянул ему исписанные листы.

— Прочитайте и распишитесь на каждом листе, — попросил его Виктор.

— Скажите, Виктор Николаевич, что теперь со мной будет? Меня посадят?

— Я не судья и не собираюсь решать вашу судьбу. Если в процессе следствия ваша причастность к исчезновению Волковой не найдет своего подтверждения, то у вас есть шансы остаться на воле.

— Неужели вы думаете, что я мог убить Екатерину из-за каких-то денег? — с возмущением произнес он.

— А почему бы и нет? Если человека загнать в угол, то даже такой мирный человек, как вы, способен на преступление. Скажите, Виталий Олегович, по-честному, мысль об убийстве Волковой, наверняка, неоднократно посещала вашу голову?

Он отшатнулся от Абрамова, как от прокаженного. Затем, немного подумав, он сказал:

— Вы правы, Виктор Николаевич. В какие-то моменты я готов был убить ее. Но, страх перед законом, сдерживал мои эмоции.

— Скажите, вы были знакомы с подругой Волковой?

— С Ольгой то? Я не только знаком, но и имел честь выгнать ее из своего дома со скандалом. Эта маленькая наглая шлюха стала предлагать мне себя. Ей тоже, по всей вероятности, захотелось получить колечко с бриллиантом.

— Понятно, Виталий Олегович. Вы, как сами считаете, что с ними могло произойти?

— Вероятнее всего, попали на «хорошего» мужика, вот он их и прикончил. Не каждый может вытерпеть шантаж и неприкрытое вымогательство.

Абрамов поднялся из-за стола, давая ему понять, что их разговор окончен.

— Вот что, гражданин Покровский. Я бы попросил вас пока не выезжать за пределы города. Вы можете понадобиться следствию в любую минуту.

— Вы хотите сказать, что я нахожусь под подпиской о невыезде?

— Считайте, как хотите, — закончил Абрамов, — если надумаете куда-то поехать, поставьте меня в известность.

— Хорошо, Виктор Николаевич, — ответил он. — Скажите, а как быть с работой. Что мне сказать товарищу Тихонову?

— Это ваше дело, Покровский. Вы же меня не спрашивали, когда связывались с Волковой. Так почему, сейчас, интересуетесь, что вам ответить Михаилу Петровичу?

Виктор проводил его до выхода из МВД. Когда за Покровским закрылась дверь, он поднялся к себе в кабинет и стал звонить Серову. Трубку долго никто не брал. Наконец, раздался слабый щелчок, и он услышал заспанный женский голос.

— Вам кого? — спросила женщина.

— Мне бы услышать Илью, — произнес Абрамов.

— Его нет дома. Он, похоже, у своего приятеля Рината. Что ему передать?

— Передайте ему, что звонил Абрамов. Пусть он завтра свяжется со мной.

— Хорошо, передам, — ответила женщина.

— Минуточку, минуточку, вы говорите, что он у Рината Ильясова, который живет на улице Роторной?

— Нет, он живет на улице Павлюхина, в том большом сером доме.

— Спасибо за подсказку, — поблагодарил он женщину. — Не забудьте передать, чтобы он обязательно связался с Абрамовым.

— Ладно, не забуду, — произнесла женщина и положила трубку.

По телефону Абрамов быстро связался с дежурным по МВД.

— Привет, это Абрамов. Коля, меня интересует некто Ильясов Ринат, проживающий на улице Павлюхина. Если будет время, пробей его по учетам адресного бюро.

— Постараюсь, — ответил Николай и положил трубку.

Сложив свои вещи в стол, Виктор стал собираться домой.

***

Утром Абрамов зашел в дежурную часть МВД. Увидев Виктора, Николай поднялся с кресла и протянул ему четвертинку листа, на котором были указаны все установочные данные Ильясова Рината. Поблагодарив его за помощь, Абрамов направился к себе. Подойдя к кабинету, он услышал голос Валиева, который громко с кем-то разговаривал по телефону.

— Доброе утро, товарищ подполковник, что произошло? — поинтересовался Виктор у начальника отделения.

Валиев пропустил его вопрос мимо ушей и, не прерывая разговора, протянул Абрамову руку. Виктор пожал ее и сел за свой стол. Закончив разговаривать по телефону, начальник отделения взглянул на него и произнес:

— Вот что, Абрамов. Спускайся в оружейную комнату и получай свой пистолет. Вчера ребята из имущественного отдела попытались задержать квартирного вора Мирона, но тот от них скрылся в частном секторе где-то в районе 2 — ой Юго-западной улицы, что в Московском районе. Сегодня им удалось установить этот дом, где скрывается Мирон. Сейчас, поедем его брать.

— Вдвоем, что ли? — задал Абрамов ему вопрос. — Не маловато ли будет для задержания?

— Нет, поднимем полк, — раздраженно ответил Валиев, — там уже Козин и Семенов. Думаю, что вчетвером мы его повяжем.

Виктор быстро спустился вниз и, получив пистолет, вышел на улицу. Валиев уже стоял около машины и ждал его.

— Что, быстрее получить оружие нельзя было? — разражено спросил он Виктора. — Тебя только за смертью посылать, может, быть проживешь лишний час.

— Вы же знаете, что это от меня не зависит. Я и так все делаю достаточно быстро, — ответил Абрамов и сел в машину. — Дежурного долго пришлось ждать.

Минут через двадцать они были на месте. Выйдя из автомашины, Виктор увидел невдалеке Козина, который стоял около большого раскидистого тополя.

— Вот что, Абрамов, — произнес Валиев и посмотрел в сторону Козина. — Ты и Семенов войдете в квартиру и постараетесь повязать Мирона прямо там. Мы с Козиным страхуем вас на улице. Вдруг он будет ломиться в окна. Задача ясна?

— Товарищ подполковник! Скажите, а Мирон вооружен? — задал Абрамов ему вопрос. — Вдруг мы вломимся в квартиру, а он нас с Семеновым возьмет и завалит.

— Ничего сказать не могу, — ответил он. — Разберетесь походу задержания. Если что, глушите.

— Хорошо. Тогда еще один вопрос. Он в квартире один или там компания? Второй вариант намного осложняет нашу задачу.

— Что, испугался, афганец? Медвежья болезнь напала? — произнес он и ухмыльнулся. — Откуда я это знаю, если приехал сюда, вместе с тобой. Я смотрю, стратег нашелся….

Абрамов, молча, повернулся и направился к подъезду дома, около которого маячила фигура Семенова.

Он передал напарнику указание начальника, и они, достав пистолеты, осторожно вошли в подъезд дома. Несмотря на солнечную погоду, в подъезде было темно и сыро. В нос ударил резкий запах кошачий и человеческой мочи. Они остановились около разбитой двери, из-за которой раздавались пьяные мужские голоса.

— Их там человек пять, если не больше, — прошептал Виктор Семенову. — Будь осторожен. Первым в квартиру войду я, ты страхуй меня со спины. Понял?

Семенов, молча, кивнул и взвел пистолет Макарова.

— Заходим на счет три, — произнес Абрамов.

Семенов опять кивнул, давая понять, что все понял.

— Раз, два, три, — произнес Виктор и силой рванул на себя дверь.

Его усилий оказалось достаточно, чтобы сорвать крючок, на который была закрыта входная дверь. Они ворвались в квартиру и застыли у двери. За столом сидели четверо мужчин и распивали водку.

— Стоять! — что есть силы, заорал Абрамов. — Всем встать из-за стола и поднять руки!

Мужчины застыли от неожиданности, держа в руках стаканы, наполненные водкой. Однако, эффект неожиданности исчез, после того, как один из них опрокинул стол на ноги своих товарищей и бросился к окну. Упавший стол, словно разбудил сидевших за ним мужчин. Они схватили с него то, что им попало под руку: ножи, вилки, и бросились на оперативников.

Первого нападавшего Виктору удалось сбить с ног тяжелым табуретом. Мужчина упал на пол и заорал благим матом. Из разбитой головы хлынула кровь. Вид крови на какую-то долю секунды отрезвил нападавших мужчин. Они замерли и с испугом посмотрели на своего товарища, который пытался подняться с пола. Этого оказалось достаточно, чтобы Виктор успел поднять выпавший из его руки пистолет.

— Стоять! — снова закричал он. — Убью, кто сделает хоть шаг!

Мужчины остановились и со страхом уставились на пистолет.

— Бросайте ножи! — приказал Абрамов. — Бросайте, иначе буду стрелять!

Мужчины кинули ножи и вилки на пол. В этот момент где-то на улице раздался выстрел, затем еще два.

В комнату вбежал Валиев. Виктор с начальником отделения быстро связали задержанных мужчин и по одному вывели на улицу. Пока Валиев по станции вызывал милицию, Абрамов обошел дом. За углом, обхватив руками голову, на земле сидел Юра Семенов. В трех метрах от него лежало тело мужчины. Пуля вошла преступнику в лоб и вышла из затылка.

— Давай, Юра, понимайся, — обратился Абрамов к нему, — его уже не оживишь. Теперь надо думать, как себя от тюрьмы спасать. Кстати, где Козин? Это же его окно, и он должен был его прикрывать!

Козин появился из-за угла дома и направился к ним. Подойдя к Семенову, он, как ни в чем не бывало, обратился к нему.

— Ты зачем в него стрелял? Я бы его и без тебя задержал!

— А ты, где был, Валерий Михайлович? Почему тебя не оказалось на месте? — задал ему вопрос Виктор. — Ведь это окно контролировал ты!

— А ты кто такой, чтобы меня об этом спрашивать? Может, ты следователь прокуратуры или мой непосредственный начальник? Не беспокойся, если будет нужно, я доложу, где был и что делал.

— Сука ты, Козин! — произнес Виктор. — Из-за таких, как ты, и гибнут люди. Что испугался, когда на тебя из окна выскочил Мирон с ножом в руках? Спрятался?

— Да я тебя, салага…., — закричал Козин и с кулаками бросился на Абрамова.

Виктор вовремя успел увернуться от удара. Кулак Козина буквально просвистел рядом с его ухом, и перстень, который носил тот на безымянном пальце, ободрал ухо до крови. Абрамов не стал ждать второго удара и сбил его с ног мощным ударом справа.

Драку остановил Семенов, который поднялся с земли и встал между нами. Они смотрели друг на друга налитыми ненавистью глазами.

— Смотри, Абрамов! — с угрозой произнес Козин. — Я подобных обид никому не прощаю.

— Ты тоже смотри, особенно вечерами, когда возвращаешься домой, — ответил Виктор. — В Афганистане тебя, скотину, за такие дела четвертовали бы.

— Здесь тебе не Афганистан! — произнес Козин и, повернувшись, направился в сторону подъехавшей к дому машины с начальником Управления уголовного розыска.

***

В отношении Семенова прокуратура республики возбудило уголовное дело по факту превышения пределов допустимой самообороны. Его отстранили от работы, и все его дела временно передали Абрамову. В связи с большой нагрузкой, Виктор снизил активность в работе по розыску Волковой. Через день после операции по задержанию Мирона его вызвал к себе Костин. Абрамов вошел в его кабинет и присел на стул.

— Что скажешь, Абрамов? — спросил он Виктора.

— О чем именно, Юрий Васильевич? — переспросил он начальника.

— О своей работе. Я смотрю, ты не испугался и смог один скрутить троих преступников, — произнес он. — Похоже, ты в первый раз оказался в подобной переделке?

Абрамов невольно усмехнулся. Он был польщен тем, что его действия высоко оценило руководство управления.

— Юрий Васильевич, я восемь месяцев провел в Афганистане. А там было намного сложнее, чем здесь. Там или ты их, или они тебя. Единственная разница, там были все один за одного, и не было таких трусов, каким оказался Козин.

— А почему ты считаешь, что он испугался? — поинтересовался он у Виктора.

— Мне трудно объяснить это. Для меня не столь важно испугался он или наплевательски отнесся к делу. Главное, что его в нужный момент не оказалось на той позиции, за которую он отвечал. Будь он там, Семенов не попал бы в такую глупую ситуацию.

— А вот Козин считает, что ты совершил в отношении него действия, порочащие звание сотрудника МВД. Ты ударил старшего по званию и по должности. Почему ты так поступил?

— Не знаю, Юрий Васильевич, — ответил Абрамов, — Видимо, я плохо контролировал себя, был возмущен его действиями и словами: он в тот момент полностью снял с себя вину за случившееся и переложил ее на Семенова. Это подло и несправедливо. Я не оправдываю Семенова, как не оправдываю и себя за свой поступок, но по-человечески мне Семенова жалко. Он растерялся, и, когда пьяный Мирон бросился на него с ножом, не нашел ничего лучшего, как произвести выстрел.

Конец ознакомительного фрагмента.