Чудо как оно есть

Александр Лазаревич Катков

В монографии описывается феноменология проявлений чуда. Рассматриваются объяснительные модели чуда в религии, философии, науке. Приводятся результаты эпистемологического и психотехнического анализа феномена чуда. Книга полезна для специалистов, проявляющих интерес к методологии научных исследований в области авангардных наук о психике.

Эпистемологический анализ феномена Чуда

В данном подразделе мы сосредоточимся на энциклопедических примерах некоторых чудес, попытках их систематизации; на интерпретации феномена Чуда в религии и философии, а также в поле авангардной науки о психике. В итоге мы сформулируем внятную объяснительную модель Чуда и обозначим ясные перспективы осмысленного использования супер-ресурсного потенциала чудесного в Новейшем времени.

Итак, если чудеса испокон веков сопровождали и привлекали повышенное внимание человека, то должны быть поистине энциклопедические описания этого феномена в разных культурах. И разумеется, такие описания существуют: это мифы, притчи, эпические сказания и сказки, порожденные креативными проводниками первородным гностического опыта и особым культурным пространством этноса — обобщенного носителя этого архетипического опыта. Отсюда особенный интерес к этой весьма специфической форме организации и подачи мифа, как альтернативной истории духовного бытия, безусловно сенсибилизирующей и адаптирующей психику человека к принятию факта сакрального.

На этой интересной, важной и объемной теме мы не будем задерживаться и укажем только лишь на примечательный факт того, что первые мифологические драмы с репетицией чудо-делания были обращены не к людям (действие проходило без зрителей), а к богам. Величайшие скрытые Творцы и Уравнители должны были удостовериться в том, что человек ценит их сверх-естественную, чудесную помощь и внимание, и надеется на продолжение такого конструктивного сотрудничества в будущем. А вот это божественное внимание — по мысли первородных гностиков-пророков — как раз и проявлялось знаками подлинных Чудес: «Если властны вы помочь — Мазда, Арта, Воху-Манна — дайте знак или всю жизнь земную измените, чтобы перед вами Я предстал с радостью и восхищением» (Заратуштра, цит. по изд. 2010).

Если к этому добавить основные и, в каком-то смысле, специфические с позиции объяснительных моделей чудесного — информационные потоки о чудесах: магическую литературу (это даже не поток, а вал разного рода традиционных и «инновационных» текстов, в которых воспроизводятся «мантры» о движущих силах магии, а в последние года — о неком «квантовом взаимодействии», очевидно непонятном для самих авторов подобных новаций); публикации по различным видам духовных практик (здесь также прослеживается определенная специфика модели чудесного); религиозную и философскую литературу (эти потоки, в смысле объяснительных моделей чудесного, часто пересекаются); а также некоторые тексты из сферы авангардной науки — то мы получаем первичную классификацию чудесного, основанную на культурно-исторических корнях и соответствующих вариантах осмысления переживания опыта Чуда (первые четыре варианта объяснительных моделей). Что же касается объяснительной модели феномена Чуда, обоснованной с позиции авангардной науки — то это и есть главная цель настоящей публикации. И о такой модели мы поговорим отдельно.

Еще один информационный поток о чудесах и разного рода «диковинах», наименее дифференцированный в смысле попыток осмысления исследуемого нами феномена — так называемая парадоксография, некий развлекательный свод необъяснимых, с точки зрения привычного хода вещей, сенсационных событий — также заслуживает внимания. Хотя бы потому, что является стимулом к исследовательской деятельности (вспоминаем бессмертную сказку Александра Сергеевича Пушкина «О царе Салтане», где на стандартный вопрос царя — и какое в свете чудо? — ответный «парадоксографический бюллетень» заморских купцов приводит к проникновению в сердцевину чудес, совершаемых на острове «Буяне», воссоединению царской семьи и родством главного героя с носительницей всех этих чудес).

В публикуемых сводах такого рода прадоксографии присутствуют не только краткие описания «расхожих чудес» — историй о вещих снах, сбывшихся пророчествах, чудесных исцелениях и превращениях, привидениях и проч. Но также и занимательные факты в сфере географии, биологии, психологии, излагаемых без какой-либо системы. Такой строй изложения «диковинной» информации можно проследить и в ранних источниках (например, в «Рассказах о диковинах», приписываемых Аристотелю; древнейшем персидском сборнике «Чудеса мира»). Но так же — и в современных сводах парадоксографии, в которых приводятся тексты множества источников (например, «Чудеса и оракулы в эпоху древности и средневековья» под. ред. С. В. Архиповой, Л. Л. Селивановой, 2007). Более детальное знакомство с историями, излагаемыми в этих ранних источниках, показывает, что существенная часть — в нашем случае более половины — этих «диковин» находит свое объяснение с позиций современной науки. В отношении другой половины, по крайне мере существенной ее части, есть основательные сомнения в достоверности приводимых здесь «фактов». Начиная с того, что изложение таких «фактов» как правило начинается с формулы «рассказывают что…». И здесь вполне применима методология отделения «зерен от плевел», предложенная шотландским философом, строгим приверженцем научной фактологии Дэвидом Юмом (см. содержание предыдущего подраздела). От себя добавим, что актуализированный «детектор правды», сокрытый в особой инстанции психического, функционально приближенной к обсуждаемой здесь теме, как правило справляется с такой задачей и усиливает методологические позиции Юма.

Что же касается той части презентируемых «диковин», которые остаются в «сухом остатке» подлинных, необъяснимых с позиции респектабельной науки чудес, то это и есть наиболее действенные стимулы для развития авангардного сектора науки, в частности — авангардных наук о психике.

Здесь, конечно, уместны и ссылки на такого рода стимулирующие воздействия парадоксографии, очищенной от очевидных нелепостей. При этом, не будем забывать, что из плодородного поля такой вот первичной информации, в итоге, и родились наиболее известные и почитаемые религиозные конфессии.

Так, например, ключевые и наиболее впечатляющие чудеса в христианской конфессии — воскресение Иисуса (т. е. Спасение в полном смысле этого слова); спасение им сподвижников во время бури на Галилейском море (Чудо хождения по воде); передача апостолам Чуда Святого Духа; многочисленные чудеса исцеления немощных — получают адекватное объяснение с позиции авангардной науки о психике. Что, разумеется, не лишает все эти события особенного статуса, а только лишь подчеркивает, что время возврата подлинных Чудес в нашу с вами жизнь не за горами.

В следующих подразделах, все перечисленные «секторы» и присущие им объяснительные модели чудесного, так или иначе охватываются настоящим исследованием (эти модели в части раскрытия их эпистемологических особенностей и ограничений мы рассматриваем в заключительных разделах текста). Предварительно, мы сосредоточимся на религиозном и философском направлениях в интерпретации чудесного в связи с особой значимостью этих направлений в становлении фундаментальных параметров цивилизационного порядка.