Разумная жизнь. Книга первая

Александр Краснов

Как зародилось человечество? Что ждет его впереди?.. Кто мы? Откуда? И для чего мы живем?.. Что такое вселенная на самом деле? Есть ли у нее границы, а если и есть, то что за ними находится?.. Существует ли жизнь во вселенной? Что из себя представляет феномен НЛО?.. А есть ли Бог?.. На эти и на многие похожие вопросы пытаются ответить главные герои романа, каждый своим путём. И все началось в 2035 году, с высадки первых колонистов на Марс… А может быть, все началось гораздо раньше?..

Глава 5

Безоблачное, черно небо было сплошь утыкано яркими, переливающимися разными цветами, звездами. Если приглядеться, то кое где, можно было бы различить и легкую туманность, кем-то и когда-то названую: млечный путь. Не было ни малейшего ветерка, ни малейшего намека на него, и духота наступившей ночи, как будто душила. Душила своей, накалившейся за день, тишиной и безграничной пустотой, которая полностью окутала собой не только Дороховский аэродром, но и то, что было за его пределами. Казалось, будто природа выкипела, как выкипает забытый на газовой плите чайник. Замерла в ожидании прохлады. Затаилась. Затаилось все. И даже сверчки.

Тусклые огни фонарей слабо освещали заасфальтированную дорожку, по которой неторопливо шли Шалыгин, с инструктировавшим его, Ступиным. Они были одеты в гражданскую одежду, чтобы ненароком не засветить своим внешним видом, сверхсекретный, военный объект. Вокруг них чернели, освещённые редкими прожекторами, останки военных самолетов, давно заброшенных и покрытых ржавчиной, но все также стойко продолжавших служить своей Родине, и служба эта заключалась в том, что они всем своим жалким видом показывали, что аэродром совершено забыт, и что здесь нет ничего интересного. Но интересного было много. Там под землей. А сверху… А сверху все выглядело совсем иначе: несколько якобы заброшенных ангаров; авиометаллолом, аккуратно расставленный по всему аэродрому; и несколько человек охраны, с виду напоминающих толи алкашей, случайно устроившихся на работу, толи бомжей, нашедших себе недолгое пристанище в этом закутке, окруженном, со всех сторон забором с колючей проволокой. Никому постороннему и в голову не могло прийти, что все это охраняется самой лучшей современной аппаратурой и отлично подготовленными, к любым неожиданностям, спецами.

Шалыгин шагал легко, не обращая внимания на аномально-теплую погоду. Именно так, как-то выразилась Анжела, подчеркивая слово «аномальная». Его разноцветная футболка с короткими рукавами и надписью: «Супер папа», казалось, не впитала в себя ни капли пота, и с виду была совершенно сухая. Белая, с зелено-красными пальмами, рубашка Ступина, наоборот, была влажная и прилипнув, в некоторых местах, к грузному телу Станислава Павловича, показывала, что у него есть живот. Точнее сказать не живот, а пузо и совсем не маленькое. Таким образом, эта потная рубашка, искажала атлетически-богатырский вид зам начальника западного военного округа.

Они медленно приближались к кирпичному, одноэтажному зданию, с виду, давно не ремонтировавшемуся и напоминающему, заброшенный сарай или сторожку, с одной единственной, металлической дверью с торца.

–…Покружишься над аэродромом. Выполнишь несколько фигур пилотажа. Оценишь состояние самолета. Оценишь свое состояние в среде эфира. И докладывай. Обязательно докладывай обо всем. В общем, не мне тебя учить, Сергей, — говорил спокойным тоном Станислав Павлович, изредка вытирая ладонью пот со лба, — Следи за своим самочувствием. В случае чего, все отменяется, — Ступин поднес кулак к своему рту и произвел два раза звук «г-х-м-м-м», напоминающий кашель, — Типун мне на язык… И никаких, но. Ты меня понял, Серега? Никаких, но.

Станислав Павлович властным взглядом посмотрел на Шалыгина. Сергей уловил намек и мягким голосом подчинённого, ответил: «Так точно. Есть отменить испытания.»

–…Связь будем держать на секретной Альфа-частоте, — продолжал Ступин, — Стелскамуфляж не позволит обнаружить тебя ни с Земли, ни со спутника. Никто, даже мы не будем знать где ты находишься, — Ступин снова посмотрел на Шалыгина, — Поэтому, Серега, повторяю, ты должен постоянно докладывать. Где ты. Что ты. И как ты.

— Так точно, — также мягко сказал Шалыгин и улыбнулся нагловатой улыбкой.

— Ну, значит с этим понятно, — сказал Станислав Павлович после недолгой паузы, — Идем дальше. После первой стадии испытаний перейдешь ко второй: поднимешься на высоту 30 км, и набрав скорость 50 тысяч к/ч, долетишь до Камчатки. Проверишь, на что способна эта птичка.

— О те на, — удивился Сергей и все с стой же наглой улыбкой спросил, — А если меня всё-таки обнаружат? Свои ПВО обнаружат? Что мне тогда делать? Собьют еще ненароком.

— Вот заодно и проверим хваленый стелс режим. Если обнаружат свои, значит обнаружат и чужие, — спокойно ответил Ступин и загадочно улыбнулся, — А это, брат ты мой, провал всей операции. Значит, отлетался ты. Значит, триндец тебе.

— Вот, Палыч, ты сейчас шутишь или на полном серьезе говоришь? — спросил Шалыгин и лицо его приняло вопрошающий вид.

— Что испугался? Неужели у тебя жилки по всему телу затряслись? — засмеялся Ступин, — Да ты не бойся. Если тебя засекут ПВО, они будут делать запрос на разрешение атаки, а разрешения им никто, соответственно, не даст. На верху все согласованно. Просто будут следить за тобой. Да и птичка у тебя будет, скажем так, не совсем обычная. Скорость, манёвренность. Ну, ты сам понимаешь. Я думаю, что там на Земле, очень сильно удивятся, оценив летные характеристики неопознанного объекта. А мы потом все спишем на НЛО. В последнее время ракетчики частенько наблюдают всякую всячину. Так что, тебя скорее всего, примут за пришельца и возможно даже, когда-нибудь я статью в газете про тебя прочитаю. Летал, дескать, неизвестный аппарат с зеленым человечком…

— Смотрите, некролог не прочитайте, господин генерал майор, — осклабился Шалыгин.

— Типун тебе на язык, — кашлянул Ступин, — накаркай мне еще. Ворона… Так. Ладно, хватит. Посмеялись и будет. Далее, развернёшься, разгонишься и уйдешь в глубь России. Затем, достигнув территории Сибири, поднимешься на высоту 600 км и зависнешь на орбите Земли…

Глаза Сергея сверкали какой-то детской, понятной только ему, радостью. Он молча слушал Ступина и странновато улыбался, изредка погружаясь в свои мысли, но при этом стараясь не упустить смысл слов, сказанных Станиславом Павловичем.

–…После этого, приступишь к третей фазе испытаний: «Имитация аварийного выхода в открытый космос.» — Ступин загадочно посмотрел на Шалыгина, как будто чего-то ждал от него, — Покинешь «Сапсан», побудешь в космосе около пяти минут и вернёшься обратно в кабину пилота. И главное не забудь, что отдаляться от самолета далеко нельзя. Иначе тебя засекут радары. Излучение стелс поля, распространяется от штурмовика, всего лишь на расстояние не более трех с половиной метров. Так что учти, перейдёшь границу, подвергнешь риску всю операцию.

— Стас, спасибо тебе, — вдруг сказал Сергей.

— За что? — спросил Ступин, пытаясь скрыть смущение и делая вид, что не ожидал благодарности.

— А то ты не знаешь за что? — ответил Шалыгин, — Ведь ты, старый хрен, знал, что мне предстоит покинуть пределы Земли да еще и выйти в открытый космос. Знал. Почему же раньше не сказал?

— Ну, во-первых, не совсем старый, а во-вторых, не совсем хрен, — улыбался Ступин, — и в-третьих, это была секретная информация. А ты знаешь, что бывает…

— Спасибо тебе, Стас, — снова повторил Шалыгин.

— Ну все хватит, а то я сейчас расплачусь, — хмыкнул Ступин, — Потом сочтемся, когда вернешься. Помнишь, ты по телефону обещал проставиться? Так что не забывай. С тебя бутылочка коньяка.

— Так точно. Самый дорогой возьму, — сказал Сергей.

— Ты уж не пожадничай. Подороже, да получше выбери, — Станислав Павлович сделал серьезное лицо, — Ну все… А теперь продолжим. После третей стадии испытаний, приступишь к завершающей: уничтожение потенциального противника экспериментальной ракетой. Координаты цели получишь перед самим запуском «Карандаша». Мишень будет находится в Сибири, на давно заброшенной и забытой Богом, территории. Когда-то там была тайга, а сейчас, что-то вроде пустоши. Несколько лет назад, там находилась лесосека. Все повырубили на несколько километров и теперь там голая пустыня. Не бережем мы достояние России. Не бережём.

— Ракета боевая? — спросил Шалыгин.

— Нет, — Ступин взглянул на Сергея, — Заряда не будет. Просто болванка. Но по предварительным расчетам, удар будет сильным. Поэтому придумана легенда о падении метеорита. В общем, Серега, твоя задача уничтожить цель и быстро скрыться с места преступления.

— Хорошо сказано, Станислав Павлович. Вы похоронили в себе талант криминального элемента. А вот скажите мне, уважаемый генерал майор, вы осколки метеорита тоже раскидаете вокруг воронки? Ведь люди кинутся за ними. Это факт. И это исторически доказано.

— Ты не волнуйся, — спокойно сказал Ступин, — Все под контролем. Группа зачистки находится в режиме ожидания. Они и камушки раскидают, и останки «Карандашика» подберут. Это уже не твоя забота. Ты лучше об испытании думай, — Станислав Павлович вдруг остановился и достал, из нагрудного кармана рубашки, платок, — Серега, подожди. Давай передохнем. Что-то жарко сегодня.

— Да уж, в последнее время лето нас просто радует, — Шалыгин посмотрел на Ступина, — Слишком сильно радует, — затем он улыбнулся и добавил, — А может дело не в погоде, а в тебе? Вот ты мне скажи, Стас, когда ты последний раз отдыхал? Я имею в виду, когда ты последний раз был на природе? — Сергей задумался, — Ну, скажем, в походе? Когда последний раз ножками по траве ходил? А-а-а? — Шалыгин улыбнулся еще сильнее и на его лице появилась легкая издевка, — Ах. Да. Я совсем забыл: вас генералов и в походы на машинах возят.

— Да пошёл ты, — Ступин махнул рукой, как будто хотел отогнать от себя назойливую муху, затем вытер платком капельки пота со лба, — Может должность у меня такая. Ходить в походы сидя.

— Вот. Вот. И я про тоже, — Сергей засмеялся, — А в булочную ты тоже на такси ездишь?

— Надо будет и в булочную отвезут, — Станислав Павлович улыбнулся в ответ, но его улыбка больше напоминала оскал, — А надо будет…

— Ладно. Ладно. Я понял твою мысль, — смеялся Сергей, — Ты не обижайся на меня, старче. Я же тебе добра желаю. По-дружески желаю, — Шалыгин вдруг перестал смеяться и поманил Ступина к себе рукой, — Пойдем я тебе что-то покажу.

— Что ты мне можешь показать? — ссорказничал Станислав Павлович.

— Пошли. Увидишь, — Шалыгин сошёл с асфальтированной дорожки, подошёл к фонарным столбам, и шагнув за периметр освещения фонарей, исчез во тьме.

— Серега? Ты не забыл зачем мы здесь? Ну куда ты пошёл? — кричал Ступин в бескрайнюю мглу, — Сергей?

Но ответа не последовало.

— Дождешься ты у меня, супер папа. Ей Богу дождешься, — тихо сказал Станислав Павлович и немного помешкавшись отправился за Шалыгиным.

Пройдя несколько шагов почти наощупь, Ступин остановился. Перед ним стояла, черная, плохо различимая в темноте, фигура Шалыгина. Сергей просто стоял и завороженно смотрел куда-то вверх.

— Ну, и-и-и? Что я должен увидеть? — спросил Ступин и тоже задрал голову, — Где твое хваленное чудо?

— А вот оно, — тихо ответил Сергей не опуская головы, — Прямо перед тобой.

Ступин стал вглядываться в звездное небо, даже пытался прислушаться к чему-то, сам не зная к чему, но так и не обнаружив ничего сверхъестественного, вопросительно посмотрел на Шалыгина.

— Сколько себя помню, Стас, — Шалыгин, почувствовал на себе взгляд Ступина, — я все время смотрел на небо. Мне иногда кажется, что я родился с поднятой головой. Помню в детстве, пацаном, я часами мог наблюдать за ночным небом. Я целую ночь мог смотреть на звезды, не отрываясь. И это единственное, что меня привлекало. Это единственное, что по-настоящему меня успокаивало. Меня как будто тянуло в ночное, звездное небо, и я ощущал странную тоску по нему. Помню, что я даже разговаривал со звездами. Нет, мне никто не отвечал, — Сергей улыбнулся, — но мне тогда казалось, что где-то там меня слышат и понимают. Мне казалось, что где-то там, далеко, мой дом. Мой настоящий дом. А здесь я всего лишь гость. Случайный гость, по каким-то не случайным законам вселенной, неслучайно оказавшийся здесь, на Земле. С годами эта тоска прошла. Но я ее запомнил, Стас, хорошо запомнил. Тоска ушла, а на смену ей пришло желание летать. Желание, просто быть в небе. И чем ближе к звездам, тем лучше, — Шалыгин опустил голову и посмотрел на Станислава Павловича, — Стас, ты веришь в Бога? Как ты думаешь, для чего мы живем, и как вообще появились? Каков смысл существования?

— Ну ты, Сергей Иванович, загнул, — Ступин удивленно смотрел на Шалыгина, — Ты на меня еще поповскую рясу одень, да попроси, что бы я тебе все твои грехи отпустил.

— Я серьезно, Стас, — Шалыгин вновь посмотрел вверх, — Ты посмотри сколько звезд. Ты посмотри какая красота. У себя в кабинете ты такого не увидишь. Как ты думаешь Палыч, есть ли у вселенной предел? Кончается она где-нибудь или нет? Вот Эйнштейн предполагал, что кончается. А что дальше за этими границами? Как вообще устроен мир?

— Как устроен? — задумался Станислав Павлович, — А кто его знает, как он устроен. Согласен я с тобой, Серега. Действительно красиво. Иногда звезды просто околдовывают.

— Вот, Палыч, ты тоже это чувствуешь.

— Что?

— Единение со всем сущим, — немного подумав ответил Сергей.

— Что? Что? — переспросил Ступин и странно посмотрел на Шалыгина.

— Как бы тебе объяснить, что бы было понятно, — замешкался Сергей, — Я думаю, что мы все чувствуем связь. Связь с космосом. Кто-то больше. Кто-то меньше. Но эта связь есть у всех. Только некоторые люди атрофировались. Мутировали. Забыли о том, что мы частички вселенной. Забыли о том, что мы часть природы. И только звездное небо иногда напоминает нам об этом и восстанавливает потерянную связь.

— Стареешь ты Серега. Я думаю, это кризис… — Станислав Павлович хихикнул, — …Кризис… Как же это, мать его за ногу? Кризис среднего возраста, кажется.

Сергей засмеялся и не отводя глаз со звезд, сказал: «Палыч, вот с тобой о высоком говорить совершенно нельзя. Я тебе одно, а ты мне совсем про другое. Я тебе о вечном, а ты… Кстати, какой кризис? — он посмотрел на Ступина, — Как ты его назвал?

— Кризис среднего возраста, — улыбаясь, повторил Ступин, — У меня тоже, что-то похожее было. Примерно, в твоем возрасте.

— В моем возрасте? — засмеялся Сергей, — Да ты старше меня всего на семь лет. Ну, может чуть-чуть побольше.

— Не перебивай, — продолжал Станислав Павлович, — Знаешь, какие мне тогда в голову мысли лезли? Жуть просто. Депрессия, одним словом.

— И откуда, у тебя такие познания в психологии, — спросил Шалыгин.

— Откуда? Откуда? Оттуда, — ответил Ступин, — И хватит перебивать, — Станислав Павлович немного помолчал, а затем продолжил, — Знаешь, Серега, что мне тогда помогло? Семья. Мысли о жене и детях, — Ступин вдруг перестал улыбаться и серьёзным голосом сказал, — Женится тебе надо было, Сергей. Женится… И давно жениться… После того как… Ну, ты сам понимаешь.

— После того, как ее не стало? — Сергей опустил голову и уставился куда-то в даль.

— Да. Ты только не заводись, — в голосе Станислава Павловича прозвучало чувство вины, — Я знаю, тебе не нравятся такие разговоры. Но как друг другу, я должен сказать. Ведь сколько лет прошло, Серег, а ты все холост. Знаю… Знаю, были у тебя легкие флирты, но это не то. Совсем не то. Влюбится тебе надо было. Влюбиться. И давно. А давай, — у Супина загорелись глаза, — после испытаний мы с тобой куда-нибудь сходим.

— Куда?

— Куда? Куда? Дразнить верблюда, — Станислав Павлович поставил ударение на слог «да», — Ну че ты как маленький. По бабам. Куда ж еще. Я смотрю ты совсем отупел. Не хорошо на тебя кризис влияет. Совсем не хорошо.

Шалыгин засмеялся.

— Сходим. Тряхнём стариной, — продолжил Ступин, — Ну и подберем тебе кого-нибудь, заодно. Я своей скажу, что в командировочку отправляют. На несколько дней. Ну мы с тобой и-и-и…

Ничего не сказав, Шалыгин, вновь посмотрел на звездное небо.

— Ты найди себе кого-нибудь, Сергей, — тихо сказал Ступин, задрав голову вверх, — Плохо быть одному. Не правильно. Вот поэтому тебе всякие мысли в голову и лезут. Не правильные. Неужели она для тебя так много значит. Неужели ты ее до сих пор любишь. Ведь это было так давно…

— Люблю, Палыч, — перебил его Сергей, — Люблю. До сих пор люблю. Не знаю… — он посмотрел на Ступина, — …может я какой-то старомодный. Может я однолюб. Может я последний романтик. А может я просто идиот, но я ее люблю, Стас, люблю. И, наверное, буду любить ее всегда. И, наверное, буду любить ее вечно. Такой уж я есть. И меня не изменить. Поздно уже менять. Наверное, поздно.

Станислав Павлович ничего не ответил, а просто молча смотрел на небо.

— Кстати, она мне снилась на днях. Несколько раз подряд снилась, — после недолгой паузы, сказал Сергей, — Опять… Опять, наверное, о чем-то предупредить хочет. Как тогда…

— Подполковник, — голос Ступина стал твердым и командным, и Шалыгин сразу вспомнил, что перед ним стоит не просто друг, а еще и его непосредственный начальник, и к тому же офицер, ранг которого выше, — А ну ка прекратите вот это вот, свое… — Станислав Павлович не нашёл слов, а только прожог Шалыгина грозным взглядом, — …Я понимаю, вы летчики народ суеверный. Наслышан о вас. Наслышан… Сплюнь через плечо. Черная кошка пробежала. Через порог нельзя здороваться. Ну прям детский сад какой-то. Ей Богу, — Станислав Павлович немного понизил голос, — Приснилось ему что-то. Эка невидаль. Мало ли что там можно увидеть во сне. Вот присниться мне, что кирпич на голову упадет, и что, мне теперь из дому нельзя выйти? Ты это давай, прекращай, жути нагонять перед испытаниями, — речь Ступина стала ровной и тихой, — Приснилось ему, видите ли. Это еще не о чем не говорит. А тогда, когда перед тем как заглох двигатель, и ты якобы до этого видел во сне Свету, это… Это было просто совпадение. Всего лишь простое совпадение. И не более. Понял?

— Так точно, — тихо ответил Сергей, — Понял.

— И чтобы больше не геройствовал, — Ступин снова повысил голос, — Я тебе как твой начальник… Я тебе как инспектор, отвечающий за проведение испытаний и как старший по званию, приказываю… — Станислав Павлович посмотрел Шалыгину в глаза, а затем тихо добавил, — Нет, я тебя просто как друг, прошу: если, не дай Бог, что-то пойдет не так; если что-то произойдет, и возникнет ситуация, связанная с риском для жизни, не думай. Катапультируйся. Не стоит эта железка того, чтобы ради нее умирать. Не стоит она жизни человека. Понял?

— Понял!

— И хрен с ним, с этим самолетом, — Ступин махнул рукой, — Еще сделают…

Конец ознакомительного фрагмента.