Этот ты. Рассказы и эссе

Александр Косачев

Я люблю слова сильнее, чем все остальное, чем музыку или, например, кино. Ведь слова – вещь гораздо более близкая нашему сознанию, это то, что рождено из самой его глубины.Неосязаемые, не обладающие привычной человеку материей и поэтому как бы попросту не существующие, они, тем не менее, оказывают на нашу реальность такое воздействие, что, право, становится не по себе.Ибо, как говорил Алан Мур: «Слова – это магия». И действительно, слова – это древняя и единственная существующая магия. Книга содержит нецензурную брань.

ДЕБИЛ

— Ну ты и дебил, — говорил он по всякому поводу.

— Ну вот прям — дебил, — уточнял он, если повод действительно был, и просто: — Дебил, — если повода не было.

Он дебилил всяк и каждого: пешеходов, когда был за рулем, водителей, когда был пешеходом, и в обоих случаях — велосипедистов. Тех он прямо ненавидел.

— Ну вот дебилы! — загорался он, стоило только появиться на горизонте двухколесному транспорту.

В супермаркете на него было страшно смотреть: дебилы с тележками и без толкались вокруг без конца и края, ломали очередь, разбирали свежее молоко и вообще — вели себя по-хамски.

Дебилы вечно курили, вечно говорили по телефону на весь кинозал, вечно тупили у банкоматов, вечно-вечно-вечно. Словом — дебилы.

Так он и жил. Дебилы были повсюду, он это понимал, мирился, но неустанно твердил свою мантру: «Ну и дебилы», — денно и нощно, как будто творил молитву.

Однажды он женился. Впервые я его тогда видел счастливым. Правда, и тут он не удержался и между делом соткровенничал:

— Тамада — дебил.

После свадьбы мы не виделись долгое время и случайно повстречались в парке. Он гулял со своим сыном, а когда увидел меня, радостно помахал рукой. Мы разговаривали, наверное, миллион лет, и за все это время он никого не назвал дебилом.

Стало скучно, я закурил, но, вспомнив про ребенка, спохватился и собрался уже было потушить сигарету, но он только рукой махнул.

— Он того… этого… ну, — он понизил голос, — дебил.

На том мы и разошлись.

Я бездельничал и шлялся по парку, а где-то неподалеку молодой отец-одиночка прогуливался со своим сыном-дебилом, которого любил до беспамятства. Я глядел на все это безобразие и думал о том, что жизнь и впрямь какая-то — дебильная. И тот, кто ее создал, по-настоящему был не в себе. А уж коли мы созданы по образу и подобию его, то и нечего удивляться, что все мы здесь — только дебилы. Вот так.