Проект «Созидатель»

Александр Кожевников

Алекс – лидер отряда для ликвидации излишков энергии. Неудача на миссии отправляет его в иной мир, и теперь он ищет путь обратно с помощью силы нового мира – постижения. Страстно желающий обучиться этому в родном мире, Алекс понимает, что здесь постижение дается намного проще. В своих поисках он развивает новые навыки и ввязывается в местный конфликт. Стоит ли оставлять этот мир и променять исполнившуюся мечту на прежнюю жизнь?

V Лисье логово

Солнце уже поднялось достаточно высоко. Вся вчерашняя влага успела испариться, позволяя воздуху с легкостью просачиваться в грудь. Я проснулся после сладкого и безмятежного сна. Ужасно хотелось есть. Отыскав полевую кухню и выпросив себе порцию каши, я вернулся к месту отдыха и с наслаждением все умял. После прилег и провел так какое-то время, пока на глаза не попался мой клинок. Точно!

«Я сейчас иду к Радмиле».

Как улучшить острие оружия, не было ни одной мысли, но пока она будет работать над ним, вполне можно что-то выбрать.

Я поднялся и прогулочным шагом вышел за территорию укрепления. Отмеряя шаг за шагом, я пошел к городским стенам. Повсюду кипела робота, и лишь я был относительно свободен.

— Постой, мужик, постой!

На оклик я развернулся. В мою сторону спешила женщина, неся в руке сверток.

— Ты же в сторону города идешь, можешь отнести этот сверток моему мужу, — наспех выкладывала она.

— Что в нем?

— Лекарство. Я его только выменяла, вот и надо передать ему. Я не могу пойти — детишки малы, оставить не с кем, — она начала оправдываться, увидев мой неодобрительный взгляд.

— Кому передать?

— Мой муж — смотрящий у ворот. У него жуткий кашель, поди, слег уже. Стал слишком слаб от хвори.

— Хорошо, — я взял узелок. — Мне доводилось уже встречать его. Надеюсь, лекарство вернет ему здоровье.

— Спасибо за заботу! Чего надобно будет — ты обращайся. Я здесь недалече живу, спросишь Сувею.

Я кивнул и отправился дальше. Теперь мне будет еще проще попасть в город. Так, со свертком в руке, я приблизился к дому с маленьким двориком у самой городской стены, откуда виден свет чаши храма. Снова из дымохода шел густой смоляной поток. Я постучал в дверь пару раз, и мне снова никто не открыл. Поэтому решил, что при таких обстоятельствах можно пока отнести лекарство стражнику. Только я вышел со двора, мимо скользнул паренек, который встречался мне в кузне этого дома. Еле успев ухватить створку двери, брошенную мальцом, я вошел внутрь. По прямому коридору можно попасть только в рабочее помещение, где отдавалась громким звоном сталь.

Радмила сразу вспыхнула улыбкой, только я появился на лестнице:

— Наконец ты пришел, — она улыбалась так ярко и задорно, что я сам отзеркалил ее, обнажив свои зубы. — Ты заставил меня подождать. Пришлось заняться другим делом, пока не было основы для резьбы. Так что тебе придется подождать, пока я закончу с этим каленым металлом.

— Великолепно. Покажи мне, как проходит работа в кузне! — произнес я.

Ковальщица снова принялась за работу, изредка поглядывая на меня. Обойдя по кругу мастерскую и рассмотрев еще раз утварь, я направился в оружейный склад и взял шкуру, валяющуюся там на полу.

— Где мальчишка, снующий все время мимо? — спросил я Радмилу, которая удивленно взирала на меня, завернутого в звериную меховую шкуру.

— Сегодня его тут не было. Зачем он тебе?

— Я видел, как он вошел в дом.

— Так он вошел в дом, а сюда ему спускаться не захотелось.

— Какие-то чудеса! К чему такая скрытность? Ни одной двери, кроме спуска в кузницу.

— Мне с братом двери ни к чему. Для нас и стен-то нет, как таковых.

— Стен нет?

— Да, — моя собеседница вздохнула, опустила взгляд и подошла ко мне. — Этому научил нас батенька. Мы скрываем это, ведь такое постижение приносит большую пользу нам.

— То есть, вы попросту присваиваете чужое? Ну и хитрая воровка! Теперь я буду следить за тобой, не отводя взгляда.

— Нет, я честная, — на мой укор Радмила фыркнула, и отскочила к горну.

— Теперь в обмен за сохранение твоей тайны, ты меня обучишь этому полезному навыку! — продолжил я, когда девушка снова принялась за дело. Она лишь крутанулась, повернувшись ко мне спиной, словно взмахнула невидимым лисьим хвостом. Снова мерный звон металла наполнил подвал. Я расстелил шкуру, около железного стола так, чтобы можно было рассмотреть девушку за работой. Зарыться в мягкий мех оказалось настолько приятно и необходимо сейчас, так что мне довелось пролежать с закрытыми от наслаждения глазами некоторое время. Но все-таки выдержав борьбу с сонливостью, я собрал внимание на действиях Радмилы. Кузнечный молот в ее руках то и дело взмывал вверх, чтобы посильнее прильнуть к раскаленной стали. Вовсю летели в разные стороны искры, рассыпаясь по полу тусклыми огоньками. Высокие взмахи просто расплющивали стальной брусок, доводя до необходимой толщины. С каждым ударом скорость их нарастала, а высота уменьшалась, пока они не перешли на частые постукивания. Закончив с толщиной заготовки, Радмила медленно поставила молот около массивного топора, который я не замечал до сих пор. Ухватив рукоять рубящего оружия, она нарочито резко замахнулась и одним взмахом разрубила стальной брусок. Потом изящно крутанула снова «хвостом» и вернула инструмент на прежнее место. Смахнув перчаткой куски стали в корзину из железных прутьев, девушка отнесла ее к бадье с водой и опрокинула, после повернулась ко мне:

— Теперь можем заняться тобой, — Радмила улыбнулась.

— Держи клинок! — я сел и протянул ей оружие. Девушка медленно пошла в мою сторону. Руку с лезвием я уже опустил, и когда она подошла ближе и протянула свою, повалил ее, легонько потянув к себе. Мы впились в глаза друг друга. Несколько рыжих локонов ниспадали, закрывая часть милого лисьего лица. Я медленным движением убрал их в сторону, проведя пальцами по мягкой коже, и слегка наклонился вперед. В последний момент Радмила осмелилась вторить мне, и наши губы соприкоснулись. Ее запах заметно изменился, стал ярче и притягательнее. Это меня вогнало в дрожь, что передалось и ей. Наши сердца вошли в один ритм биения, соединяя нас в одно целое.

Когда Радмила поднялась со звериной шкуры и села, то сразу, не одеваясь, взяла в руки клинок и принялась рассматривать:

— Ты придумал, как хочешь усилить свое оружие?

— Еще даже не задумывался. Ты мне сейчас поможешь подобрать отличный вариант.

— Но я же не знаю, каков ты в бою.

— Не знаешь? — удивленно спросил я, на что она смущенно хихикнула. — Мне ни к чему получить несколько новых дырок, стоит держать противника в отдалении.

— Именно! — глаза ее сверкнули. — Я сделаю так, что твое лезвие будет пронзать врага, не касаясь его.

— Да, ты отлично придумала! С таким козырем я буду в большей безопасности.

— Козырем? Что это такое?

— То, чем я смогу склонить чашу весов в свою сторону.

— Ты станешь новой силой в этой партии. И к кому ты примкнешь?

— Это зависит от Елизара. Мне нужно определить свое место, а уж после оглядеться по борющимся сторонам.

— Пока ты здесь, со мной, — Радмила прижалась ко мне, поцеловала в шею и встала, завернувшись в свой кожаный плащ.

Мастерица подошла к горну и, положив мой клинок на наковальню, стала готовить инструменты. Один раз она прошлась мимо меня к столу у стены, позволив мне насладиться ее изящными изгибами, и взяла несколько молоточков. Положив их рядом с лезвием, девушка принесла из комнатки со стойками небольшую шкатулку. Это была безупречно гладкая железная коробочка со странным изображением на крышке.

Небольшой ромб обрамляли четыре фигуры. Одной из них было создание, походившее на питомца Драгана, остальные три мне были неизвестны. Окружала их тоненькая трехжильная колючая ветвь, плотно переплетенная и словно сдерживающая могучих чудовищ. Крышка с этим рисунком откинулась, обнажая множество разнообразных приспособлений для нанесения орнамента на сталь: крючки, зубила и дыроколы всех величин. Все необходимые приспособления заняли свои места рядом с клинком, и шкатулка отправилась на пол. После Радмила поместила лезвие моего оружия в горн, раздув при этом тлеющий жар.

— У нас есть еще чуточку времени, пока раскалится твой клинок, — она обернулась ко мне, стоящему рядом, и снова прильнула.

Наш поцелуй прервал мальчишка. Мы мигом завернулись в лисий плащ, плотно прижавшись друг к другу. Паренек, несшийся на всех парах, остановился и оторопело уставился на нас.

— Лучик, быстро наверх! — сказала его сестрица. Тот мерно сделал пару шагов назад и рванул, выскакивая по лестнице скорее из подвала.

— Лучик? — весело поинтересовался я.

— Его зовут Лучезар, для меня же он просто Лучик, — после этих слов нам не удалось сдержать смех.

Мы еще раз коснулись губами, и лисичка, стоявшая в моих объятиях, кивнула:

— Сталь готова, я приступаю.

Красное лезвие легло на наковальню. Девушка сходила и окунула в воду ладонь, после слегка сбрызнула клинок. В ее руке оказалось самое маленькое зубило, которое она прислонила к пылающей грани. Радмила запела. Зазвучал самый прекрасный голос в мире в завораживающем напеве. Сложная обширная мелодия опьяняла до такой степени, что на моих глазах проступили слезы, а по телу побежали мурашки. Легкие удары молоточком пускали скользить инструмент, наносящий рисунок, будто он знал, куда ему следует сворачивать и как глубоко вгрызаться в сталь. Постепенно одно орудие работы сменялось другим, и каждое из них сопровождалось своим напевом. Также я заметил, что Радмила использует различные мотивы, даже используя один и тот же инструмент. Звонкий голос ложился на резной узор, создавая колебания в стальных предметах. В целом весь процесс опирался на определенную песнь с множеством различных вариаций в ее исполнении.

Девушка, сосредоточенная и аккуратная, линию за линией выводила нужные начертания. Закончив с одной стороной лезвия, она снова положила клинок раскаляться, после обернулась в мою сторону:

— Половина готова. Пока подготовится вторая, нам неплохо бы навестить мою тетушку.

— Это она должна наполнить рисунок на лезвии дополнительными свойствами?

— У нее лишь есть нужные ингредиенты.

— Тогда пошли к ней, но сначала стоит одеться! Или ты не против прогуляться, завернувшись в одну накидку?

— В следующий раз, но пока натяни что-нибудь, иначе можно и простыть, — улыбаясь, отвечала мастерица.

Выйдя за двор, лисичка заспешила вперед, но резко остановилась и прижалась спиной к моей груди. Я крепко обнял эту игрунью и прошептал ей:

— Мы светимся еще ярче! — потом уже в полный голос сказал. — Направляй, ведь я еще не знаю, где искать твою тетю.

Мы медленно пошли бок о бок. Мы молчали. Мы погрузились каждый в свои мысли. Солнце уже готовилось к тому, чтобы начать свой путь за горизонт. Оно окрашивало все вокруг в насыщенные желтые тона. Радмила шла чуть впереди между редкими небольшими хижинами. Иногда она поворачивалась ко мне с легкой улыбкой, но почему-то ее глаза были полны растерянности. Я тоже не был спокоен. Основной мыслью в моей голове засел вопрос: «Как мне быть с этой девушкой?» Однозначно, сейчас я не намерен оставаться здесь, но покидать столь милую лисичку не хотелось. Я усиленно улыбался. Радмила заметила это и несколько облегченно вздохнула сама. Все идет как надо!

— Мы пришли, — остановила меня моя спутница. — Я сейчас зайду и обо всем договорюсь.

— Да, иди одна! Я пока побуду здесь.

— Я мигом, — снова повеселев, девица-мастерица зашмыгнула в дом.

Я присел на траву напротив двери, упершись спиной в бочки полные зерна, и стал перебирать камушки, которые попались мне под руку.

Центральной фигурой, самый большой камушек, несомненно, будет Елизар. Три больших камушка, выстроенные в линию с ним: Ратибор, Драган и Воислав. Еще три под ним — это Дерем, Хойт, Яромир. Над всеми расположился Великий Велизар, и наравне с ним — Истислав с Младушем. Один камушек воткнул в стороне — обозначил себя. Куда же определит меня встреча с центральной фигурой: к собратьям Елизара на Ветреную гладь или к Елизаровой троице в военный совет? Однозначно, пока я выступаю против кир, но мало ли как обернется.

С этой мыслью поднял голову и посмотрел на солнце, так же, как в детстве, до тех пор, пока свет прекратит резать глаза, и я увижу четкий, с зеленым отблеском, яркий круг.

Мне стало скучно. Что я тут делаю? Играть камушками не так уж и занятно. Захотелось поскорее опробовать бесконтактное лезвие, удивляя им противника. Хотя если это так легко приобрести, то в масштабной битве, более серьезной, чем моя предыдущая, мне будут противостоять орудия убийств с самыми различными свойствами. Радует, что разящая основа моего клинка, выполнена из качественного материала. Также выгодным приобретением будет такой же качественный доспех. Но и это лишь дополнение к главной идее, которая теплилась во мне с того момента, когда сведущий человек одарил меня амулетом с каменным шариком. Множество открытий я уже сделал, используя его. Свойства кулона выгодно способствуют моим успехам.

Вышла Радмила, держа в руках массивный сверток:

— Я все получила, чтобы провести выделку.

Я поднялся с земли, прикоснулся к амулету на шее и кивнул ей:

— Ты справишься? — сказал с улыбкой.

— Я весьма умела, — укоризненно посмотрела на меня мастерица. — Скоро ты в этом и не сможешь усомниться.

— Надеюсь не на твое умение, а на твое чутье. Оно ведь у тебя, как у лисы.

Радмила ошарашено остановилась:

— Ты почувствовал это?

Я кивнул.

— Моя мама всегда говорила, что чувствует мои замыслы, и всегда поддерживала, — девушка подошла ко мне и коснулась ладонью моей груди. — Я знала, как лучше поступить, и это передавалось ей. Считаю, мой выбор всегда верен, и ни о чем не жалею.

— Мне приятно это слышать, особенно от красивой лисички. И все-таки забавно, что я напомнил тебе твою маму.

— Ты такой же красивый, — мы снова играли друг с другом.

— А ты весьма проницательна.

— Я знаю, — она победно ухмыльнулась, входя в дом.

Мы спустились вниз, и мастерица сразу продолжила занятное дело, напевая себе ту же мелодию, что и раньше.

— Пока ты работаешь, я пройдусь до ворот — есть одно дело, — я положил лекарство в свою сумку и закинул ее на плечи.

— Я все закончу, будь спокоен!

Легкий поцелуй в ее нежную шею, и я вышел наружу.

Солнечный свет бил в стены города, ослепляя меня, словно пытаясь преградить мне дорогу, не пустить дальше. И хоть он заливал все в зоне видимости, но общая картина становилась мрачнее с каждым моим шагом. Ощущение отвращения наполняло меня. Там впереди нечто мерзкое и чуждое самому человеку. И пока я шел, солнце жгло, пытаясь избавить мир от таких жутких чувств.

Впереди творился переполох, но разглядеть его из-за солнца не удавалось. Постепенно вырисовывались фигуры, уже почти не движущиеся и молчаливые. Темными пятнами маячили балахоны двоих из них, еще один лежал на земле, поддерживаемый напарником. Я подошел к ним, но на меня никто не обратил внимания. Людьми в темных одеждах оказались светлины, которых я уже видел со смотровой городской площадки.

Пару других я уже встречал. Те же стражники, что и в прошлый раз: больной и его друг. Этому больному, лежащему у ног светлин, скорее я должен передать узел с лекарством. Жуткие балахоны нависали над друзьями, ожидая.

— Что с ним? — спросил я, присев рядом.

— Он при смерти, — ответил смотритель ворот, с напарником на руках. — Эти, в балахонах, стоят и ждут этого.

— Не дождутся! Вот лекарство, которое ему жена передала. Дай скорее другу! — я достал из сумки сверток и протянул озадаченному стражнику.

Тот одной рукой размотал тряпье, а другой извлек небольшую коробочку. В ней оказался серо-желтый порошок.

— Нужна вода, у нас в сторожке стоит бадья с ковшом. Зачерпни им и неси сюда! — удрученный он смотрел на меня.

Я видел в его глазах тревогу за друга, поэтому, немедля поднялся и побежал к дому. Там сразу за дверью стояла емкость с водой с плавающим в ней ковшом. Осматриваться было некогда, но стойку полную оружия я все же заметил.

Доставленную воду стражник мигом выхватил из моих рук, когда всыпал в рот почти бездыханного тела лекарственный порошок, и влил всю ее в своего соратника. Тот проглотил все и слабо кашлянул. Дыхание его стало громким и глубоким. Два посланника смерти, наконец, зашевелились, один из них произнес:

— Заботься о нем!

После они развернулись и пошли вдоль стены на встречу с садящимся солнцем.

Мы занесли уже не такого безнадежного больного внутрь сторожки и уложили его на кучу мягких шкур.

— Спасибо, что появился вовремя! Это лекарство помогло моему другу.

— Я рад помочь. Мне пора, — и я направился к выходу, но засмотрелся на собрание оружия.

— Собственность военного совета, доставлено для ускорения ополчения.

Я лишь кивнул на такое пояснение и вышел.

Обратно я шел к дому Радмилы, вспоминая тех двоих светлин. Настолько неожиданной была их реакция на поправившегося смотрителя, и столь несоответствующее этому ожидание его смерти. Какова их роль?

Радмила уже шаманила над резным клинком. Перед ней лежал расстеленный сверток с разноцветными лентами. Легкий невнятный напев, словно мурлыкание, сопровождал весь процесс. Девушка, таким образом, теперь развлекала себя. Я спокойно прошелся к шкуре на полу и присел. Радмила глянула на меня и снова улыбнулась. Мне стало приятно от того, что мое присутствие вызывало у нее радость, хоть особого понятия я не имел о состоянии души девицы-лисицы.

Мастерица обвязала несколькими разноцветными лентами все лезвие и теперь поправляла их, чтобы каждая тканевая тесемка находилась на полагающемся ей месте. Постепенно и незаметно украшения на моем оружии растворились в воздухе. Девица провела по клинку рукой и взяла изящный нож, дабы также провести им по невидимым лентам. Те распоролись и снова показались на глаза, ниспадая на наковальню.

— Все готово! Теперь ты будешь защищаться с большей удалью.

— Тебя это радует.

— Очень, ты понравился мне.

— Радмила, — я встал, — моя история запутанна, этот мир мне не родной.

— Я ждала поворота, и вот он, — улыбка сошла с ее лица.

— Ты пойдешь со мной к Елизару и получишь доступ к его кузне.

— Пойдем утром, а сейчас…

— Я опробую клинок. Собери пока инструменты, а я найду мишени.

— Хорошо, но подожди меня прежде, чем развлекаться! — добавила она, и мы друг другу улыбнулись.

Проходя мимо нее, я аккуратно скользнул губами по ее щеке и не оборачиваясь вышел во двор. За короткое время я подобрал три цели для бесконтактного лезвия и уже стоял в их окружении, когда вышла единственная зрительница моей боевой репетиции.

— Приступаю, — произнес я и встал в стойку, обнажив лезвие.

Сперва я плавно, будто пронизывая, поднес острие к небольшой бочке, установленной на такой же. Сталь приближалась к дереву, но ничего не происходило. Более резвый укол не принес тоже никакого результата.

— Все твоя воля, — подсказала мне зрительница.

Я сосредоточился на том, что должен получить, используя это оружие. Ткнул бочку и снова в холостую. Тогда я представил, как энергия струится от меня по жилам гравировки к острию — так же, как делал это во время медитаций в родном мире и при зарядке тотема здесь. На этот раз все должно получиться, ведь колебания медальона указывали на наличие потоков постижения. И снова плавным уколом лезвие устремилось к бочке. Постепенно начало появляться сопротивление, пока я не уперся в нее, но сталь еще находилась на приличном расстоянии от цели. Я поднажал и сделал мысленный впрыск энергии в клинок. В нацеленном месте появился надрез заметно шире лезвия.

— Так работает это мастерство, Алекс, — сообщила Радмила.

Я сделал разворот и наотмашь ударил по средней цели. Оружие скользнуло мимо, а на трухлой колоде появился глубокий надрез. Лезвие шло мягко и не встречало сопротивления. Я резал воздух, но тренировочные мишени понемногу распадались. Ощущение козыря в своих руках превозносило меня. Дополнительная сила, полученная такой легкой ценой, опьяняла. После череды нескольких воздушных ударов, я ощутил прикосновение — женские объятия:

— Пойдем внутрь?

— Лисичка, — я оперся о клинок, а другой рукой провел по ее лицу, — твое мастерство невероятно! Я сейчас рад, как мальчишка, которому разрешили делать все, что угодно. И… я устал. Пойдем внутрь!

Клинок отправился за пояс, мы же направились внутрь дома.

— Обними меня! — мы остановились у самого спуска в подвал. — Пройдем стену.

Я так и сделал, и шаг в шаг пошел за Радмилой в твердь деревянных брусьев, оказавшуюся как вязкий кисель. Стена мигом поглотила нас.

— Опасно таскать за собой людей, есть шанс оставить кого-то в стене, — заметил я.

— Но ты же не отцепился — прижался ко мне и не отпускал.

— Правильно, мне не очень хотелось торчать с бруском в животе.

— А еще в груди и голове. Проходи! Вот он — мой дом.

Мой взгляд заскользил по множеству рисунков, украшающих стены. Различные этюды с малым количеством деталей.

«Я ведь могу дополнить эти рисунки», — зашумело у меня в мыслях, и мне захотелось это сделать. — «Как можно было их бросить?»

Каждый из рисунков изображал одну историю. Но каждый был пуст — ни на одном не было центральной фигуры. История без главного героя.

Минимум мебели — в дань пространству. Множество шкур, разостланных по полу. Радмила ушла в боковую комнатку слева и, пока я осматривался, приготовила ложе. Завернувшись в пушистый плащ из лисьих шкур, она вышла ко мне. От тусклого света горящих свечей ее лицо сливалось с рыжим мехом и такими же волосами. И спустя миг мы утонули в страсти… И впереди бурная ночь!

Проснулись мы почти одновременно, ерзая в своре меха.

— Алекс, я сейчас мигом соберусь, так что тебе не придется ждать меня перед отправкой к Елизару.

Как же она мастерски утвердила себя в роли моей спутницы. Но я только рад этому.

Я оделся и вышел в главную комнату. На стенах не оказалось ничего. Рисунки? Их не было. Вспомнив, как удивленно говорила девушка вечером со мной, разглядывающим, по-видимому, пустые стены, сомнения пропали. Отличное видение, которое необходимо обсудить с Елизаром, добавилось в общий перечень тем для разговора с ним.

— Держись! — ко мне спиной прильнула девица-лисица, и мы прошли сквозь брусья стены в коридор, а после вышли во двор.

— Радмила, ты знаешь, где может быть Елизар?

— Наверняка, в своем обиталище около Собора знаний. Это рядом с Военным советом.

— Отлично, я знаю дорогу туда.

— А я хочу показать тебе еще один путь в город.

— Разве ты не можешь пройти сквозь городские стены?

— Нет, они слишком толстые, и я могу остаться в них. Но отсюда есть тоннель в Триглавый храм, хотя вход в него тоже скрыт стеной. Ты стоишь как раз напротив него, — она указала на городские укрепления в пределах своего двора.

— Что ж, вперед! — я подошел к стене. Радмила снова прильнула ко мне, и мы вместе вошли в потайной ход.

Обычный пустой и узкий тоннель, уходящий под углом вверх. Прошли мы сквозь него быстро и выбрались так же, как попали внутрь. Над нами возвышалась чаша храма. Я влез повыше и заглянул в нее. Глубинчика там нет.

— Теперь идем к совету, — сказал я, но моя спутница уже направилась в обход храма. Вместе мы просочились сквозь стену, что окружала храмовый двор.

Нам предстояло пройти по пустым узким переулкам, таким же чистым, как и раньше, сокращая наш путь.

— Вот Собор знаний, — Радмила остановилась, указывая на высокое здание с соответствующе высокими окнами. — За ним живет Елизар.

— Прекрасно, впереди виден Военный совет. Так значит, мы почти пришли.

Еще немного прошлись и прибыли к назначенной точке. Нужное здание мне вспомнилось — я его успел рассмотреть, когда взирал сверху на город. Оно не выделялось из общей архитектурной композиции, но переход от него к совету на высоте седьмого этажа делал его важной часть городского аппарата власти. Открыв массивную дверь, мы вошли в большой зал. Нам навстречу шел молодой паренек:

— Ты ведь Алекс? К тебе почти отправили гонца. Елизар просил передать: «Твой питомец цел». Пойдемте за мной, я провожу вас к его кабинету.

Я лишь молча кивал и, взяв лисичку-спутницу за руку, пошел за пареньком. Мы поднялись по огромной лестнице на пятый этаж и прошли по шикарно убранному коридору к широкой двери. Провожатый распахнул ее перед нами.

Длинный просторный кабинет был уставлен по периметру столами с кипами бумаг и множеством безделушек. Все освещалось тусклым, но уютным светом факелов. У дальней стены горел камин, рядом с ним стоял массивный стол с одной стороны и несколько кресел с другой. За столом сидел человек, который встал при нашем появлении.

Я шагнул через порог, шепнув Радмиле:

— Осмотрись здесь, но будь рядом! Ты поможешь мне узнать все, что необходимо.

— Хорошо, это ведь твой разговор, — ответила она, и мы медленно пошли дальше.