Зайцы из чёрного хлеба
Для чего я пишу стихи? Для того, чтобы уместить свои мысли и чувства, отношение ко всему, что происходило и происходит вокруг в чёткую матрицу стихотворения. Для чего я пишу стихи? Для того, чтобы рассказать вам о себе, о том, что близко и дорого мне и что я не приемлю. Для того, чтобы достучаться до ваших сердец, и чтобы они откликнулись. Мои стихи – моё отражение. Отражение в сердцах и мыслях читателей.
Оглавление
- Я – твой вечный послушник…
- Татка. Предчувствие
- Да исправится молитва моя…
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Зайцы из чёрного хлеба предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Фотограф Станчиц Таня
© Александр Кованов, 2018
© Станчиц Таня, фотографии, 2018
ISBN 978-5-4490-5020-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Я — твой вечный послушник…
Русь. Деисус
…Если крикнет Рать Святая…
(С. А. Есенин)
1.
То ли с мамкой, то ли с мачехой,
то ли с нянькой я живу..?
…Только облаком взлохмаченным
я над Русью проплыву…
Громом гряну, градом, россыпью
по бездонным закромам…
Я туманом сяду… Проседью
по заброшенным домам…
Я приду трёхрядкой звонкою,
балалайкой на стене…
И сверчка за печкой… Тонкою,
тихой песней обо мне…
Я приду лугами росными,
звонким голосом косы…
И молочно-сенокосными
ароматами росы….
Я неведомым курлыканьем
сентябрёвых журавлей
Ох!!!! Судьбу свою накликаю
жёлтым вздохом тополей….
Я завою сиротиною
в хате, выжженной дотла…
Стану горькою рябиною
на окраешке стола…
И нечаянно, негаданно,
сердце, выплакав слезой,
я в жару смогу обрадовать
вас прохладною грозой…
По-кабацки, разухабисто,
я смогу плясать и спеть…
Я смогу… Светло и радостно
полюбить и пожалеть…
То ли мамка, то ли мачеха…
Русь моя, тебе пою….
Буду облаком взлохмаченным
я стеречь тебя… В Раю…
2.
Псом заблудшим озираючись,
я ищу судьбу свою…
Со Крестом Христовым маючись,
прорыдаю, пропою…
Я спою с гармошкой драною,
с балалайкой в три струны…
Кровоточит сердце раною…
Где же, Мать, твои сыны?
Поразбросаны, потеряны
по великой, по стране…
Чем дороженьки промеряны?
Чьи иконы на стене?
Разбросала осень листьями
по просторам сыновей…
Те, кто раньше были близкими,
нынче — ветер… Вей-повей…!
Перекрёстки-перехоженки,
письма — просто «в никуда»…
Смотрит слёзно — настороженно
в нас потерюшка — беда….
Нас судьбина разбазарила,
раскидала по углам…
Разорила, распожарила…
…Вот, наука будет нам…!
…Только в храме позолоченном,
свечи… Ладанные сны…
…Мы вздыхаем о просроченном,
мамка-Русь… Твои сыны…
Поле-перекати…
Перехожие горе-калики…
Мы — как поле-перекати…
Где-то — хлеб с водой, где-то — шкалики…
Не поймать нас, и не найти…
Мы — черёмухово-черешенные…
Пересудами перегонные…
На столбах верстовых повешенные…
Обездоленные, люди тёмные…
Переделками, перестройками
мы гонимы ветрами убойными…
Где на полках мы, где — под койками…
И в Престольной, увы, недостойные…
Перетёртые с битыми стёклами,
и в дорожной грязи измазаны…
В рог бараний и в дуги свитые
переплёванные, презаразные…
Пересажанные, перевысланные,
перепосланные, перелохмаченные…
Перебитые, переписанные…
Пере-ново-теперь-забатраченные…
…Что ж ты, барин, меня укусил?
Горе-калика перехожего…
Я ж… Водички всего попросил…
Осторожненько…
…Я умоюсь… Гляди-ка, урод!
Я — народ!!!
Пока…
Пока в лучах предвечного заката
блестит на небе серпик золотой…..
Пока река, шепча на перекатах,
туман рождает, негу и покой…..
Пока скрипят уключины, и стонут,
мешая лодке спать на берегу…..
Пока в церквях златые перезвоны
колышут небо, горы и тайгу…..
Пока мужик с косой в руках выходит
на мокрый луг, чтоб сена накосить…..
…Пусть Русь, кому-то кажется, и стонет,
она жива!…И будет вечно жить!
Родина
Родина… Родинка… Мама родная…
За перелеском — родимый погост.
Родина гордая… Знаешь, такая,
что не охватишь… А шири — до звёзд.
Родина — это икона святая
в «красном углу, где лампада горит.
Родина — это снега, что растают…
Слышишь? В лугах сенокос говорит…
Родина — это не государство,
и не корона, и не престол.
Это — душа, возведённая в царство
Хлеба и Бога… И бабушкин стол…
Я — твой вечный послушник…
Говаривала моя прабабушка, Анна Игнатьевна…
Целительница, молитвенница и травница:
«Покуда есть на земле хоть один человек,
который перекрестится, и помолится…
Не за себя, а за ближнего… Покуда есть…
хоть один человек, который вспашет землю
и посеет хлеб… Жива будет Россия…»
По рябиновым веткам —
беспрестанная грусть…
Мы… По лестничным клеткам
разбрелись… Ну и пусть…?
Мы живём, и не знаем —
как сосед наш живёт…
Мы себя забываем…
Кто же нас вспомянёт…?
Мы давно поделились…
Обособлено «Я»…
Корешки позабылись,
и как пахнет земля…
Мы не празднуем вместе,
и не плачем уже…
Мы запутались в лести
на ничейной меже…
Мы уже позабыли
как Есенина слог
вырывал из могилы
нашу душу… Он мог
закричать и заплакать,
и у Бога молить…
Воском на руки капать,
обжигая… и… ЖИТЬ!!!
…Что ж, моя деревенька
обнищала…? И пьёт…
В «драбаганы» и «в стельку»…
и… уже… не поёт…
Не поёт… И не пашет…
И не сеет уже…
Только «матом»… И машет
кулаком на меже…
…Только рано… Ой, рано
мою Русь хоронить!
В запустении… Странно…
очень ХОЧЕТСЯ ЖИТЬ!!!
Мужики перестонут,
и возьмутся за плуг…
В «стаканЕ» не утонут,
и ромашковый луг
ляжет ровной строкою,
сенокосной порой,
по-над Волгой-рекою,
сень-духмяной горой…
И под потной рубахой
схватит патина крест…
«Жисть люблю! Хоть — не сахар!» —
разнесётся окрест…
Я — мужик… Не «двурушник»…
Всех судить не берусь…
Я — твой вечный послушник,
моя Светлая Русь…
Алтай
Пылай по забокам, смородина.
Росистое утро, пылай!
Мой край для меня — это Родина,
А Родина это — Алтай…
(из песни М. Евдокимова)
У мамы на плечике родинка…
потрогать её — не замай…
Она — как на ветке смородинка,
как вечно-предвечный Алтай…
Иконой Святого Угодника
украшен мой пламенный край,
где спеет в забоках смородина,
…А Родина — это Алтай… (с)
От Сросток шукшинских дороженька
идёт в «золотухин» Исток…
Алтай — это там, где нам Боженька
повыбелил снегом порог..
Сминая траву светлоросную,
напьюсь с родника, так и знай…
Берёзовых слёз мне до осени
надарит мой щедрый Алтай…
Юшка. Стихотворное послесловие
«Юшка. Повесть о Человеке»
Автор: Кованов А. Н.
Куда бредёшь ты, Русь Святая?
Лошадкой топчешь грязь… И жизнь…
Всё ищешь Бога… Ищешь Рая…
Держись, родимая! Держись!
Согбенна в пахоте… И в поте,
насквозь пропитанных рубах…
Ты на «авось» живёшь… В работе…
С рябинкой крови на губах.
И всякий, кто в тебе рождённый,
омыв слезой свой краткий век,
униженный и оскорблённый,
един!!!…Как Бог.., как Человек…
Жалеешь, холишь и лелеешь…
…Когда совсем невмоготу,
О, Русь Святая!!!…Ты умеешь
невинных прибивать к кресту…
Искать умеешь виноватых
в святых, прославивших тебя…
И рьяно требовать расплаты
от тех, кто так… любил тебя!
Ты — мать… Ты — мачеха… А как же,
скажи мне, Русь, тебя понять,
когда даёшь команду страже —
на крест… убогих… воздымать?!
И, что же?! Слёзы их святые
оплатой станут за грехи
всей человеческой стихии…?!
…Твои решения лихи…
Лихи… Как ветры лихолетья,
что не престанут… Ни-ког-да!!!
…Идут года, идут столетья,
и ходит рядышком… Беда…
Идёт тихонько… В спину дышит…
Скребётся острым коготком…
Шуршит под полом серой мышью…
Кряхтит несносным стариком…
Туман… Беда… А где же счастье?!
Когда сумеет мой народ
избавиться от самовластья?
Когда он счастье обретёт?
…Бредёт лошадка… Бездорожье…
Слепой туман… Пустая жизнь…
Проснись, дитя, творенье Божье!
Проснись, Расеюшка! Проснись!!!
…Любой… Кто наг явился миру,
и наг идёт от нас… Навек…
Ужель, останется он сирым:
…Мужик… И… Бо-го-че-ло-век…?
Иван-да-Марья
Светлой памяти дедушки и бабушки:
Кованова Ивана Федуловича и
Ковановой Марии Марковны.
Ты поклонись… Найдёшь на перекрёстке,
среди давно нехоженых дорог,
храм на росе… Простой цветок неброский…
Его назвать так только русский мог…
В нём — синева лазоревая неба,
и солнце светит малым лепестком…
Его найдёшь ты в поле… Рядом с хлебом,
и с терпеливым синим васильком…
Мой дед Иван, в кармане гимнастёрки,
пронёс его, как светлый оберёг…
Ах, дед Иван! Он — как Василий Тёркин,
хлебнул сполна от фронтовых дорог…
А Марья что? Она страну хранила…
Ждала Ивана… Знала — выйдет срок…
Пройдёт война… И снова, с новой силой,
взойдёт заветный, скромненький цветок…
Потом и я… Рождённый в светлом мире,
крещёный в речке, встал на путь земной
в святой, безбрежно-неоглядной шири…
И был цветок неведомый со мной…
Меня прабабка им заговорила,
и нашептала нужные слова,
чтоб миновал безвременной могилы
и, чтоб, была на месте голова…
Прошли года… А я на перекрёстке
ищу судьбу-цветочек… Там и тут…
Он — как судьба страны моей… Неброский…
Иван-да-Марья… Так его зовут…
…Иван-да-Марья… Солнце золотое!
Ты, отразись на троицкой росе!
Я жив! Я — русский!…И прожить достоин
судьбу страны… С народом… Как и все…
Играй, гармонь!
Памяти
Геннадия Дмитриевича
ЗАВОЛОКИНА.
Дай, земляк, твою трёхрядку…
Да, не бойся! Не порву!
…Я тихонько… По порядку
подберу твою канву…
Перламутровые кнопки
поистёрлись… Не беда!
На мехах — следочки штопки…
Тоже, право, ерунда!
Приложусь к гармошке ухом,
обниму её, как мать…
Разлетись-ка, скука, пухом!
Дай, по-нашенски, сыграть!
Как стучит гармошки сердце,
зацепляясь за басы…
Коль частушечки — так с «перцем»!
Коль страданья — до росы,
что слезами омывает
душу русскую порой…
…От гармошечки, бывает,
прячет слёзы и герой…
Пой, родимая! Не жалко!
Смело душу вынимай!
Нам, «не шатко и не валко»,
Не положено! Давай!!!
…Лишь потом… Слегка охрипнув,
я гармошечку — на стол…
…Это кто калиткой скрипнул?!
…Заволокин наш…
Ушёл…
Ангелы просят…
Посмотрите
в небо
утром рано:
Тишина,
покой
и благодать!!!
Над Славянском*
Ангелы Беслана
Просят
Больше в деток
не стрелять!
(* Над Донецком; Над Луганском)
Уходила детская душа…
Уходила детская душа
по тропинке, фосфором горящей…
Это страшный сон о настоящем
в полночь заползает… Не спеша…
По осколкам, битым кирпичам,
не касаясь ножками земли…
С тихим стоном: «Как же вы могли?», —
обращаясь к людям?
…К палачам…?
Рай
В России 214 малых населённых
пунктов с названием «Рай»…
Это сколько же нужно надежды,
и на Господа как уповать,
чтоб село в берестяных одеждах
взять, и ласково «Раем» назвать…
Рай, где потом людским напиваясь,
колосились богато хлеба…
Рай, где песней простой наполняясь,
пахла миром любая изба…
Рай, который ломали, гнобили,
как скотинку вели на убой…
Рай, который до крови любили,
прикрывая от боли собой…
Рай, который в колхозное стойло
загоняли штыком и огнём…
Рай, залитый обманом и пойлом,
и растоптанный красным конём…
Рай, который вздохнул облегчённо,
век двадцатый едва пережив…
Рай, смотревший вперёд увлечённо,
и поверивший в то, что он жив…
Опустевший сейчас, позабытый…
Десять изб да корявый сарай,
старый храм, новым веком разбитый…
Это — русский, намоленный Рай…
………………………………………………
Рай надеется, любит и верит
и, по-детски доверчиво, ждёт…
Он откроет заветные двери
для того, кто трудиться придёт…
Для того, кто стремился годами
распахать деревенскую грусть…
Для того, кто сумеет трудами
воскресить хлебосольную Русь!
Тузуклей. Монолог села
5 сентября мы празднуем
«ДЕНЬ СЕЛА».
И, по этому поводу, родились
такие мысли…
Птицы собираются в дорогу
над простором высохших полей…
Смотрит, недоверчиво и строго,
на меня, как старец, Тузуклей…
Смотрит молча… А в глазах — тревога,
и тоска такая, что кричит:
«Что ж вы, люди?! Позабыли Бога?!
От чего же, совесть-то, молчит?!
Я не стар… Да, разве возраст это,
полтораста лет?…Короткий век
для села… Я жду ответа!
Что же ты наделал, человек?!
Где мои распаханные дали?
Где бурты арбузов на полях?
Неужели, жить тебе не дали
крестоносцы или злобный шлях?!
Где стада бурёнок беспокойных,
а за ними — реки молока?
Как же ты живёшь, вот так, спокойно,
и мечтаешь, глядя в облака,
что придёт к тебе богатый барин,
и рассудит… И накормит всех…
Не придёт такой!!! И, знаешь, парень,
не приходит, задарма, успех…
Делать что?! А, как отцы и деды,
посвятив работе свою жизнь,
Выковали нам в войне Победу,
для страны работая… Учись!!!
Ведь ещё не пройдена, покуда,
«точка невозврата» для села…
Думаю, родимый, нужно людям
принимать заботы и дела.
Чтобы не рыдали громко птицы
над простором высохших полей,
нам, всем миром, нужно потрудиться,
чтоб воскрес из праха Тузуклей!»
…………………………………….
СПРАВКА:
Село Тузуклей находится в Камызякском районе Астраханской области.
Официальная версия происхождения названия села такова: Два тюркских слова — «Тыз» — соль, и «Коль (куль)» — озеро.
С этой версией я не совсем согласен. Мне кажется, что здесь уместны слова «Тыз» — соль, и «акель» — «принеси». Тузуклей — принеси соль.
Солёных озёр в окрестностях нет, и не было. А, вот, рыбацкий промысел, в былые годы, процветал! А какая вобла без соли?
Первое упоминание о Тузуклее содержится в «Переписной записке» за 1877 год.
«На берегу реки БОлды, у глиняного бугра, расположена деревня Тузуклей. Населена она государственными крестьянами (свободными рыбаками) генерала Донцова.
Основана деревня в 1862 — 1863 г.г.
В деревне 18 дворов, деревянная часовня Покрова Пресвятой Богородицы, и кладбище на бугре. Население: 58 душ мужеского, и 59 душ женского пола».
С фронтов Великой Отечественной войны не вернулось 222 человека. За годы войны, тузуклейцы отправили на фронт 740 тысяч тонн рыбы.
В истории села было всё. Горе и радость, упадок и процветание…
А сейчас… Разруха, безработица и повальное пьянство…
Не понимаю!!!
Упал российский самолёт
в песках Синая…
В Москве — концерт. И жизнь идёт
совсем иная…
Идёт на «кладбище вождей»
концерт-забава…
Кричит со сцены лицедей:
«России — слава!»
Что санкционный нам режим?
Страна богата!
По магазинам мы бежим
за суррогатом…
А, если сильно заболел —
гони монету!!!
Есть ли терпению предел?!
Почти что, нету!!!
Считает старый фронтовик
копеек горстку…
У мавзолея пьёт двойник
коктейль заморский…
Не знает дед, кого спросить:
«Где здесь аптека?»
И как, скажите, совместить
мне Кремль и Шрека?
Вот говорят, что не найти
в трясине брода…
С трибун удобно чушь нести:
«Всё — для народа!»
Твоих реформ на «Об-на!»
не принимаю!
Тебя, любимая страна,
Не понимаю!!!
Чистое
Чистые помыслы, чистое слово…
Бабушка Маша к Пасхе готова:
Вымела, вымыла начисто хату,
в окна, снежком, белоснежную вату
порасстелила…
На чистом полу
внучка разгонит цветную юлу…
Выбелив печку, покрасила «под»
свежею краскою «под небосвод»…
Новой клёёнкой простенок обит
Хата имеет предпраздничный вид!
Пахнет опарой и горьким дымком.
Печка ворчит…
Согревается дом…
В краску свекольную всыпав пшено,
бабка, нет-нет, да и глянет в окно:
«Нет! Показалось! Никто не идёт…
Завтра, нагрянут-то, гостьюшки…
Вот…»
…Сито считает частицы муки…
Всё-то, у бабушки «с правой руки»!
Пыжится тесто, удрать норовит…
Раз! И калачик, игриво завит!
Два! И куличик в стаканчик присел!
Три! Расплетается кружево дел!
— Бабушка Маша, себя береги!
— Вот, до печи провожу пироги,
и отдохну,
вот те крест,
отдохну…
…Бабушка снова шагнула к окну,
и прошептала:
«А тучек не видно!
Чистое небо…
Пред Богом не стыдно…»
Мне не за что тебя благодарить…
Родину люблю.
«Государство» ненавижу!
Ну, что тебе на праздник подарить,
«родная» власть?!…За эти четверть века
ты задушила в людях Человека…
…Мне не за что тебя благодарить…
Ну, что тебе на праздник подарить?
Погосты деревень? Скелеты фабрик?
Из старой книжки свёрнутый кораблик?
…Мне не за что тебя благодарить…
Ну, что тебе на праздник подарить?
Коррупцию в полковничьих погонах?
Большущую цистерну самогона?
…Мне не за что тебя благодарить…
Ну, что тебе на праздник подарить?
Кусочек своей нищенской зря-платы?
Или штаны последние, в заплатах?
…Мне не за что тебя благодарить…
Ну, что тебе на праздник подарить?
Закрытье больницы и детишек,
читающих рекламу, вместо книжек?
…Мне не за что тебя благодарить…
Ну, что тебе на праздник подарить?
«Мамай прошёл»…Не видно из-за МКАДа,
что жизнь в глубинке стала хуже ада…
…Мне не за что тебя благодарить…
…Мне не за что тебя благодарить…
Но, думаю, не против будут люди —
за все заслуги — «Орденом Иуды»1
тебя за эти годы одарить…
Нам бы жить…
Делай, что должно!
И будь, что будет!
Нам бы жить, ни о чём не жалея,
не считая землицу за «грязь»,
по берёзовым зычным аллеям
рассыпать стихотворную вязь…
Нам бы жить, ни о чём не жалея…
И, последним кусочком делясь,
знать, что русскому сердцу милее
эта «лепта»… Возьми, помолясь!
Нам бы жить, ни о чём не жалея…
Не сжигая напрасно свой век,
только утром рассвет заалеет,
закатай рукава, Человек!
Нам бы жить, ни о чём не жалея…
Открывая обдуманно рот,
не как овцы заблудшие блеять,
а сказать на весь мир: «Мы — Народ!»
Нам бы жить, ни о чём не жалея…
Из ошибок уроки извлечь,
и шагать широко и смелее,
и нести нашу русскую речь…
Нам бы жить, ни о чём не жалея…
Не бояться детишек рожать,
не бояться, что враг одолеет,
и пшеницу поспевшую жать…
Нам бы жить, ни о чём не жалея…
Без опаски сердца вынимать
и, за сирот душою болея,
накормить, приютить, приласкать…
Нам бы жить, ни о чём не жалея,
и гордиться страной и людьми…
Оборвать ярлыки, что нам клеят,
как Иуды продажные, СМИ…
Нам бы жить… Без чинуш-бюрократов…
Первый колышек в поле забить
и, при помощи друга и брата,
дом построить… И просто любить…
Кто-то скажет: «Да, нет!!! Невозможно!
Не исправит Россию и плеть!!!»
…Если сделает каждый, что дОлжно,
то и не о чем будет жалеть!
В деревне старой умер Бог…
В деревне старой умер Бог,
когда в полях всходила озимь…
По-стариковски занемог,
и рухнул головою оземь…
Лежал, хрипел, на помощь звал,
махал слабеющей десницей…
А туч небесных грозный вал
стучал в оконные глазницы…
Никто на помощь не спешил.
Не нёс в ковше воды холодной…
И Бог растерянный решил,
что стал он людям неугодным…
Как старики, которых здесь
забыли дети и держава…
На нивах вырос стройный лес,
стучался ветер в символ ржавый
былого… С надписью «Колхоз
«Путь к коммунизму»… Вот, потеха!
Где лебедь, щука, рак и воз?
Поныне здесь… И не до смеха
тому, кто Бога хоронить
не торопился… Делом занят
любой из нас… Порвётся нить,
и в сорняках зачахнет память.
Иван, не помнящий родства,
ох, не поклонится могиле…
И хватит совести едва
спросить: «А Бога схоронили…?»
К потомкам
Памяти миллионов соотечественников,
погибших в ГУЛАГе.
Мы, распятые на крестах
безымянных по всей России,
кровью, высохшей на устах,
первый раз у вас попросили…
Мы, прошедшие сущий ад,
не посмертно… Мы живы были!
Выдыхая могильный смрад,
обтерев черепа от пыли,
просим вас из своих могил,
просим каждого человека:
Помнить всех, кто изрублен был
в мясорубке былого века!
………………………………………………
На просторах большой тайги
миллионы нас… Миллионы!
И для власти мы все — «враги»:
беляки, кулаки, шпионы…
Там надежда в кромешный мрак
вслед идёт за распятой верой…
Там главенствует зверь — ГУЛАГ-
кровожадная тварь… Химера…
В реках крови не сыщешь брод…
Мы потомков живущих просим
разобраться: «Как весь народ
стал ходить под статьёй «пять-восемь»?2
Мы так страстно хотели жить!
Мы живые! Мы не из стали…
Только нас приказал убить
дорогой наш товарищ Сталин.
Не убить, так сломать навек,
на ударные бросив стройки,
чтобы звание «человек»,
по суду чрезвычайной тройки3,
изживать понемногу в нас,
чтоб не помнили — как нас звали…
Беломор, Днепрогэс, Кузбасс —
наши жилы и души рвали…
Рвали с кровью… Не слышен плач
над бараками, где на пробу,
чтобы в нас не стрелял палач,
нам кололи над сердцем Кобу4…
Только пули летели в лоб…
Или очередь… прямо в спину…
В мерзлоте не положен гроб
Для «зэ-ка»… Кто он есть?…Скотина!
………………………………………………………
Знает только один из ста,
у кого «покатила маза»5:
как длинна «в лагеря» верста,
а обратно — длинней в три раза.
А по вёрстам так много мест,
где над холмиком, в мёрзлых комьях
оплетённый «колючкой» крест,
полусгнивший, о нас напомнит…
Мы, царапаясь из могил,
просим каждого человека:
Помнить всех, кто изрублен был
в мясорубке былого века!
Дети железных птиц
Дети железных птиц
падают с неба воя…
Вот, и упали ниц,
вот, и упали двое,
Двое детей… Моих…
Ростиком — метр… Чуть выше…
Мальчик уже затих…
Девочка еле дышит…
Двое моих юнцов
там, на земле, остались…
Ранней весной птенцов
дети спасать пытались.
Дети спасти могли…
Только они не знали,
что на краю Земли
птицы живут… из стали…
Что прилетят они
вместе с клубами дыма,
сбросив детей на них,
детскую жизнь отнимут.
…Смерть не рассмотрит лиц,
в горе не зарыдает…
…Дети железных птиц
наших детей съедают…
Оглавление
- Я – твой вечный послушник…
- Татка. Предчувствие
- Да исправится молитва моя…
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Зайцы из чёрного хлеба предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
1
Орден Иуды — серебряная награда весом 5 кг, отлитая по приказу Петра Первого для гетмана Мазепы. Надпись: «Треклят сын погибельный Иуда, еже (который) за сребролюбие давится».
