Белые облака. Роман

Александр Калмыков

Роман раскрывает хронику жизни двух подруг в небольшом городке накануне Великой Отечественной войны. Вспыхнувшая любовь девушек к двум военным лётчикам обещала долгое счастье в их жизни. Начавшаяся война в одно мгновение разрушила это счастье, разлучив влюблённых. В романе имеет место описание отдельных реальных событий с наложением на них элементов художественного вымысла, где фамилии, имена и отчества, а также места событий вымышлены. Возможные совпадения носят случайный характер.

Война

В шестом часу утра настойчивый стук в окно разбудил Ивана.

Он осторожно, чтобы не разбудить Анну, встал с кровати и подошёл к окну и открыл его.

За окном стоял Сергей Воронов. Лицо Сергея было озабоченным и напряжённым.

— Ты что? — не понимая появления Сергея в столь раннее время, спросил Иван.

— Тревога, Иван! Война! — скороговоркой проговорил Сергей.

— Какая война? — не сразу поняв спросонья, о чём говорит Сергей, спросил Иван.

— Рано утром немецкие войска перешли границу СССР, — ответил Сергей. — Пограничники ведут бои с ними. Объявлена боевая тревога для всех воинских частей Красной Армии. Меня об этом известил посыльный из полка, который на машине собирает всех, кто находится в городе, и, чтобы быстро всех доставить на аэродром. Быстро собирайся! Я забежал за тобой, чтобы сообщить тебе о тревоге и, чтобы вместе с тобой добраться до аэродрома.

Сон у Ивана, как рукой сняло.

— Я сейчас! — коротко ответил он Сергею. — Через минуту буду готов!

Иван быстро оделся и подошёл к кровати, на которой сладко спала Анна. Во сне она улыбалась своему счастью, ещё не зная о том, что этим утром у всех людей страны счастье закончилось.

Иван нагнулся и, уже не боясь разбудить Анну, обнял её и крепко поцеловал в губы.

— Ты, что так рано встал, Ваня? — просыпаясь, удивлённо спросила Анна, увидев одетого Ивана.

— Война, Аннушка! — произнёс Иван. — За мной пришёл Сергей, и мы с ним сейчас едем на аэродром. Объявлена боевая тревога. Это война, моя любимая!

У Анны сон моментально прошёл. Она встала с кровати и быстро оделась.

— Я провожу тебя, родной мой! — сказала она Ивану. — Я думаю, что это провокация, и ты скоро вернёшься домой! Я буду ждать тебя!

— Не провожай меня! — ответил Иван. — Это плохая примета! Расстанемся сейчас здесь. Только ты всегда помни, что я люблю тебя, и мы обязательно будем вместе, что бы ни случилось! И ты жди меня, сколько бы я не возвращался! Я обязательно вернусь и мы с тобой будем счастливы! До свидания моя любимая!

Иван обнял Анну на прощанье и крепко поцеловал её в губы.

Взглянув в любимые глаза, он увидел в них слёзы. Расставание Анны и Ивана было таким быстрым и непредсказуемым, что оба не верили в то, что их счастье так неожиданно оборвалось.

Иван, не оглядываясь, вышел из дома, оставив Анну одну. Вместе с Сергеем, с другими лётчиками и авиатехниками, которые были в городе, они на машине отправились на аэродром.

Утренний город, несмотря на воскресный день, выглядел пустынным. Молва о нападении немецких войск на страну молниеносно передавалась от дома к дому.

Жители города пока ещё не осознавали всего того, что им предстояло пережить в ближайшем будущем времени. Сознание людей отказывалось воспринимать неизбежность надвигающейся опасности. Лето по-прежнему было в разгаре. Яркое солнце в бездонном синем небе посылало на землю свои ласковые тёплые лучи. И от этого война казалась каким-то надуманным и далёким событием, которое скорее напоминало кинофильм, где Красная Армия очень скоро победит врага на его территории.

Такими были первые часы начавшейся войны, которая была пока ещё далеко за несколько сотен километров от города и о ней ещё толком ничего никто не знал.

Лётчики и техники бомбардировочного авиаполка и отдельной истребительной эскадрильи были быстро и в полном составе собраны на аэродроме.

Все ждали команду для дальнейших действий, но она не поступала.

Вслед за Сергеем, но чуть позже на аэродром приехала и Елена. Она привычно расположилась в своей комнате стартовой медсестры и готовилась к приёму пилотов на осмотр и допуску их к полётам. Всё было, как обычно, за исключением того, что существовала реальность вылета самолётов на боевые задания, чего раньше никогда не было.

Заходившие к Елене пилоты были немногословны и сосредоточены на предстоящих полётах.

Елена не прощалась с Сергеем, когда он уходил оповещать Ивана. Она знала, что Сергей будет рядом с ней на аэродроме, и она ещё много раз увидится с ним в течение дня.

Тишина самолётных стоянок сменилась рокотом авиационных моторов. Это авиатехники готовили самолёты к вылетам.

Лётчики в ожидании указаний от высшего командования группами собрались в комнате подготовки к полётам и тихо обсуждали ситуации, которые, по их мнению, происходили в эти минуты на государственной границе.

К полудню, наконец, была установлена связь с командованием воздушной армии. Лётчики от своих командиров узнали, что в пятом часу утра немецкие самолёты начали бомбить пограничные части Красной Армии, а также города, которые были близко расположены к государственной границе. От этих бомбардировок есть многочисленные жертвы среди мирного населения. Но основной удар немецкой авиации был нанесён по аэродромам Красной Армии, в результате чего была уничтожена или выведена из строя вся приграничная авиация Красной Армии.

Немецкие войска, пользуясь неожиданностью своего нападения на пограничников и приграничные части Красной Армии, не встретили сильного сопротивления с их стороны и, успешно развивая наступление, начали продвигаться вглубь советской территории.

Поступил приказ о перелёте бомбардировочного полка и отдельной истребительной эскадрильи на уцелевшие полевые аэродромы близ города Слуцка.

Взревели моторы, и тяжёлые бомбардировщики один за другим поднялись в небо, и, сделав круг над городом, взяли курс на Слуцк.

Следом за бомбардировщиками вылетели истребители сопровождения, в одном из которых находился старший лейтенант Иван Стрельцов.

Эскадра бомбардировщиков и истребителей их сопровождения, грозно ревя многочисленными моторами, летела навстречу войне.

Иван, набирая высоту полёта, бросил взгляд назад на удаляющийся город. В контурах улиц и домов, которые таяли в дымке, он увидел озеро Карна и пруд Нижний, где ещё только вчера он, счастливый и влюблённый, обнимал свою Аннушку.

Зелёные ковры пригородных лесов медленно удалялись под крылом самолёта.

— Эх, даже не удалось попрощаться с Аннушкой, как следует! — подумал Иван. — Всё произошло так быстро и неожиданно! Проклятые фашисты!

Проходящий полёт был похож на обычный вылет, какие случались почти ежедневно в прошлой мирной жизни. Ощущения войны и опасности от неё Иван пока не чувствовал. Расслабившись, он привычно пилотировал свой самолёт, наблюдая за летящими рядом с ним самолётами сослуживцев, и, соблюдая строй.

Видя впереди самолёты бомбардировочного полка, Иван подумал о том, что в одном из них сидит его недавний приятель Сергей, который был счастливее его от того, что перед вылетом виделся с Еленой. Ко всему, она вместе со всеми наземными службами полка уже через несколько часов прибудет на тот аэродром, куда они летели, и они опять будут вместе.

— Счастливчики! — думал Иван. — Они даже пожениться по-настоящему смогут, не то, что я с Анной! Пообещал девушке сделать её счастливой, а сам улетел, даже не попрощавшись толком! Как она там сейчас без меня?

Через полтора часа полёта самолёты приземлились на новом для них полевом аэродроме.

После приземления на аэродром и выруливания самолётов по стоянкам рядовые пилоты бомбардировочного полка и истребительной эскадрильи группами собрались около самолётов своих командиров. Никто толком не знал, что делать дальше и где размещаться для отдыха.

— Не нравится мне эта ситуация! — сказал собравшимся лётчикам командир эскадрильи майор Петров. — Нельзя нас вместе с бомбардировщиками сосредотачивать в одной куче на этом аэродроме. Мы сейчас слишком уязвимы от немецкой авиации. Нужно было рассредоточить нас по разным аэродромам, хотя бы. А ещё лучше, если бы и бомбардировщики были рассредоточены по эскадрильям. Они самые лакомые мишени для немецких истребителей и бомбардировщиков. Я знаю это по боям в Испании.

— Это точно! — высказал своё мнение старший лейтенант Стрельцов. — Ко всему у нас нет даже телефонной связи с командованием, не говоря о радиосвязи, которую имеют немецкие лётчики!

— Как нет телефонной связи? — воскликнул майор Петров, взглянув на Ивана.

— А вот так! Нет её! — ответил Иван. — После приземления, когда я вылез из кабины, то случайно встретился с бойцом из отделения связи, который озабоченно пробегал по стоянке мимо моего самолёта. Он мне и сказал, что телефонная связь неожиданно пропала.

— Ясно! — ответил командир эскадрильи. — Это диверсия! Немцы знают своё дело! Их диверсанты нарушили коммуникации связи! Война есть война! В ней побеждает тот, у кого есть связь и информация!

В небе послышался гул мотора приближающегося самолёта.

Лётчики, все как один, задрали головы, чтобы увидеть этот самолёт.

В чистом синем небе летел самолёт необычной формы.

Он летел на высоте не более одной тысячи метров. Сделав круг над аэродромом, самолёт полетел в обратном направлении.

— Рама! — со знанием дела и со злостью в голосе произнёс майор Петров. — Это воздушный разведчик немцев, именуемый «Фокке-Вульф-189». Далеко, однако, они уже забираются! Теперь у нас могут возникнуть те сложности, о которых я вам, товарищи лётчики, только что говорил. Немецкие лётчики уже увидели наше сосредоточение и наверняка передали по радиосвязи своему командованию координаты обнаруженной цели, то есть, нас! Почему этот самолёт долетел до Слуцка? Где наши истребители? Неужели и вправду вся приграничная авиация Красной Армии уничтожена? Сейчас срочно поднимать в воздух кого-то из истребителей нет смысла. «Рама» далеко улетит от этого места, пока наш самолёт взлетит. И я думаю, что немцы не глупые люди и, скорее всего, не полетят прямым курсом на запад, а будут петлять, как зайцы. Без связи с наблюдателями, как, впрочем, без связи вообще, никто из нас его в небе не найдёт.

Лётчики, насупившись, молчали. Они слушали своего командира и ждали от него решения по их дальнейшим действиям.

Майор Петров окинул взглядом своих подчинённых и к своему удовольствию отметил, что в их глазах светилась решимость выполнить боевые задачи, которые выпадут им в предстоящих полётах и воздушных боях. Он верил в своих лётчиков, потому что, как мог, ещё в мирные дни передал им свой боевой опыт, полученный в воздушных боях в небе Испании.

— Обстановка ясная! — сказал он. — Пока нет связи с командованием, я принимаю решение! Будем воевать самостоятельно до восстановления связи с командованием и получения вводных данных по дальнейшим действиям эскадрильи!

Лётчики, увидев решительность командира, подтянулись. Хмурость и насупленность их лиц сменилась на естественную озабоченность в сложившейся ситуации.

— Личный состав, слушай мою команду! — резко произнёс майор Петров. — Две пары истребителей вылетают на боевое задание! Остальные пилоты обустраивают командный пункт эскадрильи и готовятся к встрече наземных служб.

— Товарищ майор, кто вылетает? — спросил старший лейтенант Скворцов, опасаясь, что майор отправит на боевое задание лётчиков эскадрильи, а про него забудет.

— Вылетает звено капитана Васильева, — взглянув на Ивана, ответил майор Петров.

Увидев просящий взгляд своего ведомого лётчика, он добавил: «Четвёртым самолётом в звене будет самолёт старшего лейтенанта Скворцова».

Иван довольно улыбнулся.

— Ну, наконец, будет настоящий боевой вылет! — подумал он.

— Не радуйтесь, старший лейтенант! — заметив улыбку Ивана, сказал майор Петров. — Не к тёще на блины отправитесь! Началась воздушная война, где вы ещё желторотики.

Лётчики истребительной эскадрильи по-прежнему окружали своего командира, словно желая услышать от него ещё какую-нибудь информацию.

— Звено капитана Васильева и старший лейтенант Скворцов остаются для получения боевого задания! — бросив взгляд на лётчиков, скомандовал майор. — Остальным пилотам разойтись и приступить к обустройству эскадрильи!

Лётчики, выполняя команду командира эскадрильи, разошлись.

Рядом с майором остался капитан Васильев с двумя своими подчинёнными лётчиками и старший лейтенант Скворцов.

— В шеренгу становись! — скомандовал командир эскадрильи оставшимся лётчикам, подняв к глазам планшет с картой.

Четвёрка пилотов построилась у крыла командирского самолёта. Первым в шеренге стоял капитан Васильев. Рядом с ним стоял старший лейтенант Скворцов. Замкнули строй лейтенанты Лемешев и Супруненко. Им четверым предстояло впервые вылететь на боевое задание, которое возложил на них командир эскадрильи.

— Равняйсь! Смирно! — скомандовал майор. — Слушай приказ! Товарищи лётчики, приказываю вам вылететь на боевое задание по охране аэродрома базирования нашей эскадрильи и бомбардировочного полка! В случае обнаружения самолётов противника принять бой, атаковать и уничтожить их! Направление полёта в сторону государственной границы с удалением от аэродрома до ста пятидесяти километров! Маршрут облёта контрольной территории по населённым пунктам Копыль, Несваш, Ганцевичи и обратно. Вольно! Маршрут полёта смотреть в карте!

Лётчики, услышав команду «Вольно!», взялись за свои планшеты с картой местности.

Рассмотрев маршрут предстоящего полёта, лётчики опустили свои планшеты, которые повисли на ремнях.

— Капитан Васильев, вам маршрут полёта и задача понятны? — спросил командир эскадрильи у командира группы.

— Так точно, товарищ майор! Задача и маршрут полёта понятны! — отрапортовал капитан Васильев.

— Разойдись! — вновь скомандовал майор Петров. — Время на подготовку к полёту ограничено. Немцы, я уверен, уже направили к нам своих бомбардировщиков. Нужно успеть перехватить их на дальних подступах к нашему аэродрому.

— Капитан, постарайтесь уложиться минут в пятнадцать в своей подготовке к полёту и выполнению боевого задания, — сказал напутственно командир эскадрильи, обращаясь к капитану Васильеву, как к командиру группы.

— Всё понятно, товарищ командир! — ответил капитан Васильев и посмотрел на часы. — Вылетим через пятнадцать минут. Наши самолёты в полной боевой готовности. Они были подготовлены ещё в Новозыбкове. Топлива в баках хватит на такой полёт. Жаль, конечно, что наземные службы вместе с авиатехниками и топливозаправщиками доберутся до этих мест только к вечеру. Заправиться бы не помешало!

— Удачи вам, ребята! — доброжелательно произнёс майор. — Если вступите в бой, то одержите победу и вернитесь живыми!

После этих слов командир эскадрильи козырнул капитану и, развернувшись, направился вдоль стоянки самолётов, размышляя о том, как скрыть от немецкой авиации выставленные, словно напоказ, боевые самолёты.

— Удачи нам, ребята! — повторив слова командира, произнёс капитан Васильев, обращаясь к пилотам, которые полетят с ним выполнять первое боевое задание. — Выруливаем парами. Первый я, за мной мой ведомый лейтенант Супруненко. Следом старший лейтенант Скворцов. За ним его ведомый лейтенант Лемешев. В воздухе держимся парами, как при взлёте. Немцы давно так летают!

— Жаль, радиосвязи у нас нет! — с сожалением произнёс лейтенант Лемешев.

— Держимся вместе, попарно! Команды ведущие дают ведомым покачиванием крыльев! Одним словом, всё, как нас учили! — ответил капитан Васильев, обращаясь сразу ко всем лётчикам группы. — Всё, времени на разговоры у нас нет! Маршрут всем понятен?

Лётчики согласно кивнули головами.

— По самолётам! — скомандовал капитан Васильев. — Бегом!

Лётчики побежали к своим самолётам, придерживая болтающиеся на боку планшеты с картой полётов.

Один за другим зарокотали моторы четырёх самолётов.

Вскоре они один за другим, соблюдая очерёдность, которую установил капитан Васильев, вырулили на взлётную полосу. Поставив самолёты один за другим, лётчики ждали, когда наступит момент очерёдности взлёта.

Старший лейтенант Скворцов сидел в кабине своего самолёта, слушая звуки работающих моторов на самолётах своих товарищей.

Высоко задранный нос самолёта скрывал впереди стоящий самолёт. И трудно было ориентироваться, где находится этот самолёт. Ранний разбег неизменно приведёт к поломке обоих самолётов.

Четыре истребителя стояли на старте взлётной полосы. Первым стоял самолёт капитана Васильева.

Двигатели работали на малых оборотах. Это позволяло лётчикам ориентироваться во времени момента начала разбега впереди стоящего самолёта, когда раздавался резко нарастающий рёв его двигателя, работающего на взлётном режиме.

Иван прислушивался к доносившимся звукам, стараясь угадать момент, когда впереди стоящий самолёт, взревев мотором, помчится вперёд. Его самолёт стоял третьим в очереди на вылет.

В обычной обстановке подобные вылеты всегда происходили по отмашке бойца-стартёра, который флажком показывал разрешение на взлёт. Сейчас же, когда наземные службы отстали от лётного состава эскадрильи, отсутствие бойца-стартёра усложнило проведение старта группы самолётов.

Приоткрыв фонарь кабины, Иван высунул голову, чтобы посмотреть на стоящие впереди самолёты. В лицо полетели песчинки грунта, которые сметались с поверхности взлётной полосы струями от воздушных винтов самолёта командира звена Васильева и самолёта его ведомого лётчика.

Поморщившись от неприятного песчаного ветра, Иван закрыл фонарь кабины и вновь стал терпеливо ждать, когда взлетят впереди стоящие самолёты.

Впереди на небольшой высоте навстречу самолётам плыли редкие облачка, которые совсем не заслоняли синевы неба.

Послышался нарастающий гул мотора.

— Так, капитан Васильев взлетает! — отметил для себя Иван. — Следом за ним взлетит лейтенант Супруненко! А после этого моя очередь!

После небольшого интервала Иван вновь услышал нарастающий гул авиационного двигателя.

— На взлёт пошёл лейтенант Супруненко! — продумал Иван. — Теперь моя очередь!

Выждав несколько секунд, чтобы дать самолёту Супруненко удалиться, он привычным движением пальцев нажал кнопку выпуска закрылков и двинул вперёд до упора рычаг управления двигателем. Двигатель взревел, почти мгновенно набрав максимальные обороты. Самолёт вздрогнул и помчался по неровностям грунтовой взлётной полосы.

Привычно слышался стук конструкции самолёта от движения по грунту. Пробежав короткое расстояние, самолёт поднял хвост, продолжая разбег уже в горизонтальном положении. Вскоре он прекратился, что означило отрыв самолёта от земли. Впереди, набирая высоту, летели самолёты капитана Васильева и лейтенанта Супруненко.

Иван взглянул на указатель скорости. Она была достаточной для отрыва от земли и набора высоты. Иван потянул ручку управления на себя, позволив самолёту немного задрать нос и полезть в синее небо над головой.

После взлёта Скворцов убрал шасси и закрылки, чтобы быстрее набиралась скорость полёта, и стал быстро нагонять летящие впереди самолёты командира группы и его ведомого.

Взглянув влево, Иван окинул взглядом зелёное крыло своего самолёта, на котором красовалась звезда Красной Армии.

Внизу под крылом проплывал лес, который быстро закончился. Вдали виднелся другой лес, который начинался за большим массивом зелёных полей.

Сделав крен влево, Иван направил свой самолёт за летевшими впереди двумя самолётами их группы.

Редкая облачность быстро закончилась. Впереди было чистое небо.

За лесным массивом заблестела небольшая извилистая речка.

Привычно глядя на приборную доску, Иван отметил, что его самолёт летит со скоростью триста десять километров в час.

Набрав высоту одну тысячу двести пятьдесят метров, он повёл самолёт в горизонтальном полёте.

Через пятнадцать минут полёта в небе вновь появилась кучевая облачность.

Иван смотрел на облака под правым крылом и вспоминал о времени, которое он провёл вместе с Анной.

Полёт проходил спокойно, как в мирной жизни. Всё в этом полёте было обыденным и привычным, словно никакой войны не было.

Ровно гудел мотор, навевая Ивану воспоминания о недавнем счастливом времени, когда он познакомился с Анной.

Иван прибавил оборотов двигателю и быстро нагнал летящий впереди самолёт капитана Васильева.

Сквозь фонарь кабины он видел, как плавно, то поднимается самолёт командира группы, то снижается, словно он не летел в воздухе, а плыл по волнам.

Самолёт капитана Васильева наклонился влево и, сделав небольшой разворот, вновь полетел прямо.

Уже миновал, проплыв под крылом городок Копыль. Небо было чистым. Кроме самолётов группы в небе больше никого не было видно.

Капитан Васильев, развернувшись над городком, взял курс на городок Несваш. Группа самолётов-истребителей следовала за своим командиром, выполняя полёт в едином строю с дистанцией между самолётами в одну сотню метров.

Вдруг Иван увидел, что впереди, прямо по курсу, показались четыре чёрные точки.

— Немцы! — пронеслось в его голове. — Ну, держитесь, сволочи!

Определить, что это были за самолёты, сразу не удавалось. Они были ещё далеко, но быстро сближались с истребителями на встречном курсе.

Капитан Васильев, покачав крыльями своего самолёта, ринулся в атаку на ближайший немецкий самолёт. Его атака оказалась безуспешной. Стреляя по немецкому самолёту, он промахнулся и, пролетев над ним, удалился, чтобы принять исходное положение для новой атаки.

Иван, приблизившись к немецким самолётам, увидел, что это были бомбардировщики «Хенкель-111». Они летели чуть выше, и ему пришлось набирать высоту.

Немцы были настолько уверены в своей безнаказанности и вседозволенности, что не удосужились обеспечить свои бомбардировщики истребителями сопровождения.

Догоняя бомбардировщики, которые летели в строю один за другим, Иван взял в прицел задний бомбардировщик и начал догонять его до дистанции точного выстрела.

Он видел, как с этого самолёта летели огненные пунктиры снарядов в самолёты его товарищей.

Догнав немецкий бомбардировщик, Иван, не выпуская его из прицела, нажал гашетку бортового оружия. Он видел, что пули из трёх крупнокалиберных и двух обычных пулемётов его самолёта точно ложатся в цель, но немецкий самолёт продолжал лететь, словно был заколдованным.

А Иван всё стрелял и стрелял в него. Вскоре он увидел, что немецкий лётчик открыл бомболюк и сбросил бомбы куда попало.

Попавшие в бомбардировщик пули, которые щедро выпустил Иван, сделали своё дело.

Этот бомбардировщик накренился и, дымя моторами, повалился к земле.

Из самолёта один за другим стали отделяться фигурки немецких лётчиков. Выпрыгнув из падающего самолёта, они открыли парашюты и стали медленно опускаться на землю.

Во время боя Иван увидел, что под ними проходила дорога, на которой двигались автомобили с людьми. Кто это был, немцы или бойцы Красной Армии понять было невозможно.

Наблюдать, что стало с этим бомбардировщиком, Ивану было некогда. Он выбрал себе другую цель и помчался к ней.

Капитан Васильев тоже поджёг немецкий бомбардировщик. Иван увидел, как взорвался этот самолёт в воздухе.

Наметив себе новую цель, он направил свой самолёт на сближение с ней. Немецкий лётчик, чтобы увернуться от атаки Ивана, нырнул в большое облако, которое, как назло, помешало Ивану нагнать немецкий самолёт и обстрелять его. Он нырнул в это облако вслед за немцем, рассчитывая поймать его в прицеле после выхода из этой облачности.

Когда он выскочил из облака, то увидел, что немецкий бомбардировщик находится выше него и левее.

Ивану пришлось заново строить расчёт захода в атаку на этот самолёт.

Стрелки немецкого самолёта, увидели приближающийся самолёт Ивана и открыли по нему огонь из пулемётов.

Огненные точки трассами пролетали рядом с истребителем, но не попадали в него.

Маневрируя, Иван вновь направил свой самолёт в атаку и вскоре поймал в перекрестье прицела этот бомбардировщик.

Приблизившись к бомбардировщику почти вплотную, маневрируя, чтобы не получить в лоб снаряды с немецкого самолёта, Иван нажал на гашетку и со злостью начал почти в упор расстреливать немецкий самолёт.

Он видел, как после попаданий его пуль в этот самолёт от его плоскостей и фюзеляжа отлетают куски обшивки, вырванные крупнокалиберными и обычными пулемётными пулями. Но он всё стрелял и стрелял. Наконец двигатели бомбардировщика задымились и из них вырвались язычки пламени. Но Иван продолжал стрелять, потому что самолёт не падал.

Через мгновение бомбардировщик клюнул носом вниз и, перевернувшись на крыло, огненным шаром упал на землю.

Сбив второй самолёт, Иван осмотрелся и увидел, что немецких самолётов в небе больше не было. Они были сбиты им и его товарищами и не долетели до их аэродрома.

Первое боевое задание было выполнено.

Капитан Васильев, собрав свою группу, взял курс домой, на новый, пока ещё не привычный для лётчиков аэродром.

Топливо было на исходе. Да и боезапас, щедро выпущенный в немецкие бомбардировщики, был почти весь израсходован.

Дальнейшее патрулирование не имело смысла. Нужно было возвращаться домой на свой аэродром.

Тем не менее, капитан Васильев решил довести патрулирование до конца и решил лететь на свой аэродром после патрулирования района Ганцевичей, потому что должен был выполнить приказ командира эскадрильи.

Пролетев населённый пункт, группа взяла курс на свой аэродром близ города Слуцка.

В это время в небе над Копылем вновь показались чёрные точки самолётов. Они быстро приближались к группе опять на встречном курсе.

Это были немецкие истребители Ме-109. Их было три против четырёх самолётов Красной Армии.

Немецкие лётчики, не вступая в бой, держались в стороне. Они летели параллельным курсом, наблюдая за советскими самолётами. Но это длилось недолго.

Капитан Васильев, помахав крыльями самолёта, бросился в атаку на немецкие истребители.

Иван и его боевые товарищи последовали за командиром группы, вдохновлённые его примером.

Немецкие лётчики не приняли бой и попытались оторваться от советских истребителей.

Иван увидел над головой осиную талию немецкого истребителя с жёлтым носом и чёрными крестами на крыльях. Этот самолёт находился выше метров на триста и имел удобную позицию для атаки.

Иван ввёл свой самолёт в вираж, чтобы уклониться от атаки немецкого лётчика. А когда тот пролетел мимо, допустив ошибку в своих расчётах атаки, Иван развернул свой самолёт вдогонку немецкому истребителю.

После удачного манёвра ему удалось поймать в прицел немецкий истребитель и дать по нему короткую очередь из всех пулемётов.

Немецкий истребитель задымил и, спрятавшись в облачности, вышел из боя.

Вскоре оставшиеся немецкие истребители улетели, скрываясь от советских истребителей в облачности, которая всё больше застилала синее небо.

Капитан Васильев привёл свою группу к аэродрому, где самолёты один за другим совершили посадку.

Иван, как и его товарищи, после заруливания на стоянку некоторое время сидел в кабине самолёта. От пережитого боя и перенесённых нагрузок он чувствовал, что устал, как никогда.

— Нарушил предполётный отдых, поэтому устал! — подумал Иван. — Почти всю ночь не спал, обнимая и лаская Аннушку! Как она там в Новозыбкове?

После боя, где главенствовали манёвры самолёта, рёв мотора и дробный стук пушек и пулемётов, аэродромная тишина и тихий тёплый ветерок, задувающий в кабину, давали ощущение блаженства.

Их группа вернулась с боевого задания без потерь. Все были живы, и это было счастьем.

Когда Иван вылез из своей кабины, то почувствовал, что вся его спина была мокрой от пота.

— Словно на тренировке по боксу был! — усмехнувшись, подумал он и, подняв к глазам левую руку, посмотрел на часы. — Ого! Больше одного часа прошло с момента вылета! А показалось, что времени прошло не больше полчаса!

Майор Петров встретил прилетевших лётчиков на стоянке самолётов. Он каждому пожал руку и похлопал по плечу.

Из доклада капитана Васильева он знал о первых победах эскадрильи и благодарил лётчиков за это.

— Молодцы, ребята! — воскликнул майор. — Отдыхайте! А я пойду, составлю докладную записку для штаба полка о вашем первом боевом вылете. Надо же, в первом бою уничтожено четыре бомбардировщика противника и без потерь с нашей стороны!

— Так точно, товарищ майор, четыре «хенкеля»! — улыбаясь, подтвердил капитан Васильев. — Два из них сбил старший лейтенант Скворцов, один сбил я, а четвёртый бомбардировщик взорвался в воздухе от снарядов моего ведомого лейтенанта Супруненко! А ещё старший лейтенант Скворцов подбил одного «мессера», который после этого задымил, вышел из боя и удрал, оставив двух своих собратьев нам на растерзание. Но они оказались трусами и тоже удрали от нас вслед за этим недобитком. Преследовать их мы не стали ввиду того, что топливо в баках было на исходе. Да и с боеприпасом дела обстояли не лучше после нашей атаки на бомбардировщики и небольшого состязания с немецкими истребителями.

— Вам повезло, что немцы не знали об этом! — серьёзно произнёс майор Петров. — А то бы мы вас могли не дождаться! Ну, ладно! Отдыхайте! А я займусь хозяйственными делами! Личный состав эскадрильи кормить нужно! Ведь вы голодные?

— Не мешало бы нам подкрепиться! — вступил в разговор лейтенант Лемешев. — Ведь многие из нас прибыли на аэродром в Новозыбкове по тревоге рано утром даже не позавтракав. А сейчас время уже давно перевалило за полдень.

— Понимаю вас, парни! — озабоченно ответил командир эскадрильи. — Горячего питания, к сожалению, пока нет из-за отсутствия наземных служб аэродромного обеспечения. Но у соседей, в бомбардировочном полку, есть суточный запас сухих пайков. Они поделились этим добром с нами. Подойдите к нашему политруку и получите свои сухие пайки.

Прошло два часа. На границе аэродрома показалась колонна грузовых автомобилей. Пыля по грунтовой дороге, она двигалась по краю аэродрома позади стоянок самолётов. Доехав до бомбардировщиков, колонна остановилась.

Это прибыли подразделения аэродромного обеспечения, которые были приписаны к бомбардировочному авиаполку.

С прибытием наземных служб на аэродроме закипела бурная деятельность.

Бойцы из батальона аэродромного обеспечения, выбравшись из грузовиков, приступили к разгрузке специального аэродромного оборудования.

Быстро были укрыты маскировочными сетями все самолёты, которые стояли на стоянках. Не исключением стали и самолёты истребительной эскадрильи.

Две полевые кухни, дымя трубами, готовили горячий обед для личного состава.

В машине с красными крестами на бортах приехала Елена. Она была вместе с медицинским персоналом медицинской санитарной части полка.

Едва эта машина остановилась, первой из неё выскочила Елена. Она стремглав бросилась бежать к группе лётчиков, которая стояла на стоянке самолётов и наблюдала за суетой вокруг приехавших машин.

— Ленок, ты, куда так быстро бежишь? — удивлённо спросил Елену один из лётчиков, рассматривая девушку в непривычной для глаз военной форме, когда она, запыхавшись, подбежала к ним.

— Где Сергей Воронов? — не отвечая на заданный вопрос, спросила она этого пилота.

— Как где? На своём месте, как и положено ему быть! — улыбаясь, вразнобой хором ответили лётчики.

— Около своего самолёта, скорее всего, ходит! — произнёс лейтенант Василий Прохоров, приятель её Сергея и командир звена бомбардировщиков. — А может быть в самолёте сидит, в кабине! А может быть под крылом, в тенёчке на травке валяется! Делать-то нам пока нечего! Сегодня только две пары истребителей летали! А мы сидим тут и им завидуем!

— Где его самолёт, Вася? — нетерпеливо спросила Елена.

— Его самолёт третий с края в конце стоянки, — махнув рукой в сторону стоящих самолётов, ответил лейтенант Прохоров.

Елена, увидев нужный ей самолёт, быстро пошла к нему, а затем побежала.

Сергей действительно сидел в кабине своего самолёта, откинувшись на спинке кресла. Он заметил приехавшие автомашины, но не сразу увидел Елену, потому что отвлёкся на несколько минут осмотром приборов. Подняв голову, он увидел её, бегущую к его самолёту. Его удивила военная форма, в которую была одета Елена. Сергей привык всегда видеть её в цветастых платьях, которые радовали его глаза своими красками.

Сергей быстро выбрался из кабины и пошёл навстречу любимой женщине.

Не обращая внимания на сослуживцев, они обнялись и поцеловались.

— Наконец мы с тобой опять вместе! — тихо произнесла Елена, с любовью глядя в глаза Сергея. — Теперь мы с тобой никогда не разлучимся! У меня изменился статус! Я теперь военнослужащая, как и ты! Утром командир полка издал приказ, в котором все гражданские служащие, которые работали в наземных службах полка, были призваны на военную службу в связи с военным положением. Теперь я в звании рядового бойца буду нести службу в медицинской санитарной части полка! Обязанности у меня будут прежние, это работа стартовой медицинской сестры. Но к этим обязанностям у меня добавляется ещё работа обычной медицинской сестры, где я должна буду оказывать необходимую медицинскую помощь личному составу полка. А это значит, что мы с тобой теперь служим в одном полку и всегда будем неразлучны! Перед самым отъездом нас, кто был отмечен в приказе командира полка, переодели в военную форму. Но она мне так не нравится! В платье мне привычней и удобней! Я тебе нравлюсь в такой одежде?

— Ты мне нравишься в любой одежде! — улыбаясь, ответил Сергей. — А без одежды ты мне нравишься больше всего! И очень хорошо, что теперь ты будешь рядом!

В Новозыбкове жители узнали о страшном известии от родственников тех военных, кто со своими семьями проживал в этом городе. Известие о начале войны быстро передалось им, распространяясь от одного дома к другому, от одной семьи к другой.

Анна, проводив Ивана, быстро собралась и заправила постель на кровати, которая ещё хранила тепло её недавнего женского счастья.

Наскоро позавтракав, она вышла из дома и направилась в свою больницу, чтобы там узнать о том, что услышала от Ивана.

— Неужели и в самом деле началась война? — думала Анна.

Эта мысль никак не хотела уживаться в её голове. Ещё совсем недавно, всего несколько часов назад она была такой счастливой от обретённой любви, о которой давно мечтала. И вдруг, в одно мгновение, всё пропало!

— Где сейчас Ваня? — молнией пронеслась волнующая Анну мысль. — Он военный лётчик! Неужели он уже воюет? И где? Вокруг тихо и спокойно, как всегда. Ни о какой войне нигде и ничто не напоминает.

Быстро шагая по улицам города, она обратила внимание на то, что город выглядел непривычно возбуждённым. В это время на улицах обычно было меньше прохожих. Ко всему день был воскресным и горожане должны быть ещё в своих домах и квартирах. Но они были на улицах и, спеша куда-то, мимоходом делились между собой о событии, которое было судьбоносным для всей страны и каждого из них.

Все работники больницы, несмотря на выходной день, были на своих рабочих местах.

Анна видела тревогу в глазах коллег.

Главный врач собрал весь персонал больницы в большом зале, где обычно проходили торжества их дружного коллектива.

— Сергей Павлович, правда, что немецкие войска перешли границы Советского Союза? — спросил у главного врача заведующий хирургическим отделением больницы. — Слухи по городу ходят разные. Может быть, вы что-то больше нас слышали и знаете?

Главный врач больницы медленно обвёл взглядом лица своих подчинённых. Он увидел их глаза, которые с надеждой смотрели на него, ожидая, что он, их начальник, опровергнет слухи о войне и скажет обнадёживающие слова о том, что ничего не случилось. Но он не мог сказать таких слов.

О начавшейся войне ему ранним утром сообщил по телефону первый секретарь райкома коммунистической партии.

После этого известия главный врач одним из первых пришёл в больницу, полагая, что коллектив больницы тоже скоро соберётся на своих рабочих местах. А иначе и быть не могло. Страшное известие объединяет людей. И он не ошибся.

— Да, Дмитрий Николаевич, это правда! — ответил главный врач заведующему хирургическим отделением. — Действительно, Германия без объявления войны напала на нашу страну! Пограничники и бойцы Красной Армии уже ведут тяжелые бои с наступающими частями немецкой армии. Рано утром немецкая авиация подвергла бомбардировке много приграничных городов. В их числе города Минск, Одесса, Киев и много других городов. Старшее поколение сотрудников больницы, и вы в том числе, Дмитрий Николаевич, хорошо помните, что такое война. Нам, в том числе и мне, пришлось принимать участие в первой мировой войне против германских войск. Затем была гражданская война. И совсем недавно была война с Финляндией. Мы хорошо знаем, что любая война — это кровь, увечья, обездоленность и много смертей и человеческого горя! Мне, как и вам, хочется верить в то, что наша Советская Армия быстро разобьёт врага. Но враг силён! Фашистская Германия захватила все страны Европы! Эта война была неизбежной! Наша коммунистическая партия и советское правительство во главе с товарищем Сталиным приложила все усилия к тому, чтобы как можно дальше оттянуть это страшное время! Но оно всё равно настало! По полученному мной предписанию в военное время наша больница становится военным госпиталем. А вы, дорогие мои коллеги, с этой минуты считаетесь военнослужащими. Теперь мы не просто врачи, а военные врачи госпиталя. Военный комиссариат уже сегодня направит вам по вашим домашним адресам повестки о призыве на военную службу. Военный комиссар уже звонил мне по этому поводу и предупредил, что весь личный состав госпиталя обязан подчиняться военным законам, воинским уставом и воинской дисциплине. Покидать территорию госпиталя вы отныне имеете право только с моего разрешения и при наличии увольнительной записки, которую вам будет необходимо предъявлять военному патрулю.

Врачи и медицинские сёстры, молча, слушали то, о чём говорил их главный врач, а теперь начальник военного госпиталя. Они пока ещё не осознавали того, что мирная жизнь для них закончилась, и начались трудные военные будни. Мало кто из них раньше привлекался к военной службе, но по своей профессии они все считались военнообязанными и состояли на воинском учёте в местном военном комиссариате.

— Сергей Павлович, мы сегодня пришли сюда, несмотря на то, что с утра воскресный день, — прервала тишину Анна, обратившись к начальнику госпиталя. — Вот я, например, даже не знала, что началась война. Я только по дороге в больницу слышала об этом разговоры людей на улицах. Может быть, вы разрешите нам всем сходить домой, чтобы взять с собой какую-то одежду и проверить, всё ли в порядке дома, прежде чем уходить из него надолго?

— Верно, Анна говорит! — поддержал свою подчинённую заведующий хирургическим отделением. — Нам нужно предупредить своих родных о том, что в нашем, теперь, госпитале вводится казарменное положение.

— Я понимаю вас, товарищи! — ответил главный врач, обращаясь сразу ко всем работникам больницы. — Нарушая правила, я разрешаю вам всем вернуться домой, но с условием, что вы все к двадцати одному часу вернётесь обратно и начнёте нести воинскую службу в нашем госпитале. И ещё сообщаю вам, что после двадцати одного часа вы получите установленную форму одежды со всеми необходимыми воинскими знаками различия. О гражданской одежде на время забудьте. Форсить, как прежде, будем после нашей победы над врагом. А победа эта будет обязательно! Враг в самое короткое время будет разбит и победа будет за Красной Армией, к которой отныне мы с вами имеем самое прямое отношение.

В зале повисла тишина. Врачи и медицинские сёстры осмысляли всё сказанное их главным врачом, который отныне стал для них начальником госпиталя.

— Расходитесь, товарищи! — вновь обратился к присутствующим начальник госпиталя. — Не теряйте времени! Идите по домам и готовьтесь к работе в новых условиях! Уже сегодня может начаться поступление раненных бойцов Красной Армии, которых мы обязаны вылечить и здоровыми людьми вернуть в строй! В этом случае всех необходимых специалистов я вызову в любое время, чтобы обеспечить необходимую помощь раненным бойцам и командирам!

Слова начальника госпиталя о поступлении раненных бойцов непривычно резали слух у всего персонала бывшей больницы. По-прежнему никому не хотелось верить в то, что такое может быть. Ведь только вчера они все были счастливы и совсем не думали о том, что это счастье так сразу закончится.

— Боже мой! — подумала Анна. — Ведь мой Ванечка, может быть, в эти минуты уже ведёт бой с врагами! А это же опасно! Он же может быть ранен! Господь, спаси моего Ванечку и его товарищей! Если что-то случится с ним, то я этого не переживу! Я его люблю так сильно, что не смогу жить без него!

Она обвела взглядом стоящих рядом с ней врачей и медицинских сестёр и увидела по выражению лиц, что похожие мысли нахлынули на всех, кто был в этом зале.

Вспомнив о разрешении начальника госпиталя покинуть здание и отправиться домой, Анна протиснулась между стоящими коллегами и направилась к выходу.

Словно очнувшись, все сотрудники больницы, тихо переговариваясь между собой, вслед за Анной покинули зал и, разойдясь, отправились, кто домой, а кто-то на свои рабочие места, откуда они и не уходили, находясь на дежурстве в больнице.

Анна вышла из здания больницы, а теперь уже госпиталя, и быстрыми шагами пошла по тротуару под тенистыми деревьями к открытым воротам в ограждении территории учреждения.

Выйдя на улицу, она свернула на ней в сторону своего дома и пошла домой, отмечая для себя происшедшие изменения в городе.

Путь у Анны пролегал мимо военного комиссариата.

Несмотря на начало воскресного дня, около здания военного комиссариата толпилось много жителей города. У входной двери здания выстроилась длинная очередь, состоящая преимущественно из парней и крепких мужчин. Были в этой очереди и девушки.

— Зачем очередь? — спросила Анна одну из девушек.

— На страну напал враг! Война! — удивлённо глядя на Анну, ответила девушка. — Я и мои подруги пришли в военкомат, чтобы записаться добровольцами на эту войну! И все остальные люди, кто здесь находится, тоже хотят стать добровольцами, чтобы в составе Красной Армии одержать быструю победу над фашистами!

Анна окинула взглядом стоящих в очереди и вблизи здания военкомата людей. Она увидела среди этих людей знакомые лица. Эти люди Анну тоже узнали. Они улыбками и кивками головы приветствовали её.

Ответив на приветствия кивком головы, Анна пошла дальше, спеша домой.

— Что сейчас делает мама? — подумала она, вспомнив о матери. — Она, наверное, уже собирается домой. Вечером, может быть, мама уже приедет. Нужно прибраться дома, чтобы она после приезда не утруждала себя заботами о доме. Маме я скажу, что вышла замуж! Но скажу об этом не сразу. Вдруг она меня не поймёт и начнёт осуждать и ругаться? Моя встреча с Ваней была такой непредсказуемой и быстрой, что я маме ничего не успела даже сообщить! Опять она будет обвинять меня в легкомыслии! А я влюбилась! И сильно люблю своего Ванечку! Я уже принадлежу ему, как жена! Но как мне всё объяснить маме?

Неожиданно Анна увидела Петра. Он шёл ей навстречу, небрежно держа руки в карманах брюк. Эта встреча никак не входила в планы Анны. Пётр был ей неприятен и она, не желая разговаривать с ним, хотела пройти мимо него.

Когда Пётр поравнялся с Анной и увидел её намерение обойти его стороной, он схватил её за локоть и вынудил остановиться перед ним.

— Куда так торопишься, радость моя? — глядя на Анну сверху вниз сквозь прищуренные глаза, спросил Пётр. — А где твой лётчик? Не дома ли тебя дожидается в тёплой постели?

— Во-первых, я не твоя радость! — с раздражением ответила Анна, и, отвернув взгляд в сторону, чтобы не встречаться с взглядом глаз Петра, попыталась освободить свою руку. — А во-вторых, куда я иду это не твоё дело! Отпусти мою руку, мне нужно идти!

— А куда ты так спешишь? — отпустив руку Анны, опять спросил Пётр. — Сегодня выходной день! Давай погуляем, вспомним наши встречи! Я, как и раньше, хочу тебя!

— Забудь про свои хотелки! Я тебя ненавижу! И не мешай мне жить так, как я хочу! — резко ответила Анна. — Война началась, а ты гуляешь, как будто ничего не произошло! Люди добровольцами на войну записываются! Даже девчонки! А ты гулять собрался?

— А что мне война! — неожиданно заявил Пётр. — В добровольцы я не пойду! Красная Армия обойдётся без меня! А германские войска пришли к нам, чтобы очистить страну от коммунистов и организовать здесь настоящий порядок! Это не война! Это очищение!

— Подлец! — воскликнула Анна и, обойдя Петра стороной, быстро пошла дальше.

Пётр посмотрел ей вслед и, ухмыльнувшись, пошёл своей дорогой дальше.

Придя домой, Анна первым делом взялась готовить еду для себя и матери. Она была уверена, что мама приедет вечером. Приготовив еду, она собрала стирку, чтобы освободить мать от этой заботы. Когда собранные вещи были выстираны, Анна повесила их на бельевую верёвку во дворе.

Время, отведённое начальником госпиталя для домашних дел, подходило к концу. Пора было собираться и идти в госпиталь, но матери не было.

— Может быть так даже лучше, что мама не приедет до моего ухода? — подумала Анна. — Подожду ещё немного, и если она до моего ухода не придёт, то я напишу ей записку, в которой кратко напишу обо всём! Мама меня поймёт! Она, ведь, любит меня!

С этими мыслями Анна взяла лист бумаги и, сев за стол, стала писать для матери записку.

Написав записку, она взглянула на часы, которые мирно тикали на стене.

— Пора идти! — подумала Анна и, не дождавшись приезда матери, вышла из дома и отправилась в свой военный госпиталь.

С собой из одежды она не взяла ничего, зная, что в госпитале ей придётся расстаться со своим любимым жёлтым платьем в чёрный горошек и надеть на себя непривычную зелёную военную форму.

Остаток дня и последовавшая за ним ночь прошли в мирной и спокойной обстановке.

Ранним утром следующего дня в открытые ворота госпиталя въехали две грузовые машины. В них были первые раненные бойцы Красной Армии.

Медицинский персонал госпиталя засуетился, готовясь к предстоящим операциям.

У Анны началась работа в хирургическом отделении. Впервые в жизни она увидела тяжёлые увечья окровавленных человеческих тел.

Хирурги отделения без устали оперировали раненных солдат. Анна с полной отдачей всех своих сил помогала врачам в их работе. Времени для отдыха практически не оставалось.

В короткие промежутки времени, в моменты, когда оперированных бойцов снимали с операционного стола и отвозили на каталках в палаты, а вместо них укладывали на операционный стол других раненых людей, хирурги и медицинские сёстры хирургического отделения расслаблялись, сидя на стульях в хирургическом отделении. Передние части халатов, совсем недавно бывших белыми, окрасились красным цветом от крови раненых солдат. И это продолжалось бесконечно. Но, уставшие от физического и нервного напряжения врачи и медицинские сёстры продолжали свою борьбу за жизни раненых солдат. Это был их фронт в начавшейся войне.

Через несколько дней Анна обнаружила забытую фотографию лейтенанта Воронова в своей сумочке и, вынув её оттуда, переложила фотографию в семейный фотоальбом.